Вива подарила мне шикарную электробритву, дорогой шерстяной шарф и новый навороченный планшет.

Мне даже стало как-то неловко, когда она с радостным видом вручила мне все это.

— Котеночек, ну, зачем так много — сразу три подарка? — обнимая и целуя девушку, промямлил я растерянно.

— Честно говоря, в моих первоначальных планах был только планшет, — она не спешила убирать руки с моей шеи. — И я купила его. Но потом увидела в магазине эту электробритву, и мне так захотелось подарить ее тебе! А позже в другом магазине я наткнулась на шарф и тоже не смогла устоять…

— Спасибо тебе большое! — я ласково погладил Виву, как ребенка, по голове, а она, будто котенок, прижмурилась и заурчала от удовольствия. — Давай сходим в ресторан, отметим наш взаимный обмен подарками!

Девушка немного отстранилась и взглянула на меня скептически:

— Знаешь, я не очень доверяю общепиту. Могут запросто подсунуть блюдо, приготовленное не на растительном масле, а на животном жиру. Или подадут вареники с творогом, приготовленные в воде, в которой раньше варились пельмени. Мне от такой еды может стать плохо, я ведь никогда не употребляю мясной пищи…

— Тогда накроем праздничный стол дома? — предложил я.

— Отличная идея! — обрадовалась девушка. — Как тебе такое меню: тефтели из гречки и грибов в соусе, винегрет, медовый торт и морковный суп с мандаринами?

— Какой, какой суп? — не понял я. — С мандаринами?!

Она шутливо шлепнула меня по губам:

— Деревенщина! Этот суп — десертное блюдо! Готовится он с медом, орехами и сухой ромашкой…

— Все, все, понял! — воскликнул я, не дав ей договорить. — Просто я позабыл об этом блюде — не ел его, кажется, уже дня три, а может, даже четыре!

— Так я тебе и поверила! — засмеялась девушка. — Ты сейчас от меня впервые о нем услышал…

Она накинула на себя передник и поставила на огонь кастрюлю с овощами, а меня отправила в магазин за мандаринами, конфетами и шампанским. Все остальные продукты у нее лежали в кухонном шкафу и в холодильнике.

Когда через полчаса я вернулся в квартиру, то очень удивился, увидев, что газ отключен, ничего не готовится, а Вива стоит у окна с низко опущенной головой.

— Что случилось? — встревожился я.

Девушка вытерла передником свои мокрые глаза и взволнованно стала объяснять:

— Только что прибегала Наташа, соседка. С ее сынишкой опять случилось горе! Под присмотром бабушки он играл с мальчиками во дворе. Как на беду, та увидела знакомую, завела с ней беседу и на несколько минут отвлеклась. В это время старшие ребята сильно раскачали качели, на которых сидел Сашенька. Он не удержался и упал с них на бетонную оградку. Сильно ударился головой, кроме этого, у него ушиб грудной клетки, перелом ключицы… Врачи ничего не гарантируют…

— Боже мой! — выдохнул я. — Мальчик в больнице?

— Да, его увезла «скорая»! — Вива была так сильно расстроена, что у нее мелко дрожали пальцы. — Наташа прибежала с работы за деньгами и сейчас отправится к Сашеньке. Просит, чтобы я поехала с ней…

— Ты можешь помочь малышу? — мне подумалось, что девушке не помешало бы для начала успокоиться, а потом уже отправляться в больницу. Но терпит ли время?

Она беспомощно развела руками:

— Не знаю. Буду стараться изо всех сил… У меня предчувствие, что все эти напасти, свалившиеся на Сашеньку, случились неспроста…

— Что ты хочешь сказать? — я взглянул на девушку с недоумением. — Падение с качелей специально подстроено?

Она покачала головой:

— Возможно, мальчика прокляли. Может, даже не умышленно…

Через пять минут в дверь позвонили, и Вива, впопыхах ткнувшись губами в мою щеку и сорвав с вешалки куртку, выскочила из квартиры.

Целых три часа я бесцельно слонялся из угла в угол, курил у окна и рассеянно смотрел телевизор, пока, наконец, женщины не вернулись. Обе расстроенные и подавленные, обе изрядно продрогшие. Сбросили в прихожей прямо на пол верхнюю одежду и, не разуваясь, прошли на кухню. Я принялся готовить им кофе и не задавал никаких вопросов, ожидая, что они сами все расскажут.

Когда на столе появились три чашки с дымящимся напитком, соседка со слезами на глазах сообщила:

— Сашенька в коме. Мы упросила врача пустить нас на минутку в палату. Я как увидела сына… Господи! Голова забинтована, личико желтое, как лимон, веки и губки черные!

Наташа начала всхлипывать. Я с сочувствием смотрел на нее.

— Наташенька, не нужно плакать! — попросила Вива. Было видно, что она сама едва сдерживает слезы. — Я буду всю ночь молиться, а завтра утром пойду в храм. А ты пораньше отправляйся в больницу, там необходимо твое присутствие. Может, какие лекарства надо будет купить…

— Сашенька поправится? — соседка с надеждой взглянула на девушку. — Скажи, ты сможешь ему помочь?

Та кивнула.

— Сделаю все, что в моих силах!

— А что врачи говорят? — осведомился я, обращаясь к Наташе. — Каковы прогнозы?

— Да ничего толком не говорят! — горестно вздохнула она. — И никаких прогнозов не делают.

Вива ободряюще погладила ей руку:

— Мальчик будет жить, это точно. Вопрос лишь в том, как травма отразится на его здоровье, не останется ли он калекой…

Услышав эти слова, соседка немного оживилась.

— Главное, чтобы выжил! — воскликнула она. — А потом я найду хороших докторов. В лепешку расшибусь, но деньги на лечение добуду!

Я подлил женщинам кофе, а сам подошел к окну.

Вива провела меня рассеянным взглядом и опустила голову. Потом вдруг резко подняла ее и тихо спросила у Наташи:

— Мне важно знать, нет ли у тебя врагов? Может, ты кого-то серьезно обидела?

Соседка на мгновенье задумалась и отрицательно покачала головой:

— Какие могут быть у меня враги?

— Ты в этом абсолютно уверена? — девушка поднялась из-за стола и встала рядом со мной.

— Ну, возможно, кому-то нагрубила, сказала что-нибудь нелестное…

— И все? — допытывалась Вива. — А подлостей не приходилось делать? Говори честно!

— Нет, нет! — стушевалась соседка. — Я на подлость не способна.

— Но похоже на то, что кто-то очень не любит тебя, а если говорить прямо, без деликатностей — ненавидит всей своей душой! — заявила девушка. — И желает тебе и твоему ребенку погибели. Кто это может быть?

Наташа нервно потерла пальцами виски, вздохнула.

— Вообще-то, есть один человек, — наконец, вымученно призналась она. — Это Камила, жена мужчины, от которого я родила Сашеньку…

— Стоп, стоп! — остановила ее Вива. — Так Сашенька — внебрачный ребенок?

— Да, — несколько смущенно подтвердила Наташа. — Как-то в кафе я познакомилась с довольно приятным сорокадвухлетним мужчиной — Игорем. Он угостил меня дорогим вином, купил цветы и провел домой. На следующий день мы снова встретились, потом — еще. В общем, у нас начался роман… Позже я узнала, что мой знакомый женат на женщине, которая болеет, перенесла сложную операцию и стала бесплодной. Из-за этого Игорь сильно переживал, потому что очень хотел детей. Вскоре я забеременела и сообщила ему об этом, но он сразу не решился оставить жену. И лишь когда на свет появился Сашенька, перебрался жить ко мне. Камила, его бывшая, с которой он так и не развелся, почти каждый день звонила нам, рыдала, осыпала проклятиями. Мне это надоело, я сказала ей, что нарожаю Игорю много детей и попросила оставить нас в покое….

— А где теперь Игорь? — Вива бросила на меня многозначительный взгляд, затем шагнула к столу и присела на табурет.

— Он умер от сердечного приступа, — тихо вымолвила соседка. — Мы прожили вместе меньше года…

— А где Камила? — быстро спросила девушка, нервно забарабанив пальцами по краешку стола.

— Да где же ей быть? — пожала плечами Наташа. — Она так и живет одна. Как-то, около полугода назад, я ее видела — худющая, сгорбленная, полуседая. Она тоже меня узнала. Посмотрела с такой ненавистью…

Вива опустила голову и сидела, задумавшись, не меньше минуты. Мы с соседкой молчали.

— Вот что, Наташенька, ты сегодня поезжай в больницу, спроси, не нужно ли чего, — наконец заговорила девушка. — А завтра утром сходишь со мной в церковь. Тебе нужно исповедаться и заказать молебен за здравие Сашеньки и Камилы.

— Камилы?! — воскликнула соседка, удивленно вскинув бровь. — Зачем? Разве она родня мне какая-то, чтобы я за ее здоровье переживала?

— Ты перед ней виновата! — негромко заметила Вива. — И тебе нужно загладить эту вину. Поэтому закажи молебен, а потом съезди к ней и попроси прощения.

Наташа растерянно развела руками:

— Да Камила просто выгонит меня!

— Пусть выгоняет! — негромко изрекла девушка. — Попроси прощения и уходи.

— Это как-то поможет Сашеньке? — влез я с вопросом в разговор женщин.

— Обязательно! — подтвердила Вива.

— Ну что же, тогда я все сделаю так, как ты говоришь, — согласилась Наташа, поднимаясь. — Сейчас зайду домой на пять минут и потом поеду к моему мальчику…

Она ушла, а мы выпили еще по одной чашке кофе и немного побеседовали.

Пока я убирал со стола, девушка сходила в спальню и принесла небольшой кожаный чемоданчик. Открыла его и бережно достала икону, завернутую в лоскут синей плюшевой материи. Похоже, это был довольно старый образ Божьей Матери с Младенцем на руках, так как оклад сильно потускнел от времени, а деревянная рама почернела и потерлась.

— Иван, — с очень серьезным, почти торжественным видом обратилась ко мне Вива. — Не обижайся, но сейчас мне нужно остаться одной… Я должна молиться о спасении Сашеньки.

— Конечно! Никаких обид, котеночек! — я вытер руки о кухонное полотенце, чмокнул ее в скулу и, не мешкая, поспешил в прихожую одеваться. — До завтра!

Девушка провела меня за порог, быстро поцеловала и тотчас вернулась в квартиру, захлопнув за собой дверь. А я побежал вниз, к машине, решив рвануть на площадь Профсоюзов, чтобы навестить Ингу.

— Ванечка, мне срочно нужно смотаться в Киев! — огорошила она меня новостью, едва впустив в прихожую.

Я недовольно поморщился и, наклонившись, принялся стаскивать с ног ботинки.

— Срочно? А что случилось?

Инга виновато улыбнулась:

— У меня закончились бланки договоров. Сегодня утром я израсходовала два последних…

— Так ведь их можно сбросить электронной почтой, а здесь распечатать на принтере, — заметил я с некоторой долей раздражения.

— Нет, Ванечка! Мне нужны договора с мокрыми печатями и подписью генерального директора! — Инга подскочила ко мне, помогла снять верхнюю одежду и, бросив ее в шкаф, повела в гостиную. Войдя, плюхнулась на диван и увлекла за собой меня.

Я пригладил ее растрепавшиеся волосы и вздохнул:

— Мне будет не хватать тебя!

Она ласково обвила мою шею руками.

— Я ненадолго! Сегодня вечером сяду на киевский автобус. Завтра поутру зайду в фирму за бланками и наведаюсь домой. А после обеда уже поеду обратно в Запорожье. У меня на руках билеты в оба конца.

Я с сочувствием посмотрел на Ингу:

— Представляю, как ты, бедненькая, устанешь! Хоть в автобусе постарайся немного поспать.

— Постараюсь! — она на секунду прильнула ко мне и, вскочив, предложила: — Давай пополдничаем! Вечером я уже кушать не буду, в дорогу наедаться нельзя. А сейчас — самое время.

И, не дожидаясь ответа, побежала на кухню.

А я остался в гостиной покурить у приоткрытой балконной двери.

Полдничали мы яичницей с беконом, квашеной капустой и апельсиновым соком.

Потом Инга побежала в ванную принять душ перед дорогой. Плескалась и фыркала минут двадцать.

— Привезу тебе из столицы хороший подарок! — пообещала она, появившись передо мной в одной майке, толком не прикрывавшей даже бедра. — Я уже придумала, что именно куплю, но не скажу, сам увидишь!

Я с улыбкой окинул взглядом шикарное тело подружки и, сорвав покрывало с дивана, набросил ей на плечи.

— Не забывай, что даже такие секс-бомбы, как ты, могут запросто подхватить насморк! Температура в квартире не выше восемнадцати градусов.

Она похотливо ухмыльнулась и не то спросила, не то попросила:

— Ты завтра ночью сможешь меня встретить?

— Обязательно встречу! — кивнул я. — А сегодня отвезу на вокзал и посажу в автобус.

— Что ж, тогда начну понемногу собираться, — Инга вытянула из-под журнального столика небольшую дорожную сумку и стала придирчиво осматривать ее. — Автобус отправляется через два с половиной часа…

На другой день, после обеда, управившись с редакционными делами, я отправился к Виве. К этому времени она должна была уже возвратиться из церкви.

Ключи от квартиры, которую снимала девушка, лежали у меня в кармане. Поэтому звонить я не стал, а отпер дверь самостоятельно. Сняв куртку и обувь, осторожно прошел в гостиную, заглянул в спальню. Как я и предполагал, Вива спала. Ее джинсы и свитер свисали со спинки кровати, а скомканное пальто валялось прямо на полу. Да, видать сильно умаялась, бедняжка…

Приготовив себе кофе и покурив, я решил заняться приготовлением обеда — сварганить постный гречневый суп, стушить картошки с грибами и сварить компот из сухофруктов.

Вива проснулась через добрых три часа. За окнами уже сгустились сумерки.

— Ой, ты здесь! — заспанная, бледная, но с широкой улыбкой, она неожиданно возникла на пороге кухни. — Прости, что заставила тебя сидеть в одиночестве! Я вернулась домой из храма такая уставшая, что еле доползла до кровати…

— Не знаешь, как там дела у Сашеньки? — поинтересовался я, усаживая девушку за стол.

Ее глаза засияли.

— Знаю! — звонко воскликнула она. — Он пришел в себя и его жизни ничего не угрожает. И калекой он не останется. В общем, травма пройдет для Сашеньки без каких бы то ни было серьезных последствий.

— Твоя заслуга? — я наклонился через стол и поцеловал ее.

— На все воля Божья! — Вива поймала мою руку и задержала в своей.

— Пока ты спала, мне пришло в голову приготовить обед, — вспомнил я. — Но он давно остыл. Нужно разогреть.

— Какой ты молодец! — она вскочила с табурета. — Сейчас разогрею! Кстати, мне так кушать хочется…

— Сиди! Я все сделаю сам!

— Ладно, но я хоть умоюсь…

Через пару минут мы приступили к трапезе. Девушка ела с большим аппетитом да все нахваливала мою стряпню.

А потом, попивая душистый кофе, делилась со мной творческими планами.

— Через пару дней закончу работу над той картиной, которую я назвала «Тайная вечеря», и начну писать другую — «Пробуждение дьявола». Название пока условное, я над ним еще подумаю, но суть его будет приблизительно такой же.

— Звучит довольно пугающе, — заметил я.

— Я хочу изобразить извержение вулкана, — пояснила девушка. — Страшное извержение! Точную дату назвать не могу, но знаю, что его следует ожидать или в конце двадцать первого века, или в первой половине двадцать второго. Это извержение заставит человечество забыть о проблеме глобального потепления.

— Почему? — удивился я.

— Да потому, что после извержения вулкана средняя температура на планете опустится на два градуса.

— Как так?

— Все очень просто, — вздохнула Вива. — В результате мощного извержения вулкана в атмосферу будут выброшены сотни кубических километров пепла. А это вызовет резкое похолодание из-за отражения солнечных лучей от поверхности суши, покрытой пылью, и поглощения солнечной радиации аэрозольными частицами соединений серы, оказавшимися в верхних слоях атмосферы. Все это приведет к полной или частичной гибели растительного мира на довольно большой территории планеты и резкому сокращению численности животных. Постепенно температура будет подниматься, однако потребуется лет двести, чтобы полностью восстановился прежний температурный режим.

Я смотрел на девушку с ужасом.

— Ты уверена в этом?

Она печально качнула головой:

— К сожалению, да. Картины извержения и последствий извержения — стоят у меня перед глазами. Я вижу даже мелкие детали.

— Людские жертвы будут?

— В первые несколько часов погибнут десятки миллионов человек. Впоследствии — почти еще столько же. Весь громадный остров покроет лава, часть его вообще опустится под воду…

— Подожди, какой остров? — я вскочил и взволнованно заходил по комнате.

Вива поймала меня за руку и усадила на место.

— Вулкан расположен на острове. Не скажу, на каком именно, — не имею права. Но серьезно пострадает не только он, толстым слоем пепла будет засыпана также значительная часть континентальной территории и другие острова, расположенные неподалеку. На Земле поменяется климат. О некоторых фруктах, овощах и ягодах, произрастающих в естественных условиях, многим людям придется надолго забыть, их можно будет выращивать только в теплицах. Резко возрастет стоимость натуральных чая, кофе, какао-бобов. Бананы, ананасы, финики и даже цитрусовые станут непозволительной роскошью для подавляющего большинства населения Земли. С течением времени природа понемногу начнет восстанавливаться, но тип флоры в радиусе полутора-двух тысяч километров от эпицентра извержения поменяется — леса исчезнут, вместо них появятся травы. Что касается животного мира, то преобладать будут пресмыкающиеся и птицы, а млекопитающих, особенно, крупных, не станет…

— Да, страшное бедствие ожидает человечество, — изрек я, глядя на печальное лицо девушки. — Единственное утешение — случится все это еще не так скоро…

— Действительно, страшное бедствие, — согласилась она, слегка прикрыв в задумчивости свои прекрасные глаза. — Но все-таки не самое ужасное. Развитие цивилизации, конечно, несколько замедлится, но не остановится. А ведь в далеком прошлом подобные извержения, только гораздо масштабнее, приводили почти к полному уничтожению человечества…

Я обнял Виву, крепко прижал к груди и участливо проговорил:

— Тяжкий крест тебе приходится нести по жизни, бедный мой ясновидящий ангелочек!