На улице я немного постоял у крыльца, раздумывая. Все всё знают, но говорить ничего не хотят. Ладно, значит мне нужен тот рыжий. Правда я его ни разу не видел. Надо у кого‑нибудь спросить. Кто может его знать, кроме отца? Может это какой‑то большой чин из охранки? Не похоже. Инспектора люди видные, их каждый знает. Охранка подчиняется мэрии, возможно, он оттуда. Я покатил к центральной площади. Наш городок иногда являет собой пространственный парадокс. С одной стороны, он не очень крупный, в большинстве своем люди здесь знают друг друга. А с другой я ни разу не слышал, чтобы кто‑то объехал вокруг него. Не знаю по какому принципу его строили, но без каких‑то секретных технологий не обошлось. Вот и с нашей мэрией то же самое — если залезть дома на самый старый дуб, то можно увидеть ее зеленый шпиль в нескольких кварталах от себя. Но ехать до нее добрых полчаса. Как такое происходит? Не знаю. И никто не знает. Большинству это просто не интересно. Большинству обычно интересна какая‑нибудь чушь из‑за тридевяти земель, а на то, что под носом внимания не обращают.

Через полчаса езды я выкатил на площадь, окруженную муниципальными зданиями. Полицейский у входа покосился на мой велосипед, прислоненный к широкой как улица лестнице, но ничего не сказал. Я взбежал наверх, в холле из‑за стойки справочного бюро на меня поверх очков посмотрел пожилой мужчина.

— Мне к Эндрю Стиму, — сказал я.

— К слесарю? — удивился мужчина.

— Ага. — Для убедительности я кивнул и добавил. — Я из библиотеки.

Похоже, это все объяснило, мужчина бросил на меня опасливый взгляд и указал на скромную дверь слева.

— Повернете направо и до самого конца.

Я проследовал по указанному маршруту. Коридор почти сразу повернул и уперся в оббитую железом дверь. На стук откликнулся приглушенный голос. Я заглянул внутрь — в обширной комнате все стены заставлены стеллажами с инструментом и металлическим хламом. Свободной осталась только часть напротив двери, к которой приткнулся длинный стол. Сидевший за ним человек обернулся, и я узнал Эндрю. Он удивленно поднял брови, но опомнившись, приглашающе махнул рукой.

— Хорошо устроился, — сказал я, закрыв дверь.

Эндрю довольно осклабился.

— Сбылась мечта идиота! У меня здесь уникальные станки есть. На них не работать надо, а тебе отдать, чтобы ты прошлое смотрел.

— Не прошлое, а историю, — механически поправил я.

— Один хрен, — отмахнулся Эндрю. — Какими судьбами? С обрезом не попался?

— Нет. Мне надо найти одного человека из вашей конторы. Господин Бергер, знаешь такого?

Эндрю смерил меня долгим взглядом.

— У нас такого нет.

Я слишком хорошо знаком с мимикой старого приятеля, чтобы ничего не заметить.

— Жалко, — притворно вздохнул я. — Он в архиве документы забыл, теперь отдать надо…

— Он у тебя в архиве бывает? — удивился Эндрю.

— Прости, это закрытая информация, — новый вздох оказался еще лицемернее предыдущего. — Сам знаешь, что у меня за работа… Некоторые вещи даже мне нельзя видеть, а ничего не поделаешь, больше некому. Ладно, извини, что отвлек…

Я повернулся к двери.

— Подожди.

Я замер.

— Тебе нужен заместитель мэра по связи и коммуникациям, — продолжил Эндрю. — Но если что, я тебе ничего не говорил.

— Заметано, — уже схватившись за ручку, я обернулся. — Спасибо. Я знаю, что есть определенный порядок… В общем, я твой должник. Второй раз выручаешь.

— Это из‑за твоего путешествия в Пустошь?

— Ты же понимаешь… — проникновенно сказал я, а сам энергично кивнул.

Эндрю все понимал.

Я вышел и направился обратно в холл. Сам не понимаю, что наговорил. Что здесь происходит? От нечего делать дурью маются?

— Мне к заму по связи, — сказал я.

— Слесарь не помог? — с сарказмом спросил секретарь.

— Ну почему же, — нагло ответил я, — очень даже помог. К сожалению, я не уполномочен об этом говорить. Специальное распоряжение…

Последнюю фразу я проговорил медленно и со значением. Секретарь недоверчиво хмыкнул:

— Я запишу вас на прием.

— Мне не на прием, — уверено сказал я. — Я совсем по другому делу. Но это неподходящая тема для разговора. Ну, вы понимаете…

Уже идя к кабинету заместителя мэра, я задумался об абсурдности происходящего. Как‑то все глупо получается. Мало того, что я иду не знаю к кому и не знаю зачем, так еще фактически меня направил к важному чиновнику слесарь. Раньше работа мэрии представлялась мне немного по — другому.

В приемной секретарь был куда приятнее, — кажется, я ее где‑то уже видел, как бы не опростоволосится. Есть у меня такой недостаток, на лица память плохая. Один раз полчаса говорил с парнем, который назвал меня по имени. Мы поговорили о работе, он спрашивал, не надумал ли я жениться, а я тем временем, отвечая, напряженно думал, кто это такой. Вам покажется, что я преувеличиваю, но, к сожалению, это не так. Через несколько часов после разговора я вспомнил, что мы вместе ходили в караул в Легионе. Да что там, мы на один пост ходили, он обычно первой сменой, а я второй. Мне конечно было стыдно, но ничего не могу поделать…

— Валентин? — радостно — удивленно спросила девушка.

«Твою мать», — подумал я и улыбнулся:

— Привет! Как дела? — в голове судорожно запрыгали мысли: пепельные волосы, маленького роста, с веснушками. Где я мог ее видеть?

— Нормально. А ты что к нам не заглядываешь?

— Работа, — потупившись, сказал я. Сегодня просто день шаблона неопределенности. Может еще добавить — «понимаешь»?

— А к нам по какому поводу?

— Мне… — кажется я забыл спросить у Эндрю, как зовут заместителя мэра, — к твоему боссу.

— Он по четвергам и понедельникам принимает.

— Знаю, — соврал я, — но я не по личному делу. Это по работе. Вместо отца пришел.

— Зачем дяде Артуру к Шремпу? — удивилась девушка. Кажется, она не в курсе местной моды говорить загадками.

— Мне нельзя об этом говорить, — ответил я просто.

Девушка нахмурилась и поджала губки. Потом нажала на кнопку коммутатора и сообщила о моем приходе. Заместитель удивился, но принял меня.

— Здравствуйте, господин Шремп, — поздоровался я переступив порог. — Простите за вторжение, но это действительно важно.

Господин Шремп был невысоким дородным мужчиной лет пятидесяти, с лысиной, через которую протянулись слева направо несколько одиноких волосков, и одутловатым розовым лицом. Он показал на кресло напротив его стола.

— Чем обязан, молодой человек?

— Тут, в общем, такое дело, — прогундел я, приняв сконфуженный вид. — Мне неудобно об этом говорить… в нарушение всех инструкций…

— Ну же, — поощрил меня улыбкой господин Шремп, — не стесняйтесь, молодой человек.

— Я сын Артура Уилкинса, — начал я, сделав вид, что решился, — работаю, как и он, в библиотеке. Смотрю истории. А они разные попадаются. Хоть редко, но бывает, такие попадаются… Ну, вы понимаете.

Шремп кивнул.

— Вот мне и попалось… — продолжил я. — Одним словом, мне к господину Бергеру.

Заместитель мэра аж подскочил, и оглянулся себе за спину, как будто нас кто‑то подслушивал.

— К кому? — переспросил он враз охрипшим голосом.

— К господину Бергеру, — повторил я печально. — Это очень важно и срочно. Простите.

Шремп посмотрел на меня недоверчиво, словно ожидая, что эта глупая шутка сейчас раскроется.

— Зачем?

— Этого я вам не могу сказать, извините. Не имею права.

Заместитель протянул руку к ящику стола, потом опомнившись, отдернул ее.

— С чего вы взяли, что я знаю господина Бергера? — спросил он.

— А вы что, его не знаете? — удивился я.

Шремп открыл рот, но, похоже, понял, что сморозил глупость.

— Не в этом дело, — недовольно скривился он. — Почему вы вообще ко мне пришли?

— Я вас в неудобное положение поставил, понимаю, — кивнул я. — Простите, но у меня срочное дело, не до сантиментов. Когда все разъяснится, вас никто ни в чем не упрекнет. Думаю, наоборот, спасибо скажут.

Шремп открыл рот, но тут за моей спиной открылась дверь и его глаза открылись шире чем рот.

— Добрый вечер! — доброжелательно произнес незнакомый голос. — Не помешал?

— Э — э-э… — кажется, господин Шремп был в состоянии когнитивного диссонанса.

— Валентин Уилкинс? — спросили за спиной.

Я поднялся и обернулся. Передо мной стоял молодой, может быть чуть старше меня, человек в дорогом белом костюме свободного покроя, под который вместо рубашки была надета серая футболка. Светлые волосы уложены волосок к волоску, но в целом прическа оставляла смутное впечатление некоторой небрежности. Серые глаза глядели приветливо, тонкие губы изогнулись в улыбке. Человек протянул руку, и мы обменялись коротким рукопожатием.

— Антон, — сказал вошедший деловым и в то же время дружелюбным тоном.

— Валентин, — ответил я, не сразу вспомнив, что человек и так знает меня по имени.

Антон ухмыльнулся.

— Я с вами заочно знаком. Такие люди как вы редкость…

— Как я?

— Со способностями. А к господину Шремпу вы по какому поводу? — он перевел взгляд на заместителя.

— По вашему… — наконец обрел способность говорить тот.

— Вы меня искали? — повернулся ко мне удивленный Антон.

— Господина Бергера.

— А, понимаю. Значит меня. Ну что же, не будем тогда отвлекать господина Шремпа.

Новый знакомый подхватил меня под локоть и вежливо, но решительно вывел из кабинета. В приемной он подмигнул секретарше и через мгновение мы очутились в коридоре.

— Не удивляйтесь, — сказал Антон, отпустив мою руку. — Такая у меня работа, быть непонятным. Я сам себя порой не понимаю.

— Это как? — спросил я, находясь в некоторой прострации.

— Иногда приходится играть роль. Сам не понимаешь, что делаешь и говоришь, ориентируешься только на восприятие окружающих. Для них все понятно и привычно, а для тебя… Главное результат есть, остальное вторично. В общем, не удивляйтесь Валентин.

— Я не удивляюсь, — сказал я растерянно.

Антон ободряюще улыбнулся. Мы тем временем спустились по лестнице и оказались в холле. Мой спутник быстро и целеустремленно шагал к выходу.

— Куда мы? — спросил я настороженно.

— Тут рядом, — небрежным тоном откликнулся Антон. — Я в соседнем здании работаю.

Рядом городской банк, вспомнил я. Зачем мне в банк?

— Вы же к господину заместителю шли, у вас, наверное, к нему дело…

— Пустяки, — отмахнулся Антон. — Можно сказать, от нечего делать пришел.

— А там я. Какое совпадение.

— Совпадений не бывает, — легко согласился Антон. — Есть только не просчитанные закономерности. Но давай об этом в более подходящем месте. Для остальных это должно оставаться совпадением.

Мы вышли на улицу, но спустившись по лестнице, Антон повернул не к зданию банка, а пошел меж домов на задворки. Проход быстро стал узким, мне пришлось притормозить и идти следом. Через полсотни метров мы вышли к непримечательному двухэтажному зданию. Крыльца при нем не было, только широкая железная дверь и матовая табличка рядом. Когда Антон открыл дверь я глянул на табличку, чтобы понять куда попал, но та была совершенно пустой. В общем‑то, ничего удивительного. Странное место для странных людей. Внутри ни холла, ни прихожей — сразу начался коридор, словно переднюю часть здания обрубили, а проем заложили кирпичом, оставив лишь место для двери. Коридор шел прямо, дальний конец его исчезал в сумраке. Мы шли не меньше минуты, мимо совершенно одинаковых дверей без надписей и номеров, пока мой проводник, не толкнул одну из них, как мне показалось, выбрав ее случайно, и мы вошли в странное помещение. Стены в комнате от пола и до уровня моего плеча были выкрашены грязно — зеленой краской, а выше шел, отделенный то ли черным, то ли темно — коричневым кантиком, неровный слой извести. Посреди комнаты, на коричневом дощатом полу стояли два стула с высокими спинками, и на этом внутреннее убранство комнаты, если не считать плинтусов, заканчивалось.

— Я сторонник минимализма, — сказал Антон. Он уселся на один из стульев и жестом предложил мне сделать то же самое. — Ну, рассказывайте.

Я уселся и испытующе посмотрел на человека напротив. С одной стороны, он вызывал у меня безотчетную симпатию. Ни излишней важности, присущей многим чиновникам, ни развязности, которая считается у большинства моих сверстников признаком крутости. Свободные, естественные жесты, идущая фоном легкая доброжелательность. Но с другой стороны, все это выглядело как‑то дико. Зашел незнакомый человек, увел меня в странное место. Я конечно сам начал эту катавасию, но уж слишком вразнос все пошло…

— Откуда вы знаете моего отца?

— Оттуда же, откуда и господин Бергер и все остальные. В нашем городе многие в наследство из прошлых времен получили какие‑то способности, но в абсолютном большинстве случаев они банальны донельзя. Вот знакомый уже вам инспектор Давер. Вы ничего за ним не заметили?

— Нет.

— И не мудрено. Но если бы вы решили дать ему по шее, наш немного пухлый и рыхлый инспектор неприятно бы вас удивил. Его реакция и физическая сила, серьезно превышают обычные для среднего человека показатели. И ведь он ни разу в жизни не тренировался, вот что обидно. А я хожу в спортзал три раза в неделю, я моложе его на тринадцать лет, но это не имеет никакого значения. Мой вам совет, если когда‑нибудь вы поссоритесь с Ференцом, не доводите дело до драки. Хотя Давер сам до этого никогда не доведет, но лучше не проверять его выдержку. Но на самом деле его сила и реакция, это такая скукота. Немного по — другому устроены мышечные волокна, пара желез работает иначе. Наверное, такое можно сделать и сейчас, если бы кому‑то это взбрело в голову. Только зачем? А вот ваша семья… И даже не семья, а мужская линия… Такое нам сейчас даже понять трудно. Принцип мы конечно знаем — биополя, ментальные отпечатки. Но как такое заложить в геноме… Да еще с гендерной избирательностью… Одним словом, такие талантливые люди рано или поздно начинают работать с нами.

— С кем — вами?

— Если вам, Валентин, нужно название организации, то его нет. Мы в нем не нуждаемся. Если вам нужно описание нашей профессиональной деятельности — то я опять вас разочарую, круг наших обязанностей и интересов настолько широк, что можно сказать, что мы занимаемся всем. Но если попытаться быть кратким: главное для нас — безопасность и правильное развитие города.

— Развитие? — тупо повторил я.

— Именно. Наш город не просто так процветает среди всеобщего упадка. Четкое планирование каждого процесса, постоянный контроль за всеми негативными факторами. Или вы думаете — Белый город живет сам по себе вот уже несколько тысячелетий, просто из‑за благоприятного стечения обстоятельств?

— Нет, — по правде, я об этом вообще никогда не думал, но признаться в таком наверно будет стыдно.

— Вот и я о чем! — радостно сказал Антон. — А теперь представьте, какое значение могут иметь в таком деле некоторые способности вроде ваших. Именно поэтому я и знаком с Артуром.

— И часто вы…

— Слава богу, нет. Все‑таки жизнь наша тихая, размеренная. В основном приходится заниматься мелочами и рутиной. Но иногда… Так, что вас встревожило до такой степени?

После некоторых колебаний, я выложил ему все о своих похождениях.

— Да… — протянул Антон после некоторой паузы. — Вам не в библиотеке работать, а у нас… Хорошо, давайте я вам объясню кое‑что. Про то, что были приняты меры, чтобы никто не погиб — тут Давер сказал вам чистую правду. Если вдруг объявятся новые колонисты, желающие эмигрировать в город, рейдеры их просто не поведут к Приемнику. Кстати, после этого указа, они и перестали идти. А то до этого как часы — примерно через каждые семь дней. По поводу такого неожиданного прекращения расследования — это лишь в целях безопасности. Может, вы новое нападение спровоцируете, зачем жизни многих людей зазря опасности подвергать? Что касается того, что вам удалось увидеть: это очень интересно. Для нас не секрет, что где‑то в других мирах погибшей империи остались кое — какие ее уродливые части. Но все же одно дело о чем‑то смутно догадываться, а совсем другое — четко знать. Черноголовые, экспериментаторы… Когда же все эта дрянь вымрет?

— Такими темпами не раньше нас, — хмуро сказал я.

— А что поделать? — улыбка первый раз сошла с его лица. — У нас нет возможности найти всех несчастных и помочь им. Это не значит, что мы собираемся сидеть и смотреть как прислужники какой‑то тьмы уводят неизвестно куда одних и безжалостно убивают других. Но сначала надо накопить достаточно информации, чтобы определить четкий план действий.

— Зачем же вы остановили расследование?

— Ну, во — первых, не мы, а мэрия. Не нужно путать. А во — вторых, их расследование все равно ничего не даст. Ведь наши стражи правопорядка специализируются на городе и ближних окрестностях, а искать надо где‑то в глубине Пустоши.

— Пустоши? И кто будет искать в Пустоши?

— Хороший вопрос. Вряд ли это будет кто‑то один. Или одна группа. Кто сможет оставить на время другие дела и будет при этом обладать соответствующими навыками… — он внимательно посмотрел на меня. — Судя по всему, вы хотите предложить свою кандидатуру.

— Я не знаю, как у вас принято… — ответил я смущенно.

Антон добродушно засмеялся.

— У нас никак не принято. Давайте сразу проясним этот момент. Вы наверно решили, что столкнулись с представителем какого‑то тайного общества, очень влиятельного и очень секретного. Разочарую вас — вы говорите с представителем небольшого скромного сообщества, члены которого отличаются от остальных обывателей двумя вещами: первая, это повышенный интерес к делам нашего города. И вы здесь ничем не отличаетесь от нас. Согласитесь, что большинство горожан, выполнив просьбу инспектора, спокойно вернулись бы к своим делам, и никому в голову не пришло бы совершить взлом трансгресс — линии и отправиться куда‑то за световые годы, ради того, чтобы узнать, что случилось на самом деле.

Я посмотрел на свои похождения взглядом солидного, взрослого человека и покраснел.

— А что за вторая вещь?

— Способности. Вы, Валентин, можете видеть прошлое, заключенное в вещах. Я могу приходить к заместителю мэра в нужный момент, — Антон улыбнулся, давая понять, что это шутка, а на самом деле он тоже парень не промах. — В нашем городе немало людей, возможности которых в чем‑то выходят за пределы нормы, определенной для человека. Мы привыкли к этому и не обращаем внимания, мало ли наши предки набаловались с геномом… Но способности некоторых из нас позволяют видеть больше, чем нужно человеку для спокойной и безмятежной жизни. И такие люди берут часть ответственности за будущее нашего города на свои плечи. Так что никакого тайного общества нет, есть только ваш выбор.

— Я бы хотел заняться этим с вами, — твердо сказал я.

Антон улыбнулся.

— У меня сейчас есть другие заботы. Но я вам конечно помогу.