Белый «Альбатрос» медленно всплыл над прозрачными крышами комплекса для особо важных персон, над склоненными в поясных поклонах слугами церемониальной команды, суетой космопорта, над ненавидящими, равнодушными, оценивающими взглядами зевак, тропической зеленью планетарной поверхности, расположенной сразу за полевыми ограждениями внешних парковочных площадок. Пятнадцатиметровая широкая машина плавно развернулась и легла на курс, направляясь к резиденции княгини Громовой.

Слегка модифицированный бронированный армейский транспортер, каким, по сути, оставался глайдер класса «люкс», изнутри обставили с вызывающей роскошью, смягченной лишь вкусом дизайнера, с бархатными драпировками по вновь входящему в моду постимперскому стилю. Две его палубы ломились от антиквариата: картин, статуй из мрамора и бронзы, мебели мореного дуба и красного дерева.

Клавдия на правах хозяйки показывала все это великолепие: гостиную, в которой непостижимым образом сочетались огромные панорамные блистеры и тяжелые портьеры с люрексом из золотых нитей, топографические экраны полного обзора и канделябры с восковыми свечами — обе хозяйки, молодая и старая, любили живой огонь.

Потом княгиня провела Джека в одну из двух господских спален, где располагалась огромная кровать под балдахином. По особенному взгляду, который бросила старшая Громова на это творение постимперских мастеров-мебельщиков, Эндфилд понял, какие оргии устраивает здесь эта еще не старая женщина.

Как и дома патрициев, парадный глайдер являл собой концепцию маленького мирка, в котором было сосредоточено все необходимое, включая даже газовый камин — чудовищную редкость во времена реакторов полного распада, и высшего класса конфигуратор, который располагался на первом уровне, рядом с тесными каютами прислуги, охранников и пилотов.

Окончив осмотр, княгиня, княжна и Капитан вернулись в гостиную.

Эндфилд с интересом разглядывал ландшафты планеты, проплывающие под бронированным монстром. Гелиос был очень богат жизнью: плотная, насыщенная кислородом атмосфера и изобилие воды наполняли каждый клочок суши труднопроходимыми джунглями, наполненными летающей, прыгающей, бегающей и ползающей живностью, по большей части видами, вывезенными со Старой Земли, среди которых встречались, однако, мутантные и аборигенные формы. Люди на этой планете селились на экваториальном материке, большую часть которого занимало мелководное море с множеством больших и маленьких островов, называвшееся Изумрудным…

Был на Гелиосе и южный полярный материк, заросший гигантскими деревьями, край озер, водопадов, туманов и радуг.

Люди старались не жить там: отдыхающие не претендовали на северные красоты, необходимости в городах на Арктиде не было. Зимние холода, недостаток кислорода, скачки магнитного поля над полюсами делали эту землю не слишком желанным местом.

Практически безлюдный континент изредка посещали партии лесорубов. Кое-где прятались охотничьи домики аристократов.

Джек разрешил сознанию устремиться дальше. Перед его мысленным взором поплыли громадные плавучие отели в экваториальных водах, комплексы отдыха и развлечений на редких островах в тропическом океане. Капитан нырнул в темные глубины, обнаруживая в невероятно глубоких океанских впадинах выходы стартовых шахт баз Планетной Охраны, прошелся восприятием по коре планеты, обнаружив, сколько ходов и подземелий накопали люди за девять тысяч лет своего пребывания на Гелиосе. От самых примитивных убежищ с тюбингами из стали и бетона до гигантских складов, защитных бункеров, сверхсовременных автоматических заводов и линий транспортной сети. В древних заброшенных и забытых подземных городах еще сохранился дух того времени, когда океаны планеты кипели от лучей полного распада, а огненные валы пожаров прокатывались по континентам.

Эндфилд в который раз подивился той удивительной стойкости и силе рода человеческого, которая всякий раз позволяла ему возродиться и вновь наполнить собой Вселенную.

— Джек, как тебе у нас нравится? — спросила его княгиня.

— Внешне ничего, только непривычно много воды. Дельта в этом отношении победнее, — ответил ей Эндфилд, мгновенно возвратясь в полутемную гостиную летящего в стратосфере «Альбатроса».

Небо потихоньку голубело, звезды меркли. Мощная машина круто снижалась над материком. Вскоре показался дворец княгини. Он стоял на возвышении, не то скале, не то искусственно насыпанном холме, откуда широкая лестница спускалась к самой воде. Правильный квадрат темного здания увенчивала огромная прозрачная пирамида, прикрывая традиционный зимний сад, по углам которой находились четыре маленькие пирамиды над световыми залами.

Глайдер сделал круг над островом. Показались квадратики полей, скотные дворы и конюшни, маленькие домики, в которых жили люди княгини. Машина пролетела над лестницей, ведущей к самой воде, покатыми крышами дворца и вошла в створ ворот в одной из плоскостей пирамиды. «Альбатрос» плавно опустился на черные плиты зала, блестевшие, как темное зеркало.

Хозяек встречали. По обеим сторонам дорожки, подходившей к трапу, построилась маленькая армия княгини. Накачанные охранники в униформе с гербом рода Громовых на левой стороне груди, вооруженные катанами и лазерными бластерами, стояли в разомкнутом строю, расставив ноги на ширину плеч, положив руки на рукоятки мечей и пистолетов. Когда молодая и старая княгини сошли с трапа, сопровождаемые телохранителями и Джеком, начальник дворцовой охраны выкрикнул команду, и блестящее лезвие его парадной катаны взметнулось ввысь.

Звонко щелкнули каблуки мордоворотов, охранники вытянулись в струнку. Их командир с погонами майора молниеносно спрятал меч в ножны. Печатая шаг, он подошел к прибывшим. Пролаял короткий доклад.

Женщины выслушали его без тени улыбки. Потом княгиня на правах старшей хозяйки благосклонно махнула рукой, показывая, что довольна приемом. Командир подразделения проорал команду. По залу пронесся тяжелый шорох, стоящие в строю приняли первоначальную стойку.

Клавдия представила ему Джека:

— Майор ВКС Джек Эндфилд. Наш гость.

— Мама, это мой жених, — с вызовом сказала Ника. Женщины обменялись улыбками, в которых сквозили раздражение и невысказанная угроза.

— Да, разумеется, девочка. Это твой жених… — ответила ей княгиня, вложив в эти слова ядовитую насмешку.

— Рад приветствовать вас, господин.

Начальник охраны отдал ему честь.

— Здравствуйте, — ответил ему Капитан, кивнув головой и пожав протянутую руку. — Ваши подчиненные производят прекрасное впечатление: отличная физическая форма, выправка. Я уверен, что они хороши в рукопашном и огневом бою.

— О да, — расплылся от похвалы офицер. — Я не даю им обрасти жирком.

— Наверное, это непросто при размеренной и спокойной жизни?

— Да, господин Джек. Неотесанным деревенским парням, каковыми, по сути, являются мои солдаты, понятие самодисциплины не слишком знакомо.

Процессия подошла к высоким, резным дверям, которые медленно и плавно распахнулись при ее приближении.

— А вот, кстати, еще одна причина, — шепнул ему начальник охраны, когда они вошли в соседний зал.

Там были построены слуги во главе с управляющим. Лакеи, камердинеры, швейцары, коридорные, горничные, повара и кухарки.

Клавдия представила Капитана, вновь умышленно назвав его «гостем» и только после некоторой паузы «женихом молодой госпожи». Эндфилд сказал несколько приветливых слов управляющему о его подчиненных, обменялся с ним рукопожатиями. Княгиня была немногословна, она приветствовала всех, приказала разместить «господина Джека» в левом крыле, оказывать почтение, как и ей самой, и беспрекословно выполнять его приказы.

Капитан сверхчувственным восприятием отметил удивление людей и определил причину. «Однако!» — подумал он. Закончив, Клавдия поручила Джека мажордому, затем величественно и медленно удалилась вместе со своей дочерью в сопровождении слуг и охранников. Ника, которая в течение всей церемонии заметно нервничала, перед тем как уйти, с тревогой посмотрела на Эндфилда. Во взгляде было желание пойти с ним, отгородить его от всех, поцеловать, наплевав на строгий этикет торжественного приема, страх и ревнивое чувство уязвленной собственницы, которая вынуждена делить своего любимого с кем-то еще.

Капитана сопровождала пышная свита. Носильщики тащили чемоданы, сзади доносился легкий стук каблучков горничных и топот сапог телохранителей. Его как почетного гостя лично сопровождали начальник охраны и управляющий имения. Хозяйка дома расщедрилась, поселив его по высшему разряду.

Вскоре Эндфилд сидел в зале приемов своих апартаментов, и ему представляли его личных охранников, пилотов, конюхов, лакеев, массажисток, поваров, горничных, слуг. Джек, прекрасно понимающий благодаря сверхчувственному восприятию правила игры, важно кивал головой и пронизывал насквозь оценивающим взглядом людей. Когда ритуал был закончен, Капитан поблагодарил всех и отпустил заниматься делом, особенно выделил управляющего, сказав ему пару приветливых фраз и пригласив зайти позже, когда тот даст отчет госпоже о делах.

Командира охраны он попросил остаться. Мажордом ничуть не удивился и оставил их с уверениями в глубочайшем почтении и пожеланием всяческих благ.

— Я полагаю, нам нужно поговорить, — начал Капитан, когда закрылась дверь.

— Вы очень проницательны, господин Джек.

— Для вас просто Джек, и будем на «ты».

— Хорошо, Джек. Меня зовут Виктор. Мужчины обменялись рукопожатиями.

— Ты хочешь рассказать о мерах безопасности, принятых в доме княгини? Ну что нельзя выходить после захода солнца на открытые террасы без специального ключа? И так далее…

— Да, именно об этом. Дом господ Громовых, ввиду своей привлекательности для криминального элемента, снабжен массой систем защиты, ловушками и устройствами регистрации видео — и звуковых сигналов. Для персон третьего имущественного класса эти хитрости могут показаться излишними и вызывать раздражение…

— Крейсеры и помещения баз Черного Патруля просто наполнены ими, мягко оборвал его Эндфилд. — Правило одно — носить специальный ключ допуска, опознавательный маячок для этих систем.

— Да, это так, господин, — перешел на официальный тон офицер.

— Не обижайся, — сказал Капитан. — Давай лучше посмотрим спортивный зал и тренажеры. А эти правила я обязуюсь выполнять. У тебя не будет со мной проблем.

— Давай, — Виктор направился было к внутреннему лифту.

— Ничего не забыл? — остановил его Джек. — Мой идентификационный ключ. Он лежит у тебя во внутреннем кармане с правой стороны.

— Ах да, извини. — Офицер охраны протянул Капитану медальон.

Эндфилд внимательно рассмотрел его со всех сторон.

— Тут инициалы, — Капитан вопросительно посмотрел на начальника охраны.

— Да, раньше он принадлежал мужу хозяйки.

— И живу я в его комнатах?

— Да, — профессиональное умение офицера охраны не удивляться ничему, не изменило Виктору.

Не дожидаясь объяснений, Джек активировал и настроил сигнальный маячок, и они направились в спортивный зал.

Мужчины спустились на несколько уровней ниже, в тир.

— Для начала постреляем, — предложил Эндфилд, подходя к огневому рубежу, — Я не испорчу автоматику мишеней, если воспользуюсь своим пистолетом?

— «Громобой»? — Виктор мельком взглянул на оружие, которое Капитан извлек из подмышечной кобуры. — На тренировочной мощности можно.

Он достал свой громоздкий лазерный пистолет, вставил в рукоятку блок микрореактрра.

— У вас тут спокойно? — поинтересовался Капитан. — Вижу, ты носишь оружие незаряженным.

— А ты?

— Нет. У нас принято держать ручные излучатели готовыми к бою.

— Это ведь опасно. Случайное нажатие, и… К тому же он у тебя поставлен на полную мощность. — Офицер покачал головой, увидев, как Эндфилд ставит регулятор на минимум. — Здесь везде полевая броня, может быть рикошет.

— В общем, ты прав, но кто заставляет нажимать гашетку случайно?

В течение пятнадцати минут мужчины сосредоточенно палили по мишеням: ростовая неподвижная, бегущая, круглая. Потом сделали перерыв — лазер начальника охраны перегрелся от стрельбы.

— Что-нибудь выпьем? — предложил Джек.

— Давай.

— Сок? Кофе? Чай? Покрепче?

— Лучше апельсиновый сок, я на службе.

— Хорошо, я тоже не любитель спиртного, — одобрил его выбор Капитан.

Джек отдал распоряжение, и вскоре появилась горничная, держа поднос с двумя стаканами сока. Она шла, смущенно улыбаясь, покачивая бедрами. Короткое обтягивающее платье и прозрачный передник позволяли рассмотреть ее весьма привлекательную по стандартам деревенской красоты фигуру: широкие, полные плечи, налитые силой руки, большой зад и немного коротковатые, массивные ноги.

На лице под наивно-лукавой улыбкой проступало волнение, трепет и напряженное ожидание. Низкое декольте открывало свежую, упругую грудь.

Она присела в легком поклоне и протянула мужчинам поднос. Эндфилд поблагодарил ее, а Виктор ущипнул за попку, отчего девушка вся вспыхнула и наигранно-негодующе воскликнула: «Ну и озорник вы…» — посмотрев при этом на Джека. Капитан небрежно махнул рукой, отпуская горничную.

Девушка пошла, стуча каблучками, вздрагивая и смущаясь от взглядов мужчин, скользивших по ее голым ногам и туго обтянутой платьем заднице.

— Однако, — в раздумье произнес Джек. — У меня создалось впечатление, что она готова была отдаться прямо здесь.

— Кисочка-п…сочка. Ты еще не знаешь, в какой малинник попал. Они все такие: крепкие, ядреные, готовые лопнуть от желания… — Виктор вздохнул. Теперь понимаешь, как трудно поддерживать дисциплину. Охранников они особо не жалуют, даже меня, а вид у них… Живая порнография, одним словом.

Виктор посмотрел на табло, которое фиксировало результаты, многозначительно покивал головой.

— Как насчет фехтования? — спросил Эндфилд.

— Очень даже можно. У нас сражаются боевым оружием, защищая доспехами лицо, грудь и то, что ниже пояса.

— М-да… — неодобрительно вставил Капитан. — Представляю. Нет, не пойдет. Деревянные клинки, полная защита и настоящий бой.

— Как скажешь. — Начальник охраны подумал, что Эндфилд, не будучи силен в схватке на мечах, опасается за себя.

После недолгой подготовки они встали в позицию. Виктор принял классическую стойку, вытянув катану вперед. Эндфилд стоял как ни в чем не бывало, опустив меч. Офицер сделал выпад, целясь в грудь Джека. Тот отклонился, пропуская клинок и сделав полшага боком, ударил своим оружием по шее противника. Майор упал. Капитан помог ему подняться.

— Ты понял теперь, зачем защита?

— Да, если бы не «ошейник», ты срезал бы мне голову даже этой деревяшкой, — произнес начальник охраны, потирая горло. — В Черном Патруле все такие?

— Разные, — ответил ему Эндфилд. — Ты думал, что «драконы» незнакомы с ближним боем?

— Есть такое мнение. Оказывается, это не так…

Раздался сигнал телефона. На экране появилась княжна.

— Здравствуй, мой герой, — произнесла девушка иронически. — Найдется ли у тебя время для моей персоны?

— Конечно.

— Я сейчас приду.

— Хорошо, любимая.

Джек попрощался с Виктором и направился в зал приемов своих апартаментов…

Телефон взрывался зуммером. Все новые и новые лица возникали на экране с банальными вопросами: «Как дела, как отдохнула, что нового?» Всплывали совершенно неинтересные Капитану события, подробности о незнакомых ему людях. Для Ники это явно что-то значило. Девушка говорила с неподдельным интересом, улыбаясь и смеясь, поощряя собеседников на разговор.

Джек поражался, как меняется она от собеседника с собеседнику. Со старой теткой она выглядела молодой серьезной женщиной, с подружками — совсем девчонкой. С мужчинами, которые ей звонили, она казалась скучающей королевой, которая снисходит до разговора со своими подданными.

Под конец Эндфилду надоело сидеть рядом, то и дело попадая в фокус видеодатчика. Он устроился на диванчике поодаль и принялся за свои расчеты. Установил контакт с квик-установками, и вскоре его данные вплелись в общую напряженную вибрацию антенных куполов.

— Вижу, ты не теряешь зря времени, — сказала девушка неопределенным тоном, в котором все же проскальзывала легкая досада. — Ты всегда при деле.

— Жизнь коротка, — усмехнулся Капитан. — Если хочешь успеть, надо торопиться.

Слова Джека расстроили княжну. Она приказала секретарю на коммутаторе не соединять ее ни с кем, подошла к Эндфилду, который совершенно непроизвольно заблокировал изображение на экране своего компьютера.

— Джек, я люблю тебя, — сказала девушка, положив ему руки на плечи.

Раздался зуммер. На экране появилось лицо секретарши.

— Какого черта?! — рявкнула княжна.

— Госпожа Клавдия приглашает вас обсудить вопросы, связанные с сегодняшним вечерним приемом, — голос был лилейно-невозмутимым, лицо благожелательным.

— Спасибо, — Ника вложила в свой голос всю иронию, на которую была способна.

— Что мне передать госпоже Клавдии? — так же ровно произнесла девушка.

— Я иду, — с раздражением сказала младшая Громова.

— И я люблю тебя, — ответил ей Капитан. — Ты уходишь надолго?

Ника вздохнула, покивала головой и пошла к дверям, устало покачивая бедрами. На пороге она бросила короткий быстрый взгляд на Джека. Тот был погружен в расчеты, в глазах отражалось свечение символов экрана.

Корона уже потеряла свою ослепительную яркость, стала тускло-красной, утопая лучами в насыщенной влажными парами плотной приземной атмосфере. День клонился к вечеру. В лучах заходящего светила дворец казался глыбой черного камня, увенчанной пылающими шапками пирамид. Гости потихоньку собирались. В честь приезда княгиня и княжна собрали знакомых и близких родственников. Глядя на опускающуюся за горизонт кровавую звезду, Эндфилд с огорчением подумал, что им с Никой так и не дали побыть наедине. Малозначащие фразы, звонки, Громова-старшая, которая под любым предлогом отрывала девушку, шикарные апартаменты, сексапильные служанки… За этим явно что-то стояло. Капитан отошел от окна, посмотрел на себя в зеркало. Его лицо приняло благородно-величественное выражение, правая рука подняла воображаемый бокал. Он усмехнулся и направился в зал.

Малый прием отличался демократичностью и почти дружеской, свободной атмосферой. Глашатай не выкрикивал имен вновь прибывших, еда не превращалась в священнодействие с дюжиной столовых приборов, переменами блюд, дышащими в затылок лакеями и обязательным этикетом застольных разговоров. Приглашенные перемещались по залу, иногда сбиваясь в кучки для обсуждения очередных сплетен, присаживались на диванчики и за столики для карточных игр, болтали, развлекались вовсю. Лакеи разносили шампанское и легкую закуску для подогрева праздной бездумной атмосферы приема. В толпе выделились серые и синие мундиры офицеров и черные платья женщин в трауре.

Вновь прибывшие гости, как было положено в таких случаях, подходили к хозяйкам дома и, поздоровавшись со старшей и молодой княгинями, отправлялись веселиться.

Джек ничем особенным не выделялся из толпы, разве что наметанный глаз мог заметить слишком крепкие для среднего человека мускулы и излишне точные и аккуратные движения. Он стоял рядом с хозяйками дома. Никто не обращал на него особого внимания.

Клавдия и Ника представляли его своим знакомым. Капитан жал руки мужчинам, многие из которых были одеты в синюю форму, говорил комплименты дамам и чувствовал себя ученым тюленем в цирке, которого хорошо выдрессировали для исполнения несложных трюков.

Время тянулось чрезвычайно медленно. Эндфилд чувствовал обращенный на себя интерес мужчин и женщин. Спросить напрямую не позволяли правила хорошего тона, но гости шушукались, кто же этот молодой человек. В конце концов общественное мнение сошлось на том, что это новый любовник княгини.

Наконец вечер дошел до своей кульминации. Когда гости были в хорошей кондиции, успев набраться шампанского и накуриться шалалы, Клавдия попросила внимания.

— Дамы и господа! — произнесла она. — Хочу сообщить вам о помолвке между моей дочерью и Джеком Эндфилдом, майором Черного Патруля в отставке.

Ответом был нестройный гул голосов. Трудно было найти более неудачное время для этого объявления. Ника стояла поодаль и была к этому совсем не готова. Вокруг Джека сразу образевалось свободное пространство, наполненное пристальным вниманием и холодным отчуждением. Только что он был частью этого зала, этого вечера, этой толпы и в один момент оказался на уровне прислуги.

Девушка метнула ненавидящий взгляд на мать, посмотрела на Капитана и под взглядами знакомых, подруг и родственников подошла к «дракону».

— Да, это правда, — Ника обняла его и поцеловала. — и Джек — лучший мужчина из всех, которых я встречала в жизни.

Пауза длилась. Княжна с вызовом смотрела на окружающих. Эндфилд чувствовал, как по ее телу, едва прикрытому полупрозрачным платьем, скользят взгляды мужчин.

Ника привлекала многих. Юноши и зрелые мужчины находили ее красивой и сексуальной, многие имели на нее виды в плане постели и брака.

Девушкам и дамам она тоже нравилась; молодым — открытостью и безудержным весельем, женщины постарше находили ее не по годам тактичной и рассудительной и считали, что из младшей Громовой выйдет толк.

Вопрос о партии молодой княжны сильно волновал общество. Теперь, выбрав безродного пилота, существо, стоящее в их понятиях не выше лакеев и мелких почтовых служащих, она оскорбила не только негласные правила, принятые в аристократической среде, но и былые симпатии патрициев.

— Пропустите, господа, — раздался пьяный голос. Из толпы выбрался синемундирный капитан. Он подошел к Джеку, щелкнул каблуками, отдавая честь.

— 302-й гвардейский полк Планетной Охраны. Участвовал в бою у Черного Сфероида.

Эндфилд кивнул, приветствуя его на военный манер. Они вновь обменялись рукопожатиями.

— Спасибо, капитан, спасибо вам всем… — сказал офицер и, повернувшись к толпе, с угрозой спросил: — Тут, кажется, кто-то имеет что-то против Черного Патруля? Так вот знайте, шпаки, что если бы не «драконы»…

— Вася, Васенька! Не надо, прошу тебя… — пожилая женщина схватила его за руки. — Простите его, он только с фронта. Там погиб почти весь их полк. Моего сына вытащили буквально из самого пекла.

И мать повела свое пьяное чадо, уговаривая его вести себя прилично.

Стена была сломана. К Нике сначала неуверенно и робко, затем все смелее стали подходить подруги с поздравлениями. Несколько военных подошли к Эндфилду с разговором.

Вскоре приличия были соблюдены. Ника, чмокнув Капитана в щеку, убежала посекретничать с подружками. Около Джека собралось множество мужчин. Офицеры обсуждали боевые действия, а гражданские внимательно слушали и радовались, если им удавалось вставить умное слово в разговор. Издали только и было слышно: «двойная спираль», «фланговая атака», «удар полями по корпусу», «плотное построение».

Очень скоро разговор переменил тему. Приказав паре лакеев следовать за ними, мужчины переместились на балкон, откуда стали доноситься раскаты гомерического смеха.

Джеку пришлось вспомнить старые курсантские анекдоты про комендантскую роту, вонючие носки, гауптвахту, девок и тупое начальство. Его слушатели хватали с подносов коньячные рюмки и жадно их опустошали. Темы становились все более солеными, а слушающие Капитана мужчины все больше изнемогали от хохота и пьянели.

— Браво, браво, — раздался голос Ники. Она несколько раз хлопнула в ладоши. — Позвольте, господа, украсть у вас моего жениха.

Члены кружка расступились и сконфуженно умолкли. Капитан развел руками, показывая, что тут он бессилен. Девушка отняла у Эндфилда рюмку, взяла его под руку. Сборище распалось. Кто ушел сам, особо ретивых и не в меру пьяных увели дамы.

— Вот уж не знала, что ты любишь выпить в компании, — сердито сказала она, приведя Джека к себе. — Мне кажется, что гости в состоянии обойтись без нас.

— Пить и делать вид, что пьешь, — большая разница, — ответил ей Капитан совершенно трезвым голосом.

— Никогда еще ты не был так похож на мужлана и солдафона.

— Зрители были в восторге. Не говорить же им, что счастье для «драконов» заключается в том, чтобы погибнуть в бою, прикрывая их патрицианские задницы. Пусть они выслушивают это от нижних чинов.

— Джек, — Ника настойчиво заглянула ему в глаза, — какой ты на самом деле?

— Не понял.

— Я не узнаю тебя.

— Значит, хорошо стараюсь, — усмехнулся Эндфилд.

Наутро Капитан, оставив сладко спящую Нику, вернулся к себе. Выполнил обычный разминочный комплекс, сходил в оранжерею, выбрал самую красивую красную розу и приказал отнести молодой княгине, когда она проснется. В его покоях вертелись горничные, смахивая пыль. Эндфилд, еще раз подивившись их пустоголовости, связался с начальником охраны и направился в контрольный пост дворца.

Следующие три часа они с Виктором проверяли работоспособность систем защиты и оповещения.

Майор получил втык от Капитана за то, что механизмы горизонтальной и вертикальной наводки лазерных пушек не обеспечивают необходимой скорости перемещения луча, а локаторы не берут низколетящие цели. Правда, Джек смягчил это тем, что подарил оставшиеся после командировки на Победу комплексы глубинных радаров, которыми и заменили устарелые электромагнитные локаторы.

Капитан вернулся к себе, весь перемазанный графитовой смазкой и жидкостью из гидроприводов.

В его апартаментах по-прежнему крутились горничные. Часть их смахивали пыль, часть наводили порядок в комнатах. Девичьи голоса наполняли пространство. Эндфилд сказал, что желает помыться, намекая на то, что неплохо было бы оставить его одного.

Пара девушек отправились готовить ему ванну, больше напоминающую небольшой бассейн. Старшая горничная, ничуть не смутившись, спросила, не желает ли господин, чтобы ему сделали массаж, и скольких господин желает взять с собой для прочих удовольствий.

Девушки с пунцовым румянцем на щеках построились в шеренгу, предлагая себя на выбор. Парочка уже успевших накинуть соблазнительные полупрозрачные халатики на голое тело подразумевалась как само собой разумеющееся.

Джек ответил ей, что желает, чтобы его оставили одного. «Как, господин будет мыться САМ?!!» — удивление в голосе старшей горничной не имело границ. Эндфилд приказал всем убираться. Девушки ушли до крайности раздосадованные и обиженные, вкладывая в каждое движение все женское презрение, на которое были только способны.

Приняв ванну, Капитан отправился к Нике, решительно приказал ни с кем ее не соединять, выключил телефон. Девушка валялась в постели, кушая шоколадные конфеты из огромной коробки. Вокруг валялись обертки и фантики.

Княжна явно была не в духе. Она хмуро окинула взглядом Джека, который, скинув халат, плюхнулся рядом. Он ткнулся ей головой в бок, положил руку на попку. Ника отвернулась и сердито насупилась.

— Что с тобой? Я соскучился.

— Так, ничего.

— А все-таки? — Эндфилд насильно повернул ее, навалился сверху.

— Господин желает позабавиться еще и со мной.

— О чем это ты? — удивился Капитан.

— Неужели маленькому жеребчику из Черного Патруля недостаточно было десятка горничных, — с иронией сказала девушка, — что он набросился еще и на свою невесту. Какая недоработка со стороны обслуживающего персонала. Надо еще сучек пятнадцать, чтобы господин Джек был полностью удовлетворен.

— А, ты про это…

— Да, про это, — с вызовом произнесла Ника. — И как тебе девочки?

— Да вот как-то не возбудили, — ответил ей Капитан. — Я их выгнал… Приказал заменить андроидами.

— Господин предпочитает секс с роботами? А господину не кажется, что он извращенец? — произнесла девушка, улыбаясь и закидывая руки ему на шею.

— Любить одну женщину — это извращение?

— У нас — да.

— А я плебей в этих вопросах, — Джек откровенно смеялся. — И намереваюсь таковым остаться.

— Тогда пойдем, — сказала Ника, аккуратно высвобождаясь от его объятий. — Я кое-что тебе покажу.

Вскоре они, пройдя потайными дверями и коридорами, оказались в комнате, стены которой были затянуты алым бархатом, а на полу лежал алый ковер. По стенам находились различные приспособления для садомазохистских игр: плетки, маски, наручники, цепи и кандалы. Стояли станки для фиксации тела в различных положениях, «качели любви», прочая сексуальная атрибутика.

Посреди находилось устройство непонятного назначения, напоминающее скорее прибор для медицинской диагностики, чем средство для любовных утех.

— Ложись и ничего не бойся, — дрожа от волнения, произнесла девушка.

Капитан лег. Его голова оказалась между индукторами. Ника развела Джеку руки и ноги, притянула их к ложу широкими кожаными ремнями.

Мягко запульсировали внутренности машины. Девушка уселась сверху, приняв его в себя. К ней сверху опустился другой индуктор. Все поплыло перед глазами Капитана. Джек уже не чувствовал, как безумно бьется на нем девушка, царапая его грудь когтями, не чувствовал тела, вообще ничего.

Эндфилд проваливался в серое ничто, скорость возрастала, и не было конца этому падению. Вдруг внизу он увидел призрачный дрожащий огонек, горящий непередаваемо отвратительным пульсирующим светом. Этот свет расширялся, приобретая длину и ширину, структуру, похожую на рябь на поверхности ртутно-блестящей жидкости. Внезапно Джек понял, что если он рухнет туда, в хищную глубину этого гигантского океана, возврата не будет. Несмотря на иллюзию, пробудившаяся нечеловеческая часть Эндфилда нашла уязвимое место в системе и послала разрушительный импульс электронике. Он вернулся к действительности.

— Ну зачем, зачем ты это сделал!! — рычала княжна. — Дурак, скотина, трус. — Девушка яростно крутила бедрами, ловя остатки наслаждения, стонала, и в стоне было слышно разочарование.

Джек освободился от ремней, влепил ей хлесткую пощечину и скинул с себя.

Ника упала рядом и осталась лежать лицом вниз. По тому, как ходили ее спина и плечи, было видно, что девушка беззвучно рыдает. Капитан встал, нашел аптечку, намазал расцарапанную грудь регенерирующим раствором, неторопливо оделся.

Ника молчала.

— Скажи, зачем тебе это понадобилось? — наконец спросил Джек.

Девушка не ответила.

— Ника, это очень серьезно, — вновь произнес Эндфилд, больно взяв ее за плечо твердыми, бесчувственными пальцами и повернув лицом к себе.

— Ну? — спросила девушка, взглянув на него заплаканными глазами.

— Зачем ты это устроила? — повторил вопрос Капитан, внимательно и спокойно разглядывая ее. — Советую говорить правду.

— Ты… — потрясение произнесла княжна. — У тебя…

— Что?

— У тебя такое лицо… Я понимаю теперь… Мне говорили, что ты можешь убить меня…

— Не знаю. Может быть. Скажи, зачем ты все это устроила? Я чуть не умер на этой проклятой машине любви.

— Знаешь, Джек, ты будешь верен, пока сам молодой, пока я молода и свежа. Станешь постарше, и вновь у нас заведутся смазливые горничные… Ты не будешь пропускать ни одной юбки. Все мужчины таковы. Я же вижу, как смотрят на тебя женщины.

— Бред…

— Я знаю, — сурово сказала девушка. — Мне хотелось, чтобы ты пережил со мной такое наслаждение, чтобы потом все другие женщины были бы для тебя просто тенью, чтобы ни с одной бы ты не испытал такого… — Заметив, как переменилось лицо Эндфилда, Ника выкрикнула: — Я хотела, чтобы ты хоть раз кончил в меня… Все боишься потратиться, думаешь, лучше найдешь, здоровье свое драгоценное бережешь… А я хочу быть у тебя единственной… Дура, наверное…

Девушка с силой вырвалась из его рук и снова затряслась в рыданиях.

Некоторое время они молчали. Ника плакала. Потом, привлеченная странными булькающими звуками, которые издавал Джек, девушка подняла голову.

Капитан смеялся. Он делал отчаянные попытки сдержаться, но не получалось. Он хрюкал и всхлипывал от подавляемого хохота.

— Ты чего? — Девушка испугалась, думая, что он сошел с ума. — Что в этом смешного?!

Эндфилд не смог больше сдерживаться и засмеялся открыто. Это было так заразительно, что Ника тоже начала хохотать.

— Ну, и что смешного я сказала? — обессилено спросила девушка, когда они закончили.

— Я слишком хорошо знаю себя. — Ты намекаешь, что я ревнивая, обезумевшая от любви дурочка?

Джек кивнул головой.

— Спасибо, — девушка горько усмехнулась. — Наверное, ты прав.

— Зря ты привела меня сюда.

— Почему?

— Ты ведь была здесь до меня с кем-то еще? — Джек внимательно взглянул ей в глаза.

— Нет… — девушка с испугом посмотрела на него.

— Ну, пусть будет так, — как-то глухо и поспешно произнес Капитан.

Перед его глазами встали обнаженные тела Ники и Юрия, извивающиеся под разрядами энергетических полей в превосходящем все мыслимое и немыслимое, чудовищном, искусственном, запредельном наслаждении.

Девушка перехватила его взгляд. Она сникла, потухла и стала одеваться.

За ужином на реплику Эндфилда, что он избавился от прислуги, заменив ее роботами, Клавдия ехидно заметила, что если бы он их оставил, то, наверное, ничего бы не поломалось. Княгине уже сообщили об испорченной Никой и Джеком машине.

Эндфилд сидел на мягких кожаных сиденьях герметичного салона, среди розового дерева, золота, бронзы, берггласа, зеркал, уже порядком уставший от визитов к родственникам невесты, их скрытой неприязни, замаскированной любезными улыбками. Белый «Альбатрос» нес их от загородной резиденции княгини.

Капитан позволил нарядить себя женщинам и теперь жалел об этом. Белые ботинки с длинными носами казались неудобными, скользкими, после коротких армейских сапог на рифленой подошве. Накрахмаленный воротничок сдавливал шею, тончайшая ткань рубашки создавала чувство незащищенности тела.

Мать и дочь сильно накрасились и оголились по последней гелиосской моде: полупрозрачная ткань, вырезы, разрезы. Блестели драгоценные камни. С ними соперничали кровавые губы, ногти, подведенные глаза.

Клавдия курила сигарету на длинном мундштуке, резкий запах травы разносился по салону. Ника вертелась перед зеркалом. Женщины опробовали на Джеке свои чары, бросая томные взгляды, показывая ровные белые зубы в деланных чувственных улыбках. Эндфилд медленно зверел в этой суете.

На его счастье, с ними летел двоюродный брат Ники, человек с бледным и усталым лицом по имени Олег. В конце концов они забились в дальний угол салона, подальше от стихийного бедствия в виде двух охорашивающихся и взвинченных дам.

Молодой аристократ вдыхал наркотический аэрозоль из короткой металлической трубки, глядя остекленелым неподвижным взглядом на женщин, комментировал их приготовления и вообще высказывал мысли вслух:

— Пожалуй, они непозволительно хороши. Хотя строгие ценители женской красоты могли бы сказать, что задницы у них великоваты.

— А мне нравится. И вообще, это не какие-то посторонние телки, чтобы так о них говорить.

— Да, пожалуй, ты прав… Но я думаю, раз женщина одевается подобным образом, значит, она готова, чтобы мужчины обсуждали достоинства и недостатки ее фигуры.

— Их следовало бы одеть во что-нибудь менее открытое и хорошенько вымыть, — задумчиво сказал Капитан.

— Ты тоже так считаешь? Накрашенная и разнаряженная баба здорово смахивает на куклу, выставленную на продажу. Разумеется, за немалую цену.

— Ты что, нищий?

— Хорошо тебе. Молод, богат, сам себе хозяин. А мои родители в самом расцвете сил, денег на развлечения дают мало. Хоть в Патруль поступай.

— Ну, попробуй, — Джек нахмурился.

Олег тряхнул головой:

— Увы. Все, на что я способен, — брюзжать в уголке. А тебе нравится? Поначалу все в восторге от такой жизни.

— Человек — скотина, которая ко всему привыкает.

— Слышу речи не мальчика, но мужа, — аристократ нервно захохотал. Всем надоело, все устали. Только нувориши делают вид, что им все это безумно приятно. Эти приемы, клубы, шампанское, жизнь по ночам. Нервы, фальшивое возбуждение. Уехать бы в провинцию, в глушь, где ложатся спать с заходом светила, нравы просты и естественны, женщины не носят на себе пуды косметики…

— И скучать по шуму и суете?

— Все ты знаешь, — устало сказал Олег.

За этим разговором бронированный монстр приземлился.

Лакей открыл дверь, и свежий ветер ворвался в пропитанную парфюмом атмосферу салона.

— Мужчины, исполняйте свои обязанности. Хватит болтать, как будто вы одни, — капризным тоном обратилась Клавдия к ним. — В дни моей молодости кавалеры были более галантными.

— Ну что ты, тетя, мы просто оробели от восхищения.

Олег подал руку Клавдии, делая Джеку знаки, что с большим удовольствием спустил бы ее с лестницы, дав пинка в широкий княгинин зад. Девушка подхватила Эндфилда.

— Я нравлюсь тебе? — негромко спросила она. — Забился в угол, молчишь. Я старалась для тебя.

— Ты всегда красива, просто немного непривычно.

— Ты хотел сказать, что я перестаралась? Отмыть, нарядить в дерюгу… Если хочешь, мы можем не идти.

— Нет. Глупо поворачивать, когда стоишь на пороге. В каждом деле нужна спецодежда.

Княжна засмеялась:

— Для тебя все работа. Ты неисправим. А ведь это для отдыха и развлечений.

— Я не был в таких местах ни разу. Не могу судить.

На входе Клавдия, Ника и Олег предъявили подобострастно сгибающейся в поклонах охране карточки членов клуба. Капитану же пришлось пройти процедуру идентификации, чтобы его занесли в качестве сопровождающего лица в компьютер.

Они вошли внутрь. Капитан отметил белый мрамор колонн, бархат портьер, пальмы в кадках, бассейн с фонтаном.

Эндфилд обратил внимание, как завиляла бедрами Клавдия, показывая, что свободна и независима. Ника плотнее прижалась к Джеку, подняв на него сияющий взгляд, заскользила плавно, будто составляла с ним единое целое среди этого великолепия.

Они прошли на второй этаж, где разместились в полутемном зале за столиком. На сцене изгибались в томном и тягучем танце едва прикрытые девицы. Обслуживание было на самом высоком уровне. Не прошло и десяти минут, как им подали заказ: шампанское в серебряном ведерке со льдом, перепелиные яйца, фазана, приготовленного по фирменному рецепту. Из курильниц поднимался дым с тяжелым и резким запахом.

«Особая еда, алкоголь, наркотики во всех видах, эротические представления — все для стимуляции чувственности, чтобы господа богачи могли быть еще более мужчинами или женщинами. Разврат во все видах, для выхода избытка энергии. А сам я теперь кто?» — пронеслось в голове у Джека.

Капитан старательно пережевывал пищу, кивал на едкие замечания Олега по поводу соседей. Княгиня призывно хохотала, стреляя глазами в мужчин. Ника с тревогой глядела на Эндфилда. Она догадывалась, что все это ему не нравится.

— Может, уйдем? — спросила она наклонясь к нему.

— Нет. Дай оценить.

— Ну, вы как хотите… — произнесла Клавдия. — Пойду сорить деньгами.

— Опять продуешься в рулетку. — Княжна недовольно посмотрела на нее.

— Не могу понять, кто из нас более стар, я или ты. Разве тебя не привлекает азарт игры? Увидимся дома. — Мать Ники нетвердой походкой направилась к выходу.

— Она хотела сказать: «Общение со скрягой Джеком плохо на тебя действует», — прокомментировал Капитан.

Девушка не ответила, лишь посмотрела на него долгим взглядом.

— Может, и нам покинуть это чавкающее сборище? — предложил Олег.

— Правильно, — загорелась идеей княжна. — Пойдемте к Феликсу.

Так называлось кафе, где собиралась молодежь. Эндфилд платил за всех. Он даже присвистнул от удивления, увидев сумму счета, но рассчитался, даже небрежно кинул официанту «на чай». По ненависти и зависти, вспыхнувших на задворках мозга этого человека, Капитан понял, что по крайней мере лакей признал его за господина.

Кафе «У Феликса» помещалось на территории комплекса развлечений, накрытого двойным куполом из силового поля и прозрачного композита. Снова предельно вежливая охрана, идентификация, взгляды в спину знакомых Ники, которых она небрежно приветствовала, не отводя глаз от Капитана.

В обширном и темном зале было накурено так, что воздух казался синим. Но дышалось легко, и Джек понял, что это часть образа, специально созданная при помощи технических средств. Со сцены кто-то в белом, с нелепо длинными рукавами, белым лицом и глазами, выкрашенными в форме четырехконечной звезды, читая нечто трагическое заунывным голосом, наводил тоску на молодых людей в причудливых одеяниях, которые в свободных позах сидели на низеньких диванчиках вокруг массивных столиков. Длинноволосые юноши с печальными лицами, освещенными крохотными огоньками свечей, сосредоточенно внимали лишенной всякого смысла белиберде.

Их крашеные подруги полулежали в объятиях парней, дымя длинными тонкими сигаретами, прихлебывая вино из бокалов. Эндфилд обратил внимание, что меланхолический бред «Пьеро» воспринимается ими с редким единодушием, сочувствием и пониманием, будто эти отпрыски благородных семейств стыдились своей свободы, сытости, своих возможностей и любой ценой пытались озадачить себя если не проблемами, то самоедством «трагического и возвышенного пафоса».

Эндфилд перешептывался с Никой, пародируя актера, заставляя ее давиться смехом и краснеть. Капитан совсем не задумывался над тем, что говорит, зная, что это все равно будет смешно. Ему полагалось быть таким по принятому образу.

Олег тоже хохотал над замечаниями Джека, но тем не менее оглядывался по сторонам и пытался их урезонить. Соседи бросали недовольные взгляды, хотя Эндфилд и княжна не выходили за рамки приличия.

Когда «Пьеро» закончил, многие аплодировали ему стоя. Слушатели постарше отпускали фразы типа: «великий артист», «певец печали».

К княжне подошел кельнер и сказал, что ей нужно связаться с матерью. Она вышла из зала к телефону. На сцене артисты кордебалета начали танцевать медленный тягучий танец.

Публика оживилась. К их столику подошла сильно накрашенная девица в белом блестящем платье. По сравнению с ней Ника была одета скромно и целомудренно. Девица поцеловалась с Олегом и попросила представить ее Капитану.

Тот помялся и сказал:

— Джек — это Мария, моя хорошая знакомая. Мария — это Джек, жених моей кузины.

Девица бесцеремонно уселась к нему на диван и уложила голову на колени Эндфилду.

— Я раньше никогда тебя не видела… Ты не похож на остальных. — Она положила руки Джеку на грудь, провела по тонкой ткани рубашки, сжала его бицепс. — Ты просто железный. Многие парни качаются, но ни у кого нет таких крепких мускулов. Ты, наверное, хорош в постели, медвежонок.

Капитан усмехнулся, взял в одну руку бокал с красным вином, в другую чашку с недопитым кофе и, задумчиво глядя на нее, вылил содержимое на платье, стараясь, чтобы как можно больше жидкости попало ей в декольте. Мария вскочила как ужаленная.

— О, прости, я так неловок.

— Ты мне еще больше нравишься, медвежонок. Мы еще увидимся. — Девица стремительно вышла.

— Если Ника глаза не выцарапает, — тихо сказал Олег, веселясь от души. — Высокий класс, я бы никогда не решился. — Он оттопырил кверху большой палец, сложив остальные в кулак, показывая свое одобрение.

Подошла Ника с озабоченным и хмурым видом.

— Нам надо ехать назад, в казино. Похоже, моя матушка решила оставить меня без гроша.

Когда они прибыли, Клавдия была изрядно пьяна и успела просадить около ста тысяч кредитов. Олегу пришлось везти ее домой, а Эндфилд решил немного пощипать заведение.

Он сначала долго наблюдал, потом поставил на ноль все фишки, которые остались от Клавдии. Этот номер и выпал. Джек невозмутимо сгреб выигрыш в услужливо поданный крупье пакет, потом для вида сделал пару мелких ставок, проиграл и смешался с публикой. Этот маневр он проделывал трижды, потом направился к кассе с мешком фишек устрашающих размеров, где обменял все на деньги.

Они вышли на улицу. Капитан помахал рукой, останавливая такси. Худой парень с бледным лицом наркомана подошел к ним, выхватил из кармана пистолет.

— Деньги, — коротко приказал он. — Иначе леди отправится к праотцам.

— Не горячись. — Джек опустил сумку с выигрышем и подвинул ее ногой.

— Бумажник.

— Если ты не возражаешь, я отдам тебе только его содержимое, он мне дорог как память.

— Валяй, но без фокусов, — рука с излучателем дрожала, хотя на таком расстоянии это не имело значения, точность не требовалась.

Эндфилд вытащил купюры, протянул их грабителю и, когда тот потянулся за ними, толкнул пистолет в сторону, метнул легким, нестрашным движением банкноту. Парень успел нажать на гашетку, луч бесполезно ушел в небо.

Налетчик медленно осел, недоуменно держась за рассеченное горло, хрипя и захлебываясь кровью, рухнул на тротуар.

Кровь мощным потоком потекла из разрезанной сонной артерии. Джек подхватил сумку, двумя пальцами осторожно выдернул купюру, вложил ее убитому в руку.

— Полный расчет, — Капитан подхватил Нику и скрылся в переулке.

Всю дорогу домой они молчали. В спальне Джек потянулся к ней, но девушка сказала, что устала и вообще хотела бы побыть одна.

Джек пожал плечами и, не сказав ни слова, пошел к себе. Пересчитав наличность, зарядил в гипноинъектор статьи, которые заказал еще утром в центральной библиотеке, и провалился в здоровый, ничем не отягощенный сон усталого человека.

Утром он побегал и размялся в парке, потом долго сидел, читая старинную печатную книгу о способах доисторического колдовства. Больше, чем текст, его привлекали картинки, где неизвестный художник изобразил участников жестоких ритуалов. Капитан позволил своему воображению оживить их, наблюдая, как орут от боли жертвы, протыкаемые длинными иглами, сладострастное возбуждение на лицах палачей, ужас и грязь совокуплений в младенческой крови, продырявленные вольты, уродливых старух, варящих ядовитые зелья, глухо кашляя от едкого дыма, теряя остатки здоровья и разума, осквернение собственного тела и души, которые первыми страдали от произведенных манипуляций, тайный страх загробных мучений. Эндфилд захлопнул книгу и долго вытирал о траву руки.

Он подумал, что люди шли на все, лишь бы получить власть и превосходство над себе подобными. Это было настолько глубоко заложено в человека, что даже сейчас, когда атомные конфигураторы действительно могли создать изобилие, борьба за материальные блага, комфорт и удобства, в которые для понятности даже самым тупым была заряжена идея главенства, не только не прекратилась, но стала еще более острой и жестокой.

Джек взял грав и долго летал по городу, наблюдая за потомками голой двуногой обезьяны, долетевшими до звезд и расселившимися по планетным системам, которые никогда не были предназначены для них, научились превращать материю в ничто и создавать ее из пустоты, но не стали лучше в своей основе.

Домой он вернулся после обеда, осторожно прошел в свою комнату. Ника без стука открыла дверь и осталась на пороге.

— Ты просто убийца.

Капитан иронически сощурился.

— Это почему же? И вообще, что на тебя нашло?

— Ты калечишь и убиваешь людей, даже не изменяясь в лице. Палач, маньяк, бездушная скотина.

— Наоборот. Я наследник умений и навыков очень мирных спокойных людей, которые, не обладая звериной боевой яростью, придумали приемы, позволяющие одерживать верх над по-животному безрассудными противниками.

— Ну, зачем тебе это надо? Ради денег? Мне отвратительны твои кровавые кредитки.

— Кто бы говорил… ЕАКК уничтожила больше людей, чем все войны от сотворения мира.

— Бред какой-то.

— Материи принципиально безразлично, в каком виде существовать — в виде песка или куска хлеба для голодного. А твоя ЕАКК, если не ошибаюсь, только у тебя лично пять процентов ее акций, имея возможность устроить рай изобилия на планетах, морит голодом и плохими условиями простой народ, заставляя платить за каждую мелочь, которая ей ничего не стоит. Сколько несбывшихся надежд, сколько слабых и болезненных людей, сколько умерших ради прибылей толстосумов.

— Старо. Любой преступник для оправдания своего злодейства кивает на язвы общества.

— Скорее это просто взыскание долгов.

— Это что-то новенькое.

— Не все же вам губить лучших людей в этой бессмысленной войне. Вы так долго это делали, что не надо удивляться, что вырастили тех, кто сумеет и сможет получить по старым счетам. Пусть даже в пользу своего кармана.

— «Дракон».

— Богачка. Паразитка.

Ника с размаху захлопнула дверь и убежала в слезах…