Запыхавшийся Клим чуть ли не кубарем влетел в основной зал:

- Сюзанна! Там к тебе... За тобой... Пришли! - еле дыша от одышки и волнения выпалил он.

Хозяйка таверны не успела даже толком удивиться такой неожиданной прыти старого слуги, как дверь ее заведения распахнули настежь и в зал неторопливо вошли пять человек. С головы до пят их укрывали черные балахоны с капюшонами. Лиц видно не было, но у четверых на поясе болтались длинные широкие мечи. Пятый, скорее всего лидер, был безоружен. Он подошел к стойке, за которой гранитным изваянием застыла Сюзанна. На его шее висел массивный серебряный медальон - круг, рассеченный пополам зигзагом молнии. Сюзанна побледнела, не в силах отвести взгляд от этого символа.

Посетители таверны, четверо лесорубов, шумно отмечавших здесь сегодня какое-то радостное событие, недоуменно уставились на странную процессию. Предводитель группы сделал едва заметный жест рукой и его телохранители так же неторопливо направились к столику лесорубов. Когда в руках незваных гостей тускло блеснули холодные лезвия обнаженных мечей, гуляки испуганно повскакивали со своих мест. Они даже не успели схватиться за свои топоры, все закончилось в мгновение ока. Черные действовали быстро и бесшумно. Они по-деловому оттерли кровь с клинков о тела жертв и повернулись к своему командиру, ожидая дальнейших указаний.

Сюзанна начала тихо подвывать от страха. Она подняла глаза на стоящего перед ней человека, пытаясь заглянуть ему в лицо. На нее смотрела непроницаемая темнота.

- Пощадите! - жалобно пролепетала женщина. - Пощадите, я сделаю все что вы скажете! Я ни в чем не виновата!

- Конечно сделаешь, - безликий голос прозвучавший из-под капюшона не выражал никаких эмоций. - Я хочу знать, что произошло здесь три дня назад.

- Я не просила их лезть в подвал, они сами!

- Куда они отправились?

- В Крайнее! Они поехали в Крайнее! Пожалуйста, пощадите меня!

Возникшие по бокам от нее двое черных телохранителей подхватили женщину под руки, двое других подняли забившегося в угол Клима. Обоих потащили во двор. Командир вошел в кухню и достал из печи пылающую головешку. Он неторопливо провел ей по занавескам, давая им заняться огнем, а потом бросил ее на покрытый соломой пол и медленно вышел вслед за своими спутниками, покидая разгорающееся здание.

Весело затрещали сухие дощатые стены, подставляя свои бока жарким языкам пламени. В нарастающем гуле было легко не заметить крик, раздавшийся с заднего двора. Истошно кричала женщина. Через некоторое время жалобные вопли и вовсе потонули в шуме разыгравшегося пламени. Да и кто мог их здесь услышать. Только белки да мелкие лесные зверьки в ужасе разбегались напуганные шумом и яркими всполохами ревущего в ночи пожара.