Однажды авиационный госпиталь, как шутя говорили находившиеся там на лечении летчики, «наводнила руководящая медицина». По коридорам степенно ходили главные армейские специалисты: хирург, терапевт, психиатр, отиатр… Некоторые больные их знали раньше и теперь заочно знакомили с ними своих товарищей. «Это профессор хирург. Отец у него тоже был известным хирургом… А это главный терапевт…» Что же должно было произойти в госпитале? Научная конференция, какое-то важное совещание? Нет. Собиралась главная комиссия по отбору кандидатов в космонавты. Первая комиссия, которой предстояло завершить работу двух предшествовавших этапов — предварительного отбора летчиков в авиационных частях и обстоятельного клинико-физиологического госпитального обследования их. Предстояло решить, кто же из находившихся еще в госпитале летчиков отбирается в число будущих первых космонавтов СССР.

Часть из прибывших на комиссию авиационных врачей накануне посетили летные полки, где производился предварительный отбор летчиков. Работа на местах велась совместно с командованием, политорганами и медицинской службой. Командиры, политработники и врачи понимали: начинается большое, серьезное дело. Для предварительного отбора они рекомендовали самых лучших летчиков, которые выражали личное желание стать космонавтами.

Не обошлось и без сюрпризов. Поскольку нужны были здоровые люди, местные руководители нередко предпочтение отдавали тяжелоатлетам: В первую очередь к нам присылали богатырей. Помню, в одном гарнизоне пришел на беседу и обследование офицер могучего телосложения. Под кителем без труда угадывались чугунные бицепсы. Улыбнувшись и как бы предъявив медикам свои красивые, ровные, белые зубы, летчик весело и решительно сказал:

— Очень хочу в мировое пространство.

Этот разбитной здоровяк принадлежал к тем удачливым людям, которые нравятся всем, как говорится, с первого взгляда. Беседуем. Знакомимся с летными и медицинскими документами. Похоже, что парень по всем статьям подходит. Проверяем состояние здоровья. Все хорошо. И дыхание, и пульс, и давление в норме. Со стороны сердца отмечаем «шумок». Правда, отклонение малозначительное. Человек практически здоров и летать на самолете может. Но в космос пока нельзя. Говорим об этом откровенно. Он удивлен, расстроен, доказывает, что не обижен здоровьем.

— Поймите, я же штангист… чемпион.

Видимо, «шумок» и явился результатом того, что чемпион чрезмерно увлекался штангой, не сумел разумно сочетать это занятие с другими видами спорта и, надо полагать, занимался тяжелой атлетикой, упустив необходимость постоянного медицинского контроля за своим здоровьем.

Подобных встреч было немного. Как и следовало ожидать, в основном среди летчиков встречались очень здоровые и крепкие люди.

Немало среди них оказалось и таких: на вид вроде неказист, а познакомишься поближе — отменный кандидат, абсолютно здоровый человек да еще и с «железными» нервами. Надо сказать, что наличие так называемых «железных» нервов — прямо-таки обязательное условие для будущего космонавта. Вот таких здоровых, с устойчивой нервно-эмоциональной сферой, отличных летчиков-истребителей прежде всего и брали на учет.

Но не только профессиональные, физические и физиологические достоинства принимались во внимание при отборе кандидатов в космонавты. Нужны были люди, интеллектуально развитые, обладающие высокими нравственными качествами, твердым, волевым характером. Оно и понятно. На успех в борьбе за покорение космоса могут рассчитывать только те, кто и телом и душой крепок, кто ясно видит цель и умеет к ней идти наперекор любым трудностям.