Наблюдательный пункт в саванне

Утром, сразу после завтрака, из ночлежного «караван-сарая» со множеством всяких удобств в буш и саванну устремляются похожие на жуков малютки-автобусы, раскрашенные под зебру. А вечером будет известно, где, что туристы увидели. О крокодилах, бегемотах и разной порхающей и снующей в траве мелочи не пишут - это все относится к числу обычного. Но вот по дороге на ужин читаем: «Видели четырех львов». Называется ориентировочно место. Мы зовем нашего Сама (шофера-гида), он морщит лоб и не очень уверенно говорит: «Можно попробовать. Но львов тут мало. Сейчас съезжу за Чарли, будем держать совет».

Чарли тут гид с небольшой зарплатой, для него «чаевые» - средство к существованию.

- Чарльз, - представляется подошедший еще молодой человек в майке с игривой надписью. - Зовите Чарли, - говорит следопыт, усаживаясь рядом с шофером. Они разглаживают ладонями карту с паутиной местных дорог, прикидывая, где могут быть львы. И, не теряя времени, трогаемся.

Все, что видим, Чарли называет и дает животным краткую характеристику, неизменно заканчивая словами: «Очень вкусная». Чарли не завтракал, даем ему бутерброды и чай из термоса. «Вкусно!» - благодарит Чарли и сейчас же обращает наше внимание на стайку цесарок: «Вышли на дорогу погреться. Снимайте. Они не взлетят, предпочитают греться в траве. Вкусные...» Потом мы видим семейство бородавочников. Трава невысокая, уверенные в себе несуетливые здешние кабаны землистого цвета с провисшим брюхом, с гривой на холке, с мордой, похожей на экскаватор, и поднятым вверх, как антенна, голым хвостом, бегают не как попало, а четким строем. Впереди - мама, за ней - малыши друг за другом, а папа - сзади. Если преследовать, побегут в логово. Мама и малыши спускаются мордой вперед, а папаша в нору попятится и выставит наружу клыки. «Вкусные...» - мечтательно заканчивает повествование Чарли и начинает рассказ о достоинствах мяса гиппопотамов, но в это время дорогу перебегает стайка антилоп ориби. «И эти вкусные?» «Да, - заливается веселым смехом знаток местной фауны. - Очень вкусные!»

Наконец Чарли сообразил, что наша экспедиция принимает гастрономическую окраску, и начинает рассказывать о повадках животных. «Вот водяные козлы. Ну разве похожи они на козлов! Это какой-то дурак так назвал. Они же с оленя ростом... А это варан...» - Чарли просит Сама остановиться, чтобы мы могли как следует рассмотреть метровую ящерицу. «Вкусная?» Чарли морщится: «Нет. Варанов у нас не едят. Рядом, в Анголе, едят, они всё там едят...»

В направлении, где предположительно могут быть львы, видим облако белого дыма. «Буш горит. Хотите увидеть?» - поворачивается к нам шофер. Он дает газу, и уже минут через десять видим: то, что вчера еще было сухим, как порох, но всё же живым пространством - кустарник, желтые космы трав, - сейчас неузнаваемо. Черная земля по сторонам от дороги серебрится от пепла. Листья на кустах и мелких деревьях сгорели. Буш поредел. В нем видны стали ранее скрытые от глаз, похожие где на скалы, где на причудливые грибы желтые термитники. Странно, но совершенно спокойно по гари шли два водяных козла, а ориби, прыгая, как кузнечики, взбивали копытами пепел на черной равнине. Клубы белесого дыма и завеса огня под ним были в каком-нибудь километре от нас. И вот уже в машине чувствуем волны раскаленного воздуха, слышен треск пожираемого огнем кустарника. Ветра нет, пожар движется по равнине со скоростью пешехода. На дороге сидят четыре коршуна и орел змееяд. Эта большая птица за фронтом огня опустилась и поднялась с извивающейся в лапах добычей. Коршуны прямо в воздухе ловят, видимо, саранчу. А мышей хватают перед огнем на дороге.

Я не первый раз вижу, как горит сухая саванна и кустарниковая равнина. Видел, как в дыму, над полосою огня, ласточки ловят мошкару, как птица-секретарь бьет змей, рискуя опалить перья, как невозмутимо на фоне стены огня ходит дрофа, как лев спокойно наблюдает ползущий по саванне огненный фронт. И люди тоже спокойно глядели на буйство стихии, никто огня не тушил. Чарли сказал нам, что тут, в заповеднике, в канун сезона дождей специально степь и буш поджигают. «Появится влага - сразу все опять начнет зеленеть».

Пожары в Африке были всегда, они стали одним из важных экологических факторов. Если высохшую растительность не сжечь, зеленая не может пробиться через плотный войлок старой травы, не будет корма ни домашним, ни диким животным. Пожар - благо в этих местах. Животные, крупные, чувствуя дым, загодя откочевывают, а мелочь - черепахи, змеи, вараны, мыши, ящерицы - гибнут. Но к этим жертвам природа привыкла, и люди, видя быстрое пробуждение жизни на черных пожарищах, радуются обновленью. Да и природа приспособилась к огненным катаклизмам. Не страдают от огня термитники, не погибают опаленные огнем кустарники, корневая система трав сохраняется...

Мы прошмыгнули мимо дышащей жаром стены огня. По желтым, еще не тронутым пожаром холмам, убегало десятка два черных длиннотелых мангуст, выбежал на дорогу перед машиной и скрылся в сухом кустарнике дикобраз, а навстречу нам летели к огню коршуны, и два тяжеловесных падальщика марабу спешили чем-нибудь поживиться на пепелище.

Небольшое любопытство и никакого страха

Синеватая пелена дыма стлалась между холмами, но никакой паники не было среди искавших что-то на зеленом островке бабуинов и кормившихся, стоя на коленях, двух бородавочников. Где-то в этих местах притаились желанные львы. Где? «Поставь спичечный коробок, и лев за ним спрячется, - философствует Чарли. - После ночного ужина где-нибудь спят». Где? Мы колесим по саванне, съезжая с дороги на дорогу, осматриваем жесткую щетину сухой травы, но ничего, кроме антилоп, бородавочников и одиноко ходившей птицы-секретаря, не видим. «В Серенгети семь сотен львов. Там увидишь их в любой день», - говорит много повидавший Сам.

Подъезжаем к термитнику. С таких возвышений обычно высматривают добычу гепарды. Попытать счастья вызывается профессор Галушин, забираясь на термитник с биноклем. «Львов не вижу, - говорит он, - но на камне сидят три грифа». «Грифы?! - встрепенулись Чарли и Сам. - Где?!» Через три минуты мы подъехали к неизвестно откуда взявшемуся тут валуну и увидели тесно сидевших на нем птиц-падальщиков, явно отягощенных едою. «Львы где-то здесь», - сказал Сам, включая мотор. Мы проехали, озираясь, по двум-трем дорогам, и вдруг Сам, кивнув головой - «будьте внимательны!», - съехал с дороги по примятой колесами чьей-то машины траве. И вдруг, выключив мотор, он показал нам глазами в сторону. Львы!

Их четыре - нестарая самка и три, если мерить человеческим возрастом, пятнадцатилетних подростка. На мордах спокойное удивленье: откуда, мол, черти вас принесли? Но ни испуга, ни желания убежать - машина в этих местах для животных привычна. Разглядываем семейство. Львы, видимо, спали, и мама, отвернувшись, склоняет голову набок. А детям интересно на нас посмотреть. Один особенно любопытен - махнул лапой, сбивая сухие былинки перед глазами.

Плотно поевшие львы ленивы - могут спать, не сходя с места, пятнадцать - семнадцать часов. Эти недовольны только тем, что их разбудили, - аппетитно зевают, не спуская с машины внимательных глаз. Съемке мешает голубоватый пахучий дым от пожара, затопивший низину. Но делать нечего, хорошо хоть нашли молодцов. Перезаряжая камеру, наклоняюсь к уху Чарли. «Вкусно?» Тот беззвучно смеется...

Минут десять постояли мы рядом со львами. Дольше Сам не позволил - мы и так нарушили правила, съехав с дороги. «Но иначе мы бы их не заметили, - поясняет Чарли, когда остановились спокойно пережить встречу со львами. - Грифам спасибо! Это они нам выдали львов. Иначе бы ни за что не заметить!»

Чарли полагалось сколько-нибудь заплатить за старанья. Мы решили, что сделаем это вечером, и пригласили проводника в гости. Пришел он вовремя, в рубашке с галстуком. «Ты мусульманин, Чарли?» - спросил наш командор Волков. Получив отрицательный ответ, Валерий с прибауткой «Тиха украинская ночь, но сало треба перепрятать...» принес из холодильника пиво и аккуратно упакованные ломтики сала, переложенные чесноком. Чарли, узнав, что продукт привезен аж из самой Москвы, отхлебнул пива и смело принялся за экзотическую еду. «Вкусно!» - сказал он, накладывая сало на такой же экзотический черный хлеб.

Мы хотели услышать от Чарли какие-нибудь истории, связанные с животными. Он сразу завелся и поведал нам три удивительных случая, явно придуманных для доверчивых посетителей Африки. Мы похлопали по спине захмелевшего гида: «Ну а теперь расскажи о чем-нибудь, что было на самом деле». «На самом деле... - не обиделся наш собеседник и погрустнел. - На самом деле на Ниле прямо возле парома две недели назад крокодил утащил с берега шестилетнего мальчика, сынишку моего друга». Рассказав о подробностях случая, Чарли продолжил: «А еще одна правда состоит в том, что пора мне жениться. Есть и невеста, но нужен выкуп - семь коров. А где их взять?» В племени, к которому принадлежит Чарли, семь коров минимальный выкуп за невесту. «Ну да ладно, что говорить, главное - львов мы сегодня нашли! Налейте мне еще пива».

Мы попрощались, проводив Чарли до тропки, уходившей к хижине, где он жил, зарабатывая на хлеб в заповеднике. Солнце нырнуло за горизонт, и на смену ему поднималась луна, такая знакомая, почти родная для всех. От задымленности была она тут очень большой и красной. Чарли шел как раз в направлении луны, сбивая палочкой сухие головки трав. Почему-то в памяти вдруг всплыли чьи-то стихи (пишу по памяти): «И под каждою крышей, как бы мала ни была, свои беды, свои мыши, свои дела». «А что на завтра?» - окликнул Валерий. И мы еще минут двадцать поговорили о планах на завтра, наблюдая, как луна подымалась над задымленной землею, становилась чище и уменьшалась в размерах.