Билли вместе с другими молча сидела в обеденном зале. После короткого доклада Квади о ремонте «Куртца» говорить особенно было не о чем. Они ждали сообщения Джоунса по коммутатору или саму Рипли.
Около часа назад сигнал тревоги разбудил Билли, и она выскочила в коридор, готовясь к встрече с бешеной Королевой, вырвавшейся из нижнего отсека. Но через несколько секунд сирена замолкла. Голос.
Анны Мотэу в микрофон объявил о том, что она нашла Рипли в бессознательном состоянии и отвела ее к врачу.
Теперь все собрались в обеденном зале и ждали результатов. Появившаяся через несколько минут Мотэу объявила, что доктор произведет полное диагностическое обследование и объяснит, в чем дело.
Билли чувствовала себя настолько усталой, что единственное, на что у нее хватало сил, это не заснуть прямо в зале. Напряженная атмосфера вокруг еще больше утомляла ее.
«Когда же все это кончится?»
Теперь в опасности оказалась Рипли, женщина, которую Билли все больше уважала и любила.
Уилкс сидел позади Билли и пил кофе. Как обычно, выражение его лица ни о чем не говорило.
Билли завидовала его самоконтролю. Казалось, ничто не может вывести его из себя более чем на несколько секунд. Он реагировал только на то, с чем непосредственно сталкивался, и на то, чем занимался. Билли по сравнению с Уилксом казалась ребенком и по возрасту, и по умению сдерживать свои чувства. Конечно, у нее не было таких твердых внутренних позиций, как у него, и такого опыта. Хотя это вряд ли могло сейчас что-либо изменить...
Билли прикусила губу и ждала...
* * *
Уилкс играл со своей чашечкой кофе, чувствуя, что наступило самое время поговорить с Билли. Он был спокоен за Рипли, но последнее слово все-таки должно принадлежать Джоунсу как специалисту. Уилкс здесь ничем не мог помочь. Он ни черта не смыслил в медицине.
Билли с неподвижным взглядом сидела за столом, как будто ожидая телефонного звонка. Даже когда Бюллер остался на планетоиде, она еще могла говорить об этом, но сейчас все выглядело иначе.
Когда Фолк с Мотэу о чем-то заговорили, Уилкс решил обратиться к девушке:
— Как твои дела, Билли?
— Хорошо, — глухо ответила она.
— Больше всего я переживаю за Адкокс, — сказал Уилкс, но ответа не последовало. — Мне бы очень хотелось опять увидеть ее здесь, поспорить из-за места за столом.
— Но почему? Здесь нет твоей вины, — взглянула на него Билли.
— После того, как Рипли покинула нас, вся ответственность за АПС легла на меня.
— Но ты не же мог привести ее сюда! Я... — Билли сбилась и замолчала.
— Ты тоже не могла, — сказал Уилкс, положив на ее плечо руку.
Капрал рад был вылезти из кожи, чтобы только успокоить девушку.
Но он не смог даже выдержать взгляда ее глаз, полностью отражающего переполняющие его самого чувства. Он научился скрывать их, но читал их на ее лице.
Билли страдала, он знал это.
Он почувствовал, что Билли слегка расслабилась от его прикосновения.
— Правда, Билли, твоей вины в этом тоже нет. Все это натворила не ты.
Некоторое время Билли смотрела в сторону, затем кивнула. Ее полные слез глаза встретились со взглядом Уилкса, и она снова кивнула.
— Нет, я не виновата, — сказала она дрожащим голосом.
Уилкс почувствовал облегчение. Это неплохое начало. Самое трудное позади.
— Эй, ребята, как вы? — раздался в микрофон голос Джоунса.
Билли ответила вопросом на вопрос:
— Ну что, как она там?
Все уставились на динамик. Уилкс крепче сжал плечо Билли.
— Все в порядке. Она чувствует себя прекрасно, как никогда прежде.
Фолк и Мотэу подпрыгнули от радости.
Квади хлопнул по краю кресла и захохотал.
Уилкс улыбнулся Билли, которая полностью расслабилась. От радости она закричала. Члены команды еще недостаточно хорошо знали друг друга, но капрал чувствовал себя среди них спокойно. Вряд ли кто-нибудь понял, что от последнего известия наибольшее облегчение испытал именно он. Рипли слишком много значила для него. Она не просто являлась членом экипажа.
Черт, но ведь и все они уже были не просто члены экипажа...
Уилкс опустил руку и прижал к себе Билли. Она прильнула к нему, и слезы брызнули из ее глаз.
Он понимал, ей нужно выплакаться, чтобы облегчить душу. Правда, ему самому это никогда не помогало.
* * *
Рипли постепенно приходила в себя. Мрак рассеивался, она услышала чей-то голос. Рипли чувствовала ужасную усталость, голова сильно болела.
— ...прекрасно, как никогда прежде, — произнес голос.
Где-то вдалеке раздался смех. Рипли собралась с силами и открыла глаза.
— Что случилось? — снова услышала она далекий голос.
Голос, находящийся ближе, ответил:
— Она пережила сильное потрясение, и в конце концов этот удар Королевы...
Затем голоса снова пропали, сконцентрироваться становилось все труднее.
— ...но Королева...
Рипли почувствовала, как руки сжимаются в кулаки.
«Вставай, просыпайся», — пронеслось в голове.
— ...спинной мозг не поврежден, скорее всего, это результат сильного переутомления и легкого сотрясения мозга. Я думаю, она достаточно крепкая, чтобы перенести случившееся. На самом деле она гораздо выносливей, чем кажется с первого взгляда... — говорил Джоунс о состоянии Рипли.
Она догадалась, что находится в медицинской лаборатории.
«А Королева?..»
Рипли со стоном повернула голову и открыла глаза. Джоунс стоял возле динамика. Он посмотрел на нее, затем на часы.
— О, кажется, моя пациентка нуждается во внимании. Я дам вам знать, когда ее можно будет навестить.
Рипли с жалким видом осмотрелась по сторонам. Холодная комната, странные запахи, блестящие инструменты. В целом обстановка почему-то испугала ее.
— Где Королева? — спросила она.
Пересохшее горло мешало ей говорить.
— За грузовым отсеком постоянно наблюдают. Не беспокойся, ничего не случилось. Самое страшное для вас позади. Наши дела вдут не так уж плохо, — ответил Джоунс, подавая ей стакан воды.
Он поддерживал ее голову, пока Рипли пила.
— Как долго я здесь? — спросил Рипли, снова ложась.
— Около двадцати минут с того момента, как Мотэу нашла тебя.
— Только без обид, Джоунс. Я никогда не обращаюсь к докторам, и мне бы очень хотелось вернуться в мою каюту, — заявила Рипли, пытаясь сесть.
— Я думаю, тебе лучше пока побыть здесь...
— Нет, я все-таки пойду. Я же в порядке? Ведь так?
Рипли некоторое время сидела неподвижно, прислушиваясь к стуку сердца. Она должна срочно выйти из этой ужасной комнаты.
— Ну что ж, — уступил Джоунс. — Давай я хотя бы помогу тебе. Тебе неплохо бы пройти полный осмотр, когда мы вернемся на Станцию. Я недостаточно опытен, чтобы до конца разобраться в твоей ситуации, не могу ничего сказать без анализа крови.
Но Рипли встала и отдернула руку от приготовившегося взять анализ Джоунса.
— Не понимаю, о чем это ты? Мне показалось, ты сказал, что я в порядке.
— Да, в порядке. Но я, признаться, удивлен, насколько близка и в то же время далека ты от нас...
— Джоунс, конкретнее излагай свою мысль, — возмущенно отрезала Рипли.
— Только не надо все ставить с ног на голову. Ты порядке, но отдохнуть всё-таки следует. Признаться, не могу понять, почему ты никогда ничего не говорила мне... Что, если я сделаю реакцию на обнаружение инородных тел, например просвечивание крови или что-нибудь в этом духе?
— Резус-фактор у меня положительный, ты это имеешь в виду?
— Ты не можешь знать, что я имею в виду, — улыбнулся Джоунс. — Ты ничего не можешь знать, например, о РХ-факторе. Несмотря на мой небольшой опыт, а бы не очень удивился его положительной реакции. Однако с этим невозможно разобраться без микросканера, даже если цвет выглядит натурально... Ладно, давай я помогу тебе.
— Да что за чертовщину ты несешь, Джоунс? Большой опыт... небольшой опыт... откуда у меня вообще может быть опыт? — продолжала возмущаться Рипли.
— Я просто слышал, насколько далеко шагнули опыты по разработке авиапилотных лабораторий еще до того, как первые чужие появились на Земле. Однако ты все время находилась так близко, что в это трудно поверить...
Наконец Рипли поняла мрачный юмор Джоунса. В гневе она резко отдернула руку.
— Да ты просто последний осел, Джоунс! И это совсем не смешно! Какого дьявола ты возомнил о себе? Господи Боже мой, какой ужас!
Его улыбка исчезла. Широко раскрыв глаза, он попытался оправдаться:
— О Боже! Ты разве не знала? Ты, наверное, думала, что и я ни о чем не догадаюсь? Думала, что мне и в голову ничего прийти не может? Черт, но извини, я подумал...
Джоунс сбился. Черты его черного лица превратились в маску смущения. Но гнев Рипли начал понемногу слабеть, когда она прочитала на лице Джоунса, насколько трудно оказалось для него спросить правду. Всей тяжестью своего тела она оперлась на стену.
«Нет, Джоунс. Я совсем не та, за кого ты меня принимаешь, — пронеслось в голове Рипли. — Это уже совсем другой кошмар и иная история. Но слава Богу, что все не так, как ты думаешь. Я настоящий человек и никогда не была никаким андроидом».