Дом показался мне жутковато тихим, когда я вернулась в него. Я спустилась на кухню, почти ожидая, что увижу, как Беллс сидит в углу, ест самодельные мюсли и тычет пальцем в скульптуру из молочных бутылок. Я ткнула вместо нее. Мне захотелось увидеть что-нибудь из ее вещей – книгу рецептов, пустую бутылку из-под диетической коки или противень, оставленный на столе. Но кухонный стол блестит чистотой. Мне даже не хватает песен Стиви Уандера. Не хватает почти так же, как в детстве, когда в доме перестала звучать мамина классическая музыка. Я включила радио – хоть какой-то шум.

Мне надо подготовиться к работе, но я никак не могу настроить себя на деловой лад. Я поднялась наверх, подошла к нашей спальне и невольно еще раз заглянула в спальню Беллс. В комнату опять вернулась белизна. Я решила убрать из угла лампу, но передумала. Пусть останется там. Мне так нравится.

Я долго стою под душем. Когда горячая струя ударяет мне в лицо, я вспоминаю о Сэме. Что мне делать? Пора сказать ему «прощай»? Но если мы расстанемся, где мне жить? Не пора ли мне купить собственное жилье? Мне почти тридцать. Что меня останавливает?

Я всегда жила у бойфрендов, избегая тягот ипотеки. Каждый заработанный пенни я вкладывала в свой бизнес. Так я плыла по течению десяток лет, фокусируясь на карьере и переходя от одного разочаровавшего меня партнера к другому. Невинности я лишилась в восемнадцать лет со Скоттом, электриком; его руки были покрыты татуировкой. Я познакомилась с ним, когда готовилась к выпускным экзаменам. Мы провели шесть чудесных месяцев. Я перебралась в его комнатку. Мама упрекала меня, что я совсем забросила родительский дом. «Ты приходишь домой, лишь чтобы помыться и бесплатно поесть», – ворчала она. Я и вправду была постоянно голодная, потому что мы могли себе позволить только кукурузные хлопья и опять кукурузные хлопья. И как мы радовались, когда обнаружили, что из мороженых фруктов и сливок можно приготовить новое блюдо – что-то наподобие крем-брюле.

Потом был Алекс, певец и гитарист, он разъезжал по стране с концертами. Я училась в художественном колледже в Лондоне и тут же поселилась у Алекса, чтобы не связываться со студенческим общежитием. Его квартира больше напоминала нору, но это не имело значения. Мне нравилось говорить маме, что я встала на ноги. Мне хотелось кричать: поглядите на меня – я в Лондоне, у меня есть бойфренд, жилье и я изучаю в колледже искусство.

Наша любовь с Алексом постепенно выдохлась. Следующий бойфренд разбил мое сердце, переспав с моей приятельницей Фран, с которой мы снимали квартиру. Он учился на архитектора, был разумным и приличным парнем; я даже представить себе не могла, что он способен на такую подлость. Я дала себе слово, что больше никогда так не подставлюсь. Так что после этого у меня была серия легких, ленивых романов. Вот, к примеру, мой бойфренд-композитор, который был перед Сэмом, всегда работал за рубежом, так что я вела одинокий образ жизни. Эмма всегда говорила, что лучше уж никаких отношений, чем такие, которые никуда не ведут; лучше быть одной, чем в плохой компании.

Я знаю, что в число ее любимцев Сэм не входит…

Я намыливаю голову, шампунь пенится на моих ладонях. Если мы с ним расстанемся, я потеряю это удобное место, которое так близко от моей работы. Я буду скучать и по парилке – у кого еще есть такая роскошь?

Эти мысли меня даже смешат. Ладно тебе, Кэти, ведь не из-за этого же ты живешь с парнем. Как же любовь и привязанность, страсть и нежность? Как насчет того, чтобы ставить благополучие своего ближнего выше собственного? Способна ли я умереть за Сэма? Еще две недели назад мне очень нравилось быть с ним рядом. При всех его недостатках у него есть и хорошие черты. Он забронировал для нас дорогой отель на уик-энд. Он повезет меня кататься на лыжах на Рождество. Он уверенный в себе, успешный, может быть обаятельным. Мне очень нравятся наши тайные танцы на кухне. Когда мы с ним познакомились, он окружил меня таким вниманием, что я почувствовала себя королевой. Он поддерживает мой бизнес. Взять хотя бы то, как он организовал модный показ в доме его клиента. Если бы мне кто-нибудь сказал тогда, что я захочу уйти от него, я бы рассмеялась. Разве можно так измениться за две недели? Не пожалею ли я потом, если сейчас потороплюсь?

Возможно, нам надо поговорить, по-настоящему поговорить о реальных вещах. Например, я хочу больше знать о его семье. Мне хочется, чтобы он рассказал мне про своего отца. Если у нас есть шанс остаться вместе, мы должны быть честными друг с другом. Я понимаю, что сама виновата во многом, потому что ничего не рассказывала ему про Беллс. Если мы разбежимся, мне будет не хватать нашего стиля жизни. Но достаточно ли этого для меня теперь?

Я закрываю магазин, но идти домой нет желания. Беллс принесла жизнь в дом Сэма, а теперь он опять превратился в выставочный образец. Я иду в бар через дорогу и заказываю себе вина. Выпиваю полбутылки. Через час звонит мой мобильный; на экране высвечивается номер Сэма. Я пропускаю его. Он звонит еще, но я не отвечаю.

Если бы ты могла написать сценарий своей жизни, что бы ты написала? Это еще одна избитая фраза, которую Сэм бросает мне время от времени, но эта хотя бы что-то значит. Я бы не сидела здесь, не имея за душой ничего, кроме вереницы рухнувших романов. И все-таки я могу что-то сделать, говорю я себе. Достав мобильный, я решаю позвонить Эмме. Но не делаю этого. Я знаю, что она мне скажет. Пора принимать такие решения самостоятельно. Хватит ковылять на ничейной земле. Да, теперь я точно знаю, что мне делать.

Поздно вечером я возвращаюсь к Сэму и вижу, что он сидит на диване и читает «ФТ».

– Нам надо поговорить, – говорю я, подходя к окну.

Он откладывает газету.

– Если насчет вчерашнего вечера, то давай не будем, ладно? Это была глупая бравада, Кэти. Ты знаешь, как я веду себя с парнями, особенно с Магуайром. Все это я говорил не всерьез.

Не уверена, что мне это интересно. Я понимаю, что не злюсь и не досадую на обман. Я вообще ничего не чувствую.

– Я вот думала насчет этого уик-энда. Может, нам отменить? Мы должны разобраться в некоторых вещах.

– Что? Не понял!

– Я про отель. Я не хочу туда ехать, – спокойно говорю я.

– Ты шутишь?

Я качаю головой.

– Номер забронирован. При таком коротком сроке отказа я не верну деньги.

Нет, он просто невозможный.

– Ты даже не спросил, почему я не хочу ехать? Сэм, так дальше не может продолжаться!

– Что не может продолжаться? – Он с громким стуком ставит стакан на столик. – Ты про вчерашний вечер?

– Да… нет… я не знаю. Ладно, возможно, ты сказал правду. Это действительно была бравада. Когда мы начали встречаться, ты ничего не знал про мою семью. Теперь знаешь. У меня есть Беллс. А вот я ничего не знаю о твоих родителях. Почему ты не рассказываешь мне про своего отца?

– Мне нечего рассказывать! – раздраженно восклицает он. – Он трудоголик. Я никогда его не видел, и я больше ничего не могу сказать.

Я разочарованно хмурюсь.

– Как ты видишь наше будущее?

– Ой, не надо, Кэти.

– Что у нас впереди? – настаиваю я.

– Я-то думал, что мы прекрасно живем, получаем удовольствие. Оказывается, – он хмыкает, – это впечатление было ложным.

– Мы можем ходить в дорогие рестораны, жить в роскошных отелях, ездить на Рождество в горы. Мы можем делать все это еще год-другой, а что потом? – Я невольно перехожу на крик. – Что потом?

– Господи, мы подождем и посмотрим! – Он вскакивает и поворачивается лицом ко мне. – Почему ты внезапно стала такой неврастеничкой? В чем проблема? Чего ты хочешь? Кольцо на палец?

– Не говори глупости.

– Ну а тогда что? Я думал, что мы счастливы и так.

– Но как насчет будущего?

– Будущее – ерунда. Живи настоящим. Беспокойся о завтрашнем дне, – он помолчал, обдумывая. – О завтрашнем.

– Если мы не подходим друг другу, мы зря тратим время.

Сэм делает вид, что не заметил мою фразу.

– Мы поедем в этот отель, все забронировано, – решительно заявляет он. – Нам нужно побыть вместе. Пожалуйста, я хочу, чтобы ко мне вернулась милая, веселая Кэти! Куда она исчезла?

– Сэм, значит, то, что ты говорил вчера вечером, правда, – убежденно заявляю я. – Ты не мог терпеть Беллс, и эти две недели были для тебя катастрофой.

– Все было не так плохо, верно? По-моему, мы нормально ладили. И вообще, она уже уехала.

– Ты вообще не слышишь моих слов, да?

Сэм смущенно смотрит на меня.

– Что тебе важно в жизни, Сэм?

– Послушай, ты не мой психиатр, черт побери. Ты изменилась. После приезда Беллс все изменилось.

Я киваю, понимая, что он прав.

– Сэм, ты хороший друг, – говорю я, зная, что это не так. Когда мы разбежимся, мне трудно представить себе, что мы с ним встретимся и попьем кофе. О чем мы будем говорить? – У нас были хорошие времена, но…

– Хватит, – обрывает он меня. – О-ох, хватит. – Он вскакивает. – Уходи. – Он проходит мимо меня к двери. – Сегодня ты можешь переночевать, но завтра я не хочу тебя тут видеть. Все кончено.

Я не кричу, не рыдаю. Я испытываю облегчение.

– Сделано и заметано, – спокойно говорю я себе. – Capisce? Понятно? – Я сажусь на диван и смотрю в окно. Сэм не давал мне ничего, и я тоже ничего ему не давала, и это продолжалось слишком долго.

Я набираю номер, и папа немедленно мне отвечает. Они вернутся домой через два дня.

– Беллс сегодня уехала, – сообщаю я.

– Вы хорошо провели время? – спрашивает он с беспокойством.

Я рассказываю ему, как она здесь жила, но слушает он невнимательно, я это чувствую.

– Можно мне поговорить с мамой?

– Кэти, нам некогда.

– Подожди! Как вы там? Я пыталась вчера дозвониться до вас…

– Кэти, я не могу сейчас говорить.

– Что такое?

– Слушай, я позвоню тебе позже. – И он заканчивает разговор.

Я опять набираю номер, но телефон уже выключен.

Я сижу, уставившись на трубку. Ясно, что там у них какие-то проблемы. Но что именно? Почему мы такая несуразная семья?

Почему мы не можем поговорить?