Клер Кендрик беспокойно поерзала на стуле и нервно взглянула на часы. Ожидание длилось уже двадцать минут, и чем дольше она ждала, тем сильнее, ее охватывали беспокойство и раздражение. Зачем Ник Каллахэн вызвал ее? — спрашивала она себя, по крайней мере, в десятый раз. Может быть, она допустила какую-то оплошность? Кто-то недоволен ее работой?

Нет, вряд ли. Она знала, что отлично справляется со своими обязанностями в отделе по связям с общественностью компании «Каллахэн Интернэшнл». Кроме того, даже если бы она совершила какую-нибудь ошибку, то ее вызвали бы к непосредственному начальнику, а никак не к президенту компании.

Клер подняла глаза. За широкими стеклами окон пятидесятого этажа, на котором располагался административный офис компании, струились потоки воды и слышались раскаты грома. Небо было затянуто низко нависшими свинцовыми тучами. Сквозь пелену дождя смутно вырисовывались очертания серых небоскребов. Хьюстон в январе ничуть не лучше какого-нибудь северного города, подумала Клер.

— Мисс Кендрик? — к ней обращалась секретарша Ника Каллахэна. — Мистер Каллахэн ждет вас.

Наконец-то, можно выяснить в чем дело, с облегчением подумала Клер. Секретарша, женщина средних лет, открыла перед ней двустворчатую дверь орехового дерева и ввела в солидный кабинет.

— Мисс Кендрик здесь, мистер Каллахэн, — доложила она.

— Спасибо, Ванда, — не глядя, ответил тот, продолжая что-то писать.

Ванда исчезла, бесшумно ступая по толстому серому ковру. Клер нерешительно остановилась перед огромным дубовым письменным столом. Ник Каллахэн отодвинул в сторону стопку бумаг и поднял темноволосую голову. Ярко-голубые глаза внимательно изучали Клер, и хотя она продолжала твердить себе, что ей не о чем беспокоиться, внезапный холодок пробежал по ее спине.

— Садитесь, мисс Кендрик, — негромко, но отчетливо произнес Каллахэн, жестом указывая на ряд обитых темно-красной замшей стульев, стоящих справа от стола. — Хотите чаю или кофе?

— Нет, спасибо. — Клер села, аккуратно расправив темно-синюю шерстяную юбку. Чем быстрее закончится эта встреча, тем лучше, решила она.

— Извините, что заставил вас ждать.

Клер пожала плечами. Пожалуй, Ник Каллахэн производит более приятное впечатление, чем можно было ожидать. Наслушавшись рассказов о нем, она была готова увидеть человека, напоминающего боксера-профессионала. Но, глядя на подтянутого, загорелого Каллахэна, Клер отметила, что его легче представить на горнолыжной трассе, чем на ринге. По-видимому, Каллахэн был высокого роста, но, поскольку он сидел за столом, этого нельзя было сказать наверняка. Густые темные волосы, хорошая стрижка, волевое, с резкими чертами лицо. Дорогой темно-синий костюм в тонкую полоску, ослепительно белая рубашка, красный шелковый галстук. Даже если бы Клер не знала, что Ник Каллахэн президент многомиллиардной корпорации, она бы догадалась, что он человек с положением. Все в нем говорило о власти и богатстве.

Поразительная голубизна глаз Каллахэна почти заворожила Клер. Какой-то неожиданный, невероятный, даже неуместный цвет. К его лицу скорее подошли бы задумчивые темные глаза, подумала она.

Пауза явно затянулась.

Ник Каллахэн продолжал внимательно изучать ее, постукивая по столу концом карандаша. Клер невольно напряглась под этим пристальным взглядом, и в ней вновь шевельнулось раздражение. Что это? Испытание взглядом? Что ж, она готова сыграть в эту игру. Преодолев чувство неловкости, Клер посмотрела прямо в глаза Каллахэну. Тот молчал.

Негромкий мелодичный звон нарушил тишину, и Клер перевела взгляд на большие часы в дубовом футляре, стоящие позади стола. Они показывали ровно одиннадцать.

Наконец Каллахэн отложил карандаш и заговорил:

— Я занимаюсь изучением вашей работы, мисс Кендрик.

Прежде, чем Клер успела что-либо сказать в ответ на это удивительное заявление, раздался негромкий стук в дверь и кто-то вошел в кабинет.

— Проходи, Тим, — сказал Каллахэн. — Мисс Кендрик, я попросил господина Сазерленда, администратора по кадровым вопросам, присутствовать на нашей встрече. Вы не возражаете?

Клер обернулась. Тим Сазерленд прошел через комнату и остановился прямо перед ней.

— Сидите, сидите, — сказал он, увидев, что она собирается встать, и, пожав ее руку, сел на стул напротив Клер. — Простите, я немного опоздал. — Он откинул со лба прядь темно-русых волос. Это был приятный на вид коренастый мужчина лет тридцати пяти, с карими глазами и широкоскулым веснушчатым лицом. Клер припомнила, что мельком видела его раньше.

— Ничего страшного, — сказал Ник Каллахэн. Он взял тонкую зеленую папку и снова серьезно взглянул на Клер. — Это ваше личное дело. Я внимательно изучил его и считаю, что вы просто идеальная кандидатура для выполнения одного особого поручения.

— Поручения? — переспросила Клер. О каком поручении могут вести с ней речь сам президент компании и его первый помощник? Почему они не обратились к Бетти О'Нейл, начальнику отдела, в котором работает Клер?

— У вас впечатляющие данные, — продолжил Каллахэн, игнорируя ее вопрос. Он открыл папку и, перемещая указательный палец по листу бумаги, начал перечислять: — Отличное окончание школы, стипендия имени Джесс Джоунс, диплом с отличием Техасского университета, первоклассная работа в фонде Мидлтона…

— Спасибо, — пробормотала Клер.

— Я прочел статью, которую вы написали о докторе Мидлтоне. Отличная работа, — сказал Каллахэн и, повернувшись к Тиму Сазерленду, спросил: — Ты ведь согласен со мной, Тим?

Сазерленд кивнул.

— Да. Хорошая статья, — без улыбки, как бы нехотя признал тот.

— Спасибо, но я написала эту статью несколько лет назад. Откуда вы узнали о ней, мистер Каллахэн? — в недоумении спросила Клер.

— У меня свои источники информации.

Клер показалось, что в его глазах промелькнула улыбка.

Он закрыл папку, и устало откинулся на спинку кресла.

— Мисс Кендрик, я получил предложение из журнала «Экономикс Мэгэзин». Они хотят опубликовать очерк обо мне.

Для Клер, не было ничего удивительного в том, что такой журнал проявляет интерес к президенту компании, в которой она работала. Каллахэну не было тридцати, когда он сколотил свой первый миллион, а «Каллахэн Интернэшнл», когда-то небольшая строительная фирма, в которой работало всего несколько десятков человек, теперь насчитывала более двадцати тысяч работников и имела филиалы по всему миру. По рейтингу журнала «Форчун» она входила в число 500 наиболее крупных компаний. Клер сама наводила справки об этой компании, перед тем, как три месяца назад занять здесь должность. В ее положении она не имела права на ошибку.

— Я сказал редактору, что соглашусь на публикацию очерка только в том случае, если его напишет кто-нибудь из моих сотрудников, — продолжил Ник. — Вот почему я пригласил вас.

— Меня? — Клер была так удивлена, что не могла скрыть этого.

— Да, именно вас. Я хочу, чтобы вы написали эту статью.

— Но почему?

— А почему бы нет? — ответил он вопросом на вопрос.

Смущенная, его реакцией, и пытаясь скрыть это, Клер начала перечислять причины:

— Моя подготовка и характер работы не имеют отношения к журналистике. Я умею отлично составлять отчеты, но у меня нет опыта в написании увлекательных очерков, и мне до сих пор ни разу не приходилось брать интервью.

— Я говорил то же самое, — вставил Тим Сазерленд.

— Однако вы написали статью о докторе Мидлтоне, — сказал Каллахэн, перехватив встревоженный взгляд Клер и не обращая никакого внимания на реплику Сазерленда.

— Это совсем другое дело. Доктор Мидлтон старый друг нашей семьи. Я написала статью из расположения к нему.

— Хорошо, напишите эту статью из расположения ко мне.

Пока он говорил, темное небо прорезала вспышка молнии, и свет в кабинете мигнул. Несколько секунд Клер наблюдала за грозой, пытаясь найти подходящую причину для отказа. Ей было неловко. Возникло ощущение, что Ник Каллахэн чего-то недоговаривает. Что за глупости, пыталась успокоить она себя, но неприятное чувство не проходило. Собравшись с мыслями, Клер проговорила, тщательно подбирая слова:

— Мистер Каллахэн, мне льстит ваше предложение, но мы оба прекрасно понимаем, что я не лучшая кандидатура для вашего поручения.

— Мы с вами не согласны.

Клер мельком взглянула на Тима Сазерленда. Холодный, оценивающий взгляд этого господина, никак не соответствовал дружелюбному выражению лица. Было очевидно, что употребленное Каллахэном местоимение «мы» совершенно не соответствовало действительности. Принять такое предложение, зная, что главный администратор не одобряет ее кандидатуру, означало пойти на большой риск. Что, если она не сможет написать такую статью, которая нужна Нику Каллахэну? Боже, она не может позволить себе совершить ошибку! Работа в этой компании слишком важна для нее.

— Редакцию журнала не беспокоит тот факт, что статья, автором которой явится один из ваших служащих, не будет достаточно объективной? — наконец произнесла она.

— Они собираются публиковать не разоблачение, а всего лишь небольшой очерк.

— Но…

— У редакции нет выбора. Если им нужна статья, они будут иметь дело только с вами. Если нет… — Он пожал плечами. — Публикации просто не будет. — Улыбка осветила его лицо. Как ни странно, но эта дружелюбная улыбка, которая, видимо, была призвана ободрить сотрудницу, на деле заставила ту почувствовать себя еще более неуютно. В этой улыбке было, что-то недоброе. — Я знаю, что делаю. Положись на меня, — вкрадчиво сказал он Сазерленду.

Вид того явно выражал сомнение. Клер вздохнула, и ее тихий вздох утонул в завывании ветра за окном. Покоряясь судьбе, она спросила:

— Когда я должна приступить к работе?

— Как насчет завтрашнего дня? — сказал Каллахэн поднимаясь. Тим Сазерленд последовал его примеру. Оба выжидательное смотрели на нее сверху вниз.

Стараясь не выказать охватившего ее смятения, Клер без поспешности встала со стула. Ник Каллахэн, прощаясь, протянул ей руку, и она после мимолетного колебания протянула в ответ свою. Теплая и гладкая рука крепко, но осторожно сжала ее ладонь. Каллахэн не сводил внимательных глаз с ее лица, и у Клер, возникло внезапное непонятное желание повернуться и убежать.

— Как вы относитесь к поездкам? — Он выпустил ее руку, и Клер схватилась за свою сумочку, как за спасательный круг.

Она тут же вспомнила о матери.

— Я не могу уезжать надолго.

— Я говорю о коротких поездках — максимум на два-три дня.

— Тогда проблем нет.

— Хорошо. Во время нашей совместной работы вы будете получать ежедневные инструкции от господина Сазерленда. Но поскольку в ближайшие два дня он будет в отъезде, я прошу вас встретиться со мной завтра в девять. Сначала мы немного побеседуем, далее на десять часов у меня назначено совещание, и я бы хотел, чтобы вы присутствовали на нем. Затем вы пообедаете со мной. — Он отдавал распоряжения быстро и по-деловому. — У вас есть вопросы?

— Нет.

— Хорошо. Тогда до завтра.

Все, беседа окончена, подумала Клер, совершенно сбитая с толку. Она прекрасно понимала, что вовсе не является лучшим кандидатом для выполнения такого поручения. Даже в ее отделе нашлись бы по крайне мере двое более квалифицированных сотрудников, включая ее шефа. Но Клер понимала и то, что если успешно справится с заданием, то вполне может быстро продвинуться по служебной лестнице. С ее стороны было бы просто глупо отказываться.

Клер быстро вышла из кабинета и не глядя по сторонам прошла, кивнув на прощание секретарше, в холл. Спускаясь на лифте, она прокручивала в голове весь этот более чем странный разговор. В их беседе явно присутствовала какая-то недосказанность, что-то, чего Клер не могла уяснить. Но одно было ясно: за предложением Ника Каллахэна скрывалось что-то еще.

* * *

Проследив взглядом, как Клер Кендрик деловито выходит из его кабинета, Ник удовлетворенно улыбнулся. Плиссированная юбка обвивала при ходьбе ее длинные стройные ноги, светлые волосы золотистой волной спадали на плечи. С того самого момента, когда Ник впервые увидел ее — она разговаривала с коллегой, а он проходил мимо, — он был заинтригован. Потом, изучив личное дело Клер, Ник Каллахэн понял, что эта девушка обладает теми качествами, которые ему нужны.

Сегодняшняя беседа сыграла решающую роль. Клер в совершенстве подходила для осуществления его замысла. Она умна, решительна, трудолюбива и предана делу. И в довершение всего девушка была прелестна: с густыми шелковистыми волосами и серо-зелеными глазами. Ее кожа выглядела гладкой и нежной. И в то же время под внешней хрупкостью чувствовалась внутренняя сила.

Вполне довольный, начальным этапом дела, Ник повернулся к Тиму, стоящему у окна.

— Ну, что скажешь? — спросил он.

Тим обернулся с задумчивым видом и пожал плечами.

— Я уже все сказал. Нет смысла повторять, если ты не хочешь меня слушать.

— Я спрашиваю, что ты думаешь о ней? — Ник подошел к окну и встал рядом с Тимом, глядя сквозь завесу дождя на смутные очертания Хьюстона. Зигзагообразная молния прорезала угольно-черное небо.

— То, что я думаю о ней, не имеет значения, — сказал Тим с ноткой раздражения в голосе. — Я хорошо тебя знаю, мой дорогой. Если уж ты задумал что-то, для тебя совершенно неважно, что думают другие. Ты все равно поступишь так, как решил.

Ник улыбнулся. Когда он был уверен в своей правоте, то действительно был упрям или, как предпочел бы сказать, настойчив. Благодаря этой своей настойчивости, Ник обычно получал все, что хотел. Когда он ставил перед собой цель, ничто не могло удержать его от достижения этой цели.

— Но я не могу отделаться от мысли, что ты не все рассказал мне, — добавил Тим.

Тима Сазерленда нельзя было назвать дураком. А поскольку он был другом Каллахэна и, кроме того, его правой рукой в делах компании, Ник считал, что тот заслуживает знать правду. Но дела могли пойти не так, как он запланировал, и в этом случае и для него, и для Клер Кендрик будет лучше, если никто не узнает о тайном замысле.

— Не выдумывай, — сказал Ник мягко, стараясь не смотреть другу в глаза.

— Хорошо, поступай, как хочешь. Я знаю тебя достаточно давно и понимаю, что ты расскажешь мне все только тогда, когда сочтешь нужным, и ни на минуту раньше. Но, послушай… — увидев, взгляд Ника, он замолчал.

На секунду Ник Каллахэн почувствовал неловкость, но тут же подавил это ощущение. Благоразумие и осторожность были огромными достоинствами друга и в то же время его слабыми сторонами. Еще много лет назад Ник усвоил: для того, чтобы успешно провернуть какое-либо дело, нужна смелость, быть может, даже некоторая наглость. Ты разрабатываешь план, а затем осуществляешь его, используя ту тактику, которую считаешь наилучшей на данный момент. Единственный раз Ник потерпел неудачу, когда позволил чувствам управлять своими поступками. Нет, он не собирается повторять прежних ошибок.

— Как бы то ни было, будь осторожен, — мрачно закончил Тим и вздохнул.

* * *

Клер негромко постучала в дверь кабинета Бетти О'Нейл.

— Ну, — спросила Бетти, как только Клер закрыла за собой дверь. — Что хотел от тебя мистер Великолепный?

— Почему ты его так называешь?

Бетти рассмеялась:

— У этого парня есть все, моя милая. Мрачный ирландский шарм, русская интеллигентность, куча денег, — начала перечислять она, загибая пальцы. И, подмигнув, добавила: — К тому же он чертовски привлекательный мужчина. Или нет?

Клер притворно нахмурилась, хотя было трудно противостоять озорному обаянию Бетти. Жизнерадостность этой маленькой темноволосой женщины с живыми карими глазами восхищала и одновременно вызывала добрую зависть.

— Да, в привлекательности этому типу не откажешь, — нехотя признала Клер, — но в то же время, знаешь, в нем есть что-то пугающее. — Она помолчала, подбирая слова. — Что-то от разбойника с большой дороги.

Бетти хмыкнула, в ее глазах засветилось любопытство.

— Расскажи, о чем он говорил с тобой.

— Попросил, чтобы я выполнила особое поручение.

— Поручение? А почему он не обратился через меня?

Клер пересказала разговор с Каллахэном.

— Он сказал, что выбрал меня потому, что я раньше уже писала подобную статью. — Клер вкратце изложила Бетти историю статьи о докторе Мидлтоне, пытаясь, вопреки своим ощущениям, обосновать логичность поступка Каллахэна.

Бетти сделала глоток из неизменно присутствующей на ее столе чашки с кофе.

— Если бы я не знала, что Каллахэн никогда не заводит романов с подчиненными, то предположила бы, что он заинтересовался тобой, честное слово.

— Да ты что?! — Клер почувствовала, что краснеет. Черт, ну почему она не умеет скрывать свои эмоции? Другим женщинам это прекрасно удается. Например, Рите Холл, ее лучшей подруге. — Это смешно, — сказала она.

— Ну почему же?

— Смешно, и все тут, — возразила Клер, чувствуя, что начинает злиться. — Мужчинам, вроде Ника Каллахэна, должен нравиться другой тип женщин. Они не обращают внимания на таких, как я.

— Позволь с тобой не согласиться, дорогая. Если бы ты не была его подчиненной, он наверняка уже давно бы заинтересовался тобой. Кстати, как и любой другой мужчина, если тот, конечно, не слепой.

— Бетти…

Клер всегда чувствовала неловкость, когда слышала комплименты в свой адрес. Рита как-то сказала ей, что умение с достоинством принимать комплименты — это отличительная особенность настоящей леди. «Просто поблагодари, и все», — советовала она.

— Но, насколько я знаю, он никогда не встречался с женщинами, работающими в его компании, — продолжила Бетти. — Хотя многие из них были бы рады завладеть его вниманием.

Да, Ник Каллахэн определенно должен нравиться женщинам. Даже сейчас, припомнив взгляд настойчивых голубых глаз, Клер ощутила беспокойство.

— Но ведь ты не думаешь, что он что-то замышляет, Бетти? — спросила Клер, пытаясь подавить предательскую дрожь в голосе.

— Например?

— Не знаю. Но мне кажется, во всем этом деле есть, что-то непонятное. Ума не приложу — зачем я ему понадобилась?

— Не думай об этом. Займись-ка лучше статьей. Даже если у Каллахэна были какие-то особые причины дать это поручение именно тебе, ты ничего о них не узнаешь, пока он не сочтет нужным просветить тебя.

Клер встала.

— Пожалуй, ты права. Пойду-ка я займусь, чем велено. Сказано писать статью — возьму и напишу. — Она вздохнула.

— Вот и умница, — улыбнулась Бетти. — Но будь осторожна. Смотри не влюбись в этого парня.

Клер смущенно рассмеялась.

— Не волнуйся. Я не такая глупая. Это абсолютно исключено.

* * *

Стоя в дальнем конце роскошной гостиной Хейзл Ричардсон, Ник лениво наблюдал за разодетой, шумной толпой гостей. Опершись рукой о каминную полку, он смотрел, как царственной, исполненной грации походкой к нему приближается хозяйка дома.

— Королева идет, — шепнул он, стоящему рядом Тиму.

— Да, эта роль красотке Хейзл по душе. И она считает, что ты и твои владения лежат прямо у нее по курсу.

Пустые надежды, решил Ник. У него нет никакого желания попадать в подобную ловушку. Одного раза вполне достаточно, подумал он, вспоминая Джилл. Нет, он не таил зла на бывшую жену. Та никогда не пыталась обмануть его. Она не претендовала на то, чтобы казаться лучше, — избалованная, капризная, эгоистичная женщина. Ошибка заключалась в том, что он проигнорировал голос рассудка и все-таки женился на ней. Увлекшись Джилл, он забыл о здравом смысле и уже не был способен мыслить четко и ясно. Расплата не заставила себя долго ждать: личная жизнь превратилась в поле битвы, изнурительной и бессмысленной.

— Дорогой, — промурлыкала Хейзл, приблизившись к Нику. Она дотронулось обнаженной рукой до его плеча. Ник уловил запах ее духов — сладкий, обволакивающий, дурманящий. — Почему ты прячешься здесь, мрачный и угрюмый? Пойдем к гостям.

— Я просто устал, Хейзл, — сказал Ник.

— Фу, какой ты, — по-детски капризно протянула она, придав лицу застенчиво-кокетливое выражение, как у маленькой девочки. — Ты всегда усталый. Ты ничего не хочешь делать. — Она тряхнула копной густых золотисто-рыжих волос.

— Я много работаю, милая.

— Знаю. Но развлекаться тоже надо. — Хейзл взмахнула ресницами.

Слащавая манерность его подруги, которую Ник находил такой очаровательной в начале их романа, изрядно ему надоела. Даже томный взгляд прекрасных карих глаз в обрамлении густых ресниц уже не вызывал в нем прежнего чувственного отклика.

— Тим, ну скажи ему… — Хейзл капризно надула губки. — Если Ники будет, все время работать и совсем не будет отдыхать, он станет очень скучным мальчиком.

— Ты очень скучный мальчик, — послушно произнес Тим, и в его глазах заплясали веселые искорки. — Как насчет меня, малышка? Я не гожусь в товарищи для игр?

— Я подумаю, — сказала она и, потянувшись, запечатлела поцелуй на губах Ника. — Не уходи слишком рано, ладно? Я надеюсь провести часок-другой вдвоем с тобой.

Ник с трудом подавил желание вытереть рот обратной стороной ладони. Давно пора разорвать отношения с Хейзл, но он все никак не решался.

— Я не смогу сегодня задержаться, дорогая. У меня рано утром назначена встреча.

Хейзл нахмурила брови и сухо произнесла:

— Мне начинает казаться, что я не так уж много значу для тебя, ты не находишь?

— Не забивай себе голову глупостями, — уклонился от ответа Ник.

— Тогда докажи это. Останься сегодня вечером, ну, пожалуйста… Я очень, очень прошу тебя…

Ник тяжело вздохнул.

— Извини Хейзл, но я действительно не могу.

— Хорошо, в таком случае мне придется найти кого-нибудь, кто сможет!

Она резко повернулась и с гордо поднятой головой пошла прочь под легкий шелковый шелест изумрудно-зеленого платья.

— Сдается мне, что твоя леди рассердилась, милорд, — сказал Тим, откидывая волосы со лба.

Ник понимал, что больно задел чувства своей возлюбленной. Хейзл была хорошей девочкой и не заслуживала подобного обращения. В конце концов, что такого ужасного она сделала? Вела себя точно так же, как всегда, просто он устал от нее. Когда Нику приходилось рвать отношения с женщинами, он предпочитал вести себя с ними честно и открыто. Обычно он покупал бывшей возлюбленной что-нибудь очень дорогое, например, новое норковое манто или пару рубиновых серег, произносил соответствующие слова, чтобы смягчить удар, и расставание проходило по-хорошему. Он остался в приятельских отношениях с большинством из своих прежних подруг и чувствовал от этого если не гордость, то удовлетворение. Ник сделал недовольную гримасу.

— Что случилось? — тихо спросил Тим. — Мучает совесть?

— Да. Мне не следовало приходить сюда сегодня. Хейзл в последнее время много болтает о нашей свадьбе.

— Это тебя удивляет?

— Да нет.

— Ты обещал жениться на ней?

— Нет.

— Тогда почему ты чувствуешь себя виноватым? Хейзл уже большая девочка, — она прекрасно знает правила игры. — Тим подмигнул хорошенькой брюнетке, которая строила ему глазки, стоя напротив.

— В прежние времена, существовал весьма разумный обычай — заключать браки на деловой основе. Никаких безумных идей насчет того, чтобы быть вместе каждую минуту, знать мысли другого. — Говоря это, Ник наблюдал за Хейзл, развлекавшей гостей длинной историей, которая, видимо, казалась им смешной.

О, она определенно красивая женщина. Высокая, стройная, хорошо сложенная. Умная, интересная, страстная. Но в то же время, властная и требовательная и наверняка постарается подавить его. В жизни Ника уже было нечто подобное.

Нет, он безусловно поступает правильно, решив порвать с Хейзл. Он намерен жениться опять, потому, что хочет иметь детей и семейный очаг. Но на этот раз выберет себе жену, используя ту же стратегию, которая приносила ему успех в бизнесе.

Образ хрупкой изящной девушки, с которой Ник беседовал сегодня, всплыл в его памяти. Он представил ее такой, какой она выглядела утром, — тихой и милой, с волосами цвета солнечного света и глазами оттенка подмороженных листьев, внимающей его словам, припомнил спокойное достоинство и ум, светившиеся в серо-зеленых глазах.

Она явно не поверила, когда он изложил причины, по которым выбрал ее для написания статьи. Но, высказав все разумные возражения, все-таки приняла это предложение. Как только она поняла, что Ник не изменит своего решения, она не стала спорить дальше. Это укрепило веру Ника в то, что Клер Кендрик благоразумна и рассудительна, что она из тех, кто прислушивается к голосу разума, из тех, кем можно управлять.

Ник улыбнулся в предвкушении любовной истории. Любопытно, оправдаются ли его ожидания в отношении Клер? Несколько следующих недель должны показать, не ошибся ли он в расчетах. Это будет очень интересно…