Игорь Игоревич Родин

30 неделя. Суббота.

Знакомство с родителями Эдоса прошло крайне удачно. Все утро, на следующий день, мы отпивали сушняк морсом и соками, запивая ими таблетки от головной боли, снимая последствия перегрузки алкоголем молодых организмов.

Делать вообще ничего не охота, даже есть, не говоря уже о каких-то изысках, требующих физических телодвижений, и мы, валяясь в кровати, смотрели по визарду инет обзоры случайных нелепых ситуаций с комментариями Педро де Асса, глупые гиги и ужимки которого во время и к месту подходили к подборке сюжетов. Прекрасные склейки, абсолютно не требовали от зрителей подключения мозгов, но в то же время были наполнены добром, и толкали нас в сторону позитивного восприятия мира.

К обеду ближе, в комнату постучал Федос и поинтересовался нашим здоровьем, мы с Эдосом отчитались, что чувствуем себя сносно и Федос предупредил нас, что через час они, с Николасом, ждут нас в обеденной зоне дома на небольшую семейную трапезу.

Чтобы за столом обсуждать не праздные темы, а предстоящую церемонию торжества создания семьи, я решил за ранее выяснить с Эдосом общие позиции по проведению данного мероприятия и проговорить те моменты по церемонии и начала семейной жизни, которые мы себе, пока, представляем по разному.

— Эдос, я очень тебя люблю, но мне кажется, что твой мапа вчера был прав, высказываясь о том, что закрепление брачного союза прыжком в парашютном тандеме — это некий элемент позерства.

— Гошен, но я не знаю, как по другому выразить мое бесконечное доверие и готовность быть с тобой, как говориться, и в радости и в горести. В наше время совсем не осталось событий, которые могут помочь нам показать эту готовность. Прыжок в тандеме — это и символ и реальная проверка решительности на серьезный поступок.

— Эдос, вступление в брак это и есть настоящий поступок. Сейчас никому не приходится доказывать на практике готовность отдать жизнь за партнера, и если такой случай представиться, то я не хочу, чтобы ты из-за меня пострадал, — я остановил жестом порыв Эдоса мне возразить, — или потерял свою жизнь. Гораздо ценнее этого то, что ты готов встать с большого бодуна пораньше, чтобы приготовить мне завтрак и принести кофе с ликером в постель. И мы с тобой будем верными партнерами на всю жизнь!

— Гошен, приносить тебе кофе в постель каждое утро — это самое малое, что я хотел бы для тебя делать!

— Ну я тоже кое-что готов для тебя сделать, — заметил я Эдосу, удовлетворенный разговором, — у нас есть еще минут сорок, до обеда с родителями, и предлагаю принять душ вместе, — при этом я чуть наклонился и продемонстрировал ему характерные движения тазом, намекая ему, что мы можем сбросить с друг друга, успевшее накопиться в нас, семя. Эдос полностью меня поддержал, ох как я его, все-таки, люблю!

Выйдя из ванной комнаты, мы спустились в столовую, где нас ожидал шикарно накрытый стол. На столе чего только не было: чиз-потсы и бигмаги, салаты из зелени и мяса, а посередине стола стояла полная фарфоровая (!) супница с видневшийся вверху ручкой половника!

Над всем этим богатством порхал Федос, приукрашивая блюда на столе кусочками ягод и фруктов, поднимая изысканность сервировки на совершенно запредельную высоту.

Николас уже сидел за столом, и разговор отцов-партнеров шел о карьере и смысле жизни.

— Карьера — это то, что делает мужчину состоявшимся, — рассуждал вслух Федос, — мы все живем ради процветания жизни общества, и успешность карьеры показывает насколько большую лепту каждый человек вносит в общественные достижения.

Николас кивал головой, поддакивая и несколько раз сглатывая слюну, не позволяя нарушить идиллию натюрморта на столе, и очень обрадовался, увидев нас, входящими в комнату.

— А вот и парни! Как самочувствие и настроение?

Эдос смущенно улыбался, поэтому я подхватил эстафетную палочку диалога.

— Добрый день, Николас! У вас отличный арманьяк, отличный дом и отличная постель, так что мы очень хорошо выспались и настроение у нас отличное!

Такое заявление было приятно родителям, — и я видя их довольные лица продолжил.

— Полностью согласен с Вами, что карьера в жизни мужчины — это главный показатель того, на сколько полезным обществу стал тот или иной индивидуум, — я пододвинул Эдосу стул, после радушного приглашения Федоса к нам сесть за стол.

— Очень приятно, что Эдосу удалось встретить человека, который понимает для чего живет, — с этими словами Федос начал раскладывать еду по тарелкам.

— Да, не многие молодые люди осознают тот факт, что карьерное продвижение, это не только индикатор отношения общества к тебе, но и твое к обществу, — вступил Николас в разговор, — вчера Эдос рассказывал, про угрозы ножом, при исполнении твоих должностных обязанностей. Ты смелый человек, Игорь. Не стушевался, принял все меры по изоляции появившейся опасности — этого преступника. Я уверен, что социум даст достойную оценку этому поступку, уж в моем то лице точно, — Николас засмеялся, прикрыв рот салфеткой.

Такое обещание из уст, очевидно влиятельного, занимающего не последний пост в аппарате полиции мегаполиса, старшего соклана, ответственного налогоплательщика сулило мне дополнительные возможности, и я решил акцентировать внимание на этом обещании.

— Я всегда рад быть полезным обществу, — сказал я, встав из-за стола, — тем более такому изысканному, — и поклонился кивком головы по очереди, всем троим мужчинам, сидящим за столом. Николас посмотрел мне в глаза и кивнул головой, указав рукой на мой стул, разрешая сесть.

Мы еще мило поболтали, спев диферамбы друг другу, и, закончив обед, мы с Эдасом распрощались с его родителями и сели в суперкар, отправляясь снова домой.

Не успели мы отъехать от дома Николаса и пару десятков километров, как экран-стекло суперкара высвятил входящий вызов от моего боса Пантелея Пантелеймоновича Пилатова.

— Игорь, здравствуй, — Пантелей Пантелеймонович не любил обращение к себе по имени отчеству и не чурался называть сотрудников по имени, ожидая такого же обращения к своей персоне.

— Здравствуйте, Пантелеймон, — ответил я, назвав боса по имени и не переходя на неофициальное ты, которое шеф одобрял только в одну сторону.

— Вот увидел, что ты в машине, — шеф развел руками, — это очень удобно, когда у тебя ответственные сотрудники, не только по отношению к работе, но и к налогам, — шеф засмеялся. Он был прав — это действительно удобно, знать где твои подчиненные проводят не только рабочее время, но и выходные. Я подобострастно, не много заискивающе, улыбнулся Пантелею.

— Решил отблагодарить тебя за позавчерашний эффективный разбор страхового случая в дорожной автоаварии. Ты проявил себя очень профессионально, все правильно оформил, оценил ущерб, провел выплаты и даже посадил виновника на скамью подсудимых, я горжусь таким сотрудником, — шеф смотрел на меня ободряюще.

— Спасибо, — я рад похвале.

— Я кинул тебе координаты, к сожалению, у нас снова страховой случай на дороге.

— Пантелеймон, я не очень понимаю, что случилось, ведь мое дежурство закончилось, и со вчерашнего дня дежурит Ващеев, разве нет?

Я начинал потихоньку догадываться, что означал прямой звонок начальства мне в выходной и, честно говоря, Ващеев был не тем сотрудником, на которого можно положиться, хотя он старшим инспектором работал в страховой в два раза дольше меня.

Пантелей поморщился, потеребив усы.

— Скажем так, не у всех стоит на работу, как у тебя, — босс снова засмеялся, давая мне понять, что ознакомился с моим хом-видео вызова на работу.

— В общем, Ващеев не справляется, у него проблемы с…здоровьем и он не может справиться с… волнением, — шеф не хотел вдаваться в детали недуга, который случился с моим коллегой.

— Надо разобраться с проблемой быстро и аккуратно, а так как ты проявил профессионализм с самой лучшей стороны, то у меня к тебе предложение, сделай все как надо еще раз, — шеф смотрел на меня с непоколебимой уверенностью, что я не смогу ему отказать.

— Шеф. Я могу, конечно, заняться рабочими вопросами в выходной, если это единственный выход. Ващеев точно не справляется со своими обязанностями? Все таки он опытнее меня, а я простой инспектор?

— Игорь, пострадало несколько машин и я, лично, прошу тебя, заняться этим вопросом прямо сейчас.

— Хорошо, сделаю разбор в лучшем виде, Пантелеймон. Все необходимое у меня оборудование с собой.

— Отлично, спасибо Игорь, я знал, что могу на тебя рассчитывать. Если нужно что-то будет дополнительно, можешь брать и в машине Ващеева, можешь и его самого, — шеф чуть подумал, подбирая слово, — использовать, по своему усмотрению. С сегодняшнего дня, из вас двоих, ты старший, я перешлю ему соответствующие указания. Игорь. Все. Разберись оперативно и доложи, как закончите, — подвел он итог разговору.

— Хорошо, сделаю.

— До связи, — визард показал аватарку шефа, говоря о том, что сеанс закончился.

Эдос вышел из-за стола, не попадающего в обзор камеры визарда, и подошел ко мне.

— Ну что поехали на место происшествия, господин старший инспектор?!

— Поехали. Активировать цель по новым координатам со сканера, — отдал я голосовую команду компьютеру суперкара, — провести инет поиск видео по автоаварии за сегодня.

Эдос с одобрением посмотрел на меня. Я чувствовал, что он хочет мне помочь, но одновременно боится помешать.

На экране супер кара появилось несколько заставок видео — результаты поиска моего запроса. Я запустил видео сразу в двух потоках. Оба видео демонстрировали сразу пять пострадавших машин. Одна была перевернута и лежала вверх тормашками, в нее врезалась другая машина. Дело, действительно, выглядело серьезным.

Недалеко стояли еще три пострадавших кара, у одного была проломлена крыша, другие два были сильно смяты по бокам и стояли поперек движения потока. У Эдоса рот открылся от удивления и он, не мешкая, достал сканер.

— Это лейтенант Костин. Ребята у нас крупная автоавария. Есть пострадавшие. Принимайте координаты, — он протянул мне руку показывая, что ему нужен мой сканер.

Я разблокировал мобильник и передал ему. Эдос переправил координаты аварии полицейскому оператору.

— Направляем наряд на место аварии, лейтенант.

— И перевозной авалетутограф выдвигайте на место.

— Да, лейтенант, это имеет смысл.

— И оператор, мне нужны ссылки на ближайшие к аварии камеры безопасности.

— Да лейтенант, ждите, отправляю на ваш сканер.

— Я выезжаю к вам. Передайте ребятам, чтобы поторопились, и как только приедут на место, то пусть сразу отсканируют биополе всех пострадавших и водителей, попавших в аварию, — Эдос посмотрел на меня и закончил разговор.

Я листал кадры с видеорегистраторов сайта «Безопасного движения водителей» и добавлял файлы с видео по аварии в программу склейки потока, для полной реставрации событий. У меня не очень быстро получалось, сказывалось отсутствия опыта. Но я нашел момент опрокидывания кара в аварии и поставил его кадры на перевоспроизведение, чтобы Эдос тоже смог их рассмотреть.

На видео было видно, что одна из машин, ведомая в ручном управлении ринулась между двумя другими, и впереди идущая машина, с включенной автоматикой, попыталась уйти от столкновения, резко набрав скорость. Но следующая за ней машина оказалась привязанной к ней буксировочным троссом и не позволила далеко ей отъехать.

Впечатавшаяся в трос машина рулевика, от сильного удара накренилась в бок, наехала на передний буксирующий кар и, буквально, взвилась над дорогой в кульбите и упала на движущийся соседний поток, приплюснув одну из машин соседнего ряда в карболитовое покрытие.

Эти кадры были сняты уже на удаляющейся камере кругового обзора другого кара и увидеть, что произошло дальше пока не удалось. Но авария была серьезная, мне было понятно, что в ней есть жертвы и, возможно, что даже со смертельным исходом, но рядом был Эдос и наличие на дороге трупов меня не волновало.

— Прислали ссылки на ближайшие камеры, я посмотрю, что там видно и поделюсь с тобой информацией, — Эдос погрузился в анализ кадров, включаясь в работу.

Склейка видео никак не получалась, и я начал сортировать файлы по времени создания. Для начала, я установил точное время первого столкновения, отбросил те файлы, которые были созданы ранее, чем за десять секунд до него и начал просматривать все видео подряд.

Вскоре я обнаружил пару буксировавшихся авто. У переднего кара горели огни авторуления, у заднего никакой индикации не было. Наверное блок авторуления на нем был поврежден или отсутствовал.

Я позвал Эдоса.

— Смотри.

— Вижу, буксировка в режиме авторуления, да еще не по крайней полосе — явное нарушение правил дорожного движения, — Эдос только поцокал языком.

Я опять обрадовался присутствию рядом с собой полицейского эксперта. То что буксировка была с нарушениями, и из-за нее произошла авария, явно давала мне козыри для занижения стоимости страховых выплат этим водителям.

— Они оба нарушили правила дорожного движения?

— Да, нарушители оба, но движение не по крайней полосе возможно, при объезде препятствий, поэтому вина второго водителя под вопросом, но у первого четкое нарушение. Буксировка с авторулением запрещена.

— Что-то видно по камерам?

— Камеры безопасности за два километра от происшествия, там особой информации нет. Но перевернувшаяся машина, врезавшаяся в трос, снята всего за двадцать секунд до столкновения. То есть нарушение не зафиксировано, но как только водитель скрылся из области захвата камеры, он должен был оторваться на полную, чтобы преодолеть это расстояние за такое короткое время.

— Реальный засранец, — я вывел на экран статы движения по его машине. Процент рулевого движения больше семидесяти пяти!

— Превышение скоростного режима сто двадцать процентов, — прочитал Эдос, — итог у него явно закономерен! Я бы обрадовался, если он лишит нас удовольствия видеть его на дороге.

— Денег на выплаты за ремонт, он от меня не получит, — усмехнулся я, — пострадало целых пять автомобилей. Даже если отбросить необходимость компенсации буксировщику, то на восстановление трех пострадавших машин ему явно не хватит его страхового взноса.

Его я признаю виновным, и в том, что со мной никто спорить не будет, ты, дорогой, можешь не сомневаться, — что-то не нравятся мне эти засранцы в последнее время, — я сразу об этом напишу в протоколе. Обжалывать мое решение он может сколько угодно. Но все это будет для него бесполезным. Будет настаивать — мы проведем экспертизу по определению скорости с видео, данные по времени с аварии и полицейской камеры, не один судья не признает меня не правым.

— Прибыли на место назначения, — раздался голос автоинформатора.

Эдос надел фуражку и, стремглав вылетел из машины, побежал к полицейским, разламывающим пострадавший автомобиль, на крышу которого попал перевертыш.

Эдос помог сержантам достать пострадавшего из кара, находящегося в бессознательном состоянии. Беспомощного человека погрузили на носилки и переместили в перевозной авалетотутограф.

Я взял сканер биополя, вышел из машины и заметил кар Ващеева. Проходя мимо него, я стукнул несколько раз по двери и открыл ее. Ващеев был бледен, из машины попахивало фекалиями, я поморщился.

— Готовьте в форму протокола данные по номерам машин, ФИО пострадавших, ссылки на файлы биополя возьмите у полиции. Заполненную форму перешлите мне на сканер, — я закрыл дверь, не утруждая себя выслушивать ответ Ващеева.

— «Сеня так обосрался, что даже полицию вызвать не догадался», — срифмовал я, не произнося слова вслух.

— Хоть шефу позвонить он сам смог или подсказал кто из коллег? — задал я проезжающим мимо машинам риторический вопрос.

Я прошел к кару, лежащему к верху колесами, отсканировал биополя водителей и обратился к нескольким людям, стоящих у перевернутого автомобиля, вспомнив про поступок Петрова.

— Граждане, человек нуждается в вашей помощи, отвезите его к авалетотутографу ближайшего дома.

— Счет вы мне оплатите? — сразу среагировал водитель, виновник аварии.

— Процедура возмещения убытков требует тщательного расследования, — отмахнулся я от вопроса, — если Вам не хватит средств, то вы можете оформить срочный кредит на медицинскую помощь. Данные вашего биополя я загружу на сервер страховых случаев через двадцать минут, как раз успеете добраться к авалетутографу, идите, не теряйте время.

Я повернулся лицом к водителю еще одной поврежденной машины. Он был явно напуган, но видимых проблем со здоровьем у него не было. Я оценил ущерб повреждений на десять процентов и успокоил пострадавшего, сообщив что страховая полностью возместит ему все убытки и оплатит восстановление нервной системы в авалетутографе, чем явно повысил ему настроение.

После этого, направился к машинам, которые осуществляли буксирование и из-за троса которых и случился весь этот сыр-бор.

— Страховой инспектор Родин. Что у вас здесь произошло? — спросил я, сразу обращаясь к обоим участникам происшествия. Два молодых парня уставились на меня.

— Да вот, другу помогал отвезти машину в ремонт, что-то с электроникой у него, — начал объяснения один из водителей, — а тут этот, бешеный, — кивнул он на перевертыша — вылетел справа и сам разбился, нам машины разбил, да еще чуть человека не убил.

— А почему вы ехали не по краю дорожной части? — я продолжил расспрос.

— Там машина остановилась впереди, и моя перестроилась, — водитель продолжил объяснения.

— И при буксировке запрещено включение авторуления, — подвел я итог разговору.

— Не знал, — водитель пожал плечами.

Я попросил водителей представить себя, записал оттиск их биополей на сканер и пошел в машину, доложить обстановку шефу, попить кофе и ждать пока Ващеев закончит оформлять документы.