За март, за омысл смерти, За сонные тысячелетья грань — И волхв за тканью, канувшею нежно в трилистнике одеянья вод, Ведет поутрий плуг по лугу У влагоды восстановленных весн. И в горло то, как в горнее легко Слывет словами русл игралье, Не зарастет росяный русый цвет В сквозную звучь зовучих чет И деревенских пряжь И осенесь русалье И жаркая по солнцеросту ветвь