С трудом мне удалось разлепить глаза. Правый глаз сделал это очень неохотно, я с трудом сдержал вскрик от накатившей боли. Пощупал рукой опухшее место. Похоже, огромный синяк расцвел. Хорошо мне этот козел зарядил… И какой, мать вашу, необычный способ смотреть истории, когда тебе в морду бьют. Даже и не знал, что такое возможно. Впрочем, в кулаке ведь тоже биополе есть какое‑то… К тому же, с этой парочкой уродов изначально всё не по — людски получалось. То в обморок упадешь, то рвотой испачкаешься. Узнать бы еще, почему так получается… Ещё раз пощупал синяк. Да, удар поставленный…

В этот момент в голове пронеслись события, произошедшие перед историей, и я сел, не обращая внимание на головокружение. В зале никого не было, если не считать меня, истукана и… Я мельком глянул на то, что осталось от Бергера, и быстро отвел взгляд, с трудом поборов подступившую тошноту. Звери. Даже хуже, звери до такой жестокости никогда не додумаются. Надо уходить пока они не вернулись. Я на четвереньках подполз к центру зала и представил фиолетовый круг. Через миг я уже был в темной комнате, освещаемой только мягким светом, поднимающимся от пола. Кое‑как воздев себя в вертикальное положение, я прошел к двери. Дернул за ручку, после чего вспомнил, что дверь закрыта Бергером, а ключи остались где‑то у него в карманах. Тяжело вздохнув, я вернулся в круг. В следующую секунду под моими ногами уже светились сиреневые иероглифы портала, что находился в нашем архиве. Но эта дверь тоже оказалась запертой. Я наклонился к замочной скважине и разглядел в полумраке совершенно новый сердечник. Эти гады успели замки поменять. Я ударил дверь ногой, та мелко задрожала, но осталась стоять на месте. Прислушавшись сначала к тишине, потом к боли в пальцах, я захромал обратно. Снова меня обступили фиолетовые значки. Я подошел к двери и начал стучать кулаком, стараясь не сломать ее, а производить как можно больше шума. Когда рука заболела, мне пришло в голову обратить на себя внимание криком. Через полчаса, когда горло охрипло, а болели уже обе руки, в двери заворочался ключ, и она, наконец, открылась. За дверью был Антон. Увидев меня, он удивленно поднял брови:

— Что случилось?

Я коротко пересказал ему наше с Бергером путешествие. Он выдернул меня из комнаты с порталом и закрыл дверь.

— В кабинете поговорим, — сказал он в темноте.

— А Бергер? Мы что, его там оставим?

— А что ты его не забрал? — зло ответил Антон.

— Я… — действительно, странно вышло — сам сбежал, а теперь других зову туда.

— Не бери в голову, — сказал Антон, словно услышав мои мысли. — Ты думаешь, они просто так тебя не убили? Они просто на тебя как на живца других ловить хотят. Если бы ты решил утащить тело, тебе еще раз врезали бы, после чего у тебя точно желание забрать его с собой испарилось. Туда теперь ни при каких обстоятельствах соваться нельзя.

Мы вышли в коридор. Антон запер дверь и зашел в первый же кабинет. Здесь тоже стояли два одиноких стула и, в дополнение, валялись в углу несколько смятых листков. Антон плюхнулся на один из стульев и посмотрел куда‑то вдаль замученным взглядом. Я уселся на второй, ожидая, когда Антон что‑нибудь скажет. Но ему, похоже, было не до разговоров, и пришлось начинать самому.

— Значит, они не могут сами попасть в город?

— Видимо так. Но что это нам дает? Мы и раньше не боялись вторжения. Но, видимо, эти ребята не успокоятся, пока не добьются своего.

— А чего им надо?

— Откуда я знаю? Самое главное — с какой целью они убивают? Ладно если бы это была месть, но судя по тому, что ты видел, мы им ничего не сделали. Грабеж? Так они ничего не берут. Да и что можно взять у рейдеров?

— Может они убивают, чтобы мы испугались, и попытались откупиться?

В глазах Антона мелькнуло понимание:

— Может и так… Только ты сам сказал, этот Дэнил был очень молод, когда убил тех двоих. Значит, попытки попасть сюда начались давно. Сейчас они просто сменили тактику. Может они хотят что‑то выкрасть? Что в городе такого ценного?

— Технологии, — ответил я.

— И что они будут с ними делать? — невесело усмехнулся Антон.

— Ну не сами технологии, — поправился я, — может какое‑то оружие или оборудование…

— У нас нет оружия, — сказал Антон. — А стандартный шокер по своим характеристикам не далеко от того же самострела ушел — прицельная дальность метров двести, скорострельность правда выше, но его еще подзарядить надо…

— Они этих вещей могут и не знать, — сказал я.

— У меня такое подозрение, что все они понимают еще лучше нас.

— Тогда не знаю. Либо они очень хорошо скрывают свою истинную цель, либо мы сами запутались и смотрим совсем не туда, — тут мне в голову пришла новая мысль. — Те двое узнали о Дэниле от какого‑то Дэгфа. Может нам его поискать?

— Где?

— Надо найти вещи тех двоих, что приходили к Дэнилу. Курта и Джозефа. Через них и узнаем. Что они за дикости рассказывали — мол бежали от каких‑то Портеров, хотевших убить их и завладеть семейным делом. Ты слышал о такой семье?

— Слышал, — коротко сказал Антон. — Это моя семья.

Я поднес кулак ко рту и деликатно кашлянул. Неудобно вышло.

— А что же они так?

— Ты, Валентин, как будто вчера родился. Веришь всему, что услышишь. Мало ли что они сказали. Думаешь, люди с чистой совестью будут убегать из города?

— Действительно. Значит, они что‑то натворили?

— Вполне возможно. Только нас вряд ли допустят до архивов с такой информацией. Это ведь не уровень инспектора охранки, тут люди посерьезнее работают.

— Вроде Бергера? — спросил я, повинуясь какому‑то наитию.

Антон грустно кивнул.

— Может у вас кто‑то еще есть, вроде него?

— Не так все просто. Мы же группа единомышленников, а не государственная структура. Впрочем, я знаю одного, кто может помочь.

Мы вышли из здания, названия которого я так и не спросил. Наверно у него и не было названия, большинство горожан в этом плане не более любопытны чем я. Ходят мимо каждый день, и даже головы не повернут. Стоит и стоит. Склад может какой или хозяйственная пристройка к мэрии. Какая разница?

Выйдя на центральную площадь, Антон повернул к крыльцу мэрии. Опять какой‑то чиновник играет в таинственного героя, почему‑то с неудовольствием подумал я. Лучше со своими прямыми обязанностями справляйтесь, может никто больше и не умрет. Через секунду от этой несправедливой мысли мне стало немного стыдно. В конце концов, в нашем городе всегда царит порядок, каждый делает то, что должен, все трудятся на благо общества. Не наша вина, что где‑то рождаются такие монстры, для которых убить — что‑то простое, вроде как выпить стакан молока.

В холле мэрии Антон повернул налево и в моей душе шевельнулся первый росток подозрения. Когда он постучал в знакомую мне дверь, места для сомнений уже не осталось. Внутри нам навстречу встал радостный Эндрю. Точнее, радостным он был, пока видел только Антона. Когда я выдвинулся из‑за спины своего спутника, лицо старого друга быстро приняло испуганное выражение.

— Вал? — сдавленно сказал он.

— Все в порядке, — успокаивающе сказал Антон. — Он в курсе.

— В курсе чего? — все также напряженно спросил Эндрю.

— Об этом потом. Кристофа убили.

Эндрю недоверчиво посмотрел на Антона и тот пересказал мою историю. Эндрю с потрясенным видом сел в свое вертящееся кресло и закрыл лицо ладонями.

— Бергера… Кто же они такие? Если и его так легко, что мы сможем? Может просто оставить все как есть? Они сюда сунуться не могут, а мы туда сами не полезем?

— А потом они еще что‑нибудь придумают, — жестко сказал Антон. — Такое, от чего мы и здесь не скроемся.

— Что же делать?

— Надо распутать этот клубок до конца. — Антон кивнул в мою сторону. — Пусть Валентин в вашем подвале покопается.

Эндрю вытаращил глаза и открыл рот, словно вот — вот задохнется.

— Ты с ума сошел! — нашел он наконец нужные слова.

— Нет. У этих людей есть в городе то ли помощник, то ли соглядатай. И нам нужно его отыскать.

— Каким образом?

— Из города лет семь — восемь назад сбежали двое. Отец и сын. Курт и… — Антон посмотрел на меня.

— Джозеф, — подсказал я.

— Точно. Они сбежали после какой‑то заварушки в верхах.

— В каких верхах? — нервно спросил Эндрю.

— В тех самых, — хладнокровно откликнулся Антон. — Не строй из себя дурачка.

В ответ Эндрю более чем красноречиво посмотрел на меня.

— Объяснишь, если что не понятно будет, — ответил на невысказанный вопрос Антон.

— Будет! — убежденно сказал Эндрю. — Еще как будет. Ты же знаешь, это совсем не так должно делаться!

— Какая разница! — повысил голос Антон. — Он уже и так почти все знает. И своей жизнью не раз рисковал. Какой смысл сейчас думать о формальностях?

— Никакой, — неохотно согласился Эндрю. — Ладно, тебе видней. Сделаем.

Антон коротко кивнул и вышел. Эндрю внимательно посмотрел на мой правый глаз.

— Неплохо тебе залепили, видать профессионал работал.

— Еще какой, — сказал я. — Если бы ты видел, какие это профессионалы, ты бы не удивлялся.

— Да я наслышан, — поскучнев, отмахнулся Эндрю. — Бергера убили, ублюдки. Это же человечище был, скала. Как мы теперь без него? Я одного не пойму, зачем вы еще раз к этой статуе полезли? Если ты там уже был раз, логично, что они засаду устроили.

— Да мы туда и не лезли! — возразил я обиженно.

— Как так?

— Не знаю, — от тяжелых воспоминаний у меня вырвался тяжелый вздох. — Мы в город отправлялись, в тот дом, что за вашей мэрией…

— Не понимаю, — покачал головой Эндрю. — Как можно отправиться в город, а оказаться черт знает где?

— И я не понимаю. Один из них мне сказал — я тебя за десяток парсеков учую. Это же нелюди, кто его знает, чему еще их проклятая тьма научила.

— Тьма? — переспросил Эндрю.

Пришлось пересказать все виденные ранее истории. Мой школьный друг, дослушав, надолго опустил голову, задумавшись.

— Да, — протянул он, очнувшись от дум. — Привалило же счастье… столько лет жили спокойно, нет, нашлось новое дерьмо. Тьма какая‑то…

— Что это, как думаешь?

— Явно что‑то со времен апокалипсиса осталось. Ты же не думаешь, что это какая‑то сверхъестественная штука вроде Бога?

Я отмахнулся:

— То, что я историей занимаюсь, не значит, что я во все эти архаизмы верю.

— Многие верят, — задумчиво сказал Эндрю. — Некоторые даже пытаются вступать в контакт…

— Каким образом?

— Ну… — Эндрю взмахнул руками, показывая всю расплывчатость этой темы. — Словами разными… Э — э-э… как их… молитвами…

Я фыркнул.

— С таким надо к психиатру. Что мы с тобой будем делать?

— Сейчас домой иди, — уже по — деловому сказал Эндрю. — Отмойся, отоспись. Ночью, скажем… в два часа, выходи на улицу, поедем на дело.

Я не стал уточнять в чем заключается это дело, хватило того испуга, что отразился на лице старого друга, когда он увидел меня вместе с Антоном.

— А ты ведь соврал мне тогда, когда я спросил про Бергера — вспомнил я, перед тем как уйти.

— И правильно сделал, — убежденно ответил Эндрю. — Ты, если что, тоже так делай. Поверь тут по — другому нельзя.

— Где тут? — не понял я.

— В нашем городе, — хмуро ответил Эндрю. — Сам скоро увидишь.

Я не стал его расспрашивать. Не потому что было неинтересно, просто силы мои после пережитого подошли к концу, а еще предстояло ехать домой. Я забрал велосипед, оставленный недалеко на стоянке, и покатил домой, ловя на себе удивленно — сочувственные взгляды. То, в каком виде я раскатываю по городу, несомненно, дойдет до отца. Пускай. Меня это сейчас не сильно волновало.

Быстро, пока родители не вернулись с работы, перекусил, помылся и, не раздеваясь увалился на кровать. Сон пришел не сразу, в голове один за другим всплывали образы, связанные с просмотренными историями. За что они нас так ненавидят? Эти убийства нельзя объяснить рационально. Может, кто‑то в городе все‑таки связан с этими черноголовыми? Кто его знает, какие способности есть в какой‑нибудь непримечательной на первый взгляд семье. Может они умеют трупы оживлять или живых переделывать. Уже в дреме я улыбнулся разыгравшейся фантазии и окончательно уснул. Позже, кажется, кто‑то заглядывал в комнату, но будить меня не стал. Проснулся я посреди ночи, когда задребезжал будильник. Чтобы подняться, пришлось напрячь все душевные силы, все‑таки последние дни меня порядком вымотали. Даже не умывшись, я на цыпочках пробрался к входной двери. На улице было светло — над головой почти полным диском горела луна. От ближнего дуба отделилась тень и махнула рукой. Я хотел было подойти, но тень покатила дальше. Пришлось быстро вытаскивать двухколесного товарища и догонять. Когда‑то, когда нам было лет по шестнадцать — семнадцать, мы любили гонять по ночам на окраинах. Наверняка где — там и сейчас показывают свою удаль малолетки. С тех пор не сказать, что прошло много времени, но что‑то неуловимо изменилось. Другие интересы, другие друзья… Хотя с Эндрю вот опять сблизились. Кто бы мог подумать, что он водится с такими людьми…

Через полчаса мы остановились у мэрии, и обошли здание. С обратной стороны Эндрю нашел неприметную дверь, ведущую в полуподвал.

— У тебя, что от всех дверей ключи? — спросил я, когда мы оказались внутри.

— Я же слесарь, — ехидно сказал Эндрю и включил фонарь. — Кто, думаешь, здесь все замки на новые менял?

Об этом я не думал, и так все понятно. Через несколько метров широкого коридора наш путь преградила новая дверь — широкая, двустворчатая, пускающая в глаза блики металлической поверхностью. Эндрю открыл и ее, мы вошли в большой зал. На рядах стеллажей расположились огромные стопки распухших канцелярских папок, от количества которых даже такому завзятому буквоеду как я немного поплохело.

— Что вы здесь храните? — спросил я, оглядывая раскинувшуюся картину.

— Личные дела, — равнодушно отозвался Эндрю.

— Какие еще личные дела?

— На жителей города, не на рейдеров же.

Несколько секунд я стоял, осознавая услышанное.

— Тут и на меня есть?

— Нет, здесь только на мертвых. На живых в другом месте, и там я тебе не помощник, извини.

— Мне и не надо, — я еще раз обвел взглядом целлюлозные массивы. — Но как мы найдем нужное нам дело?

— Здесь все рассортировано по нескольким характеристикам. Нам нужны какие‑то важные шишки, пропавшие лет семь назад.

С этими словами Эндрю двинулся куда‑то вглубь зала, освещая фонариком стеллажи. Чтобы не остаться одному в темноте, мне пришлось двинуться вслед. После получаса блужданий Эндрю наконец решил, что нашел то, что нужно. С радостным возгласом он полез наверх, почти сразу на меня оттуда полетели стопки бумаг, я сначала уворачивался, потом сообразил отойти на безопасное расстояние. Еще через четверть часа нужные нам дела отыскались в самом низу.

— Джозеф Браун, — прочитал Эндрю, осветив фонариком папку, и повернул луч на соседнюю, — Курт Браун.

Он передал находки мне и пошел к выходу.

— Ничего, что мы тут намусорили? — спросил я оглянувшись.

— Завтра уберут, — непринужденно сказал Эндрю.

Кто должен убирать здесь, за взломщиками было непонятно, наверное, в мэрии привыкли к таким визитам. Я поспешил за ним, обдумывая, насколько эффективно работает наша городская управа, если оказывает помощь даже в столь неурочное время.

— Что дальше? — спросил я, когда мы снова оказались на велосипедах.

— Это уже твоя забота. Я тебе дела нашел, остальное не в моей компетенции. Домой лучше ехать поодиночке.

Эндрю укатил в темноту ближнего переулка, а я повернул в другую сторону, с некоторой обидой обдумывая его слова. Как‑то совсем не по — дружески у него выходило, будто мы подельники в каком‑то мерзком деле, в которое его втащили насильно. Хотя, если подумать, так и выходило, но уж слишком лицемерно и по — деловому он говорил, как прожженный циник. Ладно, не мне, взломщику — рецидивисту, его судить.

Дома я засунул папки под кровать и снова завалился спать. Когда проснулся, на улице уже ярко светило солнце, пробиваясь в комнату сквозь листву. В голове тяжесть, шея затекла, а мозги словно опутали паутиной — кажется, я спал слишком долго. Или напряжение последних дней сказывается. Умывшись, позавтракал холодной овсянкой, начал собираться на работу и только потом вспомнил, чем нужно заняться. Моей голове явно нужен отдых. Со вздохом полез под кровать, нашел документы и начал листать. Надежда найти там что‑то, объясняющее ситуацию испарилась уже к десятой странице. Не знаю кто все это писал, но он был явно не в себе. Если верить написанному, внутри нашего города существовал как бы еще один город, с очень странными порядками — то ли сообщество маньяков, то ли сборище извращенцев. Понять, что именно они делали, по этим сумбурным отчетам не получалось. Давали друг другу деньги, чтобы занять должность поважнее, как будто на работу берут не смотря на твои способности. Пытались нагадить конкурентам, вместо того, чтобы найти компромисс. Хотя, возможно, сумбурными были только мои мысли. Одно, впрочем, я понял — эти люди занимали руководящие посты. Не в мэрии, а… Ладно, я сам не до конца понял, объяснить не смогу. В папке Джозефа нашлось, наконец, письмо, написанное от руки, я зажал его меж ладоней, закрыл глаза и сосредоточился.