Логанаро стоял перед неразрешимой загадкой: где спрятался варвар? То, что он наврал Лемпариусу, ничуть его не тяготило. В конце концов, он же видел, как Конан выбежал из разрушенной харчевни. Какая жалость, что не нашлось ни одного шпиона-добровольца, который полез бы за Конаном в смерч.

Вранье было просто элементарной мерой предосторожности. Логанаро использовал подобные меры сплошь и рядом, поскольку часто имел дело с сильными мира сего. Каким-то образом Конану удалось остаться в живых. А выследить его — это дело времени и техники. Если бы у Лемпариуса возникло хотя бы подозрение, что Логанаро мог выпустить варвара из виду, то разговор вполне мог принять несколько иное направление — с уклоном в сторону «упрощения». Логанаро точно знал, что означало это выражение в устах сенатора.

Этим серым утром маленький человек очень спешил. Ураган совершенно изменил облик улиц и дворов. Логанаро проложил себе путь к остаткам харчевни «Молоко волчицы».

Несмотря на то, что харчевне не довелось испытать на себе всю силу бури, опознать ее можно было с большим трудом. Деревянный каркас здания разлетелся на куски. Только одна стена, как последний часовой, несла вахту над грудой развалин. Логанаро почувствовал, что его тянет к этой стене. Он вообще не знал, зачем вернулся сюда. К его услугам была такая развитая сеть шпионов и соглядатаев, какой не имел в Морнстадиносе никто. Ему бы поискать глаза и уши, способные выследить Варвара. Но неизвестно, по какой причине его принесло на руины.

Многочисленные горожане, как оглушенные, бродили по развалинам в поисках своих друзей и родных или погребенного под обломками добра. Логанаро поглазел на них некоторое время, но потом нашел, что занятие это пустое. Он повернулся, чтобы уйти.

Из груды щебня послышался стон. Логанаро подошел поближе, влекомый любопытством. Из-под перевернутого стола появилась рука, которая цеплялась за остатки стены.

Несмотря на то, что Логанаро редко делал что-либо, не позаботившись предварительно о собственной выгоде, он наклонился и начал разгребать мусор и обломки, засыпавшие владельца руки. Вскоре после этого открылось и лицо человека. Это был одноглазый. один из нанятых Логанаро убийц. Логанаро помог ему выбраться из развалин. Заморанец казался невредимым, если не считать того, что подбородок его сильно опух.

—Что тут случилось? — спросил одноглазый с трудом, преодолевая боль.

— Кому же это знать, как не тебе?

— Я могу вспомнить только этого верзилу. Солидный парень, а? А где остальные?

— Смерч утащил их с собой. И это все тоже натворила буря. — Логанаро ткнул жирной рукой в сторону разрушенной харчевни.

— И варвара он тоже уволок?

— Нет. Он и его дружки ускользнули. Одноглазый провел рукой по распухшему подбородку.

— Стало быть, ты все еще разыскиваешь того мужика, ага. — Это не было вопросом.

— Разумеется. Плата будет повышена.

Логанаро не думал об этом до того мгновения, как . выговорил вслух последнюю фразу. Нужно отметить, что он не испытывал ни малейшей потребности уже сейчас расставаться с жизнью. А деньги у него были. Он успел сколотить себе изрядное состояние из различных нерегулярных поступлений. Впрочем, к накопительству подвигала его не столько любовь к рискованным предприятиям, сколько страх отправиться к праотцам раньше времени.

— Тридцать золотых, — изрек Логанаро и сам удивился.

Одноглазого даже передернуло.

— Гм, симпатичная сумма! Звучит просто чарующе. Но тот, кто вздумает положить себе в карман эти кругляшки, должен сперва немного потрудиться. Двое или трое были уже убиты, прежде чем этот громила взялся за меня. Смерч утащил с собой больше трупов, чем живых. Парень, которого вы ищете, задолжал мне изрядно.

— Но живой, — заявил Логанаро. — Ты должен доставить его мне живым.

— Ясное дело, живым. Только немного попорченным.

Логанаро кивнул. По слухам, одноглазый был самой талантливой личностью в Морнстадиносе по части подобных дел. Ну и не повредит, конечно, и то, что у него появились свои счеты с киммерийцем.

— Если ты доставишь его в течение двух ближайших дней, тебя ждет прибавка в пять золотых, — сказал Логарано.

Одноглазый хотел было ухмыльнуться, но сдержался, поскольку его вынуждал к тому распухший подбородок.

— Порядок, благородный господин с деньгами. Получите вы своего варвара. Живьем.

— Я серьезно подозреваю, что кроме Совартуса и его верного кнехта демона кое-кто еще точит на нас зуб. Нам пока лучше не попадаться людям на глаза, — сказал Витариус.

Конан прислонился к штабелям сушеной рыбы и начал безрадостно жевать кусок солонины. Мясо было очень жестким и очень соленым. Он бы сейчас не отказался от глотка вина, чтобы смочить губы. «С тем же успехом я мог бы пожелать себе дворец в Шадизаре», — подумал Конан. Вслух же он произнес;

— В вашем плане я вижу несколько слабых мест. Кинна сняла с кинжала своей сестры кусок сушеной рыбы и воззрилась на него с легким отвращением.

— Какие это слабые места?

— Наш магистр чародейских искусств предлагает покинуть этот город как можно быстрее, причем на лошадях и с хорошим снаряжением, и таким образом ускользнуть из логова льва. Прямой путь без всяких хитростей — это как раз в моем вкусе. Однако возникает вопрос: где мы все это возьмем? Или у нас есть золото и серебро, о которых я не знаю?

Конан посмотрел на своих собеседников. Все трое отрицательно качали головами.

— Я так и думал. И как мы, по-вашему, будем доставать хороших лошадей, сбрую, припасы? Вы можете все это наколдовать?

— К сожалению, нет, — ответил Витариус. — Белая Магия почти не приносит личной выгоды тем, кто ее практикует.

— Ну и зря. Если уж заниматься колдовством, так хоть чтоб польза какая-то была. — Конан поковырял в зубах кинжалом. — Мне так кажется, что мы с вами столкнулись с проблемой, разрешить которую помогут мои профессиональные навыки.

Элдия отрубила мечом кусок сушеного мяса, подбросила в воздух и поймала раскрытым ртом. Она ела с удовольствием. Похоже, ей нравились сухари.

— О чем вы, Конан?

Конан ответил не сразу. Он приоткрыл дверь хижины, и в темное помещение хлынул свет утреннего солнца, ярко горевшего на синем безоблачном небе. Киммериец снова поглядел на своих собеседников.

— Скажите, кто самые богатые люди в городе? Витариус задумчиво почесал щеку.

— Ну, торговец коврами Тонорес, несомненно, принадлежит к их числу Стефанос из Пунта. И Лемпариус, сенатор. Зачем вам это?

Конан пропустил вопрос мимо ушей и продолжал допытываться:

— В каком виде эти люди содержат свое богатство? Золото? Ювелирные камни?

— Деньги Тонореса — это, главным образом, его товар. У него собраны ковры из Иранистана и даже из Замбабвей. Кроме того, он коллекционирует произведения искусства, большей частью статуи и картины. Стефанос — владелец недвижимости. По-моему, его состояние заключено в основном в кабаках, домах веселья и тому подобных заведениях, которым дьявольская буря вчера нанесла большой урон.

~ А как дела у Лемпариуса, сенатора? Кто он вообще такой?

— Он — самый могущественный человек в Сенате. Во многих городах-государствах Коринфии власть сосредоточена в руках короля, однако Морнстадиносом управляет Сенат. Многие члены Сената — богатые люди, но Лемпариус, кажется, богаче всех.

— Где он хранит деньги?

— Говорят, у него необычайно роскошный дворец. Еще он питает слабость к магическим и механическим безделушкам, которых у него накопилось на огромную сумму И кроме того, я уверен, что в тайниках он прячет несколько мешков с серебром и золотом.

Конан расцвел улыбкой.

— То, что нужно!

Кинна выплюнула на пол косточку.

— Почему тебя интересует это, Конан? Конан поглядел на молодую женщину. Даже гнусная обстановка склада не могла повредить ее красоте.

— Почему? Потому, Кинна, что нам нужны лошади и снаряжение. Потому что у нас нет ни времени, ни сил на то, чтобы честно заработать денег и купить все это.

Элдия сообразила раньше, чем ее сестра.

— Ты хочешь сказать, мы должны…

— …обокрасть сенатора, — завершил Конан. — Разумеется, малышка. Именно это мы и сделаем.

Среди основных умений ведьмы было одно заклятие, которое позволяло создавать невидимые волшебные нити, очень длинные и прочные. Когда Дювула увидела, что прекрасный варвар вместе со своими друзьями скрылся в хижине, она прибегла именно к этому знанию. С большими предосторожностями натянула она нитку поперек порога хижины и закрепила ее с обоих концов. Когда обитатели склада солонины покинут его, нить потянется за ними, растягиваясь все больше по мере того, как они будут удаляться от порога. Хозяйке заклятия останется просто проследить, куда ведет светящаяся линия, невидимая для тех, кто не обладает магическими способностями. Существовала вероятность, что нитку обнаружит старый волшебник, но эта опасность была сравнительно невелика. Заклинание было таким простым, а действие нити настолько внешне безобидным, что чаще всего никто ничего не замечал даже в тех случаях, когда его специально пытались обнаружить.

Сделав все необходимое, Дювула поспешила домой. Для реализации ее нового замысла требовалось несколько большее количество предметов, чем то, что она постоянно имела при себе. Если заклятие сработает, она всегда сможет вернуться к нити и дождаться возможности побыть со своим прекрасным варваром наедине. И тогда он сам передаст девочку в руки Дювуле. При этой мысли она просияла.

Некоторую опасность представлял старый волшебник. Черноволосую женщину тоже необходимо удерживать от варвара на расстоянии. Но риск невелик, а успех сулит блестящие перспективы!

Оказавшись у себя дома, Дювула быстро скинула одежду. Теперь она, обнаженная, стояла перед полированным магическим зеркалом. Нагота была необходимым условием большинства ее заклинаний. Дювуле это давно уже не мешало. Напротив, она наслаждалась прикосновением свежего воздуха к голому телу. Шелковистая кожа — одеяние, данное самой природой, — была для ее чародейства куда более уместным платьем, чем любая одежда, сшитая людьми.

Витариусу была известна еще одна харчевня, которая находилась в отдалении от разрушенного ураганом «Молока волчицы». Туда он и повел Конана и обеих сестер. Когда они покидали склад сушеной рыбы и солонины, Конану показалось, что он задел ногой паутину. Он обтерся, но ничего не увидел и скоро об этом забыл.

Даже в эпицентре разрухи люди ковырялись в развалинах в поисках своего добра. Повозки развозили щебень и упавшие балки. Четверо спутников стали свидетелями еще одного несчастья. Семь или восемь человек тянули канаты, привязанные к покосившемуся балкону, который был расположен под самой крышей. Балкон опасно наклонился на полуразрушенной стене. Конан понял, что они хотят таким образом опрокинуть остатки стены. Немного же они соображают в том деле, за которое взялись! Двое или трое находились прямо под тяжелым балконом. И если он обвалится…

Прямо на его глазах балкон рухнул. Один рабочий успел отскочить в безопасное место, другой оказался менее проворным. Балкон придавил несчастного к земле, так что он остался лежать под ним, как змея под сандалией. От боли человек закричал. Остальные тут же попытались поднять балкон, но с проклятиями отступились, поскольку сил у них не хватало. Дело казалось безнадежным.

Конан рванулся на место происшествия так стремительно, что люди шарахнулись в стороны, явно принимая его за бандита.

Киммериец не удостоил их внимания. Он присел, подсунул свое крепкое плечо под край упавшего балкона и уперся грудью в дерево. Потом пошире расставил ноги и попытался встать. Жилы на его руках и ногах натянулись, как канаты, мышцы зашевелились, словно под кожей забегали дикие звери. Балкон не сдвинулся с места.

Конан схватил его покрепче, глубоко вздохнул и коротко, гортанно вскрикнул. Молодой великан напрягся так, что его каменные мышцы задрожали, и встал. Затем резким движением он отшвырнул балкон в сторону от попавшего в беду человека.

— Другой раз будь повнимательнее, — сказал Конан, встряхнувшись и расправив плечи. — Я не каждый день буду проходить мимо.

После чего отвернулся и направился к своим друзьям, которые смотрели на него в изумлении. Кинна первой нарушила молчание:

— Клянусь Митрой! Человек не может быть таким сильным!

Конан усмехнулся.

— Почему же не может? Только потому, что я поднял эту штуку? А что, в тех краях, откуда ты родом, не водится мужчин?

Голос Кинны был полон восхищения:

— Таких, как ты, — нет.

Конан расплылся в самодовольной улыбке. Да, работенка была для настоящего мужчины. Быстрота реакции, физическая сила — и вот уже все женщины (как и все мужчины, впрочем) затаили дыхание — Киммериец ощутил нежное, как дуновение ветерка, прикосновение к ноге, там, где штанина задралась над сапогом. Но когда он бросил туда взгляд, то ничего не увидел.

Харчевня «Курящая кошка» была сработана по тому же образу, что и «Молоко волчицы». Такие же лавки и столы, даже прислуга такая же. Однако посетителей здесь собралось не так много, поскольку дел хватало и на улице. Конан и его спутники заняли место у стола и заказали завтрак с кувшином вина.

— Мы можем спокойно выложить все деньги, какие у нас есть, — заявил киммериец. — Скоро у нас их будет намного больше.

— Обокрасть богача — это, наверное, очень опасно, — предположила Элдия. Конан улыбнулся девочке.

— Конечно. Но у меня есть-, известный опыт в подобных делах.

— Владения Лемпариуса обнесены высокой стеной, — сказал Витариус.

— Стена, на которую не может забраться киммериец, еще не создана человечеством, — сообщил Конан и одним махом осушил свой кубок.

Кинна посмотрела на него с любопытством и, наконец, сказала:

— Почему ты такой сильный, такой ловкий, Кован?

Он небрежно пожал плечами.

— Киммерия — страна скал. Часто высокие горы преграждают путь. Приходится оттаскивать в сторону валуны, некоторые попадаются тяжелые. А что до моей ловкости… ну, мужчина учится выживать.

— И как мы осуществим это… э-э-э. — заимствование ценных предметов?

— спросил Витариус.

— Не м ы, волшебник, а я! Я предпочитаю работать в одиночку. Вы уже сегодня можете начинать поиски припасов. Утром я вернусь к вам с деньгами, чтобы это оплатить. Очень просто.

Конан поднес к губам второй бокал и опять улыбнулся. Вот такая жизнь ему более чем по вкусу! Он сделает то, что задумал, и никогда больше не попадет в эту запутанную сеть чародейства, которую так ненавидел.

Ведьма Дювула тихо посмеивалась, идя по следу светящейся нити, которая вела прямо к ее добыче. Скоро, очень скоро все они будут в ее власти!

Одноглазый негодяй в злобной усмешке оскалил зубы при виде того, как варвар опустошает третий кубок вина. Отлично. Чем сильнее напьется этот тип, тем лучше! Сначала одноглазый думал привести с собой компанию висельников, но когда он увидел варвара, в нем поднялась мощная волна ненависти, которая мгновенно затопила все разумные мысли. Нет! Он нанесет удар в тот момент, когда враг меньше всего будет ожидать нападения. И тогда он хорошим ударом лишит его сознания и будет топтать и бить бесчувственное тело, пока не утихнет жгучая жажда мести. Да, только так! Совсем один! Это прольет бальзам на раны истерзанной гордости. Никто еще из тех, кто оскорблял одноглазого, не уходил от страшной расплаты. Никто!