Магов Язык, пустыня, которой четыре тысячелетия, место, сродное Пустоши, встретил их, как встречал всех безумцев, рискнувших пустится в свое последнее путешествие к реальным или выдуманным сокровищам этого места. Тяжелый ветер ударил в лицо, сыпанул колючим песком, ноздрей коснулся дух запустения. Ганнар прикрыл рукой глаза, высматривая в глубине пустыни Рикарта. Их проводник должен был вернуться еще вчера и Ганнара теперь обуревали подозрения. Неужели это действительно какой-то обман? Но в чем он заключается? Задержать нас на пару дней? Это глупо и ничего не изменит. И зачем это вообще нужно пустыннику? Ганнар вспомнил их первую встречу среди белых колонн и полуразвалившихся изразцовых стен заброшенного в джунглях Намадии дворца. Человек в странном одеянии с капюшоном, вертящий в руках Камень, их короткая схватка, сломанные за пару мгновений руки, равнодушное недовольство своей беспечностью человека, привыкшего всегда побеждать. Удивление, когда противник, вместо того, чтобы добить лежащего, тут же потерял к нему интерес и продолжил копаться в алтаре. Их разговор, после того, как Ганнар воспользовался амулетом. И самое большое удивление, когда человек в капюшоне, выслушав его, отдал Камень Ганнару. Легко отказался от столь могущественной вещи, хотя явно знал, что это.

- Вон, смотрите! - прервал размышления чей-то крик.

Ганнар отбросил сомнения и прищурив глаза всмотрелся в горизонт. Сквозь пыль и песок из пустыни прорывался всадник. Конь его шел галопом, словно спасаясь от преследователей, а может и от самой пустыни.

- За ним никого нет? - спросил Ганнар.

- Нет... Не видать... - отозвались голоса за спиной.

- На всякий случай приготовьтесь, вдруг за ним погоня, - приказал Ганнар.

Через минуту, когда всадник оказался на расстоянии в пару сотен ярдов, стало видно, что это пустынник.

- Ты опоздал, - сказал Ганнар подъехавшему Рикарту.

- Зато приехал, - в тон ему ответил пустынник. - Вы готовы?

- Еще со вчерашнего дня.

- Тогда выступаем.

Ганнар сдержался, чтобы не ответить резкостью. Судя по всему, их проводник имел основания, и задержаться и торопиться.

- Хорошо, - сказал он. - Едем в лагерь.

Они повернули обратно и поскакали во весь опор. Ганнар мельком взглянул на коня пустынника, рослого как рыцарский, но тонконогого как скаковой. Что-то в нем не так, решил Ганнар, но что именно, заметить не успел.

Через четверть часа они влетели в городок из палаток и шатров. Ганнар соскочил с коня у самого большого из них.

- Трубите сбор, - бросил он дежурившему офицеру. - Мы выступаем.

Рыцарь смерил его презрительным взглядом, но спорить не решился, махнул рукой куда-то вбок. Через мгновение запели трубы.

Из шатра вышли члены совета - граф Морис, барон Гримберт, граф Бертран, за ними Отец Алитий, который увидев соскочившего рядом с Ганнаром пустынника, скривился, словно проглотил кусок падали. Между ног рыцарей протиснулся небольшой светлый комок. Одетая словно мальчишка, в штанах и рубашке, подбежала леди Катерина.

- Здорово, дядя Ганнар! - словно взрослая, протянула она для приветствия руку. - Когда уже пойдем?

- Прямо сейчас. - Ганнар положил руку на растрепанные волосы, но девочка уже забыла о нем и подошла к пустыннику.

- Здорово, дядя демон!

Собравшиеся с удивлением и тревогой поглядели на проводника и маленькую леди. Впрочем, если пустынника и задело такое обращение, то виду он не показал:

- Здорово. А ты кто?

- Я Катька. А это Женька, - она показала на подошедшую сестренку.

- Откуда вы здесь взялись? - удивленно спросил Рикарт. - Тут не место для детей.

- Мы сироты, - беспечно ответила Катька. - Гуляем где хотим.

- Сироты?

- Ага. - Катерина кивнула с таким довольным видом, словно это какая-то особая заслуга.

- Я тоже сирота, - сказал Рикарт.

- Что, правда? - оживилась Катька.

Женевьева, до сих пор невозмутимо стоявшая неподалеку, подошла и протянула руку.

- Женевьева, - произнесла она с серьезным видом. - Очень приятно.

- Рикарт, - ответил пустынник, осторожно пожимая детскую ладонь, - кажется, сегодня меня так зовут.

Катька захихикала.

- Сегодня? - удивилась серьезная Женевьева.

- Я их меняю, когда надоест.

- Я тоже так хочу, - загорелась Катерина. - Сегодня я буду Женькой.

- Никого не волнует, что ты хочешь, - строго сказала Женевьева. - Назвали тебя Катькой, будь добра ею быть.

- Сама ты Катька! - заявила ее сестра с наглой ухмылкой.

- Нет, ты.

- Нет, ты.

Женевьева тяжко вздохнула и повернулась к пустыннику.

- Какая у тебя странная лошадь, - она показала пальцем на морду коня.

Ганнар проследил за направлением детского пальчика и понял, что смутило его в первый раз. У совершенно белого, без единого пятнышка, с седыми хвостом и гривой, коня, глаза были с желтыми, вертикальными как у змеи, зрачками.

- Таким родился, - ответил Рикарт. - Зато умный.

- Хочешь конфету? - спросила коня маленькая Женя. Тот утвердительно мотнул головой.

- Я тоже хочу, - вклинилась забеспокоившаяся Катька. - Мне конфету дадут?

- Обойдешься, - осадила сестру Женевьева и протянула коню белый шарик.

Тот осторожно прикоснулся к детской руке губами, поднял голову, словно задумавшись, раздался хруст.

- А тебя как зовут? - спросила коня Катька.

Конь вопросительно покосился на Рикарта.

- Что ты на меня смотришь? Ты мне его ни разу не говорил! - удивился пустынник и обернулся к девочкам. - Я зову его Змеем.

Конь презрительно фыркнул.

- Змей! - одобрительно повторила Катька. - Я тоже хочу быть Змеем, - заявила она коню.

В этот раз Змей фыркнул одновременно с Женевьевой.

- Здравствуйте, Рикарт, - раздался голос вышедшей из шатра леди Евгении. В походе она сменила платье на кожаные штаны и широкую белую рубаху и походила теперь на семнадцатилетнего юношу.

Рикарт едва заметно склонил голову:

- Пора выступать, миледи. Прямо сейчас.

- Ура! - победно подняв руки, закричали Катька с Женевьевой.

- Вы, что тоже поедете? - удивился пустынник.

- Мы тоже говорили леди Евгении об опасности путешествия... - начал барон Гримберт.

- Я не говорил об опасности, - оборвал его Рикарт. - Я просто удивился.

- Так надо, барон, - примиряюще сказала волшебница, - вы же понимаете, что я бы не стала так делать просто из прихоти.

Сэр Гримберт поклонился с улыбкой:

- Простите за навязчивость, миледи.

- Ваша навязчивость, барон, - ответила в свою очередь улыбкой леди, - очень полезная для всех нас вещь. Так, что не вам извинятся, а нам надо благодарить вас, - она повернулась к сэру Морису. - Командуйте, граф.

Лагерь, уже зашевелившийся после сигнала к сбору, загудел как улей. Рыцари собирали палатки, грузили имущество на заводных коней, успевая жаловаться на отсутствие слуг и оруженосцев. Через час блестящая металлом колонна потянулась к пустыне.

Риг держался рядом с хозяйкой и девочками, его люди обступили их со всех сторон. Перед ними были только Сэр Бертран, с десятком своих лучших рыцарей и Рикарт.

- Остальные должны ехать по нашим следам, - сказал пустынник графу. - Никаких самовольных отлучек дальше десяти ярдов.

Сэр Бертран наклонил голову, один из его рыцарей сорвался назад, полетел вдоль колонны, выкрикивая предостережение.

Снова полетел песок, заскрежетал на зубах. Ганнар прикрыл глаза ладонью, глянул как там девочки. Он тоже не понимал причин брать их с собой, но как доходили слухи из дома, хозяйка теперь никогда не расставалась с новоявленными воспитанницами. Наверное, на то есть причины. Девочки, впрочем, чувствовали себя превосходно - не гнулись под ветром, не старались прикрыть руками лицо. Хозяйка позаботилась о них и, очевидно, если случится какая-нибудь неприятность, защитит их лучше, чем Ганнар с его охраной.

Песок все летел и летел, ветер зловеще завывал, заглушая остальные звуки. По словам контрабандистов, самые отчаянные из которых забирались внутрь на расстояние до тридцати миль, дальше будет то же самое, только с каждой милей все сложней будет брать направление. Однако уже через час ветер начал стихать, песка летело все меньше, наконец, показалось солнце и копыта коней зацокали по ровной, утоптанной земле. Еще через немного над ними сияло бездонной глубиной чистое небо, сухой ветерок конечно не так ласков, как бризы в Савоне, но особенного неудобства не создавал. Из-за горизонта проступили красно-коричневые силуэты далеких гор, к ним и направил своего коня Рикарт.

Видимость на этой равнине просто великолепная, любого врага можно увидеть за несколько миль. Отряд леди Евгении поравнялся с рыцарями сэра Бертрана и поехал рядом с пустынником.

Сам граф вертел головой, пораженный резким изменением погоды.

- Эти бандиты говорили - здесь всегда песчаная буря, - обратился он к проводнику.

- Они здесь никогда не были, - отозвался пустынник.

- Потаенные пути? - догадался сэр Бертран.

- Нет, просто нужно знать, куда идешь. Даже сейчас можно идти по прямой к горам, а прийти обратно в песчаную бурю.

- А если с компасом? - спросил граф.

- Гляньте на солнце.

Ганнар поднял голову вслед за рыцарем.

- И что с ним? - не понял сэр Бертран.

- Оно на севере, - глухо сказал Ганнар.

- Не на севере, а справа, - поправил Рикарт. - Север справа, если мы идем на запад. А если на восток, то это юг, и солнце на месте.

- Но мы выехали на запад! - выпучил на пустынника изумленные глаза сэр Бертран.

- Мы выехали к Элиаре, - донесся из-под капюшона бесцветный голос.

Граф посмотрел на проводника с подозрением, обернулся к леди Евгении:

- Что вы думаете об этом, миледи?

Госпожа пожала плечами:

- Если бы здесь можно было ходить также, как и везде, это был бы не Магов Язык, а обычная земля, с замками и деревнями.

Они по-прежнему ехали к самой большой и самой северной из вершин, видневшихся на западе. Или на востоке. Ганнар оглядывал окружающую местность - земля всех оттенков желтого и коричневого, чистый сухой воздух, никакого марева или тумана. Ему приходилось видеть места, отравленные колдовством, и здесь нет ничего, хотя бы отдаленно похожего на них. Но не доверять пустыннику, а точнее хозяйке, которая в магических делах понимала больше всех остальных, вместе взятых, нет никаких причин. Тишина может быть обманчивой, этот урок Ганнар не раз проходил на своей шкуре.

- Как вы думаете, леди Евгения, - снова начал граф. - У магов из Пустоши осталось оружие, которым они устроили это все? - Сэр Бертран обвел рукой раскинувшийся пейзаж.

- Я не думаю, что это пустыня образовалась от использования какого-то оружия, - ответила хозяйка.

- А от чего же тогда?

Волшебница пожала плечами.

- И вообще, это никакие не маги, - сказал вдруг Рикарт.

- Кто же? - заинтересовалась леди Евгения.

Пустынник повернул к ней темный провал капюшона, который заменил ему лицо.

-Знаешь, что мы сейчас прошли?

Ганнар поморщился от фамильярности проводника, но госпожа, как обычно, не обратила на это внимания. Она пристально посмотрела на пустынника, словно в его облике есть какая-то мелкая деталь, рассмотрев которую, можно найти правильный ответ.

- Линия соединения, - сказала она осторожно.

Ганнар не понял смысла этих слов, но пустынник кивнул.

- Почему же она такая? - спросила леди, не дождавшись продолжения.

- Кто-то полез, куда не следует. С таким вещами не шутят, особенно если нет нужных знаний.

- Кто же был таким беспечным? - недоверчиво воззрился на пустынника сэр Бертран.

- Не знаю, я при этом не присутствовал. По легендам - дети одного из чудовищ Катаклизма, по имени Технобог.

- Что за странное имя для бога? - удивился граф.

- Есть только Единый Бог, - наставительно сказал старший из спутников сэра Бертрана. - Все остальные - могучие демоны, но никак не боги.

Рикарт не удостоил их ответом, и тогда спросила леди Евгения.

- Этот... Технобог, он искусственный? - подумав, она поправилась. - Его создали?

- Наверное, - пожал плечами Рикарт.

- Он еще живет там, в Пустоши?

- Про эту нежить трудно точно сказать, живет она или нет.

- Он мог напасть на Орден? - спросил граф.

Капюшон пустынника дернулся пару раз из стороны в сторону, обозначая отрицательный ответ.

- Откуда ты знаешь? - с подозрением спросил сэр Бертран.

Потому что он сам слуга этого бога, подумал почему-то Ганнар, не зря ходит здесь как у себя дома.

Но у пустынника был другой ответ:

- Если когда-нибудь он придет к вам, вы его ни с кем не перепутаете.

Войско тем временем споро продвигалось через пустыню, казалось специально приспособленную для дальних переходов, - никакой жары, которую можно было ожидать в пустыне, ровная и утоптанная, словно дорога, земля. Пару раз они проезжали мимо брошенных поселков, глядящих на стальную змею войска темными провалами оконных проемов. Ганнар отметил про себя, что покинуты деревеньки явно не четыре тысячи лет назад. Сто лет, может и меньше. И остовы домов не обуглены, они разрушаются сами по себе, люди или кто еще здесь жил, просто ушли, без помощи детей какого-нибудь безумного бога.

На ночлег остановились на большом, коричневом от глины поле. Почти все запасы воды ушли на коней, но Рикарт уверил, что завтра у них по пути будет большой источник и экономить не нужно.

Катерина и Женевьева нашли пару родственных душ в лице Змея, коня пустынника, и большого черного волкодава по кличке Огарок, принадлежащего одному из вассалов графа Мориса. Эта четверка облюбовала себе место около шатра, разбитого для леди Евгении, которое после нескольких происшествий прочие стали обходить стороной. Сначала Катька, стащив меч Большого Тома, помогавшего устанавливать шатер, забралась на Огарка, словно на боевого коня и не вовремя наклонившийся Отец Алитий, получил глубокую колотую рану. Потом дорогу Змею заступил какой-то нерасторопный сэр, совершенно зря расставшийся перед этим с панцирем. Конь цапнул его за плечо, оторвав кусок камзола, а заодно и мяса, и не разжимая зубов, мотнул головой с такой силой, что бедолага пролетел десяток шагов. К ужасу окружающих, адский конь выплюнул кусок ткани, а мясо меланхолично сжевал. Ганнар хотел немедленно увести детей, но те сами с криком удрали, вернувшись через минуту с ломтями мяса. Глядя на насыщающихся животных, Ганнар с некоторой обидой понял, что убегали не от жуткого коня, а от него, вздумавшего оторвать от интересного занятия. Змей смотрел на него с явной насмешкой.

Когда, следующим утром, они выступили, передний всадник их большого отряда выглядел весьма живописно - пустынник не стал седлать коня. Вместо этого он сел на Змея задом наперед, положил руки и голову на круп, а ноги закинул на шею, принявшись досматривать сны. Сверху на Рикарта уселась Женевьева, поставившая перед собой мешок пустынника и залезшая в него почти по пояс. Катерина на этот раз утащила у Большого Тома кожаный жилет, вывернула его наизнанку и сунула в зубы Змею, после чего залезла ногами в карманы. В таком виде белый конь и нес ее перед собой, покачивая головой, словно импровизированные качели. Перед ним прыгал Огарок, заигрывавший с блаженно раскачивающейся Катькой. Пес норовил лизнуть девочку, та хватала его за уши и прижимала лобастую голову к животу, теребя густую шерсть. Когда ей надоело это занятие, она взобралась по лошадиной морде к своей сестре и принялась помогать той в изучении чудесного мешка.

То, что мешок непростой, Ганнар понял, когда маленькая Женя начала тянуть из него длинный металлический прут, явно неспособный уместится внутри. Убедившись в невозможности достать его целиком, Женевьева сунула прут обратно и в мешок запустила руки Катька. Сначала показалась изогнутая деревянная рукоять, а когда на свет вылез весь топор, ехавший рядом Ганнар ахнул - лезвие оружия состояло из нескольких плотно подогнанных продолговатых сиреневых кристаллов. Катерина посмотрела на Ганнара сквозь них, размахнулась, едва не потеряв равновесие, и Женевьева выдернула из ее рук чудной топор, сунула его обратно в мешок.

Маленькая армия следовала за предоставленным самому себе Змеем, который толи вел всех к намеченной цели, толи просто брел куда глаза глядят. Женевьева и Катька нашли в мешке что-то похожее на густой сливочный крем и поедали его. На измазанных белым мордашках блаженство боролось с поглощенностью процессом.

Солнце поднялось в зенит, тени не просто стали короткими, они прятались где-то под ногами, не желая показываться хозяевам. Люди смотрели на тронувшееся умом светило с тревогой. Начало серьезно припекать, а воды почти не осталось. Пустынник по-прежнему спал, теперь поперек его туловища увалились на животы два дрыхнувших детских тельца. Рыцари поглядывали с тревогой и недоумением, но раз леди Евгения спокойна, значит, ничего страшного не происходит, ей видней, она волшебница. Уже за полдень Змей поднял морду, шумно втянул воздух и фыркнул. Ганнар подумал, что еще ни разу не слышал ржания этого коня, но тут впереди показался блеск водной глади и мысли сами перешли в более приятное русло. Рикарт тоже заворочался, осторожно снял с себя девчонок, развернулся лицом вперед и посадил Катерину и Женевьеву перед собой. Катька, сидевшая самой первой, тоже увидела блеск на водной глади и захлопала ладонями по лошадиной шее, приговаривая: "водичка, водичка, водичка..."

Пруд оказался приличных размеров - больше мили в поперечнике, обрамленный невысокими, крошащимися от старости скалами, уже в нескольких футах от берега темнела бездонная глубина.

- Не вздумайте лезть в воду, - предупредил Рикарт девочек.

Ганнар тут же велел передать предостережение остальным.

Вода оказалась на удивление ледяной, словно из горного родника, зато кристально чистой и вкусной. Не может быть в озере такой воды, пришло в голову Ганнару, утолявшему жажду мелкими глотками. Там внизу, в черноте казалось, будто что-то движется, большое и гибкое, а может, это была только игра воображения.

Возле озера устроили привал. Дерева для костра рядом не было и обедать пришлось всухомятку. Через полчаса пустынник поднялся и начал седлать Змея. Рыцари на него смотрели с неудовольствием, но поднимались. От ледяного озера уходить не хотелось, но кто его знает, что там внутри сидит, коли окунуться нельзя.

От озера Рикарт взял направление севернее прежнего. Ганнар взглянул на солнце и в который раз удивился - светило висело теперь по левую руку, где ему и положено. Госпожа затащила своих воспитанниц на предназначенных им лошадок, и колонна пустилась вслед за проводником. Уже через четверть часа природа стала заметно меняться. Появились редкие сухие кусты и заморенная, тощая травка. В основном вокруг по-прежнему лежала все та же безжизненная равнина, но появление хоть какой-то жизни подняло настроение Ганнару. Все-таки одно дело лезть в адское пекло, где сплошное колдовство и не может выжить даже мелкая былинка, и совсем другое - ехать по бесплодным, засушливым, но все же привычным для жизни местам.

- Не все здесь так плохо, - показал он Рикарту на очередной кустик.

- Это ненадолго, - умерил его радость проводник. - Только чтобы сегодня переночевать, завтра опять в пустыню.

Ганнар надолго задумался.

- Ты хочешь сказать, что это, - он повел рукой вокруг себя, - зависит от тебя?

Пустынник хмыкнул:

- Не от меня, а от направления.

- А ты можешь его все время держать так, чтобы мы не по пустыне ехали?

- Могу, - кивнул Рикарт, - если тебе неважно, куда мы приедем.

Ганнар не нашелся, что ответить и решил было отстать от пустынника, но тут раздался удивленный возглас хозяйки. Он обернулся и увидел, что госпожа показывает вперед и вправо.

- Пирамида, - сказала она.

Рикарт повернулся и остановил коня. Капюшон потянулся в сторону пирамиды, словно пустынник принюхивался.

- Ступенчатая... - задумчиво проговорил он.

- Это важно? - спросила волшебница.

Проводник не ответил, будто погрузившись в транс.

- Не чувствую... - донеслось до Ганнара еле слышное бормотание. - Сдохли все давно... Подделка...

Рикарт, вдруг сунул руку в мешок, вытянул чуть изогнутый меч и повесил за спину. Ганнар посмотрел на округлую деревянную ручку без навершия, гарда в виде небольшого стального кружка. Лезвие скрыто бедными, потертыми ножнами. На вид меч дикарский, топорный. Что-то, правда, останавливало Ганнара от презрительной усмешки. Этот, толи демон, толи все-таки человек и сам имел вид замызганного бродяги, на что так легко попался в первую их встречу Ганнар. Неожиданно кольнула запоздалая мысль - чего это он меч нацепил? Пустынник теперь не раскачивался, будто в полудреме, фигура его окаменела, став похожей на изваяние из песчаника, как и пирамида в нескольких милях правее. Ганнар почувствовал, как и его мышцы напряглись, а сердце забилось быстрее, прогоняя кровь по телу.

- Внимание, - негромко сказал он.

По его отряду словно пробежала невидимая молния, люди вздрогнули, подобрались и, будто невзначай начали придвигаться друг к другу, образуя вокруг леди Евгении живую стену. Пустынник, тем временим, повернул вправо, явно намереваясь пройти недалеко от пирамиды. До Ганнара снова донеслось неразборчивое бормотание.

Копыта Змея зацокали по камню. Ган глянул на землю и обнаружил, что они подошли к какой-то древней дороге, пыльной и замусоренной, но идеально ровной и прямой. Теперь уже и его конь, вместе с другими, звонко стучал по серому покрытию, приближаясь с каждым шагом к желтой пирамиде. Люди потрясенно молчали, осознав истинные размеры исполинского сооружения. Ганнар прикинул примерную высоту. Выходило никак не менее пятисот футов. Ступеньки тоже оказались немаленькими, ярдов по пять высотой каждая. Огромные глыбы идеально обтесаны и пригнаны, швов издалека не видать, только кое-где отломаны углы да посечены грани.

- Подделка, - снова буркнул Рикарт. - Неживая.

Они спокойно миновали пирамиду. В стороне, повернутой к дороге, был провал входа, наполовину занесенный песком. Оттуда неслось визгливое завывание, но это лишь знакомый с детства звук ветра. Через несколько миль дорога внезапно оборвалась, словно обрубленная, земля вокруг неуловимо изменилась, снова показались одинокие кустики, на некоторых даже подрагивали на ветру крохотные листки.

Через полчаса путь перегородило высохшее русло большой реки. Они спустились на песчаное дно. Ганнар заметил торчащий из песка кувшин, решил вытащить его, но еще раньше находка попалась на глаза Змею. Конь свернул, ударил в коричневый бок копытом и, насладившись треском лопнувшего сосуда, пошел дальше. Из кувшина, вопреки ожиданиям не посыпалось золото и Ганнар, вслед за Змеем потерял к нему интерес. Только хозяйка послала Олафа подобрать несколько черепков и теперь разглядывала их, попутно отбиваясь от Катьки, пытавшейся спереть интересные штуки. Выбравшись из русла, они через милю наткнулись на новое. Видимо река немало попетляла здесь, во времена, когда эти земли еще не были Маговым Языком. Так и оказалось. За вторым руслом показалось третье, в котором Огарок откопал рыбий позвонок, размером с собственную голову, а там и четвертое, в котором из песка торчал отполированный валун, названный хозяйкой ступней. Ганнар только улыбнулся такому буйству фантазии, но прикинув, оглянулся на валун и обомлел. Похоже, осколок былых времен, закопанный в речном русле, по размерам не уступал недавней пирамиде.

Выбравшись на ровное место, они снова нашли древнюю дорогу. Отсюда смутно виднелось место, к которому они шли. Ганнар не мог разглядеть деталей, но воображение делало из темной неровной линии на горизонте заросли, с прохладным источником внутри.

До источника оставалось еще полтора десятка миль, как раз доберемся к ночи, подумал Ганнар, надо бы ходу добавить, но к его неудовольствию идущий впереди Змей, наоборот, все больше сбавлял ход. Пустынник снова расслабился и качался в седле, будто в дреме. Разозлившийся Ганнар хотел было окликнуть проводника и предложить побыстрее шевелить копытами, если не самому Рикарту, то хотя бы его коню, но тут его взгляд упал на левую руку пустынника. Запустив ее себе за спину, Рикарт отбивал пальцами на луке седла какой-то ритм. Ганнар, следя за пальцами, представил, что слышит издаваемые ими звуки, и тут же узнал в ритме барабанный бой тревоги. Мысли закрутились в голове, выстраиваясь в привычную, много раз выполнявшуюся цепочку. Короткий, только своим понятный жест, через несколько секунд небрежный взгляд назад. Все едут вразвалку, болтая друг с другом и позевывая, но каждый на предназначенном ему месте. Теперь смотреть вперед, высматривая затаившуюся опасность. Впереди голая и ровная как стол пустыня, на желто-коричневой поверхности которой только редкие пучки полыни. Спрятаться негде, значит какая-то магия. Что же, их хозяйку не зря все маги Хелира за тысячу миль обходят. Рука полезла под рубаху, нашла на груди один из трех амулетов, палец осторожно нажал на углубление посередине диска, размером с монету. В ответ кольнуло, говоря - все нормально, я проснулся. Впереди устало покачивал белой головой Змей, готовый, кажется уснуть на ходу вслед за хозяином. Он постепенно смещался вправо, на самый край дороги.

- Посторонись, Томми, - раздался вдруг ясный голос хозяйки, в котором явно читалось нетерпение.

Что-то почувствовала, понял Ганнар. Он обвел горизонт прежним, скучающим взглядом. Ничего. В этот момент пустынник начал валиться влево и оттолкнулся от бока коня, которого инерцией столкнуло с дороги. Произошло это с такой скоростью, что Ганнар не успел рассмотреть в смазанных движениях, руками или ногами толкался Рикарт. Вокруг приземлившегося грязно-желтого силуэта раскрылся сверкающий стальной диск смазанного от скорости меча и Ганнар, наконец, увидел. Он тысячу раз смотрел через простое стекло, через прозрачные призмы и кубы, через стеклянные сосуды, наполненные водой, через морские трубы, и знал, что проходя даже через самый прозрачный предмет, свет преломляется. Но тут перед ним предстало абсолютно прозрачное нечто. Только когда расплывшийся в широкую полосу меч Рикарта рассек воздух, из ниоткуда материализовалась тысяча мелких кристаллов, на один миг составила потрескавшуюся человекоподобную фигуру и разлетелась мириадами сверкающих бриллиантов. Через секунду, соприкоснувшись с мечом пустынника, проявилась и пошла трещинами следующая фигура. Ганнар обнажил меч, глядя, как ослепительными брызгами взорвался уже третий прозрачник, но следующие удары Рикарта не имели такого эффекта. Сзади послышалось жужжание, на слух, хорошего такого, матерого шмеля. Ганнар повернулся к госпоже и в последний момент увидел, как из ее руки полетело что-то к ногам пустынника. Жужжание оборвалось, во все стороны брызнули клубы переливающегося прозрачного газа и на дороге проступили еще четыре фигуры. Три заходили слева, еще один, обходя Рикарта и Змея с правой стороны, спустился с дороги. Пустынник бросился влево, меч его снова стал диском, во все стороны полетели осколки. Дальше Ганнар уже не видел, он спрыгнул с коня навстречу прозрачнику, заходящему справа. Радужный газ завихрился от движения невидимого меча, Ганнар не стал парировать удар клинком, не зная, как поведет себя при встрече с неизвестным материалом сталь, пусть и далеко непростая. Он кинулся вперед, ударившись плечом в невидимое тело, правая рука ударила снизу вверх, в левый бок, туда где у человека находится селезенка. Лезвие с трудом вошло в неожиданно тугую плоть. Левое плечо ожгло холодом, Ганнар пригнулся, зацепил рукой ногу призрака, еще раз ударил плечом, противник потерял равновесие и начал заваливаться. На миг мелькнула рукоять меча, воткнутого в пустоту, от нее вверх и вниз проползла извивающаяся трещина, сверкающая радужными краями. В следующий момент левая рука устремилась вперед, зажатый в ней кинжал вошел в голову падающего призрака, на секунду проступили гротескные черты лица, по черепу пробежали трещины, и он раскололся на несколько больших кусков. Почувствовав короткий укол сожаления, что не получилось разбить врага так же эффектно, как Рикарт, Ганнар обернулся.

Пустынник стоял, опустив меч. Проследив за его взглядом, Ганнар увидел последнего призрака. Видимость тому придавал не только газ, но и два топорика в голове и четыре арбалетных болта в теле. Через секунду в стеклянном теле болтов стало на три больше и оно, изойдя трещинами, начало разваливаться на куски. Ганнар взглянул на свой отряд, ощетинившийся копьями и мечами, хозяйка, не к месту полезшая в начале схватки вперед, теперь где-то в середине, отсюда не видать, хорошо сработали.

- Неплохой газ, - с одобрением сказал Рикарт и махнул рукой.

Радужные клубы, завертелись, сверкая праздничными искрами. В этот момент со стороны остального войска с криком налетели всадники. Впереди граф Бертран, с выпученными глазами и занесенным мечом.

- Что здесь? - закричал он.

- Все нормально, - произнесла леди Евгения, выбравшаяся из рядов своей охраны. - Нас немного проверили на бдительность.

Граф повернулся к Ганнару и увидел у него под ногами потрескавшееся стеклянное туловище.

- Что это? - ошарашенно спросил он.

- Неприятности, - ответил Рикарт. - Серьезные неприятности.