Зимой рано темнело, но после визита Паломбары холод больше не пробирал Зою до костей. Женщина знала, что собирается делать, нужно было лишь придумать, с чего начать.

От Скалини и людей вроде него Зоя слышала, что на западе собирают силы для нового Крестового похода. Ей донесли о новых осадных орудиях, о катапультах, о доспехах и сбруе для лошадей, о вооружении для пеших и конных воинов, которых собирали в Сицилии. Они штурмом возьмут Константинополь, а потом во главе с Карлом Анжуйским с триумфом войдут в Иерусалим. Любой, кто встанет у них на пути, будет растоптан. Дорога, залитая кровью, никогда не смущала крестоносцев.

Серьезную озабоченность у Зои вызывали также изменения в поведении Елены. Это произошло вскоре после смерти Ирины – так скоро, что не возникало сомнений: эти два события связаны между собой. Вывод напрашивался сам собой: Елена каким-то образом выяснила, кто ее отец.

Стоя у очага, Зоя постоянно возвращалась к мыслям о дочери. Женщину бросало в дрожь, словно кто-то настежь распахнул окно и ледяной порыв ветра ворвался в комнату.

Елена не будет стоять на стенах города рядом с матерью, поливая головы захватчиков греческим огнем, чтобы затем взойти на собственный погребальный костер. Она отнюдь не мученица. Елена найдет способ сбежать и начать все сначала где-нибудь в другом месте. И наверняка прихватит с собой деньги.

Михаил ни за что сдастся. Он скорее умрет, чем покорится Карлу. Впрочем, Карл в любом случае не станет сохранять ему жизнь. Он уничтожит всех претендентов на трон, и, если Елена этого не понимает, она полная дура. Ее происхождение станет для нее смертным приговором. Карл посадит на трон своего ставленника, не оставив в живых ни одного достойного соперника.

Ответ пришел к Зое, окатив жаром сильнее греческого огня, который она собиралась использовать. Если Карл хочет покорить Византию мирным путем, чтобы освободить свои армии для похода на Иерусалим, что может быть лучше, чем женить своего ставленника на законной наследнице Палеолога? Если он убьет Михаила и Андроника, то кто же останется? Елена!

Зоя застыла от ужаса. Мысли метались у нее в голове испуганными птицами. Это же предательство! Женщина села, обхватив себя руками. Несмотря на жар, исходящий от очага, ее тело сотрясала крупная дрожь. Пока до этого не дошло, ей нужно воспользоваться советом Паломбары: собрать деньги, чтобы финансировать бунты и восстания везде, где только можно. И теперь Зоя знала, где взять эти деньги.

Ее власть всегда основывалась на обладании чужими секретами и доказательствами, которые способны погубить. Человека, который должен был помочь Зое, звали Филофеем Макремболитом. На прошлой неделе она слышала, что он находится на пороге смерти. Отлично! Он мучится от боли, напуган, и ему уже нечего терять.

Зоя пошла в комнату, где хранила травы и готовила разнообразные смеси, облегчающие боль. Она также сберегала там снотворные смеси, ароматные масла и укрепляющие средства, способные на некоторое время прояснить сознание, даже если после этого человек умолкнет навечно.

Женщина приняла ванну, нанесла на тело благовония, нарядилась, выбрав одежду насыщенных, но сдержанных тонов, как и положено, когда собираешься навестить умирающего. Зоя не боялась, что Филофей ее не примет. После пожара 1204 года одна рука у него усохла и сердце стало слабым. Он непременно захочет облегчить душу, исправить старые ошибки и будет не прочь помочь Зое отомстить тем, до кого сам добраться уже не в состоянии. В могиле тайны ни к чему.

Филофей принял гостью в сумрачной, жарко натопленной комнате. Как Зоя и рассчитывала, его съедало любопытство. Приподнявшись на локтях, морщась от боли, оскалив пожелтевшие зубы, старик произнес:

– А, Зоя Хрисафес? Пришла позлорадствовать, полюбоваться на то, как я умираю? – Дыхание с хрипами и свистом вырывалось из его легких. – Ну что ж, любуйся. Придет и твой черед. Ты увидишь, как этот город снова заливают реки крови и пожирает пламя.

Зоя положила на стол кожаный мешочек с травами и мазями. Они с Филофеем слишком хорошо знали друг друга, чтобы притворяться. Зоя не пришла бы, если бы у нее не было на то особой причины.

– Что там? – спросил Филофей, с подозрением глядя на мешочек.

– Это поможет тебе избавиться от боли, – ответила Зоя. – Временно, конечно. Все закончится, когда это будет угодно Господу.

– Ты не намного моложе, чем я, и этого не изменишь даже с помощью всех твоих притираний и благовоний. От тебя пахнет, как от лавки алхимика, – ответил старик.

– А от тебя – нет. Скорее как от склепа. Ты хочешь, чтобы боль немного утихла, или нет?

– И сколько это будет мне стоить?

Зоя заметила, что глаза у Филофея пожелтели, словно у него отказывали почки.

– Ты что, истратила все свои деньги? А красота уже увяла, и мужчины не хотят больше на тебя тратиться?

– Ну и оставь свои богатства себе. Пусть их похоронят вместе с тобой, мне какое дело? – ответила Зоя. – А еще лучше пусть они попадут в лапы крестоносцев. Солдаты в любом случае откопают твой труп, просто чтобы посмотреть, можно ли чем-нибудь поживиться.

– Пусть уж лучше издеваются над моими останками, чем над живым телом, – парировал Филофей, окидывая ее взглядом снизу вверх. Он задержался взглядом на ее груди и животе. – Наверно, тебе лучше покончить с собой, прежде чем они придут.

– Не раньше, чем я покончу с тем, что задумала сделать.

Ему не удастся отвлечь ее своей неприязнью!

Лицо старика зажглось любопытством.

– И что же это?

– Месть, конечно. Что еще мне осталось?

– Ничего, – согласился он. – И кому же ты теперь станешь мстить? Контакузены мертвы, Вататзесы, Дукасы, Виссарион Комненос тоже. Кто остался?

– Да, они мертвы, – нетерпеливо произнесла Зоя. – Но есть новые предатели, которые готовы нас продать. Начнем со Склеросов, потом, наверное, займемся Акрополитами и Сфрандзи…

Филофей снова выдохнул с резким хрипом, и его лицо побледнело еще сильнее.

Зоя испугалась, что он может умереть прежде, чем расскажет ей то, что она хотела узнать. На столе стоял кувшин с водой. Женщина взяла небольшой стакан и отмерила порцию жидкости из принесенного флакона, потом добавила туда немного воды. Затем вернулась к кровати и протянула стакан Филофею.

Он выпил раствор – и закашлялся. Приступ кашля лишил его остатка сил, и Филофей откинулся на подушки, закрыв глаза. Когда он наконец снова их открыл, на его щеках появился слабый румянец, а дыхание стало размеренным.

– Так чего же ты хочешь, Зоя Хрисафес? – спросил он. – Карл Анжуйский нас всех сожжет. Единственная разница между нами только в том, что я этого уже не почувствую, а ты – почувствуешь в полной мере.

– Возможно. Но тебе известно много секретов древних родов Константинополя…

– Ты хочешь их уничтожить? – удивленно спросил старик. – Но зачем?

– Конечно нет, старый дурак! – воскликнула Зоя. – Я хочу, чтобы они помогли справиться с заговорщиками и поддержали Михаила. Тебе нужны мои лекарства. Может быть, уже завтра ты будешь гореть в аду, как поросенок на вертеле, но сегодня тебе станет гораздо лучше, если ты расскажешь мне то, что я хочу знать.

– Тебя интересуют позорные тайны заговорщиков? – уточнил Филофей, обдумывая ее предложение. – Я мог бы тебе об этом рассказать. Их много…

Его лицо расплылось в злой, но довольной улыбке.

Зоя просидела у Филофея три долгих дня и ночи, отмеряя свои зелья. Она применяла свои знания и навыки, чтобы продлить ему жизнь. Мало-помалу, подстегиваемый собственной злобой и склочным нравом, Филофей открыл ей секреты, с помощью которых она могла бы шантажировать Склеросов, Сфрандзи и Акрополитов. Это будет стоить им тысячи золотых безантов. Если использовать эти деньги с умом и осторожностью, можно будет разжечь сомнения и недовольство на Западе и значительно ослабить власть Карла Анжуйского.

На следующий день после смерти Филофея Зоя побывала во Влахернском дворце и, когда они с Михаилом прогуливались по великолепным галереям, посвятила императора в часть своего плана. Свет струился сквозь высокие окна, не скрывая выбоин на мраморных колоннах и отбитых рук статуй из драгоценного порфира.

Император устало посмотрел на Зою, и обреченное выражение на его лице сильно ее испугало.

– Слишком поздно, Зоя. Мы должны думать об обороне. Я испробовал все что мог, чтобы повести за собой людей. Но даже сейчас они не видят, что их ждет полное уничтожение.

– Может быть, они не осознают опасности, которая исходит от Карла Анжуйского… – Зоя наклонилась ближе к Михаилу, игнорируя правила этикета. – Но их подхлестнут презрение и укор в глазах таких же аристократов, людей, которых они видят каждую неделю, с которыми общаются, ведут дела и участвуют в управлении страной. Людей, с которыми они будут вести дела и на новом месте, в новом изгнании. Они будут готовы заплатить за то, чтобы избежать огласки.

Михаил, прищурившись, внимательно посмотрел на нее:

– Огласки чего, Зоя?

– Старых семейных секретов, – улыбнулась она.

– Если они тебе известны, почему же ты не использовала их раньше? – спросил император.

– Я узнала их совсем недавно, – объяснила Зоя. – Филофей Макремболит умер. Ты слышал об этом?

– Все равно уже слишком поздно. Этот папа – француз до мозга костей. Испания и Португалия присоединятся к нему. Они просто не могут этого не сделать. И этого положения не изменит все золото Византии.

– Но он является понтификом, только пока жив, – тихо возразила Зоя. – Для чего ему теперь король двух Сицилий? Ты хочешь сказать, что он станет соблюдать все обязательства?

– Он выплатит долги, только если есть что-то, чего он по-прежнему жаждет, – произнес Михаил.

– Подумай о своем народе, – сказала Зоя. – Подумай о его страданиях в долгой ссылке, о тех, кто так и не вернулся на родину. Мы живем здесь вот уже тысячу лет, построили великолепные дворцы и храмы, создали всю эту красоту, радующую и глаз, и слух, и душу! Мы со всех уголков мира привозим специи, многоцветные, яркие, как солнце и луна, шелка, драгоценности, бронзу и золото, кувшины и вазы, статуи людей и животных. Мы измерили небо и проследили пути звезд, – воздела она руки. – Наша медицина способна излечить то, чему другие даже названий не придумали. – Зоя наклонилась ближе к Михаилу, словно говоря о сокровенном. – Но, что важнее всего, наши мечты зажгли огонь в человеческих сердцах. Наш образ жизни принес справедливость богатым и бедным, литература сформировала умы целых поколений. Мы сделали мир прекраснее, чем он был бы без нас. Не позволь варварам убить нас снова! Во второй раз мы не сможем подняться.

– Тебя никогда не победить, Зоя? – спросил Михаил с ласковой улыбкой.

– Я уже знавала поражение, – возразила она. – Впервые это произошло семьдесят лет назад. Я видела, как адское пламя пожирает всех, кого я любила. Если это случится снова, я тоже погибну в этом пламени. – Она перевела дух. – Но, ради всего святого, я не сдамся без боя! Если мы капитулируем, Михаил, история нам этого не простит!

– Знаю, – тихо произнес он. – Скажи мне, Зоя… Косьма Кантакузен мертв, Арсений и Григорий Вататзесы тоже, а теперь умерла и Ирина. Почему Джулиано Дандоло все еще жив?

Ей следовало знать, что император сразу же обо всем догадается. Он позволил ей свершить свою месть только потому, что ему это было выгодно.

Михаил ждал.

– Он еще нужен мне, – ответила Зоя. – Дандоло обхаживает врагов Карла Анжуйского, подстрекая их к бунту на Сицилии. Когда он нам больше не будет нужен, я велю Скалини его убить. Мне бы хотелось придумать что-нибудь более элегантное, но на это нет времени, – добавила она.

Император кивнул. Его глаза были печальны.

– Жаль. Он мне нравится.

– Мне тоже, – согласилась Зоя. – Но при чем тут наши симпатии? Он – Дандоло.

– Знаю, – тихо произнес Михаил. – И все-таки мне его жаль.