До острова Милан и Марин доплыли благополучно. Всю дорогу их провожали дельфины — белобочки, афалины и морские свиньи. Мальчик никогда раньше не видел этих морских животных и с интересом наблюдал за тем, как они резвятся в воде.

Когда лодка уткнулась носом в прибрежный песок, рыбак на прощанье стал напутствовать своего маленького пассажира:

— Чтобы отсюда попасть в город, нужно войти в заросли терна, которые начинаются сразу за песчаным пляжем. В них есть козья тропа, ведущая к ручью. Ступай по ней, а когда выйдешь к водотоку — следуй вдоль берега за его течением. К обеду увидишь город, он называется Офрис.

Поблагодарив Марина низким поклоном, Милан двинулся в путь.

Быстро миновал песчаный пляж и, войдя в заросли терновника, начал сквозь него продираться.

Местность была холмистой, приходилось то подниматься вверх, то спускаться вниз. Притомился мальчик, пока наткнулся на еле приметную тропку. Прежде чем идти по ней, решил присесть, чтобы немного отдохнуть и попить водицы.

День был очень погожий, ярко светило солнце, в воздухе разливался аромат полевых цветов, вокруг звонко пели птицы. Все это придавало сил путнику, веселило его сердце.

Долго засиживаться он не стал и отправился дальше.

Уже вскоре оказался у ручья. Умывшись и набрав себе в сулею свежей воды, бодро зашагал вдоль пологого берега, заросшего камышом. Здесь повсюду встречались дикие козочки, они спокойно паслись, пощипывая молодую траву и не обращая никакого внимания на человека. Кустов терна стало совсем мало, зато появились кусты боярышника, бузины и шиповника.

Петляя между невысоких холмов, ручей с тихим звоном бежал все дальше вглубь острова.

Неожиданно Милан услышал лай собак, а потом и голоса людей. Он взобрался на взгорок и застыл, увидев открывшуюся панораму великолепного города. Он занимал огромную долину, обрамленную многочисленными рощами, садами и виноградниками.

Долго любовался городом мальчик. Его очень впечатлило то, что здесь не было ни одного деревянного дома; куда ни обрати взор — только каменные постройки. Особенно радовал глаз — беломраморный дворец с высокими шпилями, стоящий на площади в самом центре города.

Милан обратил внимание, что на окраинах почти все дома были одноэтажные и без особых прикрас, а ближе к площади — только многоэтажные, с колоннами и портиками. И везде зеленели скверы, пестрели ярким разноцветьем клумбы, били фонтаны и фонтанчики.

Мальчик решил идти на площадь.

Пока добрался до нее, миновал множество лавок, мастерских и хлебопекарен, возле которых толпились люди.

Но на площади народа оказалось еще больше. И не мудрено. Здесь стояли несколько раешников со своими красочными ящиками, украшенными резными фигурками животных и флажками. Возле раешников роились и галдели люди, ожидая своей очереди, чтобы посмотреть через специальные окошка в ящиках на всякие занятные картинки, нарисованные на движущейся ленте.

В одном месте парни и девушки играли в «Ручеек», в другом — две группы мужчин забавлялись «Лаптой».

Побродив по площади, Милан направился к высоким железным воротам, за которыми возвышался беломраморный дворец местного князя и градоправителя.

Не успел приблизиться, как откуда-то появились два стражника и преградили дорогу.

— Пропустите меня к князю! — попросил мальчик.

— Не велено никого пропускать! — строго отчеканил один из стражников — рыжебородый здоровяк.

— Наш князь Берислав нынче пребывает в глубокой печали, — вдруг вмешалась старушка, подметавшая большой метлой пыль у ворот.

— А что у него случилось? — поинтересовался мальчик, с надеждой поглядывая на другого стражника — с виду вполне добродушного парня.

Дворничиха, не прекращая работу, пояснила:

— Берислав влюбился в самую красивую девушку города, дочь боярина Местяты — голубоглазую Домиславу. И сегодня попросил ее руки. Но Домислава сказала, что не может выйти замуж за того, кто не владеет никаким ремеслом. И поставила условие: через три дня князь должен продемонстрировать ей какое-нибудь свое умение. А если не сможет, то получит бесповоротный отказ.

— И что же князь? — Милан отступил в сторону, чтобы не мешать старушке орудовать метлой.

— После разговора с Домиславой он впал в хандру…

В этот момент к воротам подошел осанистый мужчина в богатой одежде, опоясанный широким поясом, на котором висел меч с золоченой рукоятью.

— Что здесь нужно этому отроку? — гаркнул мужчина, указывая пальцем на мальчика.

— Он хочет видеть князя, господин главный стражник! — почтительно доложил рыжебородый здоровяк.

Пришедший смерил Милана с головы до пят оценивающим взглядом и распорядился:

— Ладно, отведите его к князю! Его светлость как раз ищет отрока на должность стольника взамен заболевшего Деяна.

— Нет, нет! — запротестовал Милан. — Не хочу я быть стольником! Мне нужно брата Наркиса из беды вызволять.

— Да ты хоть знаешь, какая это честь быть стольником у князя? — с усмешкой осведомился главный стражник. И, переменив тон, высокопарно произнес: — Прислуживать его светлости за столом во время торжественных трапез и сопровождать его в поездках — мечта многих отроков и юношей!

В княжеские палаты Милана повел стражник с добродушным лицом.

Берислав оказался молодым и статным парнем. Склонив свою золотоволосую голову, он сидел на лавке в гриднице и рассеянно смотрел сквозь открытое окно в сад, где уже цвели медуницы.

Стражник тихо кашлянул, и князь, встрепенувшись, повернулся к ним.

— Что это за отрок? — мягко спросил он, разглядывая мальчика.

— Я из Эремуруса! — громко произнес тот, опередив стражника, который успел лишь открыть рот. — Иду к грозному повелителю туманов и дождей Острогору, который похитил моего брата Наркиса.

— Вот как?! — удивленно воскликнул Берислав, оживившись. — Ты смелый отрок! Но ведомо ли тебе, что Острогор неумолим и лют? Он может уничтожить тебя одним движением мизинца.

— Ради брата я готов на все! — решительно заявил мальчик. — Сюда, на остров Цедрат, меня доставил на своей лодке рыбак Марин. А тебя, пресветлый княже, я прошу помочь мне добраться на другой берег моря. Там, за безводной пустыней, есть гора, на которой стоит замок Острогора.

— Это невозможно! — вздохнул Берислав, кивком отпуская стражника. — У меня всего два корабля. Один отправился в Греческую землю с пушниной, медом и воском. Он вернется не раньше середины лета. А другой корабль зашел в док на починку.

— Что же мне делать? — в глазах Милана заблестели слезы.

— Не отчаивайся! — попытался успокоить его князь. — Ты думаешь только у тебя одного невзгода? У меня она тоже есть…

— Да слышал я о твоей невзгоде, — грустно улыбнулся мальчик. — От нее легко избавиться. Принимайся за учебу, у тебя ведь целых три дня!

— Шутишь, что ли, отроче? — нахмурился Берислав. — Разве можно научиться какому-нибудь ремеслу за такой короткий срок?

— Можно, если очень захотеть! — уверенно заявил Милан.

— И что же это за ремесло?

— Например, гончарное!

Князь с раздражением махнул рукой:

— Некому меня учить! На острове нет ни одного гончара. Вся посуда у нас привезена с материка.

— Давай я тебя понатаскаю, — предложил Милан. — У меня отец гончар, я кое-чему у него научился.

Берислав с сомнением посмотрел на мальчика, однако отказываться не стал:

— Терять-то мне, собственно нечего…

— Тогда немедленно беремся за дело! — с воодушевлением возгласил Милан. — Прежде всего, смастерим простой гончарный круг. Для этого нам понадобятся деревянная скамейка, а также доски, из которых мы изготовим маховик — главную деталь, за счёт которой будет работать сам круг. Кроме маховика, надо еще сделать рабочий диск и ось — длинную квадратную палку. Прикажи доставить сюда материалы! И, конечно, не забудь о столярных инструментах.

К удивлению Берислава, уже через пару часов гончарный круг был готов.

— Теперь нужно отыскать на Цедрате гончарную глину, — поставил задачу мальчик. — Она должна с усилием переминаться в руках, но не прилипать к ним.

Оказалось, что такой глины полно за городом.

На рассвете следующего дня Милан и князь заперлись в кормовой палате — на кухне, где пылала большая печь, и приступили к занятиям.

Мальчик терпеливо объяснял Бериславу, как из кома глины формировать цилиндр, пользоваться разными инструментами, вытягивать стенки будущего сосуда, обжигать готовые изделия в печи, а также другие премудрости гончарного ремесла.

Князь со всей серьезностью внимал отроку, и уже к вечеру сумел самостоятельно сделать свою первую посуду — горшок и макитру.

Выспавшись, Милан и Берислав снова заперлись на кухне и продолжили занятия.

Когда князь продемонстрировал свое умение голубоглазой Домиславе, она пришла в неописуемый восторг и тут же попросила у своего отца Местяты родительского благословения на брак.

Счастливый Берислав в благодарность Милану за науку приказал приготовить в плаванье свою личную, княжескую ладью.

Она вышла в море сразу после свадьбы, на которой мальчик присутствовал как самый почетный гость.