2014 год

Я сижу за столиком в углу паба. Вот-вот должен прийти Лукас. Айла уехала к Дэну с Фионой, и я позвонила брату, чтобы узнать его планы на эти выходные. К моему огромному удивлению, он предложил поужинать в субботу вечером. Пять лет назад, обсуждая заем, Лукас сорвал на мне свою злость. С тех пор я усердно работаю над нашей дружбой. Лукас все еще не желает откровенничать, но мы уже рассказываем друг другу куда больше и стараемся регулярно встречаться. Не могу, конечно, сказать, что из него вышел идеальный дядя, но Айла любит его и понимает, что смогла поехать в Америку благодаря именно его помощи. Лукас заставил меня пообещать, что я никогда не скажу бабушке с дедушкой о его чувствах. Он признал, что они прекрасно воспитали нас с ним, а также согласился, что не всегда вел себя честно по отношению ко мне и к бабуле с дедулей.

– Знаю, ты не виновата в том, что над тобой издевались, и во всем этом стрессе из-за Айлы. Если бы что-то подобное случилось со мной, уверен, бабуля бы точно так же носилась с моими проблемами, как с твоими.

Ему правда неловко, ведь он даже не поблагодарил бабулю за то, что та не ушла на пенсию ради нас с ним. Каждый раз, когда я пытаюсь заставить его извиниться хотя бы перед дедулей, открыть перед ним свое сердце, получается только до определенного момента – потом его взгляд затуманивается, и он становится отстраненным и холодным. Лукас – вещь в себе. Я не уверена, что когда-нибудь смогу понять, что он чувствует, но я рада, что он часть моей жизни. У нас маленькая семья. Мы нуждаемся друг в друге.

Лукас посылает мне смс: «Опоздаю». Я заказываю еще бокал вина, который заставляет меня думать об Уорде. Я мысленно переношусь в его кабинет. Он наливает вино в бокалы. Прошло уже больше трех недель, а я до сих пор не могу забыть тот его поцелуй. Да и как его забыть, когда я вижу Уорда почти каждый день? Я постукиваю по столу. Мне не хотелось привязываться к Уорду, но я могу понять, что с этим делать: игнорировать. И в этом мне уже нет равных. Если я чувствую, что Уорд хочет поговорить, я стала настоящим виртуозом в увиливании от него – то за кофе уйду, то в туалет. Когда он разговаривает по телефону в коридоре, я приношу ему документы. Надин спрашивает меня, почему я все время так спешу – пролетаю за считаные секунды два лестничных пролета. Я перестала задерживаться по вечерам. Однажды, правда, Уорд меня все-таки застал, но я сделала вид, что занимаюсь срочными документами.

– С Ули все прекрасно.

Я чувствовала, что он смотрит на меня. У Уорда мощная энергетика: он может сидеть в углу, и все внимание будет приковано к нему одному.

– Как там Айла? – спросил он.

Вкратце я рассказала ему, что позвонила в школу и сообщила об инциденте.

Уорд подошел ко мне медленно.

– По поводу позавчера…

– Прекрасно, что мы получили дом! Напечатаем большое фото Биг Браун на задней стороне брошюры, – сказала я, избегая зрительного контакта с Уордом, попятилась и убежала.

Подумаешь, какой-то там глупый поцелуй. А что было бы, если бы Марина не позвонила? Зашли бы мы дальше? Я знаю, что мы оба этого хотели. Но я не могу избавиться от мыслей о его жене и о том, как все это неправильно. Когда она звонит в офис, услышав ее голос, я мучаюсь от угрызений совести. Я не буду тем человеком, который разрушит их брак. С этим я бы жить не смогла. Но чувства к Уорду дали мне понять, что, хотя у меня есть Айла, кое-чего в моей жизни не хватает. Дэн же смог двинуться дальше, вот и я хочу. После операции Айлы между мной и Дэном снова появилось что-то вроде дружбы. Дэн все время говорил, что не собирается возвращаться домой, что согласен быть здесь так долго, как это будет нужно. То есть Айла была ему важнее любой работы. Следующий месяц она проходила интенсивную физиотерапию, и мы наблюдали, как она с каждым днем становится сильнее и подвижнее. И мы понимали, что операция прошла успешно. Дэн даже немного сблизился с бабулей. Когда Айла окрепла достаточно, чтобы ее можно было выписать из больницы, мы все вместе отправились на матч «Гарлем Глобтроттерс».

– Кто это такие? – спросила Айла, прищурившись.

– Баскетбольная команда, – ответил Дэн, стараясь не улыбаться.

Я не знала, пойти или нет, мне казалось, что еще слишком рано пытаться играть в счастливую семью, но Айла умоляла меня пойти, и после всего того, что она пережила, как я могла отказать? На стадионе ей очень понравилось. Я с удовольствием наблюдала, как бабуля размахивала руками, словно чирлидер. Дэн был прав. Поход на матч помог нам расслабиться и отдохнуть после столь сильного напряжения. На Рождество мы всей компанией открыли подарки и сели смотреть какой-то диснеевский мультфильм. Айла по-прежнему называла Дэна «забавным человеком». Мы с бабулей позвонили Лукасу. С момента прибытия в Америку мы все время были на связи. Я предложила Лукасу приехать на Рождество, но тот сказал, что собирается посидеть тихо, с друзьями. Из-за всего этого жуткого стресса по поводу операции Айлы, появления Дэна и нескольких лишних бокалов вина я со слезами прошептала в трубку:

– Если бы не ты, Лукас, ничего вообще бы не было.

Я так сильно погружена в собственные раздумья, что не замечаю, что Лукас пришел, пока он не садится напротив меня. На нем темная куртка и голубой шарф в полоску, и я чувствую сильный запах лосьона после бритья.

– Ты выглядишь так, как будто собираешься решить все проблемы, Джен, – говорит он.

– Только одну, – отвечаю я, и внезапно мне хочется рассказать Лукасу все. Мне нужно кому-то все рассказать. Иначе с ума сойду. Возможно, мне стоит спросить совета у мужчины?

Лукас заказывает пиво и добавляет:

– Будешь что-нибудь?

Он просматривает меню.

– Я чертовски голоден.

Оказывается, за сегодня Лукас проехал на велосипеде двенадцать миль. Да, дисциплина у него железная. А мы со Спадом только пробежались вокруг Рейвенскорт-Парка, и я тут же заела все сброшенные калории круассаном с кофе.

Лукас заказывает рыбный пирог. Я – салат с курицей. Я оглядываю переполненный паб, чтобы убедиться, что тут нет моих знакомых.

– Что происходит? – Лукас смотрит на меня с любопытством. – Ты ведешь себя, как шпион.

– Мы с Уордом целовались.

Он улыбается, как будто думает, что я все сочинила.

– Лукас, это не смешно.

– Правильно. Я ждал чего-нибудь другого.

Он глубоко дышит, как будто готовится к серьезному разговору.

– Судя по всему, ты переживаешь из-за того, что он твой начальник?

– Он женат.

– Ага. Тогда понятно.

Выражение его лица совершенно непроницаемо. Как будто я ему про еду говорила, а не про своего начальника.

– Я знаю, переживать не стоит, но дело в том, что это произошло в его машине, я была очень расстроена, и Уорд…

Лукас останавливает меня.

– Избавь меня от деталей, Джен, не мне судить. Лично я однажды спал с замужней женщиной.

И опять он произносит это с таким выражением лица, как будто говорит про еду. Я хмурюсь. Может быть, не стоило и начинать.

– И что, получается, это нормально?

– Я этим не горжусь, но наша интрижка продолжалась какое-то время, потому что нас с ней все устраивало. Ее муж был вечно в командировках, а я не создан для постоянных отношений. И никому из нас не было больно.

– Разве что, наверное, мужу?

– Он же не знал.

Лукас пожимает плечами, как будто это такой пустяк.

– Не в этом дело! Ты что, не испытывал угрызений совести?

– Нет. Ну, может быть, – признает он, – немного.

– И когда ваши отношения закончились?

– В тот момент, когда я понял, что испытываю к ней какие-то чувства. Все начиналось как мимолетная интрижка, но вдруг я…

– Ты влюбился?

– Не надо делать вид, что тебя это шокировало.

Мое сердце смягчается, когда Лукас проявляет человеческие эмоции.

– И вы больше никогда не виделись?

Он качает головой.

– Мне очень жаль, Лукас.

– Я сам во всем виноват.

– Ты хочешь завести новые отношения? – спрашиваю я брата с надеждой. Когда мы с бабулей говорили про Лукаса, та часто повторяла, что ему просто нужна правильная женщина рядом. Умная, с сильным характером, способная терпеть перепады его настроения.

– Может быть.

Он меняет тему:

– Хватит обо мне. Что ты думаешь об этом Уорде?

– Лучше бы он мне не нравился.

– Не начинай то, что обречено на провал. Держись подальше.

– Держусь. Не реагирую на его сообщения, делаю все, что в моих силах, чтобы не оставаться с ним наедине, но это не так просто – я же его ассистентка.

– Тогда смени работу.

– Я не могу, то есть не хочу. Мне нравится моя работа. Зачем ее менять? Не я же, в конце концов, замужем и завела интрижку.

– Прекрасно. Тогда заведи себе кого-то еще.

Из уст Лукаса все это звучит так просто.

– У тебя есть на примете порядочные мужики? – спрашиваю я.

– Есть. Ральф. Работает со мной. Хороший парень. Я вас познакомлю. На самом деле я думаю, из вас получилась бы шикарная пара, – отвечает Лукас. Нам приносят еду. Возможно, Лукас в чем-то прав. Единственный способ перестать думать об Уорде – завести себе кого-то еще.

Утром в четверг мы с Грэмом и Люси сидим в конференц-зале в ожидании Уорда, который, как ни странно, опаздывает.

– Как ты думаешь, Люс, Джим не собирается сделать тебе предложение в выходные? – спрашивает Грэм.

Люси и ее бойфренд едут на выходные к ее родителям, которые отмечают рубиновую свадьбу.

– Сомневаюсь. Вряд ли он захочет отвлекать внимание от праздника.

– Опять оправдания, – закатывает глаза Грэм.

– Почему бы тебе не сделать предложение самой? – предлагает Надин, внося поднос с кофе.

– Я старомодна, – мотает головой Люси.

– Господи, – вздыхает Грэм. – В этом офисе так не хватает романтики! А что у тебя на личном фронте, Джен?

– Ничего.

– А у тебя-то почему еще нет парня?

– Ээээ… я как раз сегодня иду на свидание, – заявляю я.

– Так я и думал! Колись.

Лукас сдержал свое слово – после ужина он набрал номер Ральфа и расписал меня по всех подробностях.

– Ничего серьезного, Грэм, просто выпьем по стаканчику.

Входит Уорд.

– Наша Джен вечером идет на свидание, – с ходу объявляет Грэм. Ну почему он все время все всем рассказывает? Неужели так трудно держать под контролем язык?

Уорд не реагирует.

– Давайте начинать.

Грэм пихает меня локтем.

– Ну же, и кто этот счастливчик?

– Просто знакомый, – шепчу я, на секунду поймав взгляд Уорда и тут же отвернувшись в сторону.

– Мистер Айви из Оксфорда, – говорит Уорд к концу встречи, – поручил Спенсеру работать с нами.

Один весьма известный архитектор создал для мистера Айви ультрасовременный дом. Этот дом на продаже уже три недели, но никто им еще не заинтересовался.

– Его бы выкопать и отправить в Лос-Анджелес, – говорит Уорд, и я точно знаю, что он имеет в виду. Дом очень защищен – жена мистера Айви известная актриса, но сейчас они с ней разводятся.

– Может быть, пора сменить агента, – говорит Уорд с усталым видом. – Дженьюэри, можешь пригласить Спенсера во второй половине дня?

– Будет сделано, – отвечаю я, опустив голову и записывая длинную заметку в свой фирменный блокнот с надписью «Шервудс» на обложке.

– Что насчет Юли-Лоджа, Дженьюэри?

– Все, ммм… отлично.

Этот идиотский поцелуй был уже почти месяц назад, почему ты все никак не можешь выкинуть его из головы? Уверена, Уорд уже и не помнит о нем.

– Что с тобой? – спрашивает Грэм после совещания. – Пора тебе уже восстать из мертвых. Ну же: у тебя сегодня свидание, а ты похожа на дохлого червяка. Проснись и пой, девочка моя!

После ланча Надин входит в офис, еле-еле удерживая в руках огромную коробку с горой свеженапечатанных буклетов. Я спешу ей на помощь.

– Спасибо, милая. Шоколадный бисквит будешь? – спрашивает она. Я хватаю ножницы и разрезаю скотч на коробке.

– Со мной все хорошо.

Грэм разворачивается в своем кресле.

– Ну, так что, что-нибудь наклевывается, Джен?

– Может, поможешь, Грэм?

– Ну наконец-то она хотя бы улыбнулась, – говорит Грэм и помогает мне открыть коробку.

– Ты же расскажешь мне, как все прошло? Я хороший слушатель.

– Благодарю, – растроганная, я целую его в щеку. – Нет, правда, со мной все в порядке.

– Честно?

– Честно.

Звонит звонок. Я смотрю на часы. До встречи со Спенсером еще полчаса.

– Входите, – говорит Надин и кричит: – Ребята! Марина пришла!

Я замираю на месте.

– Любопытно, – хмыкает Грэм, проходя к входной стойке.

– Вы, должно быть, Надин. Мы много раз говорили по телефону.

У Марины голос сильной и уверенной в себе женщины. И теплый тембр.

– Грэм. Мы встречались на вечеринке по случаю ухода Джереми на пенсию. Да, я именно тот, кого ваш муж терпеть не может.

– Не обращайте на него внимания, Марина, – улыбается Надин. – Вы ведь к Уорду?

– Да. Он, наверное, забыл предупредить, – смеется она. – Можно мне подняться?

Я на цыпочках подкрадываюсь к двери, мельком разглядев ее стильный черный плащ, подчеркивающий тонкую талию, и сияющие светлые волосы, как будто только что разглаженные утюжком. Грэм возвращается в офис, а я притворяюсь, что изучаю брошюры.

– Ослепительно красивая. Она могла бы быть моделью.

– Да? – изображая равнодушие, я перелистываю страницу.

– Но она какая-то слишком идеальная, если ты понимаешь, о чем я.

Я не понимаю. Я думаю про себя – самое время начать курить. Я решаю отвязать Спада и пойти подышать свежим воздухом. Впрочем, конечно, с сигаретой он уже не был бы таким свежим. Ах, Дженьюэри, успокойся ты наконец.

Я хожу по дороге, испытывая сильный соблазн зайти в этот дорогущий обувной магазин и купить что-нибудь для сегодняшнего свидания. Дурочка. Я провожу ладонью по своему медальону, думая, что, наверное, похожа на свою мать больше, чем кажется со стороны. «О, мама, – шепчу я. – Ну почему у меня не было шанса узнать тебя получше…»

Через полчаса я выхожу из магазина с пакетом, в котором аккуратно сложены изумрудно-зеленый топ и пара джинсов «скинни». И меня мучает совесть, что я переборщила с тратами на этот месяц. И тут я вижу, что ко мне идет Марина. Я притворяюсь, что рассматриваю витрину. Грэм был прав. Она умопомрачительно красива. Такие женщины, как она, никогда не роются в сумочке, ища ключи от квартиры, никогда не спотыкаются и не поправляют брюки. Она оказывается близко, и меня окатывает волной цитрусового аромата. Я инстинктивно оборачиваюсь, и как раз в этот момент Марина оборачивается тоже – как будто замечает, что за ней следят. Она, должно быть, уже привыкла к восхищенным взглядам. Теперь она направляется прямо ко мне. И вскоре уже стоит справа от меня.

– Вы ведь Дженьюэри, верно? – заглядывает она мне в глаза.

– Привет, Марина! Как дела? А я вот тут решила пройтись по магазинам. Как нехорошо с моей стороны.

Заткнись, Дженьюэри.

– Даже и не знаю, как сказать, – говорит она, не сводя с меня взгляда.

Вот и не говори. Пожалуйста, не надо.

Марина сжимает губы.

– Вы проводите много времени с моим мужем.

Я осторожно киваю. В ее глазах отражается глубокая печаль. Я хочу сказать ей, что мне жаль, что все это ерунда и что последнее, чего бы мне хотелось в этой жизни, – это встать между ними. Я хороший человек. Я честный человек.

– Я спрошу прямо.

Пожалуйста, нет. Это всего лишь дурацкая ошибка.

– У Уорда роман с Люси?

Я возвращаюсь в «Шервудс», сажусь за стол и прокручиваю наш с Мариной разговор:

– Нет, что вы! С Люси? Нет! То есть почему вы так подумали?

– Я знаю, это странно, но я прошу вас сказать мне как женщина женщине, – говорила Марина, отчего мне стало еще хуже, – он допоздна работает, и…

– Говорю вам, ничего между ними нет. А Люси помолвлена.

На душе у меня кошки скребли – как будто я ей безбожно врала.

Она отвернулась и ушла. Не думаю, что она поверила.

Я думаю, показывать ли Уорду брошюру по Юли-Лоджу. Смотрю на гору корреспонденции, совершенно не желая ее разбирать. Нужно подготовить все для Уорда к завтрашней сделке в Мальборо. Сколько времени? Все потом, потом. Беспокойная, я встаю и иду к Надин.

– Правда, она прекрасна? – воркует Надин. – Мне кажется, она из другой вселенной, да, Джен? Держу пари, их дети будут ослепительно красивыми.

Раздается телефонный звонок.

– Здравствуйте, вы позвонили в «Шервудс». Меня зовут Надин. Чем я могу вам помочь?

Я возвращаюсь в свой кабинет и снова проверяю сообщения на мобильном. Ах, вот, сообщение от Ральфа. Я решила расслабиться сегодня и оставить Руки с Айлой. «Прости, этим вечером ничего не получится, дела на работе. Встретимся в другой раз?»

Вечереет. Я стою под дверью кабинета Уорда, думаю, стоит ли прерывать их встречу со Спенсером. Мне всего-то и нужно, что обсудить с Уордом его завтрашнюю дислокацию. Правда, график может ему и Надин занести…

– Он в ультрасовременном стиле, Уорд, – слышу я голос Спенсера. – Я удивлен, что вы до сих пор не смогли продать такой дом.

– Не каждому понадобится бассейн с эффектом бесконечной перспективы, с подогревом от солнечных батарей и кинозал с экраном размером с футбольное поле, Спенсер.

– Какого хрена такое может быть не интересно? Это же самый настоящий шедевр. Пусть Джен переделает брошюру с другими фотографиями, а мы займемся рекламой.

– Ага, спасибо, как же. Предоставить все самое муторное нам и пожинать плоды – очень честно с вашей стороны.

– Прекрати. Мы напишем ваши фамилии мелким почерком внизу.

– Вот что, – твердым голосом произносит Уорд. – Мы займемся рекламой, а вы, если хотите, переделайте брошюру. И давай держаться друг от друга подальше.

– Ну же, Уорд, я думал, мы обо всем забыли. Как дела в семье?

– В последнее время ничего, кроме дела.

Я вхожу и не могу не заметить накалившуюся атмосферу.

– Кинем монетку, – говорит Спенсер. – О, Дженьюэри, ты как раз вовремя.

Я кладу на стол Уорда документы.

– Информация по поводу завтрашней сделки.

– Ах, да, – вмешивается Спенсер, снова пытаясь прочитать все вверх ногами. – Если это по поводу дома в Мальборо, я тоже участвую. И пусть победит сильнейший.

– Да.

– Брось монетку, пожалуйста, – просит меня Уорд.

Спенсер подмигивает мне, целует монетку и кладет ее в мою ладонь.

– Орел или решка?

– Орел, – говорит Уорд.

Монета падает, и я переворачиваю ее.

– Прости, решка.

– Ну вот, – злорадствует Спенсер. – Я снова выиграл.

Я навожу на столе порядок. Входит Спенсер. Он здоровается со Спадом и мельком заглядывает в мой пакет из магазина. Достает оттуда топ и прикладывает к своему костюму.

Я вырываю у него из рук топ.

– Может, наденешь? – предлагает Спенсер.

– Отвали, Спенсер.

– Что с тобой и Уордом? Только и делаете, что на меня орете.

– Может, ты только этого и заслуживаешь.

– Вам обоим пора в отпуск.

– Да, куда-нибудь подальше от тебя.

– Ого. Больно слышать.

Он снова окидывает взглядом мой топ.

– По какому случаю?

– Должна была на свидание надеть.

– Должна была?

– Все отменилось. Он работает.

– Вот зараза, – смеется Спенсер. – Прости, все мои насмешки – от бессмертной любви к тебе.

– Что за хрень, Спенсер? – Мои нервы уже на пределе.

– Ну, так как теперь ты не занята, почему бы нам с тобой не…

– Хватит с меня твоих предложений.

– Но ты же не знаешь, что я собирался предложить.

– Сходить куда-нибудь выпить.

– Заняться страстным сексом на столе, – Спенсер стучит по столу.

– Заманчиво, но нет.

– Прекрати, Джен. У меня был отвратительный день, и я не понимаю, почему этот превосходный топ должен так и остаться в сумке, потому что какой-то там идиот отказал самой красивой девушке в городе – в стране – в мире.

Он улыбается.

– И каким же будет твое решение?

Мой мобильный звонит. Это Лукас. Я колеблюсь. Пропустить звонок? Но он так редко звонит. А вдруг что-то случилось у него или у дедули?

Спенсер ждет, пока я смотрю на свой телефон.

– Мое предложение в силе… – он отступает к двери. – В силе… Больше не действует.

Он посылает мне воздушный поцелуй. Я снимаю трубку.

– Надеюсь, сегодня все пройдет хорошо, – говорит Лукас.

– У него работа.

– Ой. Прости. Он так ждал вашего свидания.

– Бывает, – я закусываю губу. – Просто я уже даже с няней договорилась, и вот…

– Все равно тебе надо куда-нибудь пойти.

Я собираюсь сказать, что все это не важно, что можно просто раньше лечь спать, но… А собственно, и правда, какого черта? Я прощаюсь с братом, отвязываю Спада и кричу:

– Спенсер! Подожди!

Мы сидим в одном из немногих баров, где разрешен вход с собаками. Спенсер заказывает напитки. Вечер, четверг, и в баре людно, из динамиков льется джаз. Кажется, у всех тут хорошее настроение и все уже предвкушают предстоящие выходные. Я сижу за столиком у окна. Мои волосы распущены, и на мне новые джинсы и топ – переоделась прямо в кабинете. Спенсер настойчиво предлагал свою помощь с молниями и застежками.

– Так, Джен, чего новенького? – говорит он, вернувшись с бутылкой белого вина, двумя бокалами и парой пакетов сухого жареного арахиса. – Как там старый добрый Уорд?

– Почему ты спрашиваешь?

– Не знаю, просто хочу начать разговор.

– Прости.

Веди себя нормально, Джен. Я протягиваю руку вниз и глажу Спада по спинке. Он сидит, положив голову на мое бедро, и мне так тепло.

– Все прекрасно.

Уорд любит повторять фразу «Прекрасно – значит ужасно».

– Мне трудно это признавать, но в последнее время в нашем зале совещаний мы все чаще говорим именно о «Шервудс». Ваши дела идут хорошо, – говорит Спенсер.

Это правда. Теперь почти 80 процентов сделок – наши.

– Джен, друг мой. Что-то не так, я это вижу.

Я смотрю на Спенсера, понимая, что не могу рассказать ему об Уорде. Он не должен знать.

– Ты можешь доверять мне.

Я провожу пальцем по ободку бокала, который уже почти пуст.

– По-моему, я погрязла в рутине, – выдавливаю я из себя.

– Все мы в ней погрязли.

– И ты, Спенс?

– Иногда. Я уже много лет выполняю одну и ту же работу и живу в одной и той же старой квартирке. Многие из моих друзей уже завели семью, уехали из Лондона, завели детей.

– А ты?

– Нужна правильная женщина.

Он смотрит на меня.

– А я снова задумалась о том, чтобы вернуться в издательский бизнес.

– Зачем? Ты же прекрасно выполняешь свою работу.

Спенсер доливает мне вина в бокал. Люблю, когда мужчине не нужно напоминать об этом.

– Мне нужны перемены, – говорю я.

– Все это, конечно, замечательно, но сейчас так сложно найти хорошую работу. Если правда хочешь что-то изменить, переходи к нам.

– Нет, я не могу.

– Почему нет? Просто уйди от Уорда.

– Почему вы с ним так сильно друг друга ненавидите?

– У этого сукина сына сложный характер.

Перед глазами у меня выражение лица Уорда, когда Спенсер явился без предупреждения – я прямо-таки вижу гнев в его глазах.

– Что же произошло между вами? – спрашиваю я.

Спенсер изображает на лице страдание.

– У нас был роман, но он мне изменил.

– Пожалуйста, я же серьезно.

– Ты сегодня много пьешь.

Он берет бутылку.

– Я не часто бываю в баре. Расскажи мне, – прошу я.

– Скучно и неинтересно, – отвечает Спенсер. – Просто я хочу оставить все это позади. И двигаться дальше. А Уорд нет.

Я помню, как Уорд однажды сказал:

– Если кто-то меня обидел, то это война.

И тут я замечаю, как очередная девушка проходит мимо нашего стола, зыркнув в сторону Спенсера и тряхнув копной своих волос.

Он наклоняется ко мне.

– Не для того я тебя пригласил выпить, чтобы Уорда обсуждать. Давай сменим тему: ты восхитительно смотришься в этом топе.

– Спенс, если ты хочешь затащить меня в койку…

Спенсер улыбается:

– Снова.

– …то придумай что-нибудь более оригинальное, потому что фразу «ты восхитительно смотришься» ты уже говорил всем девушкам в этом городе.

Тепло от выпитого вина разливается по всему моему телу.

Он скрещивает руки и еще раз кокетливо улыбается, и я сразу вспоминаю свое первое свидание с Дэном. Взгляд его игривых глаз, несомненно, привлекателен, и я начинаю задаваться вопросом, почему бы не провести с ним ночь – все просто, никаких обязательств. По крайней мере, мы знакомы – поэтому никаких сцен с самодельным стриптизом не предполагается. И давайте посмотрим правде в глаза: мне нужно развлечься.

– Что мне нравится в тебе, Джен, так это то, что ты задаешь мне сложные задачки. Это первый раз, когда я сумел вытащить тебя куда-то выпить наедине.

– Ты про Спада забыл.

Спад садится и смотрит на Спенсера, надеясь, что ему дадут еще арахиса.

– Все, что нужно, – щелкнуть пальцами.

Он щелкает пальцами.

Спад подпрыгивает, отталкивается от бедра Спенсера и смотрит на упаковку с орешками.

– Я не настолько хорошо поддаюсь дрессировке, Спенс.

– А с тобой…

– То есть важен процесс. А что будет, когда волшебство закончится?

– Давай посмотрим?

Спенсер заказывает еще бутылку. И я не останавливаю его.

– Иногда, Спенс, совсем иногда, – говорю я, икнув, – мне кажется, что мои двадцать лет прошли мимо меня.

– Из-за твоей дочки, – подсказывает Спенсер.

– Нет, пойми правильно, это были счастливые годы, я бы ничего не хотела изменить, но…

Спенсер берет меня за руку.

– Тебе кажется, что ты почти не успела побыть молодой, свободной и не связанной обязательствами, не успела поездить по миру, следуя за своей мечтой? Что тебе пришлось слишком рано повзрослеть? Знаешь что, Джен? Все это далеко не так круто, как кажется. Круто то, что у тебя есть Айла.

Я киваю.

– Я счастливица. Знаю.

Паб плывет у меня перед глазами.

– Но иногда все, что я хочу сделать, – это забраться на барную стойку и танцевать.

– Так танцуй!

Я смеюсь.

– Или научиться летать… Или прыгнуть с тарзанкой с самой высокой скалы, или бегать голой под дождем и петь во весь голос.

– Вот это круто. Слушай, Джен, если хочешь изменить свою жизнь, найти новую работу, это круто, давай. Я спрошу – вдруг в «Б и Г» есть что-нибудь.

Я не могу уйти в «Б и Г», но я польщена.

– Ты мог бы сделать это, ради меня?

Я чувствую легкое головокружение, и Спенсер становится все более и более привлекательным с каждой минутой, секундой…

– Я хотел бы сделать что-нибудь для тебя.

– Безвозмездно.

– Лучше бы не безвозмездно.

Я улыбаюсь, упиваясь его вниманием.

– У меня есть мечты.

Я опираюсь локтями на стол.

– Правда, что у тебя тоже есть? У тебя ведь есть мечты?

Спенсер кивает.

– Моя философия – проживать каждый день на всю катушку, потому что никогда не знаешь, вдруг он окажется твоим последним. И вот мы тут, Джен, оба одинокие – и нам обоим плохо, но каждому по-своему. Ты меня привлекаешь, а я привлекаю тебя.

Спенсер снова берет меня за руку и целует. И что же? Почему я всегда должна поступать правильно? Хотя целоваться с Уордом было неправильно, так ведь? Я зажмуриваюсь. Забудь о нем. Я наклоняюсь к Спенсеру; он наклоняется ко мне, и наши губы соприкасаются.

– Дженьюэри!

Знакомый голос заставляет меня вздрогнуть и отстраниться.

– Смотри-ка, кто пришел, – говорит Спенсер.

Я оборачиваюсь. К нашему столу приближается Уорд. Спад лает.

– Что тут происходит? – с недоумением глядит на нас Уорд.

Что-то внутри меня обрывается. Откуда он узнал, где я? Потом я вспоминаю, что Грэм спрашивал, куда я иду на свидание, и Уорд это слышал.

Спенсер оглядывается.

– А тебе-то какое дело, приятель?

– Я тебе не приятель.

Он пожимает плечами.

– Я тут с Дженьюэри, как ты сам можешь видеть.

Уорд бросает взгляд на пустые бутылки вина.

– Это ты с ним на свидание собиралась? – спрашивает он меня, и в его голосе я слышу плохо скрытое разочарование.

– Если не возражаешь, дружище, – говорит Спенсер, – у нас тут кое-что затевалось, да, Джен?

Уорд смотрит на меня как на ребенка, который наврал, что придет домой к одиннадцати, а уже за полночь.

– О нет, возражаю, – говорит он, – и еще как.

– Почему? – протестую я. – Это всего лишь выпивка.

Я вижу, что у нас уже появились зрители. Люди за соседним столом делают все возможное, чтобы мы не заметили, что они подслушивают.

– Дженьюэри, что ты делаешь? – снова спрашивает Уорд разочарованно. Кто он такой, чтобы меня судить?

– Ты же мне говорила, что между вами ничего нет.

– Отвали, Уорд. У нас с Джен давняя история, так ведь?

Уорд качает головой.

– Дженьюэри, скажи мне, что ты с ним не…

– Какого черта я должна тебе что-то объяснять? Что я делаю, с кем я встречаюсь, что я делаю…

Или я это уже говорила? Икая, я запальчиво бормочу:

– Это мое дело.

– Держись от него подальше, – требует Уорд. – Ты не знаешь, на что он способен!

– О, еще как знаю, – смеюсь я ему в лицо, – я точно знаю, на что он способен. Со Спенсером всегда так – что видишь, то и получаешь. Он веселый и обаятельный, у него нет подружки, и мы можем подурачиться, понимаешь? Я собираюсь пойти трахаться с ним, – лепечу я пьяным голосом.

– Трахаться.

Я пытаюсь прогнать Уорда.

– Тебе не помешал бы крепкий кофе, – говорит Уорд, а я доливаю себе вина.

– Неудивительно, что она хочет найти новую работу, – бормочет Спенсер.

– Что ты сказал? – оборачивается к нему Уорд.

– Она ищет новую работу.

– Это правда? – спрашивает меня Уорд.

– Может, да, а может, и нет… Не знаю.

– Я могу устроить ее к нам в «Б и Г».

– Нет, я так не смогу, Спенсер! – Я посылаю ему предупреждающий взгляд.

Уорд вырывает у меня бутылку.

– Думаю, тебе уже хватит.

– Ой, отвали, папаша.

Спенсер встает перед Уордом.

– Неудивительно, что твоя женушка…

Но, не успев закончить предложение, Спенсер получает сильнейший удар в челюсть, и все вокруг, в том числе и я, с ужасом ахают. Спад заливается лаем. Спенсера отбрасывает к стойке, он опрокидывает несколько пустых бокалов, а встав на ноги, кидается к Уорду, который снова наносит ему удар, на этот раз сильнее – губа Спенсера рассечена, и из нее идет кровь. Они сплетаются в жуткий клубок. Они хотят убить друг друга. Они убьют друг друга.

– Прекратите! – ору я не своим голосом. – Прекратите! Остановитесь!

Хозяйка бара встает между Спенсером и Уордом, разнимает их.

– Если вы сейчас же не покинете мое заведение, я вызову копов! А вы, – она окидывает взглядом посетителей, – хватит глазеть, бой окончен. Уберите здесь все, – подзывает она уборщика.

– Жаль, что тебе пришлось все это видеть, Дженьюэри, – говорит Уорд. Он стоит, совершенно спокойный и невозмутимый, в то время как Спенсер закрывает рукой кровоточащую губу.

– Но я рад, что хорошенько ему врезал.

Я хватаю сумку и пальто. Забавно, как я резко протрезвела. Все, что я хочу сейчас сделать, – это вернуться домой, к Айле.

Спенсер уговаривает меня остаться.

– Не позволяй ему разрушить нашу ночь.

– Вы уже оба ее разрушили.

Уорд берет свой портфель и идет следом за мной и Спадом. Я поворачиваюсь к нему.

– И ты тоже! Оставь меня в покое! Вы оба!

– Он переспал с моей женой, – говорит Уорд.

Я останавливаюсь. Оборачиваюсь. Спенсер упал на спинку стула и говорит:

– Пока сучка не захочет, кобель не вскочит. Запомни это.

Уорд смотрит на меня совершенно убитым взглядом.

– Дженьюэри. Ты достойна лучшего. Спенсеру пофиг, кому причинять боль, и я уж точно не могу дать ему причинить боль такому чудесному человеку, как ты.