Дом Мэд был настолько тихим, словно все его обитатели вымерли еще годы назад. Настоящее кладбище! Судя по всему, мы проспали все на свете.

Так я думала до тех пор, пока не выглянула в окно и не увидела, что машина Тесс исчезла.

Я набрала домашний номер, но никто мне не ответил; трубку поднял помощник с фермы, который случайно услышал звонок.

— Думаю, ваша семья все еще спит. Все шторы задернуты. Хотите, зайду в дом и разбужу кого-нибудь?

— Нет, Сирил, спасибо. Ничего срочного.

Я позвонила на работу Рики. В главном офисе обычно тихо, словно в церкви, но на этот раз даже в трубку доносились какие-то выкрики и раздраженные препирательства. Настоящее осиное гнездо, честное слово! Я слышала голос бухгалтера, каркающий, недовольный.

— Что у вас творится?

— Джимми поймал за руку парня, который пытался вынести из магазина два здоровенных куска телячьего филе, не заплатив. Наглец просто сунул мясо за пазуху, представляешь? Джимми заметил пятна крови на куртке у парня и догадался, что тот что-то украл. Сначала воришка оказал сопротивление, а когда охранник заломил ему руку, завопил, что его убивают. Короче, приехал полицейский, и начался настоящий бедлам!

— И все из-за двух кусков филе?

— О, не мучай меня! — Рики застонал и выругался сквозь зубы. — Ситуацию осложняет то, что наш вор — чернокожий. Он со слезами на глазах поведал копу, будто это расистские инсинуации, что его оболгали и насильно пихнули в руки мясо. Короче, на помощь парню пришли еще двое черных — кажется, его родственники. Они визжат, машут руками и грозят судом! У дверей магазина собралась толпа. Ты же знаешь: людям только дай повод поорать. — Я слышала, как на заднем плане кто-то визгливо прокричал «вы еще обзовите нас чернозадыми». — Короче, я занят и у меня серьезные проблемы. Рит, перезвони позже, ладно? Как там дела у твоих подруг?

— Все как я и ожидала. Увидимся вечером, будет что рассказать друг другу.

Рики всегда возвращался домой к ужину, даже если ради этого приходилось бросать срочные дела. Так делал его отец, а до этого его дед. Приятная семейная традиция для занятых людей, не так ли?

— Ладно, до вечера. Удачи тебе.

— И тебе, милый.

Сунув мобильник в сумку, я улыбнулась. Джимми работал у нас на протяжении многих лет, и Рики назначил его начальником службы охраны. Правда, Джимми постоянно забывает, какую должность занимает. Он обязан следить за кассой и сейфом главного офиса, а вместо этого, соскучившись сидеть в четырех стенах, постоянно выходит в зал и начинает приглядываться к покупателям. Джимми, видимо, полагает, что он супергерой, приставленный охранять богатства нанимателя. Это стало предметом насмешек его подчиненных, но ему нет дела до чужого мнения. И уже не первый раз он выполняет обязанности простого охранника — не спускает глаз с сосисок и куриных грудок. А ведь потери, которые несет сеть магазинов в связи с мелким воровством, настолько ничтожны по сравнению с прибылью, что нам с мужем остается только посмеиваться над нашим верным стражем. Между собой мы с Рики даже вносим воровство в статью неизбежных расходов и не слишком строги к тем, кто таскает мясо. Нам кажется, что решиться на столь нелепую кражу может только тот, кому нечего есть. Неужели мы должны быть настолько жестоки, чтобы хватать их за руку и подвергать унижению?

С магазином «Сделай сам» дела обстоят несколько иначе. Уж там-то нам пришлось навтыкать камер и поставить v дверей считывающее устройство, чтобы избежать крупных потерь. Там продаются вещи и инструменты, которые запросто можно пронести в кармане, лишив владельцев (то есть нас с Рики) крупной прибыли. Вы себе не представляете, какие вещи таскают люди из магазина «Сделай сам»! Однажды какая-то хрупкая особа пыталась унести вибродрель, которая весит с четверть ее самой, да еще так ловко прыгала между прилавками в поисках запасного выхода! В общем, таких похитителей приходится сдавать в полицию. Едва ли дрель можно отнести к товарам первой необходимости, так что это уже настоящее воровство, а не попытка прокормиться. Со временем системы сигнализации и камеры появились и в других наших магазинах. Как-то нам пришлось передать в руки полиции здоровенного детину с небритой физиономией, стащившего пакетик корма для рыб. Выяснилось, у него даже аквариума не было! Клептоман, наверное.

Уже четверть одиннадцатого. Я поразмыслила, не позвонить ли Тесс, но решила, что сделаю это во второй половине дня. Подруга и так знала, что я о ней беспокоюсь, а быть назойливой мне не хотелось.

Со второго этажа донеслась возня. Я представила, каково должно быть Мэдди с утра, и прониклась сочувствием.

Я оглядела кухню и поморщилась. Убраться или нет? Не обидится ли Мэд, если я влезу не в свое дело? Впрочем, к черту ее мнение! В кухне просто необходимо навести чистоту. Я поискала губки, тряпки и моющие средства. К тому моменту, когда Мэдди соизволила появиться на кухне, раковина была пуста, а в некоторых шкафчиках воцарился порядок.

Мэд переоделась, но выглядела основательно помятой. Я стянула резиновые перчатки и бросила их в раковину.

— Вот, убивала время. Надеюсь, ты не против?

Она мотнула головой и поморщилась: очевидно, похмелье здорово ее допекло.

— Присядь, а я вскипячу чайник. У тебя есть хоть кусок хлеба, который бы не заплесневел? Я выбросила целый батон и несколько булок, все были в зеленых разводах.

— Кажется, есть немного в холодильнике, — простонала подруга.

— Тогда сделаю тосты. Не возражаешь, если я включу радио?

— Нет.

Радио помогает заполнить неловкие паузы в разговоре. К сожалению, ведущая с моей любимой волны уехала отдыхать, поэтому пришлось довольно долго крутить ручку, чтобы найти приятную станцию.

— О, Лайт-эф-эм, отлично, — проговорила я оживленным тоном. — Думаю, подойдет.

Я принялась хлопотать на кухне. Пока я готовила чай с тостами, Мэдди угрюмо молчала.

— Можно завтракать, — объявила я, пританцовывая. — Вот, угощайся, подружка. Тебе станет лучше.

— Мне больше никогда не станет лучше. — Мэдди уронила голову на руки.

— Мэд…

— Никогда! — Она подняла лицо. Возможно, она почистила зубы, но губы следовало смазать гигиенической помадой или каким-нибудь бальзамом. Они были искусаны и слегка потемнели в некоторых местах.

Я заметила, какой зеленой кажется ее кожа. Еще бы, у организма почти не осталось внутренних резервов! Если бы я просидела три месяца на одной воде и хлебе, едва ли мое лицо приобрело такой ужасающий оттенок. А Мэд была слишком тощей, чтобы продержаться хотя бы недельки две.

Я разлила чай по чашкам.

— Ты должна это прекратить, подружка, — вкрадчиво сказала я. — Даже если ты тешишь себя надеждой, что Фергус вернется (на что я бы не слишком рассчитывала), то тебе стоит последить за собой.

— Знаю.

— Ты помнишь, о чем мы говорили прошлым вечером?

— Местами. — Она поднесла чашку к губам, но они так дрожали, что сделать глоток не удалось.

— Мы пришли с тобой к выводу, что ты должна обратиться к врачу.

Молчание.

Она смотрела на чашку, словно та могла сама перелить содержимое ей в рот.

— Мэдди?

— Да-да, я помню это. Смутно.

— И что?

Она поставила чашку не слишком удачно, так что чай пролился. Не сказав ни слова, Мэд встала и направилась к полке, на которую я положила бумажные полотенца.

— Мэд, ты меня слышишь?

— Слышу, слышу! Перестань читать нравоучения! — завопила она. Видимо, это стоило ей сильнейшего приступа головной боли, потому что она сморщилась как печеное яблоко и прижала к вискам пальцы.

Мэд было так паршиво, что я задумалась, не прикладывалась ли она к выпивке, после того как мы разошлись по комнатам. Наверняка и в спальне у нее тоже имелись запасы.

Пока она вытирала салфеткой лужицу на столе, я жевала тост и напряженно размышляла над сложившейся ситуацией. Выходило, что я добровольно взяла на себя роль заботливой мамочки. Что ж, я согласна пойти на жертвы. Надо найти способ убедить Мэдди обратиться к врачу. Что-нибудь придумать. Пусть сконцентрируется на цели, забыв об остальном. Я даже мысленно помолилась, чтобы все прошло гладко. Я молилась Лоренсу О'Тулу, покровителю Дублина и моему любимому святому, потому что к нему мало кто обращается. У святого Лоренса могло найтись время выслушать мои молитвы. Кстати, Рики молится какому-то французскому святому, покровителю жокеев, таксистов и коллекционеров старинных монет. Он вычитал о нем в Интернете несколько лет назад, когда мы открыли наш первый книжный магазин.

Мэдди прекратила возить раскисшей салфеткой по столу, выбросила ее в ведро (прогресс!) и вернулась к столу.

— Съешь тост, Мэд. Тебе нужно хоть что-то забросить в желудок.

— Не могу.

— Постарайся. Хоть разок откуси. — Мне казалось, что я говорю с ребенком.

— Правда не могу. Да это и бесполезно. — Она встала, покачнулась и ухватилась за край стола. — Прости, Рит, но мне необходимо выпить.

— Только этого не хватало! — Я вскочила и схватила ее за запястье. — Взгляни на мир трезво, в прямом и переносном смысле слова. Если ты хочешь пойти к врачу, ты должна сделать этот шаг сознательно.

Она смотрела умоляюще, словно наркоман на дилера, пыталась вытащить руку из моей. Куда там! Она была слишком слаба, чтобы сопротивляться. По ее щекам побежали слезы бессилия.

Я ненавижу, когда люди плачут. Просто до внутреннего содрогания! Хотя и готова подставить им свою жилетку, видит Бог!

— Мэд, не реви. От этого никому из нас не станет лучше. — Я выпустила ее запястье.

— Ничего не могу с собой поделать. — Она шмыгнула носом, но взяла салфетку, высморкалась и села. — Рит, давай договоримся. — Она умоляла, заставляя меня чувствовать себя палачом. — Одна порция джина с тоником, и все! Обещаю. Этого хватит, чтобы я пришла в себя. Ты же знаешь, это проверенное средство.

— Нет. — Я скрестила на груди руки. — Если ты притронешься к бутылке, я сразу уйду и больше не вернусь, Я говорю серьезно, Мэдди. Ты останешься совсем одна.

— Но я даю слово, что… — Она умолкла, заметив, что я хмурюсь. Почти минуту мы смотрели друг на друга. Затем она решила сделать последнюю попытку. — Я вовсе не запойная пьяница, я пью недавно. Мне не требуется лечения, Рита, я не алкоголик.

— Не важно, как давно ты пьешь, дорогуша. Зависимость налицо. Иногда достаточно пить всего месяц, чтобы стать алкоголичкой. А ты знаешь, как опасен женский алкоголизм. У нас хрупкий организм.

Завопил мой сотовый. Я даже не шелохнулась, но Мэдди ухватилась за возможность отвлечь меня от неприятного разговора.

— Ты что, не ответишь?

Я взглянула на экран.

— Перезвоню позже. Это Кэрол, наверняка собирается клянчить деньги.

Продолжая смотреть на Мэдди сверху вниз, я снова произнесла молитву. «Святой Лоренс, — взывала я про себя, — обрати на меня свой взгляд, внемли моей мольбе…»

Наверное, молитва была услышана, потому что Мэдди уныло повесила голову, словно смирившись с неизбежным.

— Ладно, ладно, — пробормотала она. — Только скажи, что я должна делать.

— Мы закончим завтракать, — заявила я, присаживаясь напротив, — а затем я отвезу тебя на своей машине куда следует. Сначала я собиралась обратиться к твоему врачу, но ведь он скорее всего просто направит тебя в клинику. Так зачем нам лишний крюк? Поедем сразу в клинику, минуя врача.

— В клинику? — Мэд с ужасом смотрела на меня.

— Знаю, Мэдди, тебе страшно. Но только там тебе помогут побороть зависимость. Там прекрасные специалисты, и некого стыдиться. Кстати, я слышала хорошие отзывы об одном местечке; оно известно на весь Дублин.

А затем я солгала. Погрешила против истины, чтобы заручиться согласием Мэдди. Я посулила ей, что мы просто заедем и запишемся на прием. Что я не оставлю ее в стационаре.

— Врачи поставят тебе очищающую капельницу и дадут препараты, которые облегчат самочувствие.

— И все? Больше ничего? Ты обещаешь? — Мэдди заметно приободрилась. — Мы просто поговорим с врачом и получим лекарства?

Мне было неловко смотреть ей в лицо, поэтому я почесала глаз, а затем нос.

— Ты же хочешь, чтобы твое самочувствие улучшилось, правда? Так что это лучший выход в данной ситуации.

— А ты меня не обманываешь?

— Нет, что ты! — Я улыбнулась, чувствуя себя иудой. — Зачем мне врать?

А теперь предстояло действовать очень быстро, пока Мэд не опомнилась.

— Так, можно поехать в тот центр, клинику Святого Иоанна, но если хочешь, выберем другое место. Центр «Ратленд» или клинику Святого Роланда? Все три весьма достойные, а клиника Святого Роланда еще и близко расположена. Можешь предложить свой вариант. — Я затаила дыхание. Если Мэд сейчас сделает выбор, ей уже не отвертеться.

— Не знаю я никаких клиник. — Она уныло покачала головой.

— Так, а теперь откуси тост.

— Не могу.

— Значит, можно ехать?

— Что? Уже?

— А чего ждать? Лучше тебе не становится, ведь так? — Я безумно боялась, что она пойдет на попятную, поэтому так давила.

Клиника Святого Роланда находилась совсем рядом. Оставалось надеяться, что Мэдди примут сразу, без проволочек. А я бы вернулась сюда, собрала для нее личные вещи.

— Где твоя сумочка?

— В холле.

— Ключи в ней? Иди в машину и ни о чем не беспокойся. А я запру дверь.

Мэдди была слишком измучена, чтобы протестовать. Я помогла ей подняться, довела до двери, накинула на ее плечи пальто и прихватила сумку. Я так нервничала, что почти толкала ее перед собой. Мне хотелось как можно быстрее передать ее в руки профессионалов. Они-то знают, что нужно делать, правда?

Я усадила Мэд в машину и даже застегнула ей ремень безопасности. Она почти терялась в огромном велюровом кресле. Всю дорогу я о чем-то говорила, чтобы немного отвлечь подругу. В этом мне нет равных, поверьте на слово. Я поделилась своими соображениями насчет Тесс, рассказала о полиции, которая приехала к Рики, о романе Китти и Джека. Мой рот не закрывался ни на секунду. Мэдди молчала, а когда мы остановились на светофоре, я заметила, что она дрожит.

— Замерзла?

— Словно ледышка.

Я включила обогреватель на полную.

— Лето заказывали?

Мэдди слабо улыбнулась, и уже через три минуты ее голова поникла — она задремала. Сердце рвалось на части от жалости, но я велела себе собраться. Всем известно, что алкоголики и наркоманы — великолепные манипуляторы, когда хотят добиться своего. В общем, я убеждала себя, что совершаю доброе дело.

Честно говоря, я не знала, как именно оформляют пациента в клинику для алкоголиков. Хотя я и наплела с три короба, это был мой первый опыт, а общие знания я почерпнула из фильмов и разговоров со знакомыми. Хотя об этом не принято рассуждать открыто, но многие ирландцы сильно заливают за воротник или имеют друзей и родственников со схожей проблемой. Поэтому я была в курсе, что для оформления в клинику нужно добровольное согласие пациента. Мэдди должна по собственной воле подписать документы, и этот тонкий момент, ждавший впереди, сильно меня беспокоил. Заметив хотя бы каплю сомнений на лице Мэдди, врачи откажутся ее принять. Сама я никак не могла повлиять на ход событий, потому что даже не была ее родственницей.

Я посмотрела на подругу. Ее голова покачивалась в такт движению машины. Поверьте, я очень ей сочувствовала! На ее месте, должно быть, мне тоже было бы страшно. Умом Мэдди сознавала, что приняла верное, решение, но тело могло воспротивиться в самый неподходящий момент, сведя на нет все мои усилия.

Я молча крутила руль, обливаясь горячим потом. Отключить обогреватель или приоткрыть окно я не могла, опасаясь нарушить чуткую дрему подруги.