24 декабря 2012 года

Это был очень загруженный день – самый загруженный канун Рождества на памяти Эми. Бóльшая часть дня прошла за едой: на завтрак панкейки с клубничным маслом и кленовым сиропом в «Good Enough to Eat», горячий шоколад и тыквенные маффины в «Sarabeth’s Bakery» в «Челси-маркет», потом капкейки от «Sprinkles» в Лексингтоне. Эми покупала рождественские подарки для семьи в «Блумингдейл», затем был визит в отель «Плаза» – ей захотелось взглянуть на их гигантскую елку, наряженную по мотивам «Великого Гэтсби», после чего они с Джорджией отправились в Централ-парк посмотреть на каток и даже отстояли очередь во всемирно известный магазин игрушек «FAO Schwarz». Джорджия согласилась, что все это – часть обязательной рождественской программы.

Но, когда автомобиль притормозил на Кармайкл-стрит, Эми снова задумалась о том, правильно ли она поступила, пригласив Джорджию в дом, который внезапно показался девушке меньше и куда более обветшалым по сравнению с тем, каким она его помнила. Когда она позвонила, папа сказал: «Чем больше народу, тем лучше». Он сам однажды притащил на обед бездомного, который попрошайничал возле «Демпси»: папа был рад любому поводу откупорить бутылку «Старого Рома». Эми знала, что мама сейчас бранится, считая тарелки и думая о том, кто где будет сидеть и что за чем подавать, а еще наверняка яростно полирует «хорошее» серебро – набор столовых приборов, который они купили в универмаге «Мэйси», а не в «Кеймарте». Эми куда больше беспокоили другие члены семьи. Что, если брат Билли опозорит ее, начав рассказывать об их детстве, а дядя Чак напьется и запоет? Более того, не будет ли все это в целом чересчур просто для такой изысканной леди, как Джорджия Гамильтон?

– Очаровательный дом, – сказала Джорджия, словно прочитав ее мысли. – Я уже предвкушаю знакомство с твоей семьей.

– Ну, не стоит ждать слишком многого, – откликнулась Эми.

– Напротив, Эми. – Джорджия взяла ее за руку, когда они направились по дорожке к дому. – Я верю, что приобретенное доминирует над врожденным, и считаю, что люди не рождаются цельными личностями. Ты – продукт своего воспитания, своей семьи, Эми Кэррелл, и я ожидаю, что твои родные также окажутся очаровательными.

Эми собиралась сказать, что ожидания не помешают дяде Чаку схватить гостью за задницу, но тут дверь распахнулась и Эми почувствовала, как ее заключают в объятия.

– С рождеством, тетя Эми! – завопили двое малышей, обнимая ее за талию.

– Тише, тише! – Она рассмеялась. – Осторожней, а то раздавите все подарки.

Дети тут же начали требовать показать им подарки, но Эми держала сумки вне зоны досягаемости, пока они все вместе не вошли в дом.

– Вот, положите их под елку.

Она огляделась и чуть не задохнулась от радости. Елка, как всегда, стояла в холле. Ее ветки склонялись под тяжестью многочисленных игрушек. Потрепанный, покореженный ангел, которого Эми так любила в детстве, красовался на верхушке. В каждой комнате со старых балок свисали старомодные бумажные гирлянды. Окна были украшены оленями и снеговиками из папиросной бумаги. Но больше всего Эми понравился запах: смесь аромата хвои, маминой еды, пунша и свечей, складывающаяся в неопределимый и очень узнаваемый запах родного дома.

– Привет, малышка! – раздался грубый голос. – Добро пожаловать домой!

Эми упала в объятия отца, наслаждаясь забытым чувством: силой и теплом. Рядом с ним было уютно и безопасно. Ей снова было пять лет, и она ходила колесом по комнатам в ожидании Санты.

– Папа, – сказала Эми, – это моя подруга, Джорджия Гамильтон.

– Привет, как делишки? – спросил хозяин дома, проходя вперед и протягивая гостье здоровенную ручищу. – Ник Кэррелл. Вы, как я понял, заботитесь о моей малышке.

– Пап… – Эми покраснела до ушей.

– О нет, мистер Кэррелл, это Эми обо мне заботится, – улыбнулась Джорджия, глядя ему прямо в глаза. – И у нее это замечательно получается.

– Эми! Дорогая! – закричала Конни Кэррелл, выбегая из кухни.

Она заплакала от радости, когда Эми позвонила ей неделю назад и сообщила, что приедет домой. С тех пор ее волнение нисколько не утихло.

– Это лучший подарок на Рождество, о котором только можно мечтать! Моя девочка вернулась домой. Ник, принеси Джорджии выпить.

– Вы любите виски?

– Ник! – Конни хлопнула его по руке. – Нельзя предлагать виски такой милой леди.

– К слову, Эми всю дорогу рассказывала мне о вашем знаменитом эгг-ноге. Признаюсь, я никогда раньше его не пробовала.

– Одну секунду, – просиял Ник.

Эми улыбнулась Джорджии. Старая леди явно знала, на какие кнопки нужно нажать.

– Проходите, познакомьтесь с остальными, – пригласила Конни.

Джорджию познакомили с братом Эми, Билли, его женой Хелен и их детьми: Кэндис, Билли-младшим и крошечной Гретель, а также с дядюшкой Чаком, который казался более-менее трезвым и немедленно начал виться вокруг Джорджии – предлагать ей закуски и подливать коктейль, стоило ей сделать глоток. Эми сидела и смотрела на них, радуясь возможности снова повидаться с семьей, но больше всего – тому, что они так тепло приняли ее подругу. Ее не было дома всего два года, но сейчас казалось, что прошли десятилетия.

Наконец Конни захлопала в ладоши, приглашая всех собраться в крошечной столовой.

– Это наша семейная традиция, Джорджия: в канун Рождества мы всегда едим большой окорок. Правда, на следующий день не остается места для индейки, но Рождество только начинать нужно как можно скорее, а уж праздновать его можно сколько угодно. Таковы незыблемые правила этого дома.

– Ага, если забыть о том, что завтра у нас будет гусь, – проворчал дядюшка Чак. – Вы бы его видели! Пташка мелкая, словно чертов голубь.

Все уселись и принялись спорить по поводу преимуществ индейки перед гусем. Десять человек теснились за столом, где с комфортом могли бы разместиться только шестеро, но отчего-то эта чрезмерная близость лишь добавляла глубины ощущению их общности.

– А почему же не явился Тот Самый Дэн? – спросил Билли, откидываясь на стуле и потирая живот, на котором с трудом сходилась синяя рубашка, топорщась пуговицами. – Я хочу наконец познакомиться с твоим богатым англичанином.

– Мы оба решили провести рождественские праздники в кругу своей семьи, – ответила Эми, задумавшись о том, чем именно сейчас занимается Дэниел.

Ей представился дом его родителей, особняк из медового камня, словно сошедший со страниц романа Джейн Остин. Эми была там только раз и все время чувствовала себя на взводе, боясь испортить идеальную картинку своим неуместным присутствием. Она представила, как Дэниел сидит за безупречно сервированным столом, изящно нарезая то, что положено есть богатым английским семьям на Рождество, ведет светскую беседу с Вивианн и составляет вместе с отцом планы по захвату мира. Ну что ж, он сделал свой выбор – сам постелил себе постель, как говорила ее подруга Энни. Пусть сам теперь в ней и спит.

– Ну что, Кэндис, как у тебя дела с балетом? – спросила Эми у своей семилетней племянницы, желая сменить тему.

– Мне нравится, – ответила та с улыбкой, обнажив прореху на месте передних зубов.

Жена Билли, Хелен, укачивала на коленях маленькую Гретель.

– Кэндис захотелось увидеть настоящий балет, и я отвела ее в Линкольн-центр. Я несколько месяцев копила на билеты, а ей там стало так скучно, что пришлось уйти уже через двадцать минут.

Кэндис скорчила рожицу и отправила в рот очередную ложку картофельного пюре.

– И все равно она хочет стать балериной, когда вырастет. Я говорила ей, что для этого нужно учиться и много репетировать, если она намерена быть похожей на тетю Эми.

Эми заставила себя улыбнуться, решив, что сейчас не время рассказывать Кэндис о боли, о постоянных отказах и о том, как велика вероятность того, что родители твоего парня посчитают тебя шлюхой. Лучше оставить маленькой девочке ее большие мечты. В конце концов, она сама была такой, когда посещала танцевальную академию мисс Джозефины на Квебек-стрит – ту же, где сейчас училась Кэндис. Эми до сих пор поддерживала связь с мисс Джозефиной, которая за время учебы стала ей второй матерью. Когда девушка переехала в Англию, они регулярно обменивались письмами и электронными сообщениями, но переписка постепенно сошла на нет, потому что Эми все больше и больше стыдилась того, как развивается ее карьера. Ей так хотелось, чтобы мисс Джозефина думала, что она выпустила хотя бы одну звезду.

Ник Кэррелл долил коктейля в бокал Джорджии.

– Эми говорила нам, что у вас шикарная квартира. Вроде бы она стоит миллион баксов или около того.

– Неправда! – воскликнула Эми.

– Ты же сказала маме, что это словно жилище герцогини, расположенное в каком-то шикарном районе, – обиженно взглянул на нее отец.

– Да, полагаю, Примроуз-Хилл довольно неплох, – улыбнулась Джорджия. – Я купила его в удачное время. Этот район Лондона находится недалеко от деревни, и все же достаточно подняться на холм, чтобы город был как на ладони: Биг Бэн, Лондонский Глаз, собор Святого Павла.

– Джорджия, а семья у вас есть? – вежливо поинтересовалась Конни.

Эми заметила, как напряглась ее подруга.

– Да, но я вижу их крайне редко. Они живут за городом.

– И чем они там заняты в своей Англии? – спросил дядя Чак.

– Дядя Чак… – Эми попыталась дать понять ему, что продолжать не стоит.

– Нет, все в порядке, – ответила Джорджия. – Полагаю, они заняты тем же, чем и мы здесь: празднуют, много пьют и едят. Хотя едва ли у них так же весело. А еда здесь гораздо лучше.

Эми увидела на мамином лице гордую улыбку.

– Будь осторожней со своим британцем! – сказал дядя Чак, грозя девушке пальцем. – Плохие зубы, плохая еда… И что тебя сподвигло принять его предложение?

Эми залилась густой краской.

– Мы вовсе не собираемся сочетаться браком, дядя Чак.

– Правда? – с интересом спросила Конни. – А я думала, что у вас с Дэном все серьезно.

– Я хочу быть подружкой невесты, – с полным ртом заявила Кэндис.

– Да прекратите вы все!

– Ну, не отказывайся, пока не попробовала, сестричка, – сказал Билли, сжимая руку Хелен. – Все не так уж плохо, верно?

– Перестань, Эмс, – произнес Ник. – Скажи нам, могу ли я ждать в гости этого Дэниела, который явится просить руки моей дочери? Он же наверняка умеет делать это по всем правилам, верно?

Эми обрадовалась, когда дядюшка Чак сменил тему и заговорил о предстоящей игре «Джетс», а потом об уборке в Квинсе после урагана Сэнди.

На десерт миссис Кэррелл подала домашний тыквенный пирог цвета осенних листьев и сливовый пудинг, покрытый толстым слоем крема.

Когда последняя ложка десерта исчезла в желудках, а посуду отнесли на кухню, Эми и Джорджию отправили в гостиную.

– Вы сегодня гости, – сказала Конни. – А остальные помогут мне все это вымыть.

Эми рухнула в кресло.

– Я объелась, – простонала она, похлопывая себя по плоскому животу. – Мне нужно полежать.

– Звучит заманчиво, – ответила Джорджия. – К тому же, думаю, мне самое время уйти.

– Не уходите. – Эми села. – Останьтесь, все будут рады. К тому же мама и папа обидятся, если вы сейчас нас покинете.

– Но мне пора, – сказала Джорджия так решительно, что Эми не осмелилась больше спорить.

– У меня для вас подарок, – произнесла она, оглядываясь на сумки и коробки, которые принесла с собой. – Его, конечно, нельзя сравнить с чудесным платьем и потрясающими туфлями, которые вы мне подарили, но я думаю, что вам понравится.

Эми рылась в коробках, пока не отыскала подарок для Джорджии.

– Откройте прямо сейчас.

– Но ведь Рождество еще не наступило, – улыбнулась женщина.

– Пожалуйста, – сказала Эми.

Тонкие пальцы Джорджии развернули бумагу. Внутри оказался снежный шар с Нью-Йорком внутри.

– Встряхните его, и снежинки – фальшивые, конечно, – заметут город. Я знаю, как вы хотели посмотреть на снег в Нью-Йорке, но не могу управлять погодой. Увидев этот шар, я поняла, что он вам понравится.

Эми подняла глаза и увидела, что Джорджия плачет. По щекам пожилой женщины скатились две слезинки. Такая реакция изумила Эми.

– Вам не понравилось?

– Мне очень понравилось, – прошептала Джорджия. – Когда-то один человек подарил мне такой же шар, только с Парижем внутри. Это одно из моих сокровищ.

– Теперь у вас их два, – улыбнулась Эми.

Джорджия смотрела на девушку, сжимая подарок в руках.

– Хочешь знать, какое качество действительно отличает леди? – тихо спросила женщина. – Доброта. Доброта является основой, а у тебя, Эми Кэррелл, ее в избытке.

Джорджия прочистила горло и выпрямила спину, вновь превращаясь в прежнюю сдержанную леди Гамильтон.

– Кажется, подъехал Альфонс, – произнесла она, заметив свет фар. – Мне пора. А ты как следует отпразднуй завтра с семьей.

– Спасибо вам огромное, Джорджия! Спасибо, что помогли всему этому случиться, – сказала Эми, подаваясь вперед и обнимая ее.

Девушку поразило то, какой хрупкой и маленькой была старая леди. Джорджия вздрогнула, но легонько сжала плечи Эми в ответ.

– Не спеши возвращаться в отель. Счастливого тебе Рождества, Эми.

Вся семья Кэрреллов вышла на крыльцо, чтобы помахать Джорджии на прощание. Эми смотрела, как исчезают вдали задние фонари автомобиля, пока отец не обнял ее за плечи и не провел обратно на кухню, уже убранную.

– Рад, что ты вернулась, малышка, – сказал он, включая кофеварку. – Как ты, в порядке? Деньги есть?

– Все нормально, пап.

Он посмотрел на нее тем «фирменным» косым взглядом, которым в детстве, когда она что-то скрывала, давал понять, что «папа все знает». Но он всегда доверял ее решениям и сейчас не стал ничего говорить.

– Не могу поверить, что ты спросил Джорджию о том, сколько стоит ее квартира, – произнесла Эми, садясь за кухонный стол и смущенно улыбаясь.

– Я не спрашивал об этом.

– Нет, спросил.

– Ну, просто мне было интересно.

– Но так не делают. Это невежливо.

– Что невежливо?

– Задавать людям личные вопросы – о деньгах, о том, кто сколько зарабатывает.

– Кто это сказал? Королева Англии?

Ник Кэррелл поставил перед дочерью чашку кофе и сел напротив.

– Эта леди очень милая, – заметил он, делая первый глоток.

– Ты словно удивлен этим.

Отец пожал плечами.

– Никогда не знаешь, чего ожидать. Согласись, это странно. Я имею в виду, почему она встречает Рождество не со своей семьей?

– Кстати, о семье ее тоже не стоит спрашивать. Она, похоже, не очень любит об этом говорить.

– Мне кажется, тут какая-то тайна. И возможно, мы могли бы помочь этой леди.

Эми сплела пальцы, обхватив чашку с кофе.

– Что ты имеешь в виду?

– Почему она не со своими родными? Не с друзьями? Зачем ей понадобилось ехать в Нью-Йорк с незнакомкой? Что-то я не вижу в этом смысла. Особенно учитывая то, что эта леди очень милая и богатая.

Теперь Эми пожала плечами.

– Я встречалась в Лондоне с сыном ее кузины. Похоже, между ними натянутые отношения.

– Вот видишь! Тебе стоит спросить ее об этом. Может, ей станет легче, если она об этом поговорит.

– Джорджия не такая. Все англичане не такие. И к тому же спрашивать о таком невежливо.

– Что значит «невежливо»? Может, у леди проблемы. Может, она хочет поговорить о них с кем-то. – Ник снова фыркнул и покачал головой. – Видимо, в Англии каждый сам по себе. Ну ладно, а как тебе в Лондоне? Ты до сих пор работаешь в баре?

Эми отпила кофе.

– Ты разочарован?

– Ты что, шутишь? Ни в коем случае!

– Правда? Не то чтобы мое имя гремело со сцены…

– Эми, ты так трудилась, чтобы вырваться из Квинса и чего-то добиться. Никто столько не вкалывал. Ты ездила по всему миру и делала то, что тебе нравится, – знаешь, как редко такое бывает? Ну да, я бы радовался, будь ты ближе к нам, но это говорит отцовский эгоизм. Скажу тебе честно: всякий раз, когда ребята в «Демпси» спрашивают о моей малявке, меня распирает от гордости.

Эми почувствовала, что не сможет ему ответить, не расплакавшись.

– Но ты всегда можешь вернуться домой. Я перекрашу твою старую комнату, поживешь в ней, пока не найдешь что-нибудь другое. С деньгами мы тебе поможем. Твой старик не так уж плох. Только скажи.

Эми смотрела на отца. Его предложение показалось ей заманчивым. В конце концов, что ждет ее в Лондоне? Дэниел порвал с ней, за последние полгода она только раз была на кастинге и едва сводила концы с концами на зарплату, которую получала в баре «У Форджа». Но она не могла подвести свою семью. Эми помнила, как они махали ей на прощание в Ньюарке – дядюшка Чак даже плакал, – но при этом все сотни раз говорили ей, что она достойна этого – лучшей жизни вне Квинса. Они так верили в нее, в то, что она протанцует путь к славе и в то же время найдет себе красивого британского принца. Мама совершенно серьезно предлагала Эми устроиться на работу в магазин сувениров в Букингемском дворце: она была уверена, что принц Гарри наверняка влюбится в ее девочку, стоит им увидеться. Эми просто не могла после всего этого приползти домой без работы, без парня, после двух лет, проведенных в Европе. Что в таком случае папа ответит ребятам из «Демпси»? Что будет рассказывать Кэндис подругам в академии мисс Джозефины?

– Я по вам невероятно соскучилась. Но в Лондоне у меня своя жизнь, и она мне нравится. У меня есть друзья, и я просто не могу сбежать домой только потому, что сейчас не танцую, – сказала Эми, решив держаться до конца.

– Все дело в Дэниеле, да? – улыбнулся отец. – Дом там, где сердце.

Он посмотрел на дочь с такой гордостью, что Эми поняла: сейчас еще не время признаваться в том, что отношения с Дэниелом закончились. Только не на Рождество.

Вошел Билли, потирая руки.

– «Фени» открыли. Как насчет того, чтобы прогуляться и выпить за Санту?

Эми покачала головой.

– С меня хватит выпивки – в среду мне предстоит долгий перелет.

– До среды еще два дня, – сказал Билли, бросая ей пальто. – Пошли. Там соберется вся наша старая банда.

«Фени», ирландский паб, был совершенно не таким, как те, что можно найти в Финсбури-парке. Там не было ни роскошных викторианских молдингов, ни высоких потолков, традиционных для Британии, – только длинная низкая комната с деревянным баром с одной стороны и пивом, которое подавалось в бутылках. И все равно там было здорово. «Это же Рождество», – подумала Эми, переобуваясь в мамины кроссовки: на ней были новые туфли, и она не собиралась обливать их «Миллером» и подставлять под ноги многочисленных посетителей.

– Тут полно народу, – сказала девушка, когда Билли начал проталкиваться к бару, на манер акульего плавника зажав в вытянутой руке двадцатку.

– Два «Будвайзера», – заказал он, а затем протянул одну бутылку Эми.

За баром висели сотни фото с предыдущих вечеринок, состоявшихся тут на протяжении долгих лет. Девушка рассматривала их, размышляя о том, есть ли там и ее изображение. В те времена, когда она была школьницей, «Фени» был своего рода клубом для молодежи. Здесь никогда не интересовались возрастом посетителей.

Эми потягивала холодное пиво, слушая добродушный гомон, и понимала, как сильно любит свой родной город. Эта маленькая часть Квинса, в которой она росла, – всего в миле от атлантического побережья – была не тем Нью-Йорком, который можно увидеть в фильмах. Здесь не было гламура Манхэттена, не было разбитной «крутизны» некоторых кварталов Бруклина, и оправдать «королевское» название ее родного уголка было нечем. Но здесь жили люди, настоящие люди: местные улочки были заполнены гастрономами и пончиковыми, похоронными бюро и магазинами техники, в общем, всем, что необходимо.

– Вот это да! Эми, чтоб ее, Кэррелл!

Эми повернулась и ахнула.

– Сьюзи? Это действительно ты?

Она крепко обняла подругу.

– Поверить не могу! Я не видела тебя – сколько? Два года?

– Ага, и с тех пор многое изменилось, – сказала Сьюзи, поднимая руку, чтобы продемонстрировать кольцо с бриллиантом.

– Ты помолвлена?

Сьюзи нырнула в толпу и выудила из нее крупного мужчину с короткой стрижкой.

– Брайан, познакомься с Эми Кэррелл, – сказала она, целуя его в шею. – Это моя самая близкая подруга, мы знаем друг друга еще с детского сада. Она танцовщица, живет в Лондоне.

Эми увидела на лице Сьюзи ту же гордость, что светилась в глазах отца. В конце концов, может, она не такая уж и неудачница.

– Рад знакомству, Эми, – улыбнулся Брайан.

– Закатай губу, Ромео! – Сьюзи хлопнула его по руке. – Помни, кому ты сделал предложение.

Брайан жестом собственника сгреб ее за плечи.

– Ага, разве об этом можно забыть? И где ты сейчас танцуешь, Эми?

– В новой постановке об истории танго. В Лондоне, в Уэст-Энде. Репетиции начнутся с нового года.

– Лондон, а? Может, мы со Сьюзи придем посмотреть на тебя, если вы доберетесь до Бродвея.

– Современные танцы, милый, – улыбнулась Сьюзи, – совершенно не в твоем вкусе.

– Эй, мне нравятся современные танцы! – запротестовал Брайан. – Полуголые девушки в трико…

– Сиськи их тебе нравятся, – сказала Сьюзи, оттесняя его обратно в толпу. – И больше ничего. Давай, принеси нам пива, выпьем за знакомство, да?

Брайан подмигнул и исчез в толпе.

– Он классный, – сказала Эми.

– Работает пожарным в Бруклине. Ему чертовски идет форма. Но без формы он все-таки лучше.

– Ты все та же Сьюзи, да?

– Просто я знаю, чего хочу. К тому же не у всех такие ноги, как у тебя.

Эми вскинула брови. Она всегда завидовала фигуристой, сексуальной Сьюзи.

– Кажется, тебе и со своими неплохо.

– Твоя мама говорила моей, что у тебя теперь богатый парень. – Они с Эми чокнулись бутылками. – Рада за тебя, Эмс. У тебя все сложилось как надо, да? – восторженно протянула Сьюзи. – А помнишь, сколько раз, когда нам было десять, ты пыталась затащить меня в школу танцев? Как там звали учительницу? Мисс Йо-йо?

Эми улыбнулась.

– Я часто потом жалела, что не пошла с тобой или хотя бы не вцепилась в работу, которую любила, вместо того чтобы возиться с больными собаками в «Синем кресте».

– Ты же всегда обожала животных, Сьюз.

– Ага, особенно тех, которые в штанах.

Девушки захихикали.

– Но у тебя ведь тоже все хорошо сложилось, – сказала Эми.

– Да, Брайан классный. А как насчет тебя? Ты действительно встречаешься с британским миллионером?

Эми открыла рот, чтобы выложить Сьюзи все, как есть – ей отчаянно хотелось с кем-то поделиться, – но подруга уже махала кому-то у бара.

– Жаль, потому что вон твоя школьная любовь.

– Крис Карви? – Эми внезапно занервничала.

– Иди поздоровайся. Хотя нет, давай пойдем вдвоем. Крис всегда умел поднять мне настроение, – сказала Сьюзи, подмигнув.

– Сьюзи, нет. Все нормально. Я зашла всего на минутку.

Но подруга уже тащила Эми в крытый двор. С тех пор как она была здесь в последний раз, зеленые ростки по краям бывшего складского двора сменились шикарными кустами и деревьями в бочках, отгородившими диванчики для клиентов. Снаружи было холодно, но Эми не могла не заметить, что гирлянды на ветках создают рождественскую сказку. Она остановилась, когда старый знакомый повернулся в ее сторону.

– Крис, – сказала Эми.

– Привет, Эми, – ответил он так непринужденно, словно они столкнулись в коридоре старшей школы.

Звук его голоса словно стер прошедшие годы, и Эми внезапно снова почувствовала себя старшеклассницей. Крис был ее первой любовью, ее парнем в школе, и все знакомые ждали, что на выпускном они обручатся, как это сделали Билли и Хелен, поселятся в доме его бабушки и начнут строить семью. Но вышло совсем иначе.

– Хорошо выглядишь, – заметила Эми, ничуть не покривив душой.

Крис и раньше был красавчиком, но теперь это была мужественная красота. Несколько морщинок от частого смеха и щетина на подбородке стерли остатки детской миловидности и превратили Криса в настоящего покорителя сердец. Вот только его сердце разбила Эми, сбежав из города осенью после выпуска, чтобы поступить в Джульярдскую школу.

– Вернулась к нам на праздники?

– Ага, – сказала она. – И решила, что неплохо будет повидаться со старыми друзьями.

– Я тоже так подумал. Много лет сюда не приходил.

– Ты же раньше любил «Фени», – улыбнулась Эми.

Она удивилась мгновенному всплеску «химии» между ними. «Возможно, с первой любовью всегда так», – подумала Эми, слегка смущаясь из-за того, что чувствовала.

– Любил. Но я больше не живу в этом районе, – быстро ответил Крис. – Я приехал сюда на Рождество, повидать родителей.

Эми кивнула, скрывая удивление. Ей никогда не приходило в голову, что Крис может уехать из Квинса. Это было одной из причин, по которой их отношения закончились: Эми хотела танцевать и увидеть мир, а Крис после школы обязан был остаться здесь и работать в отцовском магазине в конце Кармайкл-стрит, пока однажды его не унаследует.

– Мы несколько лет назад переехали в Вестчестер, – объяснил он. – Там школы лучше, чем у нас.

Школы? Эми взглянула на его безымянный палец, но кольца не увидела.

– Ты женат? – Она поежилась, услышав, как дрожит ее голос.

Эми даже не представляла, что настолько ревнива: в конце концов, их отношения закончились восемь лет назад. Она их закончила.

– Пока нет. Хотя я все еще с Эмбер. Мы с ней помолвлены целую вечность. И всегда говорили, что устроим свадьбу, когда дети подрастут. Джеку летом исполнится пять, так что отговорок у меня больше не останется.

– Это же замечательно! Я очень за тебя рада, – искренне сказала Эми.

– Мне кажется, мы просто слишком заняты. У нас теперь десять магазинов. Пять в Квинсе, один на Статен Айленд, четыре в Вестчестере. Бизнес процветает. Так что свисти, если тебе когда-нибудь понадобится скидка.

– Слушай, это здорово. И очень щедро с твоей стороны, Крис.

– Ну а ты как? Замужем? Помолвлена? Или счастливо живешь во грехе с каким-нибудь удачливым британцем?

Эми глубоко вздохнула, готовясь рассказать ему о том, как классно ей было с Дэниелом, но тут же одернула себя.

– Эту версию событий я тебе выдавать не буду, – тихо произнесла девушка.

– Что?

– Ты всегда знал, когда я лгу, – улыбнулась Эми, вспоминая, с кем говорит и как хорошо знает ее Крис.

– У тебя под левым глазом начинала пульсировать жилка.

Он коснулся ее щеки, и на миг Эми словно вернулась в старшую школу, когда вся жизнь еще была впереди, а истинная любовь жила в конце улицы, в двухэтажном доме рядом с магазинчиком шин.

– Я встречалась в Лондоне с парнем, но пару недель назад все закончилось. И я считаю, что это к лучшему. – Эми улыбнулась, отпивая пива. – Расскажи мне про Эмбер. Уверена, она замечательная.

Крис кивнул.

– Да, замечательная. Знаешь, у меня всегда был пунктик по поводу тебя, и я никогда не думал, что кто-то сможет с тобой сравниться. Но Эмбер всегда меня ждет. Она чудесная.

Пространство между ними словно захлопнулось. Сердце Эми грохотало. Ей пришлось отвести взгляд от его внимательных карих глаз. Прилив ностальгии оказался таким сильным, что она громко вздохнула.

– Мы не совпали по времени, да? – сказала она наконец.

Крис всегда знал, о чем она думает, поэтому Эми не стеснялась говорить об этом. К тому же они так и не обсудили свой разрыв, не разговаривали об этом после финальной ссоры.

– Так вот что это было, – ответил Крис таким тоном, словно не верил ей.

– Все равно нам было сложно, когда один из нас отправился в колледж, – произнесла Эми, отвернувшись.

– А ты никогда не думала, как все было бы, если бы ты поступила в Джульярдскую школу? – Его голос смягчился. Теперь в нем была мечтательность, а не оскорбленная гордость, которая так отчетливо слышалась раньше.

Эми закрыла глаза, вспоминая тот день. Никто не удивился, когда ее не приняли в самый престижный колледж искусств в Нью-Йорке. Прослушивание оказалось чудовищным. Эми плохо себя чувствовала и долгие годы винила в провале свою невезучесть. Только теперь она поняла, что, возможно – а скорее, «вероятно» – конкуренция была слишком большой. Она была хорошей танцовщицей, но недостаточно хорошей для приемной комиссии. В тот день, когда пришло письмо с отказом, Эми отправилась с Крисом на Манхэттен. Они сидели на скамье в Баттери-парке, смотрели, как ходят туда-сюда паромы, и молчали, держась за руки. У Эми было такое чувство, будто мир разлетелся на части. Она испытывала боль, оттого что ее мечта оказалась недостижимой. Эми было страшно оставлять своего парня и отправляться во второсортный колледж, который предложил ей полную стипендию.

Что бы случилось, поступи она в Джульярдскую школу? Эми внезапно представила себе эту жизнь. Она наверняка бы сейчас танцевала, а не обслуживала столики. Была бы нарасхват во всех театрах мира. И возможно, до сих пор оставалась бы с Крисом, который всегда был хорошим парнем. А вместо этого ему пришлось ездить в Олбани по выходным до конца первого семестра, пока Эми не набралась смелости и не сказала ему, что у них ничего не получится. Вот так просто.

Их отношения казались ей неполными. Ненужными. Ее завертела студенческая жизнь и репетиции.

– Я не боролся за тебя, – тихо произнес Крис.

– Это не твоя вина, – мягко сказала Эми, не желая тревожить старые раны.

– Может, мне все-таки стоило сделать то, что я собирался совершить в тот самый уик-энд.

Эми посмотрела на него и поняла, что от выпитого пива у нее кружится голова.

– Сделать что?

Он смущенно отвел глаза, потирая подбородок.

– Что сделать, Крис? – повторила заинтригованная Эми.

– Черт, ну… – Он медлил, явно ища способ избежать этой темы. И, поняв, что отступать некуда, выпалил: – В те выходные я приехал в Олбани, чтобы сделать тебе предложение. У меня в рюкзаке лежало кольцо, и был оплачен номер на субботнюю ночь…

– Ты собирался сделать мне предложение? – Эми не могла в это поверить.

– Я знаю, что мы тогда были детьми, но мне казалось, так будет правильно. По крайней мере для меня. Тогда, – добавил он на всякий случай.

Эми словно примерзла к месту, и тут с другой стороны двора донесся вопль:

– Эй, Эми! Еще пива хочешь? Бри платит!

Эми покачала головой и вытерла губы.

– Мне пора идти, – сказала она, не в силах справиться с эмоциями.

– Да ладно, – проговорил Крис, накрыв ладонью ее руку. – Выпей еще. За старые добрые времена.

– Счастливого Рождества, Крис, – произнесла Эми и стала проталкиваться сквозь толпу во дворе к выходу.

К тому времени, когда она очутилась на улице, ей начало казаться, что она задыхается и воздух не попадает в ее легкие. Пришлось надуть щеки и выдохнуть в ночное небо клуб пара, чтобы доказать себе, что она все еще дышит.

Эми была совершенно не готова к тому, что только что узнала. Крис Карви хотел сделать ей предложение. В тот самый уик-энд, когда она с ним рассталась. Она помнила, как он появился тогда, снежным пятничным вечером, и уехал в субботу днем, после длинной прогулки по парку Тиволи, которая закончилась ссорой, потому что Эми нужно было выплеснуть злость, накопившуюся за семестр. Она помнила, как смотрела ему вслед, на потертую кожаную куртку, на его любимый армейский рюкзак, заброшенный на плечо. В том рюкзаке лежало кольцо. Кольцо, предназначенное ей. Кольцо, которое означало, что он любит ее и будет любить, пока смерть не разлучит их.

«Мы не совпали по времени». «Я не боролся за тебя». Что ж, сейчас это не имело значения, потому что Крис переехал в другой район и у него теперь семья и новая девушка.

«Я не боролся за тебя».

Эти слова звучали в ушах у Эми снова и снова. Она подумала о Дэниеле, о его зависимости от семейных ожиданий и пожеланий. Он тоже не боролся за нее. А хотела ли она, чтобы он за нее боролся?

Глядя на опустевшую улицу, Эми совершенно точно могла сказать себе: да. Ее сердце все еще начинало биться чаще при воспоминании о коробочке от «Тиффани», спрятанной в ящике для носков. Да, Дэниел вел себя как придурок, но она любила его, с той самой ночи, когда впервые увидела на танцплощадке ночного клуба. Он был самым красивым, самым умным, самым успешным из всех, кого она знала. Он выбрал ее, и благодаря этому Эми чувствовала себя королевой. До тех пор пока предложенная работа в Вашингтоне, амбиции и ханжество его родителей не поставили Дэниела перед выбором: любовь или карьера. И он выбрал карьеру.

«Я не боролся за тебя».

Что ж, она лучше, чем он.

Возможно, дело было в эгг-ноге, пунше и «Будвайзере», но внезапно Эми очень захотелось поговорить с Дэниелом. Ей хотелось бороться за него. Вытащив из кармана мобильный, она нашла в контактах его номер.

Сердце грохотало в ушах. Шли гудки.

Гудок.

Возьми трубку, возьми трубку!

Гудок.

Нет, не бери.

Гудок.

Ну где же ты?

Гудок.

Ты сейчас с другой девушкой?

Гудок.

Какого черта я делаю?

Гудок – щелчок.

И секундное облегчение от того, что телефон Дэниела переключился на голосовую почту. Эми захлопнула свой телефон и крепко зажмурилась.

Идиотка.

– И кому это ты звонишь?

Она подняла глаза. Перед ней стоял Билли с бутылкой пива.

– Другу.

– А друг случайно не в Англии? – Билли подмигнул. – Он, наверное, не против, если девушка будит его в пять часов утра?

Эми задохнулась от ужаса. Брат был прав: в Англии сейчас раннее утро. Дэниел наверняка в доме у своих родителей, и этот звонок мог разбудить многих. Снова промах…

– Идем. Дружок Сьюзи притащил текилу.

– Ага, это как раз то, что мне сейчас необходимо.

И Эми вернулась. К той жизни, которую оставила позади.