На рассвете меня поднял телефонный звонок от Андрея из Бердянска.

— Ванюха, привет! — пробасил он. Голос беззаботный, веселый. — Сегодня ждем тебя с супругой в девятнадцать ноль-ноль.

— А что такое? — удивленно осведомился я и потряс головой, прогоняя остатки сна. — Что у тебя там стряслось?

— Моей Таньке сегодня исполнился «четвертак»! — гордо отрапортовал он. — Смотри, не вздумай не приехать! Посидим, погуляем, как следует. Переночуете у нас, а утром укатишь в свое Запорожье.

Перспектива «пилить» в другой конец области, да еще вечером, меня не обрадовала. Но отказать приятелю было бы, мягко говоря, не вежливо.

— Приеду! — пообещал я. — Только без ночевки. Жене рано утром на работу. Не захочет она прогуливать день…

В трубке несколько секунд было тихо, Андрей, видимо, что-то прикидывал.

— Ладно, что ж поделаешь! — согласился он, вздохнув. — Тогда давай так, приезжайте на семнадцать часов! Сможете? А я всем нашим гостям сейчас перезвоню и сообщу, что начало празднества переносится на два часа раньше.

— Хорошо!

Положив трубку, я взглянул на часы, висевшие на стене в прихожей, и пошлепал на кухню — жена, должно быть, еще дома и пьет кофе.

— Кто это звонил в такую рань? — поинтересовалась она, когда я в одних трусах возник на пороге.

— Андрей — мой старый приятель из Бердянска. Приглашает нас на именины своей второй половины.

— Когда? — супруга быстрыми движениями накладывала тени на веки и одновременно торопливо хлебала из чашки кофе.

— Сегодня! Просил, чтобы мы приехали на пять часов вечера…

— Не получится! — бросила жена. — Мы сегодня с подругой идем к дамскому парикмахеру.

— А что, ваш поход нельзя отложить? — присаживаясь на стульчик, спросил я. Хотя задавать такой вопрос и не стоило — за всю нашу долгую совместную жизнь супруга всего пару раз, и то со скандалом, меняла свои планы.

— Что ты! — воскликнула она. — Мы же четко договорились с парикмахершей! Знаешь, какая к ней очередь?!

— Понятно! — почесал я затылок. — Не представляю только, как стану оправдываться перед Андреем. Я же не скажу ему, что не смог приехать из-за нежелания своей дражайшей половины отложить визит к дамскому мастеру…

— Отправляйся в Бердянск один! — предложила спутница жизни.

— Ну, одному, конечно, это не то, — я на мгновенье задумался. — Но, наверно, придется. Не хочется обижать приятеля.

Оторвав от зеркальца взгляд, супруга перевела его на меня.

— Ты ж там смотри, выпивши за руль не садись! Лучше переночуй у Андрея! Надеюсь, у него найдется для тебя место?

Я зевнул, сладко потянулся. Однако желание поспать уже развеялось.

— Не переживай, пьяным не поеду! Тем более, путь не близкий! — мне пришла в голову мысль, что жене вовсе не обязательно знать, собираюсь я сегодня возвращаться из Бердянска или нет. Мало ли как карта ляжет? — Скорее всего, и вправду придется заночевать у Андрея…

— Веди себя там прилично, не перепивай! — рассеянно наказала супруга и вскочила, на ходу пряча косметичку в сумочку. — Целуй меня, я пошла! А то уже опаздываю!

Закрыв за ней входную дверь, я задумался: брать ли с собой Ингу? Мне, конечно, хотелось, чтобы она поехала со мной. Пусть посидит в хорошей компании, немного развеется, а то я практически никуда ее не вожу. Но как Ингу представить Андрею и Таньке, они ведь совсем недавно видели меня с другой любовницей? Хотя, собственно говоря, какое им дело?

Помывшись, побрившись и перекусив, я рванул на площадь Профсоюзов.

Так рано Инга меня не ждала. Вышла в прихожую заспанная и босая, халат небрежно наброшен на голые плечи. Но, увидев меня, несказанно обрадовалась. Тут же повисла на шее, начала визжать и целовать. Мне захотелось хоть как-то отблагодарить эту красивую женщину за ласковое отношение, сделать ей хоть что-нибудь приятное, и я подхватил ее на руки и закружил. Потом, повинуясь не вполне осознанному порыву, отнес в спальню, положил на кровать и присел рядом. Инга с интересом наблюдала за мной. Я распахнул ее халат. Белая, точеная грудь моей подружки высоко вздымалась, розовые соски — набухшие, крупные, сочные, — влажно поблескивали. Я наклонился, страстно припал к ним губами и долго не мог оторваться. Когда, наконец, поднял голову и взглянул на Ингу, то так и застыл от изумления: ее глаза были закрыты, а из-под век тоненькими ручейками текли слезы.

— Я так счастлива, Ванечка! — простонала она. — Даже не могу выразить словами, как счастлива! Ты только что подарил мне миг настоящего блаженства — я почувствовала, что не безразлична тебе, что у меня есть надежда…

Я схватил ее маленькую смуглую ручку и стал торопливо целовать пальчики.

Но вдруг одна мысль, непонятно откуда взявшаяся, остудила мою голову: Господи, что я делаю? Я все ближе и ближе подхожу к тому рубежу, за которым уже начинается предательство Вивы — девушки, которую люблю всем сердцем.

Или, может, я ее уже предал?!

За окном спальни весело чирикали воробьи, суетливо перебирая лаками по голым веткам старого клена. Утренний туман уже рассеялся, серо-голубое небо, забрызганное редкими каплями мелких облачков, казалось бездонным и не по-зимнему радостным.

Пока Инга приводила себя в порядок, я пил чай на кухне и курил возле распахнутой форточки.

— Товарищ из Бердянска пригласил меня сегодня на день рождения своей жены, — сообщил я, когда умытая и посвежевшая женщина вышла из ванной комнаты. — В пять часов вечера нужно быть у него.

— Значит, практически целый день мне придется сидеть в квартире одной, — со вздохом произнесла она, грустно опуская голову.

— А разве ты со мной не поедешь? — спросил я с улыбкой.

— Неужели ты хочешь взять меня с собой?! — от радости Инга даже запрыгала.

— Очень хочу! — кивнул я. — Поедешь?

Она подскочила ко мне, несколько раз смачно чмокнула в щеки и весело защебетала:

— Боже мой, он еще спрашивает! Поеду ли я? Да я с тобой готова податься на край света, Ванечка!

— Тогда помаленьку готовься! — я ласково провел ладонью по ее крутому бедру. — Но сначала скажи, что мы можем подарить имениннице?

Инга ненадолго задумалась.

— Знаешь что, — неуверенно произнесла она, потирая пальцем кончик своего тонкого носика. — Может, купим ей хлебопечку? Мне кажется, эта вещь ни в одном доме не будет лишней… А кроме этого, я подберу жене твоего приятеля что-нибудь из косметики.

— А что, хороший будет подарок! — радостно воскликнул я. Идея Инги мне очень понравилась. — Давай, одевайся! Сходим в магазин бытовых товаров и купим эту твою домашнюю пекарню. Ты сможешь выбрать подходящую?

— Понятное дело! — моя подружка прямо в кухне сбросила с себя халат и, одарив меня лукавым взглядом, побежала в спальню одеваться.

А я опять закурил.

Мы прикатили в Бердянск в половине пятого вечера. Остановив машину в начале города, я позвонил Андрею, чтобы расспросить, как найти его дом.

Оказалось, нужно ехать в сторону пансионата «Лазурный».

Особнячок Андрея и Таньки располагался недалеко от моря и был уже довольно старой, но еще крепкой постройкой.

Загнав «Хонду» во двор, залитый ярким светом, я постучал в окно веранды, И тут же на пороге возник улыбающийся Андрей в спортивных брюках и черной футболке. Его глаза мутно поблескивали, видимо, праздник уже начался.

— О, гости дорогие! — он шагнул с крыльца веранды, быстро поцеловал руку моей спутнице. Потом подлетел ко мне, сгреб в охапку и так крепко сжал своими лапищами, что у меня перехватило дыхание и даже, кажется, хрустнули кости.

— Полегче, медведь! — закричал я, пытаясь остудить пыл хмельного товарища.

— Прощу, прошу! — он опять взлетел на крыльцо, широко распахнул дверь веранды и, наконец, увидев Ингу поближе, удивленно захлопал ресницами. Однако не сказал ничего, только лукаво ухмыльнулся.

В просторной прихожей нас встретила Танька. Сияющая, в длинном синем платье с глубоким декольте, с красиво уложенными желтыми волосами, она казалась сказочной феей.

— Здравствуйте! Милости просим! — девушка, будто мы с ней сто лет знакомы, чмокнула меня в щеку и небрежно подставила свою. Затем бросилась к Инге, тоже обняла и поцеловала. И лишь потом пропела своим звонким голосочком: — Ой, а вас я еще не знаю! Иван, как зовут твою прелестную спутницу?

— Инга! — отрекомендовал я.

— Супруга? — Танькины глазки излучали приязнь и тепло.

— Нет, не супруга! — широко улыбаясь, ответил за меня Андрей.

— Простите… — немного стушевалась хозяйка дома.

— Инга — моя близкая подруга! — решил я расставить все точки над «і». — Очень близкая!

— Ясно! Подруга! — в замешательстве проговорила Танька и, подхватив нашу верхнюю одежду, быстро повесила ее в широкий шкаф, стоящий у одной из стен прихожей. А Андрей подобрал с пола коробку с подарками, которую мы оставили у двери, и понес в одну из комнат.

— Проходите в гостиную! — пригласила девушка.

— А можно сначала помыть руки? — поинтересовалась моя спутница, даря лучезарные улыбки хозяйке и хозяину, который уже вернулся к нам.

— Конечно! — Танька указала рукой в самый конец прихожей. — Ванная и туалет у нас там.

Быстро управившись, мы вошли вслед за супругами в гостиную. Половину этой довольно вместительной комнаты занимали два больших стола, за которыми сидели четыре женщины и двое мужчин.

— Познакомьтесь! Мой друг Иван, он тоже журналист, — Андрей обнял за плечи сначала меня, потом — Ингу. — А это его любимая женщина!

— Инга! — прибавила Танька и, взяв мою спутницу за руку, повела к центру стола, к двум свободным стульям, бережно усадила.

Гости дружно загалдели. Но громкий баритон Андрея, который все еще обнимал меня, заглушил их возгласы:

— А теперь я тебе представлю наших гостей. Это, — он указал рукой на полного, лысоватого мужчину лет шестидесяти, который смотрел на меня сквозь толстые стекла очков и с невозмутимым спокойствием что-то жевал, — мой коллега — Вячеслав Михайлович. Рядом с ним — наш сосед Гриша. Он хоть и молодой, но довольно башковитый хлопец! Многого уже достиг в жизни. Организовал свою собственную фирму по ремонту квартир, купил хороший дом и крутую машину, построил во дворе русскую баню!

Светловолосому, довольно упитанному парню, о котором говорил Андрей, было на вид около тридцати. Он вальяжно сидел за столом, вертел между своими толстыми пальцами вилку и откровенно пялился на Ингу.

— А женскую половину представлю я! — решила перехватить инициативу у мужа именинница. И указала на троих девушек, одна из которых — блондиночка — была особенно хорошенькой: — Это Лиля, Надя и Света, мы вместе работаем в больнице и давно дружим. — Затем Танька подошла к миловидной, но уже немолодой даме с копной светло-каштановых волос, стала у нее за спиной и положила руку на плечо. — А эту очаровательную леди зовут Зинаидой Васильевной, она — супруга Вячеслава Михайловича. Работает бухгалтером в Гришиной фирме.

Женщина добродушно улыбнулась. От этого морщинки у ее глаз стали заметнее — длиннее и глубже, однако они ничуть не испортили ее. Наоборот, даже придали какой-то дополнительный шарм, умножили очарование. Да, изредка встречаются дамы в годах, которым, как это ни странно, очень идут морщинки.

— Танюша, садись и потчуй гостей! — произнесла Зинаида Васильевна задушевным, бархатным голоском и с сочувствием взглянула на меня. — Устали, наверно, с дороги?

— Немного! — ответил я.

Именинница усадила меня возле Инги, сама втиснулась между Зинаидой Васильевной и одной из своих подружек, кажется Надей. Затем, стрельнув глазами в сторону мужа, бодро скомандовала:

— Андрюшка, обслужи гостей! Наливай!

Когда выпили и немного закусили, Вячеслав Михайлович, ни к кому конкретно не обращаясь, произнес:

— А вы знаете, что сегодня Гришу обокрали! Он парень деликатный, поэтому не захотел портить настроение нам этой неприятной новостью. Но мне Зина сказала, что буквально час назад из ящика рабочего стола в кабинете Гриши кто-то похитил семь тысяч долларов.

— Правда?! — изумленно воскликнула Танька.

— Да! — подтвердил парень, кисло осклабившись. — Какая-то падла, пока я ходил в туалет, вошла в мой кабинет и выгребла «бабки», которые мне оставил один мужик в качестве аванса за капремонт его магазинчика.

— А милицию вызывали? — поинтересовался Андрей.

— Да какая милиция, ты че?! — Гриша рукой полез в общую тарелку с квашеной капустой, захватил пальцами, сколько смог, и отправил в рот. Смачно жуя, прибавил: — В офисе как раз было до фига народу — полтора десятка человек, не меньше. И это — кроме работников фирмы. Одни приходили, другие уходили. Поди, разберись, кто унес…

— А что за люди? — опять спросил Андрей.

— Заказчики и предприниматели, поставляющие нам стройматериалы, — ответила за Гришу Зинаида Васильевна.

— В общем, о «бабках» придется забыть! — парень опять «выудил» из тарелки порцию капусты. — С ментами связываться не охота, себе дороже обойдется. Да и не найдут они ни фига!

На этом разговор о пропавших тысячах прекратился, о них больше никто не вспоминал. Да и сам Гриша, похоже, не шибко переживал, во всяком случае, он все время сыпал скабрезными шутками, громко смеялся и кушал с большим аппетитом.

Вечер прошел в теплой домашней обстановке. Гости дружно пили, закусывали и болтали о работе, погоде и политике. Танька то и дело порхала от гостя к гостю, стараясь каждому уделить внимание, каждому угодить. А Инга вдруг «спелась» с Зинаидой Васильевной. Они буквально не отходили друг от друга, шушукались, пару раз уединялись на кухне и даже куда-то надолго отлучались из дома — их не было минут сорок. Я начал было переживать, не случилось ли с ними чего-нибудь, и собрался выйти на улицу.

Уже набросил на плечи куртку и сунул ноги в ботинки, как дверь прихожей распахнулась — женщины, наконец, вернулись.

— Мы бегали в круглосуточную аптеку, Зинаида Васильевна купила себе микстуру от кашля, — шепнула мне Инга.

Настроение у нее было приподнятое, она веселилась от души. Много танцевала и смеялась. Хотя пила, как я заметил, неохотно и совсем по чуть-чуть.

Мы оставили гостеприимный дом Андрея и Таньки часов в десять, когда присутствующие вволю наговорились, наплясались и, усталые, уже стали понемногу собираться по домам. Прощаясь, я обратил внимание на один интересный момент: провожать нас во двор вышли все, и только Зинаида Васильевна, которая так подружилась с Ингой, почему-то не пожелала даже сказать ей «до свидания», оставшись в доме…

Честно говоря, я не очень люблю компании и вот такие гулянки. Но в этот раз мне все понравилось. Возможно, потому, что никто насильно не тянул меня танцевать, не приставал с пьяными разговорами и не уговаривал выпить.

Сидя за рулем машины, я чувствовал себя бодро, на душе было спокойно и уютно. Моя пассажирка, склонившись к окну, мирно дремала на заднем сидении. Мимо проплывали залитые ярким светом витрины магазинов и магазинчиков, безлюдные остановки общественного транспорта и силуэты многоэтажек.

Когда огни города остались позади, Инга зашевелилась, издала звук, похожий на мурлыканье кошки, вздохнула и сонным голосом спросила:

— Далеко еще до Запорожья?

— Да мы только из Бердянска выехали, — ответил я. — Что-то ты мало спала. Поспи еще!

— Нет, не буду! — заявила она, наклоняясь ко мне. — Я должна тебя развлекать, а то еще уснешь за баранкой.

— Не выдумывай! — я легонько щелкнул ее пальцем по носу. — Отдыхай!

С минуту Инга молчала. Потом стала ерзать, соваться туда-сюда. И, наконец, попросила:

— Остановись на минутку!

— Что случилось? — я немного притормозил.

— Хочу пересесть к тебе!

— Ну, ладно, давай!

Перебравшись на переднее сидение, Инга открыла свою сумочку, порылась в ней и достала какой-то пухлый конверт. Повертела в руках, затем поднесла его почти к самому моему лицу.

— Угадай, что здесь!

— Не представляю! — я краем глаза взглянул на пакет. — Может, сама скажешь?

— А ты включи в салоне свет! — предложила Инга.

Я нехотя повиновался.

— Ну?

Она не спеша раскрыла конверт и, смеясь, извлекла из него стопку грязно-зеленых банкнот.

— Вот! Здесь шесть тысяч! — ее голос прозвучал восторженно.

— Откуда это у тебя? — удивился я. Прежде таких денег мне не доводилось у нее видеть.

— А ты как думаешь? — хихикнула Инга.

Я пожал плечами — откуда мне знать. Но тут же в моем мозгу вспыхнула искорка подозрения…

— Уж не Гришины ли это деньги?! — вскричал я. — Но как они к тебе попали?

— Не кричи и выключи в машине свет! — она через плечо швырнула конверт с деньгами на заднее сидение.

— Я жду объяснений! — возмущенно напомнил я.

Инга потерлась головой о мое плечо, притворно тяжко вздохнула. И спокойно поинтересовалась:

— Можно я начну с самого начала?

— Можно! — нетерпеливо рявкнул я.

— Так вот, когда я услышала, что у этого Грицька пропали деньги в офисе, у меня перед глазами тот час возникла картинка, — будничным голосом и неторопливо стала вещать Инга. — Я увидела, как он выходит из кабинета, идет по коридору и открывает неприметную дверь. А в его кабинет быстро вбегает Зинаида Васильевна, открывает верхний ящик стола, хватает конверт с деньгами и убегает.

— Стоп! — остановил я свою ясновидящую пассажирку. — То есть деньги у Гришки украла Зинаида Васильевна? Она, вроде, работает у него бухгалтером?

— И одновременно является его сексуальной партнершей! — воскликнула моя ясновидящая пассажирка.

— Что ты несешь?! — опешил я. — Ей же под шестьдесят, она этому Гришке чуть ли не в бабушки годится! Зачем ему, молодому да богатенькому, эта старая развалина?

— Видать, тянет его на пожилых! — засмеялась Инга. — Он геронтофил.

— Ну, а дальше-то что? — мне не терпелось узнать, как деньги попали к ней.

— А что дальше? — хмыкнула она. — Я позвала Зинаиду Васильевну на кухню и там сказала, что имею доказательства, уличающие ее в воровстве.

— Но ведь тебе нет никаких доказательств!

— Да я Зинаиду Васильевну просто взяла на «пушку»! — засмеялась Инга. — Она покраснела и выскочила из кухни. Тогда я подошла к ней уже в гостиной и шепнула на ушко, что знаю о ее связи с Грицьком и готова сейчас же все рассказать Вячеславу Михайловичу. Вот тут она страшно испугалась. Она сразу же сама позвала меня на кухню, упала на колени и стала просить, чтобы я не выдавала мужу ее тайну. А еще божилась, что не крала деньги. Тогда я подробно описала Зинаиде Васильевне место, куда она спрятала конверт.

— Так вы, значит, отлучались не в аптеку, а ходили за деньгами? — догадался я.

— Да, мы ходили к ней домой! — подтвердила Инга. — Конверт оказался именно в том месте, которое я описала, — в углу гостиной, за кадкой с фикусом, прикрытый тряпочкой.

Наверно, мне следовало крепко отругать свою бесстыжую подругу, может быть, накричать на нее или даже развернуть автомобиль и вернуться в Бердянск, чтобы передать Андреем эти деньги их законному владельцу. Но почему-то зла у меня на Ингу не было, более того — ее рассказ не вызвал в моей душе ни возмущения, ни досады, ни угрызений совести. Наверно, я уже привык к выходкам этой коварной и корыстной дамочки. Или сам становлюсь таким же, как она? Я только поинтересовался:

— А почему в конверте шесть тысяч? Гриша же говорил о семи…

— Ну, тысячу я оставила Зинаиде Васильевне за труды, — пояснила Инга веселым голосом. — Старушка ведь рисковала!

Я зажег сигарету, и минуты три молча курил, выпуская дым в приоткрытое окно. Потом со вздохом заметил:

— Эта сексуально озабоченная бабуля, конечно, сволочь, коль обокрала своего молодого любовника. А ты — шантажистка и ничем не лучше ее! Но за что пострадал Гриша?

— Эх, Ванечка, ничего ты об этом Грицьке не знаешь! — с горечью проговорила Инга. — Ты думаешь, он честным путем разбогател? «Развел» на деньги одну немолодую даму, потом «кинул» компаньона… А в юности, между прочим, изнасиловал старушку на пляже, когда та вышла поздно вечером из пансионата подышать свежим воздухом. Да еще как поглумился над ней!

— Это все правда? — я быстро взглянул на пассажирку. В полумраке салона ее глаза влажно поблескивали.

— К сожалению, да! — произнесла она тихо и, отвернувшись к окну, замолчала.