Для Наташи наступила новая, непривычная жизнь. Она так долго о ней мечтала, а приход ее прошел почти незамеченным.

Прежде, все эти четыре месяца, что она жила с Игорем в качестве его законной жены, она все время помнила, что это временно, и ждала, когда они с Мишей будут вместе. Но тяготилась она даже не самой жизнью с Игорем и не необходимостью притворяться любящей супругой, а предчувствием того ужасного, что предстояло сделать. Пусть не самой сделать, но, во всяком случае, стать соучастницей убийства.

Не так-то легко присутствовать при убийстве человека, с которым жила под одной крышей.

Наконец-то теперь все встало на свои места. Все получилось так, как они с Мишей задумали.

Миша очень гордился тем, что операция удалась. Ведь это он все спланировал и осуществил от начала до конца. Он доказал себе самому, что не тварь дрожащая, а настоящий сильный мужчина. Теперь он доказывал окружающим, что он еще и хороший бизнесмен.

* * *

Наташа вставала поздно. Она завтракала овсяными хлопьями с подогретым молоком, пила кофе и отправлялась гулять. На Сенную площадь, располагавшуюся неподалеку, она не заглядывала, там ей было нечего делать. Слишком много киосков, слишком раздражают люди с авоськами, их ошалелые глаза, толкотня, гул голосов.

Нет, Наташа шла в другую сторону – к Неве. Только там и гуляет приличная публика Петербурга.

Наташа шла по Демидову переулку, потом сворачивала на Мойку, и сразу перед ней открывалась перспектива: широкий Синий мост, а за ним – Исаакиевская площадь с величественным памятником императору Николаю. А оттуда рукой подать до Невы, стоит только миновать площадь и пройти через Александровский сад.

Наташа спускалась по ступенькам к самой воде и долго стояла внизу, любуясь зданиями на противоположном берегу – Двенадцатью коллегиями, Кунсткамерой и огромным зданием Академии художеств. Она задумчиво смотрела вдаль, элегантная загадочная женщина в красивой одежде.

Жизнь, как ни странно, омрачалась только их отношениями с Мишей. Он приходил с работы поздно, как и Игорь когда-то, но всегда в плохом настроении.

Получив то, к чему так стремился, Миша не успокоился. Он принадлежал к тем людям, которые никогда не удовлетворяются тем, что имеют.

– Где деньги за квартиру, которую Игорь продал перед поездкой в Таллин? – спрашивал он у Наташи каждый вечер.

Она не могла внятно ответить на этот вопрос. Квартира была продана, это она точно знала. Знала даже кому. Но вот с деньгами была полная неясность. В квартире их не оказалось, в банке на счете – тоже.

– Они у тебя… – твердил Миша.

Наташа даже вздрогнула от несправедливости такого обвинения. Разве она не отдала Мише все, что получила? Разве она не вела себя абсолютно честно по отношению к нему?

– А где же тогда деньги? – вопрошал Миша. – Где-то они ведь должны быть.

Как ты считаешь?

Наташа под давлением Миши отправилась наконец к покупателю. Алексей принял ее в той самой квартире, которую недавно купил. Когда Наташа спросила его о деньгах, он подтвердил, что действительно цена квартиры тридцать тысяч долларов. Уплатил ли он деньги? Разумеется! Он же порядочный человек! Он отдал Игорю деньги за квартиру.

Но у Алексея возникла догадка относительно Наташи.

«Она вышла замуж за Игоря четыре месяца назад, – размышлял он. – Конечно, все у них было по любви. И вообще, не мое это дело. Но как-то глупо вышло, что Игорь вдруг погиб, а эта женщина, с которой он прожил так недолго и вряд ли хорошо знал, стала наследницей его состояния».

Алексею это казалось несправедливым. Была бы тут сестра Игоря или его родители – тогда другой разговор. Сестре Алексей, конечно, отдал бы долг. И родителям тоже. Все-таки они близкие покойному люди.

А этой вдовице с подведенными глазами не хотелось ничего давать. Она и так получила очень много. Куда ей еще?

Таковы были не слишком честные, но не лишенные смысла резоны Алексея.

Родителям Игоря Наташа, конечно, сообщила о смерти сына. Написала и о том, что он найден в реке и похоронен в закрытом гробу. Она постаралась сделать так, чтобы старики не смогли приехать на похороны, – сообщила им поздно, и они уже не успевали добраться. Да и денег у стариков было негусто – оба жили на пенсию, а на нее, как известно, не разъездишься. Да и потрясение было велико – за короткий срок потеряли дочь и сына. Здоровье их ухудшилось.

Миша так и не поверил заверениям Наташи, что ей неизвестно, где тридцать тысяч долларов. Он не сказал этого прямо, но у него было такое выражение лица, что Наташа поняла: он уверен в том, что она прикарманила эти деньги и не хочет делиться с ним.

– Когда бы я могла это сделать?! – в отчаянии восклицала Наташа.

– Утром, – уверенно говорил Миша. – Утром, перед тем как выехали в Таллин.

Вечером Игорь пришел домой после сделки и принес деньги. А на следующий день мы выехали вместе. Значит, ты могла взять деньги утром, перед самым отъездом, и надежно спрятать.

Наташу трясло от обиды. Неужели он не понимает, что той ночью и тем утром она просто физически не могла совершить подобных махинаций! Ведь она знала о том, что должно произойти. Разве могла она думать о чем-то еще, кроме этого?

Она вспомнила, как с ужасом смотрела на улыбающееся лицо Игоря и думала, что через три-четыре часа он будет мертв.

– А, так ты жалела его! – не отставал Миша. Глаза его гневно блеснули. – Может быть, ты вообще жалеешь, что мы это сделали? Переживаешь за него?

Наташа была не рада, что посмела ему возразить, но он уже не мог остановиться.

– Конечно, – глумился он, – ты ведь так любила его! Спала с ним и клялась в любви. Наверное, тебе нравилось спать с ним?

Наташа горько вздохнула и подумала, что такие упреки ей придется терпеть всю жизнь.

– Не ты ли заставил меня выйти за него? Вспомни, я ведь не соглашалась. Я говорила тебе, что ты не сможешь забыть моей невольной измены. А ты тогда уверял, что никогда не напомнишь об этом.

– Ну да!.. – Миша был в ярости. Глаза его горели, он возбужденно бегал по комнате. – Я-то могу забыть, как обещал, но ты сама не хочешь забыть о нем. И не сможешь никогда. Я просто чувствую, как ты постоянно вспоминаешь о нем, как сравниваешь нас.

– Бог с тобой, – испуганно проговорила Наташа. – С чего ты взял? Он давно мертв. Нельзя же ревновать к мертвому!

– Можно! – почти взвизгнул Миша. – Какая разница – мертв он или нет? Ты беременна его ребенком. Значит, ребенок всегда будет напоминать о нем.

– Но я же тысячу раз объясняла: это твой ребенок, а не его, – простонала Наташа. Она действительно постоянно убеждала Мишу, что ребенок его, а не Игоря.

Она не хотела иметь ребенка от Игоря. И как можно родить ребенка от человека, которого Сама же и убила? Нет, на такое она не способна.

– Я всегда предохранялась, когда мы с ним были близки, – твердила чуть не плача Наташа. Но тщетно – Миша вбил себе в голову эту мысль и не верил ее доводам.

Наташа говорила правду – ребенок действительно был Мишин. Несмотря на замужество, Наташа, все же несколько раз встречалась с Мишей. От него и забеременела. Но убедить в этом Мишу не могла. Он намеренно устраивал скандалы, дабы иметь повод вновь обвинить ее в измене, и никак не хотел думать о будущем ребенке как о своем.

И Наташа решилась. Аборт стоил дорого, к тому же она хотела сделать его в самой дорогой частной клинике. Наташа плакала целый день до операции и несколько дней после. От обиды, от бессмысленности совершенного ею поступка.

А еще она посмотрела фильм об абортах – так посоветовали сделать врачи в клинике. Правда, это следовало сделать до того, как она приняла решение, но у нее не хватило времени, и она посмотрела его после. Это было роковой ошибкой.

Может быть, посмотри она фильм раньше, то не решилась бы на аборт.

В фильме рассказывалось о том, что плод в утробе матери все чувствует.

Более того, на подсознательном уровне он многое понимает. Он всегда чувствует, когда женщина ложится на аборт. Маленький, беспомощный, запертый в организме матери зародыш начинает волноваться, беспокоиться. Приборы регистрируют его бешеную активность. Активность усиливается, когда начинается операция. Плод ощущает приближение врачебного инструмента, несущего смерть, и, как может, протестует, волнуется.

Наташа только теперь поняла, на какие страдания обрекла своего ребенка! Ее утешал Миша, делая это по-своему, цинично и грубо:

– Отчего ты так убиваешься?

– Я погубила его, – чуть слышно ответила Наташа. Она лежала на диване, повернувшись к стене, л слезы не высыхали на ее лице.

– Кого? – Миша делал вид, что не понимает, о чем речь.

– Ребенка…

– Ты убила ребенка Игоря… Ну и что? Ты ведь расправилась и с его отцом.

Разве не помнишь? – Миша пожал плечами.

Этот удар был нанесен с расчетом. И Наташа с ужасом поняла, что их жизнь с Мишей, вероятно, не наладится никогда. Были деньги, имущество, были перспективы материального благополучия. Но убийство, ставшее фундаментом их совместной жизни, не выдержало новой постройки.

Миша не верил ей. Он не мог избавиться от ревности к покойнику.

О такой ли жизни мечтала Наташа?

Незаметно наступила зима – такая же снежная и суровая, как и в прошлом году.

Миша дома бывал редко, еще с осени он стал часто ночевать на даче. Много времени он потратил на то, чтобы переоборудовать ее так, как считал нужным.

Миша нанял бригаду рабочих, закупил строительные материалы, и вскоре заброшенный дом на Карельском перешейке стал шикарным особняком. И не просто шикарным, приспособленным для жизни даже зимой, но и хорошо защищенным.

Непонятно было, от кого собирался защищаться Миша, но видимо, он все же кого-то боялся. Ведь и с ним могут поступить так, как он когда-то с Игорем.

Дача превратилась буквально в неприступную крепость, все выходные Миша проводил там. Он приглашал с собой и Наташу, но она, побывав там несколько раз, отказалась. Она вообще не любила природу, а на даче, даже самой благоустроенной, все же есть свои определенные неудобства, с которыми Наташа, привыкшая к городскому комфорту, не хотела мириться.

* * *

С той поры как Миша стал много времени проводить на даче, они виделись редко. Нет, их отношения не прервались. Но их обоих тяготила атмосфера недомолвок, отчужденности и взаимного недоверия.

Именно тогда в жизни Наташи появился Владимир.

В один из осенних дней она пошла гулять к Неве, где бывала довольно часто.

По обыкновению, долго стояла на ступеньках у холодной темной воды. И не заметила, как рядом на набережной остановилась машина и из нее вышел высокий мужчина примерно ее возраста. Он спустился по ступенькам к ней и некоторое время стоял молча рядом. Они смотрели на Неву, на дома и дворцы напротив, будто не замечая друг друга. Наконец мужчина нарушил молчание и обратился к Наташе с каким-то вопросом.

Тогда она в первый раз посмотрела на него и сразу отметила, как он красив.

У него было мужественное лицо. В его глазах Наташа увидела искреннюю заинтересованность и сразу почувствовала забытое волнение. Отношения с Мишей давно зашли в тупик, и Наташа обрадовалась новому знакомству.

Мужчину звали Владимиром, он отрекомендовался бизнесменом. Хотя кто в наше время не занимается бизнесом? Так сейчас все говорят. Кого ни спросишь, все отвечают: занимаюсь бизнесом.

Владимир пригласил Наташу прогуляться по набережной, потом они заехали в кафе на Васильевском острове.

С тех пор стали регулярно встречаться, хотя их отношения по-прежнему оставались дружескими. И не то чтобы Наташа сопротивлялась сближению, просто Владимир не делал первого шага, а ей не хотелось самой проявлять инициативу.

Наташе очень нравился новый знакомый. Когда она смотрела на его высокую стройную фигуру, на стального оттенка волосы, то с трудом сдерживала влечение.

За последнее время она совсем разочаровалась в Мише, потеряла к нему всякий интерес. Он стал ее ошибкой. Она поняла это именно теперь, когда они достигли того, о чем мечтали, ради чего пошли на преступление. Миша сделался другим, стал иначе к ней относиться. Несмотря на богатство, он не успокоился.

Опять всем завидовал, всех подозревал, повсюду ему чудились враги. Может быть, и Наташа уже ему не нужна?

А Владимир ничего от нее не требовал, был внимателен и предупредителен.

– А чем именно ты занимаешься? – спросила как-то Наташа, когда они прогуливались по залам Эрмитажа.

Владимир часто приглашал Наташу в музеи. Она охотно соглашалась и каждый раз удивлялась, почему не бывала тут прежде. Она столько лет прожила в Петербурге и, оказывается, многого не видела.

– Это характерно для многих петербуржцев, – смеялся Владимир. – Я давно заметил, что в музеи ходят только приезжие. А жители Петербурга очень любят говорить о том, как у них в городе много музеев и какие они замечательные, но порой ходят туда редко. Наверное, им достаточно самой возможности бывать в музеях.

На вопрос Наташи, чем занимается, Владимир не ответил, отшутился.

Наклонившись к ней, он заговорщицки прошептал:

– Я ухаживаю за одной очаровательной женщиной. Это мое главное занятие в жизни на данный момент.

Он улыбался ласково и немного покровительственно. Игорь тоже часто улыбался. Он боготворил Наташу, и его взгляд, устремленный на нее, всегда был восторженным. Мишин взгляд был высокомерным. Так он смотрел на всех людей, на весь мир. У него это от комплекса неполноценности. Может, он подспудно ощущал свою ущербность и старался скрыть это.

Взгляд Владимира повергал Наташу в смущение, и ей приходилось сдерживаться, чтобы не показать ему этого. Она краснела, когда он наклонялся к ней, и задыхалась от волнения. А еще этот запах! От него пахло «Деним-Торнадо автошейв» – тем самым одеколоном, который так часто рекламируют по телевизору.

«Когда он пользуется своим „Деним-Торнадо автошейв“ – все в его власти», – вспомнился Наташе слоган из рекламного ролика. И теперь она знала – это правда.

Наташа перестала расспрашивать о чем-либо нового знакомого. Знала только, что он недавно приехал в Петербург и не собирается надолго тут задерживаться.

Иногда Наташа со страхом думала о том, что будет, когда Владимир уедет.

* * *

Эта зима для Людмилы была тяжелой.

Прошел год с тех пор, как все так круто изменилось в ее жизни. Вадик действительно взял ее официанткой в свой вагон-ресторан. Он сам отвел ее в отдел кадров и попросил, чтобы Людмилу быстро оформили. Потом, когда они вышли из здания вокзала, придирчиво осмотрел ее и сказал:

– Ну вот… Все в порядке, а об остальном мы с тобой позаботимся.

И он позаботился.

Работа оказалась тяжелой. Поезд, с которым обычно ездил его вагон-ресторан, совершал рейсы на Север. Архангельск, Пермь, Киров – основные места назначения.

Дорога туда занимала почти двое суток, потом следовал примерно суточный перерыв, а потом – дорога домой. И так все время, с короткими днями отдыха в Петербурге. Только успеешь прийти в себя – и опять в дальний путь.

Людмила с непривычки очень уставала. В первый же день, когда она вышла на работу, Вадик велел ей явиться за два часа до положенного срока.

– Покажу тебе все, – бросил он небрежно. – Да и надо немного освоиться на новом месте…

«И в новой роли», – горько подумала Людмила. Она запрещала себе думать о прошлом, вспоминать прежнюю жизнь. На эти переживания не оставалось ни времени, ни сил.

– Вот твое купе… – Вадик завел ее в предназначенную для ночного отдыха клетушку с двумя полками, одна из которых была заставлена чемоданами. – Ты не смотри, что тут тесно, – усмехнулся Вадик. – Тут тебе не так уж много времени придется проводить, так что койки хватит. – Он многозначительно посмотрел на Людмилу, а потом указал рукой вверх:

– Вещи свои вот тут положи. Переодевайся и приходи, я тебе все в ресторане покажу.

Так начался первый трудовой день Людмилы. Кроме нее и Вадика в ресторане работали еще три человека: повар Саша, посудомойка и уборщица Галина Петровна и бармен Семен – в его обязанности входило вести контроль за ящиками с бутылками всех сортов и калибров, а также исполнять роль вышибалы на случай, если не подоспеют омоновцы, которые сопровождали поезд.

Как только они выехали с вокзала, Вадик велел открыть ресторан и ждать посетителей. Это раньше вагон-ресторан мог то работать, то закрываться в пути.

Сейчас цены стали такими высокими, что желающих посетить ресторан находилось не так много, потому приходилось ловить посетителей. Ресторан работал весь день и весь вечер до полуночи, пока находились желающие там посидеть.

Сначала Людмила сбивалась с ног, ошибалась в счете, не могла правильно дать сдачу. Кроме того, она все время забывала, кто из посетителей какое блюдо заказал.

Блюд было не так уж много, но вместе с закусками имелось более десяти наименований, кроме того, посетители делали и дополнительные заказы, которые тоже нужно было вписать в блокнотик, причем на определенную страницу. Одним словом, сумасшедшая работа.

Если добавить к этому, что вагон все время мотало из стороны в сторону на разбитых железнодорожных рельсах и Людмиле то и дело приходилось балансировать с тарелками и бутылками в руках, то неудивительно, что официантки в подобных заведениях всегда бывают раздраженными. Попробуй в таких условиях работать по десять – двенадцать часов. Что толку, что после рейса положено три дня отдыха!

Да хоть месяц отдыхай! Отработаешь двенадцать часов – и отдыха как не бывало.

Первый день был особенно труден. К концу работы, около полуночи, когда Людмила едва стояла на ногах, Вадик подошел к ней и, взглянув на бледное от усталости лицо, удовлетворенно проговорил:

– Ну вот, боевое крещение ты прошла. Молодец. Теперь сдавай выручку и иди отдыхать.

Людмила отдала все деньги, вырученные за день, и тупо смотрела, как Вадик пересчитывает их. Работа у официантки в ресторане очень ответственная. Ведь она производит все расчеты, то есть делает самое главное – получает деньги за всю работу ресторана.

Людмила страшно боялась обсчитаться. Ведь прежде ей никогда не приходилось заниматься подобной работой. Но Вадик тщательно пересчитал Деньги и, ухмыльнувшись, сказал:

– Вроде правильно. Все сходится. Так что еще раз молодец. Ну теперь все тут прибери, а потом пойдешь к себе.

Вместе с пожилой посудомойкой Людмила еще около часа прибирала в вагоне-ресторане.

Уже в первый день Людмила поняла, что за люди ходят в вагон-ресторан. На Север ездят в основном на заработки. Чаще всего это простые мужики, не имеющие представления о правилах хорошего тона: лесорубы, сплавщики, шоферы, летчики, нефтяники – в общем, рабочий люд. Если уж они решились пойти за свои кровные в ресторан, то хотят вести себя так, как пожелает душа: швырять на пол объедки, бросать окурки сигарет и давить их каблуком.

Еще их душа обычно просит петь песни за столиком, проливать на скатерть напитки и сквернословить. Скорее всего, дома эти люди так себя не ведут. Но здесь, в пути, где их никто не знает, они почему-то хотят расслабиться, что в их варианте означает вести себя по-свински.

Другую категорию посетителей можно условно назвать бизнесменами. Не те крупные дельцы, которые занимаются более или менее цивилизованным бизнесом, – такие люди отправляются на Север самолетами. А по железной дороге ездят в основном мелкие торговцы, которые порой гуляют на уворованные деньги.

Среди подобной публики иногда можно заметить бывших интеллигентов. Это разные инженеры, научные работники – технари, оказавшиеся за бортом жизни.

Теперь, оставшись без денег, они готовы на любую авантюру, на любую работу, лишь бы немного заработать.

Только во втором часу ночи работники вагона-ресторана разошлись спать, и Людмила, ошалев от усталости, направилась в свое купе.

Не успела она раздеться, чтобы лечь в постель, как на пороге появился Вадик. Не спрашивая разрешения, уверенно шагнул в купе и закрыл за собой дверь.

– Пришел тебя порадовать, – нагло заявил он и стал неторопливо раздеваться. – Ты сегодня славно потрудилась, вот тебе и награда…

Он цинично издевался над ней, поскольку прекрасно видел, что Людмила устала. Она так надеялась, что наконец-то рухнет в постель и даст отдых гудящим ногам.

Она хотела было выставить Вадика за дверь, но он, даже не взглянув на нее, молча опрокинул ее на постель.

Ушел он только под утро, оставив ее совершенно обессиленную. А уже через два часа ей предстояло вставать – начинался новый рабочий день.

Единственным человеком, который не обижал Людмилу, был бармен Семен. Он не демонстрировал своего к ней расположения, но иногда она ловила на себе его взгляд. Семен был несколько старше ее – ему уже исполнилось двадцать восемь.

Невысокий, коренастый, с походкой вразвалку, Семен выглядел довольно внушительно. Выражение его лица всегда было серьезным и сосредоточенным – непонятно, что делает такой солидный мужчина на должности бармена в поезде.

Семен не заговаривал с Людмилой, только смотрел немигающим взглядом, будто чего-то ждал. А примерно через неделю их знакомства однажды вечером подошел к Людмиле и предложил свою помощь:

– Чтоб тебе рано не вставать, я могу тут за тебя прибраться утром.

От неожиданности Людмила растерялась и не знала, что сказать. Никто здесь никому не помогал. Она понимала, что это неспроста и что Семен что-нибудь потребует за услуги. Но что?

– Спасибо, – поблагодарила она Семена растерянно. – Но это моя обязанность – прибирать по утрам.

– Ничего, – ответил Семен. – Я же вижу, как сильно ты устаешь. Завтра мы прибываем в Пермь. Ты, наверное, захочешь погулять по городу. А при такой усталости какие могут быть прогулки?

Это была странная заботливость, цель которой Людмила пока не поняла. С чего бы это вдруг? Они ведь даже толком не знакомы. Она откровенно сказала Семену о своем недоумении:

– Мне неловко пользоваться твоей помощью. – Она опустила глаза и покраснела. – Мы даже не знакомы как следует.

– Ну вот и познакомимся, – сказал в ответ Семен. – Я за тебя утром поработаю, чтобы ты подольше отдохнула, а днем встретимся в городе. Погуляем, сходим куда-нибудь, в ресторан например.

– Нет, только не в ресторан, – улыбнулась Людмила. – Я теперь рестораны видеть не могу.

– Ну пойдем, куда захочешь, – не отставал Семен. – Ты ведь Пермь уже немного знаешь? Давай встретимся в два часа дня под часами на набережной Камы.

Знаешь это место?

Людмила пожала плечами. Место она знала, но никак не могла понять, для чего все это? Неужели он пытается за ней приударить? Вряд ли, ведь они живут в одном служебном вагоне, и Семен, как и все другие, наверняка знает, что каждую ночь Людмила проводит с Вадиком.

Они все-таки договорились о встрече. Во время стоянок поезда Вадик не интересовался Людмилой, к тому же ему было безразлично, как она проводит свободное время. И если Семен предлагает сходить куда-нибудь, то зачем отказываться? Все-таки развлечение, и не так тоскливо бродить одной по чужому городу.

Наутро Людмила сумела выспаться. Вадик ушел от нее в начале четвертого утра, и она спала до восьми часов, что стало для нее подарком.

А в восемь часов, когда поезд подходил к Перми и Людмила стала торопливо одеваться, в дверь постучал Семен. В руках у него был небольшой пакет, перевязанный бечевкой.

– Не разбудил? – весело осведомился он. – Там все в порядке. – Он кивнул в сторону ресторана. – Чистота и порядок, все в норме.

– Спасибо тебе, – улыбнулась Людмила. Семен деловито заговорил:

– Так встречаемся, как договорились, в два часа. Только вот что. Ты, пожалуйста, захвати с собой вот этот пакетик, а то мне несподручно. Принесешь его мне в два часа, ладно? Он нетяжелый.

Он сунул Людмиле пакет и исчез. Сверток был и вправду не слишком тяжелый, но достаточно увесистый. Ходить с таким в сумке было не очень-то удобно, но не отказывать же?

В Перми предстояло провести весь день, пока поезд будет стоять на запасных путях, а вечером они отправлялись в обратный путь.

Людмила захватила с собой сверток Семена, положив его в полиэтиленовый пакет, и вместе со всеми вышла из вагона. Людмила так и не поняла, зачем Семен обратился к ней с такой странной просьбой. Что он, сам не мог захватить сверток?

Семен первым соскочил с подножки вагона и быстрым шагом пошел впереди всех, не обращая на Людмилу внимания. Отойдя на несколько шагов, он вдруг повернулся к ней лицом и весело подмигнул. А на самом подходе к зданию вокзала Людмила вдруг увидела неожиданную сцену. Семен, шедший далеко впереди, почти миновал проход с платформы на привокзальную площадь, когда к нему с двух сторон одновременно приблизились два человека в полушубках и кроликовых шапках. Они уверенно взяли его за руки и что-то стали говорить. При этом лица у обоих были непреклонные.

«Кто это?» – подумала изумленная Людмила, но тут же догадалась, увидев, что к Семену приблизился милиционер в форме.

«Его задержали, – поняла Людмила. – Это милиция. Так вот оно что, вот чего он так опасался!»

Она медленно прошла мимо Семена, которого вели к зданию вокзала три милиционера. Один из них был в форме. Лицо Семена было спокойным и даже равнодушным, а милиционеры о чем-то возбужденно переговаривались.

Не нужно особо напрягаться, чтобы догадаться: Семен вез что-то запрещенное в Пермь. Но милиции стало об этом известно, и его задержали на вокзале по приметам. А может быть, милиция вообще знает Семена в лицо?

Теперь Семен, естественно, был спокоен, потому что заранее обо всем позаботился: пакет-то он отдал Людмиле. Ее никто не остановил. Не станет же милиция хватать всех подряд на вокзале!

Людмилу затрясло от страха, ей захотелось немедленно выяснить, что же такое она несет в пакете. Оставаться на вокзале или где-то рядом Людмила побоялась. Ведь сейчас Семена наверняка обыскивают и допрашивают. Вдруг кому-то из милиционеров придет в голову проверить и других работников ресторана? Ее, например. Как она сумеет доказать, что даже не подозревала о содержимом этого проклятого пакета?

Людмила, тяжело дыша, побежала по улице, ведущей в сторону от вокзала. Ее бил озноб, она проклинала все на свете: и новую работу, и свое идиотское положение, и Семена, и вообще – жизнь…

Забежав на первый попавшийся пустырь, где высились корпуса недостроенного здания из бетона, Людмила зашла за угол дома и дрожащими пальцами стала развязывать бечевку на пакете.

«А если там бомба? – мелькнула у нее мысль. – Вдруг она взорвется у меня в руках?»

От ужаса она выронила пакет на снег и машинально закрыла глаза. Вот сейчас… Но ничего ужасного не произошло. Пакет лежал под ногами, и даже бечевка не порвалась.

«Значит, это не бомба», – открыв глаза, облегченно подумала Людмила. Но облегчение было временным и тут же сменилось ужасом: развязав бечевку, она обнаружила в пакете два пистолета. Они отливали сталью, сверкали смазкой и показались Людмиле очень страшными. Грозное оружие, орудие убийства. Да, милиционеры не зря задержали Семена на вокзале.

И что же ей теперь делать? Куда идти? Как поступить? Отдать в милицию? А что потом она скажет Семену?

Людмила промучилась до двух часов, и наконец настало время встречи с Семеном. Сверток буквально жег ей руки, хотелось поскорее избавиться от этого жуткого груза.

Семен уже ждал ее под часами на набережной. Увидев бледное от страха лицо Людмилы, он засмеялся и, довольный собой, сказал:

– Ну вот видишь, все в порядке. Спасибо тебе, а то я уж и не знал, к кому обратиться. Давай зайдем куда-нибудь, я тебе кое-что скажу.

– Нет, – резко ответила Людмила, трясясь от негодования. Как он может смеяться после всего и быть таким беззаботным? – Никуда я не пойду. Забери свой пакет, и больше я не буду в этом участвовать, – решительно заявила она.

– Вот глупая! – опять засмеялся Сема. – Все же хорошо прошло, чего ты дергаешься? На тебя никто и внимания не обратил. А на меня они как набросились, видела?

Людмила кивнула и поджала губы. Ей до сих пор было страшно подумать о том, что, не ровен час, на месте Семена, среди трех милиционеров, могла оказаться она.

– Ну вот, – сказал Семен, – меня как схватили, так и отпустили. Они меня ждали, оказывается, мне просто чутье подсказало. – Он весело улыбался, показывая белые зубы. – Пойдем вон в то кафе, – указал Семен на какую-то забегаловку на углу улицы, выходящей к реке. И, не дожидаясь ответа, потащил Людмилу туда. Она не сопротивлялась – настолько была напугана и потрясена.

В забегаловке они сели за столик в углу, туда почти не доставал свет от тусклой лампы, висевшей под потолком. Народу было довольно много, как это часто бывает в дешевых питейных заведениях, но Людмиле и Семену никто не мешал.

– Спасибо тебе, – произнес еще раз Сема, когда она торопливо сунула ему сверток вместе с полиэтиленовой сумкой. Людмиле не терпелось избавиться от опасной поклажи. – Возьми свою долю, – добавил Сема, вытаскивая из кармана приготовленные, видимо, специально для этого купюры. – Тут пятьсот рублей, это тебе за помощь. – Он опять весело улыбнулся, и глаза его хитровато блеснули.

– Я не возьму, – забормотала Людмила. – Я не хочу. Нет, забери их скорее.

– Да ладно тебе, – успокоил ее Семен, запихивая деньги в карман ее пальто.

– Ты же мне помогла. А у тебя и так жизнь тяжелая. Возьми. И вообще, ты мне нравишься, я тебе давно хотел это сказать.

Людмиле стало неловко. Она засунула деньги в карман поглубже и задумалась.

Сбылись ее самые плохие предчувствия – Семен все-таки стал к ней приставать, как она и ожидала. Ни к чему хорошему это не приведет. Вадик, не дай бог, заметит, устроит скандал и выгонит Людмилу. А она решила держаться за эту работу. Дело в том, что заработки на новом месте были довольно приличные. Хоть и каторжная работа, зато платят хорошо.

А остаться одной, без покровителя, без поддержки Людмила не могла. У нее был не такой характер. То о ней заботилась мама, то муж, а теперь вот Вадик.

Конечно, ничего хорошего она от Вадика не ждала, но все же он оказался рядом в трудную минуту и помог устроиться. Ее это успокаивало, придавало уверенности в себе. Ей вовсе не хотелось, чтобы Вадик отвернулся от нее и перестал ей помогать. Как она тогда будет жить?

Людмила поежилась, представив, какой будет скандал, если Вадик заметит, что Семен к ней неравнодушен. От этой мысли по телу пробежала дрожь.

– Я на тебя смотрю и любуюсь, – продолжал Семен доверительным шепотом. – Ты так мне нравишься, даже слов нет.

Он говорил это горячо, нагнувшись к ней поближе через разделявший их столик. Людмила даже ощутила его взволнованное дыхание.

– Но ты же знаешь, что я с Вадиком… – прошептала она и осеклась. Кто же этого не знает?

– Конечно, знаю, – ответил Сема. – Вот я и удивляюсь: что ты в нем нашла?

Он же скотина, животное, ты что, сама не видишь? Неужели не понимаешь, что он за тип?

– А ты что за тип? – вдруг возразила Людмила. Ей неожиданно захотелось высказать ему все, что она передумала в течение тех часов, пока шлялась по незнакомому городу с пистолетами в пакете. – Думаешь, ты лучше? – возмутилась она. – А это что? – Людмила указала на пакет. – Это же преступление. Тебя сегодня просто чудом не арестовали. А если бы ты не учуял, что тебя могут проверить? Что тогда?

Людмила перевела дух. Что это она так напустилась на него? Он, конечно, не прав, но ведь все закончилось благополучно и она в конце концов даже взяла деньги. Хоть и небольшие, но ведь взяла!

– Да не буду я больше тебя просить, ни о чем не беспокойся, – сказал с досадой Семен. – Я же не об этом. Раз ты так боишься, то не надо мне помогать.

Я с тобой о другом хочу поговорить.

– Вот и я о другом, – подхватила Людмила. – Я спрашиваю тебя: почему ты ругаешь Вадика? Пусть он свинья, я и сама это знаю. Но ты-то чем лучше?

– Я женщинами не торгую, – вдруг строго сказал Семен. – Я девушек под клиентов не подкладываю, запомни это. Хотя бы этим я лучше. У меня честный бизнес. Захотел добрый человек кого убить, ему пистолет нужен. Он у меня его покупает. Все чисто, никто никого не эксплуатирует.

– А кто торгует женщинами? – спросила Людмила, внезапно похолодев.

– Кто торгует? – злобно переспросил Семен. – А ты у него спроси, чем он занимается, паскуда. Спроси у него, спроси! А ты не подумала, зачем ему понадобилась? Пускай он тебе расскажет. Да ты и сама скоро поймешь. Весь поезд давно понимает.

Он не успел договорить, потому что Людмила, не в силах больше слушать Семена, вскочила и торопливо направилась к выходу. Хватит с нее, довольно!

Сначала этот Сема чуть было не погубил своей дурацкой просьбой, а теперь еще говорит такое.

Сема догнал ее, схватил за руку и пошел по улице рядом.

– Ты что, обиделась, что ли? – спросил он.

Людмила не отвечала, а только ускоряла шаг. Он был ей неприятен: и его слова, и его прикосновения. Она будто вновь погрязла в грязи. Что-то часто с ней такое случается за последнее время.

– Ты не обижайся, я же вижу – ты хорошая, – извиняющимся голосом говорил Сема, почти насильно останавливая ее. – Я же вижу, что ты не такая, просто у тебя что-то в жизни не сложилось. Я же, жалея тебя, предупредить хотел, – бормотал растерянно Сема.

– Не надо меня жалеть! – выкрикнула Людмила, расплакалась и ушла. Она брела по улице и рыдала. Несколько раз ее пытались остановить сердобольные прохожие, но она только ускоряла шаг.

Она и сама не ожидала от себя такой реакции. Наверное, подвели нервы – сказывалось и вечное напряжение в последнее время, и события сегодняшнего дня, и эти глупые слова Семена о Вадике. Торгует женщинами!.. Какие страшные и отвратительные слова! Надо же придумать такое! Впрочем, чего еще ждать от такого человека, как Семен.

Вечером, когда ресторан в поезде вновь заработал и туда потянулись первые посетители, Людмила старалась не смотреть на Семена. Делала вид, что между ними днем ничего не произошло. Он тоже избегал ее взгляда.

– Прогулялась? – встретил Людмилу Вадик и привычно хлопнул ладонью по ягодицам. – Теперь беги работай, вон сколько народу набилось.

Начался обычный рабочий вечер, в течение которого Людмила носилась как угорелая по вагону, еле-еле успевая обслуживать посетителей.

Как всегда, она старалась не обращать внимания на приставания подвыпивших мужчин, которых в вагоне-ресторане было большинство, на их шуточки, заигрывания и даже делала вид, что не замечает, когда некоторые похлопывают ее по ягодицам. Если официантка в вагоне-ресторане будет обращать внимание на подобные вещи, то просто не сможет работать.

Внешний вид Людмилы как бы провоцировал мужчин на свободное с ней обращение. Еще в первый день ее работы Вадик объяснил ей, как она должна выглядеть. С тех пор она одевалась так, как он велел. На Людмиле была белая блузка, белая наколка на голове и короткая черная юбка в обтяжку.

– Туфли должны быть на высоком каблуке, – велел Вадик. – Чтобы цокали. А что ходить трудно, да еще когда вагон качает, то ничего, привыкнешь.

Юбка на Людмиле была такая тесная и коротенькая, что, когда она нагибалась, мужики отпускали грубые шутки, полагая, что она делает это намеренно.

Несколько раз Людмила просила Вадика разрешить ей одеваться иначе, но он даже слышать об этом не хотел.

– Так надо, – строго говорил он. – Мне лучше знать.

Если Людмила пыталась с ним спорить, он, глядя на нее властным взглядом, говорил коротко:

– Заткнись.

Иногда мог больно схватить Людмилу за грудь, у нее даже перехватывало дыхание.

Каждый вечер среди посетителей находился один или двое мужчин, которые особенно досаждали Людмиле: лапали ее, отпускали скабрезные шуточки.

На этот раз особенное внимание ей уделяла компания, состоявшая из троих мужчин среднего возраста и одного юнца лет двадцати с противным прыщавым лицом.

Это были какие-то перекупщики, которые с барышом возвращались в Питер после удачно проведенной торговой махинации. Они вели себя развязно, от их столика доносились взрывы хохота и матерные выражения, к которым Людмила, однако, уже успела привыкнуть.

Каждый раз, когда она подходила к их столику, все четверо пытались с ней заигрывать, называли на «ты», а когда она по их настоянию назвала им свое имя, подзывали ее не иначе как «Людка».

– Эй, Людка, беги сюда! – требовательно кричали они.

Больше всех усердствовал юнец, которого остальные называли Сашок. Он был одет в засаленную кожаную куртку и пестрый турецкий свитер – форменный наряд коммерсантов средней руки.

В середине вечера, когда прошла первая усталость, Людмила присела в подсобке: покурить и перевести дух.

Семен находился рядом, но не пытался с ней заговорить. Только смотрел на утомленную Людмилу жалостливо и молчал.

«Хоть этот меня жалеет», – подумала вдруг Людмила с благодарностью.

Чувство неприязни к Семену у нее прошло. Она решила, что коли стала такой, что к ней можно запросто обратиться с подобным предложением, то и обижаться нечего. Кроме того, она теперь все время думала о тех жутких словах Семена.

Неужели это правда?

Почему он вообще об этом заговорил? Может, просто хотел ее предупредить?

Судя по всему, он действительно хорошо к ней относится. Людмила курила и думала о странном поведении Семена.

Вдруг в окошко, ведущее в ресторан, она увидела, что Вадик подошел к столику, за которым сидела шумная компания, и заговорил с ними. Они смеялись и изредка оглядывались по сторонам, будто проверяя, не слышит ли кто их разговор.

После этого Сашок встал и, обняв Вадика за плечи, отвел его в сторону, в конец вагона-ресторана. Он держался с Вадиком как с равным, хотя был моложе его вдвое. Но юнец чувствовал себя богатым, и потому разница в возрасте его не смущала. Он был уже пьяноват, его прыщавое лицо покраснело, а маленькие свиные глазки сделались мутными.

В это время Людмилу позвали к какому-то столику, и она потеряла из виду и Вадика, и молодого человека. Через десять минут Вадик вновь появился в вагоне-ресторане. Он решительно подошел к Людмиле и, взяв ее за локоть, властно сказал:

– Давай пойдем в одно место ненадолго. Потом сюда вернешься.

– Но я же не могу, – ничего не понимая, ответила Людмила. Она посмотрела по сторонам и показала рукой на столики с посетителями:

– Тут ведь столько работы.

– Ничего, – усмехнулся Вадик. – Это мы поправим. Семен за тебя поработает.

Он подозвал Сему и небрежно объявил:

– Людмила отлучится ненадолго, а ты пока поработай за нее. А то у нее тут небольшое дельце появилось.

Семен молча кивнул, взглянув на ухмыляющееся лицо Вадика, а Людмила вся сжалась, предчувствуя недоброе. Она поймала на себе взгляд Семена и подумала о самом худшем.

Так оно и оказалось: стоило Людмиле с Вадиком пройти в служебный вагон, как Вадик остановил ее и, глядя в глаза, тихо сказал:

– Будешь хорошей девочкой, заслужишь награду. Поняла?

– А что я должна делать? – растерянно спросила Людмила, уже догадываясь, что ей предстоит.

– Ничего, – ухмыльнулся Вадик. – Сейчас сама все поймешь. Да ты не бойся, у тебя отлично получится.

С этими словами он открыл дверь ее купе и втолкнул туда Людмилу.

– Познакомьтесь-ка получше, – бросил он ей вслед и закрыл дверь, оставив Людмилу наедине с Сашком, нагло развалившимся на ее кровати.

Мерзкий тип лежал в одежде, не снимая ботинок, поверх одеяла и, заложив руки за голову, спокойно, с видом превосходства рассматривал застывшую от ужаса Людмилу.

Так вот оно что! Так и есть, они договорились с Вадиком, и тот продал ее этому немытому юнцу!

– Ну что стоишь? – просипел Сашок. – Проходи, раздевайся. Только догола, я только так хочу.

Людмила метнулась обратно. Ей показалось, что Сашок сейчас набросится на нее, повалит, изнасилует. Но этого не произошло. Юнец остался лежать без движения, со спокойной уверенностью наблюдая за развитием событий. Дверь поддалась, и Людмила выскочила в коридор.

В коридоре ее ждал Вадик, который, видимо, контролировал «операцию».

– Как ты мог! – закричала Людмила. Она задыхалась от негодования. – Как ты посмел!..

– А ну возвращайся туда, – приказал Вадик, и лицо его сделалось каменным.

– Да старайся как следует, чтобы ему понравилось. – Потом добавил:

– Он прилично заплатил за полчаса, так что ты должна обслужить его по высшему классу.

– Я не могу, – пробормотала она, опуская голову и дрожа от страха. – Нет, я не могу. Это подло с твоей стороны. – От отчаяния она решилась даже на такие слова.

– Что? – удивленно протянул Вадик. – Что ты такое несешь? Ты что, не понимала, зачем мне тут нужна? Думала, что я тебя просто так взял на работу?

Очень надо, у меня и без тебя от баб отбоя нет.

Людмила молчала, но не сдвинулась с места.

– Понимать же надо, – снисходительно продолжал Вадик. – Я мог профессиональную официантку найти. Не пришлось бы тебя всему учить, натаскивать. Ты вон до сих пор толком сдачи клиенту дать не умеешь, с блюдами вечно ошибаешься. Разве стал бы я с тобой возиться, если бы ты мне была нужна только как официантка! – Вадик покачал головой, как бы осуждая Людмилу за такую наивность.

– Но я не могу, – простонала Людмила, пытаясь пробудить в Вадике жалость.

– Ну пощади меня! Отпусти! Я уволюсь, если нужна тебе только для того, чтобы ты продавал меня мужикам.

– Вот потом и уволишься, если захочешь, – твердо заявил Вадик. Его глаза зло сверкнули. – Сначала отработай должок. Почти месяц тебя тут держу; учу уму-разуму, деньги плачу, которые ты толком не заработала. Нет, теперь за все отрабатывай. Плати за мою доброту. Пошла, пошла… – И Вадик опять подтолкнул ее к двери купе. Он не толкал ее слишком сильно. Ему хотелось, чтобы Людмила пошла сама.

Людмила закрыла за собой дверь купе и взглянула на Сашка. Тот лежал все в той же позе и спокойно ждал.

– Ну раздевайся, – процедил он презрительно. – Да быстрее, я еще в ресторан вернуться хочу, так что пошевеливайся.

«Он ведь моложе меня», – с тоской подумала Людмила и стала неловкими, мокрыми от пота пальцами стаскивать с себя одежду. Руки дрожали, одежда падала на пол.

Через тридцать минут Сашок ушел, удовлетворенный. Он потрепал Людмилу по щеке и тоном знатока похвалил:

– Молодец, девочка…

Людмиле было нестерпимо стыдно. Как она могла пойти на такое? Но что-то, видно, надломилось в ней, поскольку она всерьез верила: если Сашок заплатил за нее деньги, то имеет на все право. А она при этом еще и должница Вадика. От этой мысли сделалось страшно.

Через несколько минут Людмила вернулась в ресторан. Душа в поезде не было, поэтому ей пришлось натянуть блузку и юбку на потное тело, и теперь мокрые пятна выступили на блузке.

Вадик увидел, что Людмила вернулась, и наблюдал, как она, спотыкаясь на высоких каблуках, идет по проходу между столиками. Он заметил ее дрожащие накрашенные губы, полные застывших слез глаза.

– Ну вот и отлично, – удовлетворенно произнес он. -Ты постаралась, клиент доволен. Теперь беги, работай дальше.

Он еще раз окинул Людмилу внимательным взглядом и тихонько шлепнул по заду.

– А тебе это пошло на пользу. – Он хохотнул. – Ишь как раскраснелась.

Пунцовая от стыда, плохо соображая, Людмила проработала до конца вечера.

Сашок, вернувшийся за свой столик, весело рассказывал о проведенном времени, и вся компания хохотала, презрительно глядя на суетящуюся возле столиков Людмилу.

Ей хотелось провалиться сквозь землю.

После окончания работы Вадик заглянул к Людмиле в купе и сунул ей две сотенные купюры.

– Это твоя доля, – пояснил он. – Заработала…

С этого дня Вадик перестал навещать Людмилу по ночам. То ли брезговал ею, то ли просто презирал. Он продавал ее за деньги пассажирам, посетителям вагона-ресторана. Себе брал большую часть денег, а Людмиле отдавал гроши, но она не смела ему возражать. Она как бы уже не принадлежала сама себе, полностью подчинившись Вадику.

Ей грех было жаловаться – зарабатывала она прилично. Особо разбогатеть от таких заработков было нельзя, но нужды Людмила не испытывала. А к физическим нагрузкам постепенно привыкла и к концу рабочего дня уже не так уставала.

Людмила открыла для себя секрет выживания в этих условиях. Надо просто забыть о своей прежней жизни, забыть о том, кем была, и о том, что с ней произошло. Надо просто отказаться от себя самой. Если бы она продолжала вспоминать о той благополучной жизни, то сошла бы с ума.

Людмила считала, что умерла в тот день, когда ее бросил муж. Теперь она была другим человеком, совершенно другой женщиной и вела совсем другую жизнь.

Людмила ощущала себя неодушевленным предметом. Так ей было легче. Днем и вечером она работала официанткой, а ночью она была куклой, сосудом скверны, куда изливалась грязь и похоть мужчин.

С Семеном она больше не разговаривала, и он не делал попыток сблизиться с ней. Людмила испытывала неловкость, когда ловила на себе его взгляд – изучающий и жалеющий.

А ведь Семен был прав, когда предупреждал ее тогда в Перми. Правда, это предупреждение несколько запоздало, и Людмила уже не могла ничего изменить.

Главное в ее нынешнем положении – ни о чем не думать. Иначе сознание начнет бунтовать, и тогда выход один – смерть.

Мужчины, которых приводил в ее купе Вадик, попадались разные. Людмила с тупой обреченностью делала все, что ей велели. Отказаться она не могла – иначе Вадик выгонит ее с работы. А кому она такая нужна? Куда она пойдет? Наверное, у нее уже на лице написан порок… Некоторые клиенты приносили с собой вино или шампанское и угощали ее. Некоторые заставляли ее пить водку, кто-то вел себя грубо и цинично, а кто-то – даже жалел. Но Людмила не замечала ничего. Она жила будто в страшном сне…

Жизнь неслась вперед, как скорый поезд по рельсам. Прошел почти год работы Людмилы на новом месте. Как изменилась она за это время, как изменилось все вокруг!

Однажды зимой на нее вдруг нахлынули воспоминания.

Все важное случается внезапно.

В этот раз, когда Людмила заглянула в глубь вагона-ресторана, определяясь, кому нужно нести суп, а кому – второе, за дальним столиком заметила мужчину, которого, как показалось ей, где-то прежде видела. Посетитель, по-видимому, только что зашел.

Кто это? Где она раньше видела его? Людмила стала вспоминать. И почти сразу ее осенило – это же Миша. Да-да, тот самый Миша, который был помощником в фирме ее мужа. Тот, которого Игорь потом уволил, а у него хватило нахальства прийти к ним в гости, да еще приставать к Людмиле – жене хозяина дома.

Людмила, узнав его, содрогнулась. Ей было неприятно вспоминать о нем, и ее охватили нехорошие предчувствия.

Она работала, не обращая на него внимания, но ведь нельзя же не подойти к столику, где ждет посетитель.

Позади Людмилы топтался Вадик, словно наблюдая за тем, как будут развиваться события. Она шагнула к столику, за которым сидел Миша. Глаз не поднимала, и поэтому первое, что бросилось ей в глаза, – руки Миши. Те самые грубые руки, на которые она обратила внимание при первом знакомстве.

Только тогда, в первую их встречу, она была хозяйкой дома и супругой шефа, а теперь все переменилось.

Людмила остановилась перед столиком, держа наготове блокнот, чтобы записывать заказ, и мучительно стараясь спрятать за скатертью голые ноги.

Совсем иначе она выглядела год назад, общаясь с Мишей в их с Игорем доме.

Несколько секунд Миша рассматривал Людмилу, ее пунцовое от волнения лицо, а потом спросил снисходительно:

– Узнала меня?

Людмила молча кивнула.

Сзади подошел Вадик. Они оказались знакомы с Мишей, как с изумлением обнаружила Людмила. Видимо, уже успели переговорить друг с другом, потому что Вадик, будто продолжая разговор, сказал Мише:

– Ну вот, а ты не верил. Я же тебе говорил, что она у меня работает.

Видишь, как старается. Теперь видишь?

– Да вижу, – кивнул Миша, не спуская глаз с Людмилы. – А про остальное, что ты рассказывал, тоже правда? – Миша подмигнул Вадику.

Тот с важностью кивнул и осклабился:

– Можешь сам проверить.

– Ну вот я и проверю, – согласился Миша. Потом, обращаясь уже к Людмиле, добавил беспечным тоном:

– Я как раз в командировку собрался в Пермь. Дай, думаю, поездом поеду на этот раз, на старую знакомую погляжу. А то Вадик все рассказывает про тебя, вот и захотелось самому взглянуть. – И Миша глумливо засмеялся.

Людмила задохнулась от возмущения. Он явно издевался над ней. Но она ничего не ответила ему.

– Ну так что? обратился к Мише Вадик. – Сейчас проверять будешь или сначала пообедаешь?

– Потом пообедаю. – Миша решительно поднялся из-за стола. – До Перми времени еще много. Ну-ка принеси бутылку вина и пачку сигарет, – обратился он к Людмиле. – Вино сухое, а сигареты самые хорошие. Поняла?

Людмила подошла к бару, взяла у молча смотревшего на нее Семена пачку «Мальборо» и бутылку итальянского вина.

– Теперь пойдем, – приказным тоном сказал Миша и двинулся вперед, а Людмила под требовательным взглядом Вадика поплелась сзади, держа в руках сигареты и бутылку.

Она шла как на казнь. Было ясно, что Миша хочет над ней посмеяться – над бывшей супругой шефа, докатившейся до такого!

Они пришли в купе к Людмиле, Миша откупорил бутылку вина, разлил его по стаканам. Потом похотливо осмотрел Людмилу:

– Ну что? Раздевайся…

Он пил вино и наблюдал, как она трясущимися руками снимает с себя одежду, ежась под его взглядом. Потом Миша закурил сигарету и небрежно сказал:

– А теперь на колени и ползи сюда…

Через час он отпустил ее, сказав на прощание:

– Ну теперь можно и пообедать. Обслужила ты меня неплохо. Может быть, я еще ночью зайду, чтобы не так скучно было ехать.

Так оно и случилось. Миша явился к ней в купе глубокой ночью, совершенно пьяный. Каждое прикосновение его рук заставляло Людмилу вздрагивать всем телом.

Ей было больно – Миша грубо и бесцеремонно обращался с ней.

Она улучила момент и выскочила в коридор, якобы в туалет. На самом деле ей хотелось хоть на минутку остаться одной, не видеть этого подонка. Она устала от его грубости, она чувствовала омерзение, ее мучило собственное бессилие.

Коридор служебного вагона был пуст. Только невдалеке в темноте виднелась чья-то фигура. Людмила присмотрелась и увидела Семена. Он неторопливо курил и смотрел в окно.

Когда она появилась в коридоре, запахивая халат, наброшенный на голое тело, Семен повернул голову. Давно уже они с ним не разговаривали по душам.

– Ну что, – с горечью спросил Семен, – нравится тебе такая жизнь? Нравится быть подстилкой для каждого?

Людмила молчала, не в силах говорить, потом отрицательно покачала головой и отвернулась. Что она могла ему ответить?

– Я ведь тебя предупреждал, – напомнил Семен. Он ближе подошел к ней и попытался заглянуть ей в глаза. – И как только ты выдерживаешь все это? – вдруг тихо спросил он. – Как можешь? Ты ведь умная, красивая женщина.

Людмила задрожала от этих слов. Сигарета чуть не выпала из ее рук. Она с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

– Не надо, – прошептала она. – Не спрашивай меня ни о чем, пожалуйста. Что случилось, то случилось…

Не в силах продолжать этот разговор, она резко повернулась и проскользнула обратно в купе, где ее ждал Миша.

Он был зол на Людмилу и недоволен тем, что она посмела отлучиться.

Попытался схватить ее, но Людмила увернулась от его цепких рук. Тогда он взял ее одной рукой за оба запястья, чтобы она не смогла защититься, а другой стал хлестать по щекам.

Конечно, ей и прежде приходилось терпеть всякое, даже оплеухи. Она почти привыкла к ним, притерпелась. Но теперь вдруг стало невыносимо. Она видела перед собой искаженное злобой лицо озверевшего мужчины. Он бил наотмашь, с явным удовольствием.

Сначала Людмила, обливаясь слезами, просила, умоляла его отпустить, обещала, что впредь будет послушной. Но он, похоже, не слышал ее.

В этот момент дверь купе бесшумно открылась, и из полумрака возникла фигура. Людмила даже не сразу поняла, кто это. Человек оторвал Мишу от нее и швырнул на пол.

– А ну дуй отсюда, гнида! -Людмила узнала голос Семена.

– Ты кто такой? – спросил Миша, пытаясь подняться с пола. – Ты кто? – повторил он.

– Конь в пальто, – отрезал Семен. – Кому сказано, вон отсюда. Ноги в руки – и беги к себе в вагон. Не то руки и ноги тебе переломаю, сволочь!

– Ты что, дурак, не понимаешь, кто я такой? – придя в себя, с угрозой произнес Миша. – Что это ты руки распускаешь? Я – гость.

– Чей гость? – удивился Семен.

– Вот ее гость, – кивнул Миша на Людмилу, которая затихла на своей постели, прижав руки к багровым от пощечин щекам.

– Ах ее гость? – будто уточняя, спросил Семен. И вдруг нешироко размахнулся и ударил Мишу кулаком в лицо. Тот не ожидал удара и не успел увернуться. Из разбитого носа хлынула кровь.

Зажав лицо рукой, Миша с выражением ужаса посмотрел на Семена:

– Что тебе от меня надо?

– Я тебе сказал: убирайся отсюда.

В этот момент на пороге появился Вадик. Его купе было в самом конце вагона, но он услышал крики и шум потасовки.

– Что тут происходит? – Он увидел Мишу с разбитым носом, Семена, стоящего над ним, и Людмилу, испуганно сжавшуюся на постели. – Тебе что тут надо, Сема?

– с угрозой спросил Вадик. – Ты что, не видишь, люди культурно отдыхают, а ты лезешь, мешаешь. Тебе же никто не мешает? Вот и иди к себе, Семен, не лезь в чужие дела.

Вадик был опытным человеком. Потому старался не горячиться, а решить дело миром. Он потом извинится перед Мишей за разбитый нос, а сейчас надо прекратить скандал.

– Ты иди к себе, Сема, – строго повторил он. – Не лезь не в свое дело.

Тебя никто не трогает, так что шагай отсюда.

Вадик отвернулся от Семена, решив, что дело сделано, и наклонился к Михаилу, зажавшему разбитый нос пальцами.

– Никуда я не уйду! – вдруг твердо объявил Семен за спиной Вадика. – Сначала пусть эта тварь уберется, потом ты. А уж я следом.

– Ты что, с ума сошел? – Вадик надвинулся на бармена, все еще стараясь держаться в рамках. – Перепил, что ли? На тебя это не похоже, Сема. – Он даже укоризненно покачал головой.

– Во что девку превратили! – Семен буквально кипел от негодования. – Во что превратили, смотреть страшно! А слышать – и того страшнее. Ты что, не слышал, как эта гнида над ней измывалась?.. Все ты слышал, все знаешь… – Он с ненавистью глядел на директора вагона-ресторана. – Только тебе важнее денежки получить. Ты вот сразу прибежал, когда клиента обидели. А когда этот тип ее бил, ты будто и не слышал.

– Так что тебе надо? – Вадик все более раздражался. – Тебе что, больше других надо? Ты забыл, кто ты такой? Думаешь, я не знаю, какими ты делишками занимаешься? Все знаю, но молчу до поры до времени. Так что катись отсюда, а то хуже будет!..

– Да-да, катись отсюда, – неожиданно подхватил тонким, севшим от страха голосом Миша.

– Что? – крикнул Семен, наклоняясь к нему. – Я тебя еще не добил? Так сейчас добью…

И Семен ударил Мишу кулаком по голове. Этого Вадик не стерпел. Он схватил Семена за грудки и попытался вытолкать из купе. Однако ему не удалось.

– А ты? Ты что лезешь, сводник? Тебе давно причиталось. – Семен ударил Вадика в живот.

Застонав, тот согнулся пополам. Семен, видно, уже не мог остановиться – он схватил Вадика за шиворот и несколько раз ударил его лицом о свою коленку.

Вадик уже не сопротивлялся.

– Убирайтесь отсюда! – прохрипел Семен, выталкивая обоих в коридор. Закрыв за ними дверь, Семен выпрямился и посмотрел на Людмилу. – Оденься, – устало сказал он. – Когда в Питер приедем, ты отсюда уволишься. И не бойся, ничего плохого с тобой не случится, я обещаю. Все будет нормально…

Он тяжело дышал после потасовки. Потом неожиданно улыбнулся и добавил:

– И я заодно уволюсь. Не оставаться же в этом гадюшнике! Хорошо, хоть напоследок врезал этому гаду.

– Зачем ты это сделал? – спросила его Людмила. Ей было стыдно. Она сидела, завернувшись в одеяло, ее буквально трясло, даже зубы стучали.

– Мне надоело бояться. И на тебя не могу больше смотреть, сердце кровью обливается.

Семен в запальчивости произнес эти слова, и ему стало неловко. Он повернулся к двери:

– Я пошел. Завтра к вечеру приедем в Питер. Не бойся, Вадик ничего тебе не сделает. Он не посмеет, я с ним поговорю…

Впервые за последний год Людмила почувствовала себя человеком, который кому-то небезразличен и которого кто-то жалеет. Что Сема жалеет ее, она догадывалась и раньше. Но теперь убедилась – он искренне сочувствует ей. Его забота растрогала ее.

К вечеру следующего дня, когда поезд прибыл в Питер, Семен заглянул в купе к Людмиле.

– Поехали, я тебя домой провожу, – предложил он. – Заодно и вещички помогу донести.

Потом он взял Людмилу за руку и вместе с ней подошел к Вадику. Весь этот день Вадик даже не смотрел в сторону Людмилы. Она боялась, что он захочет отомстить ей. Но этого почему-то не произошло. То ли Семен действительно нашел какие-то аргументы, то ли пригрозил Вадику.

Поэтому, когда вечером Семен сообщил ему, что они вместе с Людмилой уходят отсюда, Вадик отреагировал спокойно:

– Ну и ладно. Всему свое время. Прежде я был тебе нужен, – он даже улыбнулся Людмиле, – а теперь у тебя новый покровитель объявился.

Добравшись до дома, Людмила поблагодарила Сему за помощь и сказала, что хочет побыть одна.

Дело в том, что той ночью, когда Семен выгнал из ее купе Вадима и Михаила, произошло еще одно важное событие.

Когда она осталась одна, то долго сидела без мыслей, без чувств, будто окаменела. Тело ее болело, а душа будто уже не чувствовала боли. Вдруг взгляд Людмилы уперся в пепельницу, полную окурков, оставленных Мишей.

Она смотрела на эти окурки остановившимся взглядом, и вдруг в голове будто лампочка зажглась, высветив давние события. Она не сразу поняла, чем привлекли ее внимание эти окурки. Попыталась додумать – и память услужливо восстановила картину: красное пятно на простыне, укрывающей тело…

Оставленные Мишей окурки имели характерный признак – они были придавлены зубами и немного прокушены. Миша прокусывал фильтры сигарет, которые курил. Так почти никто не делает. Мгновенно вспомнилась разоренная квартира убитой Маши, следователь, указывавший на пепельницу с точно такими же окурками, оставленными убийцей.

Мужчина, который спал с Машей в ту ночь и, очевидно, убивший ее, курил сигареты таким вот странным образом, уродуя фильтры.

Людмила мгновенно все поняла…

Конечно, Игорь не мог заметить, что Миша курит так сигареты, потому что в обычных обстоятельствах он вообще не курил. Он сам сказал Людмиле, что курит только тогда, когда бывает с женщиной.

Теперь стало ясно, кто убил Машу. Кто воспользовался ее доверчивостью, обманул ее и так жестоко Расправился. От этой мысли сделалось страшно.

Надо немедленно рассказать обо всем Игорю! Что с того, что он бросил ее, выгнал из дому! Это сейчас не главное. Смерть Маши – это их общая жизнь, их переживания, и в данном случае не важно, в каких они теперь отношениях.

Людмила помнила, как по-доброму относилась к ней сестра Игоря. А сколько счастливых часов провели они с будущим мужем в Машиной квартире. Теперь она знает, кто убийца. И он остается безнаказанным! Игорь должен обо всем узнать.

Ведь он, наверное, по-прежнему доверяет этому Мише.

Наутро, едва придя в себя после всего, что с ней произошло в последние дни, Людмила отправилась в офис к Игорю. Естественно, к нему домой она идти не захотела, чтобы не встретиться там с Наташей.

Она доехала до станции метро «Садовая» и вышла наверх. Давно уже она не была тут, давно не ходила по этим улицам, по набережной канала Грибоедова. А когда-то это был ее район, она жила здесь и была счастлива.

А вот и офис фирмы, на соседней улице, во дворе, окруженном высокими домами, с лавочками для старушек и детской горкой посредине.

Людмиле повезло: в тот момент, когда она пришла в офис, Миши там не было.

Она с замирающим сердцем переступила порог и столкнулась с незнакомой ей женщиной – новой секретаршей. Людмилу ждало ужасное известие. – А он погиб… – Секретарша глядела на Людмилу пустыми глазами. – Уже давно, полгода назад. Я тут недавно работаю.

Людмила не устояла на ногах и села на стоявший в приемной стул. Она не смогла сразу осознать то, что услышала. Он погиб! И уже полгода его нет на свете!

Людмила была ошеломлена, но все же сумела спросить:

– А чья же это теперь фирма?

– Его супруги, – охотно сообщила секретарша. – У нее контрольный пакет акций.

Она вдруг подумала, что может встретить здесь Наташу, владелицу фирмы.

Такая перспектива привела Людмилу в паническое состояние. Еще этого не хватало!

Она не могла и не хотела встречаться с Наташей. Бывшая подруга теперь стала владелицей всего, что имел Игорь. Какая чудовищная несправедливость!

Все это время, пока Людмила работала официанткой в вагоне-ресторане, пока она бегала с тарелками, трудилась день и ночь, оказывается, все это время Наташа жила припеваючи на деньги Игоря. А что сталось с его родителями?..

– Конечно, она не сама управляет делами, – щебетала секретарша, демонстрируя осведомленность.

– А кто же? – без интереса спросила Людмила. Какое ей теперь дело до этого?

И тут Людмила услышала фамилию Миши. Понизив голос, секретарша с многозначительным видом добавила, что Наташа во всем ему доверяет и что Миша – ее первый помощник. Характер взаимоотношений хозяйки фирмы с управляющим, видно, был известен всем.

Людмила поднялась со стула и, взяв себя в руки, сказала:

– Я пойду. Хотела видеть Игоря, но раз его не стало…

– Сейчас все равно никого нет в офисе, – согласилась секретарша, покосившись на охранника, прикорнувшего на диване в углу приемной. – Вот только мы вдвоем. Управляющего нет, он уехал в командировку в Пермь и еще не вернулся.

Людмила заметила, что женщина упомянула только Мишу. Значит, он тут основательно прибрал все к рукам.

Ледяной ветер обжигал ей лицо, швырял легкий колкий снежок с карнизов домов, но Людмила ничего не замечала. Только возле самой Невы, почувствовав, что совсем замерзает, она зашла в закусочную, взяла себе кофе и села за столик.

Постепенно ей становилось понятно, как все произошло в действительности.

Она и раньше догадывалась, что ее развод с Игорем подстроен Наташей. Так называемая подруга сделала все, чтобы лишить Людмилу мужа и дома. Видно, ей не давало покоя благополучие Людмилы, ее жизнь, наполненная любовью. Зависть и злоба двигали ею.

Но отчего погиб Игорь? Секретарша в фирме сказала, что «погиб», а не умер.

Это разные слова. Что же произошло? Какое-то трагическое происшествие?

Может быть, Людмила и не стала бы искать причины случившегося с Игорем, если бы уже не знала наверняка, кто убил Машу.

Игорь попал в страшную компанию. С одной стороны – подлая Наташа, а с другой – Миша, убийца его сестры.

Людмилу не покидало ощущение, что ее подозрения верны. Если Миша убил Машу, то зачем ему это понадобилось? Наверное, для того, чтобы у Игоря не осталось других наследников, кроме жены. Конечно, он знал, что у Игоря есть родители, но вряд ли они могли стать препятствием на их пути к богатству. Они, находясь в Сибири, не будут с кем-либо судиться, да еще в далеком Петербурге.

Так, размышляла Людмила, выстроим все по порядку.

Сначала была убита Маша. Скорее всего, она им мешала. Может быть, если бы Маша была жива, то воспрепятствовала бы браку Игоря с Наташей. Она могла не согласиться и с его разводом, а он всегда прислушивался к мнению старшей сестры.

Людмила догадывалась, какой план был у Миши. Теперь ее мучил вопрос: а знала ли Наташа обо всем? Неужели действовала вместе с ним, неужели участвовала в сговоре?

Судя по всему, знала. А почему бы и нет? Людмила уже убедилась, что Наташа способна на предательство. Ну и парочка!..

Людмила шла по Адмиралтейскому каналу, мимо мрачных темно-красных кирпичных корпусов Новой Голландии. Теперь она знала, что ей следует делать.

Жизнь будто вновь обрела смысл.

«Я отомщу за наши погубленные жизни», – решила она.

* * *

Доктора звали Ириной Эдуардовной. Ее порекомендовал Игорю Леммик, который в течение двух недель навел справки в Таллине относительно врачей, специализирующихся в области челюстно-лицевой хирургии.

– Мне сказали, что она – лучший специалист, – сказал Леммик. – Утверждают, будто эта дама профессионально создает новые лица.

– Воссоздает… – машинально поправил Игорь.

– Ну по-разному бывает, – усмехнулся Леммик. – Кому-то воссоздает, а кому-то создает заново. Это, видишь ли, такая хитрая профессия.

Игорь слышал рассказы о скрывающихся от правосудия преступниках, которые делают себе пластические операции, становясь неузнаваемыми.

Теперь Игорю тоже предстояла такая операция, хотя он-то как раз не преступник, а жертва. Ему необходимо было срочно обрести нормальный облик. Ведь пора предпринимать какие-либо действия, чтобы отомстить Мише. Деньги теперь у него есть. Леммик помог Игорю продать ценные бумаги и выручить за них неплохие деньги.

– Завтра поедем к врачу, – сказал Леммик. – Не будем терять времени.

– Мы поедем в больницу? – спросил Игорь.

Леммик засмеялся с видом понимающего шутки человека.

– Нет, конечно, – ответил он. – У тебя нет документов, нет ничего, что ты мог бы предъявить. Ты же сбежал из Нарвы. Зато у тебя есть деньги, а это самое главное в создавшейся ситуации.

На следующий день они поехали к Ирине Эдуардовне, это было недалеко от дома Леммика в Мустамяэ, по пути к центру города. Остановили машину возле двухэтажного особняка.

Этот район был тихим и безлюдным. Дома тут двухэтажные, по квартире на этаже. Во дворе находились разные хозяйственные постройки из силикатного кирпича: сараи для угля, что-то еще.

Игорь не ожидал, что доктором окажется молодая женщина. Игорю казалось, что такими серьезными операциями должна заниматься пожилая профессорша в очках.

Ирина Эдуардовна была платиновой блондинкой с отличной фигурой и обаятельным лицом.

Согласно договоренности, Леммик не стал заходить в дом. Он сразу предупредил Игоря:

– Я обо всем договорился, надежные люди тебя порекомендовали. Но сам я не хочу участвовать в этом деле, пойми меня правильно. Я тебя привезу, а ты разговаривай сам.

– А чего ты боишься? – удивился Игорь. – Я же не преступник, хотя и сбежал из больницы. Ничего плохого я не совершил и не собираюсь совершать, по крайней мере, на территории Эстонии, – предусмотрительно уточнил он.

– Нет, – замотал головой Леммик. – Это не для меня. Ты знаешь, я веселый и компанейский человек. Не люблю ничего таинственного, знаешь ли. Нет, я не отказываюсь помогать тебе. Только не втягивай меня в свои дела. Я просто буду твоим шофером.

«Ладно, – подумал Игорь. – Леммика не переделаешь, да и не стоит, наверное. Слава богу, что позаботился обо мне».

Поэтому Леммик, как только они подъехали к нужному дому, высадил Игоря и сказал:

– Я заеду за тобой часа через полтора. Жди меня на этом месте и никуда не уходи. Если вдруг освободишься раньше, все равно жди. С твоим лицом не следует ходить по Таллину, да еще без документов.

Так что в светлой комнате на втором этаже Игорь с Ириной Эдуардовной были одни. Комната была почти пустая, если не считать двух крутящихся кресел и стола с компьютером.

Разговор получился довольно сложный и неприятный. Стоило Ирине Эдуардовне задать несколько вопросов, как Игорь почувствовал, что попал в руки не молодой девушки, а делового человека. Это была железная леди эстонского разлива.

– Почему у вас нет документов? – прямо спросила она. – Вы скрываетесь от закона? – Она испытующе глядела ему в глаза.

– Нет, с законом у меня все в порядке. Просто так сложились обстоятельства. Но уверяю вас, что я не преступник.

– Я потому и спросила, – продолжала доктор. – У вас типичный случай: человек с изуродованным лицом, без документов, но с деньгами. Скажите мне: что вы натворили?

Она не верила ему. Совсем не верила. Но не рассказывать же ей правду!

Во-первых, правда в случае с Игорем выглядела лживее всякой не правды. В такую дурацкую историю никто не поверит. Любой начнет задавать разные вопросы.

Например: как Игорь мог быть таким слепым и не догадываться об истинных отношениях его жены и институтского товарища? Почему оказался таким доверчивым?

И так далее…

И правда, размышлял Игорь, как он мог оказаться таким глупым?

Ответа на собственный вопрос у. него не было. Тем более – на вопрос доктора.

– Я не совершал никаких преступлений, – повторил он. – Это действительно правда, и мне нечего к этому добавить. Я готов хорошо заплатить вам за операцию, если вы сделаете мне лицо, с которым можно будет показаться людям.

– Вот я и говорю, – пожала плечами женщина. – Это типично для скрывающихся преступников. Про деньги мне уже сказали. Я знаю – они у вас есть. Само собой разумеется, что операция будет стоить недешево. Но, видите ли, – женщина покачала головой, и луч солнца, пройдя сквозь стекло в окне, заиграл в ее платиновых волосах, – видите ли, мне небезразлично, кому помогать, – попыталась объяснить Ирина Эдуардовна. – Я должна хоть немного познакомиться с вами, понять, что вы за человек.

– А разве вы не давали клятву Гиппократа? – нашелся Игорь. – Там, кажется, говорится, что врач обязуется помогать всем людям, которые нуждаются в этом.

– Неудачный аргумент, – оценила Ирина Эдуардовна. – Клятва Гиппократа предполагает совсем иное. Врач обязан спасти жизнь и преступнику, вылечить его, но не должен помогать ему избежать справедливого возмездия. Если бы вы умирали, – продолжила она, – я бы без всяких сомнений помогла вам. А вы всего лишь хотите изменить свою внешность…

– Во всяком случае, я надеюсь, что люди, которые порекомендовали вам меня, вызывают у вас доверие, – сказал Игорь.

Он не ожидал такой принципиальной позиции у частного доктора и немного растерялся.

– Я надеюсь, вам говорили, что я – не преступник. Если вы верите этим людям, то должны поверить и мне. Я просто прошу вас поверить…

– Вы говорите довольно убедительно, – заметила Ирина Эдуардовна после недолгого молчания.

Потом она подошла к Игорю поближе и внимательно рассмотрела его лицо.

– Да, предстоит большая работа, – сказала она, сменив тему разговора. – Вы хотите иметь тот же облик, что и прежде?

Игорь задумался. Было над чем поразмыслить. Он как-то больше думал о том, как привести себя в порядок и отомстить убийцам.

– Можно попробовать полностью вернуть прежние черты лица, – сказала Ирина Эдуардовна. – Однако для этого мне, естественно, нужно знать, каким оно было.

Конечно, я примерно себе это представляю, однако лучше было бы иметь несколько фотографий.

– К сожалению, у меня их нет, – ответил Игорь после недолгого молчания. Он успел за это время прикинуть, возможно ли проникнуть в свою квартиру в Петербурге и выкрасть фотографии. Еще он пытался взвесить, в чем больше преимущества: в воссоздании прежних черт или обретении нового лица?

И решил, что новое лицо – это новая, вторая жизнь. К тому же, если его станут узнавать, Миша с Наташей успеют принять меры. Неизвестно, что еще они могут придумать. Кроме того, Игорь совсем не был уверен, что Наташа сохранила его фотографии.

Можно, правда, взять фотографию с могилы на кладбище. Игорь подумал об этом и удивился сам себе, что ничто в нем не дрогнуло. Он уже успел привыкнуть к мысли, что может запросто побывать на собственной могиле.

– Ладно, – определился Игорь. – Не надо прежней внешности. Фотографий у меня нет, да это теперь и не нужно.

– А какую именно внешность вам бы хотелось? – спросила доктор. – Какое лицо?

– Мне, пожалуй, все равно, – махнул рукой Игорь.

– Подойдите сюда… -Ирина Эдуардовна включила компьютер и запустила нужную программу.

На экране дисплея сменяли друг друга различные лица – мужские и женские.

– Тут большая коллекция вариантов, – пояснила она. – Я буду показывать их вам, а вы, когда увидите что-либо подходящее, скажите мне. Я остановлю картинку, и мы обсудим подробно, как будет выглядеть ваше лицо в будущем.

Картинки менялись, Игорь насчитал уже несколько десятков. Он смотрел на дисплей, ничего толком не видел. Точнее, видел, но ему было все равно…

– Знаете что, – вдруг осенило его, – выберите мне внешность по собственному усмотрению. Пусть будет так, как вам кажется лучше.

Ирина Эдуардовна вдруг засмеялась, но возразила:

– Вам жить с этим лицом, а не мне.

– Нет, не мне! – не согласился Игорь. – Я буду видеть это лицо только раз в день, когда буду бриться перед зеркалом. А в течение трех минут поутру я могу смотреть на что угодно.

– Ага, вот! – обрадовалась Ирина Эдуардовна, останавливаясь на одном из лиц. – Мне кажется, это вам подошло бы лучше всех.

Игорь взглянул. Лицо как лицо. Не лучше и не хуже других.

– По-моему, вполне приличное лицо, – констатировала Ирина Эдуардовна. – Красивое. Только жаль, что длинновато, немного не подходит к строению вашей черепной коробки. А что, если мы немного укоротим его? – Она подвигала «мышкой», добавляя новые черты к изображенному на экране. И осталась довольна:

– Мне кажется, так будет лучше…

Теперь лицо на дисплее компьютера стало мужественнее. Видимо, из-за формы подбородка, который Ирина Эдуардовна сделала круглее, утяжелив его.

– Вы будете немного похожи на Рэмбо, – пошутила она и опять как-то легкомысленно засмеялась. – Вы хотите быть похожим на Рэмбо?

Вот уж чего Игорь никогда не хотел. Только сейчас он вдруг осознал, что присутствует при удивительном процессе: он принимает участие в конструировании собственного лица!

– Я прошу вас сделать выбор без моего участия, – твердо произнес он и отошел от монитора.

– Но тогда и рекламаций не должно быть, – улыбнулась женщина. – Согласны?

Он кивнул – у него вдруг перехватило горло, и он не мог вымолвить ни слова. И руки задрожали. Наверное, обсуждение, вот так, запросто, собственного – нет, не собственного! – лица, которое ему подарит эта женщина, все же стало потрясением для него.

– Тогда я сделаю вам такое лицо, которое мне самой понравится, – предупредила доктор и тут же поправила себя:

– С учетом моих возможностей и строения вашей костной системы.

Игорь кивнул. Ирина Эдуардовна подошла к нему и сказала, положив руку ему на плечо:

– Поднимите, пожалуйста, лицо. Я должна хорошенько осмотреть его.

Голос ее звучал мягко, но строго. Она взяла Игоря за голову и медленно повернула к свету. Солнце ударило ему в глаза, и он, ослепленный, закрыл их.

Пальцы у Ирины Эдуардовны оказались теплыми, мягкими и при этом очень твердыми. Настоящие руки хирурга.

Она ощупывала лицо Игоря, трогала шрамы. Это продолжалось довольно долго.

Она как будто на ощупь изучала лицо Игоря. От прикосновений доктора на него внезапно накатило ощущение покоя и безмятежности.

– Хорошо, – кивнула Ирина Эдуардовна, вновь садясь в кресло. – Можно попробовать что-нибудь сделать. Но вы так и не хотите рассказать, что с вами случилось и отчего так изуродовано ваше лицо?

– Нет, – ответил он сдержанно. – Это будет вам неинтересно. Так, некоторые личные проблемы. А что, я очень безобразен?

– Вы разве не видели себя в зеркале? – удивилась доктор.

– Видел, конечно, – ответил он. – Просто хотелось знать, как это смотрится со стороны.

– Ну, меня лучше об этом не спрашивать. Мне часто приходится видеть обезображенные лица, и я не в состоянии сравнивать. Но помните – вы доверились мне.

– Я помню, – кивнул Игорь. – И вполне доверяю вашему вкусу.

– Тогда надо договориться о цене, – деловито произнесла доктор. – Мне сказали, что вы имеете возможность заплатить необходимую сумму.

– Сколько стоит операция? – прямо спросил он.

– В больнице, конечно, было бы дешевле, – начала она. – Но там вокруг больные, другие врачи, и я не смогу сделать вас невидимкой. Вы ведь не хотите лишних разговоров и внимания к вашей персоне?

– Конечно, нет, – пожал плечами Игорь. – Все желательно сделать так, чтобы не было свидетелей.

– Ну да, – согласилась Ирина Эдуардовна. И тут же тихо, как бы невзначай добавила:

– Вы же не преступник и ни в чем не виноваты. И вас никто не ищет.

Она все-таки не верила ему и, похоже, не сомневалась, что Игорь – преступник, скрывающийся от правосудия.

– Мне придется все делать дома, – сказала доктор. – Для этого я должна буду принести сюда все необходимое – инструменты, медикаменты, приборы.

– Какие приборы? – не понял Игорь.

– Уж не думаете ли вы, что я стану делать операцию под местным наркозом? – удивилась Ирина Эдуардовна. – Это весьма длительная и болезненная операция. А для общего наркоза нужно все, что требуется по законам анестезиологии. Это же не местный наркоз, и я не зуб вам собираюсь вырывать. Кроме того, мне совсем не хочется, чтобы вы умерли во время операции от сердечной недостаточности.

– Так сколько же вы хотите? – спросил наконец Игорь.

– Пять… – четко ответила женщина и крепко сжала губы. По выражению ее лица Игорь понял, что цена окончательная и уступать Ирина Эдуардовна не намерена.

– Пять чего? – на всякий случай уточнил Игорь.

– Пять тысяч евро. – Доктор прямо смотрела ему в глаза. – На Западе это обошлось бы вам в десять тысяч, а то и больше.

– Мы же не на Западе, – парировал Игорь.

– Это вы не на Западе, – мгновенно нашлась она. – А я на Западе, так что пять тысяч евро хотела бы получить до начала операции.

Сумма была несколько большей, чем та, на которую рассчитывал Игорь, но у него имелись такие деньги. Да и не торговаться же в его положении! Тем более что, по словам Леммика, Ирина Эдуардовна – единственный специалист по челюстно-лицевой хирургии в Таллине, которому можно доверять.

– Я буду готова через два дня, – сказала на прощание доктор. – Придете в среду с утра, часов в одиннадцать. Буду вас ждать. Кстати, предупредите друзей: вам придется задержаться тут минимум на сутки. После такой операции не следует сразу вставать. Так что пусть приедут за вами в четверг утром.

– Я вас не стесню? – спросил Игорь. Ему вообще-то не хотелось задерживаться здесь слишком долго.

– В том состоянии, в котором вы будете пребывать, никак не стесните, – лукаво ответила она.

– А когда я смогу показаться людям? – уточнил Игорь. Это был важный для него вопрос. Сколько можно сидеть в Таллине и стеснять Леммика?

– Недели через две мы снимем повязки, – прикинула Ирина Эдуардовна. – Но вам придется показаться мне еще через месяц. Раньше не надо, могут быть последствия и осложнения. Так что планируйте где-то, через месяц.

Они расстались. Игорь вышел на улицу. Ступеньки перед домом были из красного кирпича, на них уже лежал ранний октябрьский снежок, приятно поскрипывавший под ногами. Вокруг стало тихо. Только с шоссе, соединяющего Мустамяэ с центром, доносился шум проезжающих машин.

Леммик приехал минут через десять. За это время Игорь успел замерзнуть. У него еще не было теплой одежды, и он ходил в куртке Леммика.

Леммик, кстати, оказался хорошим парнем. Он не расспрашивал Игоря о подробностях, удовлетворившись тем, что Игорь рассказал ему при первой встрече.

В квартире у Леммика были телевизор и видеомагнитофон с набором порнографических фильмов. Но Игоря ничто не интересовало – он лежал целыми днями и глядел в потолок.

Леммик не возражал, что Игорь поселился у него. Пусть сидит и отвечает мужским голосом на частые женские звонки. Дамы будут довольны.

Перед тем как отвезти Игоря на операцию, Леммик спросил:

– Когда за тобой приехать? Услышав, что завтра в это же время, весело кивнул:

– Вот и отлично. Тогда на сегодняшний вечер я приглашу к себе Лизу.

Дни после операции были просто ужасны. Утром Леммик приехал за Игорем и отвез к себе домой. Идти Игорь почти не мог. Общий наркоз вообще нелегкое испытание для человека, а он к тому ясе не так давно перенес травму головы. Вот и сейчас виски будто стянуло обручем.

Леммик сделал попытку заговорить с Игорем, расспросить, как прошла операция, но тот едва мог отвечать. Леммик уложил его на диван и вышел из комнаты.

Начались долгие дни выздоровления.

О том, как прошла операция, Игорь ничего не знал и уж конечно не помнил.

Доктор, правда, сообщила: все прошло благополучно, и теперь следует подождать две-три недели, чтобы убедиться в этом. Игорь напряженно ждал.

Он вдруг вспомнил, что под наркозом видел странный сон. Как только закрыл глаза и провалился в небытие, к нему явилась Людмила. Даже во сне Игорь удивился этому. Он ведь не вспоминал о ней в течение многих месяцев.

Игорь действительно не думал о Людмиле, как бы вычеркнул ее из памяти. Да и зачем ему вспоминать о ней? Неверная жена, с которой он развелся, чтобы жениться на другой женщине. Женщине, которую любил и которая, оказывается, не любила его.

«Что ты хочешь?» – спросил он у Людмилы, но не услышал собственного голоса.

Видимо, Людмила не поняла или не услышала его, потому что ничего не ответила. Она приблизилась и с загадочной улыбкой взяла его за руку.

«Ты хочешь что-то сказать? – спросил Игорь, но и на этот раз бывшая жена промолчала. Хотя, странное дело, в тот момент Игорь не думал о ней как о бывшей. Ему казалось, что ничего не было и они с Людмилой по-прежнему женаты.

Людмила так и не произнесла ни слова, только держала его за руку и улыбалась, будто ободряя: «Не волнуйся, все будет хорошо».

Игорь хотел было сказать ей, что не волнуется, просто ему тяжело сейчас.

Но передумал.

Потом в течение суток Игорь несколько раз засыпал и просыпался, но неизменно в сновидениях его сопровождала Людмила.

Теперь, когда Игорь стал выздоравливать, а раны на лице заживать, он вспомнил о тех сновидениях.

Почему именно Людмила приходила к нему, чтобы успокоить, утешить, помочь перенести страдания. Может, это не случайно? И у него вдруг возникло чувство вины перед ней. После происшедшего выходило так, что Людмила тоже невинная жертва, как и он. Ведь она изменила ему лишь потому, что он связался с Наташей.

Теперь это было очевидно.

За несколько лет совместной жизни жена никогда не давала повода усомниться в ее супружеской верности.

Нет, во всем виноват только он. Видел, что жена страдает, и спокойно наблюдал мучения самого близкого человека. Как же очерствело его сердце!

Не было у Игоря и сомнений в том, что Наташа специально все подстроила так, чтобы подтолкнуть Людмилу к измене.

«Судя по всему, Наташа была как-то связана с тем мужиком, которого я тогда застал в квартире с Людмилой, – подумал Игорь. – Ведь именно она привела меня туда, чтобы уличить Людмилу. Надо будет по приезде в Петербург первым делом разыскать Людмилу, попросить у нее прощения».

Но захочет ли Людмила теперь простить его? После всего, что было? Сможет ли она простить?

К тому же Игорь не знал, как она теперь живет. С кем? Может, встретила другого человека и полюбила его?

Неожиданно для себя Игорь вдруг почувствовал укол ревности. Неужели Людмила может влюбиться в другого? До недавнего времени Игорь даже не задумывался об этом – настолько бывшая жена была ему безразлична. А теперь?..

О-о, теперь все изменилось.

Все дни, что Игорь лежал после операции, он думал о бывшей жене. Сейчас, когда пришла убежденность в ее невиновности, он стал тосковать о ней и мечтать о встрече. Хотя он ни на минуту не забывал о плане мести, ему теперь нравилось строить план жизни – новой жизни. Теперь Игорь знал, что ему делать, для чего жить…

Выздоровление, однако, шло медленно.

Во время очередной перевязки Ирина Эдуардовна, внимательно глядя на то, как зарастают швы, на то, что происходит с кожей лица, сообщила, что «выход в свет» откладывается:

– Я хочу, чтобы мое произведение было совершенным. А значит, не будем торопиться.

Он терпеливо ждал, продолжая валяться на диване в квартире Леммика и изнывая от тоски. Находиться безвыходно в квартире – довольно скучно. А в положении Игоря бездействие давалось особенно тяжело. Ему не терпелось поехать в Петербург и приступить к осуществлению своего плана.

Надо сказать, что конкретного плана у него еще не было, он ведь не знал, что там происходит. В Питере ли Миша с Наташей, например? Может быть, они все распродали и уехали за границу?

Игорь хотел не просто отомстить, а сделать так, чтобы подонки поняли, кто и за что им мстит. Проще всего было бы нанять киллера, который выждал бы удобный момент и застрелил обоих в подъезде. Но Игоря это не устраивало. Он решил действовать без посторонней помощи. Хотел посмотреть в глаза предавших его людей и увидеть в них страх. Головные боли измучили Игоря – врачи говорили, что это последствия сотрясения мозга. Вообще, Игорь опасался, что его организм уже не сможет полностью восстановиться после пережитого. Но вот настал день, когда доктор удовлетворенно объявила:

– Завтра мы сможем снять повязки, и вы наконец увидите свое новое лицо.

Она произнесла это торжественно, гордясь результатом своей работы.

В тот день Игорь нервничал с самого утра, никак не мог дождаться вечера.

Ирина Эдуардовна днем работала в больнице и обычно приезжала домой поздно.

Волнение постепенно усиливалось и стало совсем нестерпимым, когда он уже сидел в кресле, а женщина начала разматывать бинты.

– Ну вот, – сказала она наконец, – теперь я удовлетворена. Сделала то, что хотела.

Ирина Эдуардовна дала Игорю большое зеркало, и он впервые смог увидеть свое новое лицо.

– Только не падайте в обморок, – весело проговорила доктор, явно довольная результатом.

Игорь взглянул и замер.

Он и прежде был довольно симпатичным молодым человеком, но представшее его взору лицо было хоть и незнакомым, но каким-то располагающим.

Мужчине даже неприлично быть таким красавцем. Тонкие черты лица, римский профиль, благородная форма носа и подбородка. Ни дать ни взять – юный патриций.

Зачем ему такая внешность? Он не собирается покорять женские сердца.

– Ну как? спросила Ирина Эдуардовна. – Что вы об этом скажете? Вам нравится этот мужчина?

Игорь молчал. Он был в замешательстве. Он хорошо помнил, как выглядел до катастрофы, а сейчас на него из зеркала смотрел совсем незнакомый человек.

Разве что глаза остались прежними.

– Вы раньше выглядели лучше? – испуганно спросила доктор.

– Конечно, нет, – ответил сдавленным голосом Игорь. – Лучше быть невозможно. Это лицо, то есть мое лицо… Такие лица вообще нечасто встречаются.

– Да… – согласилась Ирина Эдуардовна. – В юности я занималась изобразительным искусством. Ну не профессионально, а так, для души. И постаралась использовать свои способности.

– То есть? – поднял на нее глаза Игорь.

– Я постаралась соединить в вашем лице черты, привлекающие меня в мужчинах. Поэтому можете считать, что так выглядит мой идеал.

– Я не ожидал, что стану таким красавчиком. Этого вовсе не требовалось, я бы удовлетворился более обыкновенной внешностью.

– В моей профессии нужно быть немного художником, – поделилась своими мыслями доктор. – Иметь фантазию, изобретательность. Не всегда это возможно, но вот с вами получилось. Что вы так смущаетесь? Вам что, не нравится быть красивым?

– Нравится, – в первый раз попробовал улыбнуться Игорь. К вставленным во время операции искусственным зубам он уже успел привыкнуть, но не знал, что будет с новой кожей при улыбке.

Все нормально, только возле ушей ощущалось легкое покалывание. Поймав его взгляд, Ирина Эдуардовна догадливо кивнула:

– Это бывает. Не волнуйтесь, пройдет. Кожа растянется, и все будет хорошо, не обращайте внимания.

– Ну спасибо вам, – поблагодарил доктора Игорь и сделал попытку подняться с кресла, но тут женщина остановила его:

– Если не возражаете, предлагаю это отметить. В конце концов, это ведь не только ваш праздник, но и мой. Я радуюсь хорошо сделанной работе. Пойдемте… – Она повела Игоря в гостиную. – У нас будет маленький праздник. И позвоните вашему другу, пусть не спешит. Вы же не хотите сразу убежать от меня?

В гостиной горел камин, стоял диван с двумя креслами. Там же был и телефон. Игорь набрал номер.

– Так когда за тобой заехать? – спросил Лем-мик.

– Ну попозже, – неуверенным голосом произнес Игорь. Откуда он мог знать, как долго может продлиться «праздник»? – Я тебе еще позвоню, а вообще-то можешь за мной не приезжать. Я вполне могу доехать на такси.

– Ну ты молодец, – восхитился Леммик. – Желаю тебе удачного вечера. Но к утру-то ты хоть появишься?

– Я приеду не позже десяти вечера, – твердо сказал Игорь и, смущенный недвусмысленными намеками Леммика, повесил трубку. Вечно этому развратнику лезут в голову пошлые мысли.

Гостиная была большая и, в отличие от верхней, деловой комнаты, где они с доктором обычно встречались, очень уютная.

Пол застелен толстым ковром, каминная полка украшена изящными безделушками, а на стенах висели хорошего качества картины с видами Таллина.

Наверное, хозяйка рисовала. Она же упомянула, что в юности занималась живописью.

Тем временем дверь открылась, и Игорь обомлел. Ирина Эдуардовна выглядела совершенно потрясающе.

Как же одежда и макияж могут изменить женщину! Во время прошлых посещений Игорь видел Ирину Эдуардовну в джинсах, в-свитере или безрукавке. Однажды, когда Игорь пришел на перевязку, а она только что вернулась из больницы, на ней была длинная коричневая юбка из плотной материи.

Теперь Ирина Эдуардовна была в длинном серебристом платье с глубоким вырезом на груди и открытой спиной. Волосы были уложены, тонкие запястья украшали браслеты из серебра.

Перед собой она катила сервировочный столик, на котором стояла бутылка шампанского, бутылка виски и несколько тарелочек.

Ирина Эдуардовна остановила столик у дивана, на котором сидел Игорь, и объявила:

– У нас должен быть настоящий праздник! Вы были очень терпеливы, а я оказалась настоящим художником.

Она сняла с каминной полки две свечи в тяжелых бронзовых подсвечниках.

– Я думаю, так будет гораздо приятнее, – вкрадчиво сказала она, зажигая свечи и гася электрическое освещение. Комната утратила очертания, на стенах задрожали тени.

* * *

Часа через три они, обессиленные, лежали на разложенном посреди гостиной широком диване, едва прикрывшись принесенным Ириной пледом.

Снаружи доносился шум метели, разыгравшейся над ноябрьским Таллином, в камине потрескивали дрова, а в дымоходе раздавались загадочные шорохи, будто там орудовали домовые. Свечи оплыли, неподрезанные фитили немного коптили, но это только усиливало ощущение уюта и тепла.

– Тебе понравилось? – спросила Ирина, обнимая Игоря.

– Мужчина в такой ситуации не может быть неискренним, – улыбнулся Игорь. – Если бы мне не нравилось, я бы не смог. У меня бы ничего не получилось. Ты, наверное, чувствуешь, как мне хорошо.

– О да, чувствую!.. – звонко засмеялась Ирина Эдуардовна.

– А тебе понравилось? – решился спросить Игорь.

– Мне? – переспросила она. – Зачем ты спрашиваешь! Я ведь сама сделала тебя для себя. Я создала такого мужчину, какого хотела. Я вижу перед собой то, о чем мечтала. Не всякая женщина может себе такое позволить.

– Точнее, никакая женщина не может, – возразил Игорь.

– Никакая, – согласилась Ирина. – Кроме меня. Я могу, как выяснилось. Это удивительное ощущение – находиться рядом с мужчиной своей мечты.

– Но это ведь касается только лица, – заметил Игорь. – Насчет всего остального ты не могла быть уверена.

– Ну да! – хмыкнула Ирина. – Никакой загадки для меня тут не было. Я руководствовалась двумя наблюдениями. С одной стороны, ты производил впечатление решительного, делового человека. А с другой – ты был обезображен и, следовательно, длительное время лишен женской ласки. И я предположила, что в тебе накопилось много нерастраченной мужской энергии.

– Решила воспользоваться этой энергией? – улыбнулся Игорь. На самом деле он был доволен, что все так получилось. Ирина оказалась очаровательной любовницей – изящной и ловкой.

– А разве я не имела на это право? – весело удивилась она.

Вместо ответа Игорь обнял Ирину и притянул к себе.

– А теперь расскажи мне обо всем, – попросила Ирина. – Что же ты такое натворил, что вынужден скрываться и даже менять внешность?

Игорь молчал, лишь осторожно поцеловал ее в глаза.

– Ну так что же ты натворил, негодный мальчик? А? Ты все расскажешь мне, потому что меня занимает твоя тайна. Может, ты убил человека? Или изнасиловал малолетнюю девочку? Расскажи мне, сильный, мой ласковый мальчик.

– Я зарезал старушку, – заявил Игорь. – Потом изнасиловал ее внучку, а. затем съел обеих, даже не сварив. Да, еще я поджег их дом, а по дороге взорвал мост государственного значения.

– Ах, как это страшно! – засмеялась Ирина, прижимаясь к Игорю. – Обними меня крепче, – попросила она.

Уже ночью Ирина вновь вернулась к этому разговору:

– Ну если ты не хочешь рассказать мне о своих похождениях, то, может, расскажешь хотя бы о планах на будущее? А то получается, что ты человек не только без прошлого, но и без будущего. Это ведь не так?

– Я, видимо, скоро уеду, – сказал Игорь. Он подумал о том, что за многое благодарен этой женщине. Она не только вылечила его, но и вернула ему мужскую силу. После пережитого бывали минуты, когда Игорю казалось, что он уже не сможет быть полноценным мужчиной.

Ему не хотелось ей ни о чем рассказывать, но и промолчать теперь было нельзя – ведь Ирина так много для него сделала.

– Куда уедешь?

– К себе домой. На родину.

– Да, ты ведь нездешний, я это сразу поняла, кивнула она. – А куда поедешь?

– В Петербург. У меня там важные и неотложные дела… – Он добавил в голосе значительности.

– Ты мог бы остаться здесь, – как бы невзначай заметила Ирина Эдуардовна.

– Судя по всему, денег у тебя достаточно. Ты же не последнее мне отдал. А с деньгами и здесь можно неплохо устроиться.

– А зачем? – усмехнулся Игорь. – Мне и в Петербурге хорошо.

– Но там не будет меня, – напомнила Ирина. – Никто не будет к тебе привязан так, как женщина, усилиями которой ты возвращен к жизни. Скажу тебе честно, я расстроюсь, если ты так быстро уедешь. Не хочу потерять тебя.

Получится, что зря старалась. Ты ведь не обидишь меня и побудешь еще со мной, чтобы дать мне возможность в полной мере воспользоваться плодами собственного труда?

Это было забавно, Игорь даже подумал о том, что в чем-то Ирина права.

– А насчет вида на жительство не беспокойся, – уверенно сказала она. – Мы найдем тебе эстонскую гражданку, с которой ты вступишь в законный брак, и все будет нормально.

– А ты не станешь ревновать? – спросил шутливо Игорь. – Она ведь тоже захочет мной пользоваться.

– О! – засмеялась Ирина. – Какой ты предусмотрительный! Ничего, я лично выберу эту гражданку. Она будет толстая, как корова, и с огромным задом. Ты сам не захочешь быть с ней. Нет, ты должен остаться тут, я все устрою. Я помогу тебе обосноваться на новом месте.

На мгновение Игорю показалось, что это не такой уж плохой вариант. Тем более что Ирина обещала помочь и вообще проявляла заинтересованность в его судьбе. Но все-таки это невозможно.

– У меня серьезные дела в Питере, – будто опомнился он, – Ты понимаешь, я не могу тебе всего рассказать, но у меня есть обязательства. Долги, которые надо вернуть.

– Неужели здесь тебя ничто не держит?

– Кроме тебя – ничего. – Игорь поцеловал Ирину. – Но этого недостаточно, чтобы навсегда остаться тут. Нет, мне нужно возвращаться в Питер. Это – дело решенное.

– И когда ты уедешь? – удрученно спросила Ирина.

Он собирался уехать на следующий же день, но подумал, что обидит эту прелестную женщину, если исчезнет так быстро. Он останется еще на пару дней.

– Послезавтра, – объявил Игорь. – И если хочешь, весь завтрашний день мы проведем вместе. Ты действительно потрясающая женщина, и я почти люблю тебя.

Мне тоже жаль с тобой расставаться…

– Весь день не получится, – ответила она. – У меня завтра операция в больнице. Не сложная, но все же. Приезжай ко мне вечером. Я приготовлю что-нибудь интересное, и у нас будет прощальный ужин.

Игорь ушел от Ирины только утром, в восемь часов. Прав был Леммик, когда предположил такой исход. Молодец этот Леммик, знает жизнь. Правда, в основном знает только одну сторону жизни, но зато досконально…

Андрее был еще дома, когда Игорь вернулся. Он хитро посмотрел на товарища и поинтересовался:

– Ну что я тебе говорил? Кажется, ты совсем поправился.

– Ты посмотри, что она сделала с моим лицом, – похвастался Игорь.

– Да, – согласился Леммик. – Теперь тебе опять придется доказывать мне, что ты – это действительно ты, потому что твое лицо стало совсем иным.

– Ты отвезешь меня завтра на автовокзал? – спросил Игорь.

– А ты что, уже собираешься в Питер? – удивился Леммик.

– Пора… Я и так загостился на гостеприимной земле Эстонии.

* * *

Лейтенант Эвальд Пярт пришел на службу пораньше. У него было много работы.

Это раньше казалось, что, стоит установить границу с Россией, преступность в стране пойдет на убыль.

Позже выяснилось, что это совсем не так, и у полиции дел хватало. Пярт приходил пораньше почти каждый день, чтобы успеть разобраться с новыми делами и закончить старые до прихода начальства.

Он открыл дверь кабинета, и в эту же секунду зазвонил телефон.

«Тьфу! – подумал лейтенант. – Никто ведь не может знать, что я уже на службе, сейчас еще рано».

Но телефон упорно звонил, и Пярт, вздохнув, взял трубку. Он тоскливо посмотрел в окно, на заснеженные шпили таллинских башен, и подумал, что поработать ему все равно не дадут.

Пярт узнал голос Ирины Эдуардовны:

– Это агент Ланцет. Вы просили позвонить сразу же, как только он уйдет.

– Он только что ушел?

Лейтенант взглянул на часы – было половина Девятого. Он хотел спросить, что же они там делали вдвоем всю ночь, но вовремя остановил себя. Не его дело, как агент добывает сведения, лишь бы информация была оперативной и достоверной.

– Он только что ушел… – металлическим голосом повторила Ирина Эдуардовна. – И совершенно не опасен. Завтра уезжает в Россию, в Петербург, если вам интересно.

Говорила она отстраненно, холодно, и этот разговор, казалось, тяготил ее.

– А вам удалось узнать, кто он такой? – быстро спросил Пярт, пододвигая к себе блокнот и разворачивая его на странице, где было написано: «Ланцет: человек без лица. Выяснить».

– Нет, не удалось. Да, собственно, вам-то теперь что за дело? Он сказал, что завтра уезжает. Оставаться тут не намерен, хотя я провоцировала его.

– Вы предлагали ему остаться? – заинтересовался лейтенант. – И он отказался?

– А что вы так удивляетесь? – с явной неприязнью в голосе спросила Ирина Эдуардовна. – Не следует думать, что богатые люди из Петербурга так уж горят желанием жить в нашем городе.

– Но вы-то хотите! – Голос Пярта напрягся. – Очень даже хотите, не правда ли? Так что выбирайте выражения, агент Ланцет.

– Короче, я провожу его на автобус и прослежу, чтобы он выехал отсюда. – Ирина повесила трубку.

А Пярт закурил первую с утра сигарету и подумал, что Ланцет – хороший агент. Он сам ее завербовал, узнав, что она делает частным образом пластические операции. Полиция не должна выпускать из-под контроля таких людей. Они могут очень много знать.

«К тому же она красивая женщина, – отметил Пярт. – Хотя меня это не касается».

Он со стыдом вспомнил, как пару раз после вербовки попытался переспать с красивой докторшей-агентом, но был отвергнут.

«Если вы сумели завербовать меня и заставили стать вашим осведомителем, – презрительно сказала она, – это не значит, что я дотронусь до вас хотя бы пальцем. Кстати, мои пальцы очень дорого стоят. Вам понятно?»

Так что об интимных, отношениях с агентом Ланцет Пярт мог только мечтать.

Но все же он был доволен ее работой. Он вообще считал, что они оба неплохо устроились, со взаимной выгодой. Полиция закрывала глаза на то, что Ирина Эдуардовна ведет нелегальную частную практику, а она сообщала о своих подозрительных пациентах.

Правда, непонятного русского это не касалось. Пярт решил, что не стоит раздувать дело. Этот иностранец завтра уезжает. Судя по всему, это именно тот парень, которого выбросило на берег под Нарвой и который потом сбежал из больницы.

О побеге странного больного стало известно Пярту через час после происшествия, и он ожидал появления этого типа здесь. Так что, когда месяц назад агент Ланцет позвонила ему и сообщила, что через третьих лиц к ней обратился человек – русский, явно нездешний и с изуродованным лицом, Пярт сразу сообразил, кто это такой.

Этот тип преступление совершил не здесь, а за границей и собирается возвращаться в Петербург. Ну и пусть едет!

«Это не наш клиент», – успокоенно подумал Пярт и написал в блокноте на том же листке: «Уезжает в Петербург. Ланцет проконтролирует». Дорога в Россию была для Игоря открыта.

* * *

Таллинский автовокзал – суетное место. Жалко, что пришлось прощаться с Леммиком именно здесь. Игорь не сумел в вокзальной толчее сказать ему всех хороших слов, которые приготовил.

Леммик, видимо, понял это и потому вдруг сказал:

– Не навсегда же мы прощаемся! Скоро, надеюсь, приедешь, будем опять вместе грузы гнать.

Игорь беспокоился о том, как ему удастся пересечь границу России, – ведь у него нет документов, но Леммик сказал, что в Россию впускают каждого, кто говорит по-русски без акцента. Там, похоже, считают полноправными гражданами всех, кто этого пожелает.

– Ты только не обижайся, – добавил Леммик, – если ваше государство не уважает само себя, ты же в этом не виноват…

* * *

Обратный путь занял целый день. Сначала дорога до границы, потом сама граница.

Леммик оказался прав. Стоило Игорю на хорошем русском языке заявить о том, что потерял документы, и попросить пропустить его, как его тут же впустили на территорию России, не задавая больше вопросов.

Дорога на автобусе до Питера была мучительной. Игорь смотрел из окна на придорожные деревни, читал их названия и вспоминал, как проезжая здесь, только в обратном направлении, три месяца назад. Да, немало воды утекло с тех пор.

В Питере Игорь первым делом направился к Алексею Эдуардовичу. Ему нужны были деньги, хотя от продажи ценных бумаг в Таллине еще оставалась немалая сумма. Игорь планировал действовать не спеша, потому что не знал, как долго ему еще придется оставаться человеком без прошлого. Жить в Петербурге без документов можно, но для этого, конечно, требуются большие деньги.

Алексей Эдуардович, как и следовало ожидать, не узнал Игоря. Собственно, Игорь на это и не рассчитывал. Дело не только в том, что он изменился внешне.

Алексей Эдуардович ведь лично присутствовал на его похоронах. Правда, гроб был закрытым, но ведь ни у кого, естественно, не возникло и тени сомнений.

Услышав, что молодой человек, стоящий перед ним, назвал себя Игорем, Алексей Эдуардович помолчал, потом потер висок и спокойно заметил:

– Я, конечно, видел жуликов на своем веку, но чтоб таких… Нет, таких нахальных не видел, даже интересно посмотреть.

– И тем не менее Игорь – это я, – настаивал собеседник.

Алексей Эдуардович поднялся со стула.

– У меня много дел, – мягко сказал он, – и мне некогда слушать небылицы. Я прекрасно знал Игоря и смог бы его узнать, что бы ни случилось. Так что уходите, а то у вас будут неприятности.

– А мухи тебя больше не мучают? – вдруг поинтересовался Игорь, не поднимая головы и продолжая сидеть за столиком на кухне.

– Какие мухи? – не понял Алексей.

– Которые тебе все время снились, – напомнил Игорь. И пояснил:

– Тебе каждую ночь снились мухи, много мух. Они во сне заползали к тебе в рот, в уши, и вообще это был сплошной кошмар. Вот я и спрашиваю: не прошли ли у тебя эти видения?

Алексей снисходительно усмехнулся:

– Про мух знают только моя жена и доктор-психиатр, к которому я пару раз обращался. Поскольку утечка информации от моей жены исключается, значит, доктор Самуил Аронович постарался. Вот я ему устрою скандал, да еще пожалуюсь, куда следует, на разглашение врачебной тайны. Но к вам-то все это отношения не имеет. С доктором я разберусь. А вы убирайтесь отсюда. Уж не знаю, каким образом вам удалось добыть информацию про мои сны, но это не помогло.

– Ты же сам мне об этом рассказал, – возразил Игорь. – Когда мы с тобой пили в этой квартире коньяк, принесенный тобой. Вот здесь, на кухне. Тебя еще вырвало, а потом ты мне рассказал про мух. Сам понимаешь, твой доктор наверняка не знает об этом эпизоде. И, скорее всего, никто, кроме нас, не может знать. Мы ведь тогда были вдвоем.

Алексей замолчал и некоторое время сосредоточенно размышлял.

– Хорошо, будто бы согласился он. -А почему меня тогда вырвало? Почему?

– Потому что муха попала к тебе в рюмку…

На этот раз Игорь попал в самую точку. Алексей, видимо, действительно никому не рассказывал об этом эпизоде и сейчас уже не знал, как отнестись к незнакомцу.

– А что случилось с твоим лицом? – наконец спросил он, переходя на «ты»: видимо, недоверие к странному посетителю уменьшилось.

– Мое лицо было сильно изуродовано, – ответил Игорь. – А после этого мне сделали пластическую операцию. Я тебе потом все расскажу подробно, если захочешь. А сейчас я хотел бы вернуться к деньгам. Где мои тридцать тысяч долларов? Надеюсь, ты не отдал их моей бывшей жене?

– Нет, – усмехнулся Алексей. – У меня было смутное ощущение, что с тобой что-то неладное произошло. И этот гроб закрытый…

– Ну вот, – удовлетворенно произнес Игорь, – деньги мне теперь понадобятся. Я только что вернулся из Таллина.

Игорь решил довериться Алексею, хотя бы отчасти. Он знал, что тот никоим образом не связан с Наташей или Мишей, поэтому вряд ли побежит им докладывать.

А в его положении нужен хоть один такой человек.

– Из Таллина? – вдруг переспросил Алексей, почему-то озабоченно нахмурившись. – Уж не там ли тебе сделали пластическую операцию?

– Там… – подтвердил Игорь. – А в чем дело? Почему ты спрашиваешь об этом?

– Кто тебе ее делал? – заинтересовался вдруг Алексей Эдуардович. Игорь уловил напряжение в его взгляде.

– Ты все равно ее не знаешь, – отмахнулся Игорь, не понимая, отчего Алексей так взволновался.

– Доктор – женщина? – удивился Алексей, – Да… Ты ее знаешь?

– Знаю. Это моя сестра, – радостно улыбнулся Алексей Эдуардович. – Старшая сестра. Ирина Уехала в Таллин сразу после распределения, потому что вышла замуж. Потом они развелись с мужем, но она так и осталась жить там. Я почему тебя об этом спросил: мне точно известно – она единственный доктор в Эстонии, который нелегально делает подобные операции. Никто, конечно, об этом не знает, но я ведь родной брат.

– Ну тогда ты можешь спросить обо мне у нее, – обрадовался Игорь. – Мы с ней только позавчера расстались.

– Спрошу, – согласился Алексей. – Ты же сам понимаешь, что сильно изменился. Я позвоню Ирине, поговорю с ней, а ты приходи завтра. Если все будет в порядке, я отдам деньги. Только у меня опять десятидолларовые банкноты.

Возьмешь?

– Ничего, – усмехнулся Игорь, – в последнее время я стал менее разборчив в таких вещах…

Он хотел еще добавить, что успел близко познакомиться с Ириной, что она великолепная женщина, но воздержался. Все-таки Алексей был ее младшим братом, он мог неадекватно на это среагировать.

– Приходи завтра, – предложил Алексей Игорю. – Надеюсь, все будет нормально. Я очень рад, что ты вернулся. Что ты вообще жив…

Игорь ушел от Алексея, покинул квартиру, где когда-то жила, а потом была убита его сестра. Он шел по улице и думал, что единственный человек, который действительно обрадуется его возвращению, – Людмила. Во всяком случае, ему очень хотелось верить в это.

* * *

Через несколько дней Семен переехал к Людмиле. Она сама предложила ему, он не настаивал. Несколько дней Людмила жила затворницей у себя в квартире – приходила в себя после всего, что пережила, работая в вагоне-ресторане. Правда, пришлось съездить в отдел кадров, забрать трудовую книжку. Теперь казалось, что ей, вероятно, долго еще не захочется нигде работать.

Семен навещал ее каждый вечер. Он приносил с собой бутылку вина, они выпивали и закусывали тоже принесенным Семеном турецким печеньем. Семе было двадцать восемь лет. Он жил в коммунальной квартире на Лиговке, в большой и неуютной комнате, доставшейся ему после смерти матери. Сначала Людмила думала, что Семен – настоящий уголовник. Ей казалось так потому, что Сема действительно жил тем, что приторговывал оружием. Он не был большим человеком в этом бизнесе, в основном исполнял роль курьера – доставлял оружие заказчикам. Поэтому так удобна была для него работа бармена в поезде. Он мог спокойно развозить оружие по городам и весям необъятной Родины.

Теперь, когда пришлось уволиться, Семен обдумывал, как бы ему устроиться в другую транспортную фирму. Экспедитором, например. Он мог бы, конечно, найти себе такое же место в вагоне-ресторане, только на другом направлении. Но такой вариант ему не подходил. Семену и его партнерам нужен был именно Север. На русском Севере имелось больше всего заказчиков оружия.

О месте бармена Семен все же сожалел. Он не говорил об этом, чтобы не расстраивать Людмилу, она и так чувствовала себя неловко. Ведь из-за нее он потерял место. Если бы не она, до сих пор ездил бы Семен с Вадиком в вагоне-ресторане и делал бы свой «маленький бизнес».

Вадик, кстати, догадывался о «бизнесе» Семена, но молчал, потому что бармен регулярно делал ему подарки.

– Дело в том, что я профессиональный бармен, – объяснял Сема Людмиле. -Еще с юности хотел стать барменом. Это тогда была самая престижная профессия. Все мальчишки о ней мечтали. Стоишь себе за стойкой, весь крутой, коктейли смешиваешь. Кого хочешь, бесплатно к себе в бар пропускаешь, раньше ведь почти во все бары платный вход был. Да еще в очереди стояли на вход, не то что теперь. Да и все девочки были мои. Я, правда, этим не злоупотреблял…

Когда Сема наконец нашел себе хорошее место и устроился барменом в «Поплавок», случилась беда.

«Поплавок» – это плавучий ресторан. В прежние времена таких «поплавков» в Питере было несколько. Посещать их считалось особенно престижно. Кухня была ужасная, только что дохлых кошек не готовили на горячее. Зато сама идея – пить и есть на воде!..

Бармена Семена однажды «по наколке» накрыла милиция.

– «Наколку» кто угодно мог дать, – пояснил Сема, – мало ли у бармена врагов! Настучали куда следует о том, что я наливаю не настоящий коньяк, а коньячный спирт. На этом, естественно, хорошие деньги выходили.

– А ты правда это делал? – заинтересовалась Людмила. Она никогда прежде не сталкивалась с такими людьми и их жизнью, и ей стало любопытно.

– Конечно, – охотно подтвердил Сема. – Так все делали. Это поймали меня одного, а занимались этим все. А почему бы и нет? Пьяным мужикам и их еще более пьяным подругам совершенно все равно, что пить – коньяк или коньячный спирт. Ну представь себе: приезжает в ресторан компания, человек пять. Все пьяные, никто ничего не соображает. Кричат: «Коньяку!» А зачем им настоящий дорогой коньяк, они же все равно в нем ничего не понимают! Они и вкуса-то толком различить не могут. Им надо только, чтоб напиток покрепче был да чтоб название шикарное. И если налить им спирт соответствующего коричневого цвета и сказать, что это лучший армянский коньяк, останутся очень довольны. Все равно они никогда не пробовали настоящего армянского коньяка. И вот нагрянула ко мне милиция, санитарный контроль, а я и не сообразил, меня же никто не предупредил. – Ну и что, нашли? – спросила Людмила.

– Нашли, – кивнул Сема. – Я же не успел приготовиться. А мне в тот день как раз привезли пятнадцать подушек.

– Каких подушек? – не поняла Людмила.

– Известно каких кислородных, ответил Семен. – Самый лучший способ транспортировки и хранения спирта – кислородная подушка, каждый бармен знает.

Ну вот, милиция нагрянула, а у меня в подсобке все эти пятнадцать подушек и лежат. Меня и забрали, прямо с рабочего места.

– И что? Посадили? – ужаснулась Людмила. Но Сема усмехнулся и, побарабанив пальцами по столу, ответил:

– Посадили, только ненадолго. Они же меня в КПЗ отвезли и дело возбудили.

А подушки конфисковали как вещдоки. Это вещественные доказательства, – со снисходительной улыбкой пояснил он, – то есть главная улика против меня. Я сидел три месяца в камере, суда ждал, на допросы ходил. А к тому времени, когда суд должен был состояться, вещдоки исчезли.

– Подушки пропали? – уточнила Людмила.

– Да нет, подушки как раз остались, только за три месяца весь спирт, что в них хранился, выпили. Никаких улик. Все улики милиционеры уничтожили…

Он довольно захохотал. Видимо, воспоминания доставили ему удовольствие.

– Я даже не ожидал, – добавил он, вновь радуясь давней удаче.

– И тебя освободили? – удивилась Людмила.

– Конечно, а что им оставалось делать? Пришлось им мое дело закрывать. Но потом, правда, все равно посадили. Уже за другое.

«Другим» оказался разбой более тяжкая уголовная статья.

– Квартиру брали, – поделился Сема. – Трое товарищей и я. Я с ними как раз в КПЗ и познакомился, пока по первому делу сидел. Через три месяца меня выпустили, а потом и этих троих. Ну мы встретились, как полагается, выпили. Тут они мне и предложили в компанию войти.

– И ты пошел на разбой! – воскликнула Людмила. Чего только не узнаешь о человеке! Семен внешне вовсе не походил на бандита.

– Пошел, – кивнул он. – Там ведь как дело было? Они сказали, что есть верная квартира, где только одна старушка живет, а барахла у нее всякого полно.

Можно квартирку взять, а старушку только связать – и все. У меня тогда работы не было, я только что вышел. Обратно в ресторан меня не брали, там место было занято. Денег не было, работы не нашел. А тут еще мама умерла, так что я совсем один остался. Ну я и согласился. Ребята те крутые были, казались такими, во всяком случае.

– И вы ограбили старушку? – не выдержала Людмила. Ей было странно сидеть рядом с человеком, который оказался способен на такое.

– Ну не я. Я на стреме стоял, – пояснил Сема. – Потому мне только год и дали. Я же ничего не делал, только смотрел. А троих дружков моих закатали на всю катушку.

Оказалось, что старушку-то они убили. Не хотели, конечно. Только ударили доской по голове, чтобы сбить ее с ног и заставить замолчать. А старушка окочурилась. Старенькая уже была, вот и не вынесла удара.

Стали они добро из квартиры выносить, а тут соседи увидели через глазок в двери напротив. Вызвали милицию, и она вдруг приехала вовремя. Бывают же такие случайности!

Подельникам дали по восемь лет, а Семену – только год, потому что он и вправду ничего не делал, только караулил.

А когда освободился, нашли его люди, перевозящие оружие, – очень прибыльный нынче в России бизнес.

Семен рассказал свою историю, бутылка была выпита, и он замялся. Людмила оценила его скромность. Вообще, нельзя было сказать, что Семен ей нравился, просто он стал единственным человеком за последнее время, который отнесся к ней хорошо. Он защитил ее, позаботился о ней.

Людмила с ужасом отгоняла от себя воспоминания о последней встрече в поезде с Мишей. Разве не ненавидела она его всей душой? Разве не задыхалась от презрения к этому торжествующему мерзавцу? И все же рабски служила ему, исполняла его желания и даже, к собственному стыду, против воли, несколько раз испытала позорное наслаждение…

Боже, сумеет ли она освободиться от этого морока? Сможет ли когда-нибудь стать прежней?

Семен только вопросительно смотрел на нее и не пытался воспользоваться ситуацией и овладеть ею. Людмила поняла: он уважает себя и ее. И хочет, чтобы первый шаг сделала она. Ведь Семен однажды уже говорил ей, что она ему нравится. Теперь слово было за Людмилой. И она сделала этот шаг… Кроме этого странного человека, у нее никого не было рядом. Старенькая мама в провинции – не в счет. Людмила даже не сообщила ей, что работает официанткой. Написала только, что развелась с мужем, и все.

А Семен оказался по-своему благородным человеком.

– Оставайся сегодня у меня, – тихо предложила Людмила и с изумлением увидела, как засветились глаза Семена. Как же давно она не видела таких искренних глаз! Как мало, оказывается, порой нужно человеку…

Они стали жить вместе. Сема даже перевез часть своих вещей в квартиру к Людмиле, чтобы не таскаться через весь город к себе в комнату. Им было хорошо вдвоем, Семен оказался ласковым и добрым, как интуитивно чувствовала Людмила.

Это был союз двух одиноких людей. Семен, несмотря на внешнюю «крутизну», оставался нормальным человеком, который тянулся к обычной спокойной жизни.

Только это у него никак не получалось.

* * *

Зажить нормальной жизнью у Семена так и не вышло. Зарабатывать он продолжал торговлей оружием, только размах теперь был у него поскромнее, потому что приходилось действовать в черте города. Правда, Сема предпринимал попытки устроиться на работу, но пока ничего не подворачивалось.

Он приносил Людмиле деньги, на которые они и жили. Она не спрашивала, откуда у него деньги, и так знала. Но что было делать в их ситуации?

Тем более что у Людмилы было важное занятие: она с утра до вечера следила за Мишей и Наташей. То кружила возле офиса, издалека присматриваясь к Мише и его действиям, то стояла недалеко от бывшего своего дома, дожидаясь Наташу.

В первый раз, когда она увидела бывшую подругу, важно вышагивавшую в дорогой шубе по улице, то едва поборола желание кинуться на Наташу и выцарапать ей глаза. Убить на месте, растерзать. Подобные же чувства она испытала, наблюдая у офиса фирмы за Мишей.

Какое счастье, что тогда, при их встрече в поезде, она еще не догадывалась, что он – убийца Маши! Она наверняка не сдержалась бы и что-нибудь предприняла. Во всяком случае, не легла бы с ним в постель. Пусть бы Вадик избил ее за непослушание, пусть не дал бы денег, все равно она бы не стала этого делать.

Теперь Людмила смотрела на Мишу и Наташу и все думала о том, как им отомстить.

«Теперь я одна, Игоря больше нет на свете, – Размышляла она в отчаянии. – И мне предстоит отомстить за нас обоих».

Она сначала никак не могла придумать, что же ей следует делать. Нанять киллера? Но это опасно, она не знает никого из этого круга. Да и денег на киллера у нее нет. Убить самой? Но это практически неосуществимо. В офисе всегда дежурит охранник, в машине Миша ездит, как правило, с шофером, у которого наверняка есть оружие.

Кроме того, даже если Людмила сумеет убить одного из них, то до второго уже не успеет добраться. Допустим, она просто придет в их дом, убьет Наташу, когда та будет одна. Может быть, подстережет Мишу где-нибудь и бросится на него с оружием.

Кстати, с каким оружием? Пистолетом? Но у нее нет пистолета, даже если она достанет его у Семы, то все равно не сможет им воспользоваться, потому что не умеет. Ножом? Но воткнуть нож в человека способен не каждый. Да, она ненавидит Мишу и Наташу, желает отомстить им. Однако убить человека – это преступление.

Нужно было придумать что-то другое.

И тут Людмиле пришло в голову, что ей может помочь Семен. Что, если она расскажет ему о своей проблеме? Может, он придумает, как отомстить?

Но это опасно, все может сорваться. Семену придется здорово рисковать. И потом, он может испугаться и выдать ее.

Проблем было две: сделать так, чтобы Сема действительно захотел ей помочь, и обеспечить ему такие условия, чтобы он как можно меньше рисковал.

Несколько дней Людмила раздумывала, как поступить. Она стала словно сумасшедшая, днем и ночью думая только об этом. По вечерам Людмила старалась держаться спокойно, не подавать виду, что ее что-то беспокоит, но у нее плохо получалось. Семен стал замечать за ней странности и однажды, увидев остановившийся взгляд Людмилы, сказал как бы в шутку:

– У тебя такой вид, будто ты хочешь кого-то убить.

Как он догадался? Может быть, он и вправду любит ее? Говорят, когда любишь человека, понимаешь его и без слов.

– Я и хочу убить… – без улыбки ответила Людмила, машинально переставляя чашки на кухонном столе.

– Надеюсь, не меня? – неуверенно засмеялся Сема. Он не понял, шутка это или нет. Но взгляд Людмилы был странным, а в голосе чувствовалось напряжение.

– Нет, не тебя, – так же спокойно сказала она, – других людей…

– Уж не Вадика ли? – попытался выяснить Сема. – Брось, забудь о нем, не стоит он того. Подумаешь, тварь подзаборная. Его и без тебя убьют когда-нибудь.

Думаешь, одной тебе он жизнь испортил?

– Нет, и не его. Кстати, я про него давно забыла, так что не беспокойся.

А через неделю само собой созрело решение; Людмила позвонила по телефону Мише в офис. Она иногда звонила ему на службу, а Наташе – домой. Просто так звонила, чтобы послушать их голоса. Набирала номер и молчала. Она молчала, слушала их голоса в телефонной трубке, и в ней закипала ненависть. Для нее это теперь было как допинг. Таким образом она поддерживала в себе решимость. Когда ей начинало казаться, что не сможет отомстить, что слишком слаба и беспомощна для этого, она набирала номер и слушала голос Наташи или Миши. После этого в ней вновь поднималась ярость, и она понимала, что обязательно убьет их. Просто не сможет не убить. Она должна сделать это.

И вот при очередном звонке в офис трубку сняла секретарша. Она сказала, что Миши нет и не будет дней десять.

– А где он? – спросила Людмила.

Ни о чем не подозревая, секретарша доложила:

– Они с хозяйкой фирмы поженились и отправились в свадебное путешествие.

Всего на десять дней, потому что сейчас так много работы.

Людмила была потрясена. Ее трясло от злости. Так они еще и поженились!..

– А куда они уехали? – все же поинтересовалась Людмила. Спросила об этом машинально, думая совсем о другом.

– Кажется, на дачу, – проворковала секретарша. – Зима стоит хорошая, вот они и собрались пожить там вдвоем. Вот только адреса я не знаю.

Людмила повесила трубку. Адрес дачи ей можно было и не говорить, она отлично знала его. Ведь они с Игорем покупали эту дачу вместе.

Решение было найдено. По крайней мере, место действия Людмила определила.

Если уж убивать, то, конечно, на даче, в безлюдном месте, где никто не помешает.

Только сначала нужно отправиться на разведку.

Понаблюдать за ними, убедиться, что они именно вдвоем. Потом составить хороший план и действовать наверняка.

Однако Людмилу ждало разочарование. Она поехала на электричке до Приозерска, потом долго ждала подходящего автобуса, который к тому же пришел переполненным. Всю дорогу, пока автобус петлял по пересеченной местности Карельского перешейка, Людмиле пришлось стоять, на каждом повороте цепляясь за металлический поручень. А что поделать, если тут, в Приозерском районе, основными пассажирами автобуса были старики пенсионеры из деревень? Есть в этих краях и богатые молодые люди. Но они не пользуются старенькими автобусами.

От остановки она еще долго брела по шоссе, потом свернула на проселочную дорогу и в конце концов, ориентируясь по памяти, вышла к их даче.

Боже, как давно это было! Казалось вообще нереальным, что они с Игорем были тут, пробирались на машине по глубокому снегу, разговаривали со старым хозяином.

Все прошло, все миновало, будто и не было никогда. Человек уходит, а мир остается. Остаются дом, деревья вокруг…

Теперь дачу было не узнать. Видимо, Миша много здесь потрудился. По части жизненных благ он оказался большим специалистом. Хотя в наше время для этого, имея деньги, особых усилий не требуется. Только деньги нужны очень большие.

Дом был обложен силикатным кирпичом, крыша похвалялась металлическим блеском. Все окна были закрыты железными ставнями на железных же рамах, закрепленных болтами, прочно сидящими в кирпичной кладке. В доме появилось новое высокое крыльцо, а протянувшиеся над крышей провода говорили о том, что сюда подведен телефон.

Но все было наглухо закрыто – двери и ставни. Создавалось впечатление, что сейчас тут никого нет.

Некоторое время Людмила ходила вокруг дома, выясняя, как бы пролезть внутрь. Ей это было не нужно сейчас. Она искала пути для Семена. Именно на него она делала ставку в этой игре.

Как можно проникнуть сюда, когда хозяева будут дома, на даче?

Оказалось, что предусмотрительный Миша сделал все, чтобы это было невозможно. Когда человек по натуре подл и коварен, он ожидает того же и от других. Так что Миша предпринял всяческие меры предосторожности.

Людмила села на пенек неподалеку, закурила и задумалась. Вокруг было тихо.

Она вдруг подумала, что здесь, в тишине, наверное, часто кукуют кукушки. Ей вспомнилось, что Игорь после того, как они купили эту дачу, рассказывал, что финские снайперы во время войны называли себя «кяки» – кукушками.

…Они с Семеном должны подстеречь момент, когда Миша с Наташей приедут сюда и останутся ночевать. А потом проникнут в дом. Но как туда попасть?

Дверь железная, ставни – тоже железные. Дом, скорее всего, поставлен на сигнализацию, и в случае проникновения здесь вскоре появится милиция с собаками.

Людмила знала, что у нее не так уж много времени. Миша с Наташей могут вернуться в любую минуту, и в этом пустынном месте ей будет трудно остаться незамеченной.

Они пробудут тут десять дней, а сейчас, видно, ненадолго отлучились. Может быть, поехали в Приозерск, может быть, пересекли перешеек и направились в Выборг. Говорят, там есть ресторан с зеркальным потолком. Туда сейчас очень модно ездить обедать, особенно если у тебя дача на Карельском перешейке.

И тут Людмила вспомнила про колодец, про лаз, о котором им рассказывал старый хозяин. Она побежала к колодцу и попыталась его открыть, чтобы заглянуть внутрь. Мысль была одна: только бы Игорь не успел рассказать Наташе про этот лаз. Если она знает про него, то предусмотрительный и заботящийся о своей безопасности Миша наверняка его засыпал. Но нет, все было так, как и в прошлый раз. Наверное, Игорь забыл рассказать своей новой супруге про потайной ход в колодце.

Людмила убедилась в том, что путь под землей открыт. Мелькнула даже шальная мысль попробовать пройти по потайному ходу прямо сейчас и проникнуть в дом. Однако на этот раз Людмила испугалась, да и одета она была неподходящим образом. После того как проползешь по подземному ходу, вряд ли сможешь нормально выглядеть. А ведь ей еще предстояло возвращаться в город.

Вновь оглядев неприступный, как старинная крепость, дом, Людмила сжала кулаки и твердо сказала себе: «Я это сделаю, чего бы мне это ни стоило».

Она возвращалась в Питер, довольная произведенной разведкой. Хорошо, что вспомнила про тайный ход и обнаружила его. Теперь в дом можно проникнуть совершенно свободно и внезапно предстать перед ошеломленными хозяевами. Теперь их не спасут ни двери, ни железные ставни. А милиция ничего не узнает, ведь сигнализация останется нетронутой. Все события произойдут внутри дома.

Оставалось только обсудить план с Семеном, уговорить его на этот решительный поступок. Людмила вдруг поняла, чем может увлечь Семена ее идея.

Вечером, когда они встретились, Людмила сразу начала разговор:

– Есть дом за городом… – Ей казалось, эта информация должна заинтересовать Семена. – И в этом доме полно всякого барахла… Я сама внутри не была, но точно могу сказать: там всего не на одну тысячу долларов. Шуба, кожаное пальто, шапки, сапоги. Есть еще всякая аппаратура и так далее. В общем, хозяева живут на широкую ногу.

– Ну и что? – спросил Семен, и в глазах его что-то сверкнуло. – Он же наверняка охраняется, так?

– Я знаю лаз, через который можно проникнуть в дом, а потом уйти, – сказала Людмила. – Это подземный туннель, вырытый давным-давно. По нему можно пробраться в дом. Он находится за городом, на Карельском перешейке.

– Хорошее место, – присвистнул Семен. – На Карельском есть богатые дачи, это точно.

Больше он ничего не сказал, лишь вопросительно смотрел на Людмилу, ожидая, что она скажет дальше. Людмила сейчас предстала перед Семеном в не привычном амплуа. Он никак не ожидал, что она – наводчица.

– Эту дачу можно взять, – решительно произнесла она, от смущения переходя на непривычный ей воровской язык.

– Ты покажешь мне этот потайной ход, – сказал Семен, как бы размышляя. – Я проникну в дом, заберу все ценное, а потом смоюсь. Так? Ты этого хочешь? – Он недоуменно взглянул на Людмилу.

Людмила молча кивнула. Наступил ответственный момент. От напряжения у нее затряслись руки, и она попросила у Семы сигарету. Если он сейчас согласится, все будет нормально. А если нет, то Людмила сама отправится туда.

– А то, что я там добуду, мы продадим и поделим пополам? – уточнил на всякий случай Семен. Он был весьма поражен таким поворотом событий, но уже начал прикидывать барыши…

– Нет, мы не будем ничего делить, – твердо заявила Людмила. Она уже подумала об этом и приняла решение. – Все, что ты там найдешь, будет твое. Мне ничего не нужно. Тем более что я и так благодарна тебе за многое.

– Но тогда зачем тебе это? – удивился Семен. – Насколько я понимаю, ты ничем подобным не занималась. И что за люди – хозяева? Почему ты хочешь, чтобы я ограбил их?

Он будто читал ее мысли, и Людмила заколебалась. Сначала она совсем не хотела ничего рассказывать сожителю. А теперь, после его наводящих вопросов, ее и вовсе одолели сомнения.

– У меня есть одно условие, – решилась наконец она, стараясь говорить как можно спокойнее. – Я покажу тебе, как проникнуть в дом, но ничего не возьму из денег и вещей. Но есть условие: ты должен попасть туда в то время, когда хозяева будут дома.

Сказав это, она вдруг испугалась. Сейчас Семен все поймет. Разгадает ее замысел. Она не могла произнести вслух слова об убийстве. Хотела, чтобы Сема сам догадался об этом. И в то же время ужасно боялась этого мгновения.

Страшный миг все же наступил. Семен действительно разгадал ее нехитрый ребус. Только сначала даже не поверил сам себе.

– Так ведь… – начал он и оборвал себя на полуслове. Он сидел, удивленно уставившись на Людмилу, и гнал от себя догадки. – Но ведь… Ведь если хозяева будут там, мне придется их… Придется их… нейтрализовать, – наконец нашел он подходящее слово.

– Вот этого я и хочу, – наконец произнесла Людмила самое главное и посмотрела прямо в глаза Семе. – Я хочу, чтобы ты убил обоих.

И сама испугалась этого жуткого слова.

– Убить? – не веря своим ушам, переспросил Сема. – Убить обоих?..

Может быть, Людмила пьяна? Или сошла с ума? Всякое бывает. Она всегда казалась такой беззащитной, такой милой женщиной, не способной причинить зла.

– Ты что? – пробормотал он. – Я не стану никого убивать, это совсем не по моей части.

– Но там много денег и вещей, – твердила свое Людмила. Она была в отчаянии: а что, если он не согласится? Она как-то не подумала о таком варианте развития событий.

А следовало бы сразу подумать, как быть, если Сема не захочет их убивать.

Есть люди, которые ни при каких обстоятельствах не способны убить человека.

Украсть могут, торговать оружием могут. А убить – равнозначно собственной смерти.

Семен не обязан рисковать из-за нее. И он прав сейчас, когда отказывается совершать такое безумство.

Сема действительно отказался наотрез. Он был смущен и раздосадован, потому что никак не ожидал такого предложения от Людмилы. Ей даже показалось, что он разочаровался в ней.

– Нет, – твердо сказал он. – Никаких вещей и денег мне не надо. Если просто украсть – это одно. А убить – тут ты обратилась не по адресу.

– Хорошо, давай забудем этот разговор, – через силу проговорила Людмила, чуть не плача. Теперь она действительно хотела, чтобы Семен забыл о разговоре, о ее нелепой и невыполнимой просьбе. Но не тут-то было. Семен относился к Людмиле серьезно. Она только теперь поняла это.

Он был настолько потрясен, что сначала долго не мог прийти в себя, а потом так пристал к ней с расспросами, что она поняла – для него это действительно важно.

Людмила смотрела в шальные глаза Семы и видела, что он всерьез озабочен ее проблемами. Для него в эту минуту решался вопрос его отношения к Людмиле: помочь ей или все-таки отказаться. Он в самом деле любил ее. Жалел ее там, в поезде, потому и решился вступиться, из-за нее лишившись работы.

Планы Семена о спокойной жизни рухнули. Он хотел во что бы то ни стало добиться ясности. Чего она хочет? И зачем?

– Ради бога, почему? Зачем тебе это нужно? – в отчаянии спрашивал он.

Он не мог так просто расстаться со своей мечтой. Он верил этой женщине и подумал вдруг, что ей грозит опасность.

Но Людмила, понимая, что вот сейчас, через минуту-две, может потерять любящего человека, уже приняла окончательное решение.

– Хорошо, – усталым голосом сказала она, прикладывая ладони к пылающим щекам. – Хорошо, я расскажу тебе все, если ты так настаиваешь.

И она поведала Семену свою печальную историю. Она говорила так спокойно, будто все это происходило не с ней…

* * *

Свадьба была пышной. Миша с Наташей отмечали ее в уютном ресторанчике «Сайгон», что на Казанской улице, неподалеку от их дома.

После официальной церемонии в загсе молодые сразу отправились в Никольский кафедральный собор, где должны были пройти обряд венчания и куда Миша пригласил всех гостей. После венчания молодожены вместе с приглашенными двинулись по узким улицам пешком к «Сайгону». Впереди шли под ручку Михаил с Натальей, а позади – пестрая, богато одетая толпа гостей, среди которых были компаньоны фирмы, партнеры, наиболее уважаемые заказчики и клиенты.

Путь от сверкающего лазурью и золотом Никольского собора до «Сайгона» составил двадцать минут. Они миновали Крюков канал, потом пересекли Екатерининский, прошли боковыми улочками через петербургский центр и наконец оказались перед распахнутыми дверьми ресторанчика.

Наташа с самого начала возражала против пышной свадьбы. Ей казалось совершенно ненужным афишировать это событие. Зачем? Ведь они уже давно живут вместе, и теперь им предстоит лишь оформить свои отношения.

Но Миша был неумолим. Он уверял, что иначе нельзя, что окружающие просто не поймут их, что он так долго ждал этого часа и теперь хочет широко отметить это радостное мероприятие.

Надо сказать, что Наташе вообще не хотелось выходить замуж за Мишу.

Сейчас, в последние месяцы, она жила очень интересной жизнью, которой прежде не знала.

Миша целиком вел дела фирмы, Наташа только иногда спрашивала его, как идет работа. Сама же она много гуляла, бывала на выставках, на концертах, тем более что Миши никогда не было дома.

Роман с Владимиром развивался как-то вяло. Наташа никак не могла понять, в чем же дело. А дело, несомненно, было во Владимире. Он сам не проявлял активности и своими осторожными действиями не позволял Наташе проявить активность. Однажды он, правда, намекнул, что был бы совсем не против настоящего, полноценного романа, если бы она была свободна.

– Ты сказала, что собираешься замуж, – сказал он. – И этим очень меня огорчила.

– Но ведь я давно живу с этим человеком, – робко возразила Наташа. – Мы только оформим наши отношения.

– Вот это-то меня и огорчает, – многозначительно произнес Владимир, нахмурив брови.

Владимир был гораздо красивее Миши. Когда Наташа представляла себя в его объятиях, у нее просто дух захватывало. Она так мечтала об этом! Миша уже начал надоедать ей. Он был вечно занят и вообще сосредоточен на себе. После того как его замысел так блестяще удался, он стал относиться к себе с уважением. Он доказал! Он сделал! Он победил!

Наташа не могла не заметить, как он мало стал обращать на нее внимания.

Теперь ему никто не нужен. Зачем ему Наташа или любая другая женщина, когда ему так хорошо с собой?

И Наташа поняла, что, окажись она вдруг свободна, ее жизнь могла бы измениться к лучшему. Но была не в силах что-либо изменить. Миша бы ей этого не простил. Она не решилась противиться свадьбе. Во-первых, прекрасно понимала, что Миша способен на все. И ей делалось страшно. Во-вторых, их связывало прошлое. Такое не забывается. К тому же они давно живут вместе, им пришлось столько перенести! Ведь благодаря Мише они стали богатыми.

В конце концов Наташа придумала, как сделать все так, как хочет Миша, но при этом остаться независимой: замуж она за Мишу выйдет, но никакого документа о совместной собственности подписывать не будет. И вообще ничего формально ему не передаст. Квартира и дача принадлежат ей, деньги в банке – тоже, она – владелица контрольного пакета акций. Чего же еще? Она – хозяйка положения.

Если вдруг не захочет жить с Мишей, то сможет спокойно расстаться с ним.

После развода Миша останется нищим.

Это несколько успокоило Наташу и примирило ее с необходимостью еще какое-то время оставаться с Мишей.

Да и отчего бы не оставить все как есть? В конце концов, она ничем не рискует. Зачем ей сейчас отказываться, нарушать свое обещание, ссориться с Мишей, навлекая на себя его гнев?

Совершенно незачем. Пройдет время. Оно все расставит на места. Это ведь в старые времена при разводе суд делил совместно нажитое имущество между разводящимися супругами. Делили всякие там ложки, плошки и швейные машинки.

Спорили до хрипоты, ругались. А теперь, особенно в их с Мишей положении, совсем другое дело. Например, контрольный пакет акций – не личное имущество, поэтому не делится поровну. Это – капитал и неделимая собственность того, кто им владеет.

* * *

Между тем самым предусмотрительным и осторожным человеком все-таки оказался Миша. Он слишком много сил вложил в осуществление своего плана, чтобы не предвидеть возможных осложнений и не сделать все, чтобы их предотвратить.

Уже осенью, через месяц-два после убийства Игоря и вступления Наташи в права наследования, пока только фактические, Миша забеспокоился: что будет, если Наташа предаст его?

Ведь теперь, когда цель была практически достигнута, ему следовало быть особенно осторожным. Он оказался неплохим психологом. У самого Миши не было времени наблюдать за Наташей и следить за каждым ее шагом. Но ведь для этого есть специальные люди.

Фирму, которая раньше принадлежала Игорю, а теперь перешла в управление Наталии с Мишей, охраняли две организации. Сразу две – это уже не редкость.

Если уж никому нельзя полностью доверять, то богатый человек старается хотя бы уравновесить силы, имея дела сразу с двумя агентствами.

Одно охранное агентство имело все нужные лицензии и за приличные деньги выделяло охранников – одного для офиса и двоих-троих временных, если была нужда в перевозке ценностей. Кроме этой охранной фирмы имелась еще одна, неофициальная структура. Зачастую таких ребят называют рэкетирами, но это не совсем так.

Банальный рэкет, представленный раньше глупыми и сильными хулиганами, почти исчез в больших городах. Им на смену пришли другие люди: гладко выбритые, с запахом одеколона и даже собственной бухгалтерской службой. От официальных охранных фирм они отличались только отсутствием лицензии.

Рэкет взимает с фирмы определенный процент от прибыли и за это гарантирует защиту. В определенные дни месяца в фирму приходит скромная женщина-бухгалтер с портфелем, калькулятором и прочими непременными атрибутами своей профессии. Эта немолодая женщина тихо заходит в офис, заглядывает в кабинет хозяина фирмы.

Секретарша ее не останавливает, она уже знает эту даму.

– Я пришла, – скромно говорит женщина, пряча глаза.

– Ах, это вы, Мария Петровна, – притворно радуется хозяин. – Проходите, пожалуйста, я сейчас позову бухгалтера.

Все происходит мило и по-домашнему. Приходит главный бухгалтер фирмы, и они с Марией Петровной спокойно садятся рядышком и раскладывают приходно-расходные документы, подсчитывая прибыль.

Посторонний наблюдатель, глядя на эту сцену, непременно подумал бы, что пришли проверяющие из налоговой инспекции. На самом же деле добрейшая Мария Петровна не кто иной, как представитель того самого всемогущего рэкета.

Она тихо, как мышка, щелкает калькулятором, сводит баланс, что-то бормочет себе под нос. Потом, сверив все представленные документы, говорит:

– Ну вот, с вас ровно двенадцать тысяч шестьсот сорок рублей.

Это и есть тот самый оговоренный процент, который нужно заплатить рэкетирам.

Потом Мария Петровна собирается, одевается и спокойно уходит, отказываясь от предлагаемого ей чая с ватрушкой. Каждый раз она жалуется на то, что от многочисленных хождений с «проверками» по фирмам у нее отекают и болят ноги.

Так что внешне все выглядит вполне мирно. Но только попробуй не отдать названную Марией Петровной сумму! Тогда придется иметь дело отнюдь не с кроткой милой женщиной.

Вот так две организации и «охраняли» одну и ту же фирму. Сначала Мишу смущала эта неприятная ситуация, но потом он привык.

Для того чтобы проверить Наташу, он для начала решил воспользоваться услугами официальной охранной фирмы. Миша сообщил, что ему от них нужно, и уже через две недели ему доложили, что его подруга, она же владелица фирмы, регулярно встречается с неким хорошо одетым мужчиной. Они вместе ходят на прогулки, посещают кафе и музеи. Молодого человека зовут Владимир. Кто он такой, установить не удалось.

– Если хотите, я могу попробовать уточнить его местожительство и род занятий, – предупредительно сказал нанятый Мишей агент. – Конечно, за дополнительную плату.

Миша отказался, заявив, что его не интересует, кто такой этот мужчина и где он работает.

– Тогда что же вы хотите о нем узнать? – удивился агент.

– В каких они отношениях? – спросил Миша. – Вот что мне обязательно нужно знать.

– Так ведь известно в каких, – мгновенно среагировал агент. – В дружеских.

– Мне нужно знать, близки они или нет, – пояснил Миша. Это был главный вопрос: насколько далеко зашла Наташа в своих похождениях. Если этот молодой человек – ее любовник, то все его замыслы ставились под удар.

– По моим данным, они не любовники, – тут же ответил агент решительным голосом. – За все время, что я за ними наблюдал, они ни разу никуда не заходили, кроме общественных мест, и вообще вели себя не так…

– А как? – злобно пискнул Миша.

– Не так, чтобы можно было предполагать наличие между ними интимных отношений, – выпалил агент, подобрав наконец нужные слова.

Миша немного успокоился, но понял, что не должен расслабляться. А пока решил снять наблюдение, чтобы не выбрасывать лишних денег. Однако каждый месяц тот же самый агент в течение трех дней следил за Наташей и обо всем докладывал ему.

Подумав, Михаил решил ускорить свадьбу с Наташей. Именно свадьба должна была стать поворотным пунктом в его социальном положении. Пока что он оставался лишь нанятым директором-распорядителем, а после свадьбы уже поднимался на ступеньку выше, становясь мужем владелицы капитала.

«Эта дура, похоже, почувствовала вкус к богатству и свободе, – с досадой думал он о Наташе. – То, что она пока живет со мной и платонически общается с каким-то мужчиной, ничего не значит. Если уж она поняла, что кроме меня есть и другие мужчины, а кроме жизни со мной есть другая, более красивая и интересная жизнь, то это навсегда. Теперь лишь вопрос времени, когда она решится вышвырнуть меня на улицу без средств к существованию».

Мысли о такой возможности в будущем бесили его. Ведь ему принадлежала их «золотая» идея, и он ее осуществил. Без него, без его усилий и воли эта глупая курица никогда бы не сделалась владелицей крупного капитала.

Наконец свадьба состоялась. И Миша предложил Наташе поехать в небольшое свадебное путешествие и провести десять дней на даче, которую он привел в полный порядок. Наташа не любила дачу, и Миша часто бывал там один. Но на этот раз он настоял на своем.

– Мы будем десять дней одни в лесу, – уговаривал он Наташу. – Там сосны и свежий воздух. Если понадобится что-нибудь купить, то всегда сможем съездить в Приозерск или Выборг.

Миша не случайно выбрал дачу для короткого отдыха. Он надеялся, что эти десять дней вдвоем позволят ему наладить отношения с женой, вернуть ее любовь.

В общем-то, Наташа теперь часто раздражала Мишу. Она стала для него обузой. Но он не решился бы убить ее прямо сейчас, это выглядело бы слишком подозрительно, учитывая события, предшествовавшие их браку.

«Спешить нельзя, – убеждал себя Миша. – Спешить ни в коем случае нельзя.

Нужно, чтобы год или даже два все шло нормально».

Он не случайно потребовал, чтобы свадьба была многолюдной и пышной. Она должна запомниться окружающим. Гости могли воочию убедиться, что молодые любят друг друга, у них счастливая семья. Как бы в будущем ни повернулись события, они стали бы свидетелями их безоблачной супружеской любви.

Пока все выходило так, как планировал Миша. Они прожили на даче только пять дней, а он уже почувствовал результаты усилий по обольщению Наташи. Глупо и противно так стараться. Невыносимо было ухаживать за Наташей, делать вид, что безумно влюблен, что счастлив…

А Наташа верила. Таково женское сердце.

– Я так люблю тебя! – заученно твердил Миша. – Я люблю тебя так, как никогда прежде не любил.

Он обнимал ее, при этом стараясь глядеть в потолок, чтобы не было видно его глаз.

Наташа буквально на глазах расцветала. Она восторженно слушала его, доверчиво прижимаясь к нему, и ей уже казались странными и дикими мысли о возможности измены Мише, о каком-то Владимире. Как могла она думать о Владимире, когда ее любит такой замечательный мужчина?

Миша видел, что его усилия не напрасны. Было заметно, что Наташа вновь увлечена им. Его это радовало, но в то же время он понимал, что женская натура переменчива. Стоит им вернуться в Петербург, и Наташа может опять кем-нибудь увлечься. А для него снова начнется нервотрепка.

Нет, этого нельзя допустить, он должен удержать эту женщину! Добытое им богатство он не упустит.

Несколько раз они ездили на машине в Приозерск, обедали в ресторане «Корела». Там они осматривали старинную крепость, где когда-то жила сосланная семья Емельяна Пугачева, любовались гладью Ладожского озера.

Как-то после обеда, когда они вышли из ресторана на площадь, Миша увидел открытые двери огромного собора. Как раз шла служба, и он предложил зайти туда.

Наташа вошла следом за ним и в первый раз за последние дни ощутила неприязнь к этому человеку. Она смотрела, как Миша покупает самую толстую и дорогую свечу, потом неловко становится на колени перед иконой, долго бьет поклоны, крестится и что-то шепчет.

«Грехи замаливает, – подумала она с отвращением. – Двоих убил, теперь кается, прощения просит. Наверное, обещает, что больше не будет. Поэтому свечку купил самую дорогую. Хочет Бога подкупить».

Наташа смотрела на согнутую спину мужа, на то, как он бьет поклоны, и внутри у нее все нарастало чувство раздражения. Конечно, она тоже виновата в смерти Игоря, но она хотя бы не выдавала это за возмездие.

Впереди было еще пять дней отдыха. Миша улыбался так ласково и многообещающе.

Наташа боролась с собой, старалась прогнать дурные мысли о муже. У него, конечно, есть недостатки, но все же напрасно она так раздражается. Он ее муж и преданный друг. Именно Мише Наташа обязана своим благополучием и богатством. Ей было даже немного стыдно за то, что еще десять дней назад она помышляла об измене ему.

– А сейчас мы купим бутылочку хорошего вина, – сказал Миша. – Интересно, здесь есть чилийское? Говорят, чилийское вино теперь в моде. Или аргентинское… Поедем на дачу. Выпьем вина, прекрасно проведем вечер вдвоем.

Тебе нравится такая перспектива?

Наташа благодарно улыбнулась. Такая жизнь ей нравилась.

* * *

Через два дня после решительного разговора с Людмилой Семен привел в дом незнакомого человека.

– Это мой кореш, – представил он. – Костей зовут.

Костя был примерно ровесником Семена, маленького роста и не правдоподобно широк в плечах. Похож на спортсмена-тяжеловеса.

– Костя нам поможет, – пояснил Сема. Когда два дня назад Людмила рассказала Семену историю своей жизни, он долго молчал. Потом сбегал в ночной магазин на углу, принес бутылку водки и выпил ее один. Людмила смотрела, как он наливает полный стакан, и жалела, что взвалила на Семена груз своих проблем.

Выпив бутылку, Семен все так же молча подошел к кровати и лег лицом вниз.

Он заснул тотчас, а Людмила еще долго глядела на него, не зная, что ей теперь делать. Семен не задавал ей вопросов, ничего не уточнял, только слушал и мотал головой.

«Что же теперь будет?» – думала Людмила. А вдруг он встанет утром и уйдет навсегда, разочаровавшись в ней и решив не связываться с этой странной женщиной.

Настало утро, Семен проснулся и, протирая глаза, сказал хриплым голосом:

– Хорошо, сделаем, как ты хочешь. Только надо все обдумать как следует, а то не получится.

Два последующих дня он ничем не занимался, только слонялся бесцельно по квартире.

Людмила понимала, что он обдумывает детали предстоящего дела. Несколько раз она пыталась завести разговор о том, сколько ценностей может находиться на даче, сколько денег окажется при себе у хозяев. Ей хотелось заинтересовать Семена, но он упорно молчал, не обсуждал предполагаемую добычу, а потом его будто прорвало:

– Ты что же, думаешь, я на такое дело пойду ради шмоток и денег? За кого ты меня принимаешь?..

Людмила остолбенела, впервые задумавшись над этим вопросом. Действительно, за кого она принимает Семена? За жулика. За торговца оружием. А еще за кого?

– Да никогда бы я из-за шмоток не пошел на убийство, – твердо заявил Сема.

– Это же полным уродом надо быть, чтобы людей из-за денег убивать!..

– Но ты это сделаешь? – дрожащим голосом спросила Людмила. У нее вдруг появилось сомнение: правильно ли она поняла Семена, правда ли, что он согласен на убийство?

– Я это сделаю, – мрачно подтвердил он. – Но, конечно, не из-за денег. Я не хотел соглашаться, пока ты не рассказала всего. Теперь я готов, но только ради того, чтобы помочь тебе отомстить. Ради справедливости…

Он выразительно посмотрел на Людмилу. А ей стало стыдно в эту минуту. Ведь он готов на такое ради нее! Значит, действительно любит…

– Я слушал тебя вчера и чувствовал, будто это все со мной происходило.

Будто это я был твоим мужем, которого убили. Он доверился этим людям, а они его заманили куда-то и предали. Мне казалось, что это я был на его месте. И на твоем – тоже. Я ведь видел твои мучения там, в поезде. Потому и полюбил тебя, что видел – ты совсем не такая, ты хорошая, просто у тебя так жизнь сложилась.

А когда узнал все, то решил, что просто обязан помочь тебе. Мы отомстим.

– И за моего мужа тоже? – вдруг спросила Людмила.

– Конечно, – кивнул Семен решительно. – За него же некому отомстить. Ты сама не в силах. А к нему я ревновать не могу – его уже нет. Наверное, мне суждено было встретить тебя, на свою беду, – вздохнул Семен.

Да, он был настоящим мужчиной. Людмила только теперь это поняла. Она как-то по-новому посмотрела на Семена. Не зря он спросил ее, за кого она его принимает, не зря заставил хорошенько подумать об этом. Теперь она убедилась:

Семен – сильная личность.

– Делать все будем ночью, – сказал Семен поздно вечером, видимо успев обдумать. – Дело в том, что придется воспользоваться пистолетом, а на воздухе будет слышно. Выстрелы далеко разносятся, я точно знаю. Можно было бы подкараулить их около дома, но выстрелы услышат. А если войти в дом днем, то они могут меня и не пустить, все-таки я незнакомый им человек. К тому же на дачу, находящуюся в пустынном месте, просто так посторонних не пускают. А если и пустят, хозяин будет все время настороже.

Решено было, что Семен ночью воспользуется лазом. Он проникнет в дом, когда хозяева лягут спать.

Семен надеялся, что ему будет легче убить спящих людей.

– Они не окажут сопротивления, – говорил он, но Людмила, кажется, догадалась: Семен просто не мог видеть глаза своих жертв, видеть их лица. Ему казалось, что убить их во сне легче. Ну что ж, Людмилу устраивал и такой вариант.

– Вещи я тоже возьму, – сказал вдруг Семен. – И деньги, если будут, заберу.

Он объяснил, что сделает это хотя бы для того, чтобы это выглядело ограблением. Такое сейчас случается нередко. Дело для милиции привычное, и расследовать, может быть, особо не станут. Мало ли теперь убивают богатых людей!

– Да и деньги пригодятся, – сказала рассудительно Людмила. – Мертвым деньги все равно ни к чему. Если ты не возьмешь, то их прикарманит милиция.

Обсудив с Людмилой детали будущей операции, Семен решил взять помощника и привел Костю – своего, как он выразился, кореша.

Костя был нужен ему в качестве водителя. До Дачи трудно добираться своим ходом, а уж ночью – тем более. Да и удирать на машине легче, чем на пригородных автобусах. Не мерзнуть же на шоссе всю ночь, да еще с похищенными вещами!

Нет, им обязательно нужна была машина. Косте про намеченное двойное убийство не сказали. Просто Сема объяснил ему, что хочет поживиться на богатой даче, а для этого требуется машина.

Костя который месяц сидел без работы, пробавлялся частным извозом на старом «жигуленке». Такая жизнь, бедная и беспросветная, ему порядком надоела, поэтому он охотно принял предложение, тем более что ему самому ничего делать не нужно. Он просто водитель и не будет участвовать в преступлении.

– А я тебе за это дам треть всего, что унесу оттуда, – договорился с Костей Семен. Он бы отдал и половину, но побоялся, что товарищ что-нибудь заподозрит.

Семен надеялся, что Костя вообще никогда не узнает о том, что в доме произошло двойное убийство. Он просто подождет Сему на шоссе в машине, потом отвезет его обратно в Питер и получит за это свою долю. Вот и все. Конечно, он может потом узнать об убийстве в криминальной хронике по телевизору. Но убийств происходит так много, что вряд ли он догадается.

– Я поеду с вами, – объявила Людмила Семену.

– Но тебе же нельзя там появляться! – возразил Семен. – Ты же не пойдешь в дом.

– Я должна быть рядом с тобой, – твердо сказала она. По ее лицу Семен понял, что спорить бессмысленно.

Людмила хотела быть рядом с Семеном по двум причинам. Во-первых, она должна сама слышать два выстрела, которыми Сема убьет ненавистных ей людей.

Кроме того, Людмила просто обязана быть рядом с Семеном. Ведь, в конце концов, он пошел на это ради нее, и она не может оставить его одного.

В последние дни Людмила стала иначе относиться к Семе. Он стал ей роднее и ближе. Раньше он был ее спасителем, другом, помощником, а теперь она видела в нем влюбленного человека, готового рисковать собой ради нее.

Они отправились туда поздно вечером. Проехали Осиновую Рощу, Дранишники, Агалатово и остальные многочисленные деревеньки, расположенные вдоль Приозерского шоссе.

Ехали молча. Костя, сидевший за рулем, пытался болтать о разных пустяках, но, увидев, в каком настроении его спутники, умолк.

– Вы что, боитесь? – спросил он недоуменно. – Чудаки, сами пошли на дело, а теперь боятся.

Семен и Людмила ничего не сказали. Не объяснять же ему цель их поездки.

Людмила сидела с Семеном на заднем сиденье, прижавшись к нему. В середине пути он взял ее за руку и долго держал в своей. Рука Семена была холодной.

Людмила попыталась согреть ее.

Когда они проехали поворот к Васкелово и увидели огонек на посту ГАИ, Людмила вспомнила вдруг об опасности, подстерегающей их.

– У тебя пистолет в порядке? – тихо спросила она у Семы. Тот молча кивнул.

– Ты же никогда не делал этого. Если вдруг…

– Ничего, сделаю, – перебил ее Сема и опять взял за руку.

Когда показалась лесная дорожка, уходящая в сторону, Людмила махнула Косте рукой:

– Здесь… Останови и жди нас. Мы скоро вернемся.

Она решила взять хоть что-нибудь на себя, например переговоры с Костей.

Людмила взглянула на Семена. Он весь ушел в себя, сосредоточился на главном.

– А долго ждать-то? – спросил Костя, доставая из кармана пачку сигарет.

– Ну сигарет через десять, – сказал вдруг Сема, криво усмехнувшись. – Когда десятую докуришь, мы и появимся.

Он достал мешок из сумки и потряс им в воздухе:

– Вот когда этот мешок будет полон, мы вернемся.

Он попытался засмеяться. Но получилась только жалкая усмешка.

Про мешок он сказал специально для Кости, чтобы тот был спокоен – планируется всего лишь обычное ограбление дачи. За такое, даже если поймают, много не дадут. А уж водителю и того меньше – скорее всего, побранят да и отпустят.

Костя погасил освещение в салоне и остался один. Теперь только огонек его зажженной сигареты говорил о том, что в машине кто-то есть.

На шоссе было пустынно. Вокруг только темный неподвижный лес. Высокие сосны охраняли тишину.

Семен с Людмилой быстро пошли по лесной дорожке. Дача стояла метрах в ста от шоссе, в самом лесу, и с дороги ее почти не было видно. Финны любили строить хутора на отшибе.

Семен с Людмилой шли к даче, изредка слыша, как по шоссе проносятся редкие автомобили.

– Они там, – чуть слышно прошептал Семен, вглядываясь во тьму. – На снегу колея от колес, – объяснил он, показав пальцем на дорогу.

Черные высокие сосны, казалось, доставали верхушками до черного непроглядного неба.

– Как ты думаешь, – спросил Сема, – если я зажгу фонарик, они не заметят?

Луч фонаря осветил дорогу, идти стало легче, хотя ноги по-прежнему утопали в глубоком снегу.

Наконец показался сам дом, точнее, темная громада впереди. Людмила отметила мысленно, что ночью дача представляется гораздо большей, чем есть ' на самом деле.

– Колодец вон там, – указала Людмила на что-то темное впереди, и они двинулись туда.

Некоторое время они смотрели на темный дом с наглухо закрытыми металлическими ставнями, через которые не пробивался свет.

– Спят уже… прошептала Людмила. -Они ничего не услышат.

Конечно, ей хотелось, чтобы Миша с Наташей узнали о том, что с ними будет.

Чтобы они заранее дрожали от ужаса перед надвигающейся смертью. Хотелось, чтобы они поняли, что возмездие настигло их…

Они сбили снежную шапку с крышки заброшенного колодца и заглянули внутрь.

Если днем туда смотреть было страшно, то теперь это не имело никакого значения: кругом была такая же темнота.

Людмила и Семен разговаривали шепотом, боясь, как бы их голоса не услышали находящиеся в доме.

– Там глубоко? – спросил Семен, опустив фонарь в бездну колодца.

– Нет, метров пять сам колодец, – успокоила Людмила, – а лаз от поверхности метрах в двух. Вот тут веревка.

Они попробовали ее на прочность. Веревка оказалась ненадежной, и пришлось обвязать вокруг деревянного вала свою, привезенную из дома, – ее Людмила заранее купила в Питере.

– Ну пока… -Семен перекинул ногу через ветхий край колодца. – Ты здесь будешь ждать?

Его лицо еле заметно белело в кромешной тьме – так рисуют привидение.

– Я жду тебя, – с чувством произнесла Людмила. – Возвращайся скорее.

– Да уж не задержусь, – проглотил смешок Сема и исчез в колодце.

Некоторое время Людмила слышала, как он возится там, внизу, как шарит фонариком в темноте.

Потом из колодца донесся его голос:

– Нашел. Только лаз узкий, уж не знаю, как пролезу.

Еще через минуту голос донесся вновь:

– Все в порядке. Ну счастливо оставаться…

Больше он ничего не сказал. Людмила осталась около колодца, окутанная тишиной и мраком.

* * *

Людмила ждала Семена, стоя в снегу возле колодца. Она все смотрела на дом, будто надеялась сквозь стены увидеть то, что будет происходить внутри.

Она пыталась представить, что сейчас делает Семен. Вот он пробирается по лазу: первый метр, второй, третий… Наверное, ползти нелегко. Низко, тесно и все время страшно, потому лаз может обвалиться.

…Вот Семен проникает в дом. Наверное, сейчас он уже в подвале и ищет выход наверх.

…Так, а теперь он откидывает крышку подвала и встает во весь рост.

Наверное, выход из подвала находится на кухне, так удобнее. Значит, Семен уже в кухне. Он ищет спальню, где спят хозяева дачи, которых ему нужно убить.

Он совсем не хочет этого, но он пошел на это ради Людмилы. А она очень хотела отомстить им, хотя бы ради памяти Игоря.

«Как долго все тянется, – волновалась она. – Как томительно долго…»

И вдруг в тишине грохнул выстрел.

Выстрел раздался внутри дома. Но почему один? Ведь там же двое – Миша и Наташа.

Больше из дома не доносилось ни звука. Что там случилось? Почему Сема выстрелил только один раз? Или он одной пулей убил обоих?

Приблизительно через минуту, может, больше, донесся второй выстрел. Почему был такой длинный перерыв? Людмила не знала, что и подумать. От ужаса у нее похолодело внутри.

Потом в одном из окон зажегся свет, это было видно сквозь прорези в металлических ставнях. Зачем Сема зажег свет? Ведь он должен быстро схватить вещи и бежать! А для этого у него есть фонарик.

Свет продолжал гореть. Людмила решила подойти к дому поближе и позвать Семена, но что-то ее остановило.

«А что, если это не Семен там ходит? – опасливо подумала она. – Да нет, это он, кому же еще там ходить?» – стала успокаивать она сама себя, но на всякий случай подходить близко не стала.

Она осталась возле колодца, как они с Семой и Договорились. Он вот-вот выберется наружу, и она будет тут его ждать.

Прошло десять минут, потом пятнадцать. Свет в Доме по-прежнему горел, а Сема все не появлялся.

В конце концов Людмила не выдержала и решила заглянуть внутрь дома. Если встать на цыпочки, можно разглядеть, что там происходит, через прорези в ставне. Она медленно двинулась к дому. Сапоги утопали в снегу, и ноги у нее промокли.

Ей удалось добраться до окна. Людмила подтянулась, зацепившись за что-то руками, и заглянула сквозь щели в ставнях внутрь. Вблизи оказалось, что прорези довольно широкие и можно видеть всю комнату.

Первым Людмила увидела Мишу. Он стоял и смотрел прямо на нее. Глаза его расширились и глядели в одну точку – в лицо Людмиле.

И он был живой, абсолютно живой…

Людмиле казалось, что они встретились взглядами. Она с ужасом глядела в остановившиеся глаза Миши, а потом ее руки сами собой разжались, и она упала вниз.

Падая, Людмила подвернула ногу, но в тот момент совершенно не заметила этого. Миша был жив, и сейчас он кинется догонять ее.

Опрометью она бросилась в лес, старалась бежать вдоль лесной дорожки, ведущей к шоссе. Инстинктивно она избегала прямой дороги, потому что там, считала она, Миша непременно догонит ее.

Ее ноги путались в полах длинного зимнего пальто. Два раза она чуть не упала. Соображала она уже плохо, ею овладел ужас. Почти добежав до шоссе, Людмила вдруг увидела огни, движущиеся ей навстречу через лес. Кто это мог быть? Что за машина едет прямо в ее сторону? Потом она разглядела, что машина медленно едет по лесной дороге прямо к даче.

Прижавшись к сосне и обхватив ее трясущимися руками, Людмила замерла, стараясь остаться незамеченной. Ее никто и не заметил. Совсем рядом, метрах в десяти, по дорожке проехала милицейская машина – желтая, с синей полосой на боку.

Когда машина удалилась, женщина бросилась дальше, к шоссе.

«Только бы Костя не уехал, – стучало в голове. – Только бы он не испугался и не уехал!»

Она не знала, что произошло, не понимала, что там с Семой, но ей сделалось очень страшно. И совершенно невыносимо было бы остаться сейчас одной на пустынном шоссе, дожидаясь утра.

Но Костя не подвел: его машина стояла в стороне, дальше по шоссе. Огни были выключены. Костя, наверное, дремал. Счастливый человек…

Увидев перекошенное от ужаса лицо Людмилы, Костя сразу догадался: что-то случилось.

– Заводи машину, и поехали отсюда быстрее, – пробормотала, тяжело дыша, Людмила. Она непослушными, дрожащими пальцами расстегнула пуговицы на кофте, надетой под пальто. Ей не хватало воздуха, она не могла дышать в наполненном морозным воздухом лесу.

– А Сема где? – спросил Костя, вставляя ключ в зажигание. Машина завелась, но Костя не тронулся с места. – Где Сема-то? – повторил он тревожно.

– Я не знаю… прошептала Людмила. -Не знаю…

– Он в доме остался? Может, посмотреть, что там с ним? – предложил Костя.

Но Людмила обреченно махнула рукой:

– Там уже милиция приехала. Ты что, не видел?

– Я спал, – пробормотал Костя и присвистнул:

– Ну и дела!..

Через полтора часа бешеной езды они уже были на въезде в Петербург.

* * *

Семен довольно быстро пролез по лазу, но потом вдруг уткнулся головой в деревянную преграду. Направив вперед луч фонарика, он увидел, что это деревянная дверца, запертая на щеколду.

«Это и есть ход в подпол дома», – догадался Сема и попытался открыть дверцу. Нужно было действовать бесшумно, чтобы не разбудить спящих хозяев.

Щеколда была совершенно ржавая и, кроме того, необычной конструкции – плоская и широкая, непривычная для пальцев.

«Да, это проблема, – подумал Сема. – Финская щеколда сорокового года.

Можно ли ее вообще открыть?»

Однако после небольших усилий щеколда поддалась, дверца распахнулась. В нос ударил тяжелый запах земли. А еще пахло овощами, картошкой и даже кошачьей мочой.

Только теперь Сема осознал, как страшно находиться здесь: со всех сторон земля, мертвый запах, холод и тьма. И тут же пришло облегчение: часть дела сделана. О том, что обратно придется ползти тем же путем, чтобы не нарушать сигнализацию в доме, он пока что не задумывался. Да и вообще, решил он, главное – совершить намеченное, а при возвращении его будет ждать Людмила.

Семен двинулся дальше, к подполу. Он хотел просунуть ноги вперед, чтобы сразу встать на них, спрыгнуть, но лаз был слишком узким, и он не смог перевернуться. Пришлось пролезать в подпол головой вперед.

Все прошло удачно, если не считать того, что, прыгая, он выронил фонарик.

Тот даже не разбился, но упал в щель между ящиками с овощами.

Фонарик лежал там и светил, и достать его оказалось трудно. А без него никак нельзя – ведь в доме он ему понадобится.

Пришлось снимать ящики, чтобы добраться до фонарика. В ящиках была капуста и картошка. Хозяин, видно, запасливый.

Семен видел Михаила один раз, когда выгнал его из купе Людмилы. Но, несмотря на это, всей душой ненавидел его. После того как Людмила рассказала ему об этом человеке, Семен ощущал его личным врагом.

Наконец он нашел фонарик, поднял его и выпрямился во весь рост. Подвал оказался глубоким, наверх вели десять ступеней.

Семен осторожно стал пониматься. В одной руке он держал фонарик, в другой – пистолет «беретта».

На ощупь, головой, Семен нашел крышку подпола. Он открыл ее и высунул голову наружу. Пользоваться фонариком он теперь опасался – вдруг заметят.

Кругом была темнота. Из соседней комнаты слышались какие-то звуки, и Сема догадался, что это дыхание спящих людей.

«Ну вот, – подбодрил он себя. – Теперь нужно неслышно войти в спальню и застрелить обоих. Только два выстрела – и все позади».

Он попытался осмотреться в темноте и ненадолго включил фонарик. Выход из подпола, как и предполагал Семен, находился на кухне. Здесь стояла плита, два стола и шкаф с посудой.

Дверь в соседнюю комнату была чуть приоткрыта, и Семену даже показалось, что женщина постанывает во сне.

Он сжал пистолет в руке покрепче и сделал первый шаг в сторону отворенной двери. Потом еще один шаг. Теперь Семен был уже совсем близко от спальни.

Кажется, даже мог различить людей на кровати. Сейчас он находился достаточно близко от них.

«Сделаю еще пару шагов, подойду поближе, чтобы стрелять наверняка, в голову», – диктовал себе Семен.

…Он вошел в комнату и стал медленно приближаться к кровати. Руку с пистолетом вытянул вперед, целясь куда-то в изголовье.

Семен, уговаривая сам себя, твердил: эти люди преступники, их надо покарать. Но оказалось, что стрелять в живого человека, так спокойно спящего, – невозможно. Это выше его сил.

Он стоял с пистолетом в руке над кроватью и все никак не решался выстрелить…

* * *

Миша рос в бедной семье. Его родители работали в овощном магазине: мама – продавщицей, а папа – грузчиком.

Может быть, они и могли бы жить лучше и воспитывать своего единственного сына, если бы не водка. Сначала пил только папа. Он пропивал все, что зарабатывал. А когда мама пыталась возражать, бил ее. Он превращался в зверя в одно мгновение, и потом его уже трудно было остановить. В такие минуты был способен даже убить человека. Маму он, правда, не убивал, но от его железных кулаков она долго отходила.

Потом и мама, устав бороться с мужем, присоединилась к нему. Она не могла смириться с незадавшейся жизнью и от безысходности пила пуще мужа.

Оба сгорели быстро. Лишившийся родителей Миша был отдан на воспитание бабушке. С той поры у него появилась ненависть к благополучным людям. Он люто завидовал всем, кто жил хоть чуть лучше, и не мог простить окружающим свое нищее, трудное детство.

Еще ребенком, из-за пьяных скандалов родителей, он приобрел такую особенность – чуткий сон. Повзрослев, Миша почти забыл о несчастном детстве, но по привычке навсегда сохранял настороженность даже во сне. Не было ночи, чтобы Миша не просыпался при малейшем звуке, не прислушивался пугливо к ночной тишине.

Этой ночью Миша вообще долго не мог заснуть. Они с Наташей вернулись из Приозерска, выпили вина. Потом он затопил печку и присел рядом с женой. Он очень старался понравиться Наташе и вновь стать для нее единственным мужчиной.

Они легли спать. Наташа заснула у него на плече, а он еще долго лежал с открытыми глазами, прикидывая и комбинируя дальнейшие планы. Какая-то смутная тревога, ощущение неблагополучия не покидало его.

Казалось бы, добился всего, и свадьбу уже отпраздновали. Он теперь законный муж владелицы неплохого состояния. Но кто знает, как все может повернуться? Женщинам доверять нельзя. Нужно полагаться только на себя.

Вдруг он услышал странные звуки в подполе.

«Мыши?» – подумал он. Да нет, мыши скребутся, шуршат, а из подпола явно доносились шаги.

Миша осторожно, чтобы не разбудить Наташу, встал. Несколько мгновений не шевелился, напряженно вслушиваясь, не появятся ли странные звуки вновь.

Наверное, ему почудилось. Откуда в подполе человек? Что он там делает? Да и потом, дом достаточно защищен – он не пожалел для этого денег. Железные двери и ставни, сигнализация…

Некоторое время спустя подозрительные звуки вновь донеслись из подпола – похоже, кто-то переставлял там ящики с овощами.

Как назло, у Миши не оказалось при себе оружия. На даче был пистолет, но он находился в другой комнате. Можно было, правда, попробовать тихо пробраться туда и взять его. Но для этого пришлось бы пройти через кухню, где как раз и находился спуск в погреб. Миша не рискнул.

«Надо бы зажечь свет, – сообразил он. – При свете не так страшно».

Но тогда он разбудит Наташу, и, если окажется, что ошибся и в погребе никого нет, она посмеется над ним.

Михаил старался взять себя в руки: «Откуда там взяться постороннему? Когда мы вернулись из Приозерска, сигнализация была в полном порядке».

Он присел на корточки, глаза привыкли к полумраку, и он пытался рассмотреть, не открыта ли в кухне дверь из подпола. Нет, подпол был закрыт.

Пока закрыт.

И тут рядом с дверным косяком он заметил большую кочергу, которой обычно ворошил угли в печке.

Кочерга была длинная, с загнутым концом. На всякий случай он взял ее, подержал немного на весу, как бы приноравливаясь.

И тут вновь раздались звуки в подполе. Теперь Миша был уверен: там кто-то есть. А если он появится здесь?

Он представил, как на его глазах медленно открывается крышка подпола и оттуда высовывается мужская голова.

«А может, их там несколько?» – мелькнула у Миши ужасная мысль.

Он втянул голову в плечи и подумал, что если нападающий один, то есть еще шанс справиться с ним. Ведь неизвестный наверняка уверен, что хозяева дачи спят.

Сжав кочергу в руке, Миша тихо сидел на корточках. Вставать было уже поздно – могла скрипнуть половица.

…Человек осторожно выбрался из подпола и медленно двинулся к спальне.

Миша почти не видел его, только слышал шаги и дыхание.

Когда Миша увидел, что незнакомец поднимает руку с пистолетом и наводит его на кровать, то догадался – это не простой грабитель. Пользуясь тем, что вошедший его не видит, решил нанести первый удар. Ведь сейчас бандит убьет Наташу! А следующим, наверное, будет он. Он должен спасти ее и свою жизнь…

Миша размахнулся и что было сил ударил незнакомца кочергой по голове.

Однако в комнате было темно, и он промахнулся – удар пришелся на руку нападавшего, держащую пистолет.

Семен неожиданно рухнул на пол, но пистолет не выронил. Боль в руке была адская, но пальцы не разжались. Рука, как отдельный организм, цеплялась за оружие – единственное спасение.

Выстрел раздался внезапно для обоих…

Семен успел заметить чью-то тень за своей спиной.

Так его ждали! Наверное, услышали, как он возился в подполе…

Заметив, что человек упал, и поняв, что пуля его не задела, Миша приободрился. И даже осмелел. Размахнувшись, он ударил мужчину кочергой еще раз. Ему удалось выбить пистолет из руки незнакомца.

Тот едва шевелился, а Миша, встав на колено, с остервенением продолжал наносить удары по распластанному телу. Остановился, лишь когда тело дернулось в последний раз.

Он понял, что в последний, когда зажег свет. Один из ударов пришелся в висок и, видно, оказался смертельным.

Лицо человека как-то быстро сделалось восковым, но Михаил почему-то сразу его узнал – бармен из вагона-ресторана. Кажется, Семен…

– Кто? Что?! – Наташа, сбросив с себя одеяло, с ужасом озиралась вокруг.

– Кто это? -Она с ужасом смотрела на искаженное болью, залитое кровью лицо мертвеца.

Ее глаза расширились от страха. Проснувшись в собственной спальне от дикого грохота, она в кромешной тьме различила только, что ее муж дерется с кем-то.

– Что случилось? – Наташу трясло, она беспрестанно задавала этот вопрос и, казалось, даже не ждала на него ответа.

Миша, стоявший над телом поверженного Семена, напротив, выглядел спокойным, но на самом деле он впал в тупое оцепенение. Выпустил из рук кочергу, и она со звоном упала на пол.

Когда Михаил узнал в незнакомце Семена, то сразу вспомнил поезд, свою схватку с ним и сразу догадался, что это Людмила подослала своего хахаля.

Наверное, о чем-то прознала, а может, просто решила отомстить за то, что Наташа заняла ее место рядом с Игорем.

Интересно, он пришел, чтобы убить только Наташу или их обоих? Конечно, обоих! А убить не смог никого. Теперь сам лежит мертвый.

– Кто он? – в который раз спрашивала дрожащим голосом Наташа. – Ты его знаешь? Чего он хотел? Что ты с ним сделал? Ты убил его? Миша не отвечал ей.

«А почему он не сумел нас убить? – размышлял Миша. – Потому что я вовремя ударил его по руке кочергой. Если бы я не успел этого сделать, он бы выстрелил в Наташу и, возможно, она сейчас была бы мертва. И все проблемы с ней были бы решены одним махом», – додумал он. И эта мысль засела у него в голове.

Кошмарная мысль.

…В комнате лежит труп грабителя с оружием в руках. Ну не совсем в руках, пистолет валяется рядом на полу. Но можно считать, что в руках.

Он не успел убить Наташу. А если предположить, что успел? И он, Миша, сумел остановить бандита лишь после того, как Наташа была убита…

Так, пока все логично. Что же будет дальше?

– Что же теперь делать? – продолжала беспокоиться Наташа. Накинув халат, она подошла к телу, лежащему около кровати.

В этот момент Миша наконец придумал, что ему следует делать. Он быстро наклонился и поднял с пола пистолет.

– Ты ложись, – ласково попросил он Наташу, – а то простудишься на холодном полу. Я сам всем займусь…

Наташа отступила на шаг, ей почудилась скрытая угроза в ласковом голосе Миши. Она подняла на него глаза и увидела, как он побледнел. И не мигая смотрел ей в глаза.

Она испугалась, у нее еще хватило на это времени. Наташа увидела пистолет только в ту секунду, когда он вскинул руку и направил ствол прямо на нее.

«Нет!» – Она хотела закричать, но крика не получилось, лишь жалобный писк.

Почему-то ей никогда не приходило в голову, что Миша и ее сможет убить.

Теперь в один миг перед ней мелькнули лица убитых – Маши и Игоря… Как же она раньше об этом не подумала?..

Михаил нажал на курок.

Наташа упала спиной на кровать, ее глаза оставались открытыми, будто она просто смотрит в потолок.

Мише не понравилось, в какой позе лежит Наташа. Он положил тело на кровать – так, чтобы ноги не свисали. Потом закрыл ей глаза, чтобы все выглядело так, будто женщину убили во сне.

После этого Миша вытер пистолет полотенцем, чтобы не осталось его отпечатков на рукоятке, и, присев на корточки, аккуратно вложил пистолет в руку мертвецу.

Теперь дело кончено…

Неизвестный преступник каким-то образом проник в дом и убил спящую Наташу.

После этого муж Миша вскочил и, схватив кочергу, забил до смерти негодяя.

Можно вызывать милицию. В Приозерском РУВД дежурный старшина никак не мог сообразить, кто и откуда звонит. Услышав, что речь идет об убийстве, дежурный сказал, что группа сейчас же выезжает.

Миша повесил трубку и отдышался. Теперь надо обдумать, как встретить милицию и разыграть роль обезумевшего от горя супруга. Он еще будет героем, когда во всех протоколах будет записано, как он мужественно сражался с преступником.

Миша радовался тому, как удачно он воспользовался ситуацией и решил такую важную проблему. Жена, владелица большого состояния, мертва. Рядом – труп убийцы. А он, Миша, не только наследник богатой убиенной супруги, но и мужественный человек, расправившийся с преступником. Не сумел, правда, спасти жену, но что поделаешь – судьба…

Вдруг ему почудился скрип снега и чьи-то торопливые шаги под окном. Потом кто-то стукнул в металлические ставни.

Миша глянул в сторону окна, но ничего не увидел. «Сообщник», – догадался он. Значит, нападавший был не один. Но что делать? Выйти на улицу? Но зачем?

Его дело закончено, и сообщник Семена его не интересует.

Скоро милиция будет тут, так что нет смысла тратить время на сообщника.

* * *

Ровно неделя потребовалась Мише, чтобы уладить все формальности с милицией в связи с убийством Наташи.

Вскрытие показало: Наташа действительно умерла от выстрела в голову. А кто мог сделать этот самый выстрел? Ясно кто – преступник, проникший в дом через подземный лаз.

Лаз – единственная улика, обнаруженная в ходе следствия. Милиция установила, каким образом преступник проник в дом. Дело закрыли, и начальнику приозерской милиции осталось лишь пожать руку мужу, решительному и смелому человеку, и выразить ему искреннее соболезнование.

А Мишу все не оставляла мысль: Семен действовал не один.

На следствии он, конечно, не сказал, что знал Семена прежде. Но предполагал, что Семен наверняка как-то связан с Людмилой.

«Это она его навела, – размышлял Миша. – Ей, видно, хотелось отомстить. А может, она догадалась о том, что мы сделали с Игорем».

В общем, у Людмилы имелись причины желать смерти им обоим – и Мише, и Наташе.

«Она не остановится на этом, – со страхом думал Миша. – Людмила может вновь сделать попытку убить меня!»

Миша уже знал, что нужно делать с врагом, если его боишься.

Делать все самому Мише больше не хотелось. Теперь, когда он богат, как-то неудобно ему бегать с ножом в руках по городу. Солидный коммерсант не должен сам марать руки. Для расправы с Людмилой можно нанять специалиста.

«Людмилу нужно во что бы то ни стало устранить», – решил он после той ночи.

Все время, пока шла подготовка к похоронам, он размышлял над ставшей теперь актуальной для него проблемой.

* * *

Оставшись один, Михаил жил тихо. Он с убитым видом приходил в офис и, навесив на лицо маску печали, подолгу сидел, беспрестанно куря сигареты. Он теперь нередко курил средь бела дня.

У него были основания, чтобы поменять свои привычки. Да и вообще, что теперь значат привычки и правила, когда жизнь его так круто переменилась. Через полгода он абсолютно законно вступит в права наследования деньгами и имуществом. Конечно, кому-то может прийти в голову, что уж слишком много смертей произошло за сравнительно короткий период времени в окружении этого человека. Но теперь он станет богат и недосягаем. А все подобные разговоры всего лишь праздная болтовня.

Через три дня после похорон Наташи Миша начал осторожно действовать. Он решил, что на этот раз в качестве помощников выберет не официальную охранную фирму, а кого-нибудь из рэкета.

Миша позвонил одному из главарей своей «крыши» и пригласил его в баню.

Обычно он в такой обстановке с этими людьми не встречался, но знал, что бизнесмены часто устраивают подобные мероприятия. Баню Миша выбрал в качестве места встречи еще и потому, что там ни у кого не будет возможности записать их разговор.

Рэкетир по кличке Красавчик согласился и явился в назначенный срок. Два его охранника остались ждать в машине на улице.

Таких бань в городе несколько, но знают их только свои люди. Обычно они скрываются за вывеской «Спортивно-оздоровительный центр».

Красавчик был не самым главным «авторитетом» из тех, кого знал Миша, но он безошибочно определил, что именно Красавчик может помочь ему в столь деликатном деле.

Они прошли в отдельный кабинет, где их уже ждал полуголый человек в полотенце вокруг бедер.

– Все готово, – сообщил он, показывая глазами на парную и на другую дверь, ведущую в помещение с маленьким отдельным бассейном. – Что еще желаете?

Красавчик был здоровенным и жизнерадостным человеком лет двадцати пяти.

Его могучая грудь, поросшая вьющимися рыжеватыми волосами, и мускулистые руки выглядели внушительно.

– Водки принеси, – приказал глухим басом Красавчик банщику. – И не какой-нибудь там, а… сам знаешь, в общем.

Банщик был опытным человеком и без слов прекрасно понимал своих клиентов.

– Закусочки? – угадал банщик. – И шампанского?

Не дождавшись ответа, добавил, понизив голос:

– Девочек позвать? А то девочки заждались хороших гостей.

Красавчик довольно ухмыльнулся, но тут решительно вмешался Миша:

– Нет! У нас будет серьезный разговор.

Красавчик вопросительно взглянул на Мишу, но спорить не стал.

– Ладно, – бросил он банщику. – Девочек потом. Так что тебе нужно? – спросил Красавчик, опрокинув первую рюмку.

– Мне нужно убрать одного человека, – четко произнес Михаил.

– Совсем убрать? – уточнил Красавчик. Миша кивнул. Тогда Красавчик налил вторую рюмку и не чокаясь выпил.

– А чего сам не можешь? – поинтересовался он.

– Я не умею, – ответил Миша. – Да и не хочу учиться!

Наступило молчание. Красавчик ел с явным удовольствием, да и пил охотно.

– Какой ты гордый, – наконец проговорил он. – Раньше-то сам управлялся, а теперь говоришь – не хочу учиться…

Красавчик посмотрел на Мишу долгим взглядом и неприятно засмеялся:

– Да ты курсы можешь открывать по устранению нежелательных людей!

Он перестал жевать, и его глаза, вдруг утратив обычную мутность, сделались лукавыми и почти мудрыми. Михаилу вдруг сделалось холодно. Глаза их встретились, и Красавчик вновь улыбнулся.

– Да ладно, шучу, – протянул он издевательски, – Все же знают, что это просто стечение обстоятельств и что ты тут ни при чем.

Миша решил, что стоит среагировать на его слова. Будет выглядеть подозрительно, если он вдруг промолчит и не обидится на такие намеки.

– Что ты имеешь в виду?! – спросил он агрессивно. – Я тебя не понимаю.

– Я имею в виду то, что у тебя все так удачно получилось. Игорек погиб, раньше сестричка его на тот свет отправилась. А тут новая жена его тебе Подвернулась. Как только наследницей стала, так сразу за тебя замуж вышла. А потом и ее черед пришел… А ты всего за год человеком стал. Что и говорить, стечение обстоятельств…

Красавчик нарочито удивленно покачал головой, потом налил им обоим по стопке и заключил:

– Твое здоровье, парень. Ты – правильный паренек, наш человек.

Они чокнулись, рюмка в Мишиной руке заметно дрогнула. Он чувствовал себя не в своей тарелке и не понимал, куда клонит Красавчик. Вообще, Миша не ожидал такого поворота в их разговоре.

Поставив рюмку на стол, Красавчик сказал:

– Дай тебе Бог здоровья. Только не думай, что все кругом дурнее тебя.

Давай теперь о твоем деле поговорим. Тебе еще одного убрать надо? Сильно мешает? – и криво усмехнулся.

– Чего ты смеешься? – почти закричал на него Миша, с трудом сдерживаясь.

– А ты парень не промах, – неспешно произнес Красавчик. – Но кровожаден ты, Миша, на редкость. Скажу прямо, в первый раз в жизни такого человека вижу.

– Какого? – не понял Миша.

– Замечательного, – улыбнулся собеседник. – Замечательного такого человека.

– Так ты мне поможешь или нет? – нетерпеливо спросил Миша. Ему уже надоел этот разговор с неприятными замечаниями и намеками, он хотел поскорее перейти к делу.

– Помогу, – коротко ответил Красавчик. – Так и быть, помогу. Хотя, сдается мне, ты и сам бы прекрасно справился. Но молчу, молчу… -Он засмеялся как-то скрипуче и недобро. – Ты теперь богатый и солидный человек.

– Ты на что-то все время намекаешь, – обиженно произнес Миша, решив все-таки выяснить отношения. – А я тебя никак не пойму.

– Все ты понимаешь, – убежденно сказал Красавчик, давая понять, что пора заканчивать разговор. – Не будем больше об этом… – Красавчик вдруг протянул длинную мускулистую руку и потрепал Мишу по щеке. – Не бойся. Мне до фени, что там у тебя было и что будет. Это я сказал, чтобы ты знал.

– Что знал? – опешил Миша.

– Чтобы знал, что я все знаю. И все знают, кому надо, – витиевато пояснил Красавчик. – Так ты хочешь, чтобы я тебе помог нужного человечка найти?

Больше они не говорили на эту тему, просто парились и выпивали, хотя Миша чувствовал себя плохо и давно хотел домой. Разговор с Красавчиком напугал его.

А Красавчик, наоборот, резвился как ребенок: забегал в парилку, весело смеясь, потом быстро выскакивал наружу и прыгал в бассейн. Водку пил понемногу.

Миша несколько раз пытался вернуть Красавчика к нужному ему разговору, но тот только отмахивался:

– Да ладно тебе, все сделаем в лучшем виде. – И только под конец сказал, нахмурившись:

– Ты икру не мечи. Я все понял. Но не думаешь же ты, что я сам возьмусь за это дело? Нет, конечно. Ты – солидный человек, и я – тоже. В общем, тебе позвонят.

На этом разговор закончился.

Миша вышел из бани слегка ошарашенный. С одной стороны, он был доволен встречей, так как Красавчик обещал помочь ему. Но с другой – его пугало заявление Красавчика о том, что Мишина игра разгадана и что многим понятно, каким способом Миша завладел крупным капитальцем.

* * *

Через два дня дома у Миши раздался телефонный звонок. На определителе номер абонента не высветился – вероятно, звонили из автомата или по мобильнику.

– Вы хотите сделать одно дело? – спросил мужской голос.

– Хочу, – коротко ответил Михаил.

– Тогда завтра в двадцать ноль-ноль подходите во двор Капеллы, – сказал голос в трубке. – В каждой руке держите по свернутой газете и читайте афиши концертов. Голову не поворачивать. К вам подойдут, вы ответите на вопросы, которые вам зададут. Это касается вашего объекта.

– Понятно, – выдохнул Миша.

– Потом отдадите конверт с задатком, – велел мужчина. – Только голову не поворачивайте, просто протяните назад руку, когда вам скажут. Задаток – пять тысяч.

– Пять тысяч чего? – поинтересовался Миша.

– Не умничай, – отрезал неведомый собеседник и повесил трубку.

Раздались короткие гудки, а Миша застыл у телефона. Руки его стали влажными от пота.

Да, это был тот самый разговор, которого он ждал. Ничего лишнего, никаких повторов. Ему просто сказали, куда прийти, что принести и как себя вести.

Похоже, звонил знающий человек. И отступать было поздно.

«Вот и все, – сказал он сам себе. – Все-таки это легче, чем убивать самому. И безопаснее, и быстрее. И, самое главное, никакого риска».

В назначенное время Миша стоял во дворе Капеллы и делал вид, что читает афишу предстоящих концертов. Буквы плясали у него перед глазами, а правая рука нервно стискивала в кармане полиэтиленовый мешочек с деньгами.

«Пять тысяч долларов – немалая сумма… – Миша не любил расставаться с деньгами. – Однако интересно, сколько потребуется еще. Это ведь только предоплата».

Деньги он положил не в конверт, а в прозрачный мешочек, чтобы не вышло недоразумения: сразу будет видно, что это доллары, что их много, они связаны в плотную пачку.

…Он ждал киллера и очень нервничал. Ровно в двадцать ноль-ноль Миша достал газеты, свернул их и взял в руки. Он все проделал в точности так, как было велено.

Вокруг было очень мало народу, можно даже сказать – никого. Концерт в Капелле начался в семь, публика уже прошла. На часах было ровно восемь часов.

– Медленно повернись налево и иди в подворотню, – раздался вдруг за его спиной женский голос. – Иди медленно, я пойду сзади.

Миша послушно двинулся налево, к подворотне, ведущей в проходной двор.

– Деньги принес? – строго спросил голос.

– Принес, – ответил Миша и тут же добавил:

– Только я хотел бы знать…

– Все узнаешь, – оборвала его женщина. – Кто объект? Мужчина или женщина?

Где живет, где работает?

– Женщина… – Миша назвал адрес Людмилы, который специально для этого узнал у Вадика, потом припомнил ее девичью фамилию, отчество.

– Где работает? – поинтересовалась женщина.

– Не знаю, – пожал плечами Миша. – Да какая разница?

– Нам нет разницы, – ответил голос. – Разница есть для тебя. Если она работает в органах внутренних дел, в прокуратуре или в ФСБ, то тебе это обойдется вдвое дороже. Ясно?

– Да нет, – покачал головой Миша. – Последнее место работы – официантка в вагоне-ресторане на железной дороге.

– Ну хорошо, – удовлетворенно произнесла женщина. – У тебя есть ее фотография?

Фотографии Людмилы у него не было.

– Ладно, тогда давай деньги. Протяни руку назад, я возьму. Остановись вот тут, лицом к стене.

Миша остановился в последнем дворе перед Большой Конюшенной улицей, куда и выходил проходной двор от Капеллы, и протянул деньги.

– А когда будет готово? – спросил он, будто сдавал в починку обувь.

– Дня три, может, пять, – ответила женщина. – Надо же все аккуратно сделать. Приглядеться, осмотреться. Мы тебе сразу же позвоним. Тогда заплатишь пять тысяч. Теперь стой тут и не поворачивайся…

Быстрые шаги по скрипучему снегу затихли. Миша осторожно обернулся. Ему хотелось посмотреть, с кем же он говорил. Но увидел только вдалеке хрупкую женскую фигурку. Подворотня была длинная, женщина быстро пробежала ее и тут же скрылась из виду. Большая Конюшенная даже в восемь часов вечера довольно многолюдна.

* * *

Первые дни после трагедии на даче Людмила жила как во сне.

Она непрестанно спрашивала себя, что же могло там приключиться, но не находила ответа. Судя по тому, что она видела подъезжавшую к дому милицейскую машину, Миша и Наташа звонили по «02». Это означало, что Семен либо мертв, либо арестован.

В конце концов Людмила решила что-нибудь разузнать. Оставаться дальше в неведении было тяжело. Людмила сильно переживала за Сему. Ведь он пошел на это дело только ради нее, а все так плохо окончилось.

Она позвонила в офис и попросила Мишу. Все та же разговорчивая секретарша сообщила ей, что Миши нет, потому что сегодня он хоронит жену.

– Вот такой получился медовый месяц…

– Ее убили? – выдохнула Людмила.

– Да… И преступника тоже… – объявила девица. – Наш шеф оказался настоящим героем. А вот супругу не сберег.

У Людмилы внутри все будто оборвалось. Бедный Сема, он так не хотел идти туда. Он не хотел никого убивать! Это она, Людмила, погубила его.

Горечь, однако, сменилась удовлетворением: Наташа все-таки получила по заслугам! Но еще жив Михаил…

* * *

…Вспомнив о Михаиле, Людмила испугалась: он наверняка узнал Сему в убитом им человеке. Она ведь виделись в поезде, и Миша, конечно, запомнил его.

А если так, то сразу догадается, кто знает о тайном ходе на даче, – конечно, бывшая владелица Людмила.

Теперь этот подонок не оставит ее в покое. Он найдет ее и убьет!

Страх и ужас повергли ее в панику, а затем заставили действовать. Людмила вставила еще один замок в дверь своей квартиры. Она боялась телефонных звонков и звонков в дверь. Она ходила по улице только днем, всегда выбирая людные места.

Но страх не проходил. Она осознавала, что если кто-то захочет с ней разделаться, то воспрепятствовать она не сможет.

Людмила почти не выходила из дома. У нее остались какие-то деньги – хватит на некоторое время, а о будущем она старалась не думать.

Как-то, мучительно размышляя о своей судьбе, Людмила неожиданно для себя раскрыла Библию. Прочла первые попавшиеся на глаза строки: «Чистым очам Твоим несвойственно глядеть на злодеяния, и смотреть на притеснение Ты не можешь. Для чего же Ты смотришь на злодеев и безмолвствуешь, когда нечестивец поглощает того, кто праведнее его…»

Так гласила Книга пророка Аввакума.

Людмила внутренне содрогнулась. Это ведь сказано о ней, об Игоре, о бедной Маше, которая стала первой жертвой «нечестивца». Они трое были праведнее его, но он «поглотил» их. Двое из них мертвы, а она, Людмила, тоже может погибнуть от руки «нечестивца».

Все же иногда ей приходилось покидать дом – нужно было покупать продукты.

А вскоре, наверное, понадобится искать работу, поскольку деньги у нее кончались.

И тут вмешалась сама судьба. А вернее, случай.

Вечером, когда Людмила, как всегда в последнее время, сидела дома и со страхом прислушивалась к звукам, доносящимся с лестницы, у нее зазвонил телефон.

– Людмила? – спросил энергичный мужской голос.

Она молчала, пытаясь сообразить, кто это.

– Вы меня не знаете, – продолжал незнакомец, – но мне известно, что вам нужна работа.

– Кто вам сказал об этом? – удивилась Людмила.

– Мне рассказал о вас Вадик. – Услыхав это имя, Людмила непроизвольно вздрогнула. – Вы ведь знаете Вадика? – спросил незнакомец. – Именно он порекомендовал вас.

– А что это за работа? – нерешительно спросила Людмила дрогнувшим голосом.

– То, что вам надо, – заверил голос. – Но об этом неудобно говорить по телефону. Надо увидеться и подробно все обсудить.

Голос был молодой. Он разговаривал с Людмилой несколько игриво. Это само по себе настораживало, да и рекомендации Вадика весьма своеобразного толка. Но денег почти нет, и надо устраиваться на работу.

– А как мы увидимся? – спросила она осторожно.

– Я мог бы заехать к вам, – деловито предложил человек. – Вы ведь недалеко живете, не так ли?

– Нет! – решительно заявила Людмила. Нет, только не это. В дом она никого не пустит.

Видимо, мужчина догадался о ее подозрениях и удивленно хмыкнул:

– Вы что, боитесь? Ну хорошо, давайте встретимся в другом месте.

– Где, например?

– Я буду ждать вас завтра в полдень в кафе «Гном», предложил мужчина. -Вы знаете это кафе, оно находится недалеко от вашего дома, в торговом центре.

Договорились?

– Договорились, – нерешительно протянула Людмила. – А как я вас узнаю?

– У меня будет коричневый портфель, – сказал мужчина. – И очки в золоченой оправе. Да вы не беспокойтесь, в это время там мало людей, так что мы легко найдем друг друга.

Наутро Людмила старательно приготовилась к встрече – приоделась, накрасилась. В последнее время, после гибели Семы, она жила как затворница и совсем перестала следить за собой. Теперь впервые за последние дни привела себя в порядок.

До торгового центра было десять минут ходьбы, но Людмила уже не могла оставаться дома и вышла раньше на полчаса.

Погода была хорошая, что зимой в Петербурге – редкость. Людмила теперь редко выходила из дома, ей было особенно приятно, что небо сегодня ясное, голубое: она увидела в этом хороший знак. Ей даже показалось, что все плохое в ее жизни уже миновало. А может, у нее еще будет что-нибудь хорошее? Она так сосредоточилась на этих мыслях, что не заметила позади себя легковую машину.

Людмила как раз переходила дорогу возле перекрестка, а «Жигули» выскочили из-за поворота на полном ходу.

Что-то заставило ее поднять голову, и она вдруг увидела округлившиеся от ужаса глаза девушки, стоявшей на тротуаре напротив. Та открыла рот, чтобы закричать, но Людмила именно в этот момент сама заметила опасность. Она буквально взлетела над мостовой и оказалась на тротуаре…

Послышался резкий визг тормозов, и рядом остановилась машина.

Перед глазами Людмилы все кружилось, как в калейдоскопе: небо, лицо девушки, машина и немигающий взгляд водителя, слепое солнце над головой…

Она прижалась спиной к стене дома, уронив сумку. Колени ее дрожали.

Первой обрела речь девушка-лотошница с противоположного тротуара.

– Дурак! – яростно кричала она водителю. – Совсем с ума сошли, людей среди бела дня давят!

Водитель вышел из машины и уставился на Людмилу. Это был молодой мужчина, высокого роста, стройный.

– Вы же могли сбить меня! – трясущимися губами заговорила Людмила.

Молодой человек приблизился к ней.

– Ну извините меня, – миролюбиво произнес он. – Хотя вы ведь сами виноваты, тут нет перехода, и я никак не мог предвидеть, что вы вдруг выйдете на проезжую часть.

– Все равно смотреть надо, – укоризненно произнесла Людмила, постепенно приходя в себя. Она теперь только заметила, что сумка, которую она выронила, лежит у ее ног. Молодой человек поднял ее и подал Людмиле.

– Извините меня, пожалуйста, – повторил он, улыбаясь.

– Да ладно, – махнула рукой Людмила. – Только в другой раз будьте осторожнее. Вы могли сбить меня. Вообще, странно, как вы успели затормозить.

– Это вы ухитрились отпрыгнуть, – облегченно засмеялся мужчина. – Садитесь, я подвезу вас.

Он смотрел на Людмилу с нескрываемым интересом, будто изучая ее. В общем-то, он понравился ей, но она спешила на встречу в кафе, а кроме того, в последнее время была слишком напугана и теперь опасалась незнакомых людей.

Она отказалась от приглашения, сказав, что спешит по делу, но, видимо, в ее голосе не было должной твердости, потому что мужчина не уходил.

– Садитесь, садитесь, – настойчиво произнес он и даже слегка взял Людмилу за локоть, подталкивая ее к машине. – Мне хочется с вами поближе познакомиться, – сказал он, широко улыбаясь. – По-моему, вы очаровательная девушка.

– Вы находите? – кокетливо улыбнулась Людмила. Но, будто опомнившись, отчеканила:

– Я спешу и никуда с вами не поеду.

– Тогда, может, встретимся в другой раз?

– Может быть, – кивнула Людмила. Ей понравился этот молодой человек, несмотря на такое неудачное начало знакомства.

– Когда? – настойчиво спросил мужчина, и Людмила почувствовала нетерпение в его голосе. Вообще, он вел себя несколько странно, но она никак не могла понять, в чем эта странность. И в тоже время в нем было нечто такое, что привлекало Людмилу. То ли внутренняя сила, то ли особенное выражение глаз.

– Не знаю когда… – задумчиво проговорила она. – Но сейчас у меня деловая встреча вот в этом кафе. – Она показала рукой на торговый центр. – И я очень спешу. Но мы можем встретиться тут завтра, например. В это же время. Идет?

– Значит, здесь? – уточнил мужчина. – В это же время?

– Ну да! – И Людмила, подхватив сумку под мышку, устремилась к торговому центру. Она была уверена, что опаздывает.

В кафе она тут же увидела человека, пригласившего ее сюда. Узнала его сразу – невозможно было ошибиться. И не потому, что заметила портфель из коричневой кожи и модные очки.

Этот мужчина был воплощением ее давней мечты. Красив и элегантен. На нем были длинное пальто и кашемировый шарф. Судя по всему – молодой бизнесмен.

Чем-то неуловимым он напомнил Людмиле Игоря.

Увидев ее, мужчина встал и улыбнулся.

– Вадик говорил, что вы красивая женщина, – вместо приветствия сказал он.

– И теперь я вижу, что он прав.

– Да? А что он еще вам говорил? – несколько резко спросила Людмила. Ее раздражало напоминание о Вадике, но, может быть, человек специально упомянул о нем, чтобы подчеркнуть, что он не случайный знакомый и что ему можно доверять.

– Да вроде больше ничего не говорил, – ответил мужчина. Потом, спохватившись, представился:

– Меня зовут Константин.

Они сели за столик, заказали по чашке кофе.

– А что у вас за работа для меня? – нетерпеливо спросила Людмила.

– Дело в том, что я открываю офис в Петербурге. И мне нужна хозяйка офиса.

Ну вы понимаете, что я имею в виду. Это администратор и секретарь-референт в одном лице. Помещение довольно большое, за ним нужно следить. Портьеры, мебель, уборка, состояние оргтехники и так далее. Кроме того, телефонные звонки, документы и прочее.

– А вы уверены, что я справлюсь? – засомневалась Людмила. Хотя идея ей понравилась. Хозяйка большого офиса – это не официантка в вагоне-ресторане. – Я ведь никогда этим не занималась. Вы ведь слышали, где я работала прежде?

Это был своеобразный пробный шар. Она спросила так, чтобы выяснить, что именно говорил о ней Вадик.

Главное, чтобы Константин ничего не знал о ее прошлом. Людмиле хотелось ему понравиться. Тут же Людмила вспомнила о человеке, который чуть не задавил ее на улице и которому назначила свидание, и подумала смущенно: «Это называется: не было ни гроша, да вдруг алтын. Сидела столько времени одна, а стоило выйти на улицу, и вот – сразу двое красивых мужчин обратили внимание».

– От Вадика я знаю, что вы работали официанткой у него в вагоне-ресторане, – небрежно сообщил Константин. – Да какое это имеет значение? Ведь я сам набираю штат, мне и решать, кто подходит, а кто – нет.

– А почему вы решили обратиться именно ко мне? Ведь столько опытных специалистов ищут работу.

Людмила задала вопрос и подняла глаза на собеседника. Вернее, заставила себя поднять глаза, потому что невольно смутилась.

Они встретились с Константином взглядами, и она увидела, что он улыбается – ласково и чуть снисходительно.

– Честно? – спросил он неожиданно.

– Ну конечно, мне же интересно. – Людмила неожиданно для себя покраснела.

– Я нашел вас через Вадика потому, что вы мне сразу понравились, – вдруг сказал Константин.

– Когда же я успела вам понравиться? – Людмиле было и приятно, и одновременно тревожно.

– В поезде. В первый раз я увидел вас в поезде. Мы немного знакомы с Вадиком, и как-то я ехал по делам, зашел в вагон-ресторан. Вы не обслуживали меня тогда, но я обратил на вас внимание и дал себе слово обязательно разыскать вас, как только мой бизнес встанет на ноги. Потому и попросил номер вашего телефона у Вадика.

– А какой у вас бизнес?

– Оптовая торговля. – Константин неопределенно помахал в воздухе рукой. – Лес, горючее, стройматериалы и прочее в таком духе. Оплата приличная. Вы будете получать триста долларов, но это только для начала. Вас устраивает такая сумма?

Для Людмилы триста долларов – огромные Деньги. Но в данном случае ей представлялось главным и важным знакомство с этим человеком. Может быть, он поможет ей вернуть себя прежнюю, вернуть собственное достоинство.

– Мы могли бы обсудить все это поподробнее, – сказал Константин. – Поскольку нам предстоит работать вместе, мы должны быть уверены, что хорошо понимаем друг друга.

– Я могу приехать к вам в офис, – предложила Людмила. – Вы мне все покажете, а я попытаюсь быстро во всем разобраться.

Но похоже, ее ответ не слишком обрадовал собеседника. Он явно ожидал другой реакции.

– Вы не хотите пригласить меня к себе? – спросил он напрямик. – Вы ведь живете совсем близко. Или вам это неудобно? У вас есть мужчина?

– Нет-нет, – быстро ответила Людмила. – Никакого у меня нет. Просто я не знаю, будет ли это прилично.

Она была в растерянности. Что это такое – только познакомиться с мужчиной и тут же вести его к себе! Так не принято. Порядочные женщины подобным образом себя не ведут.

– Нет, сегодня я не могу, – пробормотала она. Пусть думает, что хочет, но она, во всяком случае сегодня, на это не пойдет. Всем известно, чем кончаются визиты к одинокой женщине.

– Жаль… – протянул Константин, и на его красивом лице отразилось разочарование. – Ну да ладно, не будем торопить события. У нас ведь все впереди. Не правда ли?

Он выразительно-призывно глядел на Людмилу, и она, чувствуя себя, как кролик перед удавом, пролепетала:

– Правда…

– А как насчет вечера? – Константин действительно не хотел терять времени.

– Что вы делаете вечером?

– Я каждый вечер делаю одно и то же, – сдержанно ответила Людмила. – Сижу дома, запершись на все засовы.

Это был крик души, просто слова сами слетели с языка, потому что она так много думала о своей жизни и так хотела что-то в ней изменить. Но страх был сильнее. Она знала, что ей есть чего опасаться, и потому надо быть осторожной.

Но так тягостно жить в постоянном страхе!

– Ну уж если вы не хотите отомкнуть эти засовы для меня, – улыбнулся Константин, – может быть, вы согласитесь пойти со мной куда-нибудь вечером?

Отказаться было просто невозможно. Константин наверняка бы обиделся, да и самой Людмиле хотелось продлить знакомство.

– Хорошо, кивнула она, давайте сходим…

– Я заеду за вами в восемь вечера. И мы поедем в одно замечательное кафе.

Оно недавно открылось, и я хотел бы показать его вам.

Они вместе вышли из торгового центра, Константин взял Людмилу под руку, когда они спускались по лестнице, и ее не оставило равнодушной его прикосновение.

А на улице она увидела уже знакомый ей «жигуленок». Водитель стоял рядом с машиной и курил, наблюдая за выходом. Это был тот самый мужчина, который чуть не сбил ее на улице.

Но почему он не уехал? Может быть, он следит за ней?

Людмила сделала вид, что не заметила человека с машиной, и с досадой подумала: «Ну чего ему еще надо? Ведь я согласилась прийти завтра на свидание!»

Хотя теперь она уже жалела об этом. Зачем ей этот человек, если есть Константин? Ну ничего, можно ведь просто не ходить завтра на встречу.

Они с Константином отправились пешком до ее дома. Он о чем-то говорил, но Людмила плохо слушала, потому что спиной ощущала взгляд того водителя. Она даже не спросила, как его зовут. Впрочем, теперь это уже не имеет значения…

Они простились возле подъезда, и Константин вернулся к торговому центру, где оставил автомобиль.

Людмила вошла в подъезд и стала подниматься на пятый этаж. Лифт у них в доме опять не работал. Дойдя до третьего этажа, она услышала быстрые шаги внизу. Людмила ускорила шаги, надеясь добраться до своей квартиры до того, как ее догонят. Ей было страшно на пустой лестнице.

Однако она не успела добежать до своей квартиры, уже возле самой двери незнакомец догнал Людмилу. Это был тот самый водитель.

– Что вам надо? – Людмила повернулась к незнакомцу и пристально посмотрела ему в глаза. Лестница была пуста, и помощи, в случае чего, ждать ей было неоткуда.

– Я просто хотел спросить, – мужчина тяжело дышал после бега по лестничным пролетам, – с кем вы только что вышли из кафе? Это ваш знакомый?

Он явно был озабочен и взволнован. Людмила удивленно смотрела на него. Что он так волнуется, этот странный человек?

– Не ваше дело! – резко ответила она.

– Но я хочу вам кое-что объяснить. Вы многого не знаете и можете попасть в беду!

– Отстаньте от меня! – выкрикнула Людмила и почувствовала, как ее голос осип от страха.

В этот момент на площадке этажом выше послышались шаги. Соседка сверху шла гулять с собакой. Шаги приближались, и Людмила заметила выражение беспокойства на лице мужчины.

«Ага, испугался!» обрадовалась она.

Соседка, немолодая женщина с огромной овчаркой на поводке, медленно, держась за перила, спускалась к ним, на пятый этаж. Она поздоровалась с Людмилой и недоуменно глянула на стоящего рядом с ней человека.

Мужчина отступил на шаг, пропуская женщину, но Людмиле нужно было потянуть время, чтобы успеть юркнуть в квартиру.

– Что-то вы рано вышли гулять… – начала она, стараясь говорить спокойно и напряженно улыбаясь соседке.

При этом Людмила лихорадочно искала в сумке ключи от квартиры. Найдя, вставила ключ в дверной замок.

– Да погода больно хорошая, – словоохотливо откликнулась соседка. – Мы с Рольфиком уже гуляли, но мне захотелось еще пройтись. Солнышко-то какое!..

Дверь открылась легко, и Людмила, пятясь, шагнула к себе в квартиру. Она продолжала напряженно улыбаться соседке, краем глаза следя за мужчиной, вроде бы не пытавшимся проникнуть вместе с ней в квартиру.

Видимо, соседка поняла неоднозначность ситуации.

– Вы потом позвоните мне, – попросила она. – Я через двадцать минут вернусь, так вы мне позвоните: все ли у вас в порядке.

При этом соседка выразительно посмотрела на незнакомца, как бы давая ему понять: она берет ситуацию под контроль, и ему не удастся сделать ничего плохого.

Людмила кивнула соседке и захлопнула дверь. У нее теперь были два замка – обычный и большой, надежный, который ей поставили совсем недавно.

Убедившись, что человек ушел с лестничной площадки, Людмила несколько успокоилась. Опасность вроде отступила, но Людмила дала себе слово, что будет настороже.

Ей теперь казалось, что тот водитель хотел намеренно наехать на нее. Когда она увернулась, он понял, что таким образом расправиться с ней не удалось, вот и решил действовать иначе.

Страшно жить, когда кто-то неведомый хочет отнять у тебя жизнь.

* * *

На следующий день после пышных и торжественных похорон Наташи Миша сидел в офисе и делал вид, что предается неизбывной печали.

Он попросил не звать его к телефону и не беспокоить.

На самом деле он уже рвался к работе, дабы начать приумножать ставший его собственностью капитал. Но Михаил понимал, что в целях конспирации должен хотя бы дня три делать вид, что работа просто валится у него из рук.

Его позвали к телефону только один раз. Секретарша просунула голову в кабинет и, тараща глаза, сказала:

– Вам по межгороду звонят. Таллин.

Миша решил поговорить, тем более, как он помнил, с Таллином у его фирмы были когда-то интересные контакты.

На проводе был Леммик. Миша не был знаком с ним, но знал, что этот человек раньше сотрудничал с Игорем.

– Как дела? – растягивая слова и характерно спотыкаясь на согласных, спросил эстонец. – Как твой бизнес?

– Хорошо, – на всякий случай ответил Миша. Настоящий коммерсант никогда не должен жаловаться. Иначе партнеры не станут ему доверять.

– Есть одно дело, – объявил Леммик. – Хорошее дело, на много миллионов.

Надо бы обсудить.

– Приезжайте, – радушно пригласил Миша. – Заодно и познакомимся. Надо же поддерживать контакты.

Леммик был крупным бизнесменом в Таллине, и Михаилу действительно было бы полезно встретиться с ним.

– Не-ет… протянул Леммик. -Тут у меня много дел, очень много. Но к тебе зайдет мой представитель, он все и расскажет.

– Он сейчас в Питере?

– Да, приехал по делам и зайдет к тебе, – пояснил Леммик. – Его зовут Карл, вы с ним подружитесь. Карл – хороший человек.

Появление Карла не заставило себя ждать. Он прибыл в офис через сорок минут после разговора Миши с Леммиком. Это был высокий красивый молодой мужчина в кожаном пальто на меху и в фуражке с длинным черным козырьком. Говорил он по-русски хорошо, но с сильным акцентом.

Расположившись в Мишином кабинете, Карл положил ногу на ногу, представился и рассказал, что представляет не только таллинскую фирму Леммика, но и шведскую компанию, занимающуюся транзитом русского леса в Западную Европу.

– Мы хотим предложить вам стать нашим дилером в Петербурге и Северо-Западном регионе России, – приступил к делу Карл, закуривая длинную черную дамскую сигарету. – Объем предполагаемых продаж, которые могут быть осуществлены через вас, скорее всего, должен превысить миллион долларов ежемесячно.

После того как Карл вкратце обрисовал план предполагаемых операций с лесом, Мише с трудом удалось скрыть внутреннее ликование.

Сделка могла оказаться колоссальной. Мише еще не доводилось участвовать в качестве равноправного партнера в таком прибыльном деле. Это была операция большого размаха.

– А почему вы обратились именно ко мне? – с сомнением в голосе спросил Миша. – Ведь в Питере есть и другие фирмы.

– О, господин Леммик очень уважает вашу фирму, – отозвался Карл, пуская сигаретный дым к потолку. – Он был другом вашего бывшего хозяина и испытывает почтение к вам – преемнику.

Это был серьезный разговор, Мише стало приятно. Вот что значит возглавлять фирму с солидной репутацией.

Миша невольно возблагодарил мысленно Игоря. Ведь это ему он обязан таким уважительным к себе отношением.

Они поговорили минут двадцать, после чего Карл поднялся и, загасив сигарету, предложил позавтракать вместе, как бы закрепляя знакомство.

Миша был польщен. Все-таки Карл – крупный бизнесмен, судя по его предложениям. С таким приятно общаться и в неформальной обстановке.

Кафе было недалеко. По странному совпадению, это было то самое кафе, в котором Миша бывал несколько раз с Наташей, когда они обговаривали детали его дьявольского плана. Миша вспомнил все это и возгордился собой. Теперь он как на равного смотрел на сидящего напротив прибалта.

«Ты думаешь, что ты умный, – мысленно обратился он к Карлу. – Ты думаешь, если богаче меня, то умнее. Нет, я самый умный, самый смелый и предприимчивый человек. Вы все зарабатывали деньги трудовым потом. А я просто пришел и отобрал все. И победил».

Очень уютные в этом кафе красные фонарики на столиках. Здесь тихо, комфортно. А невдалеке шумит Сенная площадь. Можно посидеть тут, а потом неторопливо пройтись по Сенной среди торговок в грязных фартуках и приезжих с авоськами. И почувствовать себя властелином мира.

– Через неделю я согласую все вопросы со шведской стороной, – сказал Карл, небрежно тыча вилкой в маринованные миноги. – И можно будет подписать все нужные бумаги. Дело не терпит, надо зарабатывать деньги скорее. Деньги любят быть в обороте.

Он улыбнулся покровительственно, с видом человека, имеющего большие деньги, и Миша, не удержавшись, самодовольно ухмыльнулся. Мысль о том, что в результате этой сделки он станет таким же вальяжным и значительным, будоражила его.

– Я слышал, что у вас несчастье с женой, – понизив голос, сказал Карл. – Как это случилось? Я вам очень сочувствую. Такое зверство… – Он сокрушенно покачал головой. – Конечно, если вам не тяжело об этом вспоминать…

Нет, Мише было не тяжело вспоминать. Он вообще с удовольствием рассказывал историю о том, как грабитель убил Наташу, а потом Миша прикончил его. Очень мужественная и красивая история. Когда он в очередной раз описывал эту сцену, мужчины жали ему руку, а глаза женщин наполнялись слезами.

Так что Миша с удовольствием пересказал любимый сюжет. Слушая его, Карл ахал, охал и пожимал плечами, дивясь испытанию, через которое прошел его новый русский партнер.

Потом они заверили друг друга, что будут держать связь и увидятся через неделю для окончательного, решительного разговора, а потом подпишут документы.

Только Карл не смог оставить своего телефона. Он сказал, что сейчас как раз подыскивает квартиру, поскольку хочет пожить еще некоторое время в Петербурге.

– Вы один тут живете? – поинтересовался из вежливости Миша.

Карл кивнул:

– Пока – да. Но надеюсь, что подыщу себе женщину. Очень одиноко бывает в чужом городе.

Миша понимающе улыбнулся.

– Я сниму квартиру и тогда приглашу вас на вечеринку, – пообещал Карл. – Мы ведь теперь с вами партнеры, и между нами должен быть кампф-камрадшафт.

Это мудреное немецкое слово Миша не понял, потому что в институте через пень-колоду изучал французский, но согласно закивал.

На прощание Карл похлопал Мишу по плечу, чем окончательно доказал, что он настоящий иностранец и плохо знает Россию. В России похлопывание по плечу многие расценивают как знак высокомерного отношения, и потому от такого жеста некоторых русских передергивает. Иностранцы этого не знают.

* * *

К вечеру Людмила была готова. Она надела нарядное платье, соорудила прическу и сделала макияж. Ей хотелось произвести впечатление на Константина.

«Вот устроюсь на хорошую работу, – думала она, – и все наладится. Но я все равно отомщу. Миша от меня никуда не уйдет. Я обязана сделать это ради памяти Игоря».

Она теперь была особенно осторожна. Памятуя утреннее происшествие с незнакомцем, сначала прислушалась к шумам на лестнице, потом приоткрыла на цепочке дверь, убедившись в том, что никто не караулит ее на площадке, и только после этого вышла.

Константин ждал ее внизу. Его машина стояла возле подъезда, и дверца была распахнута. Константин сидел за рулем, наблюдая за подъездом, откуда должна появиться Людмила.

Их глаза встретились, и женщина улыбнулась ему приветливо, но тут же улыбка сползла с ее лица: рядом с дверью, которую она только что закрыла, стоял тот самый водитель.

«Опять он! – возмутилась Людмила. – Он поджидал меня весь день! Наверное, этот человек послан, чтобы убить меня!..»

Сомнений быть не могло. Утром ей чудом удалось избежать смерти. Теперь он пришел, чтобы довершить свое страшное дело. Незнакомец, видимо, стоял тут долго. Щеки его побелели от мороза.

– Что вам надо? – резко спросила Людмила, останавливаясь. Она видела, что Константин вылезает из машины, и теперь почти не боялась этого человека. Может быть, он просто сумасшедший?

– Мне нужно с вами поговорить! – В голосе его чувствовался напор. Тут он заметил приближающегося Константина. – Вали отсюда, – негромко сказал он Константину, когда тот приблизился. Глаза незнакомца обрели стальной оттенок.

– Ты кто такой? – снисходительно спросил Константин.

Теперь мужчины стояли друг против друга. Оба высокие, хорошо одетые, красивые. Правда, Людмила видела теперь только красоту Константина, а на маньяка не обращала внимания. Лишь бы отделаться от него побыстрее.

– Тебе сказано было – вали, – процедил сквозь зубы незнакомец, и рука его опустилась в карман пальто.

– Поедем отсюда… – Константин, решив, видимо, не связываться с этим человеком, протянул руку Людмиле. – Пусть гражданин тут постоит, а у нас есть более приятные дела.

Он улыбнулся, но Людмила заметила, что лицо его сделалось напряженным. Он продолжал следить за действиями незнакомца.

И правильно делал, как выяснилось. Потому что тот достал из кармана пистолет. В вечернем сумраке не было видно, настоящий это пистолет или газовый, но кому же охота рисковать собой?

Константин тоже сунул руку в карман, но незнакомец, усмехнувшись, сказал:

– Ты не успеешь. – Ствол уперся в живот Константина.

– Что вы делаете? Прекратите! – крикнула Людмила, нервно озираясь. Но, как назло, вокруг было безлюдно.

Некоторое время мужчины стояли недвижно, молча глядя друг на друга.

– Чего ты хочешь? – спросил наконец Константин. Его рука по-прежнему была в кармане дубленки, но он не решался ее вытащить.

– Я хочу, для начала, чтобы ты вынул руку из кармана, – медленно произнес незнакомец. – Потом ты покажешь мне карман. Я хочу посмотреть, что за игрушку ты прячешь.

– А не боишься? – Константин косил глазами по сторонам – вероятно, надеялся на помощь.

– Мне нечего бояться, – произнес незнакомец. – Вон моя машина стоит. Если что, я просто застрелю тебя, а потом сяду в машину и уеду, – спокойно заявил он.

– А если поймают? – спросил Константин. Незнакомец нервно засмеялся:

– Для тебя это уже не будет иметь значения. Ты будешь лежать тут с пулей в животе и умирать… – Ткнув стволом пистолета в живот Константина, он поторопил:

– Давай не тяни время… Константин нехотя вытащил руку из кармана дубленки. Незнакомец тут же достал оттуда длинный, остро заточенный нож.

– Скальпель? удивился он. -Надо же… Ты всегда на свидания с девушками со скальпелем ходишь?

– Столько хулиганья кругом, пояснил Константин. – Надо же как-то отбиваться…

– Считай, что тебе не удалось отбиться на этот раз, – объявил незнакомец и мрачно усмехнулся:

– А теперь, красавец, садись в машину и уезжай отсюда.

Некогда мне с тобой разбираться. Да живо, не тяни резину, а то я тебя действительно пристрелю.

Людмила стояла недвижно, прислонившись к стене дома, и чувствовала, как у нее немеют и делаются ватными ноги. Хотела было убежать, но поняла, что не может двинуться с места.

Незнакомец в одной руке держал скальпель, который только что вынул из кармана Константина, а в другой – пистолет.

Людмиле казалось, что сейчас произойдет драка. Ведь не может же Константин бросить ее здесь, с этим убийцей, а может быть, и маньяком. Но Константин повел себя странно.

– Ладно, – бросил он незнакомцу. – А что ты собираешься с ней делать?

Он кивнул на Людмилу, и в это мгновение выражение его лица изменилось.

Теперь это было не лицо интеллигентного человека, пригласившего даму в ресторан, – сейчас он больше походил на Вадима – в те часы, когда он зверски избивал ее.

– С ней? – переспросил незнакомец. Он подумал секунду, потом зловеще усмехнулся:

– А что мне с ней делать? Изнасилую и убью. Чего ж еще?..

Он обхватил одной рукой дрожащую от ужаса Людмилу, а другой сильно ткнул пистолетом Константина в живот.

– Даю тебе три секунды, – прошипел он. – Пошел быстро отсюда!

Константин отступил на шаг, другой, потом резво бросился к своей машине, оставив Людмилу наедине с маньяком-убийцей.

Машина завелась и сразу сорвалась с места, только снег полетел из-под колес.

– Теперь надо торопиться, – пробормотал себе под нос незнакомец.

Он огляделся, потом потянул Людмилу за собой.

– Пойдем сядем в машину, – сказал он вдруг обычным голосом.

Людмила еле переставляла ноги, да и это стоило ей больших усилий.

Незнакомцу пришлось буквально тащить ее на себе в машину. По дороге Людмила вспомнила, что в «Повести о семи повешенных» Леонида Андреева точно так же, как она, чувствовал себя перед казнью убийца Янсон, и жандармам пришлось силой тащить его к карете.

«Наверное, такое же происходило и с Игорем, когда его убивали, – подумала Людмила. – Теперь пришел мой черед…»

Незнакомец затащил Людмилу в машину и усадил ее на заднее сиденье.

Поколебавшись, перехватил ей запястья заранее приготовленной веревкой. Это было совершенно излишне, потому что Людмила не способна была сопротивляться. Но, видно, он предполагал подобный вариант и поостерегся на всякий случай.

У Людмилы еще теплилась надежда на Константина. Он так поспешно бежал с места событий, что она подумала – он непременно вернется с милицией и спасет ее. Но время шло, а милиция все не появлялась, не показывался и сам Константин.

Незнакомец завел машину и сказал почти ласково:

– Ну вот, Людочка, сейчас мы поедем с тобой ко мне.

Он знал ее имя! Несмотря на все потрясения, она не утратила способности удивляться. Откуда ему известно ее имя? Ведь она его не называла! Значит, он не маньяк, его подослал Михаил, чтобы ее убить.

– Куда мы едем? – еле шевеля губами, спросила она.

Мужчина не ответил, он яростно крутил руль, выворачивая колеса в глубокой снежной колее.

– Куда мы едем? – срывающимся голосом повторила Людмила.

– Скоро узнаешь, – коротко ответил незнакомец.

Машина на скорости промчалась по широкому проспекту, по обеим сторонам которого стояли огромные многоквартирные дома.

«Господи, зачем я вообще вышла из дому? – спрашивала себя в отчаянии Людмила. – Как могла понадеяться на малознакомого Константина! Ведь я его совсем не знала. Что ж удивительного в том, что он решил не рисковать жизнью и сбежал, оставив меня в руках убийцы? Какая же я дура! Как была дурой, так и осталась».

Теперь, перед надвигающейся смертью, она во всем винила себя. Из-за нее погиб Семен, а теперь она погубила сама себя. Еще было горько оттого, что вот скоро она умрет, а Михаил так и останется безнаказанным.

Они переехали Неву и выскочили на Литейный проспект. Потом машина вырулила на Невский, доехала до Дворцовой площади, где незнакомец свернул налево, оставив с правой стороны Адмиралтейство с подсвеченным корабликом на шпиле.

Этот район Людмила знала хорошо – ведь тут она раньше жила с Игорем, тут и началась вся эта история. Здесь она гуляла, ходила по магазинам, еще не подозревая, сколько бед и испытаний ждет ее впереди.

Машина проехала по Исаакиевской площади и остановилась возле дома, где когда-то жила Маша. Где ее зверски убили.

– Теперь тихо выходи и поднимайся наверх, – произнес, оборачиваясь к Людмиле, мужчина. – Только не вздумай кричать. Сейчас темно, и никого нет вокруг, так что все равно никто не услышит.

Он вышел, запер дверцу со своей стороны, потом обежал машину сзади и осторожно вытащил Людмилу за связанные руки. Он не делал ей больно, но действовал быстро и решительно.

– Сюда, – подтолкнул он Людмилу к подъезду. – А впрочем, – спохватился он, – ты и сама знаешь дорогу. Если кого-нибудь встретим на лестнице, не вздумай звать на помощь. Ясно?

Он говорил тихо, но внушительно. Однако Людмила и не думала сопротивляться, силы окончательно оставили ее.

Она подумала вдруг, что ее жизнь практически началась в этой квартире и закончится здесь же. Здесь погибла Маша, здесь убьют и ее.

Ну конечно, ведь квартира перешла по наследству Игорю после смерти сестры, от Игоря – Наташе, а теперь ее владельцем является Миша. Видно, он и велел привезти Людмилу сюда для расправы.

Они подошли к знакомой двери. Незнакомец достал ключ.

Они вошли в квартиру. Людмила даже не заметила, как тут все изменилось.

Только вспомнила, что вон там, в комнате, лежала убитая Маша.

– Проходи. – Мужчина подтолкнул Людмилу в комнату.

– Зачем вы привезли меня сюда? – почему-то прошептала Людмила.

– Сейчас поймешь… – Мужчина пододвинул ей стул.

– Вы хотите меня убить? – со слезами спросила Людмила. – Тогда сделайте это скорее, не надо меня мучить!..

– Перестань психовать! – прикрикнул мужчина, зачем-то привязывая Людмилу к стулу.

– Сейчас я засуну тебе в рот кляп, – сказал он голосом стоматолога. – Только не волнуйся, я не причиню тебе зла. Просто так нужно. Чтобы ты молчала.

О, какие тут еще нужны слова! Людмила читала о пытках, которым подвергали маньяки своих жертв, при этом заклеивая им рот скотчем. Этот действовал по старинке. Кляп был холодным и мокрым, от него во рту появился мерзкий привкус.

– Ты тут посиди пока… -Мужчина погладил Людмилу по голове. – Я скоро приеду. Скоро все это закончится. Я вернусь.

Что означали эти слова? Что быстро закончится? Ее жизнь? Ее страдания?

– Я привезу одного человека и познакомлю вас… – Усмешка мужчины не предвещала ничего хорошего.

Людмила слышала, как захлопнулась за ним дверь. Несколько раз она пыталась, извиваясь на стуле, высвободиться, но ничего не получилось.

«Странно, – подумала она, – кого он собирается сюда привезти? С кем хочет меня познакомить, в таком виде – связанную и с кляпом во рту?»

Внезапно ей пришла в голову страшная догадка: он привезет сюда Михаила, и тот будет наблюдать, как он убивает ее. Наверное, Михаил так заказал. Значит, придется умирать от руки киллера под взглядом своего главного врага.

* * *

Михаил отпустил секретаршу, когда закончился рабочий день, и остался в офисе вдвоем с охранником.

Он ждал звонка Карла, преуспевающего эстонско-шведского предпринимателя, сотрудничество с которым могло оказаться необычайно прибыльным. Настолько прибыльным, что сразу могло бы поднять его на ступень выше в среде питерских бизнесменов.

Вчера он позвонил и пригласил Мишу в гости.

– Я снял уютную квартирку в центре, – сообщил Карл. – И мы с женой были бы рады видеть вас у себя.

– Ваша жена здесь, в Петербурге? – удивился Миша: ведь Карл говорил, что живет здесь один.

– Да, моя жена сейчас здесь. И я хочу вас познакомить. Вы понравитесь друг другу, я уверен. И квартирка хорошая, хоть и снял я ее ненадолго.

Миша послал секретаршу на Сенную площадь, чтобы та купила самые красивые цветы. Сейчас букет лежал у него на столе.

Они договорились, что Карл позвонит и заедет за ним.

Ровно без четверти девять раздался звонок, и Карл сообщил по радиотелефону, что ждет в машине у дверей офиса.

Миша никогда не ездил один по вечерам. В крайнем случае брал с собой охранника. Но не идти же в гости с охранником!

– Я еду в гости, – сказал Миша охраннику, выходя из офиса. – Меня пригласил на ужин шведский партнер.

Правильнее было сказать – эстонский, но ведь шведский – это гораздо круче…

Карл уже ждал в машине.

– Нам тут недалеко, – сообщил он, радушно улыбаясь. – Кстати, все документы уже готовы. Вы сегодня посмотрите, а завтра мы сможем их подписать.

– Можно и сегодня подписать, – предложил Миша, но Карл не согласился:

– Как русские говорят, делу время, а потехе час. Завтра утром я приду к вам в офис, и мы все окончательно решим.

Карл уверенно вел машину, и уже через пять минут они, проехав по Вознесенскому проспекту и покрутившись в хитросплетении улиц, выехали прямиком к дому возле Исаакиевской площади. Почтамтская улица по вечерам освещена плохо, но Миша сразу узнал тот самый дом, где началась его «карьера».

Он помнил, как явился сюда год назад. Ему удалось завязать знакомство с Машей. Она была одинокой женщиной. А одинокой женщине, даже богатой и преуспевающей, тоже нужен близкий друг.

Миша пришел в гости с большим букетом цветов, как и сейчас. Этот букет он захватил с собой, когда уходил ночью, оставив в квартире мертвую женщину.

– Вот и приехали! – бодро объявил Карл, заглушая мотор и жизнерадостно улыбаясь. – Супруга уже ждет нас. Надеюсь, ей понравится такой красивый букет.

– Вы здесь живете? – Мишу вдруг охватила тревога.

– Живу я в Таллине, – напомнил Карл и засмеялся, – а здесь я только снимаю квартиру. Пойдемте, жена заждалась нас, там все готово.

Михаил поднял глаза наверх и увидел освещенные окна той самой квартиры.

«Может быть, это совсем не та квартира, а другая? – с надеждой подумал он.

– Бывают же совпадения?»

Они вместе вошли в подъезд и стали подниматься по лестнице. Ноги у Михаила начали подкашиваться. Ему вдруг показалось, что вот сейчас они войдут в квартиру, а навстречу выйдет Маша – окровавленная, с ножом в горле. Именно такой он оставил ее тогда в постели.

Остановились у тех самых дверей.

– Вы снимаете здесь квартиру? – спросил Миша и почувствовал, что у него заплетается язык.

– Здесь, здесь… – подтвердил Карл, открывая дверь ключом. – Проходите, пожалуйста. Там все готово.

Ну не бежать же теперь обратно? Михаил собрался с духом и шагнул вперед.

Никогда бы он не вернулся сюда, в эту квартиру, при других обстоятельствах. На место преступления возвращаются только маньяки, они видят в этом особый смысл. А Михаил маньяком себя не считал.

«Это дурацкое совпадение, – уговаривал он себя. – Конечно, квартира перешла потом к другому человеку, а тот стал ее сдавать иностранцам. Ничего удивительного».

Больше всего ему хотелось сейчас убежать отсюда, ему вдруг все показалось ужасно подозрительным. Но если он сейчас кинется прочь, бросив букет, это будет означать разрыв отношений с Карлом и, значит, потерю выгоднейшего контракта.

Михаил заметил, что квартира сильно изменилась с тех пор, как он был тут.

Новые обои, новая обстановка. И такие уютные светильники в прихожей. Через полуоткрытую дверь гостиной был виден тщательно накрытый стол с хрустальными фужерами и бутылкой шампанского посредине.

– А где же ваша супруга? – спросил Миша, топчась в передней и держа наготове букет.

– Она здесь… – С этими словами он широко распахнул дверь комнаты и пропустил Михаила вперед.

* * *

За полчаса, которые Людмила провела в пустой квартире, привязанная к стулу, она не раз пожалела, что не умерла прежде.

Ей было страшно. Она старалась не думать о предстоящих мучениях, но память с дьявольской услужливостью предлагала самые ужасные истории, о которых она когда-либо слышала.

Зачем ее привязали тут и чего еще ждет убийца?

Людмила услышала, как открылась входная дверь, и поняла, что злодей вернулся не один.

Как будто сквозь туман, сквозь пелену, внезапно окутавшую сознание, Людмила услышала еще один мужской голос и тут же узнала голос Михаила.

Да, все именно так, как она и предполагала. Сбывались самые худшие предположения.

Потом она различила фразу:

– Позвольте познакомить вас с моей женой…

После этих слов вошел Михаил с букетом цветов, а за ним и незнакомец.

Лицо Михаила менялось за мгновения. Сначала, когда он только входил, на лице сияла приятная улыбка. Но, едва увидел привязанную к стулу женщину с кляпом во рту, улыбка сменилась удивлением. А удивление тут же перешло в ужас – Михаил узнал Людмилу.

– Вы ведь, кажется, знакомы? – спросил Карл.

Михаил резко обернулся, и в этот момент ему на шею накинули веревку.

Михаил уронил букет на пол, лицо его стало синеть. Он захрипел, а глаза полезли из орбит. Не доведя дело до конца, Карл отпустил веревку, и Михаил, согнувшись, упал на колени.

Человек, который для Михаила был Карлом, а для Людмилы просто незнакомцем, навалился сзади и скрутил ему руки за спиной.

Полминуты – и еще не успевший отдышаться Миша был связан, прикручен к стулу и посажен напротив Людмилы. Теперь они глядели друг на друга. Только Людмила не могла говорить, а Михаил выкрикивал какие-то бессвязные слова.

Мужчина подошел к Людмиле и вытащил кляп у нее изо рта.

– Что это значит?! Кто вы такой?! – кричал Михаил, пытаясь освободиться от пут. – Что вам надо? Карл, объясните, что происходит? – почти жалобно умолял он.

– Я не Карл, – спокойно ответил человек, у которого напрочь пропал иностранный акцент. – Кто я такой, ты сейчас узнаешь. Наша встреча происходит именно так, как я и задумал.

Людмила, хоть и могла теперь говорить, молчала.

– Я мертвец! – объявил незнакомец. – Я – тот, кого ты все время считал мертвым. Я восстал из мертвых специально для того, чтобы разделаться с тобой.

Ты веришь, что мертвецы могут мстить?

– Я вас не знаю, – пробормотал Михаил растерянно. – Я никогда вас не видел. И ничего плохого вам не сделал.

– Ты меня убил, – заявил мужчина, назвавшийся Карлом. – Ты подло воспользовался моим доверием и убил меня. И не меня одного…

– Я вас не убивал, – обреченно прошептал Михаил. Глаза его сделались стеклянными от страха.

– Ты, наверное, думаешь, что попал в руки сумасшедшего? – засмеялся незнакомец. – Нет, это не так. Я в здравом уме, хотя это даже странно.

После всего, что мне пришлось пережить по твоей вине, вполне можно было сойти с ума. Кстати, иногда за последние полгода я очень хотел сойти с ума, чтобы забыть, что на свете такое бывает.

– Что бывает? – ошеломленно спросил Михаил.

– То, что ты и Наташа сделали со мной, – дрогнувшим голосом произнес мужчина, и Людмиле показалось, что она знает этот голос. Он ей о ком-то напоминал.

Она взглянула на незнакомца, не веря сама себе. Тогда он, догадавшись о ее сомнениях, сказал:

– Да, ты правильно подумала. Это именно я…

* * *

– …По-моему, новое мое лицо даже лучше, чем было раньше, – закончил свой рассказ Игорь.

Михаил и Людмила по-прежнему сидели привязанные к стульям и смотрели на него во все глаза.

Игорь попросту забыл, что Людмила привязана. Когда он сказал о том, что вынужден был сделать пластическую операцию, поскольку его лицо было обезображено, она пыталась сосредоточиться на его глазах. И верно – они остались прежними. И тогда она поняла – незнакомец говорит правду.

Игорь расстегнул одежду и тут же, в присутствии Миши, показал знакомые ей родинки на теле. После этого последние сомнения исчезли.

– А связал я тебя для того, чтобы ты не помешала моему замыслу, – объяснил Игорь. – Я подумал, что ты уже достаточно натерпелась за последнее время, и пусть испугаешься сейчас, но в последний раз. Я так долго планировал эту операцию, так тщательно к ней готовился, что не мог допустить срыва. Мне хотелось насладиться местью. А женщины плохие помощники в таком деле.

Он наконец развязал Людмилу и помог ей растереть затекшие запястья.

– Предлагаю отметить нашу встречу! – Он помог Людмиле встать и подвел ее к накрытому столу. Она была так потрясена, что не могла говорить. Все так стремительно изменилось.

Игорь откупорил бутылку шампанского и налил в бокалы. Михаил молча наблюдал за ними.

– У нас мало времени, – деловито сообщил Игорь. – Алексей Эдуардович разрешил мне воспользоваться его квартирой только до утра. Это ведь теперь его квартира, – объяснил он Людмиле, будто ее сейчас могло интересовать, кому принадлежит квартира.

Михаил, видно, осознал, что молить о пощаде бесполезно.

– Теперь ты можешь уйти, а можешь и остаться… – Игорь обнял Людмилу за плечи. Она все еще дрожала, а в глазах у нее стояли слезы. – Ты хочешь видеть это или нет?

Людмила отрицательно покачала головой.

Ей так хотелось отомстить Михаилу, она так много думала об этом. А теперь, когда месть вот-вот свершится, у нее не осталось сил участвовать в этом. Зачем?

К чему?

– А что ты собираешься делать? – спросила она.

– Мы сыграем с ним в игру, – сказал Игорь. Он вынул из кармана какую-то склянку. – Это пузырек с цианистым калием. Яд смертельный, убивает мгновенно.

Он взглянул на Михаила и, увидев, что его почти парализовало от страха, спросил язвительно:

– Ты, наверное, думаешь, что я силой заставлю тебя выпить этот яд? Ты думаешь, что я стану тебя убивать? – Он вдруг засмеялся. Смех получился какой-то отрывистый, лающий.

Михаил смотрел на него затравленно и не отвечал.

– Нет, мой милый, – продолжил Игорь, – не обольщайся, я не стану убийцей, как ты. Не стану марать о тебя руки. Я – не убийца. В этом-то и различие между нами. Именно поэтому я буду жить дальше, а ты помрешь здесь и сейчас.

Видно, Игорь тщательно продумал план мести. Он поставил на стол два стеклянных пузырька с прозрачной жидкостью.

– В одном – чистая вода из-под крана, – объявил Игорь, – а в другом – вода с цианистым калием. Отличить невозможно, правда?

Он словно забавлялся самим процессом.

– Нет! – внезапно вмешалась Людмила. До нее вдруг дошел ужасный смысл задуманной Игорем игры. Это было нечто вроде русской рулетки. – Нет, это же абсурд! – закричала она, бросаясь к столу, чтобы смахнуть с него проклятые пузырьки. – Это же страшный риск! Игорь, милый, ты с ума сошел! Разве мало ты страдал? Разве мало тебе моих мучений? Сколько людей погибло из-за этого подонка! Ты хочешь стать следующим? А этот гад будет жить?

Но Игорь остался тверд. Видно было, что принятое решение далось ему нелегко и отступать он не намерен.

Он отстранил Людмилу рукой и произнес слова, давно им заготовленные:

– Если я просто убью этого человека, то уподоблюсь ему. Не хочу этого…

Он повернулся к Михаилу, безмолвному, неподвижному, бледному. Сейчас он больше походил на памятник, установленный на собственной могиле.

– Ты можешь взять один пузырек, – продолжал Игорь, ставя пузырьки на край стола, возле которого сидел Михаил. – Я развяжу тебе одну руку, и ты возьмешь любой. Не трусь, яд убивает мгновенно.

Людмилу колотило, она понимала – второй смерти Игоря она не перенесет, потому закричала в отчаянии:

– Игорь, пощади меня! Подумай! Нельзя полагаться на судьбу. Что, если ты возьмешь тот пузырек, в котором яд? Ведь ты умрешь, а он останется жить. Или мне самой его убивать?

Игорь улыбнулся. Так улыбаются люди, верящие в высшую справедливость.

– Этого не может быть, – коротко и просто ответил он.

– А если?.. – вскинулась Людмила, но Игорь не дал ей закончить:

– А если в моем пузырьке окажется яд, я готов умереть.

Людмила всхлипнула и повернулась к двери.

– Нет, – плача, проговорила она, – я лучше уйду.

– Ну и правильно, – внезапно согласился Игорь. – Да я и не собирался устраивать цирк из всего этого.

Людмила двинулась к двери, ноги ее заплетались. Игорь догнал ее и сунул в руку ключи от машины.

– Подожди меня там, – попросил он. – Это будет быстро.

Когда за Людмилой захлопнулась дверь, Игорь вернулся в комнату.

– Ну вот, – удовлетворенно произнес он, – не будем терять времени. Я слишком долго ждал этой минуты. Выбирай свой пузырек, а я возьму тот, что останется.

Рука Миши слепо ткнулась в одну из стоявших перед ним склянок.

– Вот этот – твой? – быстро спросил Игорь. Затем, двигаясь порывисто, будто боясь передумать, схватил второй пузырек, сорвал крышку и резким движением поднес ко рту…

Примерно полчаса Людмила сидела в машине – ждала. Только сейчас, оставшись одна, она до конца осознала, что ее муж жив. И сразу остановила себя: пока жив.

Поэтому радость никак не могла проникнуть в ее душу.

Что теперь?.. Теперь новое, страшное испытание судьбы. Зачем Игорь это придумал? Может быть, он сошел с ума от переживаний? Может, ему изменил рассудок?

– Я не могу его судить, – сказала себе Людмила, закрывая глаза. Она будто окаменела от страха и тягостного ожидания.

Боже, помоги! Это ожидание не может длиться вечно. Еще минута, еще пять минут, десять – и дверь парадного откроется. Но кто выйдет из него?

Дверь отворилась, и появился Игорь. Он шел быстро, хотя нес на плече огромный мешок из плотной материи. Поместив мешок в багажник, Игорь сел за руль и мрачно произнес:

– Он не смог этого сделать. Я предлагал ему уйти из жизни достойно, самому. Не хотелось руки марать.

– И что же? – Людмила боялась услышать ответ на свой вопрос.

– Да ничего, пожал плечами Игорь. -Как человек живет, так он и умирает.

Пришлось все-таки заставить его выпить. Он плакал… Мерзкая сцена. Ну не будем больше об этом. Так должно было быть, и нечего тут обсуждать. Надеюсь, мы забудем теперь о мести. Это чувство уничтожает человека в человеке…

Он крепко обнял Людмилу и, тяжело вздохнув, положил голову ей на плечо.

Видно было – Игорь очень устал…