Как в чаше, не нужной к застолью, Налито вина по края, Так сам я наполнился болью, Которой болею не я. И только чужую заботу Берет мое сердце в удел. А горечи – нет ни на йоту, Сыграть же ее – не посмел. И, мим на несбыточной сцене, В наряде, просветном насквозь, Танцую я танец видений — Дабы ничего не сбылось.