Коллиур расположен в каталонской Франции, у северной границы Испании. «Чудесная земля, историческая рыбацкая деревенька» — вот как описывал местечко агент по недвижимости. Именно он подобрал нам огромный старый коттедж на холмах, окружающих город. В Коллиуре в разное время отметились кое-какие известные люди — например, Патрик О'Брайен какое-то время жил поблизости, именно здесь он написал серию морских новелл. Тут же творил Матисс. Эти имена можно будет невзначай обронить на какой-нибудь вечеринке, описывая свой отпуск.

Мы с Джерри оживленно спорили на узкой террасе с красной крышей. Именно тут я, одетая в шлепки и шорты с майкой, дожидалась, пока муж приедет на такси.

Увидев, как Джерри вылезает из машины, я обрадовалась и разозлилась одновременно. Мое сознание разделилось на две противоборствующие личности, каждая из которых имела свой взгляд на суточное опоздание мужа. Покорная женушка Тесс всячески пыталась оправдать супруга, тогда как Тесс Возмущенная пылала гневом. Я знала, что у Джерри были причины приехать на день позже, но воспоминание об отказе вредной девицы за конторкой зарегистрировать его на рейс было стишком унизительным даже для меня. Ведь я пыталась ее уговаривать! Да и одинокий полет (пусть даже в компании друзей и собственных отпрысков) не грел память.

Поднявшись на террасу, Джерри обо всем догадался по моему недовольному лицу. Он даже не попытался объяснить, почему задержался.

— Ты не поймешь, Тесс, — устало сказал он. — Подробности покажутся тебе скучными. — Заметив, что жена только подбоченилась, Джерри продолжил: — Слушай, не надо на меня злиться! Зачем тебе детали моих рабочих дел, ты же не разбираешься…

— Ты говоришь так, словно я умственно отсталая! — фыркнула я раздраженно, но не слишком громко, поскольку опасалась разбудить друзей. — Почему это я не разбираюсь? Я уже десять лет существую рядом с тобой и твоей компанией! Я знаю имена сотрудников и в курсе всех дел. Или ты не заметил? Боже, ты никогда не остаешься с нами до конца отпуска, а на этот раз даже начало пропустил! Так что давай выкладывай, что за проблемы тебя задержали.

— Перестань, Тесс, прошу тебя. Что с того, что я опоздал? Небо же не упало на землю! — Муж тоже стал заводиться. — Том и Джек уже взрослые и помогают тебе в дороге. Они умеют развлечь, когда тебе скучно и одиноко. И заметь, ты отдыхала, а я работал. Зачем тебе подробности? Это трудная и запутанная история, и она тебя утомит. Или ты думаешь, я ни разу не замечал скуки в твоих глазах, когда я рассказываю, как прошел рабочий день? Давай просто закроем эту тему. — Джерри покачал головой. — Ведь я мог полететь прямым рейсом из Дублина в Барселону этим вечером, но выбрал полет с пересадками, проторчал в аэропорту Хитроу черт знает сколько времени, чтобы добраться до тебя поскорее! Я торопился, действительно спешил, а ты капаешь мне на мозги.

Этих оправданий было мало, чтобы я сдалась. Я уже приготовилась к очередной отповеди, но Джерри взял меня за руки.

— Ведь я все же приехал, правда? — Теперь его голос был мягким, вкрадчивым. — Не делай так, чтобы я об этом пожалел. — Сейчас его йоркширский акцент стал заметным, хотя он много лет учился говорить чисто. Многочисленные приемы и командировки отточили его произношение, однако в моменты сильного волнения или гнева акцент все равно давал о себе знать. Иногда проскальзывали и словечки из шотландского диалекта — когда-то Джерри работал продавцом страховых полисов в Глазго.

Я помолчала. В воздухе повисла недосказанность, похожая на грозовое облако, однако затягивать ссору не хотелось. За нашими спинами вздымались громады Пиренеев, склоны которых были расчерчены квадратиками виноградников, заляпаны крошечными точечками ферм, обвиты лентами горных дорог. С Пиренеев спускалось шоссе, петлявшее по городу и выходившее к береговой линии. И в этот ранний час средиземноморский горизонт сливался с небом в одну сплошную синюю сферу.

Красота, окружавшая нас, была такой живой, ощутимой почти тактильно, что я закусила губу. Глупо портить прекрасное утро, ругаясь с мужем. Я уже достаточно повозмущалась, и дальнейшие претензии могли привести к серьезной ссоре. Мне тотчас представилось, как Джерри замкнется в себе и погрузится в чтение свежих газет, а наши друзья будут с упреком поглядывать в нашу сторону и делать жизнерадостный вид.

Я демонстративно вздохнула:

— Ладно, оставим эту тему.

— Вот и хорошо. Итак, какие на сегодня планы?

Вот так всегда: с пунктом первым Джерри разобрался, пришло время заняться вторым.

— А чего тебе хочется? — Я попыталась улыбнуться, напомнив себе, что неприятный разговор исчерпан и мне пора превращаться в добродушную женушку. Уставшему с дороги мужу не хватало только моего мрачного лица! — Может, спустимся в город и купим в булочной свежих багетов?

— Черт, Тесс, я думал, мы заплатили за то, чтобы нам поставляли продукты! Не хочешь же ты сказать, что мы потратили целое состояние, чтобы в итоге самим ходить за ними? Нам что, каждое утро придется идти в город, чтобы купить еду к завтраку?

— Расслабься наконец. Продукты нам поставляют. Но разве может быть что-то приятнее прогулки в город? Мы сможем зайти в крохотную местную пекарню, купить свежие багеты, еще горячие, понимаешь? Давай же, включайся в отдых! — Настал мой черед примирительно взять мужа за руки. — Ты же никогда не был скрягой, милый.

— Ладно, как скажешь. — Джерри поднял с пола дорожную сумку. — Но сначала я приму душ. Где наша спальня?

— Первая слева после кухни. — Муж поплелся в дом, и при виде его устало поникших плеч мой гнев окончательно испарился. Костюм Джерри был помят после долгого перелета. — Погоди! — Я нагнала его в прихожей, схватила за рукав и, поднявшись на цыпочки, чмокнула в щеку. — С приездом, милый. Я выложила на кровать твои шорты и тенниску. И даже не вздумай надеть носки! Жду тебя на террасе через пятнадцать минут. И отдай мне мобильник — твой офис обойдется без тебя несколько часов…

— Тесс! Прекрати немедленно! — Джерри зашагал в глубь дома, крайне недовольный. Похоже, одного поцелуя в щеку было недостаточно, чтобы стереть из головы мужа мысли о работе.

Думаю, вы уже разобрались, что ни для Джерри, ни для меня наш брак не является первым. Мы познакомились на приеме компании «Каррирас» спустя год после смерти моего мужа Майкла.

Я заняла место рядом с этим высоким, крайне нетерпеливым мужчиной и сразу обратила на него внимание. Он представлял корпоративную группу и явно не был рад происходящему. Я заметила, что одно колено Джерри нервно подпрыгивает, словно ему с трудом удавалось усидеть на месте. Наверное, я как-то выдала свое неудовольствие от его несдержанного поведения, так как в какой-то момент Джерри посмотрел на меня с извиняющейся улыбкой. Я приподняла уголки губ в ответ.

Позже мы столкнулись за столиком с напитками и принялись вежливо болтать. Так я узнала, что мой новый знакомый недавно получил назначение на пост главы «Сентинель груп» и переезжает в Ирландию.

— Так трудно найти дом, — жаловался Джерри. — Совершенно не хватает на это времени. К тому же я совсем не разбираюсь в недвижимости — раньше подобными делами занималась жена.

— Она с вами не поехала?

— О, мы развелись, — коротко ответил он.

— Простите, — смутилась я.

— Ничего страшного. — Джерри снова улыбнулся.

Мы вернулись к теме жилья, которая мне была интересна. Если и есть в жизни что-то, чем я увлекалась, помимо музыки, то это недвижимость. Я прекрасно знала дублинский рынок, проглядывала специальные издания, восхищалась декором в иллюстрированных журналах.

— Если желаете, я помогу вам найти дом. Дублинские агенты неплохо работают, но сейчас на рынке застой, так что они стараются впихнуть покупателям самые непопулярные дома. Их не слишком волнуют ваши требования — они предпочитают как можно быстрее получить свои проценты. Я неплохо разбираюсь в этом деле, так что могу поспособствовать.

На Джерри явно произвело впечатление столь щедрое предложение со стороны малознакомого человека.

— Вы очень великодушны, но мне кажется неловким впутывать вас в свои дела.

— Мне ничуть не трудно. Я сижу без работы после смерти мужа, уже почти год. Пока дети в школе, я ума не приложу, чем себя занять, так что свободного времени у меня хоть отбавляй. К тому же я обожаю осматривать чужие дома, представлять, будто выбираю жилище для себя. Мне будет только приятно, если для этого появится благовидный предлог.

Он все еще колебался.

— Я… сочувствую вам насчет мужа… Должно быть, вы горюете?

— Да. — Пришел мой черед ненадолго умолкнуть. Спустя десять месяцев со смерти Майкла я все еще не могла спокойно о нем говорить. Я до сих пор не работала, считая, что детям нужны мои присутствие и поддержка. Целыми днями я качалась на волнах воспоминаний — прощаться с прошлым было нелегко. Семья нуждалась в деньгах, так что мы во всем себе отказывали. — Так мы договорились?

Джерри задумчиво кивнул.

— Если все это не очень обременит. — Он поднял бокал. — Боюсь, сам я не сумею подобрать себе приличное жилище и скорее всего соглашусь на первый подвернувшийся вариант. Но вы должны разрешить мне… как-то оплатить вашу помощь. Хотите, я найму вас личным помощником по недвижимости?

Конечно, в моем тогдашнем положении было глупо отказываться от заработка, но я отклонила предложение Джерри. Брать деньги за то, что приносит удовольствие? К тому же, получив оклад, я бы чувствовала себя обязанной выполнить задание любой ценой, а мне хотелось всего лишь отвлечься.

— В этом нет необходимости, — твердо сказала я. Мы присоединились к публике, ожидающей официального доклада. — Я говорю совершенно серьезно: оплата мне не нужна.

— Не понимаю почему, — искренне изумился собеседник. — Но раз вам не подходит вариант с оплатой, позвольте отблагодарить вас как-то иначе. Может, ужин в лучшем ресторане Дублина?

Джерри широко и очень обаятельно улыбнулся. Я заметила, что у него ровные и невероятно белые зубы. Это был первый раз за год, когда я обратила внимание на внешность мужчины, и сей факт несколько меня удивил.

— Ужин тоже не подходит. Но на бутылку шампанского в случае, если удастся найти хороший дом, я согласна. И я пришлю вам счет за бензин — думаю, это будет честно.

Когда мы вернулись в зал и заняли свои места, Джерри открыл программку, водрузив на нос очки. Я мимоходом заметила, что он сильно напоминает мне Майкла. Возможно, дело было даже не во внешности, а в каком-то смутном ощущении, что сидящий рядом со мной мужчина соответствует моему «типу». Что это за тип внешности? Ну, высокие поджарые мужчины в очках, пожалуй.

Именно так, после долгих поисков, я и нашла «Аркадию», а спустя год после смерти Майкла и переехала в вожделенный дом вместе с новым мужем и двумя детьми, изумленными неожиданными переменами. Впрочем, Том был слишком мал, чтобы удивляться долго.

Я частенько занимала оборонительную позицию, когда меня спрашивали, почему я вышла замуж всего через год после того, как овдовела. Но даже близкие знакомые не могли предъявить нам с Джерри ничего, что нас компрометировало бы. Всем было ясно, что наш скорый брак не результат длительного, тщательно скрываемого романа, который начался задолго до смерти Майкла. Знакомых удивляло лишь, что мы не выглядели влюбленными до безумия или охваченными поздней страстью. Свадьба была тихая, почти домашняя. Присутствовали всего двое коллег Джерри, приглашенные в качестве свидетелей. Медовый месяц ограничился единственной ночью в отеле «Хантер» в Уиклоу, поскольку новая должность требовала от Джерри полной занятости. Я ничуть не страдала от этого: мне было чудесно в «Аркадии», и я не стремилась куда-то уезжать.

Тогда, в Коллиуре, стоя на террасе, я смотрела на громады Пиренеев и бездумно водила носком одного шлепанца по дощатому полу, усыпанному песком. Песок забивался между пальцами, теплый и сыпучий. За годы совместной жизни с Джерри мы успели выработать целый кодекс семейных отношений, изучили подводные камни и дурные привычки друг друга, научились находить компромиссы.

Ежегодный отпуск в кругу друзей стартовал для меня как раз после смерти первого мужа. Подруги просто силком поволокли меня на Крит, решив, что перемена обстановки пойдет мне на пользу. Когда я вторично вышла замуж, Джерри незаметно влился в компанию, и с тех пор мы отдыхали все вместе. Поначалу мы возили с собой нянь или компаньонок для присмотра за молодняком. Всякий раз мы полагали, что нынешняя поездка станет последней, потому что дети взрослеют и у них появляются свои интересы. Однако даже в этом году отпрыски были с нами. Мой Джек был старшим из всех и вполне мог отказаться отдыхать с родителями, но этого не произошло. Возможно, это было связано с курсами подводного плавания, которые, по слухам, здесь были на высоте, но скорее виной тому была Китти, старшая дочь Риты. Угловатая в детстве, со временем девочка превратилась в весьма привлекательную юную особу.

Надеюсь, мой сбивчивый рассказ вас не слишком утомил?

Пока Джерри был в душе, я созрела для того, чтобы зайти в часовню поблизости. Будучи теперь не слишком набожной, я все же продолжаю молиться по утрам — привычка была заложена еще в закрытом пансионе и лишь окрепла за два года учебы в духовной академии.

Хотя в рекламной брошюре не было сказано о часовне ни слова, здание оказалось старинным и отлично сохранилось. Здесь были уютная молельня с узкими витыми рамами окошек, надгробие бывшего владельца и крохотный позолоченный алтарь.

Войдя в часовню, я словно попала в другой мир, полный отстраненного покоя. После жары, царившей на улице, здесь казалось прохладно. Я опустилась на колени перед потемневшим распятием, на которое падали причудливые блики оконных витражей, глубоко вздохнула и закрыла глаза.

«Прошу тебя, Господи, — молилась я про себя, — дай нам всем расслабиться и насладиться отдыхом. Особенно это важно для Джерри. Не позволяй мне слишком часто раздражаться на него и тем самым провоцировать скандалы. Пусть Том не истреплет нам нервы, а Джек не совершит какой-нибудь глупости, не напьется без присмотра родных и не обидит Ритину девочку. Господи, позволь всей нашей компании весело и приятно провести время и вернуться домой свежими и отдохнувшими. Аминь».

Как вам молитва? Не слишком благочестивая, да? Но кто сказал, что Бог предпочитает искренним словам вызубренные стихи из молебника?

Итак, я мысленно озвучила свои чаяния на ближайшие недели. Понимаете, когда много лет проводишь отпуск в одной и той же компании, вырабатывается куча своеобразных традиций — общие развлечения, совместные вечера с картами и загадыванием шарад, привычка начинать вечеринку шампанским и заканчивать коньяком, еда, устраивающая каждого члена компании, и многое другое. И тут уж совсем не просто держать в голове важный факт: по сути, отдых предназначен для того, чтобы оживить личные внутрисемейные, а отнюдь не дружеские отношения. Пытаясь оставаться на одной волне со всей компанией, рискуешь лишить внимания самых близких людей.

Поэтому я помолилась главным образом о своей семье. Особенно я всегда переживаю за Тома. Он вырос довольно странным парнем, загадкой, над которой бьются не только его учителя и одноклассники, но и мы с Джерри. Отчужденность Тома не раз становилась для нас всех проблемой. Например, в школе на просьбу классного руководителя что-нибудь сделать сын мог запросто ответить «нет», и никакая сила не могла заставить его изменить решение. Постепенно учителя сдались и предоставили Тома самому себе. Возможно, это было наилучшим выходом в данной ситуации, поскольку мальчишка тотчас начал приносить хорошие отметки.

Мой сын — необычный подросток. Любой другой на его месте мог возгордиться предоставленным ему учителями привилегированным положением, но только не Том. Одноклассники смотрели на него косо и не стремились завязывать близкие отношения, но и это Тому было все равно. Он не жаждал быть приглашенным на дни рождения, да и сам никогда не звал приятелей к себе домой. Отсутствие друзей совершенно его не расстраивало.

Школьный психолог поделился соображениями насчет моего мальчика. Он утверждал, что Тому необходимо личное пространство, в которое не допускается никто, кроме близких ему людей. Психолог ошибался. Близким людям там тоже не было места.

Сын частенько загорался какой-нибудь идеей, которая на время поглощала все его мысли. Например, он мог начать есть только зеленые продукты, накладывать себе целую гору шпината с фасолью, позабыв о хлебе и мясе. Затем резко переключался исключительно на рис и ростки сои. Увлечения не длились долго и касались также одежды или музыки.

Многие годы я всячески оберегала право сына на собственное мнение, защищала его в кругу друзей и перед отцом, дедом Тома. Отец порой говаривал, что внуку нужно хорошенько всыпать и все сразу изменится. Он полагал, что Том просто чрезмерно избалован. Слава Богу, мой отец живет далековато от «Аркадии» и не может применить свой воспитательный метод на практике. Джерри тоже имел свое мнение насчет Тома — к счастью, не столь радикальное.

Впрочем, по большей части я отмалчиваюсь, когда заходит речь об эгоизме сына. Я не из тех, кто может подолгу отстаивать свое мнение вслух. Однако даже мне порой кажется, что поведение Тома переходит всяческие границы. Иногда появляется желание просто его придушить, но всякий раз я смягчаюсь, видя, как Том хмурит брови и почесывает затылок — точь-в-точь как покойный Майкл. У него даже волоски на шее растут в том же направлении.

Я вернулась на террасу. Далеко в море длинная плоская грузовая баржа выпустила вверх черную струю дыма, похожую на воздетый к небу указующий перст. На окраине портовой зоны какой-то мужчина пристраивал треногу мольберта. Я оперлась о парапет и запрокинула назад голову, подставляя лицо теплым солнечным лучам. Два глубоких вдоха, чтобы стереть из памяти недавнюю стычку с мужем. Сердце гулко постукивало в груди.

Здешний воздух был пропитан незнакомыми ароматами и наполнен мириадами звуков. «Аркадия» тоже находится на побережье, но там совсем иные запахи и звуки. Тут дом сочился ароматом старого камня, с горных склонов текло благоухание разогретого солнцем винограда и рыхлой земли. Сюда же вплетался тонкий оттенок лаванды и примулы, что цвели за коттеджем. Я даже различала дикий чеснок, хотя этот запах мог доноситься из небольшого ресторанчика в нескольких сотнях футов от меня.

Звуки тоже были порождены неспешной жизнью это местечка. Гудки судов, еле уловимый шорох прибоя, шелест травы и листьев, отдаленный, полный восторга собачий лай. Над морем носились чайки, мелкие пичуги терялись в зеленых зарослях. Изредка раздавался сигнал проезжающей по горной дороге машины. Я отношусь к тому разряду людей, которые живут ощущениями. Привычка к одиночеству развила во мне внимание к мелочам, поэтому я всегда могла вычленить из общей какофонии отдельные инструментальные партии. Я научилась слышать даже то, как дышит сырая земля, сбрасывая весной грязный снежный наст.

В кустах, перекрикивая друг друга, чирикали воробьи и малиновки, в поле возбужденно трещали сороки, на крыше ворковали голуби, и кто-то нежно щебетал в кроне дерева на соседнем участке. В Хауте чаще всего слышатся вопли чаек, дерущихся в воздухе над водой. Птичий хор Коллиура был куда разнообразнее и многочисленнее.

Понравилось бы здесь Майклу? Наверное, нет. Слишком чудненько, слишком сладко. Почти приторно.