– Я не спала с мужчиной, с тех пор как четыре года назад ушел мой муж, не слишком выдающийся любовник, – рассказывала Агги, когда мы стояли перед школьными воротами. Самое подходящее место для разговоров, совсем как в машине, потому что никуда не денешься.

Кларки и Агги встречались уже два месяца.

– И у тебя за это время никого не было? – Я изо всех сил скрывала свое удивление.

– Никого. Я сказала себе, что у меня и так хватает хлопот – работа, Эл, дом. Я убедила себя, что никто не захочет брать на себя ответственность и растить моего мальчика. Я выстроила пирамиду оправданий, хотя меня останавливало лишь одно – страх.

– Ты боялась снова обжечься?

Она кивнула.

– Я знаю, что кажусь всем разговорчивой и уверенной в себе, но в душе я до ужаса испугана. Как нелепо, правда?

– Да что ты? Ты столько страдала. Поверь мне, иногда я тоже до ужаса боюсь.

– Чего ты боишься? – удивилась Агги. Я рассказала ей, как мне страшно рожать второго ребенка, как Финн работал теперь больше обычного, и иногда мне казалось, что я мать-одиночка.

– А когда мы вместе, каждый наш разговор прерывается окриками «Нельзя это делать, Джордж» или «Ты зубы почистил, Джордж?». Господи, как мне все надоело! До слез! Я даже сама себе надоела!

В последнее время я часто думала о Париже – как сложилась бы моя жизнь, если бы я туда уехала. Странная мысль – оказаться в чужой стране, среди чужих людей. Сохранились бы наши отношения с Финном?

– В детстве я была убеждена, что в двадцать один год у меня будет собственная галерея! Ты когда-нибудь думаешь о том, что могла бы сделать в своей жизни, но не сделала? – спросила я.

Агги уныло засмеялась.

– Конечно. Я знаю, это звучит мрачно, но после развода я написала собственный некролог.

– Да, это мрачно и ужасно.

– Но в этом есть смысл. Там мои размышления о вещах, в которых я хотела бы добиться признания. Я всегда верила, что к этому времени у меня будет ресторан мексиканской кухни. С яркими стенами, на которых нарисованы чеснок, перец и помидоры, с живой музыкой, джазом и гламурной публикой по выходным. А что я делаю вместо этого? Готовлю нелепый киш или лазанью для чужих холодильников.

– Ты слишком несправедлива к себе. Ведь ты одна растишь Элиота, а это настоящий подвиг, верно?

– Спасибо. А ты счастлива с Финном? Не считая того, что он долго задерживается на работе и всего такого?

Я не стала ей рассказывать, что иногда спрашиваю себя, правильно ли, что я вышла за него замуж. Это глупая, мимолетная мыслишка, результат моего нынешнего одиночества. Тут мне вспомнился мой сон, как я увидела лицо Кларки.

– Сейчас мы проходим через каменистый отрезок нашего жизненного пути, – вот и все, что я сказала. – Ссоримся и миримся. Это так приятно, когда отношения с партнером только начинаются. За этим следует свадьба, потом никаких объятий и поцелуев. Ничего.

– Почему? Ведь Финн настоящий Адонис, черт побери! – сказала с улыбкой Агги.

– О’кей, я чуточку все преувеличила. А что случилось с твоим бывшим?

– Я лишь иногда слышу что-либо об этом хрене. Его новая жена не разрешает ему контактировать с нами, а он слишком слаб, чтобы настоять на своем.

– Похоже, тебе без него лучше.

– Мне самой без него хорошо, но вот Эл растет без отца, и меня это беспокоит. Джордж не понимает, какой он счастливый.

– Прошу прощения, но ситуация действительно… говенная. – Я не нашла другого слова.

– Моя мать часто говорила, что я не умею ловить мужчин, а вот у других женщин это получается без труда. Но с Кларки все по-другому. Он такой артистичный – и хороший кулинар. Готовит лучшее на свете карри. Ты знаешь об этом?

– Знаю, – ответила я, – он мне готовил…

– Я могу разговаривать с ним, – продолжала она. – То есть он мужчина, умеющий общаться. Мой бывший был тупой, как кирпич. По выходным мы с Кларки любим завтракать в постели. Он приносит мне теплые круассаны и кофе. И он прекрасно ладит с Элиотом. Понимаешь, пытается говорить с ним на всякие мужские темы, в том числе о дисциплине. Эл иногда капризничает и бывает очень озорным…

Это еще мягко сказано, подумала я. Его надо было бы назвать Дэмиен, герой фильма ужасов.

– Думаю, что он по-своему наказывает меня за то, что я избавилась от его отца. Ему необходимо мужское влияние. Кларки играет с ним в карты, ходит по магазинам и… черт, извини, Джози, я могу говорить без конца. Ведь ты знаешь его лучше, чем я.

– Все нормально, – успокоила ее я. – Мне приятно слышать, что он тоже счастлив.

– Он так много рассказывает о тебе. Иногда я даже останавливаю его, потому что начинаю ревновать. Между вами никогда не было ничего такого?

– Не было.

Этот вопрос нарушил наше непринужденное общение. Правда, она не в первый раз спросила меня об этом.

– Ты знаешь его много лет. Он сказал, что вы вместе путешествовали.

– Мы всегда были друзьями. – Я улыбнулась, но в ее глазах стояли слезы.

– Извини, – всхлипнула она, отыскивая в сумочке платок. – Впервые за много лет я встретила роскошного мужчину и приятного друга, с которым весело даже стоять у школьных ворот. А я что? Я превратилась неизвестно во что.

– Вот, держи. – Я протянула ей чистый носовой платок.

– А ты-то почему плачешь, Джози?

– Я… не знаю… Может, виновата моя беременность? – Так я оправдывала свои эмоциональные всплески. Я думала о том, как тяжело было Агги, о Джордже без Финна, о том, какой была бы моя жизнь без моих родителей и как я скучаю без моего друга Кларки. Когда мы разговаривали в последний раз, я уверена, что он лежал в постели с Агги. Мне было необходимо поговорить с ним после ссоры с Финном, но Кларки заявил, что я должна говорить об этом с моим мужем, а не с ним. Он был прав, но от его резкости мне стало нехорошо.

Мне не хватало ощущения каких-то новых отношений, огня, страсти и восторга; мое тело гудело с головы до ног от желания получить хотя бы поцелуй. Я прикусила губу, прогоняя с глаз новые слезы. Лицо Агги тоже жалко сморщилось.

– Погляди на нас! – Мы с ней расхохотались. – Кажется, я влюбилась в него. – Агги громко высморкалась. – У него не было в прошлом даже серьезных отношений, к которым я бы ревновала. Мой единственный бойфренд, который был у меня давным-давно, задолго до замужества, хранил на столике возле кровати фото своей бывшей. Я все время прятала фото куда-нибудь, но оно возвращалось на место, словно призрак. Возможно, он хотел вызвать у меня паранойю! Прошлое у Кларки совершенно чистое. Кажется, до меня у него не было даже подружек.

– Нет, – подтвердила я, – серьезных не было.

– Значит, мы не слишком разные. Мы оба были слишком долго одинокими. Но я не знаю, что это… – Она посмотрела на меня своими пронзительными глазами. – Я все время думаю, вот замечательный мужчина, который хочет быть со мной и нормально ладит с Элом. Скажи мне, может там крыться какой-то подвох? Наверняка он должен быть.