Я раскрыл большую тайну пани Юзефы. Меня всегда удивляло, откуда у неё новости со всего мира? А теперь я знаю. Оказалось, что у неё есть радио. Да ещё какое! Такое, что заграничные станции слушать можно.

   Однажды пани Юзефа поехала в город. Она почти каждую неделю ездит туда с соседями. Тогда я остаюсь дома за хозяина. Когда она уехала, я начал тщательно всё обыскивать. Не помешает знать, что у неё есть и где она прячет? Но долго не мог найти ничего подозрительного. Наконец, в одном месте, на кухне за печью, я заметил расшатанные кирпичи. Вынул я один кирпич и посветил внутрь. А там в тайнике радиоаппарат стоял и большая батарея. Мне даже страшно стало, ведь власти издавали приказ сдать все радиоприёмники. А за прослушивание заграничных передач могли быть применены очень суровые меры, и даже смертная казнь... Лучше всего было у нас в Советском Союзе. У нас никто не запрещал слушать заграничные станции. Хотя, их и так никто не слушал, потому что у людей не было таких радиоприёмников. Так что всё в порядке.

   Очень мне это не понравилось. В случае обыска из-за этой буржуйки и я могу попасться!... Не могу её понять, как можно не исполнять приказы властей!... Понятное дело, власти-то немецкие. Но на то она и власть и если что-то приказывает, то надо послушно выполнять. Потому что кто чужую власть не слушает, тот и свою не уважает!

   Долго я про то радио думал. Наконец решил, что буду делать вид, будто ничего не знаю. А в случае чего всё равно скажу, что ни о чём не знал, иначе сразу бы сообщил. С того времени я начал очень недоверчиво относиться к пани Юзефе. Оказалось, что и она закоренелая реакционерка. Это так ужасно, что поляки совсем никак не уважают власть и не признают общественный порядок!

   Теперь я живу на законном основании и никого не боюсь. Пани Юзефа сделала для меня в гмине документы. Сказала мне, что ей это дорого стоило, но теперь мы можем жить без опаски, потому что всё в порядке. И как она это сделала, понятия не имею. Но теперь у меня есть метрика и шестимесячное свидетельство, выданное на основании метрики. Теперь меня зовут Ян Бушко, который родился в 1919 году в деревне Докудово, лидского повята. Кроме того, у меня есть справка из PKU об освобождении от военной службы и ещё одна, из здешней гмины, о том, что мне предоставлена работа на фольварке Бурки. Одним словом, всё в порядке. Пани Юзефа выучила меня немного говорить по-польски и я уже неплохо изъясняюсь на этом языке. А национальность мою изменили на белоруса.

   В начале января пани Юзефа сказала мне, что Советский Союз подписал "атлантическую карту".

   - Что это такое? - спросил я.

   - Это сказала она - очень важный политический документ, который гарантирует территориальную целостность отдельных государств. Таким образом даже малые народы ограждены от захвата со стороны сильных и агрессивных государств.

   Я сказал ей, что это действительно очень хорошо. Но знал, что ничего хорошего в этом нет, это только уловка капиталистов, чтобы удержать в руках то, что они награбили у других народов. Польша, например, прихватила ту часть Белоруссии, а также Украины, которая должна была принадлежать счастливой семье народов Советского Союза!... Я смотрю на эту пани Юзефу как на глуповатую, как она верит в эти подписи, карты и договоры, будто не понимает, чего они стоят? В 1939 году Гитлер подписал договор с Советским Союзом, а в 1941 на этот самый Союз подло напал. Точно так же и с этой "атлантической картой". Наверняка кто-то захочет кого-то обмануть и пустит дымовую завесу.

   Перед Рождеством пани Юзефа купила мне новые, хорошие сапоги. Для этого мы специально на рынок ездили. Дала также переделать на меня одежду одного из своих сыновей. И теперь я выгляжу очень шикарно. Никогда в жизни у меня не было такой красивой одежды. Несмотря на это, мне очень не нравится, что она эксплуатирует мою работу как помещица. Правда и она сама работает. Даже больше меня - корову доит, свиней кормит, готовит, печёт, хлеб делает, и по хозяйству что надо. Занята с утра до ночи. Но ведь это буржуйка, которая при приличном социалистическом строе должна быть тут же убита. Так что мне неприятно работать на неё. Не затем я в школе учился, в комсомол вступал и офицерское звание имею. Но надо терпеть, пока ситуация не изменится к лучшему.

   Несколько раз я ездил с ней в городок на рынок. Нам надо было продать картошку и зерно, чтобы были деньги на хозяйственные нужды. Лошадь она у соседей одолжила, потому что своей у неё нет, её лошадь реквизировали советские власти. Она на это очень жаловалась и сказала, что такими действиями они только хозяйства разрушают и сами себе вредят. Не может она понять того, что её лошади и коровы нужны где-то в другом месте. А может даже их взяли для защиты Советского Союза. Действительно, без лошади трудно. Но государство должно находиться на первом месте. А она как-нибудь переживёт. Буржуй выкрутится из любой ситуации. Она сама недавно мне сказала, что собирает деньги на покупку лошади, иначе весной мы не справимся с работой на поле. Оказалось, что при советской власти соседские крестьяне помогали ей землю вспахать. Глупые эти польские крестьяне, что помогают помещице. Я их пока не видел. Но интересно посмотреть, как они живут. Потому что те, которых я в городке на рынке видел, очень богатые. Хорошо одеты. У всех кожаные сапоги. А у одного я даже часы заметил. А может это не крестьянин, а помещик? Вот мне интересно, кого они эксплуатируют, чтобы так шикарно жить и одеваться?

   Это я хочу обязательно узнать, потому что для меня это непонятно. Я даже заметил молодых крестьян по соседству, которые часто на велосипедах в сторону городка ездят, поэтому спросил у пани Юзефы:

   - А кто такие те на велосипедах?

   А она сказала:

   - Соседские парни. Им удобнее по мелочи в городок на велосипеде съездить, а не на лошади. У некоторых парней советские власти не успели отобрать велосипеды, они их хорошо спрятали. А это очень удобно. У меня было два велосипеда: мужской и дамский. Так у меня, как ваши первые солдаты пришли, отобрали их.

   Да, удивительная страна! Даже крестьяне на велосипедах ездят. И откуда они их взяли? Пани Юзефа говорила мне, что в магазинах продавали велосипеды в рассрочку... Хорошо жилось реакционерам в этой капиталистической Польше.

   А однажды со мной произошла очень страшная история и я уже думал, что погибну. Я очень испугался и никогда в жизни не забуду этого. Так вот, поехал я с пани Юзефой в городок на ярмарку. Пани Юзефа довольно быстро продала овёс и ячмень, потом купила всё необходимое для хозяйства. А поскольку лошадь у нас была одолженная у соседей, она не хотела долго оставаться в городке. И мы поехали обратно. Едем мы и разговариваем. Я по сторонам смотрю и за всем внимательно наблюдаю. Дома всюду красивые. Наверное в каждом даже пол есть. На окнах занавески и цветы. Всё это меня интересовало. Проехали мы городок и тогда я издали заметил какую-то группу солдат. Спросил пани Юзефу:

   - Кто это может быть?

   А она совсем спокойно сказала:

   - Немцы. Тут их кавалерийские отряды патрулируют дороги. А иногда ездят на машинах.

   Я как услышал "немцы", так почувствовал, как у меня ёкнуло сердце в груди. Остановилось и замерло. Я даже хотел соскочить с повозки и сбежать. Но где там убежишь? Догонят - ведь они на лошадях. И местность неудобная для бегства. Кроме того, руки и ноги меня совсем не слушались.

   Мы поровнялись с немцами. Их отряд был небольшой. Около двух десятков всадников. Но какой отряд! Наверное отобрали самых лучших кавалеристов из всей гитлеровской армии. Кони большие, сытые, аж блестят. Никогда таких в России не видел. Форма на них приличная, серого цвета. Хорошо вооружены. Ничего удивительного, что такие солдаты побеждают. Наверно даже мясо каждый день едят, а не как наши солдаты, вонючую рыбу. И то не всегда дают. Потому что порой неделю и больше едят одни заплесневевшие сухари, которые годами на складах лежали.

   Ну вот и поравнялись они с нами. У меня дыхание в груди спёрло и я только смотрю на них. Хотел глаза закрыть, но не могу пошевелить веками. А на спину мне будто кто под рубашку снега насыпал. "Пропал я - думаю. - Зарубят меня шашками во имя польского буржуазного дела. И никто в Советском Союзе не узнает, какой геройской смертью я погиб!"

   Один из кавалеристов остановился около нас и сказал мне что-то по-польски. Но я его не понял, потому что он как-то странно говорил. А пани Юзефа тут же начала ему что-то по-немецки говорить. Тогда он ей улыбнулся даже и ещё что-то сказал. А она ему смело и громко ответила. И даже так же быстро как он тараторила. Вижу, немец в мою сторону головой кивнул и что-то спросил. Пани Юзефа на меня посмотрела и что-то ответила. А я сижу совсем оцепеневший.

   Наконец тот немец оставил нас в покое и быстро поехал догонять своих. Тогда и мы тронулись. Через какое-то время пани Юзефа спросила меня:

   - Ты чего так испугался?

   - И совсем я не испугался - сказал я. - Даже совсем наоборот, рассердился.

   А она сказала:

   - Даже немец это заметил и спросил, что с тобой? Я сказала ему, что ты больной и что я тебя возила в городок к доктору.

   - Это я от злости так в лице изменился и побледнел. Очень мне хотелось того немца хорошенько побить за то, что они так подло напали на Польшу в 1939 году. Но я боялся навлечь на вас неприятности.

   А она сказала:

   - Ничего. Надо ещё перетерпеть какое-то время. И для них конец придёт. Англичане наверняка нас освободят от этой гитлеровской заразы.

   - Да. Вся надежда на Черчилля! - сказал я и добавил: - А вы по-немецки говорите как немка!

   - Я не очень хорошо говорю. Но умею почти всё сказать и понять, я в гимназии этому языку училась. По-французски я говорю лучше.

   Мне это кажется очень подозрительным. А может она английская шпионка? Ведь и радио тайком слушает. И иностранные языки знает. И такая смелая. Всё это очень подозрительно. Надо бы с ней поосторожней.