Молчание хоть и было тягостным, но недолгим, и первым не выдержал хилависта.

– А эта… пенитенци… перетенци… Тьфу, дрянь! Как ее?

– Пенитенциария?

– Во-во! Она самая. Это что вообще такое? И почему, ты говоришь, из нее выхода нет?

– Ну, выхода нет, – Осси вздохнула, – потому, что он тут проектом не предусмотрен: те, кто сюда попал обратно уже не выходят. А пенитенциария, или как ее в народе называют Эршрат, это – тюрьма Пресвятого Апостолата. Построили ее еще при Лорике VIII после, так называемой, трехдневной смуты – то есть почти семьсот лет назад.

«Семьсот тридцать шесть», – поправила Хода.

– Да, семьсот тридцать шесть… Построил ее Орден по заказу Его Святейшества Диара Рисана, который ее потом и возглавил. А нужна она ему была в первую очередь как раз для того, чтобы избавиться от участников смуты. Причем, желательно раз и навсегда.

– А чего так сложно-то? – Удивился Ташур. – Нельзя их было просто того? – Он закатил глаза и вывалил свой огромный лиловый язык на бок, весьма удачно изобразив висельника.

– Нельзя. Много там разных людей было… В том числе и важных, и богатых, и в народе любимых. И если бы все они разом на тот свет переселились, то ни Ордену, ни Апостолату это популярности бы не прибавило. А так… Прошло немного времени, и всех их потихонечку сюда запрятали. Вроде и живы все, – а, вроде, и проблем нет…

– Ловко, – хмыкнул Ташур.

– Политика, – пожала плечами Осси. – Причем, не в самом худшем ее проявлении.

– Ну, ладно. Ну, сделали они тюрьму. И что ж из нее сбежать никто не мог?

– Не мог, – мотнула головой интесса. – Это не просто тюрьма. Это специальная тюрьма.

– Что значит специальная? – Буркнул Ташур. – Они все специальные.

– Все-то – все, а эта особенная. В ней всего пятьдесят четыре камеры. Вот как эта, вот, – Осси обвела глазами комнатушку. – И говорят, что расположены они в разных концах света. А где точно – никто не знает. Одна – где-то в горах, под перевалом, другая – в пустыне глубоко под землей, третья еще где-то… И ведут в эти камеры односторонние порталы, через которые сюда и постояльцы иногда попадают, и еду-питье им периодически подбрасывают…

– Нам, вот, что-то не подбрасывают, – вздохнул хилависта.

– А выхода тут нет, потому что отсюда не возвращаются.

– А как же… В смысле: пятьдесят четыре камеры – это же немного. Они ж быстро… раз, и заполнились все. А дальше что? Если еще кого пристроить надо?

– Не переживай, – усмехнулась Осси. – Если надо – пристроят. В лучшем виде.

– Так куда пристроят-то? – Не унимался хилависта. – Если занято все уже. Значит, надо выпускать кого-то, чтобы место освободить. Или выпускать, или перемещать куда-то… Иначе тут не протолкнуться скоро будет… А раз так, то и выход должен быть. Иначе как?

– Ну, во-первых, есть тут одно железное правило: пара-тройка камер всегда свободны. Про запас, что называется. На тот случай если, как ты говоришь, сюда срочно кого-то пристроить надо…

– А, во-вторых?

– А, во-вторых, если прямо, вот так, вот позарез место вдруг понадобится, то, не волнуйся: освободят камеру.

– Да я и не волнуюсь, – удивился Ташур. – С чего ты взяла? Я и так знал, что освободят. Я тебе про это и говорю…

– Да, камеру освободят, – усмехнулась Осси. – Камеру. А не узника.

– То есть? – Не понял Ташур. – Ты хочешь сказать…

– Да, мой дорогой. Именно так: от узника просто в этом случае избавятся.

– Избавятся? – По всему было, что такого поворота хилависта не ожидал. – Как избавятся?

– А я почем знаю как… Может, вон… – Осси кивнула на бездонную дырку в полу. – Может еще как…

– Ты думаешь? – Хилависта с ужасом посмотрел на яму из которой по-прежнему тянуло холодом и сыростью, и на всякий случай отодвинулся от нее подальше. – Ладно. Это «во-вторых» было, а «в-третьих» есть?

– Нет, – вздохнула Осси. – В-третьих, нет. Это все.

– Так, выходит, выхода правда нет?

– Правда, – кивнула интесса.

– Ничего себе! – Хилависта тряхнул головой (а значит и всем телом) – до того ему с этой мыслью мириться не хотелось. И не примирился же:

– Ну, ладно. Это для них – для дураков этих выхода нет, но для нас-то… Мы-то ведь… – Он с надеждой уставился на леди Кай.

Осси молчала.

– Слушай. А если ты из посоха своего по стене долбанешь? А потом еще разок и еще… Как ты думаешь: проломишь ее?

– Не знаю… – Осси с сомнением покачала головой. – Может, проломлю, а, может, и нет. Если мы сейчас, скажем, под хребтом где-нибудь под Главирским, то навряд ли.

– Да, если под хребтом – это плохо, – согласился хилависта.

– Плохо. Но может быть и хуже.

– Не может.

– Может-может. А если мы – на дне океана где-нибудь? Или, например, – в облаках парим? Да мало ли на земле приятных мест… Нет уж. Извини. Как-то мне не хочется пробовать.

– Да… – протянул хилависта и с сомнением посмотрел на потолок. Потом не спеша вразвалочку подкатил к луже, постоял, задумчиво на нее уставившись, а потом лизнул. Почмокал жирными своими губищами, будто смакуя, и заявил. – Нет. Это не океан – пресная вода.

– Ну, хорошо: не океан, – согласилась Осси. – Но озеро какое-нибудь бездонное – ничуть не лучше будет.

Хилависта вздохнул и горестно посмотрел на глубокую лужу:

– Да. Об этом я не подумал.

Снова замолчали.

На этот раз надолго, и на этот раз первой заговорила Осси.

– А ты, вроде, говорил, что откуда хочешь уйти можешь? Через зеркала. И меня с собой провести…

– Ну, могу, – хилависта глянул на девушку как-то хмуро. Исподлобья. – А что ты предлагаешь?

– Ну, ты же можешь зеркало тут создать? Создавал же, когда ноги мне у сомборы выменивал.

– Могу. А дальше-то что?

– Какой-то ты бестолковый, – всплеснула руками Осси. – Создаешь зеркало, и уходим с тобой куда надо.

– И куда мы, интересно, уходим? – Ехидно хмыкнул Ташур. – Вместе с тобой-то?

– Ну… – Осси пожала плечами. – В некрополь обратно… А что?

– Что-что… Ничто! Нет мозгов, так и не лезь со своими советами идиотскими. Я что, по-твоему, сам до этого не додумался бы, если бы так все просто было: создал, ушли… – Хилависта фыркнул, тем самым выражая, по всей видимости, крайнюю степень своего негодования. А может быть даже презрения. – Во-первых ты в Ауле зеркало где-нибудь видела – чтобы мы туда ушли? Нет? Я тоже что-то не видел… А, во-вторых: куда я с тобой уйду? Только обратно в замок. Ты же ничего не можешь и меж зеркалами ходить не умеешь! Или я что-то пропустил и ты пока со своим полюбовничком там в трактире тешилась еще чему-то научилась? А? Умеешь, спрашиваю, меж зеркалами ходить?

– Не умею, – потупилась Осси.

– Вот то-то и оно, – не умеешь… Без тебя-то я куда угодно мог бы, а с тобой… – хилависта вздохнул. – Только туда, где ты уже побывала. Только в те зеркала. Понятно?

– Осси кивнула.

– Вот так, вот, – хилависта причмокнул и засопел. – А побывала ты только в замке. Но туда нам как-то не с руки будет… Работодатель наш, боюсь, не обрадуется. Да и заново поход наш начинать как-то не сильно хочется.

– Не хочется, – согласилась Осси. – Нам бы обратно туда… Где девшалар.

– Вот-вот. А то опять лестницы эти, истуканы, могилы… Ну их! На крайний случай, конечно и это сгодится. Уйдем. Но только – на самый на крайний. А пока давай лучше дальше думать.

Дали.

В том смысле, что стали думать.

И ведь придумали…

Осси придумала. Или не Осси уже?

– Я знаю! – Много времени прошло, как вот так – просто тупо глядя перед собой сидели. И никто: ни Хода, ни Ташур, ни леди Кай путного ничего предложить не могли. Да и беспутного тоже. Вообще ничего. Просто бред какой-то в голове крутился и все! А потом Осси вдруг осенило! Просто просветление какое-то нашло. Раньше она бы до такого нипочем не додумалось – просто знаний бы не хватило. Да и умений, пожалуй, тоже. А вот теперь – после слияния – как-то все само собой разрешилось. Будто всю свою жизнь только этим занималась… – Точно знаю!

– Что ты знаешь?

– Как нам выбраться отсюда знаю!

– И как?

– Он нас вытащит, – Осси кивнула на мертвеца. – Он нас сюда привел, он и вытащит.

– Как это? – Опешил хилависта. – А он разве не того?.. Ну, в смысле, не все еще?

– Все-все, – успокоила его Осси. – Не переживай. Но нам он весь и не нужен!

– Да? – Обрадовался Ташур. – Это хорошо. А что нам нужно?

– Сердце.

– Сердце? – Хилависта скривился. – А на кой оно нам?

«Дороги мертвых? – Догадалась Хода. – Значит они действительно существуют?»

– Существуют, – кивнула Осси. – И, кажется, я знаю, как по ним пройти.

– Кто существует? – Не понял хилависта.

– Серые тропы… Понимаешь, у мертвых есть свои дороги. Живым они не видны, и ступить на них они не могут, но мертвые их не забывают. Никогда. Понимаешь?

Ташур скривился:

– Не очень.

– Ну, смотри… – Осси задумалась, подбирая слова, чтобы попонятней было. – Он… – она ткнула пальцем в многострадальный труп смотрителя. – Когда мы сюда попали, уже мертв был. Так?

– Так, – согласился Ташур. – Он же сам тебе сказал, что его еще в некрополе убили. До того, как там началось все…

– Правильно, – подхватила Осси. – Значит путь сюда он проделал уже мертвым…

– Он не сам проделал, – перебил хилависта. – Это портал за него проделал.

– Это не важно, – отмахнулась Осси. – Портал-не портал – не суть… Важно, что для него это серая тропа была. А раз так, то он ее запомнил и всегда по ней вернуться сможет. А заодно и нас прихватит…

– Да? – В голосе хилависты послышалось сомнение. – А ты, вроде, говорила, что дороги эти только для мертвых? Это что ж нам теперь помереть надо, чтобы по ней пройти? Так, имей ввиду: я этого не хочу! Я не для того сюда перся, чтобы тут в сырости и скукоте помирать! Я…

– Да ничего нам помирать не надо! – Перебила леди Кай начинавшийся поток его словоизлияний. – Успокойся! Это нам одним по ней не пройти, потому что мы ее, как бы, не видим. А когда он у нас – проводником будет, то это – как портал. Он сам нас туда притащит!

– А ты уверена, что он куда надо притащит? – Усомнился Ташур. – А то закинет еще куда-нибудь…

– Не закинет! Не волнуйся! – И словно в подтверждение ее слов перстень на пальце полыхнул своими злющими глазенками, и это Ташура, похоже, убедило в ее правоте окончательно. Во всяком случае, спорить он дальше не стал, а быстренько откатил в сторону, тихо бормоча себе что-то под нос. А это, как вы уже понимаете, было равносильно полной и безоговорочной капитуляции.

«А ты знаешь, как ее открывать – дорогу-то?» – То, что Хода в разговоре участия до сих пор не принимала, вовсе не означало, что она вдруг стала менее любопытной. Отнюдь. Просто не встревала, выжидая подходящего момента, и, вот, – дождалась.

– Знаю, – кивнула Осси. – Кажется… Не мешай мне только, а то собьюсь или напутаю чего. Смотреть – смотри, а под руку не лезь.

Впрочем, покривила она душой. Немного, но покривила. Не все так просто с этими ее знаниями было. Сама она толком про серые тропы ничего не знала и ведать, что называется, – не ведала, но будто сидел в ее голове кто-то другой – какой-то заботливый суфлер, который все ей в нужный момент подсказывал и куда надо ее действия направлял. Положительно, в слиянии с темной своей половиной были определенные плюсы, хотя и не сказать, что без страха и содрогания леди Кай за дело принялась.

А дело-то, в общем-то не сильно сложным было.

Перво-наперво надо было вынуть у покойника сердце, и Осси направилась к скрюченным посреди комнаты останкам Греда Шероу.

– Прости меня и грех мой оставь мне… Жизнь для живых, – прошептала она, и меч тихо лязгнул о камень, отделив голову дважды умершего служителя некрополя от бренных и уже совершенно бесполезных останков. – Мир и свет тебе…

Покончив, таким образом, с невеселыми поминальными делами Осси собралась было вскрыть грудную клетку мумии, но в последний момент передумала и сунула меч за пояс.

– Так оно, наверняка, лучше будет, – усмехнулась она. – Правильнее, – и резким движением рассекла высохшую кожу служителя Аулы своим острым как шип мантихоры когтем.

От этого ее действа хилависту аж передернуло и он спешно забормотал себе под нос что-то не очень разборчивое, но сильно похожее на молитву. Пробрало значит…

Леди Кай бросила на него косой взгляд, еще раз усмехнулась, – на этот раз совсем уже как-то нехорошо, и запустила обе руки в распахнутую грудину мертвеца. Звонко и очень неприятно хрустнули сломанные ребра, и звук этот в почти полной тишине прозвучал до отвращения громко.

Ташур сбледнул лицом и его вырвало. Причем, бубнилку-молитву свою он даже на это время не прервал, а так и продолжал тихо-тихо что-то гундосить, захлебываясь и икая. А леди Кай на столь бурное проявление эмоций ни коим образом не отреагировала, и даже в его сторону не повернулась, продолжая ковыряться во внутренностях распотрошенной мумии, и подбираясь к замершему в неподвижности сердцу.

Наконец старания ее были вознаграждены, и пальцы, запущенные в открытую полость грудной клетки, нащупали, то, что она искала.

– Ну, вот, – улыбнулась Осси, вытаскивая на божий свет сухой сморщенный комок, с оборванными и болтающимися как корни какого-то диковинного растения сосудами. – Считай, полдела сделали.

Из угла раздался сдавленный полувсхлип-полувздох и хилависту снова вырвало.

С явным неодобрением покосившись на своего излишне впечатлительного товарища Осси покачала головой и достала из рюкзака узкую длинную коробочку из черного дерева.

– Надо же – пригодились все-таки… Вот уж не думала… – пробормотала она, открывая драгоценную шкатулку.

Внутри, в полости выстеленной белоснежным бархатом лежали, – да не лежали даже: покоились – длинные, как спицы, перекрученные серебряные иглы. Каждая в своем отделении.

Подарок Керта Абатемаро стоил небольшого состояния. Это – если для непосвященных. А для тех, кто разбирался и знал толк в оккультных делах Орденом, мягко говоря, не особо одобряемых, цены для этой небольшой вещицы просто не существовало. Называлась она нерд, а на вопрос леди Кай: «Откуда такое богатство?» коронный вампир только улыбнулся и посоветовал «не забивать прелестную головку бесполезными знаниями, которые имеют тенденцию сильно укорачивать жизнь любопытным особам».

Как бы то ни было, и как бы не юлил и не темнил Абатемаро, но ясно было одно: «игрушка» эта из разряда особенных, и на дороге такие обычно не валяются. В пользу этого говорила и мощная остаточная аура, принадлежащая, скорее всего, прежнему хозяину этой «безделицы», и то, что иглами такими кроме некромансеров прошлого никто никогда не баловался под страхом смерти. Причем не фигуральной, а самой, что ни на есть, настоящей – не любил Пресвятой Апостолат орудия с помощью которых мертвых в живых обращали. Ох, как не любил…

На острие каждой этой спицы-иглы поблескивала крошечным рубином красная капелька крови, и по уверениям Абатемаро принадлежала она великомученику Майху, что увеличивало потенциальную мощь нерда в десятки, если не в сотни раз, превращая и без того не самый безобидный артефакт в нечто совсем уже из ряда вон выходящее.

Так, что подарок этот, действительно, был царским и сделан был, по всей видимости, от души. От темной и совершенно непонятной души коронного вампира.

Аккуратно достав первую иглу, леди Кай поднесла ее к глазам и некоторое время просто любовалась игрой света в капле святой крови. Красивое это было зрелище. И завораживающее. Прямо каким-то гипнотическим воздействием обладали сверкающие алые лучики и темные переливы внутри крошечного алого солнышка. Трудно было от этого оторваться и глаза отвести. Трудно, но надо было.

Вздохнув, Осси с сожалением прервала свою медитацию, и тщательно прицелившись начала медленно и аккуратно вкручивать длинную стальную иглу в вырванное сердце покойного.

За первой последовала вторая, затем третья. После пятой Осси перевела дыхание и вытерла со лба пот.

Оказывается занятие это – со стороны совершенно несложное и слегка даже глуповатое, требовало невероятной концентрации и собранности. Мало, что места для проколов не абы как выбирались, так еще следовало следить за тем, чтобы не повредить невероятно хрупкую оболочку высохшего сердца, и чтобы иглы внутри, не дай бог, не соприкоснулись. Хорошо хоть руку ее что-то иностороннее направляло, и от особо резких движений удерживало. И, при всем при этом, после пяти игл она чувствовала себя совершенно опустошенной и выжатой как лимон.

Еще две оставалось, и Осси, закусив губу, продолжила прерванное занятие.

Хилависта, проникшись важностью момента, даже икать перестал, Хода тоже хранила молчание, так что леди Кай ничто не отвлекало, и дело свое ей удалось завершить без особых усилий и напряжений. А, может, просто отдых тот небольшой помог все-таки.

Итак, приготовления были закончены, и теперь предстояло самое главное: мертвое сердце нужно было напитать жизнью и заставить биться.

Держа перед собой на вытянутой руке сморщенный серый комок, утыканный иглами, Осси начала читать заклинание.

Заклинание это было ей совершенно незнакомо, но после контакта со Слезой и слияния с темной своей половиной с леди Кай многие чудеса творились. Вот и сейчас, будто нашептывал ей нужные слова чей-то голос. Тихо и торжественно. Будто проповедь в самом главном храме Фероллы читал. И ничего, что в целом храме из слушателей и прихожан только леди Кай была – для нее одной и старался. А ей только повторять за ним оставалось.

И, что интересно, – слова эти впечатывались в ее мозгу будто навеки. И теперь она не только суть заговора этого понимала, но и уверена была, что случись если нужда – повторить сможет – один в один. Без ошибок и запинаний.

Да и вообще, такое ощущение было, будто все это она знала когда-то давно, просто забыла, а теперь, вот, вспоминает потихоньку…

Некоторое время вообще ничего не происходило. Слова заклинания падали в пропитанный влагой воздух тюремной камеры, а сердце мертвеца в руке леди Кай оставалось сухим бесформенным комком.

Рука, кстати, затекла уже безбожно, ибо держать ее вот так в неподвижности – это вам не мечом махать, а конца и краю заклинанию пока не предвиделось, и Осси это точно знала. Она его теперь будто по невидимому листу читала. И, похоже, что еще и до половины даже не добралась.

А слова все падали и падали. А вместе с ними падали набухшие тяжелые капли, продолжая наполнять темную лужу под ногами. И то ли от этого, то ли все-таки заклятие начинало потихоньку действовать, но воздух в камере вдруг стал гуще, плотнее, и даже, вроде как, течения какие-то в нем теперь угадывались.

По углам камеры теперь расплескались клочья предвечной тьмы, которые поворочались там немного, будто обживаясь и привыкая к новому месту, а затем начали неспешно расползаться в разные стороны.

Поначалу это выглядело достаточно безобидно и даже немного забавно: воздух в комнате выглядел будто вода, в которую плеснули немного чернил. Но по мере того как таяло потихонечку чувство новизны, таял и свет вокруг леди Кай.

Хищные языки тьмы сплетались в невероятные полупрозрачные узоры, опутывая все вокруг, облизывая и пробуя на вкус. Один из них обвился вокруг хилависты на манер древесной змеи, и даже, вроде, попытался сжать его в своих объятиях. Ташур тихо взвизгнул, вырвался и заметался по комнате как угорелый, пытаясь ускользнуть от холодных и слизких прикосновений. Но темный поток уже потерял к нему всяческий интерес и лениво скользнул дальше, понемногу уплотняясь и увеличиваясь в размерах.

Рассерженно зашипел факел, и дрогнуло испуганным мотыльком пламя на стене.

Потом еще раз и еще.

Языки огня, жившего здесь не одну сотню лет, заметались, будто в поисках спасения от чего-то неведомого, от неодолимой силы, наступающей откуда-то извне. И в тот же миг шевельнулся зажатый в руке комок, про который леди Кай, честно говоря, уже и думать забыла, настолько ее увлекла метаморфозы окружающего пространства. Как заклинание-то продолжала при всем при этом нашептывать – совершенно непонятно.

А мертвое сердце наливалось новой силой, расправляя смятые стенки и возвращая былую упругость. Оно дрогнуло и тут же замерло, будто испугавшись вкуса жизни. Затем дрогнуло еще раз, и на пол капнула кровь.

Одна капля.

Другая.

А потом как порвало. Кровь хлестала из порванных сосудов, заливая все вокруг, а сердце мертвого человека сокращалось на вытянутой вперед ладони интессы.

Плиты под ногами тут же окрасились в красное, но вытекшая кровь, что примечательно, к серебряной границе оставшейся от допроса мертвеца приближаться не желала категорически. Так и замерла на некотором отдалении.

А сердце продолжало сокращаться, прыская кровью во все стороны. Мало того: оно еще и светиться начало.

Сначала понемногу. Исподволь. Почти незаметно. Но с каждым новым своим ударом разгоралось оно все больше и ярче, и скоро уже засияло маленьким рубиновым солнышком, разогнав наползающие из углов тени.

«Интересно, а куда темнота девается, когда свет наступает?» – мелькнула в голове девушки совершенно дурацкая мысль, но тут же была забыта потому, что настало время для следующей – предпоследней фазы колдовства. А время, как известно ждать не любит и никогда этого не делает, и плевать ему на ваши важные дела и размышления.

А по сему, не заморачиваясь особо на причуды мироздания, Осси принялась вытягивать иглы из бьющегося в руке сердца.

Потихоньку.

Не спеша.

Одну за другой.

В том самом порядке, в котором совсем недавно втыкала их, превращая иссохшее сердце служителя Аулы в причудливую подушечку для иголок.

За порядком, понятное дело, следила Хода, подсказывая и направляя, а уж выкручивать длинные иглы нерда девушке приходилось самой. А это, кстати сказать, оказалось ничуть не легче, чем их туда втыкать. Во всяком случае, наполненное жизнью и невесть откуда взявшейся кровью сердце, отпускать их никак не хотело и сопротивлялось этому изо всех сил. При этом оно трепыхалось в руке раненой птицей, разгораясь все больше, и к тому времени, когда леди Кай вытянула наконец последнюю иглу, пылало уже так, что смотреть на него было просто невозможно.

Скосив глаза, и продолжая держать сияющее рубиновым огнем сердце на вытянутой руке, Осси осторожно уложила измазанные в крови иглы обратно в шкатулку, после чего убрала нерд в карман комбинезона.

Проделать этот трюк одной рукой было не так, чтобы очень просто, но наступал момент, когда должно было свершиться то, ради чего весь этот балаган затевался, а тогда уже, мягко говоря, не до сборов будет…

Поведя глазами по сторонам, и удостоверившись, что ничего не забыли: меч – на поясе, рюкзак – за плечами, Хода – на левой руке чуть выше локтя, Осси глубоко вздохнула и позвала:

– Ташур.

– Да? – Хилависта откликнулся сразу. Видно, не очень-то ему уютно было, раз ничего из себя на этот раз не корежил, и дважды звать не заставил.

– Ты поближе держись. Сейчас уходить будем.

– Уходить? – Хилависта рванул вперед, преодолев разделявшие их пять ардов, что называется в мгновение ока, и крепко прижался к ноге интессы. – Я готов.

– Хорошо, – улыбнулась Осси. – Не зевай, но и вперед не лезь… А то – кто его знает… Может не все у меня как надо получилось.

В ответ хилависта буркнул что-то неразборчивое, но после такого предупреждения можно было не сомневаться, что вперед он точно не полезет, ибо шкурку свою Ташур любил сверх всякой меры, и рисковать ей понапрасну не решился бы нипочем.

А истекающее кровью сердце продолжало сиять маленьким солнышком, и красные лучи его били по глазам остро оточенной бритвой.

Пора!

– …inspertia Ofert dizasters! – Прошептала Осси заключительные слова заклинания и раньше, чем эхо успело подхватить непонятные ему слова, зажмурилась и изо всех сил ударила открытой ладонью по истекающему мертвой кровью сердцу.

Вопреки ее ожиданиям, сияющее сердце от такого неслабого в общем-то удара (а леди Кай, надо сказать, расстаралась и мало, что всю свою силу – она еще и всю свою душу в него вложила) не взорвалось, и жаркими своими лучами напополам с вонючей темной кровью никого не одарило. А как раз, напротив… Оно как-то все сразу скукожилось, одним махом вернувшись в изначальное свое сушеное состояние, а потом пыхнуло во все стороны сухой бурой пылью. Ну точь-в-точь – гриб-гнилица, какими малышня по осени забавляется.

С тем лишь небольшим отличием, что пыль эта, зависнув в воздухе, наземь, как нормальной добропорядочной пыли и положено, не осела, а покружив немного и поклубившись подобно маленькому грозовому облаку, постепенно приняла форму двери. Небольшой кособокой, но двери. К тому же еще и приоткрытой, что вполне недвусмысленно намекало, на приглашение. А вот к добру оно – это приглашение, или, как раз наоборот – к быстрой и неминуемой гибели – сие было, как водится, неизвестно. Но коль скоро приглашение это, которого так долго и мучительно добивались было все же получено, то Осси его благосклонно приняла и двинула прямо в серое марево А за ней и Ташур – ему-то вообще деваться некуда было: куда, как говорится, иголочка…

По ощущениям на портал это совсем не походило. Да и вообще ни на что не походило.

Это было ужасно и отвратительно.

Осси падала в бездну, и падению этому не было ни конца и ни края. Ее кружило, мотало, а рядом беспрестанно рыскали чьи-то голодные тени, то и дело задевая ее своими размытыми краями. И эти прикосновения обжигали тело леди Кай лютым, совершенно немыслимым холодом, кожа на лице застывала мертвой неподвижной маской, а промерзшие до самого дна глаза уже и поворачивались-то с трудом.

Сознание ее распадалось на части, плоть умирала и осыпалась, превращаясь в грязную жирную землю, а кровь обращалась чистой водой и испарялась, растворяясь в высоких небесах. Она собиралась там густым пышным облаком и проливалась вниз, чтобы напоить эту грешную измученную плоть… И тогда на ней… На том, чем она сама стала теперь, расцветали дивные прелестные цветы, но век их был недолог, и они увядали, вновь и вновь обращаясь в тлен…

Осси стояла, как и стояла. Только под ногами были теперь не темные лужи пенитенциарии, а выщербленные разбитые вдребезги плиты некрополя, хотя текло тут ничуть не меньше: над Аулой шел дождь. Скучный, равнодушный, холодный.

Осси стояла и с удивлением рассматривала разгромленную площадь. Не узнать ее было. Портик и молельня с ангелом были стерты почти до основания и превращены в груду грязного камня. Плита, за которой пряталась Осси была расколота пополам, а часть ее отброшена далеко в сторону. И это притом, что с десяток здоровенных деревенских мужиков ее и приподнять бы даже не смогли. По окружавшим полощась строениям будто лихой ураган прошелся: скульптуры были разбиты, колонны потрескались, а многие, так и вовсе, на земле валялись. Крыши погребальных жилищ обрушились вниз, прямо на гробы и саркофаги, навсегда укрыв своих постояльцев тяжелым каменным покрывалом…

Дождь хлынул сильнее. Падающая с неба вода барабанила по земле, разлетаясь мелкими колючими брызгами, а струйки дождя, стекавшие по лицу, заливали глаза, превращая картину жуткой разрухи в нечто совсем уже безрадостное.

Осси откинула мокрые волосы назад и вытерла лицо рукавом.

– Ну, вот… Получилось все-таки.

– Ага, – согласился хилависта все еще жавшийся к ноге. – Получилось. Не то слово… Только, знаешь… – он с мольбой глянул на Осси. Трогательно так: снизу вверх, из-под ног – как песик. – Ну их эти дороги… Не надо их больше. Не для нас они.

– Не для нас, – согласилась Осси. – Но ведь вернулись же.

– Вернулись, – буркнул Ташур. – Только не хочу я так больше. Лучше, все-таки по-простому… – Он осекся на полуслове, а потом взвопил так, что даже дождь испуганно притих:

– Вон он!

– Кто он?

– Портал! Вон он!

Осси повернулась назад, и точно: совсем рядом, буквально в двадцати шагах от нее прямо в мокрое небо бил ослепительно белый луч. Тут он был. Там, где и должен. А это значит – все правильно они рассчитали. И вернулись сюда тоже правильно.

Дождь, чуть было притихший, вдруг одумался и зарядил с новой силой, изо всех сил стараясь наверстать упущенное. Серый занавес его упал на площадь, скрывая от глаз детали, и только открытый портал сверкал ярким маяком сквозь кисею мокрой ночи. Звал и манил. Он был прекрасен и… совершенно недосягаем.

Он был на другой стороне площади.

На той, что откололась от острова в момент зарождения девшалара, и теперь дрейфовала чуть в стороне.

Ардов двадцать до нее было. Всего-то…

Вот только разделял их не овраг и не просто глубокая расщелина, а пропасть.

Почти бездна…

И хоть дно у нее все ж таки имелось, и даже видно его было, но легче от этого никак не становилось: уж больно далеко оно было. Так далеко, что никаких подробностей на матушке-земле не разобрать было. И то, что ночь потихоньку на Аулу опускалась, нисколько положения леди Кай не улучшало. Скорее – наоборот. Да еще и дождь этот, который становился все сильнее и злее, будто крайне был недоволен тем, что удалось леди Кай из заточения выбраться и обратно вернуться. Так и хлестал он по лицу холодными своими струями. Будто плетью наотмашь бил. А это ни настроения, ни уверенности в себе почему-то не прибавляло.

– Ну, что, мой дорогой, делать будем? – Осси глянула на Ташура. – Летать не умеешь случайно?

– Нет… – Растеряно протянул хилависта. – А ты, что… умеешь?

– Я тоже не умею, – вздохнула интесса. – А жаль! Очень бы, знаешь, пригодилось сейчас, – и она снова повернулась к порталу. Даже к краю вплотную подошла, чтобы лучше все видно было.

Обломок площади, действительно, был совсем рядом. Пожалуй, даже ближе, чем вначале показалось – ардов десять до него было, не больше. Но дело это по большому счету, абсолютно не меняло. Хоть двадцать, хоть пятнадцать, хоть, даже, семь пусть будет – все одно не допрыгнешь. И не перелетишь, как только что выяснили…

Плыл он чуть пониже Ступени от которой откололся, а поскольку размеры его не сильно велики были – шагов десять-пятнадцать в поперечнике, то на воздушных волнах его слегка покачивало. Чуть-чуть. Немного совсем, но в голове от этого как-то не очень хорошо делалось. Да и не только в голове. В животе тоже как-то вдруг подкручивать стало, и Осси отвела глаза в сторону, и на всякий случай даже подальше от края отошла.

Что же касается хилависты, так он к краю даже и не приближался, стараясь держаться от него на расстоянии, которое, по всей видимости, считал достаточно для такого экстремального случая безопасным. А безопасная по его разумению зона начиналась шагах в десяти от пропасти, и границу эту, им самим обозначенную, он пересекать не желал категорически. Были у него свои, значит, принципы на этот счет.

– Н-да… – протянула Осси. – Весело.

– Не то слово, – согласился хилависта и откатил от пропасти подальше – то ли на всякий случай, то ли – просто окрестности осмотреть.

Хотя, если честно, рассматривать тут уже нечего было: камни, камни и камни… Груды разбитых камней. А то немногое что на площади еще уцелело тоже ни интереса, ни, тем более, практической пользы уже не представляло: пара чудом сохранившихся колонн, разбитый чудовищным ударом фонтан в стене склепа, из которого продолжал хлестать поток мутной воды, – будто не хватало ее тут, – да огромный молельный камень, над которым ни пролетевшие годы, ни взошедший здесь недавно девшалар не властны были. Вот и весь, собственно, пейзаж. Не считая, опять же, обломков и осколков, хорошенько перемешанных и старательно вокруг разбросанных. А первые более или менее уцелевшие строения и скульптуры только шагах в тридцати от площади виднелись, и толку от них, понятное дело, никакого не было.

– Веревку бы нам, – вздохнула Осси. – Перекинули бы…

– Веревку? – Взвизгнул Ташур. – Да ты, я смотрю, совсем ополоумела! Нет, ну, надо такое придумать, а?! Да тебе сейчас все идиоты нашего королевства рукоплещут! И жутко, между прочим, завидуют – им-то самим такую чушь нипочем не сморозить! Веревку… Ты мозг-то включи! Какую веревку? Тут мост нужен! Как я по веревке твоей переберусь?

Осси глянула на хилависту: а, действительно – как? Ни рук, ни ног у него, понятное дело, не было, а корзинку в которой его улы доставили, еще на первом острове бросили. Там, где песок и мантихоры. Так, что, пожалуй, прав он был: не помогла бы веревка.

– Мост, мост, – повторил Ташур. – И не смотри на меня. Мост нужно строить.

– Мост… – покачала головой Осси. – Легко сказать. А из чего его строить-то? И как, кстати?

– А я почем знаю, – буркнул хилависта. – Это ты сама думай! Мое дело – предложить, а строить – это уж, извини, твое. Впрочем, если не хочешь, – не надо. Будем тут сидеть. Мне вот, оно, как-то все равно. Посидим-посидим и обратно пойдем… А там хорошо. Там у меня рыбка жареная… – Ташур закатил глаза и умолк, погрузившись не то в приятные воспоминания, не то – в радужные мечты.

– Мост, – со вздохом повторила Осси и снова шагнула к краю. Поближе к цели, так сказать.

А тут ничего не изменилось. Осколок, как плыл, покачиваясь ардах в десяти под ногами и на таком же примерно от острова удалении, так и продолжал себе плыть. Вода из разбитого фонтана, как стекала вниз широким шумным водопадом, так и продолжала стекать. И все так же пел свою грустную песню холодный северный ветер. Все как и было.

Вот разве только дождь незаметно как-то закончился, да в облаках появились широкие просветы, сквозь которые уже проглядывали первые созвездия. Дева. Воин. Кузнец. Чуть левее и выше виднелась Старица, но большую ее часть все еще закрывало темное косматое облако…

«Вода!» – Голос Ходы прервал изучение небесного мироустройства в тот самый момент, когда леди Кай нашарила взглядом яркую желтую звездочку – малую жемчужину в созвездии Раковины.

– Что? – Осси не сразу поняла о чем речь. – Какая вода?

«Я говорю: мост из воды можно…»

– Из воды?

«Ну, да. Надо ее заморозить и подвинуть немного».

– Заморозить и подвинуть… – Осси снова нагнулась над пропастью, на этот раз чтобы оценить эту новую и совершенно бредовую мысль.

А может, и не такую уж бредовую. За неимением других-то…

Остров… Пропасть… Водопад…

В общем, действительно, могло получиться. Вполне. Если только…

Если только удастся сделать поток пошире и поплотнее…

И если получится сместить его русло немного левее, так чтобы падал он рядом с порталом, а не проваливался куда-то вниз, до самой земли, рассыпаясь мелкими брызгами…

А еще – если удастся потом его заморозить, и превратить в пологую ледяную арку, соединив парящие в небесах куски земной тверди…

И, наконец, если она выдержит их вес…

Тогда все получится.

Вот только слишком много этих самых «если» набиралось. Но и другого выхода, что-то не видно было. Осси даже головой по сторонам покрутила в его поисках, но все равно ничего не нашла.

По всему выходило, что нет другого пути, и то, что сначала казалось бредом и полным безумием, явилось единственно возможным решением. Что, впрочем, ничуть не мешало ему оставаться бредом и безумием, да еще и конченым идиотизмом в придачу, о чем хилависта тут же и заявил. Со всей свойственной ему прямотой и нисколько не стесняясь выражениях. Вот как только план леди Кай выслушал, так тут же бурным потоком выкриков и разразился. Но потом, подустав и, видимо, смирившись, даже вызвался помогать и тут же принялся за работу.

Делал он ее, правда, на свой собственный и никому непонятный манер, не забывая при этом бурчать и ворчать что-то не очень лестное, а порой даже обидное, но, при всем при этом, новое русло для бурного потока проложил он достаточно быстро. Во всяком случае, Осси для этого много больше времени понадобилось бы. Это уж не говоря о том, что не очень-то она понимала, как вообще за это дело взяться. Скорее всего, просто Гасителем бы прорубать принялась, а на это времени бы ушло – подумать страшно…

Хилависта же решил эту задачу совсем по-другому.

Осторожно подобравшись к выбранной точке на краю острова, он остановился, поерзал немного на месте, старательно избегая смотреть в сторону пропасти, а затем, тяжело вздохнув, двинулся в сторону разбитого фонтана.

Полз он медленно, иногда зачем-то останавливался, ненадолго замирал на месте в полной неподвижности – даже моргать забывал, а потом вдруг оживал и снова продолжал движение. Он полз и полз, а за ним, словно след за улиткой тянулась мутная зеркальная поверхность, которая со временем светлела и распрямлялась, подрагивая мелкой рябью и разбегающимися от центра волнами.

Мелкое каменное крошево, разбитые чудовищной силой плиты, просто валяющиеся на пути осколки – все это превращалось в гладкую ровную зеркальную дорожку, твердеющую и застывающую прямо на глазах. А несколько крупных обломков, попавшихся на его пути, стекли как свечи, медленно растворившись в общей зеркальной массе. В довершении всего хилависта проделал фокус совсем уже почти невероятный, пройдя прямо сквозь надгробную плиту, и просто проплавив в ней небольшой зеркальный туннель, хотя особой надобности в этом, пожалуй, и не было.

Но – впечатлило! Чего уж говорить… Хотя, в общем-то, со стороны все его манипуляции казались делом не сильно сложным – уж больно легко у него это получалось. Вот только крупные капли пота, набухшие на огромном лбу Ташура, говорили о том, что не все в этом мире так просто, как кажется.

Закончив с прокладыванием зеркальной тропы, хилависта откатил в сторону, критически осмотрел свое творение и что-то буркнул под нос.

– Что? – Не поняла Осси.

– Отойди, говорю. Подальше.

Пожав плечами, Осси отошла на несколько шагов в сторону и остановилась, но поймав на себе хмурый взгляд Ташура, двинулась дальше.

– Еще. Еще давай. Что ты как неживая! – Подгонял ее хилависта.

Наконец, сочтя удаление достаточным, он буркнул, что «хватит, наверное», коротко, но очень пронзительно свистнул и быстро метнулся к укрывшейся за выступом обломанного портика девушке.

В тот же миг послышался мелодичный звон, будто ветер задел своим крылом развешанные где-то вдали колокольчики, затем что-то тихо треснуло, и зеркальная тропа взорвалась изнутри, рассыпав острые как иглы осколки далеко в стороны.

Потрясное это было зрелище – тысячи и тысячи зеркал, вихрем ворвавшихся в ночь, и разом отразивших свет низкой и очень яркой луны. Потрясное и немного страшное. Аж мороз по коже.

Зеркальный дождь долго еще барабанил по плитам, разбиваясь мелкими стеклянными каплями, а когда наконец стих, то взору леди Кай открылся ровный, гладкий и прямой как стрела желоб, проделанный неведомой силой прямо в плитах Аулы. И от того, что силу эту леди Кай хорошо знала, давно уже терпела и звала хилавистой понятней она не становилась.

Но, как бы то ни было, а самая сложная часть работы была проделана, и оставалось самая малость.

На то, чтобы расширить отверстие из которого, хвала Страннику, все еще продолжала истекать вода, много времени не ушло. Два удара мечом окончательно разнесли искореженную молнией морду горгульи, открыв дорогу для бурного потока, а еще один – легко разрушил оставленную хилавистой тонкую преграду на краю острова.

Теперь все было готово, и изготовленный совместными усилиями водопад вскипел бурлящей и пенящейся водой. И, честно говоря, ее даже больше чем надо тут было.

Осси снова – уж незнамо в какой раз – заглянула за край острова, чтобы убедиться, что все в порядке и как надо, да так и застыла в неподвижности, очарованная открывшимся перед ней зрелищем.

Это была первозданная мощь, высвобожденной энергии. Огромная масса воды рушилась в темную бездну, вдребезги разбиваясь о плиты зависшего под Ступенью обломка площади. Водопад ревел как одержимый, а периодически до слуха девушки доносились мощные раскаты, подобные далекому грому. Облако водяной пыли росло из глубины заволакивая все вокруг, а падающая вниз вода порождала к жизни странное ощущение наведенного магнетизма, притягивающего и засасывающего одновременно.

Осси отпрянула в ужасе, пытаясь унять бешено скачущее сердце и нарастающее желание слиться с бездной и раствориться в этой кипящей и бурлящей стихии.

– Ничего себе…

– Ну, что? Получилось? Как там? Да не молчи ты… – хилависта аж подпрыгивал от нетерпения, пока леди Кай боролась с приступом внезапно подступившего головокружения.

– Получилось. Получилось, – наконец смогла выдавить она из себя. – Все хорошо получилось. Все как надо… – и потянулась к поясу с магическими кристаллами: – А теперь отходим! Быстро!

Шамерский Огонь не подвел и на этот раз, и даже второго, заготовленного на всякий случай кристалла не понадобилось. Одна синяя вспышка, и несчастная многострадальная площадь тут же погрузилась в зиму, украсившись снегом, сосульками и всеми другими обязательными атрибутами, включая пар изо рта. Разом упавшая на десятки градусов температура выстудила воздух на сотню ардов вокруг, и на хилависту стало просто больно смотреть – посиневший и сильно дрожащий от холода шар здорово напоминал хорошенько промороженное желе, которое даже бурчало теперь, то и дело заикаясь от холода.

И все-таки ледяной мост был готов.

Почти прозрачным он был, не сильно широким, и не очень убедительным с виду. Все это вместе делало прогулку по скользкому льду на головокружительной высоте аттракционом совершенно исключительным и не очень безопасным. Но, как говорится, что строили, то и получили, и Осси, глубоко вздохнув, и мысленно попрощавшись с жизнью, вступила хрупкую его поверхность.