– Ничего себе… – Хилависта покрутился вокруг висящего в воздухе трупа мантихоры, поцокал языком и зачем-то понюхал песок. – Чудны дела твои…
Еще раз глянув на висящую прямо над ним тушу, он глубоко вздохнул, оставив Осси в недоумении: то ли это комплимент такой она только что услышала, то ли – наоборот. Впрочем, зная склочную натуру хилависты, второе предположение казалось более вероятным.
– Слушай, Ташур, – голос у Осси был какой-то хриплый, будто надтреснутый – сама себя она не узнавала. Да и, вообще, плохо ей было, – и голова кружилась, и сил что-то после инициации узора не осталось. Просто до донышка она выпита была… – Я, вот, тебя спросить хочу…
– Чего? – Отозвался хилависта. – Небось, глупость какую?
– Глупость? Не знаю, может и глупость… А как, вот, так получилось, что когда мантихора по тебе шипом лупила, тебе, вроде, и ничего, – хоть бы что было? Как это?
– А, вот ты о чем, – ухмыльнулся хилависта. – Все просто…
– Неужели?
– Конечно, – важно подтвердил хилависта. – Дело в том, что я, обладая почти идеальной для этого мира физической формой, эфемерен по самой своей природе.
– Вот как? Ты считаешь – это просто? – Улыбнулась Осси. – А что ж тогда сложно по-твоему?
– Конечно просто, – усмехнулся Ташур. Правда, как-то не очень весело у него это вышло. – Я – отражение.
– Отражение?
– Ну, не совсем, но навроде этого… В вашем мире я материально, строго говоря, не существую. Это – как тень. Как призрак… Ты, вот, можешь призрак рукой потрогать или мечом порубать?
– Нет, – покачала головой Осси. – Не могу. Чувствовать – чувствую, а, вот, потрогать нет.
– Ну, вот, видишь… Здесь примерно тоже самое. Но только ты не думай… – хилависта усмехнулся. – Пока я здесь, то там, – он многозначительно закатил глаза, – откуда я родом, меня, вроде как, нет. А раз меня там нет, а тут как раз наоборот – имеюсь, то и ничто человеческое, – он снова усмехнулся, – мне не чуждо. Вот сейчас, например, мне совсем не чуждо покушать…
– Ничего себе! – Осси все еще переваривала только что обретенное откровение. – То есть, это получается, что тебя не убить?
Хилависта вздохнул:
– Да, нет. Убить, конечно, можно. Только постараться надо…
– А как?
– А тебе зачем? – Хилависта настороженно посмотрел на Осси – Ты чего задумала?
– Да ничего я не задумала, – отмахнулась Осси. – Просто надо же мне знать, что для тебя по-настоящему опасно, и отчего тебя оберегать надо.
– А… это правильно, – согласился Ташур. – Оберегать меня надо… В общем, если света много будет, то это нехорошо… Очень нехорошо. Я растаю. Растворюсь в нем, понимаешь?
– А как же сейчас?.. Тут же много света…
– Разве это много, – снисходительно улыбнулся хилависта. – Это так, можно сказать, – полумрак… Я гляжу, ты не знаешь, что такое много…
Он помолчал, пошмякал своими губищами и вздохнул:
– И хорошо, что не знаешь. Ты от этого целее, а я – живее… Вот так-то… – и, закончив эту, по всему, не сильно приятную для него тему, покатил прочь.
Леди Кай вздохнула, с трудом поднялась и побрела следом…
Осмотрев пространство вокруг часовни, Осси примечательного ничего не обнаружила. Все было чисто. Не было ни крови и ничего другого, что напоминало бы о только что состоявшемся тут изведении мантихоры посредством превращения оной в комок мутной слизи. Песок оставался белоснежным и даже следы, натоптанные здесь в превеликом множестве уже потихонечку затягивались. Сами собой, что характерно. Будто и не песок это был вовсе, а густое-прегустое болото.
Не так чтобы сильно быстро это происходило, но к вечеру поверхность острова уже должна была, похоже, выровняться до конца, а после этого никому и в голову не придет, что совсем недавно здесь состязались в изящном искусстве умерщвления, и кое-кто в этом изрядно преуспел.
Часовня тоже выглядела такой же как и прежде.
Ниша… Скульптура… Скамейка…
И ничего больше, если не считать, конечно, храмовой свечи перед барельефом, которая, понятное дело, не горела. Но вполне возможно, что она и раньше тут стояла. Ее Осси могла просто не заметить когда сюда сквозь проем заглядывала.
И это – все. Ни рун, ни люков, ни потайных дверей, ни, даже, камней портальных. Так что, покрутив головой, но так взглядом ни за что и не зацепившись, Осси прошла на выход. Но и там нового ничего не увидела. Лишь медленно тающую цепочку своих собственных следов – свидетельство недавнего ее кругосветного путешествия.
Хилависта деловито сновал туда-сюда, постоянно путаясь под ногами, но от замечаний и советов пока воздерживался. То ли не хотел, то ли, – что, скорее всего, – нечего ему было посоветовать.
– Ну и где нам портал искать? – Осси ни к кому конкретно не обращалась, но рассчитывала прежде всего на помощь Ходы. Мудрой и великодушной.
И не зря, в общем-то, рассчитывала.
«Я думаю…» – та начала не спеша. Как всегда. Словно играя на и без того натянутых нервах.
– Ну-ну, не тяни, – поторопила Осси. – Говори уже.
«Думаю, надо вернуться в часовню».
– Ну, раз надо – вернемся.
Леди Кай развернулась и вновь переступила порог.
Скамейка… Скульптура… Ниша…
Ну и свеча, конечно…
Тут же за ней в не очень-то просторное, в общем-то, помещение протиснулся хилависта, бесцеремонно потеснив Осси, и проскользнув прямо по ногам, отчего их вдруг обдало каким-то немыслимым и совершенно иносторонним холодом.
– Чего вернулись? Так и будем туда-сюда входить-выходить?
«Свеча», – вдруг произнесла Хода.
– Что свеча? – Не поняла Осси.
«Свечу зажги».
– Ты думаешь…
«А думать не надо! Раз свеча стоит, то – должна гореть. Потому как если б не должна была, то ее и не поставили бы. А раз так…»
Определенная логика в этом, конечно, была, и Осси потянулась к огромной, похожей на небольшой столбик свече.
– Конечно, – забубнил под ногами хилависта, – давайте лучше свечки станем тут зажигать. Лишь бы только делом не заниматься. А когда она сгорит, мы обратно в замок сбегаем и еще принесем. Их там много…
Не обращая на него внимания, – а это уже, похоже, превратилось у леди Кай в такую защитную, оберегающую нервы привычку, – Осси запалила огонь. Не самый сложный, как вы понимаете, в мире фокус.
Прыгнули по стенам и потолку отброшенные фигуркой Странника тени, превращая маленькое помещение во что-то завораживающее, таинственное, и…
И все.
И ничего больше не произошло. Да и не факт, что должно было…
– И чего мы стоим? – Прервал раздумья леди Кай хилависта. – Пошли уже.
– Куда пошли?
– Куда-куда… – передразнил хилависта. – Туда, – и указал взглядом на пустой проем арки:
– Лестница, по-твоему, для кого открылась? Или что – опять я все делать должен?
– Лестница? – Осси так удивилась, что даже оставила без внимания более чем смелое высказывание насчет «я» и «все»… – Какая лестница?
– Издеваешься! – Взвизгнул хилависта. – Не хочешь первой идти, – так и скажи…
Осси только руками развела:
– Не издеваюсь… И не думаю даже.
«Ты что – не видишь? – Подала голос Хода. – Правда, не видишь?»
– Что? Что я видеть должна?
«Лестницу».
Осси хмуро кивнула:
– Не вижу…
На то чтобы убедить своих спутников, что она правда, действительно, и совершенно точно не видит тут никакой лестницы, и, вообще, – ничего на нее похожего, у леди Кай ушло довольно много времени.
Причем, Хода, естественно, поверила сразу. Ну, или почти сразу, – благо нечто подобное на ее памяти уже случалось. А вот хилависта долгое время был искренне убежден, что Осси над ним насмехается, за дурака держит, и, вообще, – сильно недолюбливает. Зато когда наконец поверил, раздулся еще больше, ощутив по всей видимости, явное свое превосходство.
И даже снизошел до объяснений, окинув правда перед этим леди Кай долгим и очень тяжелым взглядом. Причем умудрился сделать это в высшей степени надменно и свысока, хотя едва доставал ей до пояса.
С его слов выходило, что прямо на выходе из часовни теперь начиналась не сильно крутая и не очень широкая лестница, ведущая куда-то ввысь. Куда именно, оставалось ему неведомо, потому как конца ей не было. По крайней мере, отсюда его не видно было.
Все это сообщил он на удивление спокойно – без обычного своего нытья и непременного ворчания. Видно было, что новой своей ролью всевидящего и почти всезнающего он вполне доволен, и лучшего для себя пожелать не может.
Как мало, в сущности, некоторым надо… Дай только ощутить хоть мизерное превосходство над теми, кто их повыше да в плечах пошире, и счастливы они, бедолаги, – сил нет. Воистину: чем меньше рост, – тем больше комплексы…
Лестница действительно была, и леди Кай убедилась в этом довольно быстро, сначала просто поводив руками над землей и наткнувшись на что-то холодное, гладкое и невидимое, а потом сыпанув горсть песка прямо перед собой.
И только она это сделала, как тайное и от глаз скрытое сразу стало явным и очевидным. Хотя и не полностью, конечно.
Потрясное это было зрелище!
Прямо за порогом начиналось нечто, похожее на ступени, слегка присыпанные песком. Причем, чем выше, – тем меньше и хуже их видно было. А где-то в районе пятой-шестой они уже и вовсе не угадывались – просто в воздухе парили отдельные песчинки никуда, впрочем, не проваливаясь и вниз на землю не осыпаясь.
– Нам туда, – тут же заявил хилависта и глянул на Осси, явно ожидая что смекалку его тут же оценят по достоинству.
– Это я уже поняла… – Осси обескуражено смотрела на видимую ей часть лестницы.
И чем больше смотрела, тем меньше ей все это нравилось. Перспектива подниматься куда-то вверх по ступеням которые в ширину едва достигали арда, а глазу были вообще не видны, не сильно что-то радовала. Да еще, к тому же, Хода после некоторых раздумий сообщила, что лестница эта, похоже, «немного влево загибается», – это уж, чтобы совсем хорошо стало…
Так что энтузиазма особого леди Кай от предстоящей прогулки по облакам не испытывала, и судить ее за это, наверное, нельзя было. А вот хилависта – так тот только что не подпрыгивал от нетерпения, всем своим видом выражая полную готовность к восхождению и дальнейшим подвигам:
– Ну, так идем, или что?
– Идем-то – идем… Вот только как идти, если я ступенек не вижу?
– Вижу – не вижу… Какая разница, – похоже, что благодушия хилависты хватило ненадолго. – Главное, что они есть. А раз они есть, значит по ним можно идти. А если тебе так уж приспичило, возьми и сделай их видимыми…
– Да? И как же? Мне что теперь с собой мешки с песком таскать чтобы их видимыми сделать? Да, и нету их… мешков…
– Мешки таскать… – фыркнул хилависта. – Хотел бы я на это посмотреть, – он фыркнул еще раз, а потом, видимо, представив себе это зрелище уже во всей красе, зашелся скрипучим противным смехом, похожим на простуженное тявканье.
Осси стояла, смотрела на сотрясающийся от смеха зеленый пузырь и на полном серьезе прикидывала, что лучше – покончить с ним раз и навсегда, разрубив на две половинки, как арбуз, или просто пнуть ногой и проводить долгим взглядом.
В тот момент, когда она пришла к выводу, что два куска хилависты могут оказаться даже хуже чем один целый, гадина эта наконец отсмеялась и, все еще всхлипывая от удовольствия, объявила:
– Я иду первым. Ты – за мной. По следу, так сказать. Главное, – не застревай нигде, и держись поближе, – с этими словами он перекатился в сторону лестницы и довольно ловко скользнул ступеней на десять вверх.
Точнее – на двенадцать. Ступеньки, по которым он только что прошелся – если, конечно, это слово применимо к его способу передвижения, – засветились ровным зеленоватым светом и теперь их можно было и видеть, и считать, вообще делать с ними все что угодно. Хотя, что с ними можно делать еще, – это, конечно, вопрос вопросов.
Свечение это было довольно бледным и потихоньку сходило на нет, но этого было достаточно, чтобы решить главную на этот момент проблему.
«Неплохо, – оценила этот неожиданный поворот Хода. – Ловко и изящно».
– Ну что? – Вернувшийся назад хилависта был собой весьма доволен, но вид у него при этом был – ехидней некуда. – Годится?
Осси кивнула:
– Вполне. Ты только быстро не лети.
– Не буду… А ты говоришь – мешки… – хилависта не удержался и снова хихикнул. – Проще надо…
И началось восхождение.
Остров белого песка скрылся из виду довольно быстро. Просто в какой-то момент растаял внизу под ногами и все. Ни следа и ничего – только воспоминания о приятно проведенном времени, да все еще ноющая рука, по которой пришелся удар мантихоры.
Шли долго. Хилависта слово свое держал – вперед не рвался, хотя видно было, что может и быстрее – просто сдерживается. А ощущения при этом были самые дикие. Под ногами – ничего. Впереди – ничего. Позади – а Осси не удержалась и оглянулась пару раз, – тоже ничего.
Пустота.
Одна лишь пустота, и ничего кроме пустоты…
И только где-то далеко внизу земля, едва видная сквозь легкую пелену облаков. Странное это было дело – гулять по небу. Оно было везде – и над, и под и, вообще, – куда только ни глянь.
Хорошо хоть ветра не было. А кстати, почему, интересно?.. – Осси задумалась. То ли просто улетел он куда-то по неотложным своим делам и пропустил такую интересную забаву, а то ли – так задумано было. И если, так, то неведомым строителям этого шедевра небесной архитектуры – отдельное спасибо и низкий поклон…
– Не устала? – Обернулся на ходу хилависта. Причем ловко он это сделал – будто вывернулся, продолжая, как ни в чем не бывало, катиться вперед. – Или, может, передохнем?
Обалдеть – не встать. Этот занудный гундос мог, оказывается, быть и вежливым и внимательным… Страшно было даже подумать, что еще может скрываться под этой бледно-зеленой оболочкой… Тонкая ранимая душа? Последний романтик? Бродяга и мечтатель?
– Нет, – улыбнулась Осси. Больше, конечно, своим мыслям улыбнулась, чем ему. – В порядке. Ползем дальше.
– Ну, ползем – так, ползем…
Остановиться все-таки пришлось.
А потом еще раз.
Силы понемногу таяли, а ноги, наоборот, – наливались совершенно неподъемной тяжестью, и дальше шагать не хотели ни в какую. Так что приходилось не только их переставлять, но еще и себя уговаривать.
И все же ползли. Потихоньку, явно теряя темп и задор, но ползли. А чтобы хоть как-то отвлечься от этого монотонного до одури занятия Осси вернулась к прерванным размышлениям о странностях и необычностях, имеющих место вокруг нее.
…А еще хорошо, что ступени под ногами не прогибались и ходуном не ходили. Лестница была хоть и невидимой, но на удивление устойчивой. И это, несмотря на колоссальные свои размеры, и вопреки многим действующим законам мироздания, которые кто-то взял и в этом конкретном и отдельно взятом случае отменил. Вот если бы этот кто-то еще перилами озаботился…
«Я думаю – скоро придем», – прервала размышления леди Кай Хода.
– С чего ты так решила?
Хода замялась было, но потом все же выдавила из себя:
«Мне кажется, что тут восемьсот сорок девять ступеней, а эта – семьсот шестнадцатая…»
Вот это заява была! Осси аж с шага сбилась:
– Ты что их считаешь? Ничего себе! А, помнится, кто-то мне говорил, что так только дураки делают.
– Дураки вообще ничего не делают, – тут же встрял хилависта. – И этим, между прочим, очень выгодно от всех остальных отличаются.
«Да я не то чтобы считаю… – попыталась оправдаться Хода. – Скорее – фиксирую. Отмечаю. Это само собой происходит. Машинально…»
– Ну, раз машинально… – усмехнулась Осси. – Это, конечно, совсем другое дело… А почему их должно быть обязательно восемьсот… сколько там?
«Восемьсот сорок девять».
– Во-во. Восемьсот сорок девять… А почему не девятьсот три, скажем?
«Потому что, думаю, что их тут по числу деяний Странника. На них письмена выбиты. На этой вот – «Воздаяние искуплением». Видишь?»
– Видишь, – передразнила Осси. – Ага, как же! Вижу… Я и ступени-то с трудом различаю. Даже не ступени, а блики зеленые… То есть, ты думаешь…
«Да, – Хода не дала ей договорить. – Я думаю, что перед нами, точнее, под нами – Книга Странствий. Ну, не сама, конечно, а ее небесное, так сказать, воплощение. И каждая ступень здесь – как страница из нее. Вот на следующей написано – Гершаве р…»
– Гершавер, – повторила Осси. – Подожди-ка… Град скопищ неверующих… «Он распростер длань свою и расколол небо, и вмерзлая в него молния отделила тьму от лазури… И было так и день и ночь. И еще день… И уверовали сомневающиеся, и воспряли поверившие», – процитировала она.
– Точно, – согласился хилависта. – Так все и было. Пойдем уже?
Но разве можно заткнуть на полуслове Ходу, которая только-только начала говорить?
«А еще дальше написано, – продолжила Хода, не обращая ни малейшего внимания на подрагивающего от нетерпения Ташура, – «Крылья Эйла я»».
– Эйлай? – Осси нахмурилась. – Что-то я такого не помню… Кто это?
– Рыбак, – опередил Ходу Ташур. – Эйлай был рыбаком. Лучшим на всем побережье, но однажды его лодку снесло в открытое море, где он проболтался то ли десять дней, то ли больше… не помню…
– И что? – Заинтересовалась Осси. – А крылья тут причем?
– Притом… – Скрипнул хилависта. – И вообще, ты или слушай, раз уж не учена ничему толковому, или перебивай, – тогда я послушаю… А если уж слушаешь, то делай это молча, потому что когда перебивают я не люблю… Понятно?
– Понятно, – кивнула Осси. – Слушаю.
– И не перебивай.
– И не перебиваю.
– Хорошо… – хилависта выдержал паузу, наверное, специально чтобы убедиться, что перебивать его никто не собирается, а потом помолчал еще немного. Просто так – на всякий случай.
– Так вот. Когда Эйлай уже потерял надежду и почти помирал от голода, холода и всего остального, ему явился Странник и подарил крылья, чтобы тот мог добраться до суши… Вот и получается – крылья Эйлая. Понятно?
Осси кивнула.
– Что ты головой трясешь. Ртом говори. Понятно?
– Понятно, – Осси снова кивнула. – Просто перебивать не хочу, вот и киваю.
– Что значит перебивать не хочу? – Возмутился хилависта. – Как можно меня перебить, если я уже говорить закончил? Ты что, совсем тупоумная? Мало что Книгу Странствий знаешь через, как не знаю что, так еще и разницы между перебиванием и диалогом не чувствуешь?
– А что с ним дальше было? – Попыталась переменить тему Осси. – С Эйлаем, в смысле?
– Что было, то и было, – буркнул хилависта. – Не буду тебе больше ничего говорить.
«А потом, – давясь со смеху продолжила за него рассказ Хода, – он благополучно добрался до берега, зажил нормальной жизнью, но рыбалку свою вскорости забросил, а вместо этого принялся шататься по кабакам, и рассказывать там свою историю, безбожно, кстати, ее при этом перевирая и клянча за это деньги. А когда Страннику все это надоело, он взял Эйлая и зашвырнул его обратно в море, в ту самую лодку и в то самое время».
– И что?
«И все. Больше про него никто никогда не слышал…»
– О, как, – покачала головой Осси. – Жестоко. Хотя, если с другой стороны посмотреть…
«Вот именно, – согласилась Хода. – Если с другой…»
– Ну, вы долго там еще бухтеть будете? – Не выдержал хилависта. – Идти надо. Вон, темнеет уже. А я тут ночью шляться не люблю. Тут звезды, и вообще…
Что тут вообще, он не договорил, но, вот, насчет «темнеет» прав был абсолютно. Прямо на глазах менялось небо. Еще недавно совсем прозрачное и почти невесомое, оно быстро превращалось в невероятно глубокое и холодное, прямо на глазах наливаясь темной синевой и становилось густым – хоть ложкой ешь. А из этой синевы уже начинали просвечивать первые звезды.
До конца лестницы, действительно, оставалось не так уж много, и через сто тридцать три ступени, как и предсказывала Хода, – а на этот раз Осси все-таки считала, – она закончилась.
И закончилась она на острове белого как снег песка.
Только что его и в помине не было, но стоило леди Кай сделать последний шаг, как он проявился прямо из ниоткуда, и, возникнув из ничего, мягко лег под ноги.
Остров был точно таким же как тот, который давеча покинули.
Настолько он похож был, что Осси даже на миг показалось, что они обратно вернулись. Шли – шли и пришли, что называется. Во всяком случае, сердце ее один удар пропустило. Во-первых от неожиданного появления куска тверди прямо под ногами, а, во-вторых, конечно, от удивления, замешанного на горьком чувстве досады – стоило столько мучаться, чтобы обратно вернуться.
Но похожесть эта была обманчива, и на самом деле ограничивалась только первым взглядом, брошенным на такого же размера остров с до боли знакомым песком под ногами. Уже на второй взгляд острова-ступени отличались, как отличаются друг от друга единокровные братья, – вроде, и схожесть между ними есть невероятная, а присмотришься повнимательнее – совершенно они разные.
Для начала, – не было тут никакой часовни, и никаких мантихор. Ни каменных, ни, – хвала Страннику, все эти чудеса в небесах создавшему, – живых. И это было хорошо.
А еще, – тут был день. Причем, в самом своем разгаре, хотя только что леди Кай брела, практически, сквозь ночь, слегка разбавленную светом редких звезд. А теперь, вот, пожалуйста, – солнце ярко и беззаботно сияло почти в самом зените. И это было странно, хотя, в принципе, тоже хорошо.
Плохо было то, что ни природа-матушка, ни божественные ее проявления и образы пустоты почему-то не терпят и всячески стараются ее заполнить. Причем, зачастую, – чем ни попадя, а то и вовсе – гадостью какой-нибудь.
Пустота этой Ступени была заполнена пятью большими – в два Оссиных роста – скульптурами, выстроившимися широким полукругом прямо напротив леди Кай. Этакий почетный караул, замерший на сотни лет в томительном ожидании дорогого гостя.
Скульптуры были человеческими, в том смысле, что изображали они обычных мужчин, – с поправкой на размеры, конечно. Во всяком случае ни хвостов, ни крыльев и ничего лишнего у них не наблюдалось, зато все присущее человеческим особям было на своих, богом положенных, местах. Причем, выполнены детали обнаженной натуры были с таким усердием и прилежанием, что будь на месте леди Кай девушка помоложе да понеопытней, – так залилась бы краской не то, что до кончиков волос, а – до самого кончика меча.
Впрочем, Гаситель и так пылал огнем, щедро разбрасывая по сторонам алые блики, потому как уже был изготовлен к бою вместе с раздвинутым на всю свою длину посохом некромансера. И виной тому были прозрачные, как блеклое осеннее небо, глазенки каменных истуканов, пристально следящие за каждым движением леди Кай.
Очень это как-то все знакомо было…
– А я погляжу, – ты скульптуру не очень-то почитаешь, – хихикнул хилависта, подкатываясь к крайнему слева мужику из камня. – Я бы тебя с такой твоей манией в музеи-то поостерегся пускать – переколотишь там все…
Одарив болтуна вместо ответа весьма красноречивым взглядом, в котором при желании можно было прочесть много чего обидного и нелестного, леди Кай обратилась к Ходе:
– Опять, скажешь, – иллюзия?
«Скажу, – буркнула та. – Иллюзия. На этот раз точно. Не сомневайся».
– Да, я и на тот не сомневалась, – усмехнулась Осси. – Вот только, напрасно я это делала, как потом оказалось.
«Ну, ладно тебе… Ошиблась я тогда. Со всяким бывает…»
– Да я – ничего. Действительно бывает. Но на этот-то раз ты уверена? Или, может, сначала парочку снести и посмотреть, что будет?
– Снеси – снеси, – проскрипел хилависта, осматривающий уже среднюю – третью по счету статую. – А потом устраивайся поудобнее, потому что идти никуда не надо будет. Это, знаешь ли, – не просто статуи, чтобы глаз радовать и фантазии твои… – он опять гаденько хихикнул, – нездоровые услаждать. Это, между прочим, – порталы. И, кстати, имей в виду, – дороги назад больше нет.
– Как нет? – Осси обернулась к лестнице.
Зачем, впрочем, обернулась? Как не видела ее раньше, так и сейчас ничего не увидела…
– А что… лестница…
– Ага, – хмыкнул хилависта. – Именно… Нет ее больше. Дорога тут, похоже, – только в одну сторону.
– Хода, это правда?
«Да, – подтвердил Страж. – Она исчезла, как только мы на остров ступили».
– О, как! – Не сказать, чтобы сильно неприятным было это известие, но и радости знание, что назад уже не вернуться, что-то, вот, не принесло. Все как-то оно лучше, когда пути к отступлению не отрезаны. И даже если и отступать-то не собираешься, – на душе все равно спокойнее…
– Так что, хватит там песок утрамбовывать – иди лучше портал выбирай, – и хилависта перекатился к четвертой статуе. – А то, что-то я в них путаться начинаю…
– В смысле?
– В смысле, что около каждой этой образины – портальный камень. То есть всего их пять. А нужен нам – один. А вот какой – я что-то уже и сообразить не могу. Вроде, первый…
Хилависта откатился назад, покружил около первой статуи, поворочался на уложенной перед ней белой плите и отполз к следующему исполину.
– Да и этот на настоящий похож. И третий тоже… И вообще… – хилависта насупился собираясь с мыслями. – Вот скажи: если тот портал, который я видел перед тем, как увидел этот, был больше похож на настоящий, чем тот, который я увидел после того, как увидел тот, который увидел перед тем, как увидел этот, то был ли тот, который я увидел перед тем, как увидел этот, больше похож?
– Чего? – Осси аж глаза выкатила. – Ты сам-то понял чего сказал?
– Я-то понял, – буркнул хилависта. – Вот, подойди сюда, и ты поймешь…
Леди Кай покачала головой и двинулась к нему, на ходу складывая посох.
«Да, – надрываясь от хохота сообщила Хода. – Ответ – да».
– Да, – машинально повторила Осси.
– Правда? – Обрадовался хилависта. – Здорово! Я так и думал! – И тут же исчез в столбе яркого света, с диким ревом рванувшего ввысь прямо из камня, лежащего на песке у ног первой статуи.
– Ушел, – ахнула Осси. – Обалдеть!
«Ага, – согласилась Хода. – Ушел. Только вот куда?»
– Как куда? – Опешила интесса. – Ты же сама сказала…
«Я? – Возмутилась Хода. – Что я сказала?»
– Что первый портал настоящим был.
«Я этого не говорила, – отрезал Страж. – Ни этого, и ничего подобного. Я просто ответила на ту белиберду, которую он тебе выдал. Это было красивое лихо закрученное нагромождение слов и перманентных отсылок. И в упрощенном варианте это следовало понимать так: если первый портал больше похож на настоящий, чем второй, то правда ли, что он больше похож на настоящий, чем второй? Вот я и ответила… А настоящий он или нет – почем мне знать…»
– Но… – Осси не успела договорить, потому что в этот самый момент какая-то неведомая сила резко сбила ее с ног и потащила к камню из которого ничуть не ослабевая все бил и бил световой фонтан.
Впрочем, что значит неведомая сила? Это сработали узы крови. По всему, хилависта удалился уже на порядочное от леди Кай расстояние, и теперь тащил ее, в буквальном смысле этого слова, за собой.
Ее волокло по песку все быстрее и быстрее, а следом тянулась глубокая уродливая борозда, разорвавшая белоснежный покров острова. И ни остановиться, ни воспротивиться этой все нарастающей силе не было никакой возможности.
Рот и глаза леди Кай были забиты песком, который скрипел на зубах и был, казалось, повсюду. Уши закладывало от резкого, раздирающего небо рева, а перед глазами мельтешили яркие, как летние бабочки, цветные пятна. И это притом, что веки у леди Кай были плотно закрыты. Впрочем, назойливым пятнам это нисколько не мешало.
А потом все разом прекратилось, и Осси почувствовала, как камнем валится вниз, сквозь небо, сквозь ветер, сквозь время…
Леди Кай лежала на белой холодной плите, почти уткнувшись носом в невысокую, прорастающую прямо из пола скамеечку.
Чуть выше стояла погасшая свеча, а еще выше – фигура Странника, безуспешно пытающегося покинуть этот мир, удалившись в глубины барельефа.
– Дай я угадаю…
– А нечего тут угадывать, – заорал прямо в ухо хилависта.
Выходит, – догнала она его. Воссоединились…
– Тебе там… – продолжал орать разъяренный пузырь. – Наверху… угадывать надо было. А ты… ты… – Ташур просто-таки захлебнулся от избытка переполнявших его чувств, эмоций и слов. – Ты – бессмысленная! Пустоголовая тупоумка! Каприз эволюции! И как тебя угораздило только! Ты даже портал найти не можешь…
– Я не…
– Все! – Завизжал хилависта. – Хватит. Не хочу… Не хочу ничего больше слышать. И идти туда снова тоже не хочу… – он откатился в угол часовни, продолжая бормотать себе под нос про «не хочу» и «не буду», изредка и не совсем к месту вставляя «не стану».
«Ничего, – подала голос Хода. – Отойдет… К утру, я думаю, успокоится. Давай лучше спать, раз такое дело…»
Спалось плохо. Просыпалось тоже плохо. А оттого, поднявшись в несусветную рань, леди Кай не чувствовала себя ни свежей, ни отдохнувшей. В отличие, кстати, от хилависты, который был до отвращения бодрым, круглым и, вообще, – выглядел как всегда.
За завтраком не разговаривали. Причем никто и ни с кем, проявляя при этом потрясающее единодушие. Даже Хода умудрилась подстроиться под всеобщее настроение и соответствовала ему целиком и полностью. Так что завтрак прошел в полной тишине. А потом в такой же тишине собрались и молча пошли.
Лестница появилась, как и в прошлый раз, едва только крохотный язычок пламени заплясал над свечой. Собственно, то, что она появилась, понятно стало только после того, как хилависта начал по ней подниматься, а так – она была по-прежнему не видна.
Все восемьсот сорок девять ступеней прошли ни разу не остановившись и не проронив ни звука. И только когда гудящие от напряжения ноги вынесли Осси Кай на белый песок, были произнесены первые слова этого дня:
– Жди здесь.
Хилависта насупился и, буркнув что он, дескать, и сам так хотел, остался стоять, где стоял – почти у самого края. Но стоило леди Кай подойти вплотную к первой скульптуре, как он неожиданно ее окликнул:
– Осси.
– Что? – Интесса обернулась.
– Ты это… Поаккуратней выбирай, – и не было в этих его словах ни насмешки, ни упрека и ничего такого… Просто совет. Почти просьба.
Осси кивнула и повернулась к истуканам…
Они были похожи, и они были разными.
Похожи, в том смысле, что ваял их, по всему, один и тот же мастер, и выполнены они были в одном и том же стиле. «Фарисская школа», – как не преминула отметить Хода, так же как и все остальные прервавшая добровольный обет молчания.
– Фарисская, так фарисская, – пожала плечами Осси. – Как скажешь… А это важно?
«Не знаю, – ответила Хода. – Просто. На всякий случай. Для расширения кругозора и роста над собой».
– Для роста? Ну, можешь считать тогда, что я выросла.
– Ничего ты не выросла, – подал голос хилависта. Похоже, хорошее настроение к нему все-таки вернулось, а вместе с ним вернулись и чу дные его, просто замечательные манеры. – Вон, – еле до подробностей истуканьих достаешь… И не красней как озабочка малолетняя.
Осси действительно покраснела, но не столько от созерцания того, что маячило прямо перед глазами, сколько от мысли что рост ее оказывается можно измерять не только в ардах. Без труда прочитав эти ее размышления, Хода фыркнула, отчего леди Кай покраснела еще больше и чтобы выбросить из головы всякую хрень и дурь принялась внимательно рассматривать статуи.
Отличий в них было много. Отличались они и сложением, и прическами и оружием, которое исполины держали в руках, и даже…
«Ну ты даешь, – не удержалась от комментария Хода. – Отличия, конечно, есть – кто бы спорил… Но не думаю, что это так важно, и что подсказка в этом кроется».
Осси тоже не думала, а потому поспешила переключить свое внимание на белые плиты, аккуратно уложенные перед скульптурами.
Портальные камни в отличие от фигур, над ними возвышавшихся, казались совершенно одинаковыми, и, что там за различия такие в них хилависта давеча усмотрел, было не очень-то понятно. Похожи они были друг на друга как две капли воды, гладко отесаны и каким-то специальным образом от песка в котором утопали до самых краев защищены. Во всяком случае на поверхности у них ни единой песчинки не видно было.
Вот, пожалуй, и все, что показал беглый внешний осмотр, а потому следовало переходить к углубленному практическому изучению.
Не без содрогания подходила леди Кай к первому камню. Тому самому, что вчера отбросил их с хилавистой на несколько ходов назад.
Особой нужды в его осмотре, конечно, не было – и без того уже ясно было куда портал ведет. Но хотелось все-таки к ощущениям, которые он рождает, прислушаться. Хотя бы для того, чтобы потом с другими сравнить.
А то, что он может вдруг взять и сработать, особо леди Кай пока не тревожило. Во-первых, – потому что дороги такие сами собой обычно не открываются. А, во-вторых, – потому что ломать чужие порталы она была не обучена. Для того у нее хилависта под рукой был, и для того она его изо всех сил терпела. Ее же задача была много проще – искать и находить. Вот она и искала.
И как оказалось, в правильном направлении искала.
Едва только Осси ступила на чистую гладкую поверхность плиты, как услышала голос.
Не голос даже, а глас. Подобный грому.
– Ты все-таки здесь. А значит, мир смертных стал тесен. Для тебя…
Говорила статуя. Левая. Та самая, у ног которой стояла сейчас леди Кай.
Впрочем, «говорила» – это явно не то слово. Она грохотала. Извергала звуки, как вулкан извергает из недр своих пламя и камни. И такими же тяжелыми, как эти камни, были короткие рубленые фразы исполина, не сводящего с леди Кай своих холодных прозрачных глаз.
– Кто ты?
– Я – А зис. Ждущий. Я здесь, чтобы дать тебе выбор…
– Выбор?
– Да. Пять порталов – пять дорог, – прогрохотал исполин. – И ты должна решить… Какой ты пойдешь.
– Ну, раз должна, то решу… – протянула Осси. Вот только особой уверенности в ее голосе не что-то прозвучало. Похоже тут сложнее все было, чем вначале казалось. – А куда ведут они?
– Одна – назад, одна – вперед…
– А остальные? – Интесса поежилась, – как-то неуютно вдруг стало, вроде как холодок мягкой метелочкой по спине прошелся.
– Не знаю. Но думаю, смерть – много лучше… Чем то, что там ждет.
«О, как! – присвистнула Хода. – То есть, нам еще повезло…»
Осси покачала головой:
– Да уж. Есть из чего выбирать… И как нам узнать куда…
– Я подскажу. И если ты хочешь повернуть назад… Помогу.
– Благодарствуем, – хмыкнул хилависта. – Помог уже… Хватит. Больше не надо.
– Не надо, – согласилась с Ташуром Осси. – Нам нужно дальше… Ты знаешь какой портал ведет дальше?
Статуя молчала. Слишком долго тянулась эта пауза, и Осси уже было решила, что все – разговор окончен, но Азис вдруг заговорил снова:
– Я не помню, – признался он. – Слишком долго я ждал… Мне кажется это Ре мис… Или О лис…
– Нет, ты себя послушай! – Заорал хилависта. – Может Ремис… Может Олис… Между ними, что – разницы никакой нет? Ты нас наотправляешь сейчас… Вспоминай, давай, башка каменная!
Исполин с прозрачными глазами, огромным двуручным мечом и полуторным достоинством внимания никакого на истеричные выкрикивания Ташура не обратил, пытаясь, по всей видимости, выудить хоть что-нибудь еще из дальних уголков своей памяти.
– Да, – пророкотал он наконец. – Кто-то из них… Поговори с братьями. Может кто-нибудь помнит… – и Азис замолчал. Теперь уже окончательно.
– Болван, из мрамора точеный, – проворчал хилависта. – Понаставили тут беспамятных… Ну, пошли к Ремису. Может, тот потолковей окажется. А то у этого, похоже, весь его словарный запас закончился…
– К Ремису… – хмыкнула Осси. – Легко сказать. А который тут Ремис?
Ремис оказался следующим, о чем он тут же и возвестил, едва только леди Кай вступила на вторую плиту. Но на этом везение и закончилось, потому что толковей он не оказался. Скорее даже наоборот. Он и говорил-то с трудом, будто и слов уже не помнил, и все что удалось добиться от этой огромной человекообразной скалы это то, что порталом по его мнению не мог быть ни он сам, ни некий неизвестный пока еще Те лис.
Все остальные звуки, которые ему удавалось исторгнуть из своих недр, больше напоминали грохот камнепада, чем нормальную членораздельную речь разумного – пусть даже очень ограниченного – существа.
– Значит, – либо Олис, либо – последний, имени которого пока мы не знаем – подвела промежуточный итог Осси.
– Ага, – эхом отозвался хилависта. – Либо-либо… Главное, что это не Азис-Ремис… Уж больно они мне не понравились… И не этот… Как его?
– Телис?
– Во-во. Телис. Он мне тоже уже не нравится. Нормальный портал, знаешь ли, телисом не назовут.
Спорить с этим его утверждением было сложно, это уж не говоря о том, что спорить с хилавистой вообще было себе дороже, и Осси перешла к третьему камню.
– Я Зе хис, – возвестило изваяние голосом очередного очнувшегося ото сна вулкана.
– Зехис! – Взвизгнул хилависта. – Вот только тебя нам не хватало! Мало нам Олисов-Телисов было, так теперь еще ты…
Зехис оторвал свой взор от стоящей на портальной плите девушки и перевел его на Ташура, в бешенстве подпрыгивающего на самом краю острова. Долго смотрел. Тяжело. Будто взглядом пытался раздавить. А потом продолжил, вроде как к хилависте и обращаясь:
– Один из них говорит неправду…
– Один из них? – Хилависта заголосил так, будто его только что дверью прищемили. Да не простой, а массивной парадной и не один раз. – Из кого из них? Из этих?.. Из Азисов-Ремисов-Зехисов?
– Зехис это я, – истукан был просто воплощением невозмутимости. – Азис или Ремис. Не помню…
– И этот туда же, – закатил глаза хилависта. – Угораздило же нас с этими окаменелостями связаться.
А потом, помолчав, вдруг взвился:
– Это что ж получается? То есть, если никому тут верить нельзя, так это любой из них может быть?
Дошло значит…
– Выходит так, – вздохнула Осси. – Если врал Азис, то это могут быть и Зехис и Телис, а если не врал…
Хилависта застонал.
– Вот! Я же тебе говорил – тут понять ничего невозможно! Эй ты, придурок на всю голову амнезированный, – Ташур уставился прямо в немигающие глаза истукана. – Отвечай: где тут портал?
– Не помню, – пророкотало в ответ.
– Помню – не помню… Мозг включи! Не можешь мозг – хотя бы гиппокамп свой базальтовый напряги!
Истукан молчал, тупо смотрел перед собой и напрягать, похоже, ничего не собирался.
– Ну, вот… – расстроился хилависта. – Ну, как тут… Ну, скажи, как… – Просто жалко на него смотреть было, как он переживал. Осси даже готова была простить ему если не все, то многое, – так он за общее дело убивался.
– Ладно, пошли дальше. Разберемся…
– Ты думаешь? – Хилависта с надеждой глянул на Осси. – Ты, правда, так думаешь? Ты сможешь? Потому что я – точно не смогу, – затараторил он. Даже скрипеть перестал от волнения. – Нипочем не смогу. Это же бред какой-то – Азис, Зехис… Эти бульники тут от скуки совсем уже из ума выжили…
– Смогу, смогу, – успокоила не на шутку разволновавшегося Ташура леди Кай. – А я не смогу, – Хода поможет. Так что, не переживай пока. Давай лучше послушаем, что нам следующий скажет. Кто там остался?
– Кто остался? Кто остался? – забормотал хилависта. – Запутался я уже в них… Кто остался? Этот, вроде, был… Ремис тоже был… Олис?
– Ладно, не важно. Сейчас узнаем, – и Осси наступила на плиту.
– Приветствую тебя, незнакомка. Я Телис.
– Телис… Телис… Ну, конечно, Телис, – забормотал хилависта. – Их же два оставалось. Этот – Телис, значит, последний – Олис. Все-таки я почти угадал, – обрадовался он. – Слышишь, Осси, я почти угадал.
Возвышавшаяся рядом громадина взирала на него с воистину каменным равнодушием, а когда Ташур наконец замолчал, прогремела трескучим раскатом:
– Он ошибается.
– Кто ошибается? – Не поняла леди Кай. – Хилависта ошибается?
– Зехис, – прогрохотало в ответ. – Зехис ошибается. Он все забыл…
На Ташура было больно смотреть.
Больше от этого говорящего валуна добиться ничего не удалось. Где находится нужный портал, он, естественно, не помнил и только, знай себе, талдычил, что Зехис ошибся и все, по своему обыкновению, перепутал, а на самом-то деле все совсем не так, как тот говорил, а вовсе даже и наоборот.
Словом, хилависта, при всей своей склонности к преувеличениям, был абсолютно прав – полная амнезия и повальная шизофрения гуляли по этому острову рука об руку и, вообще, – заправляли тут бал. Одна надежда оставалась на последнего истукана…
И звали его Олис.
От остальных своих собратьев он мало чем отличался – был не лучше и не хуже. Впрочем, хуже Ремиса быть ничего не могло, разве только бессмысленный бессловесный валун, валяющийся на обочине какой-нибудь дороги. Олис же, в отличие от упомянутого валуна, обладал сокровенным знанием, которым не преминул поделиться с вопрошавшей его леди Кай.
И знание это гласило, что только один из четырех его братьев сказал неправду. То есть – соврал, разыгрывая из себя убогого и на всю голову окаменелого.
Это откровение хилависту добило окончательно, ибо, по всей видимости, он где-то в глубине своей сложной и противоречивой души ожидал, что последняя статуя сойдет со своего пьедестала и самолично проводит его вместе с леди Кай прямо до нужного им портала, а может даже на прощание и ручкой помашет. А когда этого не произошло, он сник совершенно, потеряв последнюю надежду выбраться с этого клятого острова. Даже на Осси, похоже, не очень уже рассчитывал.
А зря.
Конечно первой этой задачку решила Хода. Практически в тот самый момент, когда последнего истукана заслушала – и решила. Но благоразумно до поры помалкивала, не желая лишать леди Кай заслуженных лавров. Ну и немного из вредности, конечно.
Осси, надо сказать, тоже потребовалось не очень много времени, чтобы собрать всю эту заявленную хранителями порталов чушь воедино. А когда она собралась, то, – вот оно чудо! – бессмыслицей сразу быть перестала, обернувшись картиной достаточно стройной и вполне даже логичной. Так что, пошептав себе под нос порядком уже поднадоевшие имена, и почертив немного пальцем на песке, Осси встала, отряхнулась и обратилась к Ходе:
– Олис?
«Олис, – подтвердил Страж. – Он и есть».
– Ну и чудненько, – кивнула Осси. – Пошли… Ваш выход, минсир Ташур.