Молчун оставил свой мобиль на стоянке-перехватке, за квартал до элитного жилого района, застроенного домами-башнями. Нанял такси и назвал адрес.

– За въезд на территорию этого сектора придётся заплатить, мистер. Там у них въезд только за деньги, – предупредил таксист Молчуна до того, как они тронулись.

– Да не вопрос, приятель, – он протянул водителю несколько купюр. – Вот, оплатишь сам, думаю, остального хватит и за проезд и на чай останется.

– Да, мистер, конечно, хватит, – таксист придавил деньги магнитной прищепкой на панели.

Миновав несколько автоматических шлагбаумов и решётчатых ворот, такси, наконец, въехало на территорию района, и тут водитель поехал медленно, буквально соблюдая все правила дорожного движения, сообразно расставленным знакам.

– Тут у них строго, – пояснил он свои действия. – Чуть что не так, сразу полиция за шиворот трясти начинает. Здесь слепых зон, свободных от камер слежения, почти нет, не разгуляешься. Но, с другой стороны, оно и к лучшему, никто не гоняет, дети гуляют без проблем, уродов всяких нет, пьяных и посторонних, не то что у нас в «спальных».

Мобиль остановился у широкого подъезда одного из домов, Молчун поблагодарил водителя и покинул такси. А едва такси, выкрашенное в бело-жёлтый цвет, скрылось за поворотом, на прощанье мигнув стопами, он достал коммуникатор и вызвал такси уже из другой обслуживающей компании, назвав удобное для прибытия время.

Поднявшись по невысокой лестнице подъезда, механик вошёл в широкие, автоматически открывающиеся двери с зеркальной тонировкой, задержался на минуту, а затем прошёл в фойе. Консьержей тут не было, только четыре камеры, расположенные так, чтобы перекрывать все слепые зоны, пялились чёрными точками объективов на гостя. Молчун спокойно дошёл до лифтов, тронул кнопку вызова одного. Двери, звякнув, мягко раскрылись, механик вошёл в лифт, набрал на клавиатуре номер этажа.

Широкий кольцевой коридор, в котором на равном расстоянии друг от друга располагались двери квартир, встретил Молчуна тишиной. Он задержался на пороге лифтовой кабины, а потом быстро пошёл по коридору, отыскивая нужную квартиру.

Электронный замок, призванный предохранять доступ в жилище от посторонних, сдался после полуминутной атаки. Молчун тряхнул головой, прогоняя муть, что застлала глаза, сказывалось перенапряжение последних дней. Не так-то просто постоянно влезать в цепи управления статкомов и приводов, камер и охранных систем. Медленно достал игольник и приоткрыл дверь на пару сантиметров, прислушался. Где-то недалеко, буквально в нескольких метрах, кто-то напевал незатейливый мотив, слышался шум включённой воды.

Молчун приоткрыл дверь больше, скользнул в холл квартиры и тут же направился на звук голоса, доносящегося из ванной комнаты. Дверь была приоткрыта, спиной к ней, нагнувшись над раковиной, в которую текла вода, склонился умывающийся мужчина. Молчун поднял игольник, а мужчина в этот момент распрямился и взглянул в зеркало, висящее над раковиной, глаза вмиг расширились, рот приоткрылся, но закричать или что-то сказать не успел. Механик выстрелил три раза, а когда человек упал, конвульсивно дёргаясь, быстро вернулся в холл, оттуда прошёл в комнату, потом в другую, проверяя на наличие нежелательных гостей.

Он вернулся в ванную, взял за ноги хозяина квартиры и перетащил, не особо церемонясь, в одну из комнат, которая была и гостиной, и кухней, и столовой. Молчун обыскал полуголого хозяина, снял с запястья коммуникатор, стилизованный под дорогой хронометр, связал руки назад. Похлопав по щекам, он привёл в чувство своего пленника.

– Я задаю вопросы, ты быстро, не раздумывая, отвечаешь. Чем быстрее и правильнее ответишь, тем меньше боли испытаешь, – глядя в глаза пришедшему в себя мужчине, сказал Молчун.

– Я боли не боюсь, – ответил пленник, скривив губы. – Либо кончай сразу, либо проваливай.

– Какие мы герои! – с деланым удивлением присвистнул Молчун и ухмыльнулся. – Ну, ты сам выбрал.

Механик заткнул рот пленнику скомканной рубашкой, что лежала недалеко, на небольшом канапе. Потом прошёл к электроплите, включил один из «блинов», пошарив в шкафах, нашёл небольшую джезву для заварки кофе.

– О, да ты гурман! – изумился Молчун. – Ну, попьём кофе тогда, где он тут у тебя?

Пока Молчун рыскал по полкам и шкафам в поисках кофе, джезва, пустая, грелась на плите. Он наконец нашёл пакетик с кофе, бросил его на стол, едва прочитав, что тот уже молотый, и пробурчав себе под нос что-то насчёт дешёвого суррогатного дерьма, подхватил джезву и прошёл к пленнику.

– Ну, посмотрим, как ты не боишься боли, – с этими словами Молчун поставил раскалённую джезву на живот пленнику.

Тот тут же изогнулся, задёргался, завыл, пытаясь сбросить посудину с себя, но Молчун держал ту за ручку и слегка прижимал. По квартире поплыл запах горелой плоти.

Пленник закатил глаза, покраснел, пот мгновенно выступил на лбу, он дёргал ногами, его трясло.

– М-м! М-м-м! М-м!

– Что? Что ты говоришь? – Молчун склонился над пленным. – Ты хочешь мне что-то сказать? Нет? Пойду, подогрею джезву. – Он уже было поднялся с пола, как пленник замычал ещё сильнее. – Что? Ты хочешь мне сказать что-то важное, да?

Он вынул изо рта пленника импровизированный кляп, тот задышал так, будто вот только что бежал в гору, неся на плечах никак не меньше своего веса.

– Ах, ха! Х-ха! Ска… жу! Фсё… ска-жу! Не надо больше!

– И это правильно! – возвестил Молчун, взглянул на коммуникатор и покачал головой, словно сетуя на что-то. – Давай, только быстро. Кто тебя курирует?

– Я не знаю кто, все приказы поступают через шифрованный канал.

– Кто ещё ходит под тобой, кроме Ганса? Или как там его, по-настоящему?

– Ещё два топтуна, все данные и коды связи в коммуникаторе.

– Время и методы связи, быстро!

– Каждый чётный день, связь только по городской сети, личные контакты только в экстренных случаях.

– Где живут топтуны?

– Адреса в коммуникаторе.

– И теперь самый главный вопрос, внимание! Название организации, на которую ты работаешь?

– Федеральный отдел планирования экономики, – пленник сглотнул. – Курируем действия свободных радикалов.

– Проще говоря, вы помогаете повстанцам, устраиваете им базы, снабжаете деньгами и оружием, информацией. Ну, и последний вопрос, как вышли на меня?

– Тебя вели с самого начала, утечка была от твоего нанимателя. Я простой контролёр, мне не докладывают.

– У меня нет нанимателя! – Молчун склонился над пленным. – Кто меня сдал?!

– Никто, – пленник часто дышал. – Я знаю лишь то, что бывшего командира бригады передовой разведки убили якобы за предательство. Никто, конечно, не поверил, но факт.

– Генерала Бородина убили?! – Молчун поднял глаза вверх, тяжело вздохнул.

– Да, застрелили прямо дома, – пленный сглотнул и облизал пересохшие губы.

– Это они зря. – Молчун кивнул, как бы благодаря пленника за беседу. – В принципе это всё, что я хотел от тебя узнать.

– Отпустишь? – с долей надежды в голосе спросил пленник.

– А ты бы отпустил? – вопросом на вопрос ответил механик и накинул рукав рубашки на шею пленному. – A la guerre comme a la guerre, как говорят на Новой Нормандии. Когда ты подписывал контракт в своей конторе, когда тебя посылали на эту работу, ты читал все пункты?

– У меня не было выбора! – прохрипел тот.

– Выбор есть всегда, запомни. И пусть в следующей жизни ты станешь больше думать о людях. Ведь все ваши действия грозят бедами всей этой планете. Ты хоть представляешь, что тут начнётся, когда мятежники наберут силу?

– Они хотят свободного общества! Они борются за права человека!

– Какая свобода?! Какая?! Свобода умереть от пули или в пламени гамматермитного заряда? Господи, как же туп этот человек!

С этими словами он перетянул крест-накрест рукав рубашки, используя его в качестве удавки и душа пленника, тот захрипел, задёргал ногами.

– Если Бог – Альфа, дарующий нам жизнь, разум и свободу выбора, то я Омега, гасящий искру твоей жизни, ибо Творец, бывает, занят другими делами и усмотреть за всеми ему некогда.

Пленный перестал дёргаться и хрипеть, Молчун ещё с минуту подержал его, а потом отпустил. Развязал руки, расстегнул брюки, стянул штаны и трусы. Перетащил тело в ванную комнату, уложил в ванну, включил воду. Когда набралась половина, он притопил голову мертвеца одной рукой, а другой нажал на грудину, заставляя его сделать выдох. Ему пришлось нажать с силой ещё пару раз, пока труп не нахлебался воды, этому приёму его научили в разведшколе, когда их группу переподготавливали для работы в населённых пунктах для глубокого внедрения.

Открыв клапан спуска воды, механик дождался, пока вода сойдёт, закрыл его вновь и включил только горячую, насыпав в ванну целую банку сернистой соли, которую использовали при очистке кожи, принимая ванну. Но если обычной дозой был небольшой мерный колпачок, то полная банка обещала очистить кожу трупа так, что все следы удушения и связывания просто исчезнут.

Молчун глянул на коммуникатор, время поджимало, пора было спускаться к подъезду, там с минуты на минуту должно было появиться такси, которое он заказал до того, как войти в дом. Вода полностью покрыла труп «поводыря», а Молчун бросил рядом коммуникатор, из памяти которого уже скачал всю полезную информацию, а потом исказил. Не хватало ещё пересекаться с полицией.

Молчун покинул дом пару минут спустя, запрыгнул в стоящий мобиль такси и махнул водителю рукой.

– Бар «Солнечный Берег», пожалуйста, – назвал место назначения Молчун и достал из кармана электронный ключ, который был у каждого проживающего в этом районе. Ключ он позаимствовал у мертвого пленника.

В баре Молчун заказал кружку пива, чуть отпил и посетил туалет, после которого направился прямиком на выход. А бармен прождал двадцать минут, пока бородач, заказавший пиво и куда-то запропастившийся, не вернётся, а потом слил напиток в утилизатор и отправил высокий стакан в мойку.

* * *

– Ну, что скажешь, Вилли? – детектив Карсон вопросительно посмотрел на эксперта, снимающего перчатки и закрывающего свой толстый чемоданчик с аппаратурой и разными реактивами, детекторами и сканерами.

– Ничего вразумительного, Герберт, – Вилли Хайенке вяло улыбнулся. – Клиент утоп два дня назад, когда принимал ванну, это первое, что приходит на ум. Он высыпал в воду полную банку сернистой соли и включил кипяток, а потом просто утопился.

– Ты сам-то веришь в то, что говоришь? – Карсон покачал головой.

– Нет, не верю, но все показания сходятся именно на этом.

– И что делать? Если я напишу в отчёте, что этот парень утопился в ванной, меня на смех подымут, да и не сходятся концы с концами, Вилли!

– Не сходятся, – согласился эксперт и покивал. – Самому странно.

– И что делать?

– Ждать результатов лабораторной экспертизы по факту вскрытия. – Хайенке посмотрел на комм, покачал головой. – Сегодня я вряд ли успею что-то сделать, а вот завтра к вечеру отчёт будет лежать у тебя на столе. Пока.

– Пока, – выдохнул детектив Карсон и вышел вслед за экспертом в холл, где его поджидали двое помощников. – Что с камерами?

– Пусто, мистер Карсон, – отчитался один из помощников, держащий в руках небольшой терминал-планшет. – В предполагаемый момент смерти хозяина квартиры никто не заходил сюда. Один только момент, подъезжало такси к подъезду, взяло клиента до бара «Солнечный Берег». А до этого, за тридцать минут, здесь ещё одно такси высадило клиента, но ни одна камера не зафиксировала момента, когда кто-то заходил в подъезд.

– Проверить, – распорядился Карсон. – И водителей и бар перетряхните.

Помощники дружно кивнули и поспешили на выход из квартиры, а Карсон прошёлся по апартаментам, подумывая о том, что данное убийство есть не что иное, как очередной «висяк». В последнее время в городе стали происходить странные вещи, которые никогда до этого не происходили. «Грядут времена больших перемен, Герберт, – сказал однажды комиссар их участка. – Помяни моё слово, скоро прежняя жизнь, с десятком выездов на убийство за ночь, покажется нам детскими играми».