Я встречалась с Финном четыре недели. Он оказался нежнее, чем я ожидала; терпеливее, чем я могла надеяться.

– А еще, боже мой, он такой сексуальный! – поделилась я с Тианой, все еще не в силах поверить, что мы вместе.

– Ты тоже хорошая добыча, Джози, – напомнила она мне, словно я рыба или заяц.

Стоило Финну войти в помещение, как атмосфера менялась; девчонки тут же поправляли прически и подкрашивали губы.

– Они только и знают, что спрашивают у меня, где твой друг, – часто жаловался Кристо, потому что все женское внимание направлялось на Финна.

Мне даже не верилось, что это моя рука обнимала его, что это меня, а не кого-то, он целовал перед сном. Девчонки смотрели на меня и, конечно же, гадали, что он нашел во мне такого, чего нет у них. Однако спать с ним я не соглашалась.

– Заставь его ждать, – советовала мне и Тиана. – Вот я прыгнула в постель к Шону на втором свидании, и игра закончилась. – Мне нравились ее советы; они были с юмором и великодушными в их честности. А все дело в том, что я боялась сделать что-то неправильно, и тогда чары разрушатся. Я знала, что Финн мучился, он сам сказал мне об этом; но в то же время я чувствовала, что ему даже нравилось такое ожидание, нравилось, что я не согласилась спать с ним сразу после нашего знакомства.

Я стала ходить в клуб Финна каждый четверг после работы. Танцевала весь вечер, и к концу у меня на ногах появлялись кровяные мозоли. Финн часто приводил в ресторанчик Момо своих друзей.

– Джози, это Пэдди, Адам, Дом, а Кристо ты знаешь.

Финну нравилось развязывать мой короткий белый фартук или запихивать купюры мне в лифчик.

– За секс потом, – говорил он приятелям, усмехаясь, и они одобрительно шлепали его по спине.

Я познакомилась со всеми. Пэдди устраивал вечеринки каждый понедельник. Он всегда носил расклешенные джинсы и толстый шерстяной джемпер. Он играл музыку в стиле регги, курил травку, а его отец торговал в Индии часами. Адам хотел стать актером. Финн называл его «трагик». Он дразнил Адама, говоря, что его комната похожа на английский салон.

– Я поймал его на том, что он вывешивал за окно фазана, – удивленно сообщил он мне.

Дом жил в своем собственном мире, он был бродяга. Он ходил с палкой, похожей на пастуший посох, и часто носил мини-юбки. Его отец, модельер одежды, жил в Италии. Я симпатизировала ему, потому что он отличался от других парней. Но из всех друзей Финна мне больше всего нравился Кристо. Как-то вечером я несла посетителям две тарелки с пене и песто и вдруг увидела мышь, бежавшую по столу мимо хлебных корзин. Я завизжала; тарелки упали на пол и вдребезги разбились. Финн и Кристо примчались на кухню спасать меня.

– Мышь, – пролепетала я непослушными губами, дрожа всем телом, словно только что подверглась нападению белой акулы.

– Где? Сейчас мы ее прихлопнем. – Кристо схватил большую щетку и выставил ее перед собой, словно меч.

– Мышеловка есть? – спросил у меня Финн. – Или клей? Куда делась мышь?

Я показала дрожащим пальцем на хлебную корзину.

– Там. За ней.

Кристо нерешительно шагнул к столу.

– Давай загоним ее в мешок, а потом ударим скалкой или чем-нибудь еще?

– Слишком жестоко, – возразил Финн. – Вот если тебя ударить по голове скалкой, тебе понравится?

– Я не мышь, – резонно возразил Кристи. – Джози, а ты как думаешь?

– Мне все равно, лишь бы ее тут не было! – сказала я и спряталась за ним.

– Боже, да ты трусишка, Джози. – Финн покачал головой. Кристо наклонился ко мне.

– Не переживай. Я тоже боюсь, правда, пауков.

Финн вытащил из пакета длинный батон и ловким движением сбросил туда мышь. Она тут же выскочила, и Финну снова пришлось ее ловить. Наконец он все-таки сунул ее в пакет и выскочил из ресторана.

– Я не мог ее убить, – признался он, вернувшись. Он заметно побледнел.

– Ты испугался! – засмеялись мы с Кристо. Финн поскреб горло.

– Что нам сделало это бедное маленькое существо?

Как-то раз я поинтересовалась у Кристо, откуда он родом. Оказывается, его отец приехал в Англию из Нигерии, а мать из Тринидада. Он учился в Англии, закончил английский пансион и с ненавистью вспоминал о нем.

– Там был точно викторианский дух, – рассказывал он. – Никогда не забуду тонкие как бумага одеяла и ужасную, холодную ванную. Условия были хуже некуда.

– Кристо поместили в спальню для отверженных, – добавил Финн. – Старик, расскажи об этом Джей. – Он впервые назвал меня уменьшительным именем, и я на секунду прибалдела, но потом стала слушать Кристо.

– «Мы англичане, мы белые, и мы не назначим никого из вас префектами». Вот что нам сразу сказали другие ученики. Меня поселили вместе с двумя китайскими парнями. «Ни на что не рассчитывайте», – сказал нам директор пансионата. Только не надо меня жалеть, – заявил Кристо, взглянув на меня. – Такая жизнь сделала меня самодостаточным. Я ушел с головой в музыку; это было моим бегством в другой мир.

Когда я видела Финна и Кристо вместе, мне было ясно, почему они так подружились. Они оба чувствовали себя недостаточно успешными, с трудом вписывались в Кембридж. Создание клуба было их попыткой создать свою территорию, сделать что-то значимое для них обоих.

* * *

Между всеми этими развлечениями Финн упорно занимался. Каждую неделю он должен был подавать два реферата, ходить на лекции и готовиться к семинарам не меньше десяти-двенадцати часов в день.

– Первые три года скучные, мы только учим факты, факты и факты. Физиология, биохимия, анатомия… Я с нетерпением жду, когда мы увидим настоящих пациентов.

Иногда мы сидели на моей кровати, и я проверяла его. Он говорил мне названия каждого сустава и каждого сухожилия и как они пишутся. Я тыкала пальцем в изображения почек и кишечника, печени и желчного пузыря, и Финн рассказывал о функциях каждого органа. Я узнала много интересного про малоберцовую и большеберцовую кости, плюсневые суставы и систему кровообращения. Как-то я порезала палец и тут же услышала лекцию о рецепторах, которые переносят сообщение о боли. Однажды мне надоело проверять его знания.

– Как называется вот это? – спросила я, расстегнув блузку и показывая на ключицу. Он нежно поцеловал ее.

– Джози, ты меня отвлекаешь. – Все его бумаги посыпались на пол.

Я восхищалась его дисциплиной. Иногда он выглядел жутко уставшим, с серой кожей, ввалившимися щеками и растрепанными волосами. Но его глаза не покидала стальная решимость, словно он должен был что-то доказать самому себе. Казалось, никто и никогда не верил в Финна, в то, что он способен чего-то добиться, вот он и наверстывал это, поверив в самого себя. Под всей его бравадой я обнаружила личность, резко отличавшуюся от того Финна, каким он показался мне при нашем знакомстве.

Вечером в субботу мы смотрели кино или ходили в ресторан, чтобы поесть не пиццу, а что-нибудь еще. Однажды в субботу он пригласил меня на местную дискотеку, потому что там, как он насмешливо сказал, играли мою музыку. По воскресеньям я присоединялась к его друзьям в нашем любимом придорожном кафе «Жирная ложка», и мы лечили похмелье яичницей, колбасками, апельсиновым соком и кофе. Вечером мы лежали на моей узкой кровати, прижавшись друг к другу нашими длинными телами, словно парочка счастливых сардин.

Я любила в нем все: запах его кожи, влажной и соленой после танцев; любила гладить его мягкие волосы. Как-то раз Кларки играл на скрипке в соседней комнате, а мы с Финном слушали новый диск.

– Можно потише? Я пытаюсь упражняться.

– Почему он играет такие пьесы, от которых хочется резать вены? – спросил у меня Финн.

– Но он блестяще играет. Послушай.

– Вот это лучше. – Он надел на меня наушники. – Тебе нравится Кайли?

– Да. А что?

– Мне тоже. И попка у нее красивая, – добавил он, ущипнув мою. Но все было невинно, и это мне нравилось больше всего и стало для меня полной неожиданностью. Чем больше времени мы проводили вместе, тем меньше я стеснялась его, а он меня. Но я отчетливо понимала, как страдала моя дружба с Кларки. Я чувствовала свою вину, но ничего не могла поделать. Мне не хотелось думать о том, что через считаные недели я уеду из Кембриджа и мы с Финном окажемся в разных странах. Но я думала об этом. Все время.

* * *

– Может, мы проведем этот день вместе? – предложил Кларки. – Пообедаем в кафе, посмотрим какой-нибудь фильм.

– Извини, я уже обещала Финну, что приду. Его бабушка приезжает на день в Кембридж и…

Кларки удивился.

– Я плохо представляю себе свидание в присутствии бабушки.

– Мы покатаем ее на лодке. – Я улыбнулась, вспомнив, что Финн клялся никогда не брать меня на реку. «Ей захотелось, – объяснил Финн, – а ты скоро узнаешь, что, если бабушка что-то захочет, она непременно это получит».

Кларки скрестил на груди руки и пощелкал языком.

– Что ж, обычно за бабушками бывает решающее слово в семье. Если ты ей не понравишься, тогда все.

– Благодарю. Прежде я не нервничала, а теперь стала.

– Когда же мы с тобой куда-нибудь сходим?

– Финн работает завтра вечером, так что я свободна. – Сказав это, я тут же захотела взять свои слова обратно.

– Спасибо за то, что из-за тебя я чувствую себя человеком второго сорта. Огромное спасибо.

– Кларки, я не хотела…

– Желаю приятно провести время. – Он захлопнул дверь перед моим носом.

* * *

День был холодный, но без ветра. Небо сияло голубизной. Кембридж был самым холодным городом, какие я видела в своей жизни.

– Надень теплые носки, – предупредил меня Финн.

Я шла по главной улице среди пестрой толпы, студентов, аспирантов в мантиях. Шла мимо паба, где мы с Кларки любили встречаться после работы, и почувствовала укол вины. Мой друг детства превратился как бы во временную замену Финна, когда тот был занят. Впрочем, ему тоже нечего вредничать. Почему он не мог радоваться за меня? Подойдя к мосту Магдалины, я увидела Финна. Он стоял на ступеньках, шедших к воде. Рядом с ним стояла высокая, элегантная женщина в голубом шерстяном пальто и такой же юбке. Финн оглянулся, словно почувствовав мое появление, махнул мне рукой и сказал бабушке, кто я такая. Я протянула руку.

– Ты опоздала, – первое, что она мне сказала. У нее был такой голос, словно она курила с самого рождения либо умирала от жажды. Она пристально рассмотрела меня, совсем как когда-то Финн.

– Я рада с вами познакомиться, – вежливо сказала я.

Она фыркнула.

– Рада? Ты ведь еще не знаешь, что я из себя представляю.

– Ладно, пошли, – поторопил нас Финн, взял бабушку под руку и повел ее к воде. Она была такая же широкоплечая, как он, с мощной грудной клеткой, но с тонкими как веточки ногами; ее длинные, узкие стопы были обуты в элегантные голубые, под цвет пальто, туфли на высоком каблуке. Я еще удивилась, как они выдерживали ее вес. Финн помог ей сесть в лодку.

– Спасибо, милый, – сказала она, аккуратно усевшись на носу и разглаживая морщинки на юбке. Плоскодонка покачивалась на темной воде. Финн взял полосатое деревянное весло и шест, закатал рукава и встал, расставив ноги, на корме.

– Все, поплыли. Бабушка, эту часть города мы называем Зады, – сообщил он, стараясь вывести нас на середину реки. – Потому что отсюда видны лишь зады всех знаменитых колледжей.

– А ты тихоня, да? – спросила у меня бабушка.

– Мой папа всегда говорит, что лучше молчать, если не можешь сказать ничего стоящего. – Я заметила на ее пальце кольцо с сапфирами.

– Значит, ты новая пушинка в жизни Финна? – невозмутимо продолжала она.

– Э-э… да, – согласилась я, хотя меня трудно назвать пушинкой.

– А что случилось с той Хэтти? – Она выставила вперед подбородок, дожидаясь ответа. Я повернулась к Финну. – У нее были прелестные ноги, но мне она была несимпатична, – продолжала бабушка, крутя на пальце кольцо. – Она была слишком корыстная.

– Ты всех женщин подозреваешь в корысти. Да и какая тут могла быть корысть? Я ведь нищий студент.

Я засмеялась, изображая, что разочарована.

– Вот-те на! А я думала, что ты богатый!

Бабушка скрестила руки на груди.

– Мой мальчик станет успешным доктором. Ты ведь официантка, верно? – Она не удержалась от ехидного вопроса.

– Джози художница, – сообщил ей Финн. – Очень талантливая.

– Спасибо, – сказала я.

– Да-да, ты талантливая, Джей. Так что, бабушка, я переверну лодку, если ты не будешь следить за тем, что говоришь.

– Неправда! Он не посмеет! – сказала бабушка мне.

– Финн будет фантастическим доктором, – сделала я ответный комплимент.

– Ах, спасибо, Джей.

– Я готова побиться об заклад, что вы гордитесь своим внуком, миссис Гринвуд?

Она кивнула.

– Он собирается выступать за Кембридж в чемпионате по гребле. Его покажут по ящику.

– Никаких шансов! Я не смогу, слишком много курю и пью.

– Он красавчик, правда? Знаешь, он точная копия своего отца.

Я наслаждалась искренностью нашей беседы. Шест завяз в илистом речном дне, и Финн чуть не потерял равновесие, когда его вытаскивал.

– Ну же, вылезай, ублюдок, – бормотал он. Лодка раскачивалась из стороны в сторону, и бабушка вцепилась в ее борт обеими руками так, что побелели костяшки пальцев. В конце концов Финн выронил шест, и мы стали грести веслом, чтобы его вытащить.

– Не волнуйся, Финн, все в порядке, – успокаивала я.

Мимо нас проплыли дети с лиловыми воздушными шарами на корме. Лодкой управлял мужчина в зеленой жилетке и соломенной шляпе, и она плыла по идеально прямой линии. Дети смеялись и показывали на нас пальцем. Бабушка сердито отмахнулась от них. Я старалась не смеяться при виде несчастного лица Финна; для него это был ад. Вместо этого я стала расспрашивать миссис Гринвуд, где она живет, сколько у нее внуков и чем занимался ее супруг.

– Он умер. Это случилось на День святого Валентина в девяносто втором. Я как раз готовила для нас романтический ужин, а он скончался. Совершенно неожиданно. Сердечный приступ.

Я растерялась и лихорадочно думала, что и как сказать в ответ, но тут, к моему облегчению, вмешался Финн и сообщил, что его дед работал на лайнере класса «люкс» и устраивал шикарные круизы.

– Бабушка всегда носит голубое и синее, он любил, когда она так одевалась. Если я буду счастлив с любимой женщиной хотя бы наполовину того, как дед был счастлив с бабушкой, я буду считать, что мне повезло.

– У меня сломался видеоплеер, – внезапно объявила она. – Как мне не хватает в доме мужских рук.

– Каким был ваш муж? – спросила я.

– Бобби был соль земли. Он любил бальные танцы. – Ее карие глаза оживились. – У меня ноги танцовщицы, между прочим. – Она приподняла юбку и показала свои точеные ноги в прозрачных колготках. Ни одного волоска. И похвасталась: – Я чудо природы. Мы любили ходить в кино и всегда сидели на заднем ряду. Понимаете, для чего? – Она дотронулась пальцем до длинного носа. – Ну, а теперь перейдем к действительно важному вопросу. Что такая девушка, как ты, хочет от моего мальчика?

– Бабушка, нельзя так троллить каждую девчонку, с которой я встречаюсь.

Она предпочла не замечать его недовольство.

– Вы кувыркаетесь вместе?

– Как это? – не понимая спросила я.

– Спите?

Финн подмигнул мне.

– Ба, тебя это не касается. Оставь Джози в покое.

Я ехидно улыбнулась.

– Нет, не спим. Как я его ни умоляла, чего только ни пробовала, чтобы его соблазнить, даже черное кружевное платье надевала, совсем прозрачное. Но все-таки надеюсь, что он рано или поздно уступит.

– Держись за эту девчонку, Финн. Она мне нравится!

– Как это ни забавно, мне она тоже нравится, – ответил он, глядя мне в глаза. – Вообще-то, ба, я люблю ее.

– Любишь меня? – повторила я с глупой улыбкой. Я хотела подойти к нему, но как только сделала шаг, лодка закачалась, на этот раз еще сильнее прежнего.

– Осторожнее! – воскликнула бабушка. – Мы все упадем в воду, а это пальто переносит только сухую чистку.

Мы чуть не врезались в каноэ. Теперь уже мы с Финном хохотали до слез.

– Я ведь говорил, что не умею управлять лодкой, – крикнул он.

– Ладно, миссис Гринвуд. Я останусь на месте, потому что могу сказать вашему мальчику и отсюда, что тоже люблю его, – сказала я. Бабушка удивленно подняла брови; ее глаза сияли.

– Она любит тебя. Ты любишь ее. Все великолепно. Ну, а теперь мы можем съесть карри? Мне надоело плавать, я замерзла.

– Слава богу, – отозвался Финн и направил лодку к причалу.