Напряжение словно передавалось по натянутым проводам камер и софитов. Техники притихли, чего за ними обычно не водилось, а руки гримерши дрожали, когда она поправляла макияж у Колин. Хорошо, что я не соблазнилась на предложенную Майком фриттату, не то меня бы непременно стошнило прямо в студии — от нервов.
Майк и Колин сидели на своих местах. Волосы безупречно уложены, безукоризненные костюмы прекрасно сочетаются между собой. Я любовалась картиной в мониторе.
— Они замечательно смотрятся в кадре, — сказала я Ленни. — Хоть это нам на руку.
Ленни кивнул, а потом перекрестился.
— Дожили, — сказала я. — Мы так в себя верим, что у нас даже евреи крестятся! — и повернулась обратно к монитору. — Ну, давай, Померой, — пробормотала я себе под нос.
В эфир пошла заставка «Доброго утра». Мы сделали новую подборку: вот Майк и Колин сидят на своих местах и улыбаются друг другу, вот Майк взбегает по ступенькам здания суда — картинка выхвачена так аккуратно, что даже он не нашел, к чему придраться; вот Колин гладит слоненка и улыбается Бритни Спирс на площади перед нашим зданием, а Майк пожимает руку Далай-ламе — эти кадры я раскопала в архиве.
В студии Колин напутствовала Майка:
— Ты уж, пожалуйста, не усыпи зрителей своими занудными новостями.
Майк сделал вид, будто увлеченно читает записи у себя в блокноте.
— Да. Непременно. — Он поднял голову и улыбнулся. — А пошла ты..!
В это время на экране появился логотип «Доброго утра». Диктор заканчивал читать анонс сегодняшних сюжетов.
— Обо всем этом и о многом другом вы узнаете из программы «Доброе утро». С вами в прямом эфире из нью-йоркской студии Колин Пек… и Майк Померой!
— Доброе утро всем! — Лучезарная улыбка Колин стоила целой группы поддержки национальной сборной. — Перед тем как начать сегодняшний эфир хочу сказать, что сегодня очень важный для нас день: нас стало больше. К нам присоединился Майк Померой!
Таким тоном Колин обычно вела самые важные репортажи, голос у нее был до приторности сладким. Все с той же улыбкой она повернулась к Майку. Вот умница, Колин! Вот что значит профи!
— Нам несказанно повезло заполучить журналиста твоего уровня, Майк. Добро пожаловать.
— Да, — только и ответил тот.
Улыбка Колин несколько поблекла. Я уже достаточно ее изучила, чтобы понять, какие мысли скрывались сейчас за этим безупречным фасадом: ты что, блин, шутки пришел шутить? И я была с Колин солидарна.
Но она не сдавалась.
— И в ознаменование твоего первого дня мы приготовили тебе небольшой сюрприз!
Ну же, Майк, давай, прими скорее пас, вступай в игру. Если честно, я сначала хотела запретить им этот сюрприз, но, как оказалось, у «Доброго утра» в этом деле была уже давняя традиция. Я даже высказала предположение, что именно поэтому мужчин-ведущих преследует злой рок, но меня никто и слушать не стал. В конце концов я согласилась — только чтобы поддержать общий энтузиазм.
Майк демонстративно не смотрел в сторону реквизиторов, которые вкатили в студию тележку с громадным тортом. На торте покрытыми глазурью буквами высотой сантиметров по тридцать каждая было написано: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, МАЙК!» Ох уж эти приверженцы традиции! Ну, я с ними разберусь.
Колин захлопала в ладоши и спела короткую поздравительную песенку. Майк лишь самую чуточку, на долю секунды, расширил глаза. Он повернулся к камере и сказал:
— Спасибо.
И что теперь? Прикажете радоваться, что он произнес целых три слога?
— Переходим к главным новостям на сегодня, — сказал Майк. — Сегодня в Техасе крайне неблагоприятные погодные условия, связанные с атмосферными явлениями на побережье Мексиканского залива…
— Непроницаемый он какой-то, — глянул на меня Ленни.
Я состроила рожицу. Ну, хоть что-то Майк начал говорить.
Только в невероятном, ураганном темпе. У меня за спиной режиссер программы Мерв давал команду на показ отснятых роликов гораздо быстрее, чем это было заложено по сценарию. Никаких шуточек в эфире, никаких перебивок. Когда Майк рассказывал о повышенной геотермальной активности в районе Йеллоустонского парка, Колин открыла было рот, но Майк уже перешел к изложению мнений ученых: не ждет ли нас появление нового огромного вулкана. Стоило Колин вставить несколько шутливых слов о круассанах во время его рассказа о результатах выборов во Франции, как Майк тут же сосредоточился на ситуации вокруг Гуама.
Я помахала ему, показывая, что темп нужно замедлить. Он сделал вид, будто ничего не заметил. Я попыталась пантомимой изобразить слово «шутка»: схватилась за живот, словно готовясь засмеяться.
Когда камера переключилась на Колин, Майк озадаченно на меня посмотрел.
Адам был прав: пантомимы я показывать не умею. Может, освоить язык глухонемых? Или систему знаков, которые используют судьи спортивных состязаний?
— А теперь Эрни Эпплби расскажет нам о погоде, — сказала Колин.
У Эрни, как я имела удовольствие убедиться, рейтинги были заоблачные. Не удивлюсь, если выяснится, что он самый жизнерадостный метеоролог на телевидении. Народу так нравился его неизменно веселый и добродушный вид, что впечатление не мог испортить даже самый плохой прогноз погоды.
Правда, качество его прогнозов, увы, оставляло желать лучшего. Но стоит ли вмешиваться, если все идет нормально? Зрителям он действительно нравился, а прогноз — дело десятое. Похоже, и Майк действовал на публику гипнотически, но какой сейчас в этом толк? На Эрни хоть можно положиться.
— Спасибо, Колин! — искренне поблагодарил он. — Прежде всего мне бы тоже хотелось поздравить Майка с первым выходом в эфир в нашей программе. Знаете, есть анекдот. Встречаются два урагана, и один другому говорит: «Глаза с тебя не спущу».
Уверена, поклонники Эрни улыбнулись. У Майка же лицо осталось непроницаемым, как у истукана с острова Пасхи.
Эрни будто и не заметил, какой неприветливый у нас сегодня ведущий.
— Если взглянуть на карту погоды, — сказал он, показывая на зеленый экран позади себя, — на Среднем Западе увидим циклоны, которые принесут дожди…
Пока Эрни рассказывал о погоде, я отчаянно пыталась привлечь внимание Майка. Я размахивала руками. Прыгала. И уже всерьез подумывала, не подать ли ему сигнал, включая и выключая свет в операторской, потому что он не обращал на меня никакого внимания.
Оставаясь за кадром, Колин раздраженно повернулась к Майку. Ну ладно, ее он ни в грош не ставит, но наш метеоролог Эрни заслуженно пользуется всеобщим уважением.
— У нас утро, — сказала она, — а не похороны. Так что соизволь улыбнуться, а то сидишь тут, изображаешь из себя пик Печали.
— Да пошла ты! Тоже мне, Мафусаил в юбке! — не остался в долгу Майк.
Так, ладно, хватит! Я выскочила в студию с такой притворной улыбкой, что мне могла бы позавидовать сама Колин. Может, это ее костюм так на меня подействовал, но даже голос у меня звучал куда беззаботнее, чем я ожидала:
— Так, народ, скажите мне, пожалуйста, нельзя ли чуточку пожизнерадостнее?
Майк тупо уставился на меня.
— Да если я буду хоть чуточку жизнерадостнее, я просто взлечу! — Колин даже языком прищелкнула.
— Колин как раз молодец, — сказала я, и мы обе уставились на Майка.
— Кыш отсюда! — сказал он мне. — Через три секунды включение.
Я потащилась обратно в операторскую. Ленни вручил мне кружку кофе.
— Может, тебе чего покрепче? — спросил он.
— Они только разогреваются, — сказала я с мрачной уверенностью.
К счастью, дальше шли серьезные новости, и тут Майк развернулся. Оператор не сводил с него камеры. Сверкающие глаза. Модуляции низкого властного голоса. Все, кто был в студии, внимали ему, не в силах оторваться.
— … по всей видимости, он работает в одиночку, — вещал Майк в камеру, — пробираясь в дома через незапертые окна и двери.
По команде Мерва на экранах у зрителей появился фоторобот. Даже на картинке парень выглядел жутко. Под конец рассказа Майка внизу экрана появилась подпись «Подозревается в многократных изнасилованиях».
— Полиция Милуоки обращается ко всем, кто узнал этого человека, с просьбой немедленно сообщить всю известную информацию.
Я торжествующе улыбнулась Ленни. Вот. Отлично сработано.
— Переходим к другим новостям, — продолжил Майк через мгновение. — На этой неделе экс-президент Джимми Картер продолжил в Пекине свою кампанию по защите прав человека.
Мерв показал фотографию Картера.
— Он встречается с участниками акций политического протеста и призывает к возобновлению диалога между…
Я глянула на монитор. На экране все еще красовалась подпись «Подозревается в многократных изнасилованиях».
Ой!
— Ленни! — зашипела я.
Ленни, позабыв обо всем, слушал Майка.
— Мерв! — шикнула я чуть громче.
То же самое.
Я бросилась к пульту и удалила подпись.
— Парни, да вы что! — я плюхнулась на ближайший стул. Вы представляете, какой шквал звонков нас ждет, а? Небось, и Джерри позвонит!
Ленни встал, посмотрел на меня и покачал головой.
— Так, я пошел за бурбоном.
У меня не было сил отвечать.
— Бекки…
— По крайней мере… — едва пролепетала я, — по крайней мере, хуже уже просто быть не может, да?
В студии Колин лучезарно улыбалась в камеру. Майк же демонстрировал зрителям свое фирменное сверхсерьезное выражение лица. Они смотрелись, как театральные маски: комедия и трагедия.
Я зарылась лицом в ладони.
Ленни принес мне кофе с бурбоном. К кружке я не притронулась. Эфир продолжался.
— Смотрите завтра в программе «Доброе утро», — искусственно бодрым тоном объявила Колин. — Вы даже представить себе не могли, что еще можно сделать с обыкновенной картошкой. Да и я не знала. Похоже, будет интересно.
— А также, — пророкотал Майк, — мы побеседуем с сотрудниками гуманитарных миссий, по словам которых международное сообщество намерено свернуть их деятельность по защите жертв природных катаклизмов.
Я подняла голову и в оцепенении уставилась на картинку из студии.
— Их тщетные вопли о помощи, — продолжил он, — так и не достигли ничьих ушей.
Колин на секунду опешила, но тут же взяла себя в руки и постаралась разрядить атмосферу:
— …А потом вы узнаете, что может рассказать о вас ваша зубная щетка.
Я обернулась к Ленни с искаженным от злости лицом:
— Я не ослышалась, он правда сейчас говорил такие слова: «свернуть деятельность», «катаклизмы»?
— Угу. И еще «тщетные вопли», — кивнул он.
Мне не хватало воздуха. Я схватила принесенную Ленни кружку и залпом выпила кофе с виски.
— Такое чувство, будто из меня дух вышибли!
— Может, это еще было бы не самое худшее, — сказал Ленни, продолжая созерцать этот кошмар.
Настал черед последней реплики Колин. Она уже улыбалась с большим трудом.
— Это все на сегодня. Позволь еще раз поприветствовать тебя в составе коллектива «Доброго утра», Майк. И спасибо за…
— Спасибо всем, — перебил Майк. — До свиданья.
Я затаила дыхание. Слава богу, эфир подошел к концу.
Колин поджала губы:
— До свиданья.
Майк кивнул в камеру:
— До свиданья.
Колин свирепо на него зыркнула.
— До свиданья.
— Сколько раз они уже попрощались? — спросила я у Ленни.
— Каждый по два. — И без того несчастное выражение лица Ленни стало еще более жалким.
— Господи! — воззвала я.
— Аминь, — сказал Ленни и снова перекрестился. Если так будет продолжаться и дальше, я напишу донос его раввину.
В студии продолжалось прощание.
— До завтра, — сказала Колин.
— До завтра, — сказал Майк.
— До завтра, — сказала Колин.
— До завтра! — повысил голос Майк.
— Гаси камеру! — крикнула я и повернула рубильник.
В операторской воцарилась тишина. Мы все будто приходили в себя после кровопролитного боя. В студии вновь зажегся свет. Майк поправил галстук, встал и, насвистывая, вышел.
А вот Колин была буквально вне себя. Я выбежала из операторской.
— Послушай, детка! — Колин навела на меня палец, будто стреляя из пистолета. — Либо ты приструнишь этого мерзавца, либо я ухожу!
— Я с ним поговорю! — неуверенно пообещала я, примиряюще протянув вперед руки. Никуда она не уйдет. Не сможет. Она как-никак лицо «Доброго утра», а значит, мы ей нужны ничуть не меньше, чем она нам. Передаче необходимы ее надежность и чувство юмора (я уж молчу о том, какая она находка для нашего бюджета). А ей нужна наша передача. Максимум, на что Колин могла рассчитывать, это на то, что ее возьмут на какой-нибудь местный канал в Аризоне, читать новости. Что-то мне подсказывало, что ей не очень хотелось переезжать с Манхэттена.
— Да ты только и делаешь, что с ним говоришь! — возмутилась Колин. — И еще сторожишь его у него на диване! И что из всего этого получается?
— Я тебя понимаю, — покачала я головой. — Но я постараюсь что-то сделать…
— Хватит! — не унималась Колин. — Ты уже много чего наобещала, а в результате все равно ничего не меняется. Так дальше нельзя! Я выкладываюсь по полной, а Майк устраивает из передачи балаган.
— Ну да, конечно, — повторила я, быстро хлопнув в ладоши, чтобы Колин сбавила тон. — Мы все понимаем, что это безобразие не должно повториться. Нужно что-то придумать.
— Да он просто не воспринимает всерьез нашу передачу! — сказала Колин. — Хватит, это просто невозможно терпеть!
— Колин! — разозлилась я. — Ты что, в самом деле думаешь, что то, что здесь происходит, волнует меня меньше, чем тебя? Не надо меня ни в чем убеждать! Я же сказала, что пойду сейчас к Майку и постараюсь все уладить.
Она окинула меня долгим взглядом.
— Верю, — сказала она. — Ты к нему пойдешь… Вот только сомневаюсь, что ты сумеешь от него чего-то добиться.
Я злобно на нее посмотрела. Она не осталась в долгу. Стоя перед Колин в ее костюме, я поклялась себе, что ни ей, ни кому другому в этой студии больше не дам повода во мне усомниться.
Ну, держись, Майк Померой!