#img_8.jpeg

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

МИНА МИНОВИЧ, действует через телевидение.

СОКРАТ СОКРАТОВИЧ, действует посредством науки.

АГАФОН АГАФОНОВИЧ, действует непосредственно.

БЕЗДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ, апостол культуры.

ИВАН НИКОЛАЕВИЧ, апостол общепита.

ИВАН МИХАЙЛОВИЧ, апостол порядка и спокойствия.

ИВАН ДАНИЛОВИЧ, апостол планирования.

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ, апостол контроля.

ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ, апостол физкультуры.

МАРЬЯ СИДОРОВНА, апостол финансов.

МАРЬЯ ПЕТРОВНА, апостол просвещения.

МАРЬЯ ИВАНОВНА, апостол нарздрава.

БЕЗЛИКИЕ ЛИЦА

СОЦИОЛОГ, на полставке, он же — телекомментатор.

АНЮТКА, студентка-заочница.

ГРАЖДАНЕ АЛКОГОЛИКИ (Первый, Второй, Третий).

ОПЕРАТОР.

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

I

Рабочий кабинет не большого, но и не маленького начальника. На стене лозунг — «Кто хочет сделать дело — ищет средства, кто не хочет — ищет оправдание». Все здесь современно и недешево — и мебель, и телевизор, и картинки на стенах, и вазочки на полках, и костюм на начальнике, и ковер у него под ногами. Телефонные аппараты тоже «престижные», разноцветные. Но есть среди них и рядовой, черный, — он звонит. Начальник, М и н а  М и н о в и ч, в данный момент, как и обычно, на него не реагирует. Поставив локоть на стол и опершись на широкую крепкую ладонь не очень широким лбом, он спит. Об этом можно догадаться по тому, как он вздрагивает, хотя и не просыпается, от противного хрипа черного телефона. А тут еще в кабинет входит  А н ю т к а — совсем юное, а потому и бестактное существо.

А н ю т к а (громко, чтобы разбудить). Мина Минович!

Мина Минович, естественно, просыпается, но позы не меняет и вида не подает. А чтобы Анютка о том не догадалась, начинает барабанить пальцами по собственной лысине.

М и н а  М и н о в и ч (ласково). Анютка, милая, дай ты мне сосредоточиться хоть с утра…

А н ю т к а. Так уже все собрались.

М и н а  М и н о в и ч (подняв голову, с досадой). Кто — все?

А н ю т к а. Вы же сами сказали: собери апостолов (загибает пальцы) культуры, физкультуры, просвещения, нарздрава…

М и н а  М и н о в и ч. А социолога?

А н ю т к а. А социолог с «контролем» и так всегда без приглашения приходят…

М и н а  М и н о в и ч. Ладно, запускай. И Сократа предупреди — стенографировать будете.

А н ю т к а. Хорошо, Мина Минович, только чай поставлю. (Хочет уйти.)

М и н а  М и н о в и ч. Погоди! Это правда, что апостолы меня миной замедленного действия зовут?

А н ю т к а (от дверей). Но вы же называете их апостолами. (Выходит.)

М и н а  М и н о в и ч. Сейчас я вам тоже пружины подкручу.

Входят  И в а н  С е р г е е в и ч, И в а н  В а с и л ь е в и ч, И в а н  А ф а н а с ь е в и ч, М а р ь я  И в а н о в н а, М а р ь я  П е т р о в н а  и  С о ц и о л о г. Все притихшие, озабоченные и даже торжественные.

И в а н  С е р г е е в и ч. Здравствуйте, Мина Минович!

И в а н  В а с и л ь е в и ч. С добрым утречком, Мина Минович!

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. Доброго вам здоровьечка, Мина Минович!

М а р ь я  И в а н о в н а. Мы с Марьей Петровной так рады вас видеть, Мина Минович…

М и н а  М и н о в и ч (не поднимая головы, хмуро). Я тоже… Присаживайтесь.

Все садятся. Пауза затягивается. Мина Минович просматривает бумаги.

И в а н  С е р г е е в и ч (кивнув на лозунг). Прекрасные слова, но вторую часть следовало бы заменить…

М и н а  М и н о в и ч (не поднимая головы). Чем?

И в а н  С е р г е е в и ч. Кто не хочет делать дело — ссылается на климатические условия.

С о ц и о л о г. Интересная мысль…

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. Можно подумать, что они у нас каждый квартал меняются…

М и н а  М и н о в и ч. Если это юмор, то неуместный. (Подняв голову.) А если всерьез, то тем более…

С о ц и о л о г. Но тем не менее…

М и н а  М и н о в и ч. Что — тем не менее?

С о ц и о л о г. Простите, Мина Минович.

М и н а  М и н о в и ч. Всем и так известно, что я Мина. (Захлопнул папку.) Решение, надеюсь, прочли?! Изучили?! Пришли с мыслями?!

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. Изучили, но насчет мыслей…

И в а н  В а с и л ь е в и ч. Вообще-то, никто не предупреждал насчет мыслей.

И в а н  С е р г е е в и ч. С мыслями — оно, конечно. Но мероприятия прикинули.

М и н а  М и н о в и ч. Истинный бюрократ никогда не скажет: «Я сделал дело». Он всегда изречет: «Провел мероприятие».

С о ц и о л о г (восторженно). Потрясающие слова! (Записывает.) Вы всегда так оригинальны, Мина Минович.

М и н а  М и н о в и ч. Если бы этого не сказал еще Салтыков-Щедрин.

С о ц и о л о г (обескураженно). Тем не менее…

И в а н  С е р г е е в и ч. А еще говорят, может, слышали: у нас в городе какой-то старикашка объявился. Химик. Но вид как у Иисуса Христа. Лбина…

Входят  С о к р а т  и  А н ю т к а.

…что у вашего Сократа. Вроде какую-то карболку придумал — ни антабуса, ни гипноза не надо. Разрешите, говорит, в водопроводную сеть грамм сто капнуть и всякое пьянство в народе и злоупотребления среди начальства как рукой снимет.

С о ц и о л о г (вскочив). Экстрасенс! Нет! Точно — экстрасенс! А эти могут! Они такое могут!..

М и н а  М и н о в и ч. Я вам без экстрасенса так сейчас капну, что вы у меня за десятерых заработаете! На повестке: итоги первого периода борьбы и перспективы на перспективу. Есть предложения заслушать краткие сообщения апостолов по отраслям, затем обменяемся, обобщим и поставим задачи. Начнем (обвел присутствующих взглядом) ну хотя бы… с «культуры» и начнем!

И в а н  С е р г е е в и ч (встает, сосредоточивается). Можно, конечно, и с культуры, которая, как нам всем известно, на сегодняшнем этапе является одним из звеньев, двигателем, так сказать, и материальной силой в сфере проблем, от которых зависит уровень.

М и н а  М и н о в и ч. Короче!

И в а н  С е р г е е в и ч. А если кратко, так сказать, то можно доложить, что нами разработаны и спущены мероприятия, проведено широкое совещание с узким активом, развернута работа в самой гуще. Бели же взять, так сказать, новые формы, то выпускаем «молнии» под боевым девизом «Не проходите мимо!». Опять же пополняем репертуар частушками, развернули подготовку к читательской конференции: «Образ алкоголика в зарубежной литературе». Думаем также провести молодежный вечер в клубе домохозяек: «Алкоголизм на службе империализма». Диапозитивы уже достали. Сейчас актив включен в поиски проектора. Ну, что, так сказать, еще?.. Приняли обязательство. Систематически обобщаем, чтобы сделать достоянием. Одним словом, так сказать, хотя и конечно. Тем не менее, как говорит наш социолог, развертываем широким фронтом и во всех направлениях. Так что, разрешите заверить, что к знаменательной дате проблема в основном будет решена, если можно так сказать, быстро, при высоком качестве и небольших затратах…

М и н а  М и н о в и ч. Вот это уже что-то. Вам слово, Марья Петровна.

М а р ь я  П е т р о в н а (встает и зачитывает по бумажке). «Товарищи! Я, как апостол просвещения, как всегда мило и по-доброму шутит Мина Минович, прежде всего хотела бы отметить, что учащиеся, педагоги, вся подшефная мне система, установку относительно пьянства и алкоголизма восприняла с чувством высокой гордости, активности, ответственности и включилась… «Пьянству — бой!» — такой наш, как и всех трудящихся, девиз на данном этапе борьбы за гармоничное развитие всего, что недоразвито и нуждается. Чтобы широко развернуть это дело, мы установили самые тесные связи и постоянные контакты с системой апостола здоровья и теперь всю свою многогранную деятельность осуществляем комплексно, потому что комплексность сегодня — первый показатель. Не позже, как вчера, учащиеся нашего города провели эстафету, в результате которой разнесли по квартирам листовку на чрезвычайно актуальную тему: «Хочешь сберечь беременность — не увлекайся спиртным». (Передает листовку Мине Миновичу.) Кроме этого, днями все учащиеся всех школ напишут сочинение «Мои родители: как они пьют и что я о них думаю». Надеемся, это даст педагогам богатейший материал для повседневной индивидуальной работы с учащимися. К сожалению, апостол культуры, как мы уже слышали из глубокого и содержательного сообщения Ивана Сергеевича, перехватил у нас идею относительно образа алкоголика. Но учитывая, что проблема взята ими очень узко, мы тоже напишем сочинение об алкоголике, и не только в зарубежной литературе, но и в отечественной». (Оторвавшись от текста.) Кстати, все педагоги города и актив уже посажены на просмотр мировой, русской и советской классики на предмет изъятия мест, связанных с употреблениями спиртного литературными героями. Что касается таких сцен в кинофильмах, то Иван Сергеевич обещал нам в ближайшее время дать указания киномеханикам, чтобы они при демонстрации фильмов в определенных местах закрывали объективы киноаппаратов шапками.

С о ц и о л о г. Очень интересная мысль. (Записывает.)

Неожиданно и громко хохочет Сократ.

М а р ь я  П е т р о в н а. Я сказала что-нибудь не так?

С о к р а т. Простите. Вы замечательно сказали.

М а р ь я  П е т р о в н а. И последнее… Для развития творческого полета мыслей и высоких устремлений учащихся мы порекомендуем и такую тему: «Какой мы видим нашу жизнь без водки и вина».

И в а н  С е р г е е в и ч. Интересно, как вы ее сами видите?

Марья Петровна теряется и садится.

М а р ь я  И в а н о в н а. Между прочим, Марья Петровна вам не мешала! (Встает.) Разрешите, Мина Минович, я дополню Марью Петровну, которая достаточно ярко, четко и полно раскрыла наши комплексные усилия. Я только в двух словах хочу дополнить, что по моей рекомендации будет запланирован к изданию массовый плакат: «Печень алкоголика в разрезе». (Садится.) Если будут вопросы…

С о к р а т. Какие же тут могут быть вопросы. Все абсолютно ясно…

М и н а  М и н о в и ч. Не высовывайся, Сократ, пока тебя не просят. Что у тебя, Иван Васильевич, в контроле?

И в а н  В а с и л ь е в и ч (встает). Вообще-то народ на страже! Начеку, вообще-то! Выводим в рейды по торговым точкам по нескольку тысяч контролеров, и до конца дежурства хотя бы один в губу взял. Вообще-то, и нарушений правил торговли спиртным тоже не зафиксировано, хотя вопросы, вообще-то, возникают…

М и н а  М и н о в и ч. Что за вопросы?

И в а н  В а с и л ь е в и ч. Пустяк, казалось, но директивно не установлено: сколько бутылок продавец может отпускать в одни руки. И в связи с этим у контролеров неясность и, вообще-то, дискуссия… Стоит человек с часа дня и до упора, а ему одну бутылку…

И в а н  С е р г е е в и ч. Ну установим, а что за рубежом скажут?

И в а н  В а с и л ь е в и ч. За рубежом пьют не меньше нашего.

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. И хуже, чем говорят, о нас уже не скажут.

М и н а  М и н о в и ч. Я бы не советовал лезть в международную сферу. Что у вас, Иван Афанасьевич?

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. Кросс в моей системе.

М и н а  М и н о в и ч. Массовый забег на десять тысяч под девизом: «Хочешь рекорды бить — не надо пить!»

С о к р а т (с иронией). А заплыва под девизом: «Не на что опохмелиться утром — не пей с вечера!» — вы, случайно, не запланировали?

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч (не понял иронии). Прекрасная идея, Сократыч!

И в а н  С е р г е е в и ч. И с юмором. С тебя пол-литра, Афанасьевич!

С о к р а т. При таком всеобщем дефиците на юмор и мое предложение может показаться смешным… Обхохочешься! (Социологу.) Вот у вас, например, что в плане веселенького? Цикл лекций, поди? Не угадал?

С о ц и о л о г (опешив). Народные чтения у нас.

С о к р а т. Под девизом: «Водка красит нос и чернит репутацию». В телеклуб вход свободный или по абонементу? Ах, по разнарядке для актива.

М и н а  М и н о в и ч (придя в себя от неожиданности). Ты что себе позволяешь?!

С о к р а т. Нет, наши дорогие апостолы, я вижу, нам нет оснований прибедняться. По юмору мы можем победить на любом конкурсе. «Молнии» у нас уже есть, частушки будут, сочинения напишем, империализм заклеймим, кросс — на старте, народные чтения — по разнарядке. И это получивши в руки такой документ!!! А может быть, попросим социолога, чтобы он нам уже сегодня подсчитал эффективность развернутой борьбы? (Социологу.) У вас как там принято подсчитывать: в литрах, килограммах, метрах?.. Или берутся все мероприятия, умножаются на условные два часа их продолжительности, умножаются еще раз на количество тех, кто условно мог их слышать или видеть, затем делятся на все население — и получается коэффициент эффективности.

С о ц и о л о г (восторженно). Вот это да! Вот это Сократ! Вот это мне нравится!

С о к р а т. Нравится? А меня тошнит! Меня выворачивает от всего того, что вы тут перечисляли. Эффективность будет равна нулю!

М и н а  М и н о в и ч. Сократ!!! (Бьет ладонью по столу.)

С о к р а т. Пшику будет равна! А от всей перечисленной номенклатуры мероприятий несет затхлой инертностью, беспомощностью, леностью мысли и ничем не прикрытой, беспардонной демагогией. И те, что пьют, и те, что поят, от ваших горячих мероприятий насморк схватят! Чихать на нас будут и так громко смеяться, что мы собственного голоса не услышим. И единственным утешением нам будет первое место на конкурсе собственной глупости. Все!!! Увольняюсь! Надоело! Осточертело быть холуем на побегушках у трусости и тупости! Прощайте! Я свободен! (Уходит.)

Гнетущая тишина. Взволнованней Социолог бросается то к одному, то к другому апостолу но  о н и  смываются из кабинета.

С о ц и о л о г. Товарищи! Друзья! Мина Минович, он сейчас сказал нечто такое!!! Такое нечто!!! Разрешите — в печать! Позвольте — по телевидению! Мы же и сами так думали, только никто не мог отважиться. А он взял да и вломил!

М и н а  М и н о в и ч. Анюта!!! Почему здесь посторонние?!

А н ю т к а (Социологу, со слезами). Да уходите же вы отсюда! Не видите, человеку плохо?!

Социолог исчезает, а Мина Минович с помощью Анютки, как слепой, идет к креслу у телефонов.

М и н а  М и н о в и ч (нащупывая кресло). Я должен сосредоточиться… сосредоточиться… сосредоточиться…

Анютка подает ему стакан воды. Он отпивает несколько глотков и принимает привычную позу, чтобы сосредоточиться. — локоть на стол, лоб на ладонь, пальцы на лысину. А н ю т к а  включает магнитофон и тихо выходит. Сначала льется умиротворяющая мелодия Баха, потом слышен спокойный голос Мины Миновича в записи: «Я совершенно спокоен… Я совершенно спокоен… Меня ничто не волнует… Все хорошо… Все очень хорошо… Моя правая рука тяжелеет… Живот становится мягким… Диафрагма подвижной… Ступни теплеют… Тепле… теп…» Стихают голос, музыка; постепенно темнеет. В луче прожектора — спящий Мина Минович вместе со столом и креслом возносится ввысь и повисает в воздухе. Над его головой вырисовывается нимб.

II

Поближе к рампе разместилась городская водораспределительная станция — трубы, вентили, манометры. Среди них нашлось место для дорогого телевизора. Напротив него — журнальный столик, за ним — диван. На диване — сторож-оператор  А г а ф о н  А г а ф о н о в и ч. Он открывает «столичную», наливает полстакана, готовит закуску. Все это делается с характерным для алкоголиков нетерпением. Пьет со вкусом, передергивается с отвращением. Прежде чем закусить, включает телевизор при помощи пульта дистанционного управления. На экране — живой  д в о й н и к  вознесшегося Мины Миновича. Говорит он горячо, заинтересованно, с решительной жестикуляцией, но без звука.

А г а ф о н (хитро наблюдая за телеэкраном, закусывает). Сколько гляжу — столько удивляюся. Придумать же такое! Хочешь — гляди, хочешь — слухай. А хочешь — то и слухай и гляди! (Включает на всю мощь.)

М и н а  М и н о в и ч. И не такому врагу ломали хребет, и не от такой напасти освобождались, и не такого супостата ставили на колени! Час пришел, товарищи! Терпение наше кончилось!

А г а ф о н (убавляет звук, не на шутку тревожится, механически допивает водку). Ого?!

М и н а  М и н о в и ч (на трагической ноте). Товарищи! Братья и сестры! Отцы и матери! Молодежь! Славные ветераны! Все, кто может стать в ряды, к вам мое слово, товарищи!

А г а ф о н (с болью и страхом). Таки началось… (Набирает номер телефона.)

М и н а  М и н о в и ч. Мобилизуем же все наши силы, все наши средства и возможности, чтобы мощным ударом, массированным натиском, всенародным штурмом раздавить гидру, загнать змея в могилу и забить на ней осиновый кол раз и навсегда! (Подсматривает в бумажку, отпивает из стаканчика.)

А г а ф о н (в телефонную трубку). Где тебя носить?! Включи телевизор — узнаешь что́!.. (Зло.) Какой хоккей?! Война, кажись, только не знаю — с кем. (Кладет трубку.)

М и н а  М и н о в и ч. И пусть никто не сомневается, что заклятый враг рабочего класса, трудового крестьянства и нашей славной народной интеллигенции будет поставлен на колени, что солнце… что наш… что мы… (Сбивается, теряется, но берет себя в руки и очень просто, по-человечески непосредственно обращается к телезрителям.) Давайте будем говорить, как оно есть: допились до чертиков, поперек же горла стала нам эта водка. Кончать надо, иначе… Что чума, что алкоголизм… Да что тут говорить! (Наливает себе воды в стакан.)

А г а ф о н (как стоял, так и сел). Чтоб те пусто было! Нешто так можно шутить на весь свет?! Я же свою бабу до смерти напужал! (Наливает себе полстакана, чокается с Миной Миновичем.)

М и н а  М и н о в и ч (читает). «Общеизвестно, товарищи, что так называемые «субботние» дети, то есть дети, прошу извинить, зачатые под пьяную руку, в умственном отношении неполноценны. И еще общеизвестно…»

А г а ф о н (выключив звук). А если известно, нечего и говорить. А то бабы перепужаются и рожать перестануть.

Звонит телефон.

(Снимает трубку.) Сторож-диспетчер городской водораспределительной станции у телевизора… извиняюся, у телефона! А сами кто будете?.. Не кипи. Я и сам поначалу перепужался… Ошибаешься. Пока еще не назюзюкался, но по всему видать (берет бутылку), что назюзюкаюсь. И ты меня звонками не отвлекай. Куда начальство глядить?.. Начальство глядить в перспективу, мы (смотрит в бутылку) глядим в телевизор. (Выключает телевизор, наливает полстакана.) Общественность, мать ее богородицу, глядить за порядком.

Входит очень постаревший  С о к р а т, в профессорской шапочке.

С о к р а т. Приветствую вас, высокочтимый Агафон Агафонович!

А г а ф о н. А-а… Опять ты, химик? Ну, заходи, если еще живой да не умерший. (Подает руку.)

С о к р а т. Все шутите? (Садится.)

А г а ф о н. А с какой холеры мне скучать-убиваться? Вода текёть по трубам, «пшеничная-столичная» текёть по жилам, деньги текуть из карманов. (Выворачивает и опять прячет два дырявых кармана.) Вот ты Сократом называешься, говорить, в профессорах числишьси, всю жизнь химичишь. А много ты нахимичил? В ермолке ходишь, шляпу интеллигентную купить не можешь. (Срывает с головы Сократа шапочку, бьет в нее кулаком и бесцеремонно натягивает ему на голову.)

С о к р а т. Какой вы все-таки циник, Агафон Агафонович…

А г а ф о н. Ты — Сократ! Я — Агафон! И покаместь я не допил, давай без грубости. Если надо, мы тоже в шляпах ходим. И потому имею право запросто выпереть отсюдова с треском любого академика и не погляжу, что профессор. (Выпивает.) Менделей мне нашелся…

С о к р а т (сочувственно). Все пьете?..

А г а ф о н (наливает полстакана). Я пью, но дело знаю. И начальство за это меня уважаить и знаить, в чьих руках труба. А тебя, говорить, за ненормального держать. И пока не будеть бумажки откудова надо, паскудить водопровод не позволю, будь ты трижды директором всей химии мира. Тут тебе не цирк и не академия! Тут объект! И, можно сказать, стратегический, кто понимаить…

С о к р а т (тяжело переносит запах водки). Если бы вы были сторожем обычной водокачки или при бане, я к вам не пришел бы…

А г а ф о н. То-то и оно, что не при бане. Тут, милый мой, я сам себе и профессор и академик. Захочу, к примеру, перекрою вот ту заслонку (показывает на большой вентиль) и через полчаса целый город у меня, а не у тебя, пить попросить. А всыпь ты свои порошки сдуру, посадять… обоих… на пятнадцать суток. Мне — что? (Срывает с профессора шапочку.) А ты — профессор. Представляешь себя стриженным под нулевку? (Надевает шапочку на голову Сократа, включает телевизор.)

На экране  С о ц и о л о г.

С о ц и о л о г. Вы смотрели передачу, посвященную месячнику борьбы со злоупотреблениями спиртными напитками. Перед вами выступал Мина Минович…

А г а ф о н (выключает телевизор). Понял?.. Месячник, а не годичник! Это же понимать надо! А ты хочешь все под корень… Не туды глядить твоя наука, Менделей! Не в ту сторону нацелена. Про трудящий народ не думаете. Лучше бы пошевелили своими учеными мозгами про то, в каких условиях мы пьем и как закусываем… Выпить выпьешь, а закусить?.. Бросаешь объект, бежишь в магазин, стоишь… Я стою, ты стоишь, актив стоить! Отсюдова производительность ниже критики, качество ниже производительности, наука, мать ее богородицу, — сама по себе. Да эту самую водку давно можно было в порошках и таблетках придумать!.. Ты думаешь, народу бутылка в моде? Ты думаешь, она его от дела не отвлекаеть?.. По Луне на самокатах ездим, Венеру со всех сторон общупали. Приемных пунктов стеклотары наделали — радуемси! А что мне твой пункт?! Что мне та Венера? И если ты сто́ящий Менделей и за народ болеешь, то схимичь мне для водки такую стеклотару, чтобы как из вафли, понял? Витаминов добавь, каких организм просить, чтобы народ спиртное мог выпить, тарой закусить. Едять же дети мороженое со стаканами, и мы можем!.. А?! Притих!

С о к р а т. Думаю, куда от вафельной бутылки пробку девать.

А г а ф о н. Пробку? (Берет бутылку, открывает ее зубами.) Пробку выплюнем. (Выплевывает пробку, хохочет, потом отпивает, закусывает.) Что сник, профессор?

С о к р а т. Грустно. Очень грустно, Агафон сын Агафона.

А г а ф о н. С народом разучились разговаривать, вот вам и грустно… А что ты меня так разглядываешь?

С о к р а т. Тень деградации и сизый пепел интеллекта на челе твоем, гомо сапиенс.

А г а ф о н. Ты мне тут по-заграничному не выражайси, а то я и по-нашему могу, не погляжу на ученость. (Идет к выходу.) Тоже мне… (Выходит.)

Сократ осторожно прикрывает за Агафоном дверь, подходит к трубам, закручивает вентиль сверху, откручивает снизу, снимает какую-то крышку между ними, потом вынимает из кармана небольшой пузырек и выливает содержимое в трубу, зажав нос рукой. Затем открывает и закрывает все, как было. Силы покидают старика. Он доходит до дивана и беспомощно опускается на него. Появляется  А г а ф о н, застегивая ту пуговицу, которую мог бы застегнуть не при людях.

А г а ф о н. Везёть мне на ученых. (Допивает то, что осталось в бутылке.) Выписываюсь днями из вытрезвителя — был случай: нутро запросило, а сознание прошляпило. Недоперепил, значить, ну и… Выписываюсь, конечно, чин по чину, копейки, какие у меня еще уцелели, забирають за услуги… Нет, ты понял, что делаетси?! При настоящем социализме живем, на нас мир глядить, в больницах — бесплатно, в санаториях — за так, а в вытрезвителях — плати! Я спрашиваю: это справедливо?! Это по конституции?! Или в вытрезвителях доктора семь пядей во лбу?.. Обнакновенные там доктора, и неча за них платить!.. Ветеринар тысячи частных кобелей, мать их богородица, за государственный счет досматриваеть, а с нас — деруть! Рублем бьють… Воспитывають… А я не желаю воспитываться!.. А если бы еще общественность отцепилась, писатели да журналисты передохли… Думають, на этот раз нам каюк… А мы живучие. (Обнимает Сократа.) Ты знаешь, Менделей, какие мы живучие? Меня пополам переруби, а я обеими концами дрыгать буду…

С о к р а т. А вы пользуйтесь водичкой из верхнего краника и вас не проймет самый талантливый писатель. Останетесь единственным, так сказать, реликтовым злоупотребляющим на весь наш славный город. Вам будут удивляться, как ископаемому чудовищу. Знаменитая Нэсси будет ничто по сравнению с вами. (Передает пустой пузырек.) Как говорится, все, что мог, я уже совершил… и, может быть, спас человечество.

А г а ф о н (равнодушно рассматривает пузырек). Христос Спаситель нашелси. (Возвращает пузырек.) Приключится в городе понос, тебя из-под земли достануть. В крайнем случае, на месячник борьбы свалим. (Хохочет.) Пущай себе думають, что люди от их речей животами качаются.

Сцена затемняется.

III

Интерьер водораспределительной станции вместе со своими обитателями исчезает, а интерьер присутственного места вместе со своим спящим предводителем опускается на грешную землю, чтобы дать возможность Мине поруководить грешными и во сне. Он нажимает кнопку селектора.

Г о л о с  п о  с е л е к т о р у. Анютка слушает.

М и н а  М и н о в и ч. Ты не забыла, Анютка, что у нас сегодня заседание апостольского совета по борьбе?

Г о л о с  А н ю т к и. Ну что вы, Мина Минович. У меня все записано.

М и н а  М и н о в и ч. В таком случае, будем готовить чай.

Г о л о с  А н ю т к и. Иду.

Входит  А н ю т к а  с чайными чашками на подносе. Мина Минович помогает ей разложить салфетки и расставить чашечки.

М и н а  М и н о в и ч. Отлично! Спасибо, Анютка!

А н ю т к а (озорно). Может, нашему совету вместо чая по чашечке коньяка? У меня от приема осталось…

М и н а  М и н о в и ч (смеется). Можно, если в чашечки бросить ложечки. Мы на последнем симпозиуме самому президенту общества вместо лимонада стаканчик «армянского» на трибуну поставили. Пока доклад прочитал, три раза приложился — и нет солнечного напитка. А в перерыве говорит: «Могли бы и с лимоном подать, жмоты».

А н ю т к а. Тогда фигушки. Пусть чай дуют.

М и н а  М и н о в и ч. И то правда… Телевизор вчера вечером, надеюсь, смотрела?

А н ю т к а (очень непосредственно). Ой, что вы! Какой там телевизор? С работы бегу в библиотеку, из библиотеки — на занятия. В двенадцать ложусь — на работу проснуться не могу. Кайфовое что-нибудь передавали?

М и н а  М и н о в и ч (недовольно). Кайфовое.

А н ю т к а (испуганно). Ой! Я про вас забыла! Совсем забыла! Мне это пьянство до лампочки, но вас бы я послушала… Ну надо же, забыла…

М и н а  М и н о в и ч (поучительно). Начальство, деточка, надо и смотреть и слушать. Позови мне Сократа!

А н ю т к а  выходит, С о к р а т  входит. Он снова выглядит молодым.

С о к р а т. Слушаю вас, Мина Минович!

М и н а  М и н о в и ч (добродушно). Ну и казенный ты человек, Сократ! Вместо того чтобы запросто зайти к шефу, сказать ему с утра приятное, ты — «слушаю вас! так точно! будет сделано!» Ты кем при мне служишь?

С о к р а т. Сократом, Мина Минович!

М и н а  М и н о в и ч. А ведешь себя, как заурядный клерк.

С о к р а т. Виноват, Мина Минович!

М и н а  М и н о в и ч. Да не Мина Минович виноват, а ты, несносный.

С о к р а т (совсем растерянно). Признаю, Мина Минович! Должность такая. Специфика, Мина Минович…

М и н а  М и н о в и ч. А ты мне без специфики, по-товарищески, по-дружески.

С о к р а т. Насчет выступления, что ли?

М и н а  М и н о в и ч. Другие же правды не скажут.

С о к р а т. Другие не…

М и н а  М и н о в и ч. А ты референт, правая рука по существу.

С о к р а т (смутившись). Ну что вы, какая там рука… (Спохватившись.) А выступление выше всяких ожиданий… Можно сказать…

М и н а  М и н о в и ч. Что, так уж мало ожидали?..

С о к р а т (испуганно). Что вы?! Я в том смысле, что, вообще-то, конечно, получилось неплохо, здорово, можно сказать, получилось вообще…

М и н а  М и н о в и ч (настороженно). А почему это — вообще?..

С о к р а т. В том смысле, что логично, эмоционально, стройно, можно сказать. И язык живой, примеры, конечно, были — алмазы. От текста, конечно, это… можно было бы иногда отрываться, но в целом… нормально. И текст… можно сказать… Вы же знаете мои тексты?..

М и н а  М и н о в и ч (недовольно). Что-то я не пойму, ты свой текст хвалишь или мое выступление критикуешь?

С о к р а т. Какой же он мой, текст? Про текст я в том смысле, что вы им владели, как своим… Не в том смысле, что он чужой, а в том, что не свой. (Совсем теряется.) Разрешите, я лучше выйду, а то у меня там люди. (Хочет уйти.)

М и н а  М и н о в и ч (великодушно). Да не теряйся ты, ей-богу, и не красней, как девица. Текст был хороший, что там говорить… хотя мог бы где-то быть и еще лучше. Как-никак, а в Сократах ходишь…

С о к р а т. Конечно. Думаете, я не переживаю. Сколько бы вы ни выступали, я за каждым словом слежу. А пальцы сами собой в кресло впиваются — аж, бывает, ногти посинеют. Такой уж характер, лихо на его…

М и н а  М и н о в и ч. Нормальный характер, чего уж там. И не переживай так. Не первый и не последний раз выступаем. Все, как говорится, хорошо, что хороший конец имеет.

С о к р а т (виновато). Вот в конце-то как раз…

М и н а  М и н о в и ч. А что — в конце? По-моему, конец как конец…

С о к р а т. В смысле финала, то конечно, и если взять в целом…

М и н а  М и н о в и ч. Да не виляй ты, как…

С о к р а т. Я в том смысле, что вы последнюю страницу два раза прочитали…

М и н а  М и н о в и ч (сел от неожиданности). Что ты мелешь?! Какую еще страницу?! (Вытирает пот со лба.)

С о к р а т (наливает в чашку воду, пьет сам, а то, что остается, передает шефу). Шестнадцатую страницу… Только вы здесь не виноваты… Это я недосмотрел: в ваш экземпляр две шестнадцатые положил, а вы их обе и прочитали… Когда я слушал, меня чуть кондрашка не хватила…

М и н а  М и н о в и ч (бросается к своему столу, ищет текст). Ты, Сократ, шутишь?! Ты, Сократ, с огнем, с бритвой играешь!

С о к р а т. Не такой уж я шутник. И вы не расстраивайтесь. Рассказывают, бывали случаи, когда некоторые целые доклады дважды читали. А вы единственную страничку.

М и н а  М и н о в и ч (находит текст, перекладывает страницы). Так оно и есть! Две шестнадцатые!.. Как же ты мог?! Позор на всю зону телеприема!

С о к р а т. Я не думаю, чтобы вся зона на местной программе сидела.

М и н а  М и н о в и ч. А что она еще делала, как не сидела?!

С о к р а т. В то время, когда вы выступали, по первой хоккей шел, а по третьей одиннадцатая серия. Вас, кроме наших, вряд ли кто смотрел.

М и н а  М и н о в и ч. Утешил. (Листает страницы выступления.) Подожди, так здесь же пятнадцатой страницы не хватает?!

С о к р а т. Про пятнадцатую я уже молчу, Мина Минович… Пятнадцатая, можно сказать, у меня осталась…

М и н а  М и н о в и ч (бьет кулаком по столу, кричит). Иди отсюда, провокатор! Двурушник! Волчина позорный!

С о к р а т  в страхе выбегает. Разъяренный Мина Минович мечется по кабинету. Затем подбегает к магнитофону и пытается включить его, но аппарат молчит. Сев за стол, он принимает позу, чтобы «сосредоточиться». Пальцы на черепе лихорадочно отбивают дробь. Голос срывается.

Я совершенно спокоен!!! Я совершенно равнодушен! И какого хрена мне волноваться?! Все хорошо!.. Все отлично!.. Прекрасно все, черт бы тебя подрал, идиот ты этакий!.. (Тихо, с угрозой.) Моя правая рука тяжелеет!..

Толкая друг друга, в кабинет буквально врываются взволнованные  а п о с т о л ы  и  С о ц и о л о г.

М а р ь я  И в а н о в н а. Мы потрясены!

М а р ь я  П е т р о в н а. Мина Минович, я не имею слов!

И в а н  С е р г е е в и ч. Это же надо!

И в а н  В а с и л ь е в и ч. Вообще-то, да! Ни дать ни взять!

С о ц и о л о г. Такое услышишь не часто!

М и н а  М и н о в и ч. А что, собственно, случилось?

М а р ь я  И в а н о в н а. Мина Минович, мы вас давно знаем и не надо лишней скромности. Для руководителя вашего ранга она вредна!

М а р ь я  П е т р о в н а. Мина Минович, дорогой…

М а р ь я  И в а н о в н а. Во-первых, разрешите поздравить…

И в а н  С е р г е е в и ч. От всей души, так сказать, присоединяемся.

С о ц и о л о г. Я давно не вел таких передач. Чудесно! Превосходно! Неповторимо! И не случайно после ваших выступлений нас заваливают письмами.

М и н а  М и н о в и ч. Вот оно что, оказывается…

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. Жаль, что только по местной программе. С такими выступлениями надо через спутник выходить, чтобы на всю страну! По Интервидению, как футбол, чтобы…

И в а н  С е р г е е в и ч. В глобальном, так сказать, масштабе…

С о ц и о л о г. Дайте срок…

М и н а  М и н о в и ч. Анютка, позови Сократа, пусть послушает, как подхалимы его шефа хвалят.

А н ю т к а  выходит и возвращается с  С о к р а т о м.

С о ц и о л о г. Не будем излишне скромными, Мина Минович, — железно сделано, что и говорить!

М и н а  М и н о в и ч (Сократу). Вот так, мой дорогой! Будем считать, что глас народа — глас божий.

Сократ ничего не понимает.

М а р ь я  И в а н о в н а. Мы всей семьей смотрели.

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. Такие выступления и ведут, и мобилизуют, и за душу хватают.

М а р ь я  П е т р о в н а. Особенно этот рефрен в конце: дважды одни и те же слова, дважды одни и те же мысли на возрастающем пафосе!..

С о ц и о л о г. Прекрасный ораторский прием! Его использовали еще в Древнем Риме. А в те времена умели поговорить не хуже нашего.

Мина Минович переглядывается с Сократом.

Если учесть, что хоккей был дохлый, а к одиннадцатой серии и так все было ясно, и умножить время выступления на количество населения, то эффект будет потрясающим.

И в а н  С е р г е е в и ч (в восторге). Это же надо было найти такие свежие и емкие слова! (Цитирует.) «Пусть земля горит под пьяными ногами!» От таких слов кажется — самому пятки смолит.

М и н а  М и н о в и ч. Не перестанешь пить в одиночку, когда-нибудь и на самом деле завертишься на этом ковре, как на сковороде.

Всем нравится шутка шефа.

И в а н  С е р г е е в и ч. Все, Мина Минович! Со вчерашнего дня, так сказать, — все!..

Иван Сергеевич говорит это так серьезно и уверенно, что присутствующие взрываются хохотом.

На пороге появляется  И в а н  М и х а й л о в и ч.

И в а н  М и х а й л о в и ч. Здравия желаю, Мина Минович! Приветствую вас, товарищи, и поздравляю! У меня такие новости, что от одной душа играет, а от другой в глазах темно.

М и н а  М и н о в и ч. Что же она у тебя впотьмах на ощупь играет?

И в а н  М и х а й л о в и ч. Поздравляю, товарищи! Кроме шуток, всех, особенно вас, дорогой Мина Минович. Поздравляю с исторической победой и небывалым знаменательным фактом! (Всем пожимает руки.) Со вчерашнего дня, можете себе представить, город не пьет!

М и н а  М и н о в и ч. Ты очки втирай, да меру не теряй!

И в а н  М и х а й л о в и ч. Мина Минович, дорогой, клянусь честью апостола порядка и спокойствия, как вы совершенно справедливо меня называете, заявляю официально, со всей ответственностью: город трезвый!

М и н а  М и н о в и ч. Как это — трезвый?

И в а н  М и х а й л о в и ч. Совсем! Абсолютно! Категорически ни капли! За целую ночь в миллионном городе ни одной неприятности из-за спиртного!

М а р ь я  П е т р о в н а. Невероятно!

И в а н  М и х а й л о в и ч. Телефон ноль-два замер! Если бы не…

М и н а  М и н о в и ч. Подожди минутку. (Нажимает клавишу селектора.)

Г о л о с  п о  с е л е к т о р у. Слушаю вас, Мина Минович!

М и н а  М и н о в и ч. Что у нас сегодня слышно?..

Г о л о с  п о  с е л е к т о р у. Не знаем, верить или нет, но сегодня от всех предприятий без исключения поступили какие-то невероятные сведения. Мы понимаем липу в пределах дозволенного, но чтобы все сразу и так беспардонно. Мы не можем вывести среднего, потому что оно невероятно. Производительность получается не только выше плана, но выше самых нереальных обязательств. Качество только отличное. Трудовая дисциплина идеальная. Работают, как на воскреснике: ни одного опоздания, ни одного прогула.

И в а н  М и х а й л о в и ч. А я что говорю?

Г о л о с  п о  с е л е к т о р у. Удивительно, но воровства на почве пьянства и пьянства на почве воровства не зафиксировано даже на самых кражеопасных участках.

М и н а  М и н о в и ч (зло). А почему вы считаете, что советский рабочий должен пить и красть?..

Г о л о с  п о  с е л е к т о р у (растерянно). Извините, но мои сведения…

М и н а  М и н о в и ч (перебивает). Есть и другие сведения! С вечера город не пьет!

И в а н  М и х а й л о в и ч. Совсем! Абсолютно!

М и н а  М и н о в и ч. Абсолютно! Совсем! (Отключается.) Поздравляю, товарищи! От души поздравляю, хоть поверить трудно.

С о ц и о л о г. «Кто не пьет, тот работает!» — вот это тема! Вот это рубрика! А может, фестиваль, может манифестацию грохнуть: «В трезвом городе — трезвый дух!»?

И в а н  С е р г е е в и ч. Невероятно! Чтобы после одного выступления…

С о ц и о л о г. Ну, это смотря какого!

И в а н  С е р г е е в и ч. Все равно — невероятно!

М а р ь я  П е т р о в н а. В наше время — все вероятно!

М а р ь я  И в а н о в н а. Сами, же говорили, со вчерашнего дня — ни в губу!

И в а н  В а с и л ь е в и ч. Все может быть! Один — ни в губу, другой — ни в губу, а сложи вместе — вот тебе и прирост по валу. А ежели бы на выпивон не крали, так оно бы еще не так прирастало.

И в а н  М и х а й л о в и ч. Разве в этом дело?! Вы взгляните на проблему с медицинской и морально-этической стороны! Уже сутки как пустует вытрезвитель! Пустует совсем! Абсолютно! Категорически! И мужское и женское отделения!.. Один клиент за всю ночь! И тот, как выяснилось, — неполноценный… Представляете, поступил под утро и по внешним признакам тепленький, хотя и на своих ногах. Наши, естественно, обрадовались — план есть план. Помыли, спеленали, уложили, пульс посчитали — нормальный, давление — классическое, на внешние раздражители реагирует. Подняли, поставили: тремору пальцев — никакого, в положении Бремберга — устойчив. Даем трубку — не зеленеет… Что за черт? Собрали консилиум — что же ты, братец, говорим, дурака с нами валяешь?! Раскололся под неопровержимостью улик. Я, говорит, не валяю. Я из другого города приехал, а мест в гостинице нет, а у вас, говорит, и места и досмотр. Посмеялись, за услуги взяли, отпустили. Словом, если бы не одна неприятность…

М и н а  М и н о в и ч (перебивает). Я, конечно, верю в силу нашей пропаганды, но чтобы вот так, сразу, как говорится, по горячим следам…

С о ц и о л о г. А это уже зависит от того, кто наследил. И зачем сомневаться, если есть самая точная наука в мире. Разрешите? (Нажимает клавишу селектора.) Хэлоу, Мэри, мне, пожалуйста, группу оперативного изучения текущего общественного мнения… Боб, это я. Доложи-ка ты мне, сэр, только коротко и ясно, итоги вечернего опроса выпивох после объявления месячника и, естественно, речи…

Г о л о с  п о  с е л е к т о р у. Если коротко, то ни один алкаш из пяти тысяч анкетированных ни ухом ни духом не слышал про месячник, не говоря о речи, хоть с вечера почему-то в рот не берут. Говорят, не тянет, если только этому можно верить.

С о ц и о л о г. Вот видите?!

Г о л о с  п о  с е л е к т о р у. Почему-то все в один голос жалуются на качество спиртного.

М и н а  М и н о в и ч. В каком смысле?

Г о л о с  п о  с е л е к т о р у. Вроде бы запах не тот.

М и н а  М и н о в и ч. Паразиты!

Г о л о с  п о  с е л е к т о р у. Мы не знаем, в чем дело, но какой-то запашок в городе есть.

И в а н  М и х а й л о в и ч. Я же и говорю, если бы не одна неприятность…

Резкий зуммер одного из телефонов. Анютка и Сократ бросаются к телефону, снимают трубку и вдвоем передают ее встревоженному Мине Миновичу. Все встают.

М и н а  М и н о в и ч (весь внимание). Слушаю, Семен Семенович!.. Да!.. Подводим итоги… Успехи?.. Как вам сказать… но думаем, что имеем основания… (Удивленно.) Вонь?!. Какая вонь?.. Нет, Семен Семенович!.. Нет, не нюхал!.. Окно закрыто… Откроем, Семен Семенович! Сию минуту, Семен Семенович. (Прикрыл трубку рукой.) Анюта, открой окно! (В трубку.) Есть!.. Понял!.. Объявим, Семен Семенович!.. Поднимем, Семен Сем… Мобилизуем, Семен… Есть, Сем… (Смотрит на телефонную трубку, потом кладет ее и, внимательно вглядываясь в лицо каждого, обходит всех присутствующих.)

Анютка одна не может открыть окно.

(Кричит.) Сократ! Сократ, черт бы тебя побрал. Помоги ей!

Сократ бросается на помощь Анютке.

(Присутствующим.) Что же это у нас делается?! Что под носом творится?! Алкоголиков анкетируем, а сами ни хрена не знаем!..

И в а н  М и х а й л о в и ч. Мина Минович, я как раз хотел…

М и н а  М и н о в и ч (кричит). Мало хотеть! Где готовность?! Где оперативность?! Бдительность где?! (Сократу.) И тебе никакой отставки не будет! Не надейся!

И в а н  М и х а й л о в и ч. Я как раз хотел…

В конце концов Анютке и Сократу удается открыть окно. Все присутствующие хватаются за носы от хлынувшего с улицы смрада. А н ю т к а  выбегает.

М и н а  М и н о в и ч (зажав нос). А если это вражеская провокация?! Газы если?! Биологическое оружие?! (Кричит.) Закройте вы в конце концов окно — задохнуться можно!

И в а н  М и х а й л о в и ч. Я хотел как раз…

М и н а  М и н о в и ч. В городе трупный смрад, а он мне — хотел?! В народе тревога — о чем узнаем сверху, а он мне — сказки про вытрезвители!

И в а н  М и х а й л о в и ч (решительно). При всем наличии вони, Мина Минович, город все же не пьет! Совсем! Абсолютно! Категорически!

Г о л о с  и з  р е п р о д у к т о р а  н а  у л и ц е (спокойный, твердый). Говорит штаб санитарного надзора! Говорит штаб санитарного надзора! В связи с неожиданным появлением в городе неприятных запахов невыясненного происхождения штаб призывает всех граждан вести себя спокойно и дисциплинированно. Респираторы и марлевые повязки должны быть у всех наготове. Из квартир и домов не выходить. Окна и двери загерметизировать.

М и н а  М и н о в и ч. Вы еще здесь? (В форме боевого приказа.) Всем приступить к своим обязанностям согласно плану санитарной обороны.

Все покидают кабинет. Задерживаются только Иван Михайлович и Сократ.

И в а н  М и х а й л о в и ч. Мина Минович, если что, противогаз у Анютки. (Выходит.)

Входит  А н ю т к а  с двумя противогазами.

А н ю т к а. К вам какой-то пьяный рвется…

М и н а  М и н о в и ч. Пьяный?!

А н ю т к а. Самый натуральный. С городской водокачки, говорит. Я хотела в вытрезвитель позвонить, только он говорит, что знает, откуда запах.

М и н а  М и н о в и ч. Давай его сюда! И быстро!

А н ю т к а (испуганно). Мина Минович, миленький, может, зараза какая?! От него такой падалью несет…

В дверях появляется  А г а ф о н.

А г а ф о н. Да не бойся ты! А дух от меня чижелый по всем правилам науки. И потому вас воротить, а мне приятно. Наука такая — рефлексом называется. А если я выпил, то у меня работа такая. И мой смрад — вам смрад, а ваш смрад — мне не смрад, а научный рефлекс, мать его богородицу.

М и н а  М и н о в и ч. Говори, что хотел и уходи! (Зажимает нос.)

А г а ф о н. Ужас, какие все деликатные поделались! Рабочий человек выпил, так они от него нос воротять, шарахаются, как от чумы. Да не буду я на вас дышать! Я вообще мог не приходить. Только шорох в городе и паника попусту. А слово ученое не каждому понять!..

М и н а  М и н о в и ч. Какое слово?

А г а ф о н. Я же говорю: реф-лекс.

А н ю т к а. Какой рефлекс? Что вы тут…

А г а ф о н. А я откудова знаю? Он сказал вроде этот… условный…

М и н а  М и н о в и ч. Кто — он?!

А г а ф о н. Профессор. (На Сократа.) Академик. Вот на этого похож. Извините, что я шучу. Как выпью, завсегда шучу.

М и н а  М и н о в и ч. Значит, вы сегодня пили?..

А г а ф о н. Почему — сегодня? Я каждый день пью. У меня работа такая.

М и н а  М и н о в и ч. Где вы работаете?

А г а ф о н. На трубе… «А» и «б» сидели на трубе. «А» упало, «б» пропало, а я сижу. У вас своя труба, а у меня своя… С рефлексом у меня труба. Только моей вины в том нету. (На Сократа.) Я его предупреждал.

М и н а  М и н о в и ч. Так надраться! Да я вас сейчас…

А г а ф о н. Не пужай! Я предупредить зашел. Со вчерашнего воду не пью…

А н ю т к а. Явно комплексный…

А г а ф о н. Пущай себе. (На Сократа.) Он сказал, что я так заспиртуюсь, что стану как этот… фараон сушеный. (Выходит.)

М и н а  М и н о в и ч. Теперь убедились?! (С возмущением.) Ну и работнички! Что делается, а?! Ну можно иногда подхалимнуть, можно и очки втереть — где без чего? Но надо же и меру знать! (Передразнивает.) Город трезвый! Город не пьет! Ваша речь… Ваше выступление… Вроде я сам не знаю цены своим выступлениям!.. Откройте окна, дышать нечем!

Сократ открывает окно.

Гул толпы врывается в кабинет, а вместе с ним и «запах невыясненного происхождения».

Мина Минович и Анютка хватаются за носы.

А н ю т к а. Мамочка родная!

М и н а  М и н о в и ч (командует). Всем надеть противогазы!

Г о л о с  И в а н а  М и х а й л о в и ч а (с улицы, через мегафон). Товарищи! Граждане! Прошу без паники! Прошу спокойно! Всем разойтись по домам! Спокойно, граждане! Меры будут немедленно приняты!

Г о л о с а  и з  т о л п ы. От ресторанов запах! От магазинов несет! Проверьте склады! Знамение господнее! Конец света! Живьем протухли богоотступники! Заткните этой вороне глотку!

Мина Минович закрывает окно. Все трое снимают противогазы. Мина Минович тяжело опускается в кресло, сжимает голову руками. Сократ выходит.

А н ю т к а (испуганно). Мина Минович, миленький, неужели и в правду… все перемрут?!

М и н а  М и н о в и ч (спокойно). Брось паниковать и сделай кофе.

А н ю т к а (по привычке). С коньяком или без?

М и н а  М и н о в и ч (устало). Без кофе… с лимоном.

А н ю т к а  выходит и тут же возвращается испуганная.

А н ю т к а. Мина Минович, родненький, из холодильника… В холодильнике тоже!.. (Плачет.) Теперь уже всему конец!

Зажав нос одной рукой и брезгливо держа недопитую бутылку коньяка в другой, входит  С о к р а т. Мина Минович хватает у него из рук бутылку и выбрасывает на улицу. Толпа за окном взрывается криками ужаса. В один миг площадь пустеет и становится тихо.

М и н а  М и н о в и ч (Анютке). Где ты брала эту мерзость?

А н ю т к а (растерянно). Я не помню…

Вбегает взволнованный  И в а н  М и х а й л о в и ч. В одной руке — мегафон, в другой — горлышко от бутылки.

И в а н  М и х а й л о в и ч (радостно). Мина Минович! Товарищи! Вот она… первая улика! Вы сами видели, как разбежался народ, когда кто-то выбросил через окно эту бутылку. Кажется, я напал на след!

М и н а  М и н о в и ч (иронично). Он напал! (Тоном приказа.) Неотложно обнюхать склады, магазины, гастрономы, рестораны и все остальное!

С о к р а т (с издевкой). Может, чаю чашечку, Мина Минович?!

М и н а  М и н о в и ч (срывается). Пошел бы ты со своим чаем… Пошли бы вы все… (Садится за стол, принимает позу для самососредоточения.)

На цыпочках выходит  И в а н  М и х а й л о в и ч. За ним, включив магнитофон, выходит  А н ю т к а. Сократ садится в угол и наблюдает за Миной Миновичем. Сначала из магнитофона льется умиротворяющая мелодия, потом слышится голос самого Мины Миновича: «Я совершенно спокоен… Я совершенно спокоен… Меня ничто не волнует… Все хорошо… Все совершенно хорошо… Моя правая рука тяжелеет… Живот становится мягким… Диафрагма подвижной… Ступни теплеют… теплеют, теплеют…»

Музыка стихает, сцена затемняется.

З а н а в е с.

 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

IV

Тот же интерьер. М и н а  М и н о в и ч  в своей любимой позе. С о к р а т  умышленно покашливает в углу.

С о к р а т (подходит к репродуктору). Сейчас будут передавать… (Включает.)

Г о л о с  д и к т о р а. Безусловно, успехи могли бы быть гораздо большими, если бы не неблагоприятные климатические условия. (Через паузу, бодро и оптимистично.) Уважаемые товарищи! Сообщаем, что специальным службам при активной помощи широкой общественности в самые сжатые сроки удалось выяснить источник специфического запаха в городе. Им оказался спирт и производные от него. Комиссия выясняет природу запаха и пока не рекомендует приближаться к местам хранения спиртного, которые отмечены изображением черепа на скрещенных берцовых костях. Благодарим за внимание.

Бодрая маршевая музыка заполняет кабинет. Сократ выключает репродуктор.

М и н а  М и н о в и ч. Кто писал сообщение?

С о к р а т. Что-нибудь не так?..

М и н а  М и н о в и ч. Фокусник ты у меня. В мгновение ока может превратить отвратительный смрад в специфический запах.

С о к р а т. Ваша школа. И я вам не фокусник.

М и н а  М и н о в и ч (удивленно). Интересно, кто же ты?

С о к р а т. Сократ! И будьте любезны принять это во внимание…

М и н а  М и н о в и ч (миролюбиво). Слушай, прекрати бунтовать. Это не оригинально. А от твоих услуг я еще никогда не отказывался.

Решительно входит  И в а н  М и х а й л о в и ч, за ним — М а р ь я  И в а н о в н а.

И в а н  М и х а й л о в и ч (с порога). Ну, Мина Минович, теперь, кажется, все! (Здоровается с Миной Миновичем и Сократом за руку.) Весь смысл в том, что…

М и н а  М и н о в и ч (перебивает). Смысл теперь может быть один: найти вонючего поставщика — и на скамью подсудимых мерзавца за такие фокусы!

И в а н  М и х а й л о в и ч. Пытались, Мина Минович, но…

М и н а  М и н о в и ч. Что значит — но?!

И в а н  М и х а й л о в и ч. С одной стороны — это не так просто…

М а р ь я  И в а н о в н а. А с другой — надо ли вообще…

М и н а  М и н о в и ч. Не понял?..

И в а н  М и х а й л о в и ч. Дело в том, Мина Минович, что, как выяснилось, водку, «чернила» и прочий «солнцедар» нам поставляют десятки отечественных винзаводов, ряд фирм капиталистических и развивающихся стран, а также все братские…

М и н а  М и н о в и ч. Что, и сухие вина тоже?..

И в а н  М и х а й л о в и ч. За сухие и марочные сказать не можем, поскольку их наличие в городе отсутствует.

С о к р а т. Очень хорошо! Скоро все образуется.

М и н а  М и н о в и ч. А тебе откуда знать?

С о к р а т. Какой бы я был Сократ, если бы не знал. Комиссия, как я полагаю…

М а р ь я  И в а н о в н а (перебивает). Комиссия перенюхала все, что смогла. Как ни странно, поставки с самых разных широт, а запах идентичен.

И в а н  М и х а й л о в и ч. Одеколоны, особенно тройной, который раньше пили за милую душу, теперь валит с ног. То же самое — денатурат, политура, лосьоны, тормозная жидкость… Мы так подумали, Мина Минович: может, оно и к лучшему?..

М и н а  М и н о в и ч. Прости, не улавливаю…

И в а н  М и х а й л о в и ч. К лучшему, что запахло в массовом, так сказать, порядке. Пьют же, паразиты, всякую гадость.

М а р ь я  И в а н о в н а. А теперь — дудки! К такому чудному запаху не очень-то адаптируешься.

И в а н  М и х а й л о в и ч. Да и вылавливать легче… по запаху.

М и н а  М и н о в и ч (иронично). Без собак?

И в а н  М и х а й л о в и ч (понял шутку). Где же на всех собак наберешься?

С о к р а т. Общественность будет вынюхивать…

М и н а  М и н о в и ч. Что воняет — ясно. Я должен знать, по какой причине, почему смрад?! (Марье Ивановне.) Я надеюсь…

М а р ь я  И в а н о в н а. Дело в том, Мина Минович, что лабораторные исследования проб не показали каких-либо примесей или изменений в формуле спиритус вини.

С о к р а т. И не покажут…

М и н а  М и н о в и ч (саркастически). Значит, формула чистая, а дышать нечем?! Интересная у вас наука!

И в а н  М и х а й л о в и ч. Имеется и иная версия. Только Марья Ивановна не хочет на себя брать… Никто не хочет на себя брать… Вопрос — сами понимаете… А наука пока бессильна. Не дотягивает еще наука до уровня задач…

М а р ь я  И в а н о в н а. Если исключить фактор провокации извне и принять во внимание объективность формулы спиритус вини, то остается только субъективный фактор…

И в а н  М и х а й л о в и ч. Психологического, так сказать, происхождения фактор.

М и н а  М и н о в и ч. Какого-какого?..

И в а н  М и х а й л о в и ч. В научных кругах слухи потянулись, сплетни ходят, вроде бы вы тут сами, Мина Минович, того… перехватили как бы малость…

М и н а  М и н о в и ч (настороженно). Ну-ну…

М а р ь я  И в а н о в н а. Не то что вы, непосредственно, а как бы через посредство техники, которая усилила…

И в а н  М и х а й л о в и ч. Некоторые, например, считают, что речь ваша по телевидению как бы заворожила, загипнотизировала народ, ну и внушила массам…

И в а н  М и х а й л о в и ч. От того им в нос и шибануло.

С о к р а т. Вот!

М и н а  М и н о в и ч. Вот, где собака зарыта, хочет сказать Сократ. Только, видимо, не глубоко зарыта, раз так воняет.

М а р ь я  И в а н о в н а (достает блокнот). Мина Минович, не иронизируйте, это уже наука! Комиссия перелопатила горы литературы. И я должна подтвердить, что гипноз (зачитывает из блокнота) — «это особое психофизиологическое состояние, которое возникает под воздействием психологического, главным образом словесного, воздействия на человека. В результате загипнотизированный активно реагирует на то, что внушает ему экспериментатор».

И в а н  М и х а й л о в и ч. Точно! Все сходится! (Марье Ивановне.) Ты дальше, дальше читай!..

М а р ь я  И в а н о в н а (читает). «Особенно результативно применение эмоционально-стрессовой методики гипноза для лечения групп алкоголиков. Больных погружают в гипнотический сон и в этом состоянии с помощью внушения вырабатывают у них отвращение к вкусу, запаху и виду спиртных напитков».

И в а н  М и х а й л о в и ч. Именно этот тезис я могу подтвердить свежим примером. Как раз в день вашего выступления мы подняли на ноги весь вытрезвитель — и клиентуру и обслуживающий персонал — и посадили перед телевизором. И представляете себе, Мина Минович, после первых ваших слов все погрузились в глубокий сон. Я и сам…

М а р ь я  И в а н о в н а (читает). «Содержание отношений лектора и клиентуры в групповой психиатрии зависит от личности гипнотизера, его культуры, эрудиции и особенно — от его моральной установки».

И в а н  М и х а й л о в и ч. Должности…

С о к р а т (хитро). А вы говорите — наука. «Наука сокращает нам опыты быстротекущей жизни…».

И в а н  М и х а й л о в и ч. А насчет установки — тут уж, извините, но — про вас, Мина Минович. Ведь главное — дать установку! Без установки каждый пьет сам по себе, аж до психоза, до белой горячки. А если дать ту самую эмоционально-стрессовую установку, да так, чтобы за душу схватила, и начинается как бы антипсихоз. Один антипсиханул, другой антипсиханул — цепная реакция… и дело дошло до антиалкогольного психоза в массовом порядке. Отсюда, говорят в определенных кругах, и запашок при чистой формуле. Я, конечно, за что купил, за то продал, но сплетни ходят. С этими выступлениями, скажу я вам, Мина Минович, по-дружески, надо осторожно. И ты, Сократ, когда речи писать будешь, учти, что век сейчас сумасшедший, люди нервные, возбудимые. Ты ему по-хорошему, а он — как спичка, как порох. А где порох, там и… Вам бы, Мина Минович, провериться надо… на гипноз. И эмоций убавить. Не последний же раз выступали. И Сократ понимать должен. Может, у вас какая сверхъестественная сила внушения. Гипноз — дело острое. Словом, переборщили вы, Мина Минович. Да и с Сократа ответственность не снимается.

М и н а  М и н о в и ч (Сократу, с иронией). Теперь понял, мой дорогой, что мы с тобой натворили?..

С о к р а т. Моя вина, Мина Минович, а вы тут ни при чем. И если придется, возьму всю ответственность на себя.

М и н а  М и н о в и ч. Да уж, придется. Я свою шею за твою голову подставлять не стану. Ты речь писал, а я ее только читал. Так что теперь — каждому свое.

С о к р а т. Согласен! Только не писал я ее!

М и н а  М и н о в и ч. В каком смысле?

С о к р а т. В том, что текст у меня готовый был… из старой лекции… по итогам той борьбы, что еще при царе Горохе вели.

М и н а  М и н о в и ч. И ты мне ее подсунул?!

С о к р а т. Как вам сказать?.. Кое-что, конечно, освежил в соответствии с новыми установками… По этому тексту у нас все испокон выступают, и ничего… А всеобщий психоз с вонючим рефлексом, как говорит Агафон, совсем не от вашего выступления… Моя тут вина…

М и н а  М и н о в и ч (сдержанно, но твердо). Сократ, выйди, а я подумаю, что сделать с тобой в перспективе!

С о к р а т. Никто не знает, что ждет нас в перспективе, если мы с вами так эффективно руководить будем. (Выходит.)

И в а н  М и х а й л о в и ч. Темнит философ и, как мне кажется, с больной головы на здоровенькую норовит…

М и н а  М и н о в и ч (строго). Мой Сократ, сам с ним и разберусь!

И в а н  М и х а й л о в и ч. Я к тому, что есть версии космического происхождения смрада.

М и н а  М и н о в и ч. При чем тут космос, если это только в нашем городе?! Не одни, слава богу, под космосом ходим.

М а р ь я  И в а н о в н а. Запахло бы и в других городах, если бы мы свой не блокировали по всем правилам санитарной безопасности. По варианту холеры работаем.

М и н а  М и н о в и ч (Ивану Михайловичу). Кстати, как обстановка в городе?

И в а н  М и х а й л о в и ч. Стабилизируется! Все спиртное в подвалы и бомбоубежища законопатили и черепа с костями развесили. Эшелоны с «чернилом» в тупик загнали. Винзаводы остановили. Запахи помалу улеглись, и теперь в городе тихо, как в раю.

М а р ь я  И в а н о в н а. От одного слово «водка» у народа рвота. Каждый старается не вспоминать.

М и н а  М и н о в и ч (преодолев воспоминания). А в вытрезвителях?

И в а н  М и х а й л о в и ч. Пусто! И в мужских, и в женских, и в подростковых. Используем как гостиницы. План, сами понимаете. Правда, будет недовыполнение по номенклатуре. Зато по валу — полный ажур… Город, как вы знаете, оцеплен изнутри и снаружи. Никто ни к нам, ни от нас. Но имеются трудности. Алкаши, которые по ту сторону кордона, быстро разгадали нашу слабость к спиртному. Напиваются паразиты, идут на КПП и дышат на наших. Как дыхнут — охрана врассыпную, а те — в город. Приходится вылавливать по запаху и выдворять за кордон.

М и н а  М и н о в и ч. Выходит, что и за пределами города попахивает?

М а р ь я  И в а н о в н а. Выходит, как раз наоборот.

И в а н  М и х а й л о в и ч. В том-то и научная закавыка: мы их смрад слышим, а они наш — нет! Мы, выходит, прокисли, а они свеженькие…

М а р ь я  И в а н о в н а. Это и дает нам основания сделать единственно правильный вывод: или те, что за кордоном, не смотрели вас по телевидению, или вонь какого-то иного, а не гипнотического происхождения. Такова окончательная точка зрения нашей научной комиссии.

М и н а  М и н о в и ч (растерянно). Выходит, я напрасно обидел Сократа?

И в а н  М и х а й л о в и ч. Бросьте вы переживать. Не будет Сократа, возьмете Платона. Главное, что не пьют. (Собирается уходить.) Разрешите идти? Походим, прислушаемся, принюхаемся. Если что — доложим.

М и н а  М и н о в и ч (подает руку Ивану Михайловичу и Марье Ивановне). Пока. Желаю вам…

Как только  И в а н  М и х а й л о в и ч  и  М а р ь я  И в а н о в н а  успевают закрыть за собой дверь, на пороге появляется целая толпа. С о к р а т, раскинув руки, сдерживает натиск  И в а н а  С е р г е е в и ч а, И в а н а  А ф а н а с ь е в и ч а, М а р ь и  П е т р о в н ы  и  С о ц и о л о г а. В дверях образуется пробка.

С о к р а т. Уважаемые! Почтенные! Не так напористо! Не все сразу!

М а р ь я  П е т р о в н а. Именно все!..

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. И сразу!..

И в а н  В а с и л ь е в и ч. Общие достижения…

И в а н  С е р г е е в и ч. Комплексно, так сказать, и докладываем…

С о ц и о л о г (в дверях). Мина Минович, такого еще не знал мир!..

М и н а  М и н о в и ч (Ивану Сергеевичу). «Культура», «культура», не зажимай «просвещение».

И в а н  С е р г е е в и ч (протискивается первым, за ним — остальные). Прорвется «просвещение»! При такой всеобщей, так сказать, радости и подъеме не до культуры. Ну, дела, скажу я вам, Мина Минович!

М и н а  М и н о в и ч. А что, собственно, случилось?

И в а н  С е р г е е в и ч. Вы не в курсе?!

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. Вообще-то, невероятно!

И в а н  С е р г е е в и ч. Невозможно представить!

С о ц и о л о г. В сознании масс…

М а р ь я  П е т р о в н а (Социологу). Подожди ты! У нас в школе…

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. Вообще-то, не укладывается в голове!..

С о ц и о л о г. В сознании масс…

И в а н  С е р г е е в и ч. У него не укладывается? Ты у меня глянь!..

М а р ь я  П е т р о в н а. У нас в школе…

С о ц и о л о г. В сознании масс…

М а р ь я  П е т р о в н а. Дайте же вы сказать!

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. Успеешь ты со своей школой!.. Бум, Мина Минович! Спортивный и туристский бум!

И в а н  С е р г е е в и ч. У него бум! Ты бы, так сказать, глянул, что у меня в культуре делается!..

С о ц и о л о г. Переворот! Революция! Наш славный, трезвый и непьющий город я по праву мог бы назвать городом Солнца. Я сказал все! Ура, товарищи! Товарищи, ура!!!

М и н а  М и н о в и ч. Что, собственно, произошло? И почему этот телячий восторг?

М а р ь я  П е т р о в н а (не может говорить, плачет от волнения). У нас по понедельникам во всех школах день родительских собраний. Представляете, вчера пришли все до единого и среди тысяч — ни одного пьяного. Невероятно!

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. Что школы?! Стадионы полны народом. И каждый требует собственный мяч, чтобы забить лично!

М а р ь я  П е т р о в н а. Саша Бочаров из второго «Б» рассказывает, что сколько помнит своего папу, тот вчера после работы первый раз пил чай. Невероятно!

Все начинают говорить одновременно.

И в а н  С е р г е е в и ч. В библиотеках очереди за книгами. Тысячи людей стоят со вчерашнего…

С о ц и о л о г. Цифры свидетельствуют…

М а р ь я  П е т р о в н а. Один мальчик…

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. Такой бум, а было же ни бум-бум!

И в а н  С е р г е е в и ч. Аншлаги в театрах!

С о ц и о л о г. Цифры свидетельствуют…

И в а н  С е р г е е в и ч. Смотрят и читают все что попало!

М а р ь я  П е т р о в н а. Один мальчик…

С о ц и о л о г. Цифры свидетельствуют, что…

М а р ь я  П е т р о в н а. Один мальчик из третьего «В» рассказывает: сколько помнит своего папу, тот вчера впервые не бил маму. Невероятно!

И в а н  С е р г е е в и ч. Все вышли на работу — вот это невероятно!

С о ц и о л о г. Цифры свидетельствуют, что, если раздать все книги из книгохранилищ, мы будем иметь не одну книговыдачу на человека в год, как было до этого, а сто одну!

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. Вместо двух миллионов липовоучетных физкультурников на вчерашний день, я гарантирую десять миллионов настоящих на завтрашний день!

С о ц и о л о г. Цифры свидетельствуют — и я прошу дать мне сказать, — что уже третий день трудящиеся города за четыре часа делают столько, сколько до этого и за восемь не управлялись. И, заметьте, никто не считает себя героем. Все просто работают и дают два плана. За три дня в учреждения и редакции не поступило ни одной жалобы на обычные отрицательные явления действительности. Заметьте! Стоило каждому бросить пить и начать делать свое дело как следует, и сразу же исчезли явления. Из тысячи граждан, которым я дал заполнить анкету, никто не смог точно описать вкус водки и вина. Значит, для народа не существует больше алкоголя как объективной реальности. Возникает только один закономерный вопрос…

М и н а  М и н о в и ч. Оставим вопросы науке, пусть она их и грызет без спешки. Я же лично призываю вас, товарищи, не терять головы от любых успехов и не превышать моей роли в их достижении. Я лично считаю, что на моем месте, каждый бы поступил так. И еще я лично считаю, что это только начало. Придет время — и мой феномен будет изучать вся страна…

И в а н  С е р г е е в и ч. Весь мир!

С о ц и о л о г. Все прогрессивное человечество! Ура, товарищи!

М и н а  М и н о в и ч. А сейчас все в народ, в массы! Поднимайте, возглавляйте, ведите! Если что, посоветуемся… обменяемся… послушаем, что скажут сверху…

С о ц и о л о г. Шумнуть бы, Мина Минович! Шумнуть бы!

М и н а  М и н о в и ч. Пока никакого шума и никакой информации за пределы города. Скромность! Скромность прежде всего. Она украшает. Разберемся сами, что к чему, тогда и шумнем. (Провожает посетителей до дверей.) Еще раз поздравляю и желаю! (Остается один, устало опускается в кресло.) Невероятно, хотя и факт!.. Собственным детям, родной жене ничего внушить не могу, а тут вдруг миллионный город… Невероятно!!!

Входят  С о к р а т  и  А н ю т к а.

С о к р а т (несмело). Если можно, я бы хотел в том смысле, что…

М и н а  М и н о в и ч (встает энергично, говорит бодро и сердечно). Никаких извинений, Сократыч, никаких объяснений, мой дорогой друг. Текст был как текст, хотя и не первой свежести. В конце концов, что тут скажешь нового? Водка — она и есть водка, и вреда ее не понимает, пожалуй что, абсолютный идиот. А отсюда — эффект.

А н ю т к а. Тут, наверно, главное — как прочесть, как подать аудитории. Иной же читает — мухи дохнут…

М и н а  М и н о в и ч. Безусловно! Все в эмоционально-стрессовой методике…

А н ю т к а. И от гипноза, конечно.

М и н а  М и н о в и ч. Безусловно!

А н ю т к а. Хотите или не хотите, а у вас что-то такое есть. Иной раз вы на меня как посмотрите протяжно, у меня язык отнимается, а внутри…

М и н а  М и н о в и ч. Что есть, то есть. Я теперь и сам припоминаю: сел как-то за стол — жена несет тарелку щей, а я себе думаю: сейчас она подойдет и плюхнет мне эти щи на голову. Не успел глазом моргнуть, как щи расплывались по моим плечам, а жена стояла как завороженная, хлопала глазами и ждала того, чего заслужила.

А н ю т к а. Нет-нет, можете не сомневаться — что-то есть! У каждого что-то есть от гипноза, особенно у тех, кто на руководящей должности. Иной раз вы мне на плечо руку положите или до спины дотронетесь, а меня всю как током до пят прошивает…

М и н а  М и н о в и ч. А ты, Сократ, «по собственному желанию» решил. Не может у тебя быть такого желания. А славою сочтемся.

С о к р а т. Понимаю. Тексты — мои, а гипноз — ваш…

М и н а  М и н о в и ч. Правильно мыслишь. За это я тебя и люблю. А этим не каждый Сократ похвалиться может… (Обнимает за плечи Сократа и Анютку.) А вы вообще-то представляете перспективу? (Мечтательно.) Трезвость — всеобщая! Преступность — нулевая! Производительность — неимоверная! Качество — отличное! Физкультура — всеобщая! Читаемость — абсолютная! Успеваемость — нормальная! Разводы — в границах необходимого! Воровство — в пределах разумного! Дорожные происшествия — случайные! Инфаркты — в глубокой старости! Язвы — как исключение! Психиатрички и вытрезвители — пустуют! Милиция — без работы! Профилактории — строить не надо! Тюрьмы — под музеи! Дружинники — играют с дошколятами в песочницах! Взятки — ликвидированы! Бюрократы — исчезли! Никто не бегает по учреждениям, не берет начальство за горло, пенсионеры пишут только мемуары! В театрах — никакой сатиры! Рай!!!

С о к р а т (хитро). Невероятно!..

М и н а  М и н о в и ч (совсем трезво и обыденнно). Тогда иди и постарайся положить мои мысли на бумагу по эмоционально-стрессовой методике. Пожалуй, скоро придется обратиться к городу. А может, и к стране… С приветствием.

С о к р а т. Сделаем, Мина Минович. Если рефлекс не подведет. (Выходит.)

Мина Минович включает репродуктор. Льется вторая рапсодия Листа в той ее части, где безнадежно-трагическое уступает перспективно-оптимистическому. Сцена затемняется и освещается вновь.

V

Кабинет Мины Миновича пуст. Стук в дверь, и в тот же миг на пороге появляется  И в а н  Н и к о л а е в и ч.

И в а н  Н и к о л а е в и ч. Разрешите, Мина Минович?! (Видит, что шефа нет, обращается за дверь.) Заходи! Его еще нет!

Входят  М а р ь я  С и д о р о в н а, И в а н  Д а н и л о в и ч  и  И в а н  В а с и л ь е в и ч.

М а р ь я  С и д о р о в н а. А может, подождать в приемной? Неудобно как-то.

И в а н  Д а н и л о в и ч. Неудобно, моя милая, когда ботинки жмут, а нам не до этикету…

М а р ь я  С и д о р о в н а. Ты, Данилович, только не сразу, не вдруг. Тоже ведь человек…

И в а н  Н и к о л а е в и ч. Правильно, с подходом надо, с подготовкой. Вдруг — оно и до инфаркта не долго. Помню как-то Иван Васильевич со своим контролем налетел, а у меня мухи перед глазами…

И в а н  В а с и л ь е в и ч. А вас, вообще-то, только «вдруг» и ловить…

М а р ь я  С и д о р о в н а. Тут другое дело. С подходом надо.

И в а н  Д а н и л о в и ч. Вот ты, моя милая, и начнешь с подходом. Терять тебе уже все равно нечего… поскольку положение в твоей епархии распрекраснейшее…

М а р ь я  С и д о р о в н а. Оно и в твоем приходе не лучшее…

Входит  М и н а  М и н о в и ч  и теряется от неожиданной встречи с посетителями.

М и н а  М и н о в и ч. Что такое?! Ночевали здесь, или как?

И в а н  Д а н и л о в и ч. Прости, только дела такие, что… А в обычном порядке к вам теперь не прорвешься.

И в а н  Н и к о л а е в и ч. Референты и секретари, как в футболе, стенкой стоят.

И в а н  Д а н и л о в и ч. А горплан есть горплан.

И в а н  В а с и л ь е в и ч. Вообще-то, посоветовались и решили засаду сделать.

М и н а  М и н о в и ч. Ну ладно. Засада, так засада. Признаться, я и сам уже хотел позвать вас. Присаживайтесь… Такие события разворачиваются — дух захватывает. Город буквально возрождается, люди обновляются! Такая атмосфера, что петь хочется! А время в обрез — делегации, представители, просто рядовые граждане. Каждому хочется высказаться, дать оценку, внести лепту, просто поделиться радостью бытия. Во всех сферах подъем, энтузиазм, бум в самом лучшем смысле этого слова! Ренессанс — и я не боюсь этого слова. (Посмотрел на часы.) Ну что ж, я слушаю вас, товарищи апостолы планирования, финансов, торговли, нарпита…

И в а н  В а с и л ь е в и ч. И — общественного контроля…

М и н а  М и н о в и ч. Как же нам без контроля?..

Долгая неприятная пауза. Посетители не смотрят друг на друга и прячут глаза от Мины Миновича.

А что это вы притихли, как на поминках?

И в а н  Д а н и л о в и ч. Притихнешь…

М и н а  М и н о в и ч. Народ ликует, а они…

И в а н  Н и к о л а е в и ч. Мне бы не хотелось, но…

М и н а  М и н о в и ч. Какое еще может быть «но»?..

И в а н  В а с и л ь е в и ч. Народ, вообще-то, еще не разобрался, скажу я вам, Мина Минович, от имени контроля…

И в а н  Н и к о л а е в и ч. Как бы в тумане граждане, а в кругах, близких к ранее пьющим, брожение…

И в а н  Д а н и л о в и ч. То под стойким хмельком были, то под зловонием…

И в а н  Н и к о л а е в и ч. А теперь выползать начали и не знают, чего хотят…

М а р ь я  С и д о р о в н а. А если посмотреть на положение с финансово-экономической стороны…

И в а н  В а с и л ь е в и ч. И общественного контроля, то…

И в а н  Д а н и л о в и ч. Если с экономической, то при всем моем к вам уважении…

М и н а  М и н о в и ч. Ну, что — то?! Что вы все мямлите?!

И в а н  Д а н и л о в и ч (решительно). То ка-таст-ро-фа!!!

М а р ь я  С и д о р о в н а. Кризис!!!

И в а н  Н и к о л а е в и ч. Скандал!!!

И в а н  В а с и л ь е в и ч. И я, как контроль…

И в а н  Д а н и л о в и ч. Помолчал бы ты, как контроль!

И в а н  В а с и л ь е в и ч. Тогда давайте выступать в том порядке, как условились.

М а р ь я  С и д о р о в н а. И не мямлить, как очень метко заметил Мина Минович.

И в а н  Д а н и л о в и ч. Милый мой, пойми нас правильно… Мы не готовы!..

И в а н  Н и к о л а е в и ч. Это так вдруг…

М а р ь я  С и д о р о в н а. И этот запах, и эта массовая трезвость!..

И в а н  В а с и л ь е в и ч. Вообще-то, я, как контроль…

И в а н  Н и к о л а е в и ч. При чем тут контроль?

И в а н  Д а н и л о в и ч. Ладно, пускай выговорится, а то будет тыркаться всю дорогу.

И в а н  В а с и л ь е в и ч. Между прочим, если бы контроль не тыркался, то, вообще-то, было бы еще хуже. И не контроль, а горплан в народе называют нашей основной разрушительной силой. Нас завалили жалобами — в городе вышла из строя чуть не вся канализация и можно ожидать специфического запаха, только иного характера.

М и н а  М и н о в и ч. А при чем здесь канализация!

И в а н  В а с и л ь е в и ч. А при том, что раньше народ переупоили, вот его теперь и воротит… от работы. В прошлом сантехник в основном работал за бутылку, теперь она его больше не интересует и не волнует. Я спрашиваю, что завтра будет с городом, если не заинтересовать сантехника? У меня, вообще-то, все.

Входят  А н ю т к а  и  С о к р а т.

А н ю т к а (удивленно). Ой, простите! Вы уже здесь?..

М и н а  М и н о в и ч. Мы здесь ночевали. Подай чай, а ты, Сократ, присаживайся, послушаем, что у кого запрудило.

А н ю т к а  выходит.

С о к р а т. Я не совсем понимаю…

М и н а  М и н о в и ч. Он — «не совсем»!.. Я — «совсем», и то ничего…

И в а н  Н и к о л а е в и ч. У нас в общепите и торговле не то, что запрудило, у нас хуже! Массовое увольнение официантов, подсобников, продавцов и грузчиков в гастрономах и ресторанах. Если, говорят, не поить и не обсчитывать клиента, то какой резон работать в сфере торговли и общественного питания.

М а р ь я  С и д о р о в н а. Такое же положение с обслуживающим персоналом в мясо-молочной промышленности. Все те, кто раньше что-то тянули, чтобы пропить, теперь увольняются.

И в а н  Д а н и л о в и ч. Армия не пьющих безработных растет с каждым днем. Может, и хорошо, что бывшие алкаши не пьют, но они же и не работают!

И в а н  Н и к о л а е в и ч. Они приобрели нюх, но потеряли стимул. А без стимула какая работа?

И в а н  В а с и л ь е в и ч. И в то же самое время граждане сами тянут личные гарнитуры и другие тяжести быта на седьмые этажи и выше. В лапу некому дать, потому что никто не хочет брать. Словом, ренессанс, как здесь кто-то сказал.

М а р ь я  С и д о р о в н а. Самое ужасное, что все бывшие «синюшники», кроме воровать, вымогать и пить, ничего другого делать не умеют.

М и н а  М и н о в и ч (решительно). Научим!!!

И в а н  Н и к о л а е в и ч. Мина Минович, их тысячи!

М и н а  М и н о в и ч. Научим тысячи! Миллионы научим, если надо будет!

И в а н  Д а н и л о в и ч. При всем моем, Мина Минович, я не хочу драматизировать обстановку, со всей ответственностью должен заявить, что она трагическая, и я боюсь рисовать вам перспективу. Мы можем планировать, как кому хочется, что кому хочется, и как скажут сверху, но нам никто не поручал планировать хаос! Наши сегодняшние планы не соответствуют тому, что случилось в миллионном городе!

М и н а  М и н о в и ч. Значит, надо менять планы!

И в а н  Д а н и л о в и ч. Мина Минович, при всем моем к вам, план — это закон!

М и н а  М и н о в и ч. Тогда, при всем моем к вам, надо менять закон!

И в а н  Д а н и л о в и ч. А вот этого не надо. Сколько себя помню, мы пропагандируем трезвость и ведем борьбу с пьянством, хорошо зная, что производство и реализация вина и водки из года в год увеличиваются.

М и н а  М и н о в и ч. Допустим…

И в а н  Д а н и л о в и ч. И при всем моем, не мне вам говорить, что после каждого очередного призыва к борьбе с этим делом, мы отделывались «откликами» и «заверениями». «Откликнемся» еще раз…

М и н а  М и н о в и ч. Теперь этому, кажется, пришел конец!

И в а н  Д а н и л о в и ч. Можно подумать, что вы не знаете, сколько еще позавчера приходилось спиртного на каждую душу и сколько ведомство Марьи Сидоровны получало от этих душ наличными.

М и н а  М и н о в и ч. Отныне ее ведомство будет продавать душам то, что им нужно, а не вонючую отраву. И это не пожелание. Это директива!

М а р ь я  С и д о р о в н а. Так своего же не берут, а импортного на всех не хватает!

С о к р а т. Браво! Браво апостолу финансов!

И в а н  Д а н и л о в и ч. Не надо. Хоть вы и Сократ, но, знаете, лучше не надо! Мы деловые люди! Мы проели на этом зубы! И при всем моем к вам, Мина Минович, скажу — у нас один вопрос, как гвоздь в мозгу: пронесет или не пронесет?..

С о к р а т. Браво апостолу планирования! Но на этот раз, боюсь, не пронесет.

И в а н  Д а н и л о в и ч. Погодите кричать «браво», я еще не сказал свой монолог… Если к прежнему товарообороту возврата нет, мы погибли. Полстраны работает на винные цеха. «Бормотуха» стала поистине народным напитком. Мы двадцать лет держались на крыльях сверхприбыли от «червивок» всех сортов и оттенков. Снятие с производства плодово-выгодной затянет нас в пучину нищеты, в черный омут недовыпивания, то есть хронического недовыполнения!

И в а н  Н и к о л а е в и ч. А куда девать косточковые, плодово-ягодные, виноград, если винзаводы на замок?

М и н а  М и н о в и ч. Компоты делать будешь! И виноград к столу подашь не в бутылках, а в корзинках! Привыкли, лентяи, к легкой жизни!

И в а н  Д а н и л о в и ч (взрывается). Виноград?! Яблоки?! А где тара?! Где вагоны?! У нас Гималаи бутылок и нищенские запасы банок. А кто освоит крышки?!

С о к р а т (аплодирует). Мои овации только вам, наши бесценные органы планирования! Браво! От имени многомиллионного любителя театра — браво!

И в а н  Д а н и л о в и ч. Тем не менее она воняет, ее не пьют, а поступления в госбанк скудеют. А это уже, при всем моем к вам… (Показывает на лозунг.) Сами же написали: кто хочет сделать дело — ищет средства… Сегодня мы их ищем. Подскажите, где взять?..

М и н а  М и н о в и ч. Культурными ценностями торговать будем: книгами, музыкальными инструментами, спортинвентарем, концертами, кино, домино… Они сегодня нарасхват и, кстати, импортным не уступают.

М а р ь я  С и д о р о в н а. Мина Минович, спуститесь на землю — это же капля в море, а не выручка.

И в а н  Д а н и л о в и ч. Если продать сегодня всю нашу культуру, от кино до домино, как ты говоришь, то и при этом мы не покроем даже двадцатой доли того, чего нам недостает. И я считаю, при всем моем к вам, пока не поздно, надо все открутить назад.

М а р ь я  С и д о р о в н а. Если мы не хотим всеобщей катастрофы, не надо менять вино на домино. Мина Минович, вас самого скоро возьмут за жабры.

И в а н  Д а н и л о в и ч. И любой волюнтаризм, с гипнозом он или без…

И в а н  Н и к о л а е в и ч. Стыд сказать! Сейчас в рестораны приходят, как в столовку, чтобы поесть! А почему бы и нет? Целковый отдал, по первому классу нажрался, музыку на дармовщинку послушал и — шмыг за двери. Ни свадеб, ни диссертаций, ни банкетов, ни «замо́чек», откуда же выручка?! Откуда чаевые? И кто же тебе даст премию?! Мина Минович, нас можно понять — мы горим синим пламенем. Без стимулов мы…

М и н а  М и н о в и ч (настойчиво). Перебьетесь!

И в а н  Н и к о л а е в и ч. Мы можем и перебиться, а казна?..

М а р ь я  С и д о р о в н а. Мина Минович, не шутите! За четыре трезвые дня только в нашем городе недопоступило — не знаете сколько?! А теперь перемножьте это «сколько» на все остальные дни года! А если смрад разнесется по другим городам и весям?

И в а н  В а с и л ь е в и ч. Вообще-то, при всей своей массовости, Мина Минович, контроль тут ничего не сможет… Не надо было всего этого начинать! Живут люди, и мы жили бы как-нибудь. А теперь завалят жалобами, потому что нарушились годами испытанные связи, распались контакты. Железный принцип: я тебе — пол-литра, ты мне — вещь со склада — выброшен и ржавеет на свалке. Раньше приехал толкач на завод, на базу, в управление, дал по бутылке «Беловежской» кому надо и они все работают на толкача. Надо тебе запчасть — дай ты, дадут тебе. Аморально?.. Аморально! Надежно?.. Надежно! И контроль…

М и н а  М и н о в и ч (взрывается). Ну, а помолчать может контроль?!

И в а н  В а с и л ь е в и ч. А на меня, вообще-то, можно и не кричать. Я, вообще-то, могу и на пенсию…

Неприятная пауза.

И в а н  Д а н и л о в и ч. И последнее… Не сегодня-завтра станут фабрики, заводы, стройки…

М и н а  М и н о в и ч. Вы с ума сошли?!

И в а н  Д а н и л о в и ч. Сойдешь, при всем моем к вам… Заканчивается сырье и материалы. Планирующие органы не могли предвидеть такого стихийного бедствия, какое дала нам трезвость, — удвоилась производительность труда! Страшно себе признаться, но мы все банкроты.

И в а н  В а с и л ь е в и ч. Все, только не контроль!

М и н а  М и н о в и ч (утомленно, почти трагично). Оставьте меня одного. (Закрывает лицо руками.)

И в а н  Д а н и л о в и ч. Это было бы проще всего…

М и н а  М и н о в и ч (в страхе). Что же делать?!

И в а н  Н и к о л а е в и ч. Надо откручивать назад…

М и н а  М и н о в и ч. Куда назад, если народ не пьет?!

И в а н  Н и к о л а е в и ч. Народ одумается…

М и н а  М и н о в и ч (кричит). Она же воняет!

И в а н  Н и к о л а е в и ч. Ничего страшного. Адаптируется, принюхается, привыкнет. От нуля начнет, от стопочки. А там, глядишь, и пойдет соколо́м. Она и раньше не духами пахла, а как потребляли! Как шла! Вспомнишь — душа… содрогнется!

И в а н а  Н и к о л а е в и ч а  начинает подташнивать, и он выбегает из кабинета. То же самое происходит и с  И в а н о м  Д а н и л о в и ч е м. Нехорошо и Ивану Васильевичу, но он пересиливает себя и остается.

И в а н  В а с и л ь е в и ч. Вообще-то, перед тем, как попросить персональную, я, как контроль, должен проинформировать кого следует, до какой катастрофы вы довели город. Но лично вас, Мина Минович, я уважаю… Хотя и не скрою, что многие поговаривают: вот, мол, тебе и мина замедленного действия, а как шандарахнула…

М и н а  М и н о в и ч (сквозь зубы). Оставьте меня одного!..

И в а н  В а с и л ь е в и ч (отводит в сторону Сократа). Не оставляй! Я долго жил, я много видел. (Выходит.)

Входит  А н ю т к а.

А н ю т к а. А чай?..

Сократ делает ей знак, чтобы вышла.

М и н а  М и н о в и ч (не отнимая рук от лица). Принеси мне, Анютка, сигарет.

А н ю т к а (наивно). Вы же не курите!

М и н а  М и н о в и ч. Если бы не воняла, я запил бы…

От воспоминаний о водке Мине Миновичу делается нехорошо, и Сократ подает ему стакан с водой. А н ю т к е  тоже нехорошо, и она выбегает из кабинета.

С о к р а т. Старайтесь не вспоминать.

М и н а  М и н о в и ч. Замолчи! (Глотнув воды.) Выходит, на психику действует не только внушение, но и самовнушение. Марья Ивановна вычитала, что такое состояние автогеном называется и вроде берет свое начало в системе йогов. (Шутит.) Еще немного, и на голову встанем или босые по углям… (Серьезно.) Сам слышал, куда дело поворачивается…

Входит  А н ю т к а  с сигаретами.

А н ю т к а. Там Иван Михайлович прибежал, к вам рвется, но я сказала…

М и н а  М и н о в и ч. А этот с чем?

А н ю т к а. С симптомом каким-то…

М и н а  М и н о в и ч. С каким еще симптомом?

А н ю т к а (растерянно). Я не знаю. Он не показывал.

Входит  И в а н  М и х а й л о в и ч.

И в а н  М и х а й л о в и ч (с порога). Симптом, Мина Минович!

М и н а  М и н о в и ч. Выкладывай, а то Анюта еще не видела.

И в а н  М и х а й л о в и ч. Шу́тите, а они на улицу повыползали, дворы забили, слоняются, не знают, что делать и чем заняться.

М и н а  М и н о в и ч. Кто слоняется?

И в а н  М и х а й л о в и ч. Эти, которые не в меру пили и алкаши бывшие. Один с плакатом: «Хочу зрелищ, потому что скучно!». Заметьте, не хлеба, не водки требует, а зрелищ! Заскучал, видите ли! А в парке «синюшники» конференцию начали…

М и н а  М и н о в и ч (удивленно). Конференцию?..

И в а н  М и х а й л о в и ч. Говорят, научно-теоретическую на тему: «Почему пить не хочется, а на работу не тянет?» Докладывают, что наш социолог сдуру им такую тему подбросил. Представляете, никто двух слов связать не может, а на трибуну лезут?!

Входит  А н ю т к а.

А н ю т к а. Иван Сергеевич с Иваном Афанасьевичем… Удержать не могу.

Из-под руки Анютки в кабинет прорываются  И в а н  С е р г е е в и ч  с  И в а н о м  А ф а н а с ь е в и ч е м. А н ю т к а  выходит.

М и н а  М и н о в и ч. Вы-то мне как раз и нужны… Что же это у вас в городе делается?! Что на улицах творится?! Что в парках происходит?! Я спрашиваю: кто будет организовывать досуг и культурный отдых трудящихся, чтобы они дурью не маялись?!

И в а н  С е р г е е в и ч. Мина Минович, какие же это трудящиеся? Трудящиеся трудятся, а эти, так сказать…

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. А эти и тогда куролесили, и теперь с ними сладу нет.

М и н а  М и н о в и ч. Сколько их вышло?

И в а н  С е р г е е в и ч. А кто их считал!

И в а н  М и х а й л о в и ч. Надо думать, все вышли, которые раньше не в меру злоупотребляли.

М и н а  М и н о в и ч. Я спрашиваю — сколько?!.

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. Легион, как сказано в Писании…

М и н а  М и н о в и ч. И это вы им роздали книги, распродали домино и на том успокоились?! А работать кто будет, я спрашиваю?! Кто будет перевоспитывать?!

И в а н  С е р г е е в и ч (взмолился). Мина Минович, разве мы не пробовали?! Только ничего не выходит! Ни один из них ничего не умеет. Все все забыли. Ни песен, ни игр, ни букв не знают. Какое же тут учение, если все водкой отшибло?!

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. По линии спортобщества группу отобрали наиболее интеллектуальных, хотели научить в домино играть — не вышло! Считать не умеют. Все очки складывают до рубля и шестнадцати копеек, а потом делят на троих и кричат «килька» в смысле «рыба». А стоит только одному крикнуть «килька», все остальные вспоминают «чернила», их начинает тошнить и игра срывается.

М и н а  М и н о в и ч. Работой, работой их надо лечить, чтобы семь потов сошло, а не игрой в домино!

И в а н  С е р г е е в и ч. О чем вы говорите? Их нельзя чему-нибудь научить! Они абсолютно тупые! Отстали от людей на тысячелетия! Обезьяну, так сказать, легче сделать человеком, чем их людьми!..

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. Мы нескольких хотели обучить прыгать через веревочку-скакалочку — не вышло! Научится и тут же забывает или ленится. Выпадение памяти на почве лени.

И в а н  С е р г е е в и ч. И при всем, так сказать, при том жалуются, что скучно, и требуют зрелищ.

И в а н  М и х а й л о в и ч. Настойчиво требуют… и даже угрожают.

М и н а  М и н о в и ч. Черт знает что!.. Сократ, что ты молчишь?

С о к р а т. На стадион их, на футбол — пускай бы голы считали и развивались.

М и н а  М и н о в и ч. Идея! Раньше же им там интересно было…

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. О-о! Если бы футбол! Так не идут же. Ассоциации у них там с галлюцинациями. Раньше каждый гол и каждый промах «замачивали», а теперь вспомнить гадко.

М и н а  М и н о в и ч. Тогда в театры их, на концерты, в филармонию бездельников!

И в а н  С е р г е е в и ч. Шутите? На концерты и спектакли у нас списки нормальных зрителей до конца этого тысячелетия составлены. Десятилетиями театралы составляли три процента от населения города, а теперь все записались.

Вбегает  И в а н  В а с и л ь е в и ч  с мешком.

И в а н  В а с и л ь е в и ч (с порога). Я говорил! Я докладывал! Я сигнализировал! А теперь — пожалуйста! (Вытряхивает из мешка сотни конвертов.) Полюбуйтесь! А это не просто письма! Это, вообще-то, народ жалуется!

М и н а  М и н о в и ч. Ты же только вчера рапортовал, что у тебя ни одной жалобы!

И в а н  В а с и л ь е в и ч. Вчера рапортовал, а сегодня их полторы тонны. Спекуляция и массовые взятки культурными ценностями. Вообще-то, потек у тебя кран — неси «Проклятых королей», бачок сломался — клади научную фантастику, подняли тебе гарнитур — давай детектив. За шахматы, за шашки и клюшки сказочную цену заламывают. И я, как общественный…

Вбегает  М а р ь я  П е т р о в н а.

М а р ь я  П е т р о в н а. Извините, я с порога… У нас такое…

М и н а  М и н о в и ч. Видимо, учащиеся учебники на джинсы меняют.

М а р ь я  П е т р о в н а. Если бы! Они задают такие вопросы, на которые учителя ответить не в состоянии!

М и н а  М и н о в и ч (срывается). Ну так поменяйте их местами! И пусть они научат своих учителей через веревочку скакать!

М а р ь я  П е т р о в н а. Как — через веревочку?..

М и н а  М и н о в и ч (хватает в одну руку телефонный аппарат). А вот так! (Начинает прыгать через шнур, как через скакалку.) Вот так! Вот так! Вот так! Ясно? (Все испуганно кивают, что ясно.) А если ясно, то катитесь все отсюда… (Ставит телефон на место.)

Входит  А н ю т к а.

А н ю т к а. К вам делегация…

М и н а  М и н о в и ч (присутствующим). Тем более, не смею никого задерживать.

Убежденные, что у Мины Миновича плохо с головой, все, кроме Сократа, выходят. Появляются  т р о е  б ы в ш и х  а л к о г о л и к о в. Это написано на их лицах и подтверждается внешним видом.

С кем имею честь?

Бывшие алкоголики не понимают вопроса и переглядываются.

С о к р а т. У вас спрашивают, кто сами будете?

П е р в ы й (тихо улыбается). А-а… Я при мебельном… грузчиком…

М и н а  М и н о в и ч (на Третьего). А он?..

В т о р о й (неожиданно хохочет). Он никто, а я — пассажир.

М и н а  М и н о в и ч. Почему — пассажир?

Второй по-идиотски хохочет.

П е р в ы й. Каждый день отставал от поезда и просил денег на билет. Значит, пассажир.

С о к р а т. А теперь? В новых, так сказать, условиях?

В т о р о й. Приехал. (Хохочет.)

М и н а  М и н о в и ч (Первому). Как ваша фамилия?

П е р в ы й. Вова…

С о к р а т. Фамилия как, Во-ва?

П е р в ы й (пожимает плечами). Была, когда в школу ходил, а потом стерлась.

М и н а  М и н о в и ч (Второму). Ну, а ваша не стерлась?..

В т о р о й (серьезно). А мне не надо. Я наличными получал. А если наличными, то фамилии не спрашивают. (На Третьего.) А он — Манечка.

П е р в ы й. Или Философ. Лоб у его — хоть поросят бей…

М и н а  М и н о в и ч (Третьему). Философ, значит?

Т р е т и й. Ну!

М и н а  М и н о в и ч. Очень приятно познакомиться, а то нам философов не хватало… Кем делегированы?

Никто из троих не понимает вопроса.

С о к р а т. Спрашиваем — кто вас сюда прислал?

П е р в ы й (понял). А-а… Наши прислали.

Т р е т и й. Ну.

В т о р о й. В парке выступают…

Т р е т и й. Бо скучно.

В т о р о й. И жрать охота…

М и н а  М и н о в и ч. Работаете?

В т о р о й. Не тянет.

Т р е т и й. Скучно.

М и н а  М и н о в и ч. Читаете?

В т о р о й. Сказал — не тянет!

Т р е т и й. Бо скучно!

М и н а  М и н о в и ч (терпеливо). Кино бы посмотрели, телевизор, если скучно.

В т о р о й. Не тянет.

М и н а  М и н о в и ч. Не тянет? Без водки, видимо, заскучали, «философы»?!

У всех троих позывы к рвоте. Сократ подает им графин с водой. Все жадно пьют.

В т о р о й. Будешь дразнить, начальник, — пришибу!..

Сократ забирает у него из рук графин.

Т р е т и й. Ну, бо скучно.

С о к р а т. Работать надо, не будет скучно. Восемь часов повкалываешь — шестнадцать проспишь. Некогда скучать будет.

П е р в ы й. Смеешься, начальник?

М и н а  М и н о в и ч. Ничуть!

В т о р о й. От работы кони дохнут.

Т р е т и й. Ну!

П е р в ы й. И если Философ сказал «ну», то это «ну»! Это нам надо… (Вспоминает.) Ну, как его?..

В т о р о й. Местком надо.

Т р е т и й. Ну!

М и н а  М и н о в и ч. Ага! Без месткома заскучали, «философы»?

Т р е т и й. Ну!

М и н а  М и н о в и ч. Не понимаю… Хочешь есть — иди в столовку. При чем тут местком?

В т о р о й. Бюллетеня не дают без месткома. А другие по бюллетеню сто процентов получают.

П е р в ы й. И целый день дома. (Вспомнил.) Вспомнил! Наши нас послали, чтобы не местком, а этот… Опять забыл…

В т о р о й. Профсоюз чтобы свой нам, начальник…

П е р в ы й. Правильно! Чтобы на жратву по бюллетеню и путевку… в синато́ру.

М и н а  М и н о в и ч. И чтобы не скучно…

В т о р о й. А ты, начальник, не умничай, мы лечиться не просились. Нам и так хорошо было.

Т р е т и й. А теперь скучно.

П е р в ы й. Делай местком, начальник!

В т о р о й. А то мы все сюда придем.

Т р е т и й. Ну!

С о к р а т. Вместо месткома мы вам, наши дорогие «философы» лучше каждое утро будем давать по бутылочке «чернил» на троих для опохмелочки…

Алкоголики хватаются за носы, их начинает тошнить.

М и н а  М и н о в и ч (стучит стаканом по графину). По шестнадцать «булек» на каждого… Буль-буль-буль…

А л к о г о л и к и  выскакивают из кабинета. Мина Минович и Сократ весело смеются. Входит  А н ю т к а.

А н ю т к а. Михаил Иванович по селектору…

М и н а  М и н о в и ч. Он меня доконает. (Нажимает кнопку.) Слушаю!

Г о л о с  И в а н а  М и х а й л о в и ч а. На КПП задержана комиссия в составе пятнадцати человек: врачи, журналисты, киношники… Для обобщения нашего опыта…

М и н а  М и н о в и ч. Нам только комиссии не хватало!..

Г о л о с  И в а н а  М и х а й л о в и ч а. Не беспокойтесь, Мина Минович, есть все основания дать ей от ворот поворот. Во-первых, от шестерых членов специфически пахнет, а у семерых выявлено спиртное.

М и н а  М и н о в и ч. Действуй в соответствии с инструкциями, и ты мне не звонил. Пусть сначала пить перестанут, а потом уже обобщать едут. И это будет принципиально с нашей стороны.

Г о л о с  И в а н а  М и х а й л о в и ч а. Есть, действовать. Только еще вот…

М и н а  М и н о в и ч. Что еще?

Г о л о с  И в а н а  М и х а й л о в и ч а. На КПП много командированных мужиков собралось. Домой рвутся. И бабы требуют впустить их в город.

М и н а  М и н о в и ч. Перебьются бабы.

Г о л о с  И в а н а  М и х а й л о в и ч а. Незаконно это, Мина Минович. Бабы есть бабы.

М и н а  М и н о в и ч. Если ты такой законник, то трезвых и без запахов пропускай, а которые провоняли, пусть лечатся. Что от них тем бабам? (Отключает селектор, Сократу.) И ты тоже не сиди. Ситуация — сам видишь… Военное, можно сказать, положение!

С о к р а т. Слушаю, Мина Минович!

М и н а  М и н о в и ч. Обзвони всех апостолов и чтобы мне каждый Иван и все Марьи…

С о к р а т (подхватывает). К утру разработали развернутые мероприятия.

М и н а  М и н о в и ч. К чертовой матери мероприятия! Чтобы к утру каждая Марья и все Иваны придумали по одному-единственному, но толковому предложению.

С о к р а т. Понял. Но…

М и н а  М и н о в и ч. Никаких «но»! Категорически никаких «но»! Или пусть приходят с заявлениями «по собственному желанию».

С о к р а т. «Но» в том смысле, что я хотел…

М и н а  М и н о в и ч. Никто не может ничего хотеть в экстремальных условиях эксперимента. Или мы… или…

С о к р а т (после паузы). Если «или не мы», то…

М и н а  М и н о в и ч. Вот именно… Ни на йоту не уступлю! Все переверну! Все перестрою, переделаю, перепланирую, и город Солнца создам, закреплю и пускай светит ярким лучом в пьяном царстве.

Сцена затемняется и освещается вновь.

VI

Все  а п о с т о л ы  уже сидели за удлиненным столом, когда  М и н а  М и н о в и ч  спустился к ним и со своим креслом, и со своим столом. А н ю т к а, как обычно, разливала чай в чашечки, что стояли перед апостолами.

А н ю т к а. Если считать меня, то заседание как раз под сервиз… на двенадцать апостолов.

М и н а  М и н о в и ч. В таком случае, апостол Сократ начнет тайную вечерю.

С о к р а т. Если я апостол, то вы, Мина Минович…

М и н а  М и н о в и ч. Хотел бы я знать в таком случае, кто из вас двенадцати меня заложит. (Принимает привычную позу, пальцы стучат по лысине.)

С о ц и о л о г. Мы полагаем, что среди присутствующих нет инакомыслящих, а меню вечери, надо думать, согласовано в инстанциях?

С о к р а т. Разумеется. И более того, там сказали, что насколько бы абсурдно ни выглядело предложение любого из апостолов, это существенно не отразится на размере его пенсии, которая грядет неумолимо. Ваше предложение, апостол культуры, и, как было условлено, единственное, оно же и основное.

И в а н  С е р г е е в и ч. Понял. И скажу: испокон веков, так сказать, культура и, опять же, искусство требовали жертв, а вы, Иван Данилович, так сказать…

С о к р а т. Конкретнее!

И в а н  С е р г е е в и ч. А конкретнее — вношу предложение отныне не урезать, там, где и так куцо.

И в а н  Д а н и л о в и ч. В принципе я мог бы согласиться с этим предложением, но…

С о к р а т. Никаких «но»! Мина Минович согласовал, и нам позволят в виде эксперимента. А экономить будем по другим статьям. Апостол общественного контроля, ваше слово!

И в а н  В а с и л ь е в и ч. Что говорить? Говорить, вообще-то, всякий может. Надо дело делать, и мы самораспускаемся. Все свои лучшие кадры, которые в штате и в активе, перебрасываем на краже-опасные участки и даем обязательство держаться на них до полной гарантии от рецидивов. А всю экономию, вообще-то, туда, где требуется.

С о к р а т. Спасибо! Я думаю, вы первый получите вашу персональную и место в раю… Апостол спокойствия и порядка!

И в а н  М и х а й л о в и ч. Если внешний порядок будет в норме, внутренний больших средств не отвлечет. А это уже само по себе будет благоприятствовать. В перспективе же в целях всяческой экономии ликвидируем все, что целесообразно ликвидировать, и оставим то, что должно остаться.

И в а н  Д а н и л о в и ч. В принципе я мог бы согласиться, но…

С о к р а т. Никаких «но»! Если не будем пить, буянить, красть и валять дурака, озолотимся!

И в а н  Д а н и л о в и ч. Если не будем, то… согласен.

С о к р а т. То-то… Слушаем вас, апостол общепита!

И в а н  Н и к о л а е в и ч. Поскольку проблема в основном упирается в гро́ши, я заверяю вас, товарищи апостолы, что мы, общепитовцы, дадим городу гро́ши, был бы харч хороший. А аппетит у народа — что надо. Я бы сказал, большой аппетит и еще больше потребности. Бывает, всех накормим и еще остается. Потом остатки в конце квартала выбрасываем — съедают, и еще мало.

И в а н  Д а н и л о в и ч. В принципе согласен, но…

С о к р а т. Принимаем к сведению без всяких «но»! Апостол нарздрава?!

М а р ь я  И в а н о в н а. Здравоохранение полагает, что исключение фактора алкоголизма дает такое ощутимое оздоровление, что мы сэкономим миллиарды как прямых, так и косвенных потерь.

С о к р а т. Принимаем к сведению это отрадное заявление… Ваше слово, апостол просвещения!

М а р ь я  П е т р о в н а. Мы, как и культура, требуем жертв. Притом учителя обязуются всех наличных дебилов и олигофренов всех трех степеней довести до аттестатов зрелости, чего бы это ни стоило. Ну а с новым трезвым поколением уже будет легче.

С о к р а т. Что хочет поведать физкультурный апостол?

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. Мы уже сегодня к вечеру зачислим в физкультурники все наличное население от младенца до старца, чтобы, с одной стороны, всех оздоровить, а с другой — сэкономить на бумаге, поскольку теперь можно будет не составлять своих списков, а пользоваться списками всенародной переписи. Отныне наш девиз: никакой липы и масса чистой бумаги!

С о к р а т. С паршивого апостола хоть шерсти клок… Апостол планирования, вы не считаете, что вам пора внести свою лепту?

И в а н  Д а н и л о в и ч. В принципе я готов, но пусть сначала внесет свою апостол финансов. Ее молитвами живет планирование.

М а р ь я  С и д о р о в н а. Раньше жило, а теперь… Единственное прошу: исключить из плана товарооборота торговли и общественного питания выручку от продажи спиртного. Закройте лавочку для бездельников. А чтобы в случае рецидива пьянства ни один из апостолов не рассчитывал на легкую жизнь за счет продажи отравы, вношу предложение, навсегда закрепить создавшееся положение.

С о к р а т. Наконец-таки! Хоть одно дельное предложение!

М а р ь я  С и д о р о в н а. Мне уже терять нечего, зато апостол планирования пошевелит мозгами, как выйти из пикантного положения.

И в а н  Д а н и л о в и ч. Согласен пошевелить в принципе, но при условии…

С о к р а т. Не ставьте условий! Вы такой же апостол, как и все другие.

И в а н  Д а н и л о в и ч. Допустим, но планы…

С о к р а т. Ничего! Выполняли же мы некогда планы, не эксплуатируя спиртное…

И в а н  Д а н и л о в и ч. В принципе — да!

С о к р а т. Так в чем же дело?

И в а н  Д а н и л о в и ч. Я не привык делать «гоп», не получив директивы.

М и н а  М и н о в и ч. Считайте, что Вы ее получили. (Пальцы снова застучали по лысине.)

С о к р а т. И выход у вас только один — планируйте с умом, сердцем, душой и ответственностью за все планы, что будут при нас и после нас. Заседание закрываю, и надолго. Хватит, назаседались! Надо же когда-то и за работу браться! И никакого разгула демократии! «Быть или не быть» — вот так стоит вопрос!

М и н а  М и н о в и ч. И не думайте, что я сойду со своего креста и вознесусь раньше, чем вы выполните свои обязательства. Да помогут нам сверху… в порядке поддержания инициативы снизу.

Сцена затемняется.

VII

В кабинете Мины Миновича  о п е р а т о р  настраивает телекамеру для трансляции «круглого стола». Здесь собрались почти все  а п о с т о л ы, М и н а  М и н о в и ч, С о к р а т, А н ю т к а, а также делегация  б ы в ш и х  а л к о г о л и к о в. С о ц и о л о г, он же комментатор, рассаживает участников телепередачи.

С о ц и о л о г. В центр, Мина Минович! Вот сюда. Вас, Иван Данилович, и вас, Марья Сидоровна, на чьи плечи легло так много, я попрошу по обе стороны от Мины Миновича.

И в а н  С е р г е е в и ч (шутит). Можно подумать, что я все время в пристяжных ходил…

С о ц и о л о г. Не хотел вас обидеть, но место «культуры» рядом с «образованием» и «здравоохранением». В этой тройке вы коренной!

И в а н  С е р г е е в и ч. Согласен. Буду сидеть, как в цветах.

С о ц и о л о г. Тем более что передача цветная и мне надо хоть одно яркое пятно.

И в а н  С е р г е е в и ч. Сам ты пятно. (Садится между Марьей Петровной и Марьей Ивановной.) Ты бы меня с Анюткой посадил, вот это было бы пятно.

М и н а  М и н о в и ч. «Культура», не хами!

С о ц и о л о г. Анютку мы посадим… давай-ка сюда, Анютка! (Поучительно.) В любой передаче телезритель должен иметь на что глаз положить… «Торговлю» прошу на левый фланг, «физкультуру» — на правый.

И в а н  В а с и л ь е в и ч. А мне куда?

С о ц и о л о г. «Контроль» должен сам найти свое место, но держаться поблизости от нашей уважаемой делегации.

Бывшие алкоголики садятся за спинами апостолов. Они хорошо одеты, чисто выбриты, хотя носы у них такие же сизые, как и раньше. Социолог идет к камере, примеривается. А оператор в это время припудривает носы бывшим выпивохам.

Чудесно! Полминуты на адаптацию — и начнем… Все держатся бодро, свободно, хотя никто не забывает, что на него смотрят миллионы. Никаких текстов. Этого современный зритель не переносит и не прощает. За Мину Миновича я спокоен, а остальных — попрошу… Идем сразу в эфир… А слово — не воробей… Итак, приготовились… (Смотрит на часы.)

М и н а  М и н о в и ч. Подождите, а где Иван Михайлович?

А н ю т к а. Он просил передать, что задерживается по чрезвычайно важной причине.

М и н а  М и н о в и ч. Ну, если по «чрезвычайно», то начнем без него.

С о ц и о л о г. Монитор!.. Три-четыре. (В телекамеру.) Здравствуйте, наши уважаемые, дорогие телезрители. Мы не сомневаемся, что вы давно, с нетерпением и волнением ждете этой исторической передачи. Сегодня, как видите, здесь собрались лучшие из лучших нашего славного города, на чьи плечи легли все тревоги и все трудности, которые мы мужественно пережили за последнее время. Перед вами те, кто фактически, а не на словах, возглавили движение всего населения не только по преодолению специфического запаха, но и за то, чтобы превратить наш славный город в действительный город солнца, света и высокой эстетики. Предоставим же первое слово тому, кто был в центре всех необычных и чрезвычайных событий, тому, кто возглавил и повел, кто не жалел ни времени, ни сил, ни таланта, ни здоровья, кто не отступил и довел дело до апофеоза! Попросим нашего дорогого и любимого Мину Миновича. (Аплодирует.)

Все активно и долго аплодируют.

П е р в ы й (из бывших алкоголиков). А мы когда скажем?..

Этот вопрос так шокирует Социолога, что он открывает рот, а закрыть не может. Оператор отводит объектив телекамеры. Положение спасает Мина Минович.

М и н а  М и н о в и ч (делегации). За вами, товарищи, последнее слово. А вначале мы хотели бы высказать все наше восхищение, всю нашу радость за вас, наша гордость и наша слава! Для вас и во имя вас и всех тех, кого вы представляете, мы совершили то, что совершили!

Все активно и долго аплодируют делегации. Бывшие алкоголики чувствуют себя именинниками.

С о ц и о л о г (в телекамеру). Видите, дорогие телезрители, как с первой минуты между нами установилась атмосфера дружбы, сердечности и взаимопонимания…

М и н а  М и н о в и ч (очень просто, непосредственно и тепло). Дорогие товарищи! Родные мои земляки, соседи, сослуживцы! То, что мы сегодня имеем, достойно многотысячных митингов и манифестаций, шествий и фестивалей, народных праздников и гуляний, широких научных симпозиумов и узких коллоквиумов. И все это мы сделаем в свое время. А сегодня мне, моим помощникам и коллегам хочется просто, по-человечески встретиться с вами вот так, лицом к лицу, поговорить, поделиться радостью, сказать всем без исключения добрые, искренние, идущие от сердца слова благодарности за ваше мужество, стойкость, дисциплинированность, в конце концов — трезвость, к которой мы шли и которой достигли. Достигли, товарищи! И это не сон! (Смотрит на Сократа.)

С о к р а т. А если сон, то сон во сне. А такие сны сбываются.

М и н а  М и н о в и ч (поблагодарив Сократа улыбкой и кивком головы). Как бы то ни было, а город не пьет! Он трезвый, чистый и светлый! Светлый делами, светлый людьми, их отношением к труду, к общественным делам, к своим товарищам, к своим женам, мужьям, детям! Город не пьет! Это звучит как музыка. Город ликвидировал преступность! Город научился работать и отдыхать! Город обеспечил себя всеми материальными и культурными ценностями и готов взять шефство над другими. Город, как свидетельствует статистика, ожидает демографический взрыв, товарищи! В результате которого мы будем иметь не «субботнее», а вполне нормальное пополнение. Его представители по праву будут писать в своих биографиях, что они родились в городе Солнца. (Смотрит на Социолога.)

С о ц и о л о г. В первые дни, когда все спиртное, мягко говоря, приобрело специфический запах, были все основания растеряться. Но наши кадры во главе и под непосредственным руководством…

М и н а  М и н о в и ч (перебивает). Давайте слово Ивану Даниловичу и не преувеличивайте моей роли и значения. Я делал то, что делал бы каждый на нашем месте…

С о ц и о л о г. Вам, Мина Минович, всегда была свойственна исключительная скромность и…

И в а н  Д а н и л о в и ч. Правильно. Если говорить коротко и скромно, то под руководством Мины Миновича мы все наши планы довольно быстро и без особых затрат поставили с пьяной головы на трезвые ноги. А что это значит? Это значит, что мы перестроили экономику доходов, а трезвые люди дали производительность и качество. Люди перестали искать импортное и стали брать свое.

М а р ь я  С и д о р о в н а. И деньги рекой потекли в казну!

И в а н  Д а н и л о в и ч. Мы делаем ассортимент…

М а р ь я  С и д о р о в н а. А деньги текут…

И в а н  Д а н и л о в и ч. Снижаем цены…

М а р ь я  С и д о р о в н а. А деньги текут…

И в а н  С е р г е е в и ч. Увеличиваем тиражи книг и даем народу культуру за макулатуру…

М а р ь я  С и д о р о в н а. А деньги текут…

И в а н  С е р г е е в и ч. Открываем театры и клубы, организуем концерты и массовые зрелища…

М а р ь я  С и д о р о в н а. А деньги текут…

И в а н  А ф а н а с ь е в и ч. В тысячи раз увеличиваем количество мест на турбазах и каждому болельщику продаем свой персональный футбольный мяч, каждому пенсионеру — домино и авторучку: хочешь — стучи, хочешь — пиши; каждому подростку — клюшку, каждому бывшему пьянице — скакалку.

М а р ь я  С и д о р о в н а. А деньги текут…

И в а н  Д а н и л о в и ч. Мы не только запланировали, но и открыли столько швейных мастерских, ателье, парикмахерских, что теперь каждая модница без исключения и без очереди может и шить и пороть, и стричься и завиваться на любой манер. А денежки, как говорит Марья Сидоровна…

М а р ь я  С и д о р о в н а. Головой думать начали! Повернули свои полушария в сторону народных потребностей.

М и н а  М и н о в и ч. А главное даже не в том, что мы перестроили быт и создали для человека необходимые условия за плату с него в пользу казны. Это элементарно, если думать головой, как говорит Марья Сидоровна. Главное, что тихо стало дома! Интересно — в школе! Пристойно — на улицах. Больше не пьют, не бьют, не волокут, не «дают» и не перепродают. Это дало нам возможность сократить до минимума штаты тех, кто стоял на страже.

И в а н  В а с и л ь е в и ч. Вообще-то, я, как общественный контроль, со спокойной душой ухожу на заслуженный…

С о ц и о л о г. Спасибо вам, Иван Васильевич, за интересную информацию. А теперь хотел бы спросить вас, Мина Минович, как решалась проблема привлечения к общественно полезным делам бывших, как бы это деликатнее сказать, тех, кто раньше злоупотреблял, а теперь приобщился…

М и н а  М и н о в и ч. Мне кажется, это область Марьи Петровны. Ее, так сказать, заслуги, ей и слава и слово.

М а р ь я  П е т р о в н а. Первое, что мы сделали, — это разработали программу КЛОБА. Сегодня каждый — я никого не хочу обидеть, — знает, что КЛОБА расшифровывается как кружок ликвидации отсталости и бескультурья алкоголиков. Возглавили кружки учителя. За наиболее отсталыми родителями закрепили их детей для индивидуальной работы.

С о ц и о л о г. Хотелось бы о результатах…

М а р ь я  П е т р о в н а. О результатах пока говорить преждевременно, потому что многие выпивохи безвозвратно утратили интеллект. Тем не менее сдвиги все же есть, и значительные.

М а р ь я  И в а н о в н а. Медицинские обследования свидетельствуют, что мозг у них гладкий, как колено…

М а р ь я  П е т р о в н а. И вы можете убедиться, если побеседуете с активистами КЛОБА. (Повернулась к делегации.) У них значительный прогресс как в смысле интеллекта, так и в приобретении трудовых навыков. Они, мне кажется, нашли себя.

С о ц и о л о г (Первому). Скажите, пожалуйста, как вам это удалось?

П е р в ы й (улыбается). Просто. Если искать, то каждый может…

С о ц и о л о г. Это очень интересная мысль. Поделитесь вашим личным опытом…

П е р в ы й. Там, где мох, ищу боровики, а около пней опенки… Боровики и подосиновики надо срезать ножом, а опенки можно с корнями.

В т о р о й (хохочет). А когда корзина полная, то надо сдать, а деньги жене…

Т р е т и й. Ну! А если съесть сырой мухомор, то будет скучно…

С о ц и о л о г. Очень интересная мысль.

М а р ь я  П е т р о в н а. Как вы догадались, товарищи, эти трое из КЛОБА грибников.

П е р в ы й. А я еще могу поднять и бросить. А стеклянное и с полировкой бросать нельзя. Расколется…

С о ц и о л о г. Великолепная мысль! Как видите, дорогие телезрители, у товарищей отчетливо прорезаются и разумные понятия и интеллект.

Т р е т и й. Все равно скучно…

С о ц и о л о г. А этот, как видите, даже сам шутит. А возвращение чувства юмора — это уже серьезный показатель.

Вбегает испуганный  И в а н  М и х а й л о в и ч.

И в а н  М и х а й л о в и ч (кричит). Беда, Мина Минович! Народ ломает склады и «разносит» водку! Цистерны со спиртом разливают по ведрам и канистрам! В магазинах хватают сахар и дрожжи! Видимо, отпустил гипноз!

И в а н  Д а н и л о в и ч. Ка-таст-ро-фа!!!

И в а н  Н и к о л а е в и ч. Мы не можем возвращаться к тому, что было! Не можем!!!

М и н а  М и н о в и ч (в ужасе). К тому, что было?! Никогда! Лучше в петлю, в омут головой, чем к старому! Все — за мной!!!

И в а н  М и х а й л о в и ч (решительно). Вы как хотите, а я в омут не могу. Не положено. При исполнении я…

М и н а  М и н о в и ч. Всем на объекты! Надо спасать город! Поднимать народ! Сократ, где текст?..

Все, кроме делегации, Мины Миновича и Ивана Михайловича, выбегают.

И в а н  М и х а й л о в и ч. Не поможет!..

М и н а  М и н о в и ч. Как — не поможет?!

И в а н  М и х а й л о в и ч. Дело в том, что она больше не воняет. Кажется, сам налил бы и… Еще час-два — и город перепьется «с голодухи». Вы представляете пожар в пьяном городе?..

М и н а  М и н о в и ч. Почему — пожар?

И в а н  М и х а й л о в и ч. В городе исчезла вода! Теперь уже и не воняет и не каплет. (Хочет идти.)

М и н а  М и н о в и ч. Куда же вы?!

И в а н  М и х а й л о в и ч. Искать, где запрудило. (Выходит.)

М и н а  М и н о в и ч (решительно). Я с вами!!! (Выходит.)

Сцена затемняется.

VIII

Перед водораспределительной станцией останавливаются  г р а ж д а н е  а л к о г о л и к и. Они не видят  А г а ф о н а  и  С о к р а т а, который выглядит стариком. Осмотревшись по сторонам, Третий кладет два пальца на лацкан пиджака. Второй и Первый оглядываются, отсчитывают деньги медью и передают Третьему.

П е р в ы й (передавая деньги). Тридцать восемь.

В т о р о й (передавая деньги). Тридцать восемь.

П е р в ы й. А почему по тридцать восемь, а не по тридцать семь?

В т о р о й. Рубль четырнадцать на «чернила», а две копейки на закусь. Без закуси пить вредно.

Т р е т и й. Ну!

П е р в ы й. Образовался, Философ!

Третий вынимает из-за пазухи бутылку вина, зубами срывает металлическую пробку. Первый и Второй держат свои стаканы.

Т р е т и й. По шашнадцать «булек». (Разливает вино по стаканам, себе оставляет в бутылке.)

Все дружно и звучно чокаются, подносят вино к губам, энергично выдыхают.

С о к р а т (кричит). Остановитесь!!! Не смейте!!! Не смейте!!!

Спокойно выпив, г р а ж д а н е  а л к о г о л и к и  спокойно уходят.

А г а ф о н (спьяна). Ты зачем нас не уважаешь?

С о к р а т. За что уважать-то?

А г а ф о н. Ни за что. Ты нас как народную массу уважать должон…

С о к р а т. Жалею я вас, Агафон, сын Агафона. Жалею…

А г а ф о н. Тогда выпей! (Зажимает Сократу голову под мышку, вливает ему в рот водку и дико хохочет.)

Сократ сползает на пол. Агафон долго и тупо смотрит на него, потом допивает оставшуюся в стакане водку, подходит к телефону, набирает номер.

«Скорая»? Агафон со станции… Ничего не случилось. Помер тут один… А я почем знаю? Глоток взял — и загнулся. Фамилие?.. Чьё фамилие?.. А мне откудова знать его фамилие, ежели я свою не помню… Искусственное дыхание?.. Никакого ему дыхания не надо… Вышло, говорю, из него все дыхание. (Кладет трубку.)

Сцена затемняется и освещается вновь. Реальный  М и н а  М и н о в и ч  в привычной позе спит за своим столом. Реальный  С о к р а т сидит в кресле.

Мина Минович медленно и мучительно просыпается, с трудом приходит в себя. Убедившись, наконец, что все привиделось ему во сне, потягивается, выпивает стакан воды, по привычке резко выдыхает.

М и н а  М и н о в и ч. Я совершенно спокоен…

С о к р а т. Покой вам будет только сниться…

З а н а в е с.

1978—1985