Вчера мы узнали от крестьян, что польские партизаны заняли город и что немцы капитулировали. Наши солдаты тоже вошли в город. Тогда и мы решили направиться туда. К вечеру добрались до окраин, но было уже слишком поздно, так как в каждом польском доме, в который мы заглядывали в целях экспроприации, уже было много бойцов и лучшие вещи были прибраны. Так что нам в руки мало чего попало хорошего. Мне досталось двое дамских часов и одно кольцо. Какая жалость!

   Мы остановились на стоянку на берегу Вилии. Майор приказал нам держаться вместе и больше не ходить по домам, потому что там могут быть мины. Оставил отряд под моим присмотром и пошёл искать кого-нибудь из штаба нашей армии. И, вероятно, нашёл, потому что вернулся на карачках поздно ночью, пьяный в мат и долго блевал. Потом лёг на землю и тут же заснул.

   Я долго не мог заснуть. Всюду наши бойцы кричат, стреляют, дерутся за военные трофеи. По обе стороны реки горят костры. Но потом и я в сон провалился. Проснулся от утреннего холода. Бойцы уже встали и кипятили в котле воду для чая. Майор тоже проснулся. Я хотел обуться. Ищу сапоги, ищу - нет. Исчезли. Украл какой-то подлец пока я спал. Сумел вытянуть у меня из под головы. Я поступил очень неосмотрительно, когда снял их с ног. Но после долгого марша у меня болели ноги. К счастью, все часы были на месте. Вскоре после этого я поймал какого-то поляка и приказал ему снять башмаки. Иначе пришлось бы мне ходить босиком. А мне, офицеру и помощнику командира грозного партизанского отряда, это было не к лицу. Надо будет походить по польским домам и поискать чего-нибудь подходящее. Но надежды никакой, наши бойцы уже хорошо почистили город.

   Правда, у меня уже не было на это времени - майор снова куда-то исчез, а мне приказал присматривать за отрядом. Так что мне оставалось лишь с сожалением на душе наблюдать, как наши бойцы наводят порядок в жилищах польских панов и выносят оттуда мешками военные трофеи. Майор вернулся лишь после полудня в обществе двух офицеров НКВД, полковника-танкиста и какого-то гражданского с повязкой на рукаве. Гражданский был военным корреспондентом. Он несколько раз сфотографировал наш отряд, флаг, а также меня и майора. Долго расспрашивал нас обоих о подвигах отряда и что-то писал в блокнот.

   После долгого разговора мы разместили наш отряд в одном из уцелевших домов на улице Зигмунтовской. Мы приказали бойцам и коммунистам не ходить всем вместе в город, а идти по-очереди, вдвоём. А сами двинулись в путь.

   Оказалось, что в городе уже есть НКВД и он приступил к наведению порядка - как и следует. По пути я заметил нескольких польских партизанов с бело-красными повязками на рукавах и орлами на шапках. Это мне очень не понравилось. Но один из комитетских сказал, что скоро и с ними наведём порядок.

   Майор сказал мне держаться около него, нам надо будет ещё уладить с нашими документами. Спросил меня, не хотел ли я работать в НКВД. Я откровенно сказал ему, что всегда об этом мечтал, будучи идейным коммунистом. Он обещал, что постарается меня пристроить.