Спустя десять дней

Я сидела на своем любимом месте возле кухонного окна и смотрела на зеленые поля. У меня родилась девочка. Красавица, с темными, как у Финна, волосиками. Мы решили назвать ее Скарлетт Эмили. Мы с Финном зачали дочку именно на этом диванчике во время нашего последнего приезда сюда, к моим родителям. И вот как теперь все обернулось.

После рождения дочки Финн сказал, что, на его взгляд, будет лучше всего, если не мама приедет к нам, как планировалось раньше, а я сама поеду к родителям. Разумеется, мы оба понимали, что на самом деле ему требовалось побыть одному, без меня. Я знаю, ему было трудно принять такое решение, особенно когда я сказала, что не хочу от него уезжать. Я видела по его глазам, что он разрывался между желанием быть с нами и остаться одному, чтобы разобраться в себе. Финн не очень понимал, сможет ли он сложить воедино осколки нашей разбившейся семейной жизни и делать вид, будто ничего не случилось.

Финн звонил каждый день, но мы говорили исключительно о Скарлетт и Джордже. Когда я пыталась сказать ему, что у нас с Кларки не было никакой любовной связи, только одна ночь, и то давным-давно, он мгновенно замыкался, словно гасил свет.

– Почему я должен верить твоим словам? – таков был всегда его хмурый ответ.

Эд прислал мне цветы, Гвен открытку от нее и Дикки; в ней она жалела, что у нее нет времени взглянуть на малышку, и выражала надежду, что роды были «не слишком ужасными». Я выбросила открытку в корзину для мусора. Даже Руби прислала мне цветы и послание: «Джем Комьюникейшнс» опустела без тебя! Мы с Натали катаемся по офису как две горошины. Возвращайся скорее. С любовью к твоему потомству. Чао. Белла». Я посмеялась.

Тиана звонила мне регулярно. Она нашла новую работу и теперь преподавала испанским бизнесменам.

– Там много холостых мужиков в шикарных костюмах – а я уже помолвлена! Чем дольше я ношу на пальце кольцо, тем желаннее становлюсь. – Она расспрашивала меня про Финна.

– Я не уверена, что он хочет моего возвращения, – как-то сказала я ей.

– Хочет. Только дай ему время.

– Ты говорила с ним?

– Кристо говорил. Он сказал, что Финн выглядит ужасно. Скучает по тебе и Скарлетт, волнуется за вас. Ему плохо оттого, что он не видит тебя.

– За нас нечего волноваться. Нам тут хорошо. Пусть он немного отдохнет от своего отцовства.

– Он не готов. Ты ведь знаешь Финна. Он гордый.

– Гордый? Он упрямый как черт.

– Финн не может жить так, словно ничего не случилось. Это осложняет для него ситуацию.

– Я и сама знаю, можешь мне не говорить. Тиана, мы с ним должны быть вместе. Мы должны поговорить, иначе как мы выясним наши отношения? Я-то ладно, возможно, без меня он обойдется, но он должен видеть свою дочку. Неужели ему не хочется подержать ее на руках? Да еще есть Джордж, который ничего не может понять. Он думает, что это его вина. Сын молчит, но я знаю, что он думает именно так.

– Я знаю, Джози. Ты справишься со всем, куда денешься? Вы с Финном моя главная опора. Без вас развалится вся моя жизнь.

* * *

Мама с папой заботились о малышке и обо мне. И о Рокки. И о Джордже. Их дом – рай на земле. Они когда-то купили ветхий, безобразный амбар, большой, серый и унылый, но я понимала, что их соблазнили открывающиеся виды и сам участок. Впрочем, поначалу я все равно считала, что они сошли с ума, но они с энтузиазмом взялись за дело и превратили амбар в уютный дом. Больше всего мне нравилась в нем кухня – огромная, с большим дубовым столом посредине. Половина кухни была покрашена в цвет топленых сливок. Другая половина, где готовили еду, была оранжевая. В ней было полно красивых предметов, которые я бы с радостью перенесла в свою кухню: медные соусники, кружки с цветочками, большие винные бокалы и маленькие цветные рюмочки для хереса. Сейчас я смотрела на бегущие вниз зеленые склоны, которые мама с папой держали в безупречном состоянии. Я видела домик на дереве, который папа сделал для Джорджа, и вредного Роуэна, щиплющего траву. Как приятно сидеть тут, слушать истории о деревенских ярмарках и свадебных церемониях, которые украшала мама. Были там всегда и несколько историй о постояльцах-туристах.

– Как у вас в последнее время шли дела с B & B? – поинтересовалась я как-то. Мама нарезала морковь и петрушку для супа. Скарлетт наконец-то уснула в своей корзинке, словно младенец Моисей. Мама вынесла ее на улицу, чтобы она дышала свежим воздухом.

– Много хлопот. Как я рада, что теперь могу отдохнуть от постояльцев.

– Я бы не назвала отдыхом заботы о Джордже, Скарлетт и обо мне! – Джордж с дедом играли в домике на дереве.

– Ты помнишь, как у нас жила японская пара и ты помогала готовить завтрак? Мы тогда положили к завтраку дыню, рассчитывая, что они отрежут себе по ломтику, а нам останется все остальное, но они съели всю дыню, даже шкурки не оставили! Я очень удивилась. Наверняка у них было потом несварение.

– А я помню того парня, от которого воняло лосьоном после бритья. Запах был по всему дому.

– Да-да, я тоже помню. Потом мне пришлось несколько недель проветривать дом.

– Мам? – спросила я.

– Да? – Она помешивала суп.

– У вас с папой бывали сложные времена?

Она села рядом со мной.

– Все браки проходят иногда через каменистые участки, и если люди говорят, что у них всегда все было гладко, они просто лгут! – Мама провела ладонью по волосам. – Иногда я думаю, что случилось бы, если бы я вышла замуж за Клауса, немца, который учил меня летать на аэроплане. Но мне всегда было интересно и приятно с твоим отцом, мы могли говорить с ним на разные темы, и я знаю, что он единственный мужчина, с кем я действительно хотела быть рядом. С ним я счастлива.

Я посмотрела на ее золотое обручальное кольцо, уже побитое временем, кривоватое, но по-прежнему украшавшее ее безымянный палец.

– Как ты думаешь, Финн будет снова мне доверять? Ведь нельзя сказать, что я совершила ужасное преступление. Это не было изменой. Наверняка некоторые браки проходят и через более суровые испытания. Взять хотя бы всякие ужасные истории в газетах… как жены подсыпают яд своим мужьям… – Мама слушала меня с улыбкой. – Или как мужчины проходят через кризис среднего возраста и бросают своих жен ради девиц, которые вдвое моложе, чем они, – продолжала я. – Моя единственная вина в том, что я не сказала ему про Кларки.

– Ну, вообще-то, ты лгала, – не выдержала и добавила мама.

– А ты никогда не лгала?

– Твоему отцу?

– Да.

– Нет, практически нет.

– Ой, ладно тебе, ма! Никогда? – недоверчиво пробормотала я.

– Пожалуй, я говорила иногда неправду… что я никогда не оставляла на ночь включенный утюг, или что я не роняла на пол лазанью и затем не собирала ее с пола на блюдо.

– Ой! Неужели правда? Когда это было?

– На праздничном обеде, который я давала после свадьбы. – Она понизила голос. – Не говори ему!

– Папа теперь только посмеется, услышав про это. Но ведь Финна нельзя назвать идеальным мужем.

– Я знаю, – ответила она. – Господи, идеальных мужей не бывает.

– Иногда мне кажется, что я воспитываю Джорджа одна. Совсем как мать-одиночка.

– Понятно, – вздохнула мама.

– И я не знаю, как это можно изменить.

– Дорогая моя, он никогда не изменится полностью. Ты ведь знаешь, каким Финн был до вашей свадьбы. Он амбициозный человек, и я не сомневаюсь, что он станет когда-нибудь весьма успешным консультантом. Но на это у него тоже уйдет много времени.

– Я знаю, но ты можешь взглянуть на все с моей точки зрения?

– Конечно, – заверила она меня.

– Как ты думаешь, он станет снова мне доверять? – еще раз спросила я.

– Да, уверена, что станет. – Она плотно сжала губы, задумавшись. – Я часто вспоминаю наше венчание. Викарий сказал, что когда ты кого-то любишь, ты создаешь тайный сад с высокими стенами, и ключ от него есть только у вас двоих. Вы заходите в этот сад, играете в нем. Потом у вас рождаются дети, у вас прибавляется хлопот, и вы часто забываете про сад. Если вы перестанете заходить в него, ухаживать за ним, он скоро зарастет сорной травой, превратится в ужасные джунгли. Что бы ни происходило за стеной, какие бы ни были проблемы с работой или здоровьем, вы должны время от времени возвращаться в этот сад и снова находить там друг друга. Ты вспомни, как тебе когда-то было хорошо с Финном. Вспомни, почему ты влюбилась в него.

Я вспомнила, как впервые увидела его у Момо. Я никогда еще не видела таких красивых парней. У меня в голове вспыхнул тогда миллион огоньков.

Суп закипел, и мама занялась готовкой.

– Финну надо сделать то же самое. А как Кларки вписывается во все это? – нерешительно спросила она, снимая сковородку с плиты.

Я все еще злилась на него. Ведь по его вине мы с Финном сейчас живем порознь. Если бы не он, ничего не случилось бы. Об этом я рассказала маме.

– Джози, я не думаю, что это верно. Если бы Джастин ничего не сказал, вы бы с Финном так и продолжали тайную борьбу. Пожалуй, Кларки заставил тебя увидеть, чего не хватает в вашем браке, что есть вещи, которые тебе надо обсудить с Финном. Как ни странно это звучит, но это должно было случиться.

Слушая маму, я злилась, но одновременно меня мучила вина. Подсознательно я не позволяла Кларки строить собственную жизнь. Еще бы! Мне было слишком удобно держать его при себе – на всякий случай, как теплое одеяло. Я просто использовала его.

– Я не говорила с Кларки после того злополучного дня. По-моему, нам не нужно встречаться какое-то время, – сказала я маме.

– В детстве и юности вы были неразлучными, словно близнецы. Мы с твоим отцом гадали, перейдет ли ваша дружба в нечто большее.

– И что?

– Дело в том, что у меня старомодный взгляд на такие вещи. Если ты знаешь кого-то так хорошо до замужества, ну, это все равно что начинать путешествие с конца. Что вам еще открывать друг в друге? Я познакомилась с твоим отцом за пару месяцев до нашей помолвки. Мне нравится Кларки, но Финну непросто мириться с постоянным присутствием возле вас еще одного мужчины. Пора Джастину найти себе хорошую женщину.

– Он нашел. Я надеюсь, что ничего не испортила в их отношениях. Ты права, – сказала я маме. – Мое поведение в эти последние месяцы, ну… было не самым разумным. Так что измениться должен не только Финн, но и я тоже.

* * *

– Спокойной ночи, Джордж.

– Где папа? Кто выключит мне мозг?

– Я.

Он капризно отпихнул мою руку.

– Я хочу, чтобы это сделала миссис Джемми Доджер.

– Папа дежурит в эти выходные.

– Вы с папой поругались?

– Нет.

– Папа ненавидит Кларки.

– Нет. Тут все сложно, Джордж, но я тебе обещаю, что больше таких случаев не будет. А вместо миссис Джемми Доджер пока буду я.

– У тебя не получится, – недовольно заявил он. – А еще завтра воскресенье. Кто будет готовить вместе со мной завтрак?

– Я уверена, что дедушка охотно тебе поможет.

– МНЕ НУЖНА МИССИС ДЖЕММИ ДОДЖЕР! – Он зарыдал и стал бить кулаком подушку. – Где папа? Я хочу, чтобы он приехал!

Спустившись вниз, я позвонила Финну.

– Он скучает без тебя. Мы все скучаем, – сказала я, оставив сообщение в его голосовой почте.

* * *

На следующее утро я проснулась рано. Ночью мне долго не спалось; из головы не шли мамины слова. В окно спальни заглядывали лучи солнца. Пели птицы. Попугай Харвей скрежетал в своей клетке; мамина овчарка Холли и наш Рокки скулили, требуя завтрак. Мои ноздри уловили аромат кофе и тостов – это папа приготовил себе завтрак. Он у нас ранняя пташка. Когда мама в отъезде, он встает в пять утра. Я раздвинула занавески и достала Скарлетт из колыбельки. Ее глазки были закрыты, маленькие ручки медленно и грациозно двигались, словно она пыталась куда-то плыть. Вот глазки на секунду открылись, а потом закрылись еще крепче. Должно быть, странно плавать девять месяцев в теплой, темной жидкости и слышать только биение сердца мамы, а потом очутиться в новой среде, среди шума и света, где вместо жидкости непривычный воздух.

От нее так сладко пахло, ее темечко было таким нежным и беззащитным. Мне до сих пор не верилось, что это крошечное существо – моя дочка.

Я выглянула из окна и увидела на лужайке Джорджа и маму. Джордж был одет в джодпуры, бриджи для верховой езды, и сапожки. Мама безуспешно показывала ему, как управляться с Роуэном. Его нельзя было оставлять без надзора, иначе он швырнет на пони седло и помчится галопом, отчаянно цепляясь за гриву, а потом где-нибудь упадет. Вот почему Финн всячески протестовал против верховой езды, считая, что с нашим сыном может случиться что угодно.

Мама протянула своему внуку яблоки. Они так хорошо ладили друг с другом, потому что у них был Роуэн. На прошлое Рождество мама подарила Джорджу комплект для груминга с его именем, выгравированным на коробке. Мой сын не очень усердствовал в груминге Роуэна; он мог вычистить один бок пони, а потом заскучать и оставить другой бок нечищеным, но подарком бабушки он дорожил, словно ящиком золота. В наборе лежали скребница, щетка-денди с длинным ворсом, гребень для гривы и копытная смазка. Мама не заставляла его чистить копыта Роуэна. Это он делал сам без напоминаний и безупречно. Финн не понимал, почему Джордж так старательно ухаживал за Роуэном, но не мог навести порядок в своей спальне.

Перепеленав, одев и покормив Скарлетт, я вышла с коляской из дома.

– Ты выглядишь намного лучше, – сказала мама, когда я подошла к изгороди и оперлась на нее. Я была по-прежнему в джинсах для беременных и ярко-красном свободном джемпере. Коляску я оставила в тени дерева, тихонько открыла калитку и подошла к ним. Попыталась погладить Роуэна, но он прижал уши и зашевелил ноздрями. Похоже, маленький мерзавец хотел меня укусить. Я сделала шаг назад и подумала о Финне. Вот бы он посмеялся. Забавно, как скучаешь по таким мелочам, когда близкого человека нет рядом с тобой.

Вместо Финна засмеялся Джордж.

– Ма, он не любит тебя, – любезно сообщил сын.

– Это только потому, что я не кормлю его шоколадом.

Мама сказала, что лошади чутко воспринимают тон голоса и язык тела.

– У них развита интуиция, – сказала мама. – Роуэн не любит тебя, потому что знает, что ты не любишь его.

– Можно я прыгну? – Джордж нетерпеливо погладил Роуэна, прижался щекой к его гриве, поцеловал и похлопал по шее. Пони гордо поднял голову и бил копытом. Джордж бросил поводья и подбежал ко мне.

– Можно, мам? – Он обхватил меня руками за талию. Я посмотрела на маленькие красно-белые барьеры.

– О’кей, но мы с бабушкой будем смотреть за тобой. – Я поцеловала его в макушку. – Ты мой хороший! Ну-ка, надень шапочку.

– Нет. – Он снова обнял меня.

– Да. – Я ласково прижала его к себе. – Или я сама надену ее на тебя. Вот так. – Я завязала тесемки под подбородком. – Будь осторожнее. Не лихачь. Сделай один прыжок и посмотри, как у тебя получается.

– Барьеры не очень высокие, – недовольно сказал Джордж.

– Да, – подтвердила мама. – Я нарочно их понизила, – шепотом сообщила она мне. – Решила, что так безопаснее.

Я улыбнулась. Барьеры были такие низкие, что Роуэну не придется отрывать ноги от земли.

Мы с мамой смотрели, как Джордж сел на пони и пустил его рысью к первому препятствию. Роуэн остановился, подумал и решил сделать попытку. Мой сын вцепился в гриву пони. Мы захлопали в ладоши.

– Молодец! – крикнула я. – Только держись за поводья!

– Скоро поедешь на Гранд нэшнл! – крикнула мама.

К нам подошел отец.

– Доброе утро, папа.

– Доброе утро, милая. Кларки на телефоне, – сообщил отец чуточку нерешительно. – Да, а еще утром тебе пришло письмо.

Я взяла конверт; на нем рукой Финна была сделана переадресовка сюда, к моим родителям. При виде его почерка мне снова стало грустно, что он не с нами. Я сунула письмо в карман.

– Передай Кларки, что я перезвоню ему.

– Он сказал, что это срочно.

Я посмотрела на маму.

– Ступай, – сказала она. – Выясни раз и навсегда ваши отношения. Я присмотрю за Скарлетт.

Вместе с папой я вернулась в дом и взяла трубку.

– Джози?

– Привет. – Мы с Кларки не разговаривали с того злополучного дня.

– Поздравляю тебя с дочкой и… – Его голос звучал как-то непривычно для меня. Нервно.

– Ты мог все разрушить, – сказала я ему. – Да, вполне мог. Финн не хочет теперь меня видеть.

– Я не думал, что все так получится. Это было ужасно. Мне казалось, что у меня это последний шанс сказать тебе, что ты нужна мне больше, чем ему. Я хотел обидеть Финна, а не тебя и, уж конечно, не Агги.

– Тебе удалось это на двести процентов.

– Я ужасно сожалею об этом, Джей, – пробормотал он со стыдом.

– Кларки, мы дружили с тобой всю жизнь, поддерживали друг друга буквально во всем. Честно говоря, я ревновала тебя к Агги, но наша уверенность, что мы любим друг друга, была основана на ложных мотивах. Мы слишком долго служили друг для друга комфортными одеялами.

– Я знаю. Забавно, но стычка с Финном случилась очень кстати… С моим носом все в порядке, между прочим. Слава богу, не сломан и не портит мое красивое лицо.

– Я рада, – ответила я, почти с улыбкой.

– Нам с ним надо было подраться еще в Кембридже. Вообще-то, мы с Финном могли бы даже стать друзьями, если бы не ты.

– Благодарю! – буркнула я, хотя и согласилась, что он прав.

– Прости, Джей, мне в самом деле стыдно. Хочешь, я поговорю с Финном?

– Нет! – слишком поспешно отозвалась я. – Понимаешь, теперь это наши дела. Мы сами должны в этом разобраться.

– Пожалуйста, прости меня!

– Все о’кей. Мы все делаем ошибки, особенно я. Ты меня тоже прости.

– За что?

– За то, что я слишком долго пользовалась нашей дружбой, считая ее само собой разумеющейся. Я все время вешала на тебя свои проблемы. Зря ты не остановил меня.

– Мне это нравилось и не составляло труда это делать.

– Как там Агги?

– Теперь мы живем вместе.

– Что?! – с облегчением воскликнула я, радуясь, что не испортила их отношения и что из этой катастрофы получилось нечто позитивное.

– Я рассказал ей все. Она не разговаривала со мной несколько дней и сквернословила больше обычного. Мол, я такой-то и такой-то, и она не собирается класть такие-то деньги в такую-то банку. – Он невесело рассмеялся. – Она сказала мне, что по моей вине чувствовала себя второсортной, и я понял, что так и могло казаться.

– Я рада, что ты все исправил. Как тебе это удалось?

– Я сказал ей правду. Что я так привык любить тебя, так лелеял смешную мечту, что мы с тобой будем вместе вопреки всем обстоятельствам, и поэтому не сразу понял, какая сказочно прекрасная женщина появилась передо мной. А когда она сказала мне, что больше не хочет меня видеть, мое сердце разбилось на кусочки. Правда, если бы она просто помирилась со мной, без этого скандала, я едва ли понял бы это. Но теперь я знаю, что не хочу ее терять и…

– Что?

– …у нас с ней есть будущее. А прошлое уже никогда не вернется, правда?

Он уже знал ответ на этот вопрос. Прошлое не вернется, и, что важнее всего, мы не позволим ему вернуться.

* * *

После телефонного разговора я села за стол и стала просто думать, наслаждаясь редким для меня покоем. Так я сидела и сидела, но потом все же распечатала письмо.

«Я не рассчитываю, что ты в ближайшее время будешь смотреть электронную почту, поэтому и посылаю тебе мои поздравления в письме, – писала Эмма. – Вы с Финном, вероятно, счастливы. Надеюсь, что вы оба наслаждаетесь поздними ночами и хроническим недосыпом! Пожалуйста, передай ему мои сердечные поздравления».

Ох, передала бы, если бы он был рядом!

«Ты не поверишь, но Нэт пришел вчера на кухню с сияющей улыбкой. «Угадай, сколько парней было сегодня у меня в машине? – спросил он и тут же ответил: – ПЯТЬ, МА!»

Тут я услышала, что Джордж мчался к дому. Мама еле поспевала за ним, крича, чтобы он снял сапожки возле двери. Я быстро дочитала письмо.

«У него всего лишь маленький, старенький «Форд Фиеста». Вероятно, не очень безопасный, но это уже другой разговор. Главное, что Нэт чувствует себя нормальным парнем! В восемнадцать лет у моего сына наконец-то появились друзья! Он живет нормальной жизнью, как все! Видела бы ты его, когда он разговаривает по телефону со своими коллегами из «Бритиш Газ», Джози, договаривается с ними поехать в Олтон-Тауэрс и заказать «прикольный отель».

– ДЖОРДЖ! Сними сапоги! Бабушка ведь сказала тебе! – крикнула я сыну. Он уже оставил на кухне грязные следы.

– Но мам!

– Быстро!

Сын сбросил их с ног и пронесся мимо меня, сообщив, что до смерти хочет в туалет.

– Ма, я люблю тебя! – крикнул он.

– Я тоже люблю тебя, – ответила я. Надо сохранить это письмо. Оно дает мне надежду, что у Джорджа тоже будет все в порядке. Что мы одолеем все трудности.

Я погладила буквы, написанные Финном на конверте; некоторые уже расплылись, смоченные моими слезами. В дверь позвонили. Может, это Финн? Каждый раз я спешила к двери с надеждой в сердце. Но к дому подъехал вэн «Интерфлора». Мне не нужны цветы! Мне нужен Финн! Мне вручили прелестный букет с маленьким желтым конвертом. Может, его прислал Финн? Я торопливо вскрыла конверт. «Мой мальчик тоскует по тебе. Не разбивайте друг другу сердце. Я тоже скучаю по тебе. С нежной любовью, бабушка».

Мы не должны жить порознь, бабушка, сказала я, обращаясь к ней, словно она стояла передо мной. Я что-нибудь сделаю. Я должна показать Финну, как мне хочется его вернуть. Я сделаю это, не подведу тебя, пообещала я ей.

* * *

Машина была до отказа набита багажом. Там были сапожки для верховой езды Джорджа, обезьянка Эйнштейн, лего и прочий хлам, там были детские вещи нашей дочки. Скарлетт ехала в новом автомобильном кресле, а Рокки на коленях у Джорджа. За рулем сидел папа и нетерпеливо поглядывал на нас. Я обняла маму.

– Спасибо за все!

– Приезжайте и живите, когда захотите. Мы всегда вас ждем.

– Мама, я правильно поступаю? Как ты думаешь?

– Ты слушаешь свое сердце.

Мне бы хотелось, чтобы она просто сказала «да». Я помахала ей и подняла стекло.

– Пока, бабушка, – сказал Джордж. – Пока, Роуэн. Пока, мой домик на дереве.

– Джози! – вздуг закричала мама. – Подожди!

– Ох, что там еще? – недовольно воскликнул папа. – Так мы попадем в час пик. Ты что-нибудь забыла? – Он неохотно затормозил.

– Что? – крикнула я.

– Ты поступаешь правильно!

Я радостно улыбнулась маме и откинулась на спинку кресла.

Дело в том, что я была уверена, что поступаю правильно. Финн не ждал моего приезда, но мне очень хотелось его увидеть. Помириться с ним. Сказать ему, что больше я никогда не буду так рисковать, что я не хочу его потерять. Я знала, что он по-прежнему любит меня и что мы будем счастливы.

Я устрою Финну сюрприз.