Я поставила машину рядом со сверкающим белым вэном. На его заднем стекле я уже заметила большой голубой знак с изображением инвалида и желтый стикер, где светящимися буквами было написано: «РАЗ ТЫ ПАРКУЕШЬСЯ НА МОЕЙ ПЛОЩАДКЕ, ХОЧЕШЬ ПОЛУЧИТЬ И МОЮ ИНВАЛИДНОСТЬ?»

За железными школьными воротами шумели детские голоса.

Я сосала мятную конфету. Рядом со мной стояла женщина с длинными, почти до пояса, каштановыми волосами. Я еще подумала, что у них цвет осени. На ней был синий бархатный жакет, юбка-пэчворк и высокие черные ботинки на шнуровке. Внезапно я ощутила сильный запах чеснока и в панике стала соображать, что я такого съела на ланч, раз от меня так пахнет.

– Простите, – сказала женщина, прикрыв рот ладонью. – Я готовила соус чили. Я повар.

У нее была тонкая талия, хоть кольцо для салфеток надевай. Она явно не облизывала деревянную ложку, когда готовила.

– Джози Гринвуд, – представилась я.

Она протянула руку с тонкими пальцами. Буквально на каждом было кольцо с крупными янтарными или прозрачными камнями.

– Агата, но можно звать меня Агги. Мой отец очень любил книгу «Убийство в Восточном экспрессе».

Я улыбнулась.

– Какой год твой мальчик учится? – спросила я.

– Второй.

– Мой тоже.

– Но сегодня у него первый день. Я переехала в этот район после развода.

– Сочувствую.

– Чему? Что я развелась или переехала сюда? – засмеялась она. Я уже смотрела на нее с симпатией.

– Разводу.

– Господи, не нужно. Мне гораздо лучше одной, без этого засранца.

Я засмеялась.

– Район не такой и плохой; тут есть парк с теннисными кортами и детской площадкой. Мы с сыном часто бегаем по утрам. Надо только держаться подальше от Аксбридж-Роуд.

– Как зовут твоего монстрика?

– Джордж. А твоего?

– Элиот. Я зову его Эл. Я хотела дать ему имя Холмс, но муж сказал, что его будут дразнить в школе. Пожалуй, он был прав, – добавила она, поджав губы. – Впрочем это единственное, в чем он был прав. Я слышала, у старого директора было что-то со здоровьем, и тогда спешно нашли кого-то еще?

– Да, мистера Фиппса. Я еще его не видела.

Прозвенел звонок, из школы стали выходить дети, девочки с бледно-голубыми и розовыми ранцами, мальчики с красными и черными. Несколько мальчишек стали гонять мяч, другие шли к воротам, где обнимали своих мам. Кратко. – Джордж сообщил мне, что долго обниматься с мамами теперь не круто.

– Где там Эл, – пробормотала Агата. – Первые дни всегда сплошной кошмар, правда?

– Общее правило – ты понимаешь, что будут неприятности, если учитель выходит раньше твоего ребенка. Значит, сообщит тебе какую-нибудь неприятную весть, – сказала я.

Из школы вышла еще одна группа мальчишек, но Джорджа среди них не было. Мне казалось, что я играю в «Монополию». Если он выйдет один, значит, я проскочила препятствие и могу забрать свои законные 200 фунтов. Если же выйдет с учительницей, значит, проскочить не удалось, я не заберу деньги, и мы оба окажемся в тюрьме.

Вскоре у школьных ворот остались лишь мы с Агатой. Стало до жути тихо.

– Сколько у тебя детей? – спросила я.

– Ой, вот они! – воскликнули мы в один голос. Джордж толкал по серой дорожке инвалидную коляску с маленьким мальчиком. Прямо за ними шла миссис Майлз, одетая в невзрачный жакет и темную юбку, подходившую по цвету к ее волосам и в целом к ее личности. Ее волосы вились и выглядели восковыми и безжизненными, словно парик.

– Я не люблю эту учительницу, – шепнула я Агате. – Она работает в школе много лет и ненавидит Джорджа.

– Не так быстро, Джордж, – прикрикивала на него миссис Майлз. – Это тебе не спортивный автомобиль.

– Привет, ма! – Он помахал мне рукой.

– Похоже, у Эла появился друг, – сказала Агата. Мне хотелось спросить у нее, почему Элиот ездит в коляске, но я решила, что пока не время.

– Все в порядке, миссис Майлз? – Мое сердце тревожно билось.

Она нервно улыбнулась.

– Увы, к сожалению, не все. У нас случился «инцидент» на уроке креативного письма. Случай плагиата.

– Я не виноват! – выпалил Джордж. – Ма, нас попросили написать, как мы провели Рождество. Я написал, что мы навестили мою прабабушку на побережье, и я слышал, как она пукнула.

У Элиота затряслись плечи, он фыркнул.

– Джордж не солгал, – сказала я миссис Майлз. Все, я проскочила за роковую клетку. Теперь мы в безопасности до следующего круга.

– Я не солгал, – повторил мой сын. – Элиот копировал меня! Он сказал, что его бабушка тоже пукнула!

Теперь Элиот спокойно сидел в своей коляске, облепленной стикерами с Бартом Симпсоном. У него были веснушчатые щеки и нос, кудрявая рыжая шевелюра, и он носил очки в черной оправе, совсем как его мать, только у него были круглые очки, а у Агаты скорее овальные.

– Эл, почему ты не написал что-нибудь про пазл «Джунгли», который мы сложили? – спросила Агги.

– Скука! – заявил Джордж и засмеялся как гиена. – Папа дал мне самокат.

Элиот в ярости ударил по коляске.

– У меня нет папы.

Миссис Майлз потребовала, чтобы Джордж извинился.

Я строго кивнула сыну, мол, давай! А сама думала скорее о том, что упоминание о самокате прозвучало совершенно некстати еще и потому, что Элиот прикован к инвалидному креслу. Так что двойной прокол.

– Извините, – буркнул Джордж и тут же повернулся ко мне. – Что будет к чаю, ма?

Миссис Майлз обратилась к нам с Агатой:

– Элиот был первый день. Он нервничал, это понятно.

– Я нервничал, – с ангельской кротостью подтвердил Элиот, но я точно разглядела усмешку в его больших, как у газели, глазах.

– По-моему, вам тоже надо извиниться перед моим сыном, – сказала я.

– Джордж не должен был давать Элиоту свою работу, – сухо парировала учительница.

– Он ведь сидит почти перед вами? Разве вы не видели, что происходит?

Она выпятила губы.

– Миссис Гринвуд, я опытная учительница. Постарайтесь, чтобы это больше не повторилось. Вы оба, – добавила она, обращаясь к мальчишкам. – Понятно?

– Сука, – сказал Джордж, когда она ушла.

– Джордж! – ахнула я, словно мне на голову вылили ледяную воду. – Где ты слышал это слово?

У Элиота снова заходили ходуном плечи.

Агги предстояло запихнуть его коляску в белый вэн.

– Миссис Майлз строгая, да? – Она рылась в большой кожаной сумке, отыскивая ключи от машины.

– Ее вообще нельзя близко подпускать к школе. Не думаю, что она любит детей. Помочь? – спросила я.

– Нет, мы уже профи в этом. – Она открыла дверь багажника и нажала кнопку на пульте. Выдвинулась рампа с полосами для колес кресла. Джордж стоял и смотрел как завороженный.

Она втолкнула Элиота в машину и закрыла дверь.

– Пока, Элиот!

Джордж прижался лицом к стеклу и начал строить рожицы. Я оттащила его от машины за рукав его темно-зеленого джемпера. Агги наблюдала за нами и удивлялась, почему я не могу справиться с сыном. Я видела это по ее глазам. Элиот показал мне средний палец. Я заморгала, не веря своим глазам.

– Отвали, – сказал он мне одними губами, ударил ладонями по своему креслу и с ехидной улыбкой облизал губы.

* * *

– Джордж! – крикнула я сквозь шум динамика. – Убавь звук. Что случилось с Элиотом?

– Что? – крикнул он мне.

Я сама отрегулировала громкость.

– Почему он в инвалидном кресле?

– У него ноги не работают так, как надо, – простодушно сообщил мне сын. – Мам, это так же, как моя голова? Она тоже не работает так, как надо. Но ведь она у меня все время слишком занята, правда? А у Элиота ноги все время ничего не делают.

* * *

Сегодня Финн был на дежурстве, но уже ему пора бы вернуться. Двенадцатый час. Я лежала в пижаме под одеялом на нашей широкой двуспальной кровати. Мягкое сияние согревало белую спальню. На деньги, которые мать Финна подарила нам на Рождество (Гвен пришлось выписать новый чек), я купила новую лампу со стеклянной колонной и белым плиссированным абажуром. В нашей спальне, кроме белого, только оранжевый и желтый, да еще бледно-голубые цветы на шторах и ярко-розовый табурет возле моего туалетного столика. Я разговаривала с Тианой по телефону.

– Да, как прошло твое свидание с мистером Шатлкоком? Прости, это было уже давно, а я так и не спросила. – Ясно, что оно не оправдало надежды, иначе я бы услышала о нем.

– Очередной провал. Он страшный зануда, помешанный на гигиене.

– О! – воскликнула я, по-моему, больше разочарованная, чем она.

– Кларки встретил кого-нибудь?

– Нет.

Я услышала вздох облегчения. Эта новость утешила Тиану не хуже, чем горячий пудинг, ведь это означало, что она не одинока в своих попытках найти подходящего, душевного друга.

– Все дело в том, что он до сих пор привязан к тебе, верно?

– Ох, ладно тебе!

– Все вокруг это знают, кроме тебя, хотя ты тоже наверняка знаешь. Как там Финн? Он объявил всему миру о том, что у вас будет ребенок? Мне он нравится, но, боже мой, с ним иногда тяжело, верно?

– Теперь он убежден, что я не хочу ребенка. Вроде как задета его гордость, потому что я не хочу его ребенка, но это неправда.

Тут в замке повернулся ключ.

– Он вернулся, – быстро сказала я подруге.

– Иди. Потом еще поговорим.

Финн взбежал по лестнице. Я услышала, что он сначала заглянул к Джорджу. Наконец он поставил портфель и лег на кровать рядом со мной, сбросив ботинки.

– Что-то ты поздно, – сказала я.

– Я выпил с Кристо. Мы с ним посидели до закрытия.

– Ты даже не позвонил домой.

– Неужели я должен звонить по разным мелочам?

– Финн, что на тебя нашло?

– Как тебе сказать? Иногда я не понимаю, зачем я работаю врачом.

– Потому что ты хороший врач.

– У меня была на лечении молодая девчонка, которая нюхала так, что туши свет.

– Это как-то влияет на сердце?

– Суживает артерии; может случиться спазм. Если пациент увлекался наркотиком недолго, все постепенно приходит в норму, но в случае с этой девчонкой… о господи. Сегодня я потерял пациентку – сердце у нее остановилось. А ведь ей было лишь двадцать два года. Черт побери!

Я дотронулась до плеча Финна, стала ласково растирать его.

– Как жалко.

– Эх, такая работа. За нее мне и платят столько денег. Говорить родственникам, что мы не смогли спасти их близких. – Он повернулся лицом ко мне, в его глазах я увидела усталость и безнадежность.

– Я уверена, что ты сделал…

– Мы были обязаны спасти ее.

– Ты доктор, а не Господь Бог. И ты сделал все, что в твоих силах, чтобы спасти ее. У меня нет никаких сомнений.

Он грустно вздохнул и покачал головой.

– Джей, я знаю, что ты пытаешься мне помочь. Но ты даже не знаешь, каково это.

– Нет, не знаю, – призналась я. – Могу только представить себе. – Я хотела взять его за руку, но он вырвал ее и поморщился. Его мысли были где-то далеко. Вероятно, с той двадцатидвухлетней девицей.

– А что у вас? Как прошел день? – рассеянно поинтересовался он.

Я описала ему, как мы провели первый день после каникул и как познакомились с Элиотом и Агги.

– Я уже устала, а ведь прошел всего один день.

– Ты говоришь это, чтобы я почувствовал себя виноватым, что ты беременная?

– Что?

– Ты пытаешься еще раз сказать мне, что тебе меньше всего нужен второй ребенок?

– Нет, не пытаюсь, – медленно ответила я. – Ты извращаешь мои слова. – Погасив свет, я отвернулась от него и закуталась в одеяло. – Я буду спать.

Мы лежали рядышком, но пропасть между нами расширялась все сильнее.