Наконец-то наступили выходные. Джордж пережил первую неделю семестра без замечаний. В награду я разрешила ему в пятницу вечером лечь спать на полчаса позже.

Я страшно злилась на Финна. Он, видите ли, поедет в Беркшир играть в гольф.

– Такова традиция, – заявил он. – Я думал, ты знала, что в этот уикенд у меня гольф.

– Ох, откуда я могла знать? Как ты сообщил мне? Знаками или телепатией?

– Джози, мы играем на кубок Банка спермы. – Так он именовался из-за промашки Финна. Каждый год участники поочередно покупали награду для победителя. Когда пришла очередь Финна, он промедлил, а когда отправился покупать, нашел только изделие в виде сперматозоида.

– Я написал об этом на доске. Должно быть, Джордж стер. – Я поняла, что он врет.

Мое драгоценное воскресенье, мой выходной, накрылось медным тазом. Я не рисовала несколько недель. Все мои планы, мои надежды составить портфолио снова откладывались. Я злилась, когда у меня не выкраивалось время на собственное творчество.

– Валяй, – буркнула я. – Желаю приятно провести время. Но в следующие выходные твоя очередь.

– Я работаю в следующие выходные. Дежурю. Ах, как вкусно!

– Ладно. – Я стала убирать со стола тарелки.

– Эй, я еще не доел!

– Кто повезет Джорджа на барахолку?

– Ты? – Он виновато опустил глаза.

Я с грохотом бросила тарелки в раковину. На пол плеснулась вода.

– Я! По-твоему, все должна делать я! И не смей говорить мне, что у меня гормональные всплески эмоций! – закричала я, поднимаясь по лестнице.

Утром он уехал в свой гольф-клуб. Я даже не слышала, как он встал.

К счастью, я записала Джорджа на уроки тенниса по субботам, и курс обучения начинался сегодня. Он был рассчитан на детей с шести до десяти лет.

Он вбежал на кухню в лиловых шортах, ярко-оранжевой майке, серых школьных гольфах, над которыми торчали его бугристые коленки; с полосатыми опорами для запястья и – в лиловых очках для плавания.

– Где папа? – спросил он.

– В банке спермы, – ответила я, не подумав.

– Что такое банк спермы?

– Он играет в гольф. А ты что так нарядился? – Я снова смерила его взглядом. – Ты ведь не на модное шоу идешь. – Я повела его наверх.

– Ма-ам, я хочу выглядеть круто.

Я вошла в его спальню, осторожно ступая, чтобы не раздавить какую-нибудь игрушку. Когда открыла дверцу шкафа, она сшибла горку кубиков. Я достала голубой тренировочный костюм и белую рубашку фирмы «Aertex».

– Ты хочешь выделяться среди всех?

– Нет.

Тогда надень вот это. – Я попыталась снять с него очки.

– Сука! – крикнул он и больно ударил меня по руке.

– Что ты сказал?

– Сука, – повторил он.

Тут я пожалела, что Финн уехал.

– Где ты слышал это слово?

– Его говорит Элиот.

– НИКОГДА больше не говори его. Оно ужасное, оно обижает меня. Ты хорошо умылся?

– Да.

Я зашла в его ванную. Пошарила рукой в раковине и достала его зубную щетку и мыло, превратившееся в бесформенную массу, вынула из ванны полотенце и повесила на крючок. Вернулась в спальню. Тренировочный костюм так и лежал на кровати.

– Ладно, Джордж, если хочешь, оставайся в этой одежде. Через пять минут спускайся вниз. Будем завтракать.

Я включила на кухне радио.

«– Джон, мы превратились в общество безумцев, глотающих таблетки. Зачем, к примеру, дают детям риталин? – Я замерла и стала слушать. – На мой взгляд, очень рискованно давать гиперактивным детям эти таблетки, которые их якобы успокаивают.

– Синдром ленивых родителей?»

– Что вы там несете? – возмущенно крикнула я.

«– Да, Джон. Родители просто должны научить своих детей нормальному поведению».

– Так-так, значит, это я виновата во всем. Уроды.

«– Наше поколение никогда не сталкивалось с такой проблемой. Нынешним детям нужно больше бегать и меньше сидеть у компьютера».

– О-о! Вот это нам и надо, верно? Джордж будет играть в теннис, и все придет в норму. Вот кретины!

«– Помогает и правильное питание. Дети едят слишком много неполноценной пищи. Все дети непоседливы, у всех неустойчивое внимание, и это нормально. Господи, я сам был такой! Нельзя вешать на ребенка ярлык и пичкать его наркотическим препаратом. Это просто фаза в развитии детской психики, которая потом проходит».

– Когда проходит? К старости? Поживи с нами, и ты быстро увидишь всю картинку своими глазами. Идиот.

«– Синдром дефицита внимания – миф или факт? Поделитесь с нами своим мнением на этот вопрос и своим опытом. Ну, а теперь немного красивой музыки, чтобы вы настроились на отдых в выходные…»

Я выключила приемник.

* * *

– Джордж, мед или джем?

– Все равно.

– Ладно, вот тебе джем. «Чириоз» (овсяные хлопья) или пшеничную соломку? И я поставила перед его тарелкой на пластиковую салфетку стакан апельсинового сока.

– Не знаю. – Он переставил стакан с салфетки на край стола, куда легко мог дотянуться.

Я последовала совету Финна и дала ему обе коробки, сказав, чтобы он решил сам. Вернула стакан на салфетку. Джордж взял коробку с хлопьями и перевернул. Хлопья наполнили миску, пересыпались через край на стол и пол. Стакан он снова отодвинул, словно шахматную фигуру, на край стола.

Потом сын торопливо слопал три ложки хлопьев, вскочил и опрокинул стакан. Он пластиковый, потому что это происходит все время. Подбежал к телевизору и включил его. Заявил мне, что хочет взять Рокки в теннисный клуб. Не понимал, что с домашними питомцами туда не пускают. Я вытирала пол, куда пролился апельсиновый сок, а он все спрашивал, спрашивал, спрашивал.

* * *

Я молча везла нас в спорткомплекс.

– Мамочка, пожалуйста, давай начнем день заново. Пожалуйста! – Мои плечи расслабились.

– Да. Я не против. Как дела?

– Очень хорошо, спасибо, мамочка. А как у тебя?

Джордж говорил, а я молила Бога, чтобы он нормально вел себя на теннисе.

Я не раз пыталась найти Джоржу хобби, которое бы ему нравилось. Поначалу все шло неплохо, но недели через две мы получали зловещий телефонный звонок от тренера – мол, извините, что-то не получается. Я сообщала об этом Джорджу, и когда видела его огорченное лицо, его глаза, из которых вот-вот хлынут слезы, мы шли в его спальню, брали «Бэби» и сидели вместе на диване, накинув на плечи теплое одеяло. Я слышала учащенное дыхание сына и ласково уговаривала:

– Я уверена, что ты не виноват, Джордж. Не огорчайся.

Тогда он сбрасывал с себя одеяло и отвечал, что все в порядке и он не огорчен. И так до следующей попытки. Так мы испробовали бесконтактное регби, футбол, даже гимнастику.

«Нэт ходил на тэквондо, дзюдо и карате, но там он лишь наскакивал на других детей, – писала Эмма. – Вы еще не пробовали теннис? Нэт неплохо его освоил».

Я припарковала машину. Джордж нетерпеливо подергал за ручку, но она была на блокировке.

– Слушайся тренера и не разговаривай с другими детьми, когда они бьют по мячу.

Он кивнул.

– Ой, гляди-ка!

Он повернулся ко мне, и я сняла с него очки для плавания.

– Ма! – завопил он и схватился за голову, словно страдая от боли.

– Поверь мне, сынок, так лучше. Ведь мне больше всего на свете хочется, чтобы тебе было хорошо.

* * *

Я занималась на тренажере и смотрела сквозь стеклянные стены на теннисные корты. Почти все дети были в тренировочных костюмах и майках «Найк» или «Рибок», у всех были кроссовки с подсветкой и ракетки. Корты были голубого цвета, как море. При виде них у меня кружилась голова.

Тренера, молодого светловолосого парня в ярко-красных тренировочных штанах и голубой футболке, звали Пол Лобб. Я объяснила ему, что мой сын «чуточку гипер, непоседа», и, желая польстить тренеру, добавила, что у него замечательная фамилия. Финн как-то рассказывал мне, что в их больнице был дерматолог д-р Крем.

Пол, вероятно, крикнул какой-то приказ, потому что все дети положили ракетки и стали бегать вокруг двух кортов. Стекло не пропускало звуков. Я расстроилась, когда Джордж потянул какого-то мальчишку за майку так сильно, что тот остановился. Джордж перегнал его. Мальчишка разозлился и толкнул его. Пол вмешался. Я подрегулировала темп тренажера, но нажала не на ту кнопку, потому что скорость стала быстро нарастать. Моя соседка странно посмотрела на меня.

Мальчишки собрались тесным кружком и слушали инструкции Пола. Он показывал им, как подбрасывать мяч ракеткой. Джордж стоял с краю, позади всех. Он взял мяч и ударил по нему изо всех сил. Мяч перелетел через два корта и попал в сетку. Когда Джордж взглянул на меня, я сердито погрозила ему пальцем и одними губами произнесла «ВЕДИ СЕБЯ ХОРОШО». И снова сбилась с темпа.

Дети рассеялись по корту и начали тренироваться с мячом. Джордж толкнул зазевавшегося соседа. Господи, что он ему сказал? Тот швырнул мяч прямо в глаз Джорджа. Я чуть не упала с тренажера и закричала: «Ох, черт!» И снова поймала на себе удивленные взгляды.

* * *

Джордж пытался купить себе чипсы, хотя я не разрешила и не дала ему денег. И он от злости стучал кулаком по автомату.

– Фрик! – пробормотал проходивший мимо мальчишка из его группы.

– Позвольте ему прийти еще на одно занятие, – умоляла я Пола.

Он покачал головой.

– Пожалуйста! Заставьте его пробежаться вокруг кортов, придумайте что-нибудь, чтобы он сжег свою энергию.

– Мы вернем вам деньги за остальные пять занятий. Подойдите к стойке администратора, и там все сделают.

С тяжелым сердцем я подошла к Джорджу. Он глядел на пакет пряных ник-наксов, потом снова ударил по автомату.

– Вылезай, ублюдок!

* * *

Я везла его домой.

– Почему ты это сделал, Джордж?

– Что?

– Так плохо себя вел? – Я всегда подчеркивала, что сержусь на поведение Джорджа, а не на него самого.

– Я не знаю, ма, – искренне ответил он. – Моя голова все время занята.

Если бы добрая фея сказала мне, что выполнит одно мое желание, я бы сунула руку в голову Джорджа, вытащила все сотни и тысячи мыслей, жужжащих в его сознании, причем каждое требовало особого внимания, и разложила бы их в логической последовательности. Я бы попросила, чтобы проклятый синдром гиперактивности и дефицита внимания оставил моего сына в покое, оставил всех нас в покое.

* * *

Воскресным утром мы с Кларки собирались в бассейн, недавно открывшийся в новом спорткомплексе в Шефердс-Буш. В ослепительно белом здании было две ванны. Одна поменьше, с теплой водой, прекрасно оборудованная для детей-инвалидов; другая для всех остальных. Школа, где учился Джордж, уже проводила там уроки. Впрочем, мой сын успел «отличиться» и там, и его отлучили от занятий на две недели. По словам учительницы, он только и делал, что топил других детей.

По твердому кафелю я подошла к малой ванне, над которой клубился пар. У самого края на высоком табурете сидел скучающий спасатель с прыщавыми щеками. Неподалеку от него Кларки наблюдал, как Джордж бомбой прыгнул в бирюзовую воду и едва не налетел на маленькую девочку в плавательных очках и шапочке «Спидо». Прыщавый парень встрепенулся, слез с табурета и перегнулся через перила.

– Эй, гляди, куда прыгаешь, – крикнул он Джорджу. – Ты с кем пришел?

– Со мной, – сообщил Кларки. Спасатель кивнул. Я спустилась по невысоким ступенькам.

– Тут моя мама! – крикнул Джордж. Он обхватил руками мою ногу и прижался к ней так неожиданно, что я чуть не упала. Потом я стала оценивать его успехи по десятибалльной шкале.

– Шесть баллов, у тебя ноги не прямые, – сказала я.

– Ой, ма. – Он нырнул еще раз.

– А мне что поставишь? – Кларки тоже нырнул.

– Ноль! – рассмеялись мы с Джорджем, и сын поплыл по-собачьи к противоположному краю бассейна.

– Мы сто лет не разговаривали с тобой, – сказала я Кларки.

– Да, верно. После Рождества мы еще не виделись. Кстати, оно было ужасным. Мама с папой спросили у меня, чего я добился в жизни. Прямо не сказали, что они страшно разочарованы во мне, потому что я всего лишь учитель музыки.

Я рассказала ему в двух словах про наше Рождество и про то, как Финн выложил новость про малыша, не посоветовавшись со мной.

– Еще он обиделся, что я сообщила тебе первому о своей беременности, а не ему. Теперь он часто допытывается у меня, не было ли у нас… – Тут я осеклась.

– Что?

– Ой, – отмахнулась я, – так, ничего.

– О чем он допытывается?

– Было ли между нами что-либо.

– Ты ведь никогда не говорила ему про ту ночь?

– Нет. – Я прислонилась к стенке бассейна и чертила ногой круги на воде.

– Почему? Разве он не заслуживает того, чтобы знать об этом?

– Я имею право на собственные секреты. Нам было по восемнадцать, то есть уже давно. Это касается только нас с тобой, и больше никого. Пусть это так и останется между нами.

Последовало неловкое молчание. Мне стало холодно, и я сказала, что хочу поплавать и согреться, но он взял меня за руку.

– Я жалею, что мы тогда не поговорили об этом, – тихо сказал он. – Почему мы не поговорили?

– Я не знаю. Мы были тогда такими незрелыми, да еще чуточку смущались. Но теперь это уже не имеет значения. – Я снова хотела плыть, но его рука сжала меня еще крепче.

– Я был влюблен в тебя.

– Влюблен? В меня? – Я выдернула руку из его пальцев. – Кларки! Не надо так говорить. Я не хочу вспоминать об этом. К тому же это нечестно по отношению к Финну.

– Нечестно? Тогда ты еще не была его женой.

– Какая разница? Да и странно говорить сейчас об этом.

– Но я был влюблен в тебя.

– Ты очень странно проявлял свои чувства. Помнится, ты потом всячески избегал меня целых три месяца. Мне стало даже казаться, что все случившееся всего-навсего плод моего воображения.

– Ты тоже была не слишком любезной. Когда я проснулся, ты уже ушла. Я понял, что ты сочла это ошибкой, и мне не хотелось услышать от тебя, что ты любишь Финна.

Я покачала головой и чуть не рассмеялась.

– Просто не верится, что мы говорим об этом сейчас, в бассейне.

– Мне тоже не верится.

Я посмотрела на трибуны и увидела за стеклом Агги. Она пила кофе. На ее шее был толстый кремовый шарф с помпонами. Вот уж не знала, что Элиот тоже плавал. Я поискала глазами Джорджа. Он готовился прыгнуть в воду и прижал руки к бедрам. Я помахала рукой Агги.

– Нам надо сейчас просто улыбнуться и забыть о том, что было. Подумаешь. Всего одна ночь, и все.

– Верно. Кто это?

– Агги. Ее сын учится в одном классе с Джорджем.

Элиота везли к бассейну с нагретой водой работники бассейна. С ними был высокий, мускулистый парень в черных плавках и белой майке. Вероятно, тренер. На шее у него висел свисток. Джордж радостно замахал руками своему другу, и Элиот с королевским величием помахал ему в ответ.

Кларки снова повернулся ко мне.

– Мне надо было рассказать тебе тогда, что я чувствовал.

– Теперь поздновато говорить об этом, – возразила я. – Через двенадцать лет.

Джордж плыл к нам.

– Давай больше не вспоминать об этом, ладно? Это нехорошо по отношению к Финну. – При одном упоминании об этом я чувствовала себя виноватой, словно изменяла ему в эти минуты.

– Я больше не скажу ни слова.

– О чем, Йынтсерк? – спросил Джордж.

Кларки поплыл прочь стремительным кролем. Джордж повернулся ко мне.

– Ничего, милый. Скучные вещи.

– А-а. Там Элиот!

На худенькое тело Элиота надели красочные поплавки. Небольшой бассейн был разделен сине-красным барьером на две половины. Я поздоровалась с тренером и объяснила, что Эл и Джордж школьные друзья.

– Можно мой сын посмотрит минутку? – спросила я.

Но Джордж уже прыгнул в бассейн.

– Ма, тут очень теплая вода! – крикнул он.

– Джордж, немедленно вылезай! – приказала я и извинилась перед тренером.

– Фредерик, – представился парень с сильным акцентом. – А это моя помощница. – Он подал знак молодой женщине в закрытом купальнике. – Ваш сын может остаться, если Элиот не против. – Они бережно посадили Элиота на стул из белого пластика.

– Все в порядке, Элиот? – спросил Фредерик. – Bien. Ты готов?

Элиот занял величественную позу на троне. Его подняли в воздух. Ассистентка повернула колесо, и стул медленно опустили в бассейн. Джордж завороженно наблюдал за этим и радостно прыгал, ожидая, когда ноги Элиота коснутся воды. Я знала, о чем он думал – почему он сам не сидит на этом стуле?

Джордж уже брызгался на Эла. Я скорчила озабоченное лицо.

– Это хорошо, – успокоил меня Фредерик, осторожно погружая Элиота в воду, – ну-ка, плесни и ты на своего друга. C’est important… в воде важно чувствовать себя комфортно. Это первое, чему я учу детей – не бояться воды.

Джордж точно не боялся. Даже в двухлетнем возрасте он без страха прыгал в бассейн и, главное, плавал.

– Ну-ка, давай, Элиот, работай руками, окати своего друга посильнее, – подбадривал его Фредерик. Руки Элиота были слабенькие, но он старался изо всех сил. Его лицо покраснело и почти сравнялось по цвету с волосами.

– Давай! – кричал Джордж. – Сильнее! – Он уже поднырнул под барьер и лежал на спине, работая руками и ногами. Я заметила, что Фредерик наблюдал за ним.

– Он правильно держит тело на воде, – сообщил он мне.

– Да? – отозвалась я. Неужели он говорил о Джордже?

– Да, он от природы легкий и плавучий, с длинными, прямыми ногами. Побудь минутку возле Элиота, – попросил он помощницу. – Вот так, Элиот, работай руками.

Фредерик прошел к другому краю бассейна.

– Джордж, плыви сюда. – Мой сын его не слышал. – Джордж, – повторил тренер, – ты можешь сделать вот так? – Он оттолкнулся от стенки ногами и поплыл на спине через бассейн.

Джордж повторил его движение. Но оттолкнулся слишком энергично и потерял равновесие.

– Надо делать это медленнее и контролировать себя, – сказал ему Фредерик. – Ну-ка, пожалуйста, повтори еще раз.

Вместо этого Джордж сделал стойку на руках.

– Ему трудно сосредоточиться. У него синдром дефицита внимания и…

Но Фредерик остановил меня.

– Я учил много таких, как он. Каждому ребенку бывает трудно. Многие боятся даже лицо опустить в воду. У меня был мальчишка, Питер его звали, так он привыкал к бассейну больше месяца. Он даже не хотел залезать дома в ванну. Он испытывал… как это слово… – Фредерик щелкнул пальцами.

– Боязнь? – подсказала я.

– Нет, клаустрофобию. Я велел его матери брызгать ему на голову водой, когда он принимал душ. Она так и делала. Еще я спросил, какая любимая игрушка у ее сына. Она сказала, что он любит анимационный фильм «В поисках Немо». Тогда я купил много маленьких Немо и велел Питеру нырять за ними. И проблема исчезла. – Он взглянул на Джорджа, который снова играл с Элиотом. – Если посмотреть на проблему внимательно, ответ всегда найдется.

В конце занятий с Элиотом Фредерик хлопнул в ладоши.

– Молодец, Элиот. Спасибо тебе, Джордж. Приходи еще, и я научу тебя плавать как профессионал. Договорились? Ты подходишь для этого. – Он похлопал Джорджа по спине. Моего сына похвалили. Надо было видеть его лицо.

* * *

Он поцеловал меня в губы. Я чувствовала рядом тепло голого тела, его горячую руку.

– Извини, – сказал Финн. – Мне очень жалко. Ты проснулась?

Я открыла глаза. Он убрал волосы с моей шеи и покрыл ее нежными поцелуями.

– Кристо отругал меня и сказал, что я жопа.

– Сколько времени?

– Полночь. Ты спала?

– Да.

– Я думал, ты не спишь. Ладно, я разбудил тебя. Просто хочу сказать тебе что-то важное.

– Я слушаю.

– Мне, честное слово, стыдно, за мою самонадеянность. Я уже считал, что ты никуда от меня не денешься. Я понимаю, как мне повезло, что ты есть у меня. – После этих слов я повернулась к Финну лицом. – Я репетировал эти слова весь вечер, – добавил он с улыбкой, – но я говорю серьезно и отвечаю за каждое слово.

– Возможно, что ты жопа и что тебе повезло со мной, но спасибо, что ты сказал мне об этом.

Муж провел пальцами по моей щеке.

– Не знаю, почему ты миришься со мной, ведь ты могла бы выбрать себе любого другого парня.

– Беда в том, что мне больше никто не нужен. – Я обняла его и прижалась к нему. Его ладони уже были под моей ночной рубашкой, гладили мой живот.

– Джей, я буду стараться… я…

Мы стали целоваться. Наслаждение, которое вызывали его прикосновения, оживило в моей памяти тот самый первый раз, когда мы стали заниматься любовью. Финн крепко прижимал меня к себе, наши ноги переплелись. Я запрокинула голову, волосы падали мне на плечи. Пальцы Финна впились в мои бедра. Мне снова было легко; его объятия переносили меня из реальной жизни в голубой мир мечты, где все прекрасно и благополучно. Мы с Финном любим друг друга. Мы счастливы.