Психологом в школе работаю.

В субботу проснулась, подумала сразу – где я?

А дома-то проснулась, и такая первая мысль.

Большая нагрузка. Всю неделю в школе, по пятницам ещё и вечерняя консультация.

Наслушаешься всякой зауми, потом какие-то куски всплывают корягами из памяти.

В ту субботу лежала и думала – что бы записать в дневник? Нет, не графоманить, бумагу марать, не писательства ради. Но многое осталось за кадром, и как-то хочется вспомнить этот кадр, вернуться. Переосмыслить, хотя бы для себя.

Муж к молодой сотруднице дезертировал из семьи. Пока я в школе пропадала день-деньской. Два сына выросли, хорошо устроились, жизнь у них интересная, насыщенная. Но внуков пока нет. Так что я от одного отплыла, а к другому не причалила.

Вчера… Да-да, вчера, неожиданно. Перед сном уже, в прищуре сонном, набрела в телевизоре. В повторе фильм «Я – русский солдат». И там главная героиня – девушка еврейской национальности. Она хромала, ножка у неё… протез, одним словом. Трогательная девушка. Жалко её до слёз.

Солдаты нашли этот протез. Там ещё любовь с этим… солдатиком. Ну и так далее.

Многие смотрели, не буду пересказывать подробно.

Первый раз прочитала, будучи молодой девушкой. Под сильным впечатлением была. Прочла ещё раз.

До сих пор не могу объяснить – почему меня так тронула эта девушка еврейской национальности?

И вот появилось ощущение, что это неспроста, как-то связана и с моей жизнью эта давняя история. Какое-то родство. То есть это некий тайный знак для меня. Волнительно стало вдруг.

Вообще у меня в жизни очень многое параллельно происходит, и – эта девочка. Приходит ко мне в мыслях, тогда я перебираю в памяти, какие-то детали нахожу, всякий раз новые.

Жизнь идёт, всякое происходит, и десять лет тому назад у меня умер папа. Ему почти восемьдесят было, он не вставал уже, долго умирал, мучительно. А болел он давно и был очень больным человеком.

Только нельзя привыкнуть к болезни. Утомляет и больного, и тех, кто рядом находится.

Он был сиротой. До войны остался без родителей. Одиннадцатый ребёнок в семье. Его отец «родил» в семьдесят лет. Через десять лет отец умер. Дедушка мой.

В баньку пошёл, попарился, лёг спать и не проснулся. Смерть – обзавидуешься, лёгкая, сказочная, можно сказать, смерть.

Всем, извините – в радость. Так ведь и есть, положа руку на сердце.

С моим отцом за десять-то лет все устали, да он и сам тяготился уже.

А перед смертью своей папа рассказал, что его отец, мой дедушка, похоронил свою первую жену. Она умерла от голода в Смоленской области, в тридцать четвёртом году был в тех краях сильный голод.

И он выбрал себе новую жену, женщину лет сорока. Она хромала, небольшой протез, и её в жены никто не брал. Никому она не была нужна.

Куда же ей в такую большую семью? Какой реальный прок? Ей бы самой кто помог, а тут хозяйство неподъёмное.

И она ему, эта женщина, родила ещё двоих детей. Кроме моего отца, ещё и сестру его родила.

И вот они жили в городке, шли бои между немцами и красноармейцами. Война. И эта женщина попадает в гетто. А кто попадал в гетто? Люди еврейской национальности.

Гетто разбомбили. Все разбежались. Они спрятались с дочерью в подвале своего дома.

Во время очередного налёта бомба угодила в этот дом. Отец нашёл свою сестру и мать. Убитыми. Похоронил их.

А ему было только четырнадцать лет. Мальчик ещё.

Это было много лет тому назад. Но в чём параллель? Как она проявляется?

Папа, будучи больным человеком, часто и подолгу лежал в больницах. А кто были врачи в советское время? В основном тоже – люди еврейской национальности. И всегда ему говорили открыто, мол, ты такой же Иван, как мы!

Они его везде принимали за своего. Вот в чём секрет.

И это наводит на размышления.

Когда у меня умерла мама и моя классная руководительница, еврейка, привела в наш дом свою подругу, и ему делались намёки на возможный брак с подругой, тоже еврейкой. Они обе были уверены, что мой отец еврейской национальности. Хотя тогда не все стремились правильно заполнить «пятую графу» в паспорте. В войну архивы погибли. Было много людей, которые скрывали правду. После всех ужасов.

Вопрос этот в нашей семье никогда не поднимался, на кого похож отец.

А фотографии бабушки – не сохранились.

Некоторые характерные черты проглядывали, это я уже тоже потом определила.

Так и не успела его расспросить. Жаль, конечно.

И когда я его похоронила, в горестных раздумьях о прошедшей жизни, вдруг вспомнила… Кино и книгу. Почему тогда, ещё не зная даже этих маленьких, но важных деталей, всё-таки связала со своей судьбой? Что это? Молчаливый знак? Настойчивый голос кого-то из предков в многовековом кровотоке? Потрясение на генном уровне? Подсознание? А где тогда – Бог? Разве подсознание не есть Бог, если оно всё знает?

Одним словом – мистика.

Летом я работала в семье новых русских, в Ницце, с детьми. Пригласили воспитательницей.

Однажды пришла на консультацию по поводу своих собственных вопросов к психологу, который врачевал Феллини. Но это очень долго, не буду отвлекаться, чтобы не утонуть в деталях.

Отношения у нас были хорошие. Мы были знакомы давно, через родителей моего подопечного. Психолог знал мою историю.

И он вдруг стал рассказывать про Феллини. Как они сидели в кафе, в Венеции.

Я сразу вообразила эту шляпу, этот знаменитый шарф. Так живо всё мне представилось.

Он его консультировал по поводу Мазины, актрисы. У Феллини было много женщин, которых он любил, однако одну женщину он любил всю жизнь – Мазину.

Я его выслушала и в конце не выдержала, спросила: какая тут связь со мной? Феллини с Мазиной венчались по католическому обряду. Возможно, какие-то дальние родственники были евреями, но об этом у меня информации нет.

А вот это ты должна понять сама, таков был ответ.

Совсем меня заинтриговал.

И вот мы с подругой, тоже психологом, приезжаем в Венецию, гуляем по прекрасному городу. Маленькая площадь. Кафе, сидим, наслаждаемся видом, хорошим кофе. И я вспоминаю то общение. И такое странное ощущение присутствия Феллини. Физическое ощущение, реальное. Осязаемое такое чувство, что он сидел вот здесь, на этом стуле.

Кожей почувствовала.

Поднимаемся из-за столика, уходим с этой крохотной площади. Я поднимаю глаза и вдруг вижу, что сидели мы на фоне витрины большого книжного магазина. И крупная надпись – «Владелец магазина Минигетти».

Психолог Феллини. Мой любимый врач.

Словно он стоял сзади, за спинкой стула, пока я с подругой кофе пила.

Потрясающая мистика.

К чему это я? К тому, что с еврейской национальностью отца я не могла ошибиться.

Ну никак! Тут уж точно – мистика заканчивается.

Или только начинается? Ведь достоверных фактов почти нет.