Зою несколько беспокоил тот факт, что она не знала, кто мог выдать Юстиниана императору или его приближенным. Она предположила, что Антонин случайно допустил какую-то оплошность, поэтому его схватили и подвергли пыткам – это было обычной практикой.

Однако, поразмыслив, Зоя засомневалась, что даже под пытками Антонин, бесстрашный человек с репутацией решительного, отважного военачальника, смог бы предать кого-либо из своих друзей, и уж тем более такого близкого, как Юстиниан. Сейчас Зое надо было узнать, кто предатель, и, если Анастасий поможет ей в этом, тем лучше.

Евнух же в это время в строгом соответствии с планом Зои лечил Марию Вататзес. Слухи о причине ее болезни распространялись необыкновенно быстро. Волна злости и гнева обязательно захлестнет брата и отца Марии, как и рассчитывала Зоя.

– Если ее пытаются отравить, выясни, кто это делает, и дай ей противоядие, – приказала она Анастасию. – Уж кто-кто, а ты разбираешься в подобных вещах.

– А кто хочет ее отравить? – спросил Анастасий.

Зоя подняла брови:

– По-твоему, мне это известно? Ее брат Георгий – близкий друг Андроника Палеолога, а также Исайи. Антонин тоже был его приятелем. Они много играют, пьют, развлекаются. У Георгия вспыльчивый характер, по крайней мере, мне об этом говорили. Может, у него есть враги? Возможно, от него тянется ниточка к убийству Виссариона.

– Целых пять лет? – с недоверием спросил Анастасий.

Зоя улыбнулась. Она не знала, как много он успел выяснить. В ее памяти до сих пор было живо воспоминание о том, что этот на первый взгляд безобидный и крайне учтивый евнух мог очень больно укусить.

– Пять лет – ничтожный срок. Нам еще многое предстоит узнать, – мягко сказала Зоя. – Антонин мертв, но Юстиниан все еще жив. Ты задал слишком много вопросов, но только не тот, который я задаю себе сама и не могу на него ответить…

– И что же это за вопрос? – Анастасий понизил голос до шепота.

Вне всякого сомнения, ей удалось целиком и полностью завладеть его вниманием.

– Кто предал Юстиниана и сообщил о нем императору? – ответила она.

– Антонин… – произнес Анастасий, но без особой уверенности.

Зое показалось, что она слышит волнующий глас победы, по крайней мере, она приблизилась к ней на шаг.

– Я тоже так думала, но твои вопросы заставили меня усомниться. Незадолго до убийства Виссариона Юстиниан крепко с ним повздорил. Он обратился к Ирине за помощью, но она ему отказала. Тогда он пошел к Деметриосу, но тот тоже не захотел его поддержать. Юстиниан не пришел ко мне. Почему?

По напряжению, которое читалось в темно-серых глазах Анастасия, Зоя поняла, что мысли роем вились у него в голове. Иногда на короткое мгновение этот евнух очень напоминал ей Юстиниана – одно и то же выражение лица. Однако Юстиниан в отличие от него был настоящим мужчиной!

– Вы думаете, что отравление Марии (если она действительно страдает именно от этого) может быть как-то связано с убийством Виссариона? – спросил Анастасий с сомнением в голосе. – Георгий Вататзес?..

– Возможно. Доказательств пока нет, но это правдоподобное предположение. Георгий был знаком с Виссарионом, а с Антонином они были приятелями.

– Спасибо, – тихо сказал Анастасий. – Вполне вероятно, что вы правы.

Анна разыскала Георгия в тот момент, когда он выходил из Влахернского дворца. Он был красивее, выше и стройнее своего отца, тело которого за годы сытой жизни обросло жиром. После минутного замешательства молодой человек ее узнал.

– Моей сестре стало хуже? – быстро спросил он, остановившись в тени великолепной наружной стены, камни которой были безупречно подогнаны друг к другу, а высокие окна впускали много света.

– Нет, – произнесла Анна уверенно, хотя на самом деле уверенности совсем не чувствовала, – но ее состояние может ухудшиться, если я не найду источник яда.

Георгий замер.

– Почему ты думаешь, что это был яд? Или ты просто пытаешься найти оправдание тому, что не знаешь, как ее лечить?

– Мне неизвестно, кто пытается отравить Марию, – спокойно сказала Анна. – Но, думаю, если ты тщательно проанализируешь все, что тебе известно, в особенности заговоры или гибель людей, то, возможно, сможешь это выяснить.

Георгий был совершенно сбит с толку.

– Чью гибель?

– Например, Виссариона Комненоса, – предположила Анна. – Или Антонина. Разве он не был твоим другом? А также Андроника Палеолога…

Георгий окаменел.

– Господь всемогущий! При чем тут все они?! – воскликнул он, бледнея.

– Может, ты располагаешь сведениями, которые представляют для кого-нибудь опасность? Или ценность?

– И поэтому они хотят отравить Марию? – в ужасе спросил Георгий.

– А почему бы и нет? – ответила Анна вопросом на вопрос. – Какими были Антонин и Юстиниан Ласкарис? – Произнося имя брата, она запнулась.

– Они были близкими друзьями, – медленно заговорил Георгий, напрягая память и тщательно подбирая слова. – Юстиниан заботился о Церкви, причем от всей души. – Он нахмурился. – Антонин был его полной противоположностью. Однако рядом с Юстинианом он преображался – становился вдумчивым, начинал ценить красоту. Но в компании Андроника и Исайи вел себя как обычный солдат, живя настоящим и стараясь получить как можно больше удовольствия. Я так и не понял, каким он был на самом деле. – Лицо Георгия омрачилось. – Вскоре после того, как Виссарион был убит, мы собирались устроить грандиозную пирушку. Должны были прийти Андроник и Исайя. Андроник хотел сначала побывать на скачках. По правде говоря, это была идея Антонина, который желал вспомнить старые добрые дни, еще до изгнания. Юстиниан тоже любил лошадей. Он говорил: мы поймем, что город опять полностью принадлежит нам, только когда снова откроется ипподром.

– А Юстиниан собирался принимать участие в пирушке?

– Нет. Антонин сказал, что ему нужно куда-то в другое место. Но, черт возьми, какое отношение это имеет к Марии? – Лицо Георгия снова исказилось от гнева. – Просто вылечи ее! Я обязательно узнаю, кто хотел ее отравить.

Продолжать разговор не имело смысла. Анна поблагодарила Георгия и ушла, оставив его в одиночестве созерцать город, западный мыс и то, что осталось от прежнего Ипподрома.

Она попыталась осмыслить сказанное им. Имела ли та пирушка какое-то значение? Ее отменили, потому что как раз в тот день Антонина арестовали. Предал ли он Юстиниана? Зачем ему это делать? Антонина в любом случае ожидала казнь. Или, возможно, Зоя права и доносчиком был кто-то другой? Может, Исайя?

Что могло произойти во время той пирушки?

Кем в действительности был Антонин – любителем попоек и скачек, как думали о нем Георгий и многие другие?

Или же у этого человека была страстная, увлекающаяся натура и незаурядный ум, благодаря чему он стал близким другом Юстиниана?

Анна нашла источник яда, поразившего Марию Вататзес, – им были пропитаны стебли и листья живых цветов в ее комнате. Их меняли каждые несколько дней.

Мария шла на поправку, но восстановить ее репутацию было уже невозможно. Ее свадьбу с Иоанном Каламаносом пришлось отменить. Его семья была против этого брака, и он уступил желаниям родственников.

Мария была в отчаянии. Несмотря на то что девушка полностью выздоровела, она лежала в кровати и рыдала. Анна ничем не могла ей помочь, хоть и понимала, что это несправедливо.

Не успела Анна вернуться домой из дома Вататзесов, как к ней в комнату вошла Симонис и сообщила, что к ним явился какой-то мужчина. Уже наступили сумерки, а Льва еще не было – он отправился по какому-то поручению. На лице Симонис читалась тревога.

Анна улыбнулась:

– Пожалуйста, впусти его. Думаю, у него срочное дело, раз он пришел в столь поздний час.

В комнату ворвался взбешенный Георгий Вататзес. Его лицо покраснело от гнева. Он с грохотом захлопнул за собой дверь, едва не ударив ею Симонис.

Анна расправила плечи и выпрямилась во весь рост, но все равно была ниже его сантиметров на десять, да и весила в два раза меньше.

– Ты что-нибудь узнал? – стараясь говорить как можно хладнокровнее, спросила она, но дрогнувший голос ее выдал. Сейчас он прозвучал совсем по-женски.

– Нет. Во имя всего святого, скажи, какая разница, кто отравил Марию? – гневно спросил Георгий. – Каламаносы расторгли помолвку, наша семья опозорена. Сейчас на всех нас лежит пятно. Люди забудут о неизвестном яде, у них в памяти сохранятся слухи о том, что Мария – блудница. Ты позволил распространиться этим грязным сплетням, а мог бы рассказать правду.

– Вы могли бы сами сказать всем, что это был яд, – парировала Анна. – Я же был не вправе это сделать.

– Кто поверил бы нам, если бы ты нас не поддержал? – Георгий был пьян и говорил невнятно. – Яд подействовал, не так ли? Он не убил Марию, но не лучше ли ей было умереть?

Георгий стоял так близко, что Анна чувствовала запах его едкого пота и винного перегара.

У нее перехватило дыхание.

– Вы могли бы сказать всем, что ее отравили, – повторила Анна.

– Ты погубил мою сестру своим лицемерным молчанием. Это то же самое, как если бы ты сам ее отравил, – огрызнулся Георгий. – Теперь она мертва.

– Из-за того что не вышла замуж за Иоанна Каламаноса? – спросила Анна. – Если бы он действительно ее любил, то поверил бы ее словам и женился бы, несмотря ни на что.

Георгий ринулся вперед и наотмашь ударил Анну по лицу. Она отлетела назад, размахивая руками. Зацепила край маленького столика, и ее руку тут же пронзила острая боль. Георгий подскочил к ней, поднял на ноги, вцепившись в тунику, и снова ударил. Анна начала задыхаться от страха, который, казалось, парализовал ее. У нее закружилась голова, а во рту появился привкус крови. Она понимала, что Георгий и дальше будет ее избивать. В любой момент ее одежда может разорваться, и тогда он увидит вату и женскую грудь. И тогда уже станет не важно, убьет он ее или нет, – в любом случае это будет конец.

Когда Георгий в очередной раз ринулся в атаку, Анне удалось откатиться в сторону, подальше от него, и дотянуться до небольшого табурета, выдвинутого из-под стола. Удар Георгия пришелся в плечо, и рука Анны онемела. Женщина схватила табурет другой рукой и с размаху ударила им обидчика в лицо.

Георгий взревел от боли и удивления. Потом Анна услышала пронзительный крик. Он принадлежал не ей и не Георгию.

Появились какие-то люди. Комната наполнилась воплями, шумом, хрустом костей и треском разрываемой плоти. Люди раскачивались, наносили удары, падали, и наконец все стихло. Было слышно лишь тяжелое дыхание – и больше ничего, никакого движения. Анна почти ослепла, все ее тело болело.

Кто-то до нее дотронулся. Анна сжалась, пытаясь придумать, как нанести ответный удар. У нее только один шанс, и его нельзя упустить.

Но руки, которые ее поднимали, были нежными и осторожными. Холодная мокрая ткань коснулась пульсирующей раны на щеке и подбородке. Анна открыла глаза и увидела лицо человека, которого она знала, но не могла вспомнить, где и когда его видела.

– Ничего не сломано, – сказал он с виноватой улыбкой. – Прости, нам следовало появиться здесь раньше.

Почему она не могла его вспомнить? Человек снова приложил влажную ткань к ее лицу. На ней была кровь.

– Кто ты? – Анна хотела встряхнуть головой, но даже малейшее движение причиняло ей невыносимую боль, как будто ее проткнули длинным острым ножом.

– Меня зовут Сабас, – ответил он, – однако, полагаю, ты никогда обо мне не слышал.

– Сабас…

Да, это имя было ей незнакомо.

– Зоя Хрисафес испугалась за тебя, – сказал он. – Она знает, что Георгий Вататзес был известен буйным нравом и непомерно кичился честью своей семьи.

Дыхание застряло у Анны в горле, она почувствовала, что задыхается.

– Был? Кичился?

Сабас пожал плечами:

– Жаль, но он напал также и на нас, и, чтобы его успокоить, нам пришлось… – Он не закончил предложение.

Анна немного отодвинулась и посмотрела мимо него. Георгий лежал на полу с окровавленным лицом, а изогнутая под неестественным углом голова свидетельствовала о том, что шея была сломана. Возле него стоял какой-то человек.

– Не беспокойся, – поспешно произнес Сабас, – мы заберем его отсюда. Ты скажешь, что на тебя напал грабитель, которого тебе удалось отпугнуть.

Анну вдруг разобрал смех, очень похожий на истерику.

– Когда люди увидят мое лицо и решат, что я нанес грабителю более серьезные увечья, никто больше не осмелится врываться ко мне в дом.

Сабас улыбнулся, и его жесткие черты смягчились.

– Да, тебе пришлось нелегко, но оно того стоило.

Он помог Анне встать на ноги и сесть на стул.

– Смогут ли твои слуги о тебе позаботиться или ты хочешь, чтобы мы вызвали какого-нибудь врачевателя?

– Спасибо, мои слуги справятся, – ответила Анна. – Пожалуйста, поблагодари Зою Хрисафес за ее заботу, и спасибо за твою храбрость. Если тебе или твоим друзьям когда-нибудь понадобится моя помощь, я к твоим услугам.

Сабас откланялся. Вместе с напарником они подобрали тело Георгия и вынесли его на улицу. В комнату вбежала Симонис с бледным от волнения лицом.

Пока она тщательно промывала раны хозяйки и накладывала мазь на ее синяки, в голове у Анны вихрем проносились мысли. Ей следовало бы знать, что самолюбие Георгия Вататзеса будет уязвлено из-за того, что брак его сестры не состоялся. Или все было гораздо сложнее?

Снова всплыло дело об убийстве Виссариона, старые страхи, желание отомстить за былые обиды? А откуда слуги Зои узнали о том, что должно было произойти? Ответ стал очевиден для Анны, как только она сопоставила факты. Зоя отравила Марию, намереваясь погубить всю ее семью. Она послала Сабаса и еще одного слугу не для того, чтобы спасти Анну, а чтобы удостовериться: Георгий мертв.

Но чем его семья заслужила такую лютую ненависть?