Всю ночь я не мог заснуть. Проклятый знак терзал меня, преследуя в кошмарах. Стоило мне хоть ненадолго прикрыть веки, как его черно-желтое изображение вмиг заполняло мой разум. Мне казалось, что я постоянно слышу какие-то крики. Не ужаса, боли или страха. Нет! Это был лёд. Пронзительный, раздирающий до костей крик, который мог предвещать только смерть, а, может, и кое-что похуже. За криками следовали белые, похожие на призраков, фигуры. Они медленно парили вдоль пепельно-черной земли, над которой разгоралось кроваво-красное небо. Смерть. Кровь и Тьма. Несколько раз мне казалось, что где-то вдали, за фигурами, в точке, где сходились черная земля и красное небо, я несколько раз видел контуры какого-то странного лица. Кто это был? Может, Бог, на которого намекала Люция? Я не знал, но мне не хотелось верить, что Бог может быть таким. Лицо то появлялось, то пропадало, и в дурмане сна я не мог его разглядеть. Таинственный фантом то казался мне взрослым мужчиной, то дряхлым стариком. Единственное, что мне запомнилось — это его ужасные, чернее самой темной ночи, глаза. Чернее этой странной жуткой земли, над которой парили призраки. В этих глазах не отражалось ничего, не светилось ни одного лучика света. Казалось, они втягивали в себя всё. При этом, по каким-то непонятным признакам в глазах, словно из открытой книги, читались: ум, сила, презрение и осознание собственного превосходства. Это был символ чистого не сомневающегося в себе зла, готового действовать! В страхе я раз за разом вскакивал с кровати, дабы как можно быстрее раскрыть веки и увидеть своих спящих братьев, или ткань палатки, или хоть что-нибудь, кроме этого ужасного проклятого знака!

Откуда он? И почему принцесса носит его цвета? Этого я не знал и не понимал. Возможно, Люция угодила в большую беду и сейчас не понимала, что с ней стряслось? А действительно, что? Я не имел представления, какой Люция была раньше, но был уверен, что знак оказывает на неё дурное влияние. Возможно, я судил по себе, но мне почему-то не верилось, что эта штука может желать кому-то добра.

Пытаясь хоть что-то понять, я растолкал спящего рядом Тимофа, позволив брату любезно разделить со мной радость бессонницы. Мне нужны были хоть какие-то сведения! Бран был прав. Новости действительно доходили до нашей глухомани в последнюю очередь, но священники Вороновского монастыря могли знать хоть что-нибудь о нарастающей на севере волне ереси. Увы, Тимоф не смог сообщить мне ничего нового, то ли монахи действительно были не в курсе всех происходящих у соседей дел, то ли просто не пожелали рассказывать тревожные вести молодым послушникам, дабы не подрывать нашу веру. Так или иначе, но ересь, видимо, начала распространяться совсем недавно. В противном случае монахи не смогли бы от нас ничего укрыть. Если рассказ Брана был правдив, то некий Черный Орден — сердце ереси, стремительно набирал силу, и даже инквизиция не могла побороть его влияние. Такого могущества в столь короткие сроки нельзя было достичь, не имея сильных покровителей. Следовательно, за Черным Орденом должен был стоять кто-то действительно влиятельный. Чтобы обуздать или переманить на свою сторону часть самой инквизиции, требовались колоссальные возможности и силы. А раз так, то трудно было представить, что этот "кто-то" ограничится только северными провинциями. Мог ли он иметь планы на Люцию? Не он ли подсунул принцессе этот знак? Если да, то для чего?

Тимоф не смог сказать мне ничего умного. Знак я ему показывать не стал, от греха подальше. По поводу Черного Ордена он лишь заверил, что мне не о чем беспокоиться, так как Светлый Владыка покарает любую ересь. Затем Тимоф предложил помолиться за души тех, кто не устоял перед тошнотворным соблазном. От его пылкой речи проснулся Деррик и незамедлительно поддержал послушника, заявив, что, без сомнения вся скверна скоро будет выжжена огнем и мечом. Вместе они принялись что-то говорить "о карающей длани Господа". Фыркнув, я отвернулся от обоих. Прав был Святой Великомученик Феофан Миролюбский в своих словах: "Вся ересь берет своё начало от науки, нет большего вместилища порока, нежели перечитавший книг разум!". Вот уж верно, Деррик и Тимоф не больно-то искушали свои мозги ядом познания, первому было достаточно рыцарского кодекса, второй ограничивался только святым писанием, молитвой и безграничной верой в Светлого Владыку. Дальше своих идеалов они ничего не хотели знать. В итоге — два девственно чистых разума, незамутненных сомнениями и еретическими мыслями, коим, без сомнения, была уготована дорога в рай. Мне же на Страшном суде явно припомнят все зерна сомнения в Божественной Силе, что запали в мою душу от частого просиживания в библиотеке.

Отвернувшись от друзей, я снова улегся на свой спальный мешок, накрылся походным шерстяным одеялом и по новой попробовал уснуть. Однако ничего из этого не получилось. Вскоре дружину поднял на ноги дикий крик петуха, живущего на мельнице. В родовом замке князя дружину на утренний подъем также будил петух, посему, чисто по привычке, солдаты повыскакивали со своих лежанок и побежали строиться. Романх, хоть и не собирался в этот раз поднимать дружину чуть свет, сам оказался не в силах изменить привычке и, поспешно надев на голову шлем, двинулся к солдатам. Вскоре обещания задушить несчастного петуха громкими криками пронеслись по округе. Из всей дружины я, наверное, был единственным, кто выражал несчастной птице свою благодарность. Подобный сон не принес бы мне отдыха, навеяв только лишнюю усталость. Пытаясь взбодриться, я первым побежал к колодцу, желая вылить на свою голову ведерко ледяной, освежающей воды. Я как раз успел это сделать, когда снова почувствовал покалывание во всем теле. Чертов знак не давал мне покоя! Собрав волю в кулак, я попробовал противостоять этой силе, перебороть её, однако, уколы стали только сильнее. Ничего не понимая, я набрал в ладони немного прохладной воды и сделал пару глотков, решив просто не обращать внимания. Первые пару секунд это помогало, но потом уколы просто согнули меня пополам. Стремясь не закричать от боли, я, закусив губу, поспешно вытащил проклятый предмет из сумки и бросил его на землю. Вмиг мне стало легче, отдышавшись, я перевел взор на знак и поразился. Он вибрировал! Земля рядом с ним тоже дрожала, как будто пытаясь отбросить злую сущность подальше от себя.

— Черная магия! — поразился я.

Больше всего на свете мне хотелось сейчас взять какие-нибудь щипцы, схватить с их помощью чертов символ и зашвырнуть его куда подальше, а то и вообще закопать в землю. Естественно, я сдержался. Знак был проклятьем, но он же был и ключом к ответам на мои вопросы. Эту вещь нужно было показать главному настоятелю монастыря и спросить совета. Знак явно был мне не по зубам. Я не мог распоряжаться им по своему усмотрению. Моих скудных сил хватало лишь на то, чтобы почувствовать злую сущность этой силы, но я понятия не имел о её природе. Неожиданно знак перестал дрожать и как будто затих. Преодолев отвращение, я аккуратно дотронулся до него рукой. Ничего не произошло! Никаких уколов. Зло как будто присмирело. Чуть поколебавшись, я вернул предмет в сумку.

Закончив умывание, я направился к карете. Необходимо было навестить принцессу. Возможно, Её Высочество нуждались в чём-то. Если честно, я не имел ни малейшего представления, когда честным слугам полагается проведывать знатных особ. Князь Герхард не придерживался никакого четкого расписания, но ему, по-видимому, и меньше требовалось.

— Входи, послушник! — последовал голос принцессы ещё до того, как мой кулак успел постучать в дверь.

Я поразился и осмотрел занавески на окнах кареты. Они были задернуты наглухо! Может, в стенках кареты была какая-нибудь едва заметная дырка, через которую принцесса могла подглядывать? Иначе как она могла узнать, что кто-то идет, и при этом, что иду именно я?!

— Чего стоишь, святошка? Ты всегда по утрам такой заторможенный?! — насмешливо спросила Люция.

Почувствовав стыд, я поспешно открыл дверь и зашел внутрь кареты. Принцесса была, как всегда, прекрасна. Склонившись над резным столиком, Её Высочество совершала некий непонятный, по сути, любому мужчине утренний ритуал, именуемый в простонародье "наведением марафета!". В данный момент Её Высочество водила по своей нежной щечке тонкой губкой, присыпанной какой-то пудрой, или хрен его знает чем. Смысл действа от меня ускользал, принцесса была настолько прекрасна, что никакие "марафеты" не могли повлиять на её светлый облик, ибо, как писал в своей седьмой книге Святой Великомученик Феофан Миролюбский: "Нельзя усовершенствовать совершенное подобно тому, как нельзя объять необъятное или впихнуть невпихуемое!". Возможно, дело было в необходимости соблюсти саму церемонию прихорашивания, а, может, и просто в привычке.

— Долго ты! — сказала Люция, беря в руки какую-то кисточку, — я вызывала тебя пятнадцать минут назад! В этом гадюшнике водится горячая вода?!

Я подавил в себе изумление. Так вот, значит, с чем была связана атака черно-желтого знака. Через уколы принцесса призывала меня к себе. Но как она это делала? Явно речь шла о каких-то чарах, но обладала ли Люция магическими способностями? Вряд ли девушку мог кто-то профессионально обучить темным искусствам. Вся магия нещадно преследовалась инквизицией на территории Великого Королевства и даже за его пределами. Только святая сила молитв Светлому Владыке была открыта для смертных. И то, для того, чтобы постичь блаженное таинство, нужно было принять послушание и ценой долгого и кропотливого труда в монастыре закалить свой дух до такой планки, чтобы старшие сочли тебя пригодным к служению силе. Любой же женщине, будь-то дворянка или простолюдинка, путь в искусство был закрыт. По утверждению Отцов Церкви, с древнейших времен до нынешних дней женщина являла собой сосредоточение греха гордыни. Жаждой своей неуемной повелевшей мужчине почитать её выше Светлого Владыки, что и привело человечество к немилости Божьей. Так что желающих приобщиться к духовной благодати сестер хоть и охотно стригли в монахини, но доступ к священным алтарям, волшебным реликвиям и оккультным книгам они имели только с тряпкой в руках. Даже для особ королевских кровей Отцы Церкви не делали исключений. Более того, к принцессе Люции должна была быть представлена духовная сестра, которой следовало оградить Её Высочество от всякого увлечения гаданиями или деревенскими любовными заговорами, не говоря уже о полноценном чернокнижии. Так откуда тогда у Люции мог оказаться этот проклятый знак? И как она могла им воспользоваться?

Я крепко задумался. Узнать, обладает ли принцесса магической силой, было можно, хоть и непросто. Для этого мне бы хватило и личной восприимчивости. Как никак, но кое-что я мог. Проблема, однако, заключалась в том, что список умений светлых братьев был весьма скуден, и виной тому наш низкий церковный ранг. На сегодняшний день я был обучен только техникам с использованием пассов рук. Другими словами, все мои способности заканчивались на кончиках пальцев, и даже целебные молитвы, что я произносил, могли подействовать только вблизи тех, кому требовалась помощь, в отличие от монахов — полноправных членов Святого Ордена, чьи силы простирались вплоть до полета стрелы. Мои перспективы повышения в церковном ранге на данный момент были весьма туманы. Так что почувствовать, развиты ли в принцессе магические силы или нет, я мог, только прикоснувшись к ней, а это, по вполне понятым причинам, было затруднительно. Любое прикосновение к королевской особе запросто могло привести меня к виселице, особенно, если это заметит кто-нибудь посторонний. Я вспомнил, как вчера случайно дотронулся до пальцев Люции, когда передавал ей яблоко. Вот если бы снова представилась такая возможность.

В этот момент в лоб меня стукнул маленький изящный кулачок.

— Ты чего, оглох сегодня с утра?! — вскрикнула Люция и треснула мне по лбу ещё раз, — мне нужна подогретая вода!

Я выскочил из кареты. Возможность определенно была упущена. Удар её кулачка был столь неожиданным, что я не успел ничего почувствовать. Впрочем, если прекрасная принцесса любит дубасить своих слуг, то можно было не сомневаться, что вскоре у меня снова появится возможность почувствовать её прикосновение, главное, успеть подставить что-нибудь более чувствительное! К счастью, это могло подождать, сейчас я поспешно бросился выполнять приказание.

На удивление, мне удалось быстро всё уладить. Вместе с мельником мы натаскали воды и вскипятили её в большущем котле. Жена Краснохряка охотно согласилась приготовить ванну и прислуживать Её Высочеству. Думаю, Люция была удовлетворена моей работой, хотя и ничего по этому поводу не сказала. Так или иначе, но, вымывшись и наладив прическу, она стала более приветливой и, наконец, снизошла до того, чтобы поговорить с князем. Самого разговора я, правда, не слышал. Вместе с дружиной мне пришлось поспешно собирать вещи, свертывая лагерь. Господин Герхард планировал уже завтра к полудню быть в родовом замке, а поскольку путь был неблизкий, нам следовало поторапливаться. Бриссен и Черный Лебедь так и не вернулись, и это начинало беспокоить Романха. К несчастью, отправить на их поиски было некого. Мечники и гвардейцы при всем желании не могли двигаться быстро, а, значит, на прочесывание местности у них бы ушла уйма времени. Светлые Братья, хоть и путешествовали налегке, были практически беззащитны, а после вчерашних потерь Романх отнюдь не хотел рисковать своими людьми. Вороновье всё ещё было диким краем. Если около замка, а также на близлежащих полях и фермах ещё можно было путешествовать, не особо опасаясь за свою жизнь, то здесь, рядом с мельницей, было ещё много неисхоженных земель, даже не нанесенных на карту. Особенно это относилось к местности, куда направился отряд благородного Бриссена. Примерно в паре часов пути на восток начинались опасные Гадючьи Топи, населенные гоблинами. Я практически не сомневался, что напавшие на мельницу нелюди пришли именно оттуда, правда, их вел людоед, а костяком вражьего отряда были орки. Гоблины, вопреки расхожему мнению, не особенно любили орков и отнюдь не считали их своими старшими братьями. Про людоедов и говорить не приходится, вряд ли тот, в ком есть хоть капля мозгов, может испытывать высокие чувства к созданию, постоянно глядящему на тебя, как на легкую закуску. Так что в Гадючьих Топях высокорослых нелюдей вряд ли могли принять радушно, но гоблины по натуре своей являлись довольно-таки трусливыми тварями, и их было легко подчинить. Да и прийти вражинам, кроме как из болот, было просто неоткуда. Конечно, существовал мизерный шанс, что им удалось каким-то неведомым образом пройти через земли Алиссии, уклонившись от многочисленных патрулей королевской армии, но я в это не верил.

В общем, нам оставалось надеяться, что с остальными дружинниками ничего не случилось, и они просто заплутали где-нибудь вблизи болот. Больше их ждать мы не могли. Поговорив с принцессой, князь Герхард объявил, что Её Высочество сильно нуждается в удобствах замка Вороновья, а посему дружина должна выдвигаться немедленно. Солдаты поспешно заносились по лагерю, собирая остатки скарба. Через пятнадцать минут мы были готовы. Князь Герхард удовлетворенно вздохнул и приказал выступать. Вообще, настроение лорда сильно улучшилось по сравнению со вчерашним днем. Господин даже одобрительно похлопал меня по плечу и сказал, что вполне удовлетворен моими духовными проповедями. Видимо, сегодня принцесса была с князем намного любезнее, и лорд был несказанно тому рад. Благородный Герхард велел мне и дальше держаться вблизи принцессы и способствовать её хорошему настроению. Князь сказал, что сильно на меня рассчитывает. Конкретно господин говорить не стал, тем не менее, было очевидно, что мне пора начинать всячески возвышать силу, храбрость, благородство и красоту нашего повелителя в глазах Люции. Между прочим, как и предсказывал Романх, на серебряную медаль господин не обратил никакого внимания. Очевидно, что голова благородного Герхарда сейчас была занята другим.

В итоге, нашему отряду была уготована честь — идти рядом с каретой принцессы. Видимо, князь хотел, чтобы духовники находились ближе к Её Высочеству. Впереди нас шли гвардейцы, ведомые Романхом, позади и вокруг обоза шествовали мечники. Сам князь шёл во главе процессии. Конь благородного господина пал в битве, и заменить его пока было некем. Телеги обоза тянули за собой грузовые лошади, непригодные для езды. Выпрягать скакунов из кареты принцессы тоже, естественно, никто не стал. В итоге благородный господин, облаченный в полный набор доспехов, был вынужден идти пешком, несмотря на свой перелом и ещё не вполне зажившие раны. В паре шагов за ним шествовал Деррик, неся на своем горбу копье, меч и щит князя. Обоим явно приходилось несладко, но и тот, и другой были слишком горды, чтобы жаловаться. К слову сказать, Романх предлагал князю разместиться где-нибудь на телегах обоза, рядом с другими ранеными, пообещав выкинуть часть скарба. Однако лорд Герхард наотрез отказался, сообщив, что рыцари не путешествуют столь неблагородным образом, особенно перед взором прекрасной дамы. Прекрасная дама, правда, вернулась в свою карету, задернула занавески и перестала обращать на что-либо внимание, даже на славных рыцарей, тем не менее, спорить с князем по этому поводу было бесполезно.

Я же, как никогда радуясь, что могу прогуляться налегке, неторопливо шёл справа от кареты и любовался равниной, которую называл своим домом.

Вороновье! Пусть эта земля и считалась диким захолустьем, я её любил. Впереди, насколько хватало глаз, лежала величественная долина. Возделанных участков земли, за исключением огорода мельника, пока не было видно. Распаханные поля лежали дальше, вплотную примыкая к замку. Здесь же кругом раскинулась первозданная дикая земля. Тут и там попадались небольшие заполненные водой овраги и участки болотистой почвы — напоминание о близости к Гнилым Топям. Чуть южнее обзор перекрывали несколько величественных, заросших высокой травой холмов. Собственно говоря, из-за них-то род Краснохряков и выбрал это место для строительства мельницы. Ещё при отце лорда Герхарда в холмах обнаружились засыпанные землей постройки, скрывающие под собой вход в древние, невесть когда возведенные рудники. По приказу лорда они были раскопаны, и рабочие обнаружили в покинутых шахтах несколько соляных жил. Соль была ценным товаром. Без неё нельзя было сохранить урожай сельских овощей. Климат в этой части Эрмса был теплым, а, стало быть, только засолив пищу, её можно было сохранить на продолжительный срок. Нехватка "белого золота" не раз и не два подталкивала горожан Алиссии на вооруженные восстания сначала против Торгового Конклава, а впоследствии и против королевской власти. Так что отец благородного Герхарда, обнаружив в холмах соль, немедленно распорядился возобновить работу шахт, рассчитывая озолотиться. Тогда-то один ушлый и зажиточный крестьян, взяв заем, построил рядом мельницу, рассчитывая кормить шахтеров. Увы, и князь, и мельник прогадали, соли в холмах оказалось совсем немного. Очень скоро бедные жилы были выработаны, а в других в холмах ничего обнаружено не было. Шахты снова оказались заброшены. Однако мельница выжила. Поля Вороновья были плодородны, и крестьяне с готовностью продавали семье Краснохряка излишки зерна, которые не могли перемолоть в замке. Так что мельница не была в накладе, ведь здесь пролегала торговая тропа в Алиссию. Купцы из густонаселенного города охотно наведывались к Краснохряку, дабы запастись дешевой мукой.

На западе маленькие и быстрые ручейки бойко вливались в небольшую речку — Вороновку, бывшую Вороножку. Речка пробегала через всю равнину с севера на юг и брала свое начало в землях гномов Северного Всхолмья. Вода здесь была прозрачной и чистой, подобно слезе. В ясный день, стоя на берегу, можно было увидеть притаившуюся на дне рыбу. Преимущественно мелких окуней, да пескариков, хотя попадались и крупные налимы. В свое время мы с Дерриком провели немало приятных часов, сидя с удочками под высокой ивой. Хотя всё же нам больше нравилось не находиться на берегу, а плескаться в прогретых лучами солнца водах реки, попутно выслушивая громкую ругань местных рыбаков, клявших нас на чём свет стоит за распуганный улов. Вороновка была небольшой, не шире двадцати шагов, но быстрой речкой, посему было приятно, распластавшись всем телом на поверхности воды, чувствовать, как тебя уносит течение. Можно было не опасаться удариться балдой об какую-нибудь проплывающую мимо баржу. К радости ребятни и к отчаянию нашего казначея — Эдда Держи Монеты, суда по реке не ходили. Все попытки наладить торговлю и превратить Вороновье в крупный перевалочный путь между нашими богатыми соседями пока терпели крах. Держи Монета полагал, что главная проблема заключалась в малочисленном населении долины и отсутствии переселенцев, способных заселить пустующие земли, отогнать подальше диких зверей и разбойников, построить харчевни и обеспечить тем самым благоприятные условия для провоза товаров. Но лично я считал, что корень трудностей лежал не в скудости людского потока, а в жадности самого казначея. Цели Эдда нельзя было назвать неправильными, Держи Монета мечтал наладить крепкие торговые связи между живущими на севере гномами и крупнейшим торговым центром Эрмса — Алиссией. По Вороновке, пусть небольшой, но глубокой и пригодной для судоходства реке, бегущей по равнине, можно было переправлять множество товаров между богатейшими землями Эрмса. Гномы были отнюдь не против того, чтобы наладить торговлю с людьми и отдавать свои знаменитые кузнечные поделки, намного превосходящие красотой и качеством произведения людей, в обмен на овощи, муку и хмель. Первые торговые сделки прошли успешно, именно тогда горный народец и подарил князю великолепное мифрильное копье в знак своей дружбы. К несчастью, в дальнейшем переговоры зашли в тупик, и виной тому стала жадность Держи Монеты. Мало того, что земли гномов никогда не входили в состав Великого Королевства, а посему все их товары облагались общегосударственной пошлиной, вдобавок Эдд, решивший выжать из карликов всё, что можно, убедил князя назначить дополнительные торговые сборы, а также сильно завысить все цены на отпускаемые соседям товары. Гномы обиделись. А обиды свои они помнили долго. В результате по Вороновью не только не пошли караваны из Северного Всхолмья в Алиссию и обратно, но и наши крестьяне лишись возможности приработка, поскольку гномы закрыли все располагающиеся на границе равнины торговые посты. У кого они стали закупать необходимые для себя товары, никто в Вороновье не знал. Эдд Держи Монета уверял, что гномы просто блефуют, и рано или поздно их запасы кончатся, и низкорослые купцы вернутся вновь. Однако с тех пор прошло более трех лет, и со стороны Северного Всхолмья к нам никто так и не спустился. Алиссия тоже не спешила баловать нас активной торговлей, немногочисленные купцы изредка появлялись на южной мельнице, пытаясь затариться по дешевке мукой да продать нехитрые предметы обихода, требовавшиеся немногочисленному населению Вороновья. В результате почти наполовину наша долина представляла собой необжитую, малонаселенную землю.

Вскоре дружина вышла на небольшую, изрядно поросшую травой тропинку, она указала нам верное направление к замку. Через полчаса впереди показались высокие верхушки деревьев. Тропинка уверенно заворачивала к ним, прочерчивая путь через небольшую полосу соснового леса. Эдакие островки деревьев, выросшие в океане травы, периодически попадались в Вороновье и служили для жителей княжества источником строительного материала. Оторвавшись от созерцания природы, я посмотрел сначала на Романха, а потом на князя. Время близилось к полудню, и пора было сделать привал. Мало того, что мой желудок уже начинал мурлыкать, требуя пищи, так ещё раны князя во время стоянки осмотреть было отнюдь не лишним. Особого беспокойства за господина Герхарда я не испытывал, но всё же длительный переход мог сказаться на сломанной руке лорда.

К несчастью для дружины, ни князь, ни ветеран не собирались останавливаться. Видимо, оба торопились добраться до замка как можно быстрее. Несмотря на ярое желание заморить червячка, меня это вполне устраивало, каждый взгляд на принцессу Люцию наполнял мою душу счастьем и неописуемым восторгом, но прислуживать капризному созданию в пути, выслушивая жалобы на варварский быт, мне вовсе не хотелось. Видимо, Романх и господин Герхард были здесь со мной солидарны. Без остановок дружина направилась дальше.

По счастью, сосновый бор представлял собой одно лишь название, деревья росли редко, и расстояние между ними давало карете достаточно простора, чтобы свободно проехать. Солдаты, держась тропы, покорно следовали за князем.

— Эй! Что это там впереди? — воскликнул Романх.

Я пригляделся. На горизонте вдруг показалась большая сельская телега, развернутая поперек дороги. Вокруг, в тени окрестных деревьев, начинали просматриваться десятки силуэтов. Снова незваные гости! Непохоже, будто они куда-то торопились. Просто стояли и ждали. Завидев их, князь остановился.

— Кто это? — удивился он, — может, Бриссен и Черный Лебедь?

Романх замотал головой.

— Не может быть, Ваше Превосходительство, — сказал он, — они отправились в путь без обоза! Разве что они встретили купца по дороге.

Князь кивнул.

— Отлично! — произнес лорд, — самое время нам с ними свидеться.

Князь смело зашагал вперед по тропе. Романх же был не столь радушен.

— Это могут быть и разбойники, Ваше Превосходительство, — предположил ветеран, — думаю, нам лучше подготовиться.

Князь даже не замедлил шага.

— Прекрасно, — сказал он, — тогда расправимся с ещё одними злодеями.

Романх поспешно ускорил шаг, устремившись за князем.

— Ваше превосходительство, — сказал он, — нам стоит приготовить дружину и не торопиться, тут может быть засада!

Князь только отмахнулся.

— К чему гадать? — удивился господин Герхард, — через пару минут всё станет ясно, если что, мы легко передавим весь этот сброд.

Деррик согласно кивнул и передал лорду меч. Романх в раздражении закатил глаза, но князь только ускорил шаг, уводя за собой дружину. Времени строить планы у нас не оставалось. Я испуганно огляделся по сторонам, рассматривая верхушки деревьев. По слухам, разбойники любили прятать в листве своих стрелков. К счастью, в хвое жиденьких сосен никого не было видно. Неожиданно мое внимание привлекла карета, уголком глаза я уловил легкое движение. Повернув голову, я заметил, что занавески на окнах экипажа зашевелились, и на миг моему взору предстало хорошенькое личико Люции. В первый раз принцесса заинтересовалась происходящим на дороге. "К чему бы это?!" — удивился я. Увы, играть в гадалки времени не было.

Посмотрев вперед, я, наконец, смог рассмотреть незваных гостей Вороновья. Их оказалось больше, чем я подумал вначале. Справа от телеги я заметил с пяток массивных детин. Все были, как на подбор: высокие, широкомордые, лысые или очень коротко подстриженные, с взорами без малейшего проблеска умственной нагрузки. Облачены они были в разномастные доспехи, преимущественно из плотной кожи. Ни один, насколько я мог рассмотреть, не носил полный набор. У первого отсутствовали наплечники, у второго нагрудник не был укреплен стальным пластинами, третий где-то оставил свои наколенники и щеголял в данный момент голыми, волосатыми, как у обезьяны, ногами. Каждый, однако, не забыл прихватить по массивному двуручному молоту или огромной шипастой дубине. Настоящие громилы!

Слева от телеги, опираясь на длинные посохи, непринужденно стояли ещё три человека. При одном взгляде на них мне стало не по себе. Их лица практически полностью закрывали черные, обшитые по бокам красной лентой, капюшоны. Тела закрывали подобного же цвета мантии. Мешковатые одеяния полностью уберегали их тела от постороннего взгляда, и рассмотреть можно было только бледную высохшую кожу на кистях их рук и пальцах, болезненно сжимающих длинные посохи. Чисто инстинктивно я почувствовал отторжение. Эти люди содержали в себе зло. По идее, моя чувствительность к потусторонним вещам заканчивалась на конце ладоней, но в этих троих я не мог ошибиться. Казалось, они были сродни тому страшному черно-желтым знаком.

Увы, это были далеко не все, чуть позади детин и "черных капюшонов" слонялись с две дюжины оборванцев. Вооружены они были, как придется. Одни носили проржавевшие от времени кольчуги и держали в руках длинные односторонней заточки мечи, скорее похожее на сабли, другие закрывались изодранными черными плащами и были одеты в простую городскую одежду, видимого глазу оружия при них не было, но меня не покидало ощущение, что за своими спинами они хранили острые кинжалы.

Собравшаяся около телеги братия не могла иметь ничего общего с регулярными войсками Великого Королевства, и казалось сомнительным, что они являлись охраной какого-либо купца. Посреди это сброда выделялась только одна фигура. Перед телегой, посреди тропы, в непринужденной позе стоял высокий, массивный воин. Он был почти на голову выше своих громил, да и одет намного лучше. По манере держаться и стальному взгляду воина сразу становилась понятно, что именно он являлся вожаком стаи. Мужчина был облачен в длинную, доходящую ему почти до колен, кольчугу, усиленную на груди многочисленными стальными пластинами. На плечах вожака висел новомодный рыцарский плащ, но никаких значков или заколок с родовым гербом нигде не было видно. Плащ был небрежно пристегнут к массивным стальным наплечниками, украшенным острыми изящными шипами. Без сомнения, подобный доспех мог быть изготовлен только для рыцаря, но этот воин им определенно не являлся. В его широкой массивной фигуре не читалось ничего благородного. Черты лица его не могли считаться безобразными, но они были настолько резкими и грубыми, что казалось, будто голову незнакомца кто-то вытесал топором из камня. Под густыми черными бровями мужчины сверкали решительные злобные глаза, говорившие об уме и чувстве превосходства. Шлема воин не носил, вместо него на голове красовался широкий (наверное, с три больших пальца шириной) серебряный обруч. Вместо поножей воин надел плотные кожаные штаны, украшенные вычурными заклепками. Вместе с наплечниками всё это смотрелось нелепо, но я, черти меня раздери, был бы последним, кто рискнул сообщить об этом незнакомцу. Встретиться с его топором, небрежно висящим у правого бока, мне вовсе не улыбалось.

— Куда путь держим, господа? — поинтересовался вожак, когда мы подошли поближе.

Романх сделал взмах рукой, приказывая карете остановиться, и затем обе его руки небрежно легли на массивную алебарду. Остальные воины также потянулись к своему оружию. Команды Романх не отдал, но всем было ясно, что от такой банды не следовало ожидать ничего хорошего. Я обеспокоенно заново пересчитал незваных гостей. Не хило. Совсем не хило. И, как всегда, мы даже не потрудились приготовиться к бою. Печально вздохнув, я покачал головой, и откуда столько неприятностей за столь короткое время!?

Из всех только князь остался невозмутимым.

— Я господин этой земли, дарованной мне по праву крови, — ответил благородный Герхард, — посему имею право следовать по ней, куда мне вздумается, и вершить суд, как на то будет мое усмотрение.

Вожак улыбнулся.

— Значит, ты — Герхард, князь Вороновья? — небрежно спросил.

По рядам дружинников пробежал громкий ропот возмущения. Кто-то позволил "тыкнуть" нашему князю прямо в лицо! Бойцы принялись перешептываться, гадая, благородного ли происхождения незнакомый воин, что имел право даже подумать о непочтении. Я же ничуть не сомневался, несмотря на изысканный плащ и яркие наплечники, таинственный вожак был обычным простолюдином. Говорил он по праву силы и своего топора, а уж никак не по зову благородной крови.

Князь не шелохнулся, сохранив видимость спокойствия.

— Ты прав, — произнес он, — но могу ли я узнать имя рыцаря, вступившего в мои владения?

Видимо, князь решил придерживаться пока дипломатического тона. Насколько я знал, в дворянской среде, прежде чем начать дубасить друг дружку мечами, следовало произнести некий банальный набор фраз, дававший повод для оскорбления рыцарской чести. К слову сказать, у простолюдинов всё было почти так же, только проще. Обычно хватало одного-двух выражений в стиле: "Эй, мужик, а у тебя в кармане случаем не наши деньги на пару кружек эля?!". Вожак, решив подыграть князю, разразился громким лающим смехом и произнес:

— В мире я известен, как Юджин Железная Задница.

— Ну, что привело тебя в мои владения, Железная Задница? — поинтересовался князь, небрежно обхватив рукоять своего меча.

Вожак улыбнулся.

— Дела, князь, дела, — спокойно ответил он, — многие из них я уже успел свершить в твоем славном княжестве. Осталось только одно. Самое важное.

— И что тебе нужно такого, рыцарь, что ты решился преодолеть столь долгий путь? — поинтересовался князь.

Юджин покачал головой, а затем театрально сплюнул, выплеснув жидкость рядом с ногами князя.

— У меня брюхо сводит от этих разговоров, — произнес Железная Задница, — всё у вас, дворянчиков, с какими-то нелепыми вывертами. Вот что, князь, дело у меня простое и понятное. Мне нужна та особа, что сидит у тебя в карете. Я знаю, кто она, куда больше, чем ты, но это не важно, ибо не вижу смысла что-то тут доказывать. Я скажу просто и быстро, чтобы всё вмиг стало понятно. Великому Королевству — каюк! Вот прямо так просто — каюк! Но трон сей державы ещё имеет для Эрмса определенное значение, пусть уже и не такое важное, как раньше. И, в некотором роде, я намерен способствовать тому, чтобы этот трон достался той, чей он по праву. Всё должно быть, как оно должно быть. И Эрмс будет принадлежать тому, кому предназначено им править.

Юджин сунул руку в карман своих брюк и вытащил оттуда металлический значок. Мне потребовалась секунда, чтобы его узнать. Черный, с желтым месяцем. Близнец того, что дала мне Люция.

— Я говорю от имени своего Владыки, — объявил он, — истинного повелителя Эрмса. Принцесса сейчас отправится с нами. Это не обсуждается. А дальше всё зависит от тебя, князь, мне не хочется терять людей в ничего не значащей стычке, они мне ещё пригодятся для похода на столицу. В целом, у тебя три варианта. Первое и самое лучшее — ты можешь отдать принцессу и присоединиться к нам, дав присягу Властелину. Он не забывает верности. Второе — ты можешь просто бросить сейчас карету и отправляться вместе с дружиной в свой замок, наводить там порядок. Прости, но мы там с ребятами немножко набедокурили… Впрочем, ничего страшного, все стены на месте. Но этот вариант не так и не сяк. Сейчас мы тебя не тронем, ценности, дарованные нам жителями твоего княжества, на данный момент вполне удовлетворяют наши мелкие потребности. В общем, какое-то время будешь жить спокойно, но когда мы захватим весь Эрмс, то рано или поздно придем к тебе, а, боюсь, наш Властелин не любит, когда кто-то колеблется встать под его знамена. И, наконец, самое дурацкое решение — ты можешь сейчас вынуть свой меч, разразить свой благородный хавальник напыщенной речью и броситься в атаку. Впрочем, сам видишь, соотношение сил тут малость в мою пользу. Ты же не хочешь оставить свой народ без князя и дружины, так что выбирай!

Все испуганно затаили дыхание. Лица князя я не видел, благородный Герхард стоял к дружине спиной, но я не сомневался, что лорд просто кипит от гнева. Романх и остальные гвардейцы перехватили алебарды поудобнее, мечники обнажили мечи. Братья поспешно сгруппировались вокруг меня. Мы были готовы умереть за князя! К несчастью, Юджин был прав в своих суждениях, его банда действительно была больше. В принципе, я не сомневался, что дружина сможет отбиться от облаченной во всякое рванье оравы, но вот мне почему-то не верилось, что эти странные, облаченные в черные мантии люди попытаются просто избить нас своими посохами. Юджин явно был уверен в своей силе. Да и его "выбор" был простой игрой слов, попыткой запугать дружину! Было ясно, что честь никогда не позволит князю прислушаться к словам бандита.

— Даже если бы я не был связан обетом, — произнес князь, — то счёл бы себя проклятым предками, если бы прислушался к подобным словам.

— Значит, ты хочешь умереть? — улыбнулся Юджин.

Князь Герхард сорвал с руки и бросил на землю свою латную перчатку.

— Я бросаю тебе вызов, Железная Задница, — ответил он, — если в тебе есть хоть капля чести, ты его примешь и рискнешь встретиться со мной один на один, как оно подобает воину.

Я ахнул. Определенно князь давал нам надежду убраться отсюда без потерь. Просто ли из рыцарских побуждений, или господин Герхрад и правда всё просчитал, но поединок был, возможно, нашим единственным шансом. Убей князь Юджина, и сброд того наверняка разбежится. Какие бы высокие цели и какого бы неизвестного Властелина ни чтил вожак, его банда явно поклонялась одному лишь повелителю — желтому металлу. Как только некому станет им платить, они уйдут в поисках более слабых и богатых землевладельцев. К несчастью, Юджин отнюдь не выглядел мальчиком для битья, он был почти на полголовы выше и на ладонь шире князя, а в его движениях, помимо силы, читались быстрота и ловкость, привитые походной жизнью. К тому же я сильно подозревал, что наплечники и плащ Железная Задница не купил, а снял с трупа другого рыцаря. При других обстоятельствах, в этом можно было не сомневаться, князь своим умением смог бы заломить Юджина, однако сейчас, с переломом в левом предплечье, шансов у лорда было не так много. Щитом или копьем господин пользоваться не мог, стало быть, и блокировать удары ему будет труднее. Правда, господин был с ног до головы защищен стальными рыцарскими доспехами, так что поразить князя было не так-то легко, но всё имело и отрицательную сторону. Юджин, в куда более легком облачении, мог двигаться быстрее, а, главное, вести бой дольше. На его месте я бы просто ушел в оборону и попытался вымотать господина Герхарда. Оставалось лишь надеяться на мастерство князя, как и на то, что Юджин, получивший свои навыки в поле, незнаком с приемами лучших учителей Великого Королевства, обучавших при дворе знатных дворян.

— Ну, что же, — улыбнулся Юджин, — это не займет много времени.

Обернувшись, вожак кивнул своим людям, те отступили на несколько шагов, открывая площадку для поединка. Князь, молча, кивнул Деррику. С тревожным лицом оруженосец развернулся и направился к остальной дружине.

В этот момент меня за плечо тронул Романх:

— Как рана князя?! — прошептал он мне на ухо.

Я бы очень хотел его успокоить, но не мог.

— Мне не дано умение сращивать кости, — ответил я, — состояние господина Герхарда не располагает к дуэлям!

Романх кивнул.

— Вот если бы он сам это понимал.

В бессильном отчаянии ветеран повернулся к князю. Он ничего не мог сделать, верность воинской дисциплине и армейским уставам не позволяла Романху игнорировать приказы лорда.

Юджин взял в руки свой топор и двинулся вперед. Князь Герхард обнажил меч и отсалютовал врагу. Противники приблизились друг к другу. Железная Задница начал аккуратно обходить господина слева, подыскивая возможность для лучшего удара. Князь повторил маневр Юджина, начав заходить с другой стороны. Некоторое время соперники кружили, примериваясь друг к другу. Очевидно, князь ждал атаки Юджина. По историческим балладам, злодею полагалось атаковать первым, а герою защищаться. Так было добродетельней. К несчастью, Юджин не торопился лезть на рожон. Наконец, Железная Задница, прекратив кружить, резко отпрыгнул вправо и попытался нанести удар, метя своим топором в щель между наплечником и наручем лорда. Князь не дал противнику провести свою атаку. Не став отходить, господин сделал резкий выпад. Меч лорда был длиннее топора Юджина, к тому же им можно было не только рубить, но и колоть, держа соперника на острие клинка. Железная Задница попытался увернуться, изменив ход своей атаки, но тяжесть и инерция собственного оружия помешали ему осуществить маневр до конца. Меч князя воткнулся в кольчугу врага, пробив несколько звеньев. Увы, доспех оказался крепким, да и лорд Герхард не успел вложить в удар всю силу. Клинок вошел в шкуру бандита от силы на ноготь. Тем не менее, из ранки полилась кровь. Юджин поспешно отпрянул. Мы обрадовано закричали. Первая кровь была в пользу господина!

Стремясь развить успех, князь сделал шаг вперед и осуществил хитроумный финт, попытавшись вонзить свой клинок в горло врага. Однако Юджин не поддался, ловко увернувшись, он попробовал снова зайти князю под правую руку и провести атаку. Господин Герхард отступил на шаг и неожиданно нанес сильный закрученный удар снизу вверх, рубанув по топору соперника, но на поверку древко оружия оказалось стальным, и лишь для удобства оно было обернуто в деревянную трубку. Сталь ударилась о сталь. Топор не сломался, но атака князя была столь сильной, что меч лорда скользнул вверх, ударив под режущую кромку. Юджин не сумел удержать оружие. Топор выскочил из его руки и, описав красочную дугу, отлетел в сторону. Дружина вновь радостно закричала.

— Ах ты, засранец чертов! — взревел Юджин.

Князь не ответил. Развернув клинок, лорд нанес рубящий удар сбоку, попытавшись снести сопернику голову. Юджин пригнулся, затем, перекатившись по земле, устремился к своему топору. Князь попытался его настигнуть, но не успел. Доспехи замедляли его движение. Юджин поднял с земли топор и вернулся в защитную стойку. Лорд Герхард двинулся в атаку, обрушив на противника серию выпадов. Длина меча некоторое время держала Юджина на почтительном расстоянии, мешая нанести контрудар. Блокировать топором Железной Заднице также было затруднительно, поэтому Юджин принялся кружить, пытаясь обойти князя сбоку. Вскоре ему это удалось. Зайдя слева, злодей нанес удар. Князь не успел перестроиться, и атака Юджина пришлась на незащищенную руку господина. Оставалось только пожалеть, что сейчас лорд не мог использовать щит. С мечом в правой руке благородному Герхарду было труднее отражать атаки с левой стороны. Тяжелые доспехи мешали князю уходить из-под ударов быстрыми прыжками, подобно тому, как это делал Юджин. Посему всё, что смог сделать князь, это быстрым движением выбросить вперед сломанную руку, нарушив точность вражеского удара. В результате топор злодея попал не в щель между доспехами господина, а прямо по бронированному наручу. От доспеха князя полетели искры, а лицо господина перекосилось от боли. Чертов перелом, нанесенный дубиной людоеда, давал о себе знать. Тем не менее, господин сдержался и не закричал. Не растерявшись, князь сделал быстрый выпад, доказав Юджину, что радоваться рано. Увы, удар оказался недостаточно быстрым. Злодей снова успел отскочить, и меч князя лишь слегка чиркнул по его кольчуге.

В этот момент слабый скрип отвлек мое внимание от боя. Повернув голову, я увидел, что дверь кареты открылась. Принцесса вышла из своего убежища и встала на ступеньку своего экипажа. Повернув головку, Люция принялась рассматривать сражающихся мужчин. Страха или даже простого испуга в её глазах не было, скорее интерес. Я поспешно бросился к карете:

— Ваше Высочество, умоляю, вернитесь назад! — воскликнул я, — здесь опасно! Не стоит привлекать внимание бандитов!

— Сгинь! — ответила принцесса.

— Но Ваше Высочество…, - начал я.

Принцесса на миг повернулась и подарила мне взгляд, способный за миг превратить молоко в простоквашу. Протест замер у меня в горле. Даже в гневе она была просто великолепна. Острые глазки, сердитые бровки…

Вой стали вернул меня обратно к действительности!

Стыдливо я отвернулся от принцессы. В конце концов, простой послушник не имел никакого права ей что-то приказывать. Нам оставалось лишь надеяться на князя.

Между тем, поединок развивался не лучшим образом. Юджин узнал слабое место князя, и сейчас предпринимал активные попытки снова прорваться с левой стороны. Князь отчаянно сопротивлялся. Быстро кружа, лорд старался всё время держать противника справа. Одновременно князь отказался от попыток разрубить врага и перешел на размашистые колкие выпады, стремясь проткнуть Юджина издалека, однако тот был чуть быстрее и, усвоив урок, старался не подставляться попусту.

Я застонал, мои худшие подозрения начинали сбываться. Отказавшись от плана быстро закончить поединок, Юджин решил взять князя измором, затягивая бой. Лорд Герхард действительно начинал уставать. На лице князя обильно выступил пот, его движения замедлились. Юджин же, казалось, был на пике формы. Более легкая кольчуга стала для злодея преимуществом, к тому же его не мучила рана. Вскоре Юджину снова удалось прорваться. Умудрившись на миг отбить меч князя древком своего топора, вожак сделал шаг вперед и нанес новый удар в левую руку князя, по счастью, не совсем точный. Лорд Герхард пошатнулся и чуть не упал. В последний момент князю удалось отступить назад и сделать выпад, остановив атаку противника, но Юджин с легкостью отскочил и рассмеялся. Стало ясно — в таком темпе князю долго не продержаться.

Очевидно, лорд Герхард тоже это понимал. Вдруг князь издал свой клич:

— Честь и слава!

Господин бросился вперед, собрав в атаку остатки сил. Юджин не был готов к такому повороту, и буквально на долю секунды замешкался. В этот момент князь применил какой-то хитроумный прием, видимо, из тех, что его научили в столице, и провел быструю атаку на правую руку соперника. Меч воткнулся Юджину в кисть, буквально в одном ногте от рукава кольчуги. Будь удар князя чуть сильней, и он бы просто отрубил врагу руку. Юджин взвыл и выронил топор, очевидно, клинок глубоко зашел в кость. Кровь моментально залила всю рану, а кисть врага безжизненно повисла.

— ДА! — взревел Деррик, — размажьте его, Ваше Превосходительство!

Через секунду клич оруженосца подхватила вся дружина. Юджин отскочил и быстрым движением выхватил из-за сапога острый стилет, но теперь ему приходилось сражаться левой рукой, к тому же с ещё более коротким оружием. Князь Герхард уверенно двинулся вперед на злодея. Юджин начал отчаянно кружить, стараясь зайти господину за спину, но его попытки были тщетны. Князь уверенно держал бандита на расстоянии своего меча. К тому же потеря крови замедлила самого Юджина, так что по скорости противники уже мало чем уступали друг к другу. Я охотно присоединился к крикам дружины, в этот момент мы отчаянно поверили, что князь Герхард надерет задницу Железной Заднице!

— Ну, всё, пора заканчивать этот цирк, — послышался тихий голос принцессы, звучал он негромко, и удивительно, что в общем крике мне удалось как-то его различить.

Повернув голову, я посмотрел на Люцию. Красавица ухмыльнулась презрительной улыбкой, а затем резко вскинула руки вверх, растопырив свои изящные, сверкающие блестящим маникюром пальчики.

Никто не успел понять, что и как произошло. Неожиданно над князем замелькала огнем яркая вспышка, а затем в господина ударила молния! По рыцарским доспехам прошел разряд, засверкали искры. Господин Герхард закричал от боли и неожиданности, попытался отскочить, но от смерти ему уже было не убежать. Словно блестящее огненное копье, молния вошла в землю, оставив за собой ужасный запах. Запах паленого мяса. Запах смерти того, кто был нашим лордом. Нашим повелителем. Издав последний крик, Герхард рухнул на землю и затих.

В следующий миг над местом битвы воцарилась тишина. Первым опомнился Юджин:

— Вперед, братва, — проорал он, — поколем солдатиков!

Трое в черных капюшонах вздернули вверх посохи и начали кричать странные слова на неизвестном мне языке.

"Чернокнижники!", — осенило меня.

Но было слишком поздно. Всё было слишком поздно. В следующую секунду с их посохов слетели три силовых сгустка, представляющих собой некую шарообразную массу из сиреневых и молочно-белых цветов. Чем-то она по виду напоминала пересохший клей. Один из сгустков попал прямиком в Романха. Доспехи ветерана, казалось, не пострадали, однако воин взвыл и рухнул на землю.

В один миг дружина осталась без обоих лидеров. Воины похватали оружие, но не смогли толком построиться. Дурацкая солдатская привычка подвела всех. Дружина ждала команды, громкого стройного приказа, и без не могла ничего предпринять. А отдавать приказы стало некому. В следующий миг вражья банда накрыла нас. Группа громил, орудуя своими молотами, мигом сшибла гвардейцев и прорвалась к карете.

В отчаянии я метнулся к принцессе. Не знаю, зачем… Как её мог защитить простой послушник?! А, главное, хотела ли она этого сама? Видимо, нет. Увы, в этот момент я был не способен думать. Вскочив на ножку кареты, я дернул принцессу за рукав:

— Ваше Высочество!

— Сгинь!

Принцесса развернулась и ударила мне своей ножкой, заехав ровно в коленную чашечку. От неожиданности я пошатнулся и слетел с кареты, больно ударившись плечом об колесо. Присев на корточки, я глубоко вздохнул и попробовал обратиться к кристаллу, дабы излечить свою боль. Мою сосредоточенность прервал лязг мечей. Вслед за громилами нас атаковал весь остальной вражеский сброд. Слышались крики боли, и где-то вдали — смех Юджина. Мне стало стыдно, в тот момент, когда умирали мои товарищи, я хотел обратить силу кристалла, дабы излечить свой небольшой ушиб. Лицо залилось краской от осознания собственной трусости. Я вскочил, гневно трясясь, и, стремясь доказать что-то самому себе, ринулся на ближайшего громилу, врезав ему рукой под скулу. Но злодей только поддакнул и в следующий миг обратил против меня свой молот. Я увернулся, но не до конца. Молот лишь слегка чиркнул мне по виску, но мне и этого хватило. Я рухнул на землю, страдая не столько от боли, сколько от страха и оцепенения. Падая, мое тело снова встретилось с проклятым колесом кареты. На этот раз головой. В глазах моих засверкали искры, а в следующую секунду всё потемнело. Мы проиграли!