Часы показывали четверть второго, когда мы въехали в Запорожье. Я хотел доставить Ингу на площадь Профсоюзов и сразу отправиться домой, но в последний момент решение пришлось поменять.

— Неужели я такая противная баба, что ты хочешь от меня сбежать посреди ночи? Прошу тебя, Ванечка, останься у меня! — заканючила моя спутница, обиженно сжав губки. — Попьем чаю, немного поговорим. А потом завалимся спать. Я не стану к тебе приставать, не бойся!

Не уважить такую, в общем-то, мелкую просьбу женщины, отношениями с которой дорожишь, было бы просто непростительно, и я остался.

Инга быстро ополоснулась под душем, переоделась в халат и принялась готовить некрепкий чай с медом. Пока она возилась, я тоже смотался в ванную. А потом мы сели в кухне за стол, принялись пить ароматное варево и беседовать.

Вспоминать о деньгах, привезенных из Бердянска, мне не хотелось, не касалась этой темы и Инга. Сначала наш разговор шел о моей работе, потом — о моих планах на будущее, которое я, кстати, представлял себе весьма смутно.

— А ты можешь сейчас поверить в то, что через несколько лет захочешь поменять место жительства? — вдруг спросила меня моя собеседница с лукавой улыбкой. — И поменяешь!

— Не может быть! — категорично отрезал я. — Ну, разве что меня пригласят на работу в какой-нибудь город, посулив большую зарплату. Но это же не перемена места жительства, это, скорее, временный отъезд.

— Я бы на твоем месте не была так уверена! — засмеялась Инга. — Ты уедешь из Запорожья не на заработки…

— В принципе, все, конечно, может случиться, — согласился я, вспомнив, что говорю с человеком, наделенным необычными способностями, который попусту трепаться не станет. И спросил: — Далеко уеду?

— Не так, чтобы очень, — неопределенно пожала плечами она. — Сначала ты и вправду отправишься в другое место вроде как по делам. Но потом у тебя появятся возможность и желание обосноваться там прочно.

— И все же маловероятно, чтобы я решился на отъезд из Запорожья…

— Решишься! Условия жизни на новом месте будут куда лучше, чем здесь. Да и финансовые перспективы откроются хорошие…

— Ладно, давай не будем обо мне, — поморщился я. — Боюсь я твоих предсказаний! И вообще, мне кажется, что информация о собственном будущем человеку вредна. Ведь, зная наперед о каких-то неизбежных событиях, он станет готовиться к ним, а не жить полноценной жизнью сегодня и сейчас.

— Ты прав! — улыбнулась Инга. И предложила: — Тогда, может, рассказать тебе о том, какие перемены ждут твоих родных?

— Боже упаси! — заволновался я. — Это еще хуже! Если тебе уж так хочется прорицать, то просвети меня насчет… ну, например, будущего мироустройства.

— Спросил! — засмеялась она. — Ты думаешь, что я вижу все? Ошибаешься! Хотя, конечно, кое-что сказать могу…

— Говори! — загорелся я, придвигаясь ближе к Инге.

— Пройдет не больше полувека, и самой влиятельной страной в мире станет Китай, о чем, конечно, уже сегодня догадываются многие аналитики. Системная разработка и быстрейшее внедрение новейших технологий, бурное развитие экономики, рост военного могущества — все это позволит китайцам стать первыми в мировом сообществе. Поначалу, еще не в полной мере осознавая свою силу, они будут лишь осторожно противиться некоторым решениям международных организаций, гнуть свою линию. Но затем, с приходом к власти двух агрессивно настроенных политиков, все поменяется. Китай начнет буквально диктовать свои условия другим державам. Вскоре он поставит вопрос о необходимости скорейшего расширения своей территории. И добьется нужного решения. К счастью, не путем военного вторжения, а за счет длительных и болезненных переговоров. К Китаю на правах автономии отойдет часть Монголии. Другая часть этой страны формально останется независимой, но фактически станет частью России, восток которой к тому времени, кстати, будет просто наводнен китайцами. Потом они возьмутся за Африку, а чуть позже и за один просторный, но малозаселенный регион Латинской Америки — у ребят из Поднебесной там вдруг появятся жизненно важные интересы.

Я слушал свою черноглазую подружку с улыбкой. Нет, сомнений в ее словах у меня не возникало. Просто она так увлеченно рассказывала, что, кажется, даже забыла, где и с кем находится. Что это за состояние? Припадок ясновидения? Экстаз прорицателя?

— Пей чай! Остынет! — напомнил я, притронувшись к прохладной руке Инги.

— Да, да! — опомнилась она и, бросив на меня все еще затуманенный взгляд, взяла чашку. Сделала несколько глотков и немного смущенно спросила: — Тебе интересно то, что я рассказываю?

Я кивнул.

Немного помолчав, как бы собираясь с мыслями, Инга продолжила:

— У Китая возникнет напряженная ситуация с некоторыми соседями, дело дойдет до локальных боевых действий. Но потом все неожиданно стихнет. Еще одна держава, кроме Монголии, о которой я уже упоминала, попадет под контроль Китая, хотя юридически будет считаться суверенной. А тем временем целых две страны, в Африке и Латинской Америке, перейдут под его протекторат. Туда хлынут десятки миллионов переселенцев из Поднебесной. Немало их, кстати, появится и в других местах, не подконтрольных Китаю — в Юго-Восточной Азии, на островах Тихого океана, в Северной Америке и даже в Европе. Никто не станет их прогонять… И понемногу Китай успокоится, поведет миролюбивую политику, примкнет к неким международным содружествам, откроет все границы…

— Да, впечатляющий рассказ! — проронил я, когда Инга умолкла. — Добавишь к нему еще что-нибудь?

— Нет, это все, что я увидела, — она подлила себе чаю и выпила полчашки одним духом. — Давай ложиться спать, Ванечка! Уже половина четвертого, почти утро…

— Тогда — с добрым утром! — засмеялся я.

Она чмокнула меня в скулу и отправилась в спальню, а я остался, чтобы выкурить еще одну сигарету.

Через несколько минут, раздевшись, прилег рядом с Ингой. Она что-то сонно промурлыкала и, прижавшись ко мне плотнее, затихла.

Следом за ней уснул и я.

Спали мы почти до полудня. И спали бы, наверно, еще, но неожиданно заиграл мой мобильный, оставленный в гостиной. Я вскочил с кровати, плотнее прикрыл Ингу одеялом — в квартире было довольно прохладно, и побежал за телефоном.

— Да, слушаю!

— Ваня! Здравствуй! — это была Вива. Голос уставший, но радостный. — Как ты там, милый?

— Котеночек, у меня все в порядке! — Мне остро захотелось ее увидеть. — А что у тебя, рассказывай!

— Не стану утверждать, что Владимир Иванович находится в абсолютно полном здравии, но умирать пока не собирается! — восторженно сообщила она. — Я заказала три молебна о его здравии в разных храмах и сама двое суток молилась. И теперь знаю, что его жизненный путь продлен на два года.

— А потом?

Вива вздохнула:

— Ваня, Владимиру Ивановичу семьдесят два года…

— Понятно… А когда ты вернешься в Запорожье?

— Буду послезавтра вечером, — ответила она. И, помолчав, спросила: — Ты меня все еще любишь?

— Без памяти! — с пафосом воскликнул я.

— И я тебя люблю, Ваня! Помни об этом…

Когда я оторвал от уха телефон и повернулся, чтобы пойти на кухню покурить, то увидел в дверях спальни Ингу. Она стояла, опершись спиной о косяк, и грустно смотрела на меня. На ней были одни кружевные трусики.

— Простудишься! — я метнулся в прихожую, сдернул с вешалки теплый байковый халат и, вернувшись, закутал в него свою нагую подружку.

Она схватила мою руку, стала горячо ее целовать.

— Ванечка, мой Ванечка! — шептала она. — Полюби меня так же, как любишь Виву! Полюби, пожалуйста…

Я низко опустил голову, закрыл лицо ладонями и неожиданно для самого себя тихо обронил:

— Почему ты думаешь, что я тебя не люблю?

Из глаз Инги в одно мгновение бриллиантовой россыпью брызнули слезы. Она порывисто обхватила меня за шею обеими руками, крепко прижалась к груди и застыла, словно приросла к ней. От ее упругого тела исходило трепетное тепло, заставляя мое сердце, наполненное тревогой и радостью, бешено колотиться.

Ну вот, я, наконец, осмелился осознать, осмелился признаться и себе, и этой влюбленной женщине, что она не просто дорогой для меня человек, но и часть моей души. Однако обещать ей что-то, кроме платонических чувств, не имел права…

Умывшись и одевшись, мы потом сидели на кухне, пили чай с гренками и смотрели друг другу в глаза. Не знаю, что выражали мои, но Ингины светились счастьем.

В час дня я отправился навестить Алексея.

Во дворе меня встретила встревоженная Настя.

— Ваня, Алешка спит! — сообщила она. — Он вообще в последнее время стал спать что-то уж слишком много. А вот кушает плохо. И выглядит неважно — бледный, хмурый, под глазами синие круги. Слабый очень, каждый шаг дается ему с трудом, я же вижу…

Я взял ее за плечи:

— Настя, отведи мужа к врачам! Не нужно с этим тянуть, мало ли что…

— Да он и слышать не хочет о докторах! — с сердцем выкрикнула она. — Ты думаешь, я не талдычу ему каждый день о том, что надо лечь в больницу на обследование?

— Все равно, нужно Алексея как-то уговорить! — я посмотрел в ее слезящиеся глаза, и у меня от жалости сжалось сердце. — А ты не переживай так! Я думаю, ничего серьезного у него нет, его недомогания — это, скорее всего, последствия нервного потрясения, которое он пережил. Ну, и плюс — воздействие снадобий Инги…

Настя энергично замахала руками:

— Но она сказала…

Я раздраженно всплеснул руками, оборвав супругу своего друга на полуслове:

— Да, она сказала, что Алешка ненадолго занеможет, а потом оклемается и с ним будет все в порядке. Но вдруг Инга что-то не учла? Например, его слабое общее состояние здоровья, какие-то хронические заболевания, которые вследствие психо-эмоционального перенапряжения теперь проявились в полную силу.

— Ладно, я еще раз попытаюсь поговорить с Алешкой, — пообещала Настя и затрясла головой, покрытой красным платочком с золотой окантовкой: — Попытаюсь… Только говорить с ним тяжело…

— Давай я потолкую с Алексеем? — предложил я и шагнул на крыльцо, намереваясь зайти в дом.

— Ваня, не сегодня! — остановила меня женщина. — Не надо будить Алешку, пусть поспит. Может, сон поможет ему быстрее прийти в норму.

— Ладно! — согласился я. И, махнув рукой, направился к своей машине. На ходу бросил: — Поговори с ним сама. А я завтра заеду.

— Ваня, угостить тебя чайком? — Настя догнала меня и схватила за рукав куртки. — Ты ведь в гости к нам приехал, а я тебя даже в дом не пустила…

— Спасибо! В другой раз! — я ободряюще улыбнулся ей и вышел за калитку.

С севера дул пронизывающий ледяной ветер, а сумрачное небо, нависшее над городом, как тяжелая свинцовая плита, казалась, вот-вот обрушится на землю. Немного запоздало, но зима все-таки вступала в свои права…

Господи, как же долго до весны, до тепла, до возрождения природы и ликования человеческих душ!

Подкатив к подъезду своего дома, я поискал глазами Дару и опять не увидел ее. Несколько раз окликнул пса, прошелся по двору туда-сюда. Но тщетно…

Запирая автомобиль, я вдруг вспомнил о деньгах, которые моя бедовая подруга так вероломно заполучила в Бердянске. Открыл заднюю дверь — белый конверт из плотной бумаги валялся на полу. Я сунул его в карман. Завтра утром отдам Инге, мне эти деньги не нужны.

Однако уже через пару часов она позвонила и чуть не плача попросила приехать сегодня.

— Что-то случилось? — заволновался я.

— Да, случилось! — скорбно ответила Инга. Но тут же прибавила уже игривым тоном: — Один важный орган моего тела отказывается работать и просто требует встречи с тобой!

— Передай своему органу, чтобы он присмирел! — пошутил я.

— Да, он не слушается, Ванечка! — со смехом воскликнула она. — И ему не прикажешь, это же сердце все-таки…

Пришлось отложить написание статьи, выключать компьютер и мчать на площадь Профсоюзов — отказать своей подружке я не мог, да мне, честно говоря, и самому хотелось ее увидеть…

Она ждала меня в квартире при полном параде: в алом платье, на лице — макияж, волосы — уложены в улитку, в руках — пальто. Я обошел вокруг нее, восхищенно поцокал языком:

— Да, эффектная дама! Но куда ты собралась?

— Я хочу пригласить тебя на ужин в кафе! — выразительные глаза Инги блеснули озорством. — У меня есть большое желание вкусно покушать и хорошенько выпить!

— Ну, покушать и выпить можно и дома, — заметил я. — А в кафе идти с тобой просто опасно, ты же опять кого-нибудь изувечишь!

Она беззаботно рассмеялась.

— В прошлый раз те парни сами напросились! Но сегодня, надеюсь, мы поужинаем в спокойной обстановке.

Я достал из кармана конверт и швырнул на полку в прихожей.

— Ты забыла свои деньги в машине.

— Это не мои денежки, Ванечка! — воскликнула Инга. — Это наши денежки!

Я поморщился.

— Мне они не нужны!

— Не выдумывай! — повысила голос она. — Ты же сам говорил, что тебе надо отдать машину в ремонт.

— Но в пакете ведь шесть тысяч долларов! — напомнил я. — А мне на ремонт ходовой потребуется долларов четыреста.

— Устраним неисправности в твоем автомобиле, купим тебе пару новеньких костюмов и мне что-нибудь — вот и уйдут денежки! — развела руками моя подружка. — И успокойся, ради Бога! Я что, ограбила сиротку или несчастную вдовушку? Я забрала деньги у воровки, которая, между прочим, стащила их у такого же вора! Понятно?

Я ничего на это не сказал, лишь осуждающе покачал головой.

Инга повела меня в то самое кафе, где мы были в прошлый раз.

Та же голубоглазая барменша — я ее узнал, — погруженная в какие-то свои мысли, тщательно протирала фужеры и рюмки белоснежной салфеткой. Рядом с ней, но со стороны зала, стоял высокий, подтянутый мужчина лет сорока в дорогом сером костюме и что-то подсчитывал на калькуляторе. Чуть поодаль переминались с ноги на ногу официанты — паренек лет двадцати-двадцати двух и смазливая девица с ярко-рыжими волосами. Она буквально поедала глазами мужчину в костюме, однако тот не поднимал головы.

Занятых столиков, кроме нашего, оказалось всего три. За одним расположилась компания развязных девиц, которые громко разговаривали, смеялись и визжали. За другим сидели бабушка и дедушка, видимо, супруги, они что-то праздновали. Третий столик занимала миловидная дама в черной юбке и красной блузке. Все ее пальцы были унизаны перстнями и кольцами, в ушах горели красные камни, на шее висела цепочка в палец толщиной, на которой болтался кулон в форме сердца. Перед дамой стояла бутылка шампанского и два фужера.

— Что будете заказывать? — рыжая официантка с блокнотиком в руке остановилась у нашего столика. Она то и дело бросала взгляды на мужчину с калькулятором.

— Мясная нарезка, овощной салат, персиковый сок и кофе, — сделала заказ Инга.

— Вашему кавалеру то же самое? — уточнила официантка, торопливо делая пометки в своем блокнотике.

— Разумеется!

— А пить будете?

Инга вопросительно взглянула на меня:

— Коньяк?

Я кивнул.

— Принесите триста граммов коньяка. Но хорошего!

— Сию минуту!

Рыжая почти бегом понеслась к барной стойке, при этом сделала крюк и чуть не зацепила плечом мужчину в костюме, что-то сказала голубоглазой и побежала на кухню. Дама в красной блузке, сидевшая за столиком, подняла голову и провела официантку недовольным взглядом.

Пока наш заказ выполнялся, я вышел на улицу покурить. Когда вернулся — рыжая уже расставляла на столе тарелки с закусками.

— Спасибо, — поблагодарил я девушку, присаживаясь напротив Инги. — У вас хорошо, вы не заставляете посетителей долго ждать!

— Быстрое обслуживание — это установка нашего шефа! — проговорила официантка. И уже на ходу, понизив голос до шепота, прибавила: — Кстати, он сейчас здесь. Вон, возле бара отирается…

Между тем, мужчина в сером костюме уже спрятал калькулятор и просто стоял, облокотившись об стойку.

Я наполнил рюмки коньяком, мы выпили и принялись за закуски.

— Ванечка, видишь женщину за столиком у стены? — Инга глазами указала на даму в красной блузке. — Это супруга хозяина кафе.

— Откуда ты знаешь? — немного удивился я.

— Знаю! — отрезала Инга, отправляя в рот кусочек буженины.

И, похоже, это было правдой — в этот самый момент дама поднялась и направилась к бару. Приблизилась к мужчине, что-то стала выговаривать ему, энергично размахивая руками. Он слушал и молча кивал. Потом они вместе прошли за столик, сели и, сделав по глотку из фужеров, начали о чем-то негромко спорить. Через минуту мужчина вскочил и побежал на кухню мимо парня-официанта. Тот сдержанно улыбнулся хозяину.

— Ванечка, я на минутку! — Инга вдруг поднялась. — Мне нужно эту женщину кое о чем спросить…

И прошествовала к столику, за которым в гордом одиночестве сидела дама в красной блузе. Я в недоумении смотрел вслед своей непредсказуемой подружке.

Она подошла к жене хозяина кафе, что-то сказала ей и та, недовольно вскинув бровь, вальяжно указала рукой на стул возле себя. Инга присела. С минуту они о чем-то говорили. Потом дама в красной блузке издала пронзительный вопль, взлетела со стула, как ракета, опрокинув его, и понеслась на кухню.

Загадочно улыбаясь, Инга вернулась на место.

Из кухни послышались крики, звон разбитого стекла, затем — жуткий грохот и лязг — похоже, кто-то изо всей силы швырял на пол кастрюли…

— Что там происходит? — я смотрел на свою подружку, ожидая ответа.

— Ну, видимо, посуду бьют! — засмеялась она. — Только что я рассказала хозяйке о шашнях ее мужа с рыжей официанткой. Она сначала как будто не поверила, но когда я сообщила, что он купил официантке квартиру, и назвала сумму…

— Зачем ты это сделала? — с тяжким вздохом спросил я.

— Приятно, когда после хорошего ужина начинается развлекательная программа! — Инга смотрела на меня вроде бы виновато, но в ее глазах плясали чертики озорства и лукавства. — Только это, Ванечка, было лишь начало концерта, сейчас ты увидишь продолжение!

Из кухни стремглав выскочил перепуганный хозяин. Он метнулся сначала к выходу из кафе, потом передумал и шмыгнул к стойке бара.

— Уважаемый, можно вас на минутку! — окликнула его Инга.

Мужчина услышал, повернул голову в зал и лихорадочно зашарил глазами по лицам посетителей.

— Подойдите! — моя подружка взмахнула рукой.

Он быстро приблизился:

— Что? Что вам нужно?

Инга поманила хозяина пальцем, и когда он наклонился к ней, что-то начала тихо говорить ему на ухо. Я уловил обрывки нескольких фраз: «Под носом у вас… спит с вашим племянником… совратила… засыпает его подарками…»

Лицо мужчины сделалось свекольно-красным, он резко выпрямился и гневно взглянул на парня-официанта. Тот поежился, втянул голову в плечи, но остался стоять на месте, под стеночкой.

— Ублюдок! Мерзавец! — заорал хозяин, забыв о посетителях, и ринулся к молодому человеку.

Но добежать до него не успел — из кухни, потрясая кулаками, вылетела разъяренная дама в красной блузе, перехватила мужа и влепила ему звонкую пощечину.

Он отпрянул в сторону, но супруга взметнула руку с длинными розовыми когтями и вцепилась ему в лицо. Он по-бабьи завизжал и, крутнувшись на месте, стремглав бросился к выходу из кафе. Дама, выкрикивая отборные ругательства, пулей понеслась за ним.

Когда они скрылись на улице, из кухни боязливо высунулась рыжая. Ее волосы были всклоченными, передник разорван, а из губ капала кровь. Парень-официант стоял ни живой, ни мертвый, вжавшись в стену. Его лицо было белее мела.

Компания девиц за столиком громко ржала и тыкала пальцами в сторону бедной рыжеволосой официантки, откровенно потешаясь над ней. Бабушка с дедушкой озадаченно смотрели то на нас, то на девиц. И только одна голубоглазая барменша все так же старательно протирала стеклянную посуду и думала о чем-то своем.

— Инга, подлая склочница! — еле сдерживая смех, закричал я. — Что ты сказала хозяину?!

— Правду! — захлопала она ресницами, изображая святую наивность. — Только правду! Я открыла ему глаза на недостойное поведение его супруги и родного племянника…

Минут через пятнадцать в кафе появилась запыхавшаяся дама в красной блузке и громогласно объявила, что по техническим причинам заведение закрывается, и посетители могут не платить за заказ…

На улице я погрозил Инге пальцем и назидательно попросил:

— Прекращай свои художества!

— Хорошо, — пообещала она смиренно. И тут же прыснула смехом.

Я тоже не смог сдержаться и от души расхохотался.