В часы, когда бессонница сама Как целый мир представится для взгляда И снимет с просветленного ума Ленивый морок дневного уклада, — Я грежу; простирается прохлада, Где тень живет, а душу скрыла тьма; Я знаю, что и мука, и услада Ничтожны, как никчемные тома. Я грежу; пустота во мне густится; Душа немеет немотой провидца — И в зоркости измучилась настоль, Что ни природы, ни мечты, ни Бога, Ни даже скорби; и отдал бы много, Чтоб эту ясность променять на боль.