Наступила пятница, и олимпийцы (то есть мы с Глорией) отправились на вечерний сеанс в бассейн. Я сказала ей, что завтра можно было бы снова пойти поплавать. В действительности же мне хотелось взять несколько уроков кроля, поскольку я обнаружила, что совсем потеряла форму. Сегодня нас даже обогнали какие-то веселые пенсионеры.

– Не обижайся, – сказала я, пока сушила волосы в раздевалке.

– Все в порядке, – ответила она, а потом спросила, не хочу ли я поужинать с ней. Она собиралась приготовить свое фирменное овощное жаркое. Я поинтересовалась, какое вино она предпочитает: красное или белое.

Пока я резала травы для блюда Глории, она во всех подробностях рассказывала мне, как прошла неделя. Я обрадовалась, что в этот вечер она составила мне компанию, потому что мне нужно было отвлечься. Весь день я была не в состоянии нормально соображать. Я сидела в магазине и мечтала о Джеке, словно снедаемый любовью щенок. Я улыбалась про себя, размышляя, как стратегически верно была спланирована наша ночь. Поскольку все произошло с четверга на пятницу, наутро не возникло неловкости, потому что Джек уезжал домой. Я облегченно вздохнула, радуясь, что есть выходные и у меня будет возможность восстановиться и с наслаждением предвкушать нашу встречу на следующей неделе. Эта схема с квартирантом с понедельника по пятницу – просто идеальна. В действительности все отношения, по моему мнению, должны были быть такими. Тогда у них имелись неплохие шансы на выживание.

На этой неделе Глория была в отъезде, поэтому она не знала, что я ходила на свидание к Джеку, не говоря уже о том, что я переспала с ним. Я не могла дождаться, чтобы рассказать ей обо всем! Когда я проснулась сегодня утром, Джек уже ушел на работу, но на своей стороне кровати он оставил мне записку. Я схватила ее, боясь, что он написал, будто мы не должны были этого делать и нам нужно забыть о случившем.

Джилли, не хотел будить, ты очень крепко спала. И, кстати, ты тоже разговариваешь во сне. Ты говорила что-то насчет того, как великолепен был Джек Бейкер и что на следующей неделе хотела бы снова пойти с ним на свидание. P.S. Ты упомянула еще о том, что наденешь свое лучшее платье, танцевальные туфли, и никаких трусиков. P.P.S. Ты горячая для своих тридцати пяти.

Я перекатилась на другую сторону кровати, начала колотить ногами по матрасу и закричала от восторга, радуясь, что человеку присущи греховные мысли. Кроме того, я чувствовала себя спокойно, потому что прошлой ночью мне хватило смелости признаться ему, сколько мне на самом деле лет. «Тридцать пять. Я люблю женщин постарше», – воображала я, как он это говорит. «Но мне нет еще тридцати пяти, – смеясь, ответила бы я, – к тому же я совсем не намного старше тебя».

Я горланила в душе «Кто хочет стать миллионером», песню из фильма «Высшее общество», самым высоким голосом, на какой только способна. Мне совершенно не хотелось завтракать, и мы с Раскином чуть не пропустили утреннюю прогулку в парке, потому что мои ноги едва касались пола. Я буквально парила от счастья. Затем под нашим дубом я, конечно же, рассказала друзьям о моем незабываемом свидании, опустив, разумеется, некоторые подробности.

– Ох, как бы мне хотелось оказаться в твоем возрасте, – сказал Уолтер, беря меня за руку и пытаясь закружить в вальсе. – Я бы украл тебя, Джилли.

Сэм отвела меня в сторонку и сказала, что у нее было хорошее предчувствие относительно Джека Бейкера.

Брижит хотела расспросить о ресторане и узнать, удалось ли мне попробовать морского окуня.

Ариэля в парке в этот день не было. И я знала, что он придет в ярость из-за того, что пропустил сплетни.

Мэри курила сигарету, глубоко затягиваясь, и выглядела непривычно тихой.

Был только один человек, который в тот день опоздал. Я имела в виду Гая.

– Размельчи чеснок тоже, – попросила Глория.

Глория смелый повар, которому совершенно не нужно следовать рецептам. Она, как и я, любила поесть и сегодня вечером готовила мой любимый пудинг и пекла лимонный пирог с безе. Я часто воспринимала Глорию как маму, которую потеряла после смерти Мэган.

Я любила наши вечерние посиделки с Глорией. В ее гостиной никогда не наблюдалось ваз с цветами, а все стены были увешаны рисунками и фотографиями Гиннеса, ее кота. И каждый предмет здесь имел свою историю. Она коллекционировала произведения искусства со всего мира: марокканские ковры, светильники, которые купила в Марракеше, льняные подушки с французского блошиного рынка. Глория всегда спала на тоненьком матрасике на полу и никогда на мягкой двуспальной кровати. Ее любимым предметом была стеклянная фигурка, которую подарил ей бывший начальник, с выгравированным изображением Святой Терезы.

В рамках стояли фотографии ее умерших родителей. Мать Глории умерла от рака, когда ей было слегка за пятьдесят, а отец всего два года назад в возрасте восьмидесяти шести лет. Тогда Глория несколько месяцев почти не выходила из дома, его смерть стала для нее настоящим ударом. Я вытаскивала ее в парк погулять с Раскином, чтобы хоть немного подышать свежим воздухом. И приносила ей еду: горячие супы и тушеные блюда. Иногда я просто сидела с ней воскресными вечерами, чтобы только дать ей почувствовать, что она не одна. Дело в том, что отец Глории всегда навещал ее по воскресеньям. Он помогал ей с садом, а вечером они шли вместе в паб. Когда он умер, я жила с Эдом. Иногда я спрашивала себя, сможет ли она когда-нибудь взять себя в руки и вернуться к нормальной жизни. Но Глория – это замечательный пример несгибаемости человеческого духа. Невозможно было представить, что под ее жизнерадостной внешностью скрывается человек, перенесший столько тягот. За эти годы я узнала, что когда ей было пять, у нее умер брат Лори от синдрома внезапной детской смерти. Глория рассказывала, что после этого она долгое время не могла даже есть и все время чувствовала себя нездоровой, потому что винила себя в его смерти. Она вспоминала, как мать, чтобы как-то накормить ее, силком запихивала в нее кашу. После смерти братика она осталась единственным ребенком в семье, а ей этого совсем не хотелось. Глория сказала, что этот случай заставил ее быстро повзрослеть; как и я, она знала, что значит жить в атмосфере печали.

Поставив тарелки с едой на колени, мы устроились у телевизора. Глория начала переключать каналы, задержавшись на повторном показе «Звездочета».

– Это значит для меня весь мир, – с волнением говорила одна из участниц. – Я буду опустошена, если не пройду в следующий тур.

– Помилуйте, ей ведь не больше четырнадцати, – фыркнула Глория, жадно поглощая еду, а потом продолжила: – Они не понимают, что значит быть опустошенным. Опустошение – это потеря любимого человека, или когда сгорел дом, а он был не застрахован, или когда у тебя диагностируют ужасную неизлечимую болезнь.

Я вдруг улыбнулась, вспомнив, как мы с Джеком танцевали вчера ночью. Должно быть, мы были сильно пьяны.

– Я не хочу возвращаться в школу и снова быть обыкновенной, – продолжала участница конкурса. – Всю свою жизнь я мечтала стать знаменитой.

– Все грезят о славе, – рассердилась Глория. – Что произошло со старыми хорошими профессиями? Я всегда говорю, что сейчас почти вымерли хорошие торговцы, сантехники, электрики, строители, как мой папа, буфетчицы в школьной столовой, как моя мама. Сейчас все дети мечтают о работе, не требующей особых усилий.

– Давай переключим.

– Нет. Я люблю это шоу и очень хочу, чтобы победил маленький Хэл. А ты? Как думаешь, кто победит? – Глория повернулась ко мне, ожидая услышать мое мнение, но я все еще думала о прошлой ночи. Я уже начала забывать, как это прекрасно, когда тебя обнимают, как сексуально, когда мужчина целует тебя в шею, как это замечательно, когда к тебе прикасаются. Я вспоминала, как он приспустил мою ночную рубашку и стал целовать мои обнаженные плечи…

– Джилли, что с тобой сегодня? С тех пор как ты пришла, ты лыбишься, как Чеширский Кот. Еще вина?

– Брр. Нет, спасибо.

Глория поставила телевизор в немой режим.

– Боже! Ты, случайно, не беременна?

– Нет, конечно!

– Тогда что?

– Я видела это шоу в прямом эфире. Я была там. У меня было свидание с Джеком.

Глория понимающе улыбнулась, как будто обо всем догадалась.

Я рассказала ей про вчерашний вечер, она слушала меня с вниманием ребенка, которому читают перед сном сказку.

– Один вечер с Джеком затмил целый год моей жизни, – сказала я. – Он именно тот человек, который заставил меня почувствовать, что все в этом мире возможно. Но… – Я обхватила руками голову.

– Что такое?

– Все знают, что неправильно спать с мужчиной, когда вы с ним слишком мало знакомы, – выпалила я.

– Я так долго не видела тебя такой счастливой, поэтому считаю, что ты молодец, что не упустила шанс. Я хочу знать все подробности. Что он представляет из себя, помимо того, что он предел твоих мечтаний?

Я улыбнулась над тем, как она охарактеризовала его.

– Он обаятельный, все время смешит меня… – «И великолепно целуется», – подумала я про себя. – Я о нем знаю не так много, Глория. Но есть одна странная вещь, когда я спрашиваю его о чем-то личном, ему как будто бы становится немного не по себе. Когда я спросила Джека про поездку в университет в Бате, он ответил, что он имел в виду колледж, и повторил, что после школы сразу же пошел работать. Когда я спросила, чем он занимается в выходные, он сразу же сменил тему.

– Ну, – пренебрежительно сказала Глория, – это совсем неплохо. Чтобы узнать человека, нужно время.

– Он заставил меня снова почувствовать себя молодой, – счастливо вздохнула я.

– Ты преувеличиваешь, – высказалась она. – Я сейчас не говорю о том, что надо сразу строить планы о замужестве, просто для начала узнай его получше. Наслаждайся сексом и, если он в постели не слишком хорош, приглядись, может быть, у него есть какие-то симпатичные друзья. Расширяй свой кругозор, для этого мы и живем.

Я кивнула.

– Я хотела бы иметь серьезные отношения, но опять же, даже если я никогда не выйду замуж и проживу свою жизнь, как ты, то буду счастливицей.

Глория вышла на пенсию год назад. Теперь она путешествовала, навещала друзей, экспериментировала со всякими блюдами, ходила по театрам, ресторанам, наслаждалась выставками картин, ездила к своей старенькой тетушке в Калифорнию, проводила праздники со своей подругой в Риме, другими словами, она практически всегда делала то, что хотела, и замечательно выглядела благодаря своей диете под названием «Получай от жизни удовольствие».

Она покачала головой.

– Я никогда не считала, что женщину может сделать счастливой только мужчина, – сказала она. – Господи, когда ты выходишь замуж, то просто получаешь новый набор проблем взамен прежних. Но поверь, я бы так хотела снова стать молодой и все сделать по-другому, Джилли, – сказала она. – Наслаждайся общением с Джеком. И посмотри, как будут развиваться события дальше.

Зазвонил мой мобильник, и на экране высветилось имя Сюзи. Я извинилась перед Глорией и пообещала, что поговорю недолго.

Сюзи доложила, что наконец-то уложила детей и теперь сидит на кухне с бокалом вина и умирает от желания узнать, как прошла остальная часть вечера после того, как она умчалась домой. Она почти кричала в трубку, но постепенно успокоилась.

– Только не торопись, Джилли.

– Уже слишком поздно.

– О боже, Джилли!

– Разве тебе он не понравился? – Она мельком видела его после шоу.

– Да. – Но я почувствовала, что за этим последует какое-то «но». – Он показался мне великолепным. Просто будь осторожна, – добавила она.

Примерно на то же самое намекнула мне Анна. «Не торопись, узнай его получше», – сказала она.

С тех пор как меня бросил Эд, друзья относились ко мне как к хрупкому стеклу, опасаясь, что я снова разобьюсь.

Когда мы распрощались, я снова присоединилась к Глории в гостиной.

– Я просто надеюсь, что не слишком витаю в облаках по этому поводу. Мне уже тридцать четыре, и у меня нет времени на неправильных людей. Я должна сделать верный выбор.

Глория внимательно изучала меня, уголки ее губ слегка подрагивали.

– Никогда ни в чем нельзя быть уверенной, солнышко. Если ничто не приводит тебя в смятение, значит, ты спишь. Тебя еще что-то беспокоит? Скажи мне.

Я подумала о Гае. Я рассказывала Глории о нашей тесной дружбе и о том, как в то время, как я сходила с ума по своему квартиранту, у меня возникла странная потребность быть рядом с Гаем.

– Я не могу даже толком объяснить такое желание, – ответила я.

– Ты идешь по скользкому пути, и это в итоге заведет тебя в тупик. – Она покачала головой. – Просто выкинь из головы эти мысли. Встречайся с Джеком, а Гая держи как друга. Поверь мне, совсем не весело претендовать на мужчин, которые по каким-то причинам недостижимы.

Она была права. Нужно было выбросить это из головы.

Глория посмотрела на меня.

– Почему бы тебе не подстричь волосы? Хотя бы придать им какую-то форму, – предложила она.

Мой стиль за последние годы ничуть не изменился. У меня были длинные волосы. Непроизвольно я провела по ним рукой.

– Тебе нужен хороший макияж, – продолжила она. – Ты снова должна стать сексуальной.

– Ох, Глория. – Я закатила глаза.

– Что Глория?! Даже не возражай мне. Ты красивая женщина, Джилли. Не позволяй жизни проходить мимо тебя. И хоть я и обожаю твое общество, ты должна веселиться в компании таких людей, как Джек Бейкер. Пора забыть о прошлом и наконец стать счастливой.

Я призналась Глории, что мои друзья чрезмерно опекают меня, особенно сейчас.

– Быть может, ты снова испытаешь боль, но это все же лучше, чем ничего.

Я тоже об этом думала.

– Глория, а какой самый смелый поступок ты совершила в жизни?

Она задумалась.

– Мне было семь лет тогда. Меня отправили за овощами в Портобелло, и вдруг у меня возникло совершенно дикое желание что-то украсть. Тогда я взяла пару картофелин и морковку и засунула себе под свитер. Но самое смешно было то, что я почувствовала себя настолько виноватой, что выбросила их за забор в соседский сад. – Глория улыбнулась. – На той же неделе я пошла на исповедь. Я была убеждена, что буду гореть в аду.

Я тоже улыбнулась.

– Когда мне было около семи, я была уверена, что попаду в тюрьму, если буду гулять по платформе на станции без билета. А во взрослом возрасте? Когда ты по-настоящему рисковала?

– Я делала много такого, чего не должна была, – призналась она, – влюблялась в женатого мужчину, полагая, что это не причинит никому боли.

– Глория, а ты хотела бы сейчас с кем-то встречаться? Ты совершенно особенная и не должна быть одинокой, – добавила я.

– А я не одинока. Я сделала выбор. – Она погладила Гиннеса, который сидел у нее на коленях. – Дело в том, голубка, что я, должно быть, единственная женщина, которая говорит, что не хочет выходить замуж, и действительно имеет это в виду.