Маленький офис в деловом центре Молчун нашёл быстро. Комната с небольшим тамбуром для ожидающих, табличка на двери: «Частные инвестиции, Хаим Апельман».

Постучав, Молчун открыл дверь и вошёл.

– Можно?

– Да-да, вам назначено? – Из-за стола, единственного крупного предмета интерьера кабинета, встал полноватый мужчина. Глаза хозяина офиса оценивающе пробежались по Молчуну с головы до ног.

– Извините, нет, – как бы растерянно ответил Молчун. – Нужно записаться?

– Ну-у… – протянул Хаим Апельман, посмотрев на золотой хронометр на левом запястье. – У меня есть немного времени, я могу принять вас и без записи, присаживайтесь.

Молчун присел на жёсткий стул, что стоял тут же у стены, рядом с дверью. Присел нарочито на краешек. Судя по тому, как здесь была расположена скудная мебель, клиент должен чувствовать себя здесь напряжённо и понимать, что он всего лишь проситель.

– Итак, – сложив перед собой руки, словно прилежный школьник, Хаим Апельман изобразил на своём лице полное внимание, – рассказывайте, что привело вас к старому еврею?

– Понимаете, мне нужны деньги, срочно, – как можно более просительным тоном, начал Молчун. – У меня будут деньги через неделю, но нужны они мне сейчас. Понимаете, такая ситуация получилась…

– Да-да, – понимающе закивал Апельман. – Именно так и бывает. Деньги всегда нужны именно тогда, когда их нет. А почему вы не обратились в банк?

– Потому что именно банку я и должен. Отдать нужно завтра, а у меня нечем. Я выставил на продажу загородный дом, его уже покупают, но деньги придут только через неделю, очень волокитное дело. Такая вот заморочка, мистер Апельман. А деньги нужны уже завтра, иначе банк выставит мне огромные проценты за просрочку.

– Да-да, я всё понимаю, – кивал Апельман. – И сколько же вы хотите занять денег у старого Апельмана?

– Триста тысяч, – задержав на мгновение дыхание, выпалил Молчун и напрягся, сделав виноватое лицо.

– О-о! – Апельман воздел указательный палец вверх. – Целых триста тысяч!

– Я всё отдам в срок, – просительно затараторил Молчун. – Деньги будут уже через неделю! Любой процент, мистер Апельман, пожалуйста! – Молчун едва не вскочил со стула, едва не ринулся к столу, но Апельман остановил его жестом.

– Где, говорите, ваш загородный дом? – Хаим открыл терминал, что стоял перед ним на столе.

– Пригород Шантонис, Фарто-драйв, квартал Зелёный Уголок, дом номер семьсот четыре.

Несколько минут Апельман внимательно рассматривал что-то на экране терминала, жамкая пухлыми губами. Нет-нет он посматривал на Молчуна, кивал и улыбался.

– Ну что же, мистер Трангаут, это ведь ваша фамилия? – спросил ростовщик.

– Конечно, – кивнул Молчун. – Я могу показать документы.

– Ну что же, – продолжил Апельман. – Думаю, я смогу вам помочь, но мой интерес тоже нужно учитывать, вы согласны?

– Да-да, ну а как же иначе, – Молчун энергично закивал.

– Так вот. Я дам вам нужную сумму, прямо сегодня. И мой интерес будет составлять ровно треть, то бишь сто тысяч кредитов.

– Я согласен! Я согласен, мистер Апельман!

– Хорошо, тогда сейчас мы распечатаем пару бумаг и подпишем небольшой договорчик, потом пригласим свидетеля, который зафиксирует сделку, и вы получите деньги. Приступим!

После подписания договора и визирования двух экземпляров гориллоподобным свидетелем Молчун получил деньги наличными, пачками стокредитовых купюр, запаянных по сто тысяч в жёсткий пластик. Всё это он сложил в любезно предоставленный Апельманом бумажный пакет и покинул офис.

Половинка находился в ателье, где под надзором Дика Варго директор, а по совместительству и старший мастер Заловски со своим помощником-андроидом Серовым делали ему новую внешность. Молчун всё время колесил по городу, собирая информацию, встречаясь с какими-то людьми. Вероника просиживала дни напролёт дома, соединившись кабель-контактом с терминалом и изучая то, чем снабжал её Молчун.

– Закругляйся с терминалом, Веро, – сказал в один из дней Молчун. – Ты хорошо поработала, теперь пришло время и отдохнуть. Вот тебе деньги, – он положил перед девушкой пачку банкнот, – походи по магазинам, прикупи себе всякого разного, вечерние платья, шляпки, чулки там, что ещё женщины покупают. Посети салоны разные, на массаж сходи. Мне нужно, чтобы через четыре дня ты была свежа, полна сил и выглядела на миллион кредитов.

– Хорошо, – едва сдерживая радость, ответила Вероника. – Я поняла.

Она чмокнула его в щёку, быстро, отрывисто, и унеслась к себе в комнату. Молчун потёр щёку, её поцелуй, такой короткий, едва касание, оставил ощущение, будто приложили чем-то раскалённым.

«Так-так, Молчун, соберись, не время расплываться от поцелуев как кисель. Она просто так поблагодарила. Всего лишь. Что она может найти в тебе? Ей нужна свобода, нужны простые радости, ей нужна хорошая жизнь. А что можешь дать ей ты? Только войну, грязь, убийства, погони и постоянное напряжение, постоянный цейтнот. Осади, Молчун, может быть, потом, когда-нибудь. Если оно будет, это потом».

Прошла неделя, приближался срок выплаты долга Апельману. Вечером Молчун должен был нести деньги в офис ростовщика, но был уверен, что сегодня никто его не примет. И завтра тоже. Игру частного инвестора Молчун уже знал, договор, который они заключили, имел «второе дно», как говорили в адвокатской среде. «Второе дно», или «подставу», Молчун обнаружил сразу, скрытый текст на листе бумаги, который проявлялся при просвечивании. Любой суд встанет на сторону ростовщика, случись спор. А текст был прост, всего один абзац, в нём был пункт, в котором оговаривалось, что если долг будет возвращён не вовремя, то за каждые сутки просрочки сумма долга возрастает вдвое. Итого получалось, что если Молчун просрочит пару дней, то отдать придётся никак не меньше миллиона шестисот тысяч кредитов. А если три дня или больше, то тогда… страшно представить, что становится с людьми, которые задолжали сумму, превышающую их реальные возможности откупа. Механик рассчитал точно, Апельман подведёт его к такой сумме, чтобы она соответствовала цене загородного дома, который якобы продавал Молчун.

Как и положено, Молчун вечером посетил офис Апельмана, но не застал там его, хотя прибыл в оговоренное время. Мало того, он честно прождал его два часа. На следующий день механик отправился к ростовщику прямо с утра и провёл весь день в коридоре делового центра. Уже уходя вечером, когда автоматические полотёры выползали из своих нор-боксов, Молчун усмехнулся.

Утром третьего дня Молчун заехал в адвокатскую контору «Декстер и Эванс», забрал оттуда одного из работников, и они вместе отправились в офис Апельмана.

Как ни странно, но ростовщик оказался на месте, он с улыбкой встретил своего должника, предложил присесть, а когда в кабинет вошёл адвокат, вопросительно приподнял бровь.

– Это со мной, – пояснил Молчун, положил на стол Апельману его же бумажный пакет с деньгами. – Вот, четыреста тысяч, мистер Апельман. Я приходил позавчера и вчера, но вас не было на месте.

Ростовщик двумя пальцами раскрыл пакет, заглянул в него, надул пухлые губы и забарабанил по столу.

– Ну, не знаю, куда вы приходили, я-то здесь постоянно, с утра до самого вечера, тружусь как пчёлка. Может, вы попутали подъезд, здесь, знаете ли, всё такое одинаковое, или этаж, всякое бывает.

– Нет-нет, всё точно, – уверил ростовщика Молчун.

– О-хо-хо! – горестно, делая вид, что всё понимает, вздохнул Апельман. – Я всё понимаю, мистер Трангаут, всё понимаю. Опустим всё лишнее, не будем спорить попусту, кого не было на месте, а кто опоздал. Но вы всё равно просрочили выплату долга, а потому придётся заплатить процент за просрочку.

– Но…

– Никаких но, мистер Трангаут, – голос Апельмана стал жёстким, а Молчун отметил, что он нажал на скрытую под столешницей кнопку. Через несколько секунд в кабинет вошёл тот самый свидетель, который заверял договора. – Это мой юрист, он прояснит вам, какие проценты вы должны мне за просрочку! А заодно, если вам будет недостаточно разъяснений, он поговорит по-другому.

– Э-э-э… – Молчун продолжал играть роль простака.

– Вот вам и э! Доставайте ваш договор и читайте внимательно!

Молчун достал сложенный вдвое лист договора и перечитал весь текст. Потом посмотрел на ростовщика и, пожав плечами, протянул ему лист. Тот взял, с ухмылкой взглянул на документ, а потом посмотрел на просвет.

Глаза Апельмана расширялись с каждой секундой, он то отдалял лист на расстояние вытянутой руки, то приближал едва не к носу, пытаясь рассмотреть внимательнее, прочитать. Наконец он перевёл ошарашенный взгляд на Молчуна, достал свой экземпляр договора и тоже посмотрел на просвет. Пауза затянулась.

– Что за фокусы? – внезапно севшим голосом спросил Апельман и упёр тяжёлый взгляд в Молчуна. – Мой помощник свернёт вам шею, мистер шутник!

Едва помощник Апельмана двинулся в сторону Молчуна, он выхватил свой игольник и разрядил его в здоровяка, а потом направил ствол на ростовщика.

– Мистер Апельман, наш договор недействителен уже потому, что ваш помощник не является юридически уполномоченным лицом. Это раз. Ваш трюк с невидимым пунктом в договоре можно использовать и против вас, подменив бланки, это два. И третье, – Молчун указал на человека, который пришёл с ним, – это мистер Фригерс, младший партнёр адвокатской конторы «Декстер и Эванс». У этого джентльмена есть пара вопросов к вам, потому как он представляет интересы банка «Бомбардье». По сведениям службы безопасности этого банка, вы имеете долг в двенадцать миллионов кредитов. Знаете, я был поражён тем, как вы умудрились задолжать банку такие деньги.

Ростовщик поджал губы и насупился.

– Как вы узнали? – ростовщик опустил руки со стола вниз.

– Просто навёл о вас справки, и оказалось, что на Новом Марселе вы круто порезвились, провернув афёру с вкладами и займами в банке «Бомбардье», когда работали там финансистом, после чего с двенадцатью миллионами кредитов исчезли. Я сверил антропометрические данные – и оп-па, это вы. Вот тут я связался со службой безопасности банка, обрисовал ситуацию, назвавшись частным детективом, и мне пообещали помочь в вашем задержании. И, заметьте, это было до того, как я пришёл к вам. Так что вы уже с самого начала были обречены со своей схемой. Вы сами попали в ловушку, заметьте, в свою собственную. Мне только одно непонятно, чего вам не жилось тихо? Зачем светиться? Двенадцать миллионов, это же целое состояние! Девочки, яхта, вилла у моря, каждый день праздник! Чего ещё нужно для счастливой жизни?

На минуту Молчун замолчал, давая переварить сказанное Апельману, тот лишь тяжело вздыхал. А потом выхватил из-под стола пистолет, но Молчун встал и ударил ростовщика в лицо, вырвал оружие из руки, затем спокойно сел обратно.

– Теперь, что касается нашего с вами договора. Скрытый текст, который вы имели неудовольствие прочитать, гласит, что если просрочка выплаты сроком в два дня происходит по вине инвестора, сумма долга аннулируется полностью. Выходит, следуя букве договора, я вам ничего не должен. – С этими словами Молчун забрал пакет обратно и улыбнулся. – Если бы вы не были так жадны, если бы просто ссужали деньги за проценты, то вас вряд ли кто нашёл бы. Но жадность фраера сгубила, как говорят в местах не столь отдалённых.

– А как же договора? – в отчаянии возопил Апельман. – Как вы умудрились?!

– Всё произошло до нашей с вами встречи. Я просто побывал здесь ночью и поменял бланки.

Молчун встал. В этот момент открылась дверь, и в кабинет ростовщика протиснулись двое мужчин. Один тут же принялся застёгивать на руках очухавшегося помощника ростовщика наручники, а второй показал браслеты самому Хаиму Апельману, предлагая добровольно сдаться. Ростовщик послушно протянул руки. Когда силовики от адвокатской конторы выводили задержанных, Молчун тронул Апельмана за рукав.

– Мне велели передать вам привет, мистер Апельман.

– От кого? – потухшим голосом спросил тот.

– От мистера Заловски, который держит ателье по внешней отделке и ремонту андроидов. Не так давно вы обчистили его на восемьсот тысяч, плюс забрали его мастерскую – двухэтажное здание с благоустроенной территорией. Мало того, от Заловски ушла жена, разбежался персонал, и теперь он вынужден работать едва ли не простым молотком. Думаю, вам есть над чем подумать, когда будете отрабатывать долг банку. Всё, что вы плохого делаете кому-то, рано или поздно возвращается к вам. Наказание настигает всегда.

– Я смогу откупиться, – зашипел Апельман и прищурился. – И тогда я вернусь за вами!

– А вот это вряд ли. – Молчун придвинулся и зашептал на ухо ростовщику: – Ваши сбережения более не существуют, и вы не сможете ими воспользоваться. Банк, кстати, тоже. Меня тоже не существует, по официальным данным вас нашёл младший партнёр адвокатской конторы «Декстер и Эванс» Джошуа Фригерс, с которым вы имели честь познакомиться. А я всего лишь плод вашего больного воображения, но это вам на будущее.

– Да как?..

– Respice finem, что значит – предусматривай конец. Это на латыни. – Молчун грустно улыбнулся. – Прощайте, не в моих правилах учить вас жизни.

Когда кабинет опустел, Молчун забрал пакет с деньгами, вытащил из небольшого сейфа с десяток непогашенных договоров, по которым несколько бедолаг могли бы стать нищими, и тоже направился на выход. Деньги в размере двенадцати миллионов кредитов со счёта на предъявителя в отделении банка «Капарика Униа» он снял и разместил на трёх других счетах, включая счёт мистера Заловски, ещё вчера. Наличные остались у него, так что проблему с деньгами на ближайшее время он решил как нельзя лучше, хотя пришлось повозиться.

Вечером того же дня Молчун приехал в ателье Заловски. Тот уже приплясывал от нетерпения, ведь работа была закончена, и директору не терпелось показать её заказчику.

Когда Половинка, покрытый пеноплотью, вышел в смотровой зал, Молчун мысленно зааплодировал мастеру. Он подошёл к андроиду вплотную, протянул руку, но тот брезгливо покосился на механика, чуть скривив губы, потом всё же подал руку, как бы делая одолжение и разрешая пожать.

– Браво! – воскликнул Молчун. – Точная работа!

– Мы старались, – грустно ответил Заловски.

– Нет повода для печали, мастер! – Молчун приобнял за плечи директора ателье. – В любом деле есть как минусы, так и плюсы. В вашем случае количество плюсов значительно больше минусов. Держите! – Молчун протянул директору банковскую карту. – Это карта со счётом на предъявителя, здесь ровно та сумма, которую вы потеряли, когда связались с Апельманом. Думаю, мы в расчёте, я, получается, заплатил вам даже больше, чем оговаривалось.

– О! – только и смог выдавить Заловски.

– Но есть вторая часть договора, вы закрываете ателье на время, которое я вам скажу. Мало того, вы будете отдыхать там, где я же и укажу. Не бойтесь, место хорошее, природа, всё такое. Но никакой связи с внешним миром. Это ненадолго.

– Я понимаю, понимаю, – директор ателье закивал. – Всё как договаривались, мистер Олива, без проблем.

Заловски повернулся, поманил к себе девушку-андроида.

– Пойди, скажи Серову, чтобы собирал чемоданы, свои вещи собери, мы едем на отдых.

– Да, хозяин, – девушка кивнула и, развернувшись, направилась во внутренние помещения, покачивая бёдрами.

– Когда от меня ушла жена, эти андроиды стали моими друзьями, – грустно сказал Заловски.

– Ничего, вы ещё найдёте своё счастье, какие ваши годы? – Молчун похлопал мастера по плечу. – Мистер Варго отвезёт вас за город, где вы пересядете в другой транспорт. До свидания, мистер Заловски, и спасибо вам за работу.

– Что вы! Вам спасибо! – Заловски крутил в руках банковскую карту. – Вас прямо бог послал ко мне, ведь я теперь смогу купить помещение больше, нанять персонал, открыть прокат андроидов и бытовых автоматов.

– Отчасти, – Молчун кивнул и сделал жест Половинке. – Мы уходим.

Вернувшись домой, Вероника была шокирована увиденным. В прихожей, сложив руки на груди и широко расставив ноги, стоял младший из братьев Ланолли – Дацио. Одетый в серый в тонкую полоску костюм-двойку, в лаковых туфлях, с брезгливой ухмылкой на губах, он посмотрел на девушку, хмыкнул.

– А вот и наша Вероника вернулась! Ну, здравствуй, дорогая!