Никто особо не удивился, когда Доминик Блейк настоял на проведении вечеринки в честь своей помолвки с Розамундой Бейли. Если умением готовить он действительно похвастаться не мог, то организация хорошей гулянки для сотни ближайших друзей – это как раз был его конек.

Войдя в зал с изящной лепниной на потолке в здании, расположенном в фешенебельном лондонском районе Белгрейвия, Роз тихо охнула. Зал был громадным, со множеством высоченных, практически от пола до потолка, окон на противоположной от входа стене, выходивших на Итон-сквер. Полированный паркетный пол из орехового дерева и элегантная серая мебель в стиле ар-деко придавали ему изысканности и шика. А приняв от какого-то мужчины в смокинге бокал шампанского, она вообще почувствовала себя Одри Хепберн в фильме Билли Уайлдера «Сабрина».

– Был бы этот дом моим, не думаю, что стала бы его кому-то сдавать, – сказала она, с опаской оглядывая зал в поисках хрупких предметов.

– Он принадлежит моему хорошему другу, а они сейчас совсем не бывают в стране, – сказал Доминик, вытаскивая из кармана список гостей и начиная его просматривать.

– А они вообще знают, сколько народу ты сюда пригласил? – спросила Роз, заглядывая через его плечо в длинный перечень имен.

– Все это люди воспитанные и с хорошими манерами, – прошептал он, попивая шампанское из бокала.

– Это мы еще посмотрим, – цинично усмехнулась Роз.

Она была рада, когда появился Джонатон Сомс со своей подругой Михаэлой. Джонатон вручил ей громадный букет роз нежного персикового цвета. Принимая цветы, Роз сказала, что чувствует себя, как кинозвезда на вручении «Оскара», но просила не ожидать от нее благодарственной речи. В зале было много людей, которых она видела впервые, – в основном это были университетские друзья Доминика и его бывшие коллеги по газете, в которой он работал, еще учась в Кембридже.

Сердце у нее оборвалось, когда она увидела Викторию Харборд, тем более что сегодня она выглядела просто сногсшибательно. Роз видела ее в бассейне без косметики и знала, что она красива от природы, но ей казалось, что ради сегодняшнего вечера Виктория сделала все возможное, чтобы быть неотразимой. На ней было шелковое платье изумрудно-зеленого цвета с большим вырезом, открывавшим ее эффектные загорелые плечи, а темно-русые волосы красивыми волнами спадали на спину.

Увидев Роз, она помахала ей рукой и сразу подошла.

– Роз, вы, как всегда, восхитительны. Мне очень нравится ваше платье.

Роз посмотрела на свое синее, прямого силуэта платье, специально купленное по такому случаю. По сравнению с нарядом Виктории оно смотрелось очень буднично и даже убого.

– Как поживаете, Ви?

– Хорошо, спасибо. Слежу за вашими публикациями, читала вашу статью в «Нью-Стейтсмене». Вы действительно считаете, что они могут построить стену через весь Берлин?

– Это пока только слухи. На пресс-конференции это отрицалось, но Восточная Германия определенно хочет остановить утечку мозгов на Запад, и я думаю, что ради этого они готовы предпринять весьма радикальные шаги.

Виктория вздохнула и огляделась, явно не желая продолжать говорить о политике.

– Вам нравится вечеринка? – спросила она, поигрывая кулоном на золотой цепочке. – Должна признаться, я никогда не думала, что у вас до этого дойдет, – добавила она.

– Вы вроде как удивлены, – сухо отозвалась Роз.

– Я не сомневалась, что Доминик вас любит. Просто не думала, что мы когда-нибудь увидим его перед алтарем. Как вам это удалось, черт возьми?

– Ну, поводок мне для этого не понадобился.

– Тогда почему вы летите с ним в Перу?

Роз бросила раздраженный взгляд на Доминика: интересно, о чем еще ее жених делится со своими друзьями?

– Зачем же вы пришли, Виктория, если вы не рады за нас? – наконец спросила она, не в силах больше сдерживать себя.

Виктория успокаивающим жестом коснулась ее руки. Этот трюк Роз видела не раз в кругу друзей Доминика, принадлежащих к высшему обществу. Она подумала, что, наверное, таким штучкам их учат еще в детстве, во всяких крутых школах.

– Роз, вы слишком впечатлительны. Доминик – один из моих старинных друзей. И, разумеется, я рада за вас.

– Но все же вы считаете, что я для него недостаточно хороша, не так ли?

Выражение лица Виктории стало жестким.

– Я думаю, вы ему не пара. Вы слишком разные, – понизив голос, сказала она.

Роз напряглась. Она знала, что такие люди с легкостью могут посеять в вас страх, и не собиралась этого допускать.

– А что со мной не так, Виктория? Во мне слишком много еврейского? Слишком много от рабочего класса? Я слишком своенравная для статусной жены? В каком именно плане я не вполне подпадаю под ваши узкие критерии подходящего материала для женитьбы?

– Мне абсолютно все равно, кто вы такая и откуда приехали, – сказала Виктория, сохраняя спокойствие. – Тони, например, был сыном мясника, родился в трущобах Нью-Йорка, но завоевал положение в обществе, несмотря на свое происхождение.

Она взяла руку Роз в свои ладони, а самоуверенная интонация сменилась озабоченностью:

– Вы возбуждаете Доминика, Роз. Вы сводите его с ума, интригуете его. Вы для него такая же экзотика, как джунгли, и при этом так же знакомы ему, как живущая по соседству девушка; уверяю вас, это чрезвычайно пьянящее сочетание. Но все же вы слишком разные, так что этого недостаточно. Ну вот скажите, вы общаетесь с его друзьями?

– С кем, например?

– С его друзьями! С этими людьми!

– Ну, мы с ними видимся, – сухо ответила она.

– Изредка, время от времени, насколько я знаю.

Роз понимала, что им обеим хорошо известно: происходило такое всего несколько раз.

– Роз, существует разница между союзом противоположностей и несовместимостью партнеров. Доминик разделяет два своих мира, вас и их, потому что знает, что вы не сочетаетесь. Он никогда не откажется от своих друзей, поэтому его решение – разделить вас. Но это не может быть ничем другим, кроме как лишь временным решением. В какой-то момент ему все равно придется выбирать. И даже если он выберет вас – а я подозреваю, что именно так и будет, – какая-то его часть навсегда останется обделенной и недовольной этим. С вашими друзьями, полагаю, произойдет то же самое. Разве им захочется иметь дело с представителем тори в лице Доминика? Конечно же нет, так что, как говорится, «и вместе им не сойтись». Никогда.

– Мы любим друг друга, и важно только это.

– Неужели? А мне казалось, что вы, как никто другой, не склонны смотреть на мир сквозь розовые очки.

– Виктория, что вы такое говорите? И что вы хотите сказать на самом деле? Что я не должна выходить за Доминика?

– Вы уже назначили дату свадьбы?

– Пока нет.

– Интересно почему? – спросила Виктория и, взяв бокал с шампанским, затерялась в толпе гостей.

* * *

Успокоить Розамунду не смогли даже выпитые один за другим два бокала шампанского.

– Ну что, вечеринка наша удалась, – сказал Доминик, обнимая ее за талию.

Роз кивнула и улыбнулась, стараясь вложить в эту улыбку весь энтузиазм, какой только смогла из себя выдавить. Никаких добрых чувств к Виктории Харборд она больше не испытывала и не могла рассказать своему жениху об их разговоре и о том, как сильно он ее расстроил. В какой-то момент она даже вспомнила тягостный эпизод, который ей пришлось пережить в школе: она несколько недель боялась выступить против девочек, третировавших ее из-за того, что она была слишком непохожей на них и слишком умной. И хотя она могла постоять за себя на спортивной площадке, обидчики отстали от нее только тогда, когда она открыто заговорила об этом и заручилась поддержкой преподавателей и других учеников.

И тем не менее рассказать Доминику о Виктории она не могла. Он любил своих друзей, она знала это и не собиралась отгораживать его от них стеной.

– Слушай, я хотел бы познакомиться с твоими друзьями, – сказал Доминик, беря ее за руку. – Сэм, где твоя Сэм? Я хочу познакомить ее с моим другом Эдвардом.

– Она, наверное, еще в пути, – сказала Роз, обводя глазами зал. Вечеринка началась в 7.30, друзья Доминика собрались к восьми, но никто из тех, кого приглашала Роз, – Сэм, Алекс, Джордж, управляющий кафе, где она раньше работала, и еще трое новых приятелей из Примроуз-Хилл, – пока что не появился.

У нее даже вырвался вздох облегчения, когда она увидела своих родителей, мнущихся у входа, – первых из так по-светски задерживающихся ее приглашенных. Отец был в своем лучшем костюме; у матери на голове было нечто, напоминающее блюдце.

– Мистер и миссис Бейли! – воскликнул Доминик, сжимая Розамунде пальцы, когда они пошли поздороваться.

– Доминик, как здесь красиво! – глядя по сторонам, сказала Валери, едва не лишившаяся дара речи при виде окружающего ее великолепия.

– К сожалению, это все не мое, – сказал Доминик, делая знак, чтобы им принесли напитки.

– В таком случае я хотел бы пригласить вас к себе, чтобы мы в моем кабинете могли поговорить о ваших планах на будущее, – важно произнес Сэмюель, сразу же немного захмелевший от шампанского.

Роз рассмеялась. Она знала, что Доминик и ее отец прекрасно ладят. Когда он явился к ним домой официально просить руки Роз, мужчины вскоре улизнули в паб и вернулись оттуда через три часа, хохоча и переглядываясь, как закадычные друзья. Из-за этого Роз еще больше захотелось выйти замуж за Доминика.

Появилось еще несколько друзей Розамунды, и Доминик, постучав чайной ложечкой по хрустальному бокалу, чтобы призвать всех к тишине, объявил, что хочет произнести речь.

– Подойдите поближе, пожалуйста. Я хочу сказать пару слов.

– Вот это сюрприз! – прогрохотал Зандер откуда-то из задних рядов.

Все засмеялись и полукругом выстроились напротив Доминика и Роз. Он поблагодарил всех гостей за то, что они пришли, и отдельно тех, кто помогал ему в организации торжества.

– Я с детских лет хотел стать журналистом, – сказал он, глядя на море лиц. – Меня всегда завораживали слова и то, что они могут делать. Слова могут заставить вас смеяться или плакать, они могут изменить ваше мнение, подарить вам надежду, сделать вас мудрее. Они, подобно алхимии, способны менять мир. Слова изменили и мою жизнь, – продолжил он, крепче сжав руку Роз. – В один прекрасный день в начале этого года я прочел небрежно написанные на плакате резкие слова, направленные против журнала «Капитал», и сразу понял, что должен познакомиться с их автором. Эти слова привели в мой дом Роз Бейли. А затем еще одно слово сделало меня таким счастливым, каким я не был никогда в жизни. Это было произнесенное ею слово «да».

Он повернулся к ней и взял ее за обе руки.

– Роз Бейли, я очень тебя люблю. Я не могу дождаться, когда мы с тобой поженимся, и горжусь тем, что ты хочешь взять меня в мужья.

В толпе раздались одобрительные возгласы. Розамунда, сияя, смотрела на радостные лица гостей, пока ее взгляд не натолкнулся на Викторию Харборд, стоявшую позади всех; она не улыбалась, а только потягивала свое шампанское. Взгляды их встретились, и Роз ощутила если не ликование, то, по крайней мере, сладостное облегчение, переполнявшее ее, и уверенность, что теперь все у них будет хорошо.

– Я пропустила речь! – воскликнула Сэм, обвивая ее обеими руками.

– Ты все-таки пришла!

– Не думала же ты, в самом-то деле, что я пропущу такое мероприятие на Итон-сквер? Боже мой, я не заглядывала сюда с 55 года, когда была дебютанткой!

– Тогда для тебя это место естественного обитания, – рассмеялась Роз, представив себе, как ее раскованная подруга должна была приспосабливаться к нравам высшего общества во время светских сезонов.

– Должна тебе сказать, что половину девушек в этом зале я знаю по Челтнемскому женскому колледжу, – шепнула ей Сэм.

– Должно быть, они будут рады с тобой пообщаться, – сказала Роз.

– Безусловно. Посмотрят на меня, узнают, чем я занимаюсь, и поблагодарят Бога за то, что сами сделали правильный жизненный выбор.

Роз рассмеялась:

– Ну, я-то в любом случае предпочла бы быть на твоем месте.

– Какой камень! Дай-ка посмотреть, – сказала Сэм, хватая руку Розамунды и поднимая ее повыше.

Роз вытянула пальцы, чтобы продемонстрировать подруге прекрасное кольцо с рубином, которое Дом подарил ей на следующий день после того, как сделал ей предложение на мосту Ватерлоо.

– Оно потрясающее! – вздохнула Сэм. – Теперь уже и я хочу встретить мужчину, который полюбил бы меня так, как любит тебя твой Доминик.

– Хотеть любить и быть любимой совершенно нормально и естественно, – улыбнулась Роз, коснувшись ее руки. – Кстати, Дом собирался познакомить тебя со своим другом Эдвардом, – сказала она, помахав жениху рукой.

– Ух ты! Это подстроено? Он у тебя что, сводник?

– Называй его просто Купидон, – шепнула в ответ Роз.

Дом находился от них уже в нескольких шагах, когда его остановил официант.

– Прошу прощения, мистер Блейк. Вас к телефону.

Доминик нахмурился.

– Леди, я вернусь через минуту, – подмигнув им, сказал он.

– Иди уже. Используй свои чары, чтобы выручить нас из беды.

– Что ты хотела этим сказать? – спросила Сэм, когда он отошел.

– Квартира эта принадлежит каким-то его американским друзьям, которые, я уверена, и не подозревают о масштабе этого мероприятия. Вероятно, начали уже поступать жалобы от соседей.

– Мистер и миссис Бейли, как поживаете? – спросила Сэм, поворачиваясь к родителям Розамунды.

– Я бы, наверное, смог со временем привыкнуть к такого рода выходам в свет, – со смехом произнес отец Роз.

– Если вы устроили такую вечеринку по поводу помолвки, могу себе представить, какой вам видится ваша свадьба, – сказала Валери, и на лбу у нее появилась складка озабоченности.

– Довольно скромной. Обстановка будет интимной. Думаю, нам такой размах ни к чему, – ответила Роз.

– Это хорошо, потому что твой отец ужасно переживает. Мы знаем, каковы наши обязательства, и готовы оплатить церемонию, но в разумных пределах.

Сэм явно что-то придумала – глаза ее загорелись.

– Идея! Вы можете воспользоваться домом моих родителей.

– Сэм, не говори глупости, – сказала Роз.

– Нет, я совершенно серьезно! Находится он всего в полутора часах езды от Лондона, и там есть просторная терраса для банкета и большой зал для танцев. Боюсь, правда, что диваны там немного пахнут котами, и к тому же вам придется пригласить еще и моих маму и папу. Купите им ящик джина, и они с радостью примут у себя вашу свадьбу.

– Сэм, это очень щедрое предложение. Даже слишком щедрое, – сказала Роз, обнимая подругу. – Но, вероятно, я не смогу им воспользоваться.

– Понятно, – чувствуя себя неловко, отозвалась Сэм.

Роз бросила взгляд на отца, понимая, что гордость не позволит ему воспользоваться гостеприимством Сэм. Но волноваться ему не стоило. Они с Домом уже в общих чертах обсудили, какой будет их свадьба.

Роз не хотела ни длинного белого платья, ни церковного обряда с обменом клятвами верности. Вместо этого ей хотелось расписаться в обычном загсе в Челси в присутствии родных и самых близких друзей, а после этого устроить обед с жареными цыплятами и лимонным тортом – это напоминало ей атмосферу Прованса. Она уже присмотрела себе подходящее платье в универмаге «Базар» на Кингс-роуд – кремовое, прямое, до колен.

– Вы, по крайней мере, подумали бы над этим, – сказала Валери, пригубив шампанское. – Мне кажется, что проведение такого торжества в доме ближайшей подруги придало бы ему особого колорита.

– Короче говоря, предложение остается в силе, но советую вам не откладывать решение. – Сэм пожала плечами. – Вам нужно определиться с датой и местом до вашего отъезда. Нельзя оставлять народ в неведении, – подмигнула она Роз.

– Отъезда? – Валери удивленно посмотрела на дочь из-под своей шляпки.

– В путешествие на Амазонку.

– На какую еще Амазонку? – в ужасе переспросила пожилая женщина, не веря своим ушам.

– Я лечу в Перу, – робко пояснила Роз. – С Домиником. Я менеджер по логистике в его экспедиции.

– Я думал, что ты серьезно занялась журналистикой, дорогая, – встревоженно сказал отец.

– В Перу живут каннибалы, – заявила Валери, четко выговаривая слова. – Это была идея Доминика? – нахмурившись, спросила она.

– Нет, моя.

– И он не возражает? Он ведь твой жених и должен оберегать тебя.

– Я так решила, мама. Я еду.

Валери в сердцах сорвала с головы шляпку.

– Где Доминик? Это возмутительно! Я должна немедленно с ним поговорить.

Она поставила на столик свой бокал с шампанским и начала с трудом пробираться сквозь толпу. Роз последовала за ней.

– Мама, прошу тебя! – сказала она, когда Валери остановилась у входа в кухню, где Доминик разговаривал с Джонатоном Сомсом.

– Молодой человек, можно вас на пару слов? – довольно резко окликнула его Валери.

Доминик повернулся к ней, и лицо его стало серьезным.

– Что случилось, миссис Бейли?

– Что случилось?! Вы увозите моего единственного ребенка в джунгли. Ваши глупые выходки до добра не доведут. Можете сколько угодно подвергать себя опасности, но не нужно рисковать жизнью моей девочки. Я думала, что вы достаточно умны, чтобы самому сообразить это.

Повисло долгое неловкое молчание.

– Вы правы, – наконец сказал Доминик.

Роз в ужасе посмотрела на него.

– Что ты такое говоришь? – вспылила она. – Все уже решено. Мне казалось, ты рад тому, что я еду с тобой.

– Это было до того, как я понял, что твои родители очень расстроятся.

– Это только мама. Она слишком много выпила.

– Ничего подобного! – возмутилась Валери.

– Давай поговорим об этом позже, – сказал Дом.

– Нет! – с горячностью отозвалась Роз. – Давай поговорим прямо сейчас. Джонатон, помогите мне в этом разобраться.

– Миссис Бейли, вероятно, будет лучше оставить их вдвоем на несколько минут, – дипломатично предложил Сомс.

Валери хотела было что-то возразить, но Джонатон деликатно взял ее под руку и увел из кухни, закрыв за собой дверь.

– Я не могу не поехать, – сказала Роз. – Последние несколько недель я изучала разные карты, рылась в справочниках и атласах. Я даже пошла в Королевский картографический институт, чтобы перечитать все, что у них есть про Амазонию. В экспедиции я буду тебе самым лучшим компаньоном из всех, что у тебя когда-либо были.

– Ты знаешь, что путешествие это будет опасным?

– Я всегда это знала. Поэтому я и еду с тобой. И буду рядом до того места, где начинается болото, заросли и где полно мух.

Она ожидала, что он рассмеется, но выражение его лица оставалось серьезным.

– Ты уверена, что готова к этому? Помахать рукой мне вслед, зная, что у меня есть все шансы оттуда не вернуться?

– Ты вернешься. Ты обещал мне. И я тебе поверила. Я верю в тебя.

Доминик кивнул, но не мог заставить себя посмотреть ей в глаза.

– Мне тебя не переубедить, так? – тихо сказал он.

– Как и моей матери, – твердо сказала она, взяв его за руку с таким видом, будто решила больше никогда его не отпускать. – Мы с тобой одна команда, Доминик Блейк. Именно это мы сегодня здесь и отмечаем. Ты и я. И я не позволю кому-либо или чему-либо изменить эту ситуацию.