К одному из наших космонавтов приехал товарищ — майор летчик-истребитель из далекого гарнизона. Встретились бывшие однополчане радостно. Пошли расспросы, рассказы. Гость сообщил полковые новости. Люди растут: один командиром звена стал, другому внеочередное воинское звание присвоили, того командиром эскадрильи выдвинули, а этот уехал в академию. Сам майор летает на новейшем истребителе. И тут же, как бы между прочим, осведомился:

— Ну, а как, Женя, твои дела?

Космонавт пожал плечами:

— Без изменений. Чины те же. Да я за ними и не гонюсь. Главное — живу в своей стихии. С головой окунулся.

Майор обратил внимание на полки с книгами в комнате товарища. Подошел, развернул одну, другую и удивился: каких только здесь книг не было! Резолюции партийных съездов, история, сплавы металлов, искусство, электроника, медицина, ракеты, метеорология, спорт, поэзия, астрономия, математика, психология, приборостроение, география, физика… Гость недоверчиво спросил:

— И все это тебе нужно?

— Конечно, — ответил хозяин.

Майор не поверил.

— Ну, я понимаю, Циолковский, Кибальчич, «Туманность Андромеды», современное ракетостроение — это, так сказать, твой хлеб. Но Макаренко, Репин, Павлов, Станиславский… — какое эти книги имеют отношение к космосу?

В ответ космонавт рассказал приятелю, как однажды пришлось ему побывать в институте, имеющем близкое отношение к космонавтике. Разговорились о профессиональных делах. Неожиданно перешли к искусству. Один из научных сотрудников спросил космонавта:

— А что вы, Евгений Васильевич, скажете насчет живописи Пикассо? Тона — прямо-таки фантастические. Кажется, что художник из космоса взглянул на нашу планету. Здорово!

Космонавт для приличия согласился, что у Пикассо действительно тона получаются «здорово», но сам понятия не имел о живописи Пикассо. Пришел домой расстроенный: ведь с ним говорили как равные с равным, а он оказался невеждой. И, может, именно тогда впервые не на словах, а на деле Евгений понял, как много ему надо знать. На космонавта смотрят, как на человека высокообразованного: в арсенале человеческих знаний столько наук, имеющих прямое и косвенное отношение к его профессии. Ему нужны и психология, и электроника, и спорт, и медицина, и металловедение, и многое, многое другое.

— Вот теперь сам и посуди, много ли нам, космонавтам, надо? — улыбаясь, спросил хозяин гостя. И тот согласился:

— Да, много!

Об этом случае я вспомнил не столько затем, чтобы показать, что наши слушатели тянутся за высокообразованными специалистами, с которыми им постоянно приходится работать, сколько в подтверждение того, что новая профессия, именуемая космонавт, как в фокусе, собирает в себе самые разносторонние человеческие знания. Это самая молодая профессия нового времени. «С веком наравне!» — нестареющее пушкинское определение стало девизом наших слушателей в самом прямом смысле слова.

Духовный мир их разнообразен и высок. С первых дней учебы они жадно потянулись к знаниям. Кроме так называемых плановых предметов и занятий, они самостоятельно знакомились со многими отраслями науки. Посещали лекции по новой технике. Крепко сдружились с Главным конструктором космического корабля, который по-отечески поощряет их ненасытное любопытство.

На одном из партийных собраний Гагарин поднял вопрос о необходимости для космонавтов серьезной инженерной подготовки, о получении высшего инженерного специального образования. Все единодушно поддержали его. Мы тоже согласились. Надо сказать, что космонавты, не дожидаясь наших советов, сами принялись за самостоятельную подготовку. Много занимались дома, по-настоящему полюбили книгу.

За последнее время наша библиотека заметно обогатилась. Но теперь она уже не могла удовлетворить возросшие запросы летчиков. Надо сказать, наши библиотекари — и опытная Наталия Владимировна, и недавно начавшая работать Женя — очень внимательны к читателям. Если слушатель заказал какую-нибудь дефицитную книгу, он ее непременно получит.

Правда, некоторое время у нас все-таки были несколько летчиков, равнодушных к чтению. В свободное время они больше увлекались бильярдом или домино. Однажды позвали за «круглый стол» Титова. Тот отказался и упрекнул товарищей, что они тратят напрасно время. Предложил послушать хорошие стихи. И начал читать. Потом спросил, кто автор. Кто-то ответил:

— Пушкин.

— Сам ты Гоголь, — под дружный смех заметил Герман и пояснил — Асеев!

Молодые люди очень интересуются искусством. Может, потому, что научились лучше понимать прекрасное. Любят и помечтать. В искусстве, как нигде, особенно ярко выражается страстная мечта человека.

Одно время космонавты часто ходили на экскурсии в картинные галереи, музеи, по историческим местам, посещали театры. Посетили Музей В. И. Ленина, побывали в «Третьяковке», в Большом театре, в Кремле, ездили в Бородино. Слушали лекции о древнем Риме и Греции, о титанах эпохи Возрождения, об истории русских театров, о полководческом искусстве Петра I, Суворова, Кутузова, о живописи Левитана, Айвазовского, Репина, о вокально-исполнительском мастерстве Шаляпина. Были на современных советских спектаклях, смотрели и слушали чехословацких, кубинских, американских артистов. До этого вроде и времени не хватало, а тут и работы прибавилось, но и на отдых, на развлечения научились выкраивать время.

Где только не побывал за последнее время удобный и всегда исправный автобус «Львов», который ведет отличный шофер Володя. Отправлялись космонавты и в дальние поездки — в Горки Ленинские, на места битв под Москвой в сорок первом году, в Ясную Поляну, ездили туда, где некогда бывали Пушкин, Гоголь, Аксаков, Чехов, Васнецов, Серов; делали выезды за грибами, за ягодами.

Так и хочется сказать: живут наши космонавты настоящей, здоровой земной жизнью! И от большого мира искусств, и от чарующей родной русской природы они получают огромное эстетическое наслаждение, они воспитываются на этом. Космонавты еще крепче полюбили родную землю, которой беспредельно преданы и будут верны до последнего дыхания, родную природу. И как символично: руки, которые держат букет лесных цветов, поведут фантастические корабли к звездам! Да, эти руки преданы Земле и готовы служить ей в самых дальних далях.

Когда пишу об этом, невольно вспоминается посещение космонавтами картинной галереи. Они ходили по залам как зачарованные. Но вот остановились у картины «Журавли». Притихли. Всматриваются. В весенней высокой лазури плывет косяк так хорошо знакомых с детства птиц. На пригорке стоит босоногий мальчуган и смотрит из-под ладони ввысь. Он как бы вслушивается в призывный клич — летящих к родным гнездовьям пернатых путников. Космонавты взволнованны. Они молчат. Каждый, видимо, встретился со своим детством, со своей мальчишеской тоской по высоте. Им всем, простым паренькам из обычных российских деревень и городов, знакомы и эта журавлиная песнь, и этот чумазый подросток. Только теперь давняя мечта для каждого из них уже стала явью. Они уже не только смотрят в вышину, но часто и сами летят туда, в небо, а в скором времени смогут отправиться еще выше, за голубой шатер эфира. И вдохновенные их лица как бы выражают одну мысль: «Где бы мы ни были, никогда не забудем тебя, обетованная земля отцов!».