Вот и зима пришла. Новый Год где-то здесь, в эти дни проходит. Снег, снег, снег, снег... Вытащишь из сугроба голову и полегче, все проясняется, только сосульки на слипшихся волосах. Все проходит и это пройдет, надо только перетерпеть. Хулан беременна, надо жить дальше. Надо жить.

Разобрался с географией наших южных соседей. В первую очередь, есть интересная и достаточно странная информация. Империя Сися на востоке граничит с Империей Цинь, в переводе - золотой империей. Сергей Петрович, это тебе ничего не напоминает, случайно? А то, что масса названий местности и городов, которые сообщает агентура, имеют явное китайское звучание? Нет, китаи - народ такой, живет этот народ довольно далеко, на юго-западе, и западный хан грамотеев под их протекторатом. Допустим, случайность. А то, что у наших соседей есть аналог великой китайской стены в четыре роста высоты и протяженностью вдоль всей нашей границы, а это побольше тысячи километров? Это как? Само собой, все самому пощупать руками надо, но, все-таки, это что - во всех мирах похожие чудеса света? И построена она в защиту от кочевников, и охраняют ее кочевники, наши друзья, как вестготы Рим охраняли. Но что за мир такой странный? Надо к лету туда караваны послать, пусть обнюхают все, разведают и доложат. А пока - не знаю, что и думать.

Я вырос в огромной благополучной стране. Может быть, мы не ощущали особого богатства, но детям действительно отдавалось все самое лучшее. Обладая массой друзей и приятелей из самых разных слоев нашего общества, в том числе, детей горьких пьяниц и абсолютно нищих неудачников в жизни, я никогда и ни от кого не слышал о чьей-либо детской смерти. Над детьми реально тряслись и, если взрослые поликлиники и больницы вызывали массу нареканий, то детский людской капитал сберегался бережно и аккуратно. Мы все болели разными болезнями, в меру заложенного природой и судьбой здоровья, но неизменно поправлялись и даже не обращали на это внимания. В детстве я переболел почти всем, на обложке моей медицинской карты было отмечено, для простоты, что я не болел свинкой. Весь этот болезненный забег я проделал до пяти лет. Потом спокойно калечился, не думая о последствиях, и меня аккуратно сращивали и зашивали. Без каких-либо махинаций и денег моих родителей меня исследовали и обследовали в специализированных институтах и клиниках потому, что моему участковому врачу что-то там показалось. Мне же кажется, что все лозунги о нашем счастливом детстве, украшавшие скучные будни взрослых людей, были почти правдой. Детство у нас было здоровым. Потом пути были разными и некоторые, уже в детстве, от предчувствий будущего, счастьем не лучились. Способностей мало - дело плохо, врачи не помогут. Моя тетя, сестра матери, умерла маленькой в блокаду от голода, но это была причина! Статистику, конечно, в газетных передовицах не печатали, но я ездил по стране с родителями, пока к пятнадцати годам не надоело, и не слышал о смерти ребенка нигде. Конечно, когда я вырос и, тем более, в девяностые, я мог получать любую информацию такого рода, но, понимая, что происходит, не хотел этих знаний, потому что ничего не мог изменить. Знания ради знаний? Я столкнулся со смертью ребенка впервые. Хотя дети здесь умирают, когда утешали - говорили что часто, пока не окрепнут. В мертвом стойбище насмотрелся, но там я сам был мертв.

Опять неспокойно на северо-западе, накапливаются на границе выгнанные. Похоже, никто их не принимает, земля тесная, места мало. Или ностальгия замучила - тогда понимаю. Это и не враги уже, весной Чжирхо или Собутай выкинут их щелчком. Надо научить ребят отмерять расстояния не только в конских переходах, местность везде разная, а в километрах. Отбросить надоед на сто пятьдесят верст. Заселить прикордонье. А кем? Может, объявить государственную поддержку тем, кто поедет осваивать новые земли? Держать там постоянный гарнизон, чтобы оставили нас в покое? Укус комариный, но раздражает, каждый год кто-то лезет. Вот перебили бы тогда на горе все сто тысяч и не несло бы тухлятиной со всех западных границ. Только нервы мотают.

Ладно, решение такое: дать по шеям и гнать километров сто пятьдесят, до заметного ориентира. Потом вернуться домой, пообедать и снова съездить к ориентиру. Вернулись паразиты - снова дать по шеям. Домой, ужинать, и еще раз, в конце лета, съездить, дать, если не поняли. И будет буферная зона. Ответственный - Собутай. Точка.

Что-то Сисю давно не видно. Я бы, на их месте, уже поинтересовался, где мои девять караванов или реквизированный монгольский попытался вернуть. Или - кто виноват? выяснять бы приехал, соседям пожаловался, что у нас тут ложки пропадают, монголы все блестящее себе в гнездо тянут. Послов бы послал доброй воли, в конце концов, как тут у них принято? Ждут, когда я сам к ним приеду? Дорожка то знакомая, сейчас караваны с добром начну отправлять прямо в таможенные засады. Кстати, а это мысль. Пусть Чжирхо по прошлогодним оазисам проедется, сразу два дела сделает: проверит, что у них с колодцами на караванном пути и сам немного землю покопает - какая там вода? Оглядится. Со встреченными караванами раскланиваться и желать доброго пути. А попадутся разбойники или таможенники - пусть попробуют у Чжирхо реквизировать дивизию в оплату таможенного сбора. Флаг им в руки и барабан на шею. Можно предварительно поспрашивать: не встречались ли им в столице убийцы наших караванщиков? Два захода: начало и конец лета. И не спать, не спать.

А не начинает ли напоминать мое поведение действия США в покинутом мною мире? Заменяем мои дивизии на авианосцы и начинаем охранять жизнь и покой своих граждан во всем мире, несуетливо откусывая по кусочку - то там, то сям. Так сказать, несем демократию в массы. Осталось обвинить Сисю в изготовлении оружия массового поражения. Вдруг у них тоже нефть найдется? Заскучал в Монголии? Кроме Сиси врагов не осталось. Китайскую стену охраняют друзья, предупредившие нас о готовящемся Западном вторжении. А может, Чингисхан Петрович, тебе просто стареть неохота? Жены молодые, опять папой скоро станешь, вот и носишься живчиком, дела делать хочется, а по возрасту - пора на печке лежать и за поясницу держаться! Что, не нравится? Кольнуло? Это почки.

Что полезного этим летом ты сделаешь для Монголии? Нельзя, чтобы народ видел, что хан скучает и от безделья мается. Правильно угадал, почту делать будем. Соединим основные выпасы и группы племен в разных районах страны курьерами. Легче будет информацию для Бортэ собирать. Не только экстренные сообщения, но и в постоянном режиме. И с нашим родственником, восточным ханом, беседу проведем и двинем через него на Запад наши караваны. Товар - на усмотрение грамотного человека, а шпионы в караване - это уже наше дело. Мало мы еще знаем о мире, в котором живем. И ирония в тоне неуместна. Надо усиливать разведку. Третья цель - привлечь в страну ремесленников, в первую очередь - кузнецов и лекарей. Лекарей для армии и народа, много никогда не будет, можно и китайских - пусть шпионят, главное, чтобы людей спасали. В армию - один лекарь на тысячу и у него должно быть десяток помощников, по фельдшеру или санитару на сотню. Этих я могу профинансировать столько, сколько удастся их привлечь. Курсы подготовки надо организовать, хоть общие навыки народ бы осваивал. С кузнецами: идеал - довести до кузнеца на армейскую сотню и на каждое крупное стойбище. Добавить шорников в армию и обсудить проблемы питания. Как удобнее: чтобы каждый десяток отдельно питался, ежедневно меняя дневального - повара или ввести должность повара на каждую сотню? Но, тогда на сотне повиснет, со временем, балласт - лекарь, кузнец и повар. При их выбытии баре растеряются с непривычки и... Откатаем этим летом на свободных дежурных дивизиях, а, к концу лета, проведем смотр, все ошибки вылезут сами. И пару учений, то есть, охот - надо провести. Не расслабляться.

Что-то у меня совсем с головой не в порядке. Радость в семье, у Зучи, старшего сына и будущего хана Монголии, моего наследника, сын родился - первенец. Все великолепно, парень крепенький, бутуз. Зучи гордо сияет. Третий наследный хан Монголии, третий, после меня и него. Он назвал его Бату. Бату, внук Чингисхана.

Занервничал, сам пошел с Собутаем громить остатки западной орды. Взял с собой только охранную тысячу гвардии. Мой интерес: пленные, допросы, поиск знакомых словосочетаний. Там были ханы и подханки найманов и меркитов, Тохтоа и Кучлук. Меркит Тохтоа убит в схватке, войско частично перебито, частично в плену, немногие опять переплыли реку. Кучлук переплыл. На той стороне реки какие-то кара-китаи. На северо-западе - и китаи? Ничего не понимаю, имен таких не помню, народов не знаю. Знаю, не правда, большая часть их у меня под рукой и верно служит, в том числе какое-то количество в дивизии у Собутая. Когда возвращались, пришло в голову, что если поменять у Собутая ударение на другой слог в его имени, то звучит более чем знакомо. А Зучи - это Джучи. Такие дела. У меня же кто-то из приемных братьев меркит, только не соображу, кто? Или найман?

Я всегда считал, что хорошо учился в школе. История, одно время, была моим коньком, но увлекался я больше рыцарскими временами. Ранним европейским средневековьем, Россией от пришествия Рюрика. Хорошо, что в Египет времен фараонов не занесло, там бы я вообще поплыл, как-то интереса не вызывали. Пирамида Хеопса и Тутанхамон; был я в Эрмитаже на выставке предметов, найденных в его гробнице. А кто из них раньше жил - не скажу. Но Египет давали в четвертом классе и даже в школе, на экзамене, знаниями по нему не интересовались. А битву на Калке я почти знаю. 1223 год, лето. Чингизхан в лице туменов Субудая и Джэбэ. Джэбэ - это Чжирхо, мой Капитан. Стрела. Методика действий разработана мной, я их сам учил. Только о той битве не вспоминал, даже в голову не приходило. А покоритель Руси, мой внук Бату, лежит на развернутой пеленке из бараньей шкуры у меня на коленях и пускает пузыри.

По зрелому размышлению, я сделал следующее. Взял гвардию и, вместе с дивизией Чжирхо, посетил Сися. Кроме запланированных действий в оазисах, занял несколько городов в сторону столицы царства. В следующем году я его завоюю и мне, для этого, понадобится плацдарм. Никого не грабили, не убивали, над мирными жителями не издевались. Хотя, как я иногда говорю - кто поверит? Все города взяты со стороны столицы, использованы внезапность и их открытые ворота, брали днем и почти без жертв. Вояки местные стреляли, рубили и кололи моих молодцов, за это пострадали и больше этого делать не будут. На шесть городов нашлось около двухсот таких агрессивных. Мой брат Хасар за двести шагов попадает стрелой птице в глаз, я сам видел, шаги считал, птица летела. Остальные не такие меткие, но в летящую птицу не промахнутся. Поэтому, не надо эксцессов.

Это - действия. К ним меня привели следующие мысли. Я не переместился во времени. Иначе получается замкнутый цикл истории, процесс бесконечен, обсуждать не буду. На моей Земле уже существовал ЧингиЗхан, он совершил свой объем поступков и ошибок, и бог ему судья. Я не он. Я ЧингиСхан и я даже использовал его некоторые понравившиеся мне мысли и идеи при разработке моей Ясы Чингисхана. Даже название позаимствовал. Кто-то это все разработал, не бог же ему надиктовал, вывод: Чингизхан сам создал свою Ясу. Так? Как говорил персонаж Георгия Буркова в Иронии судьбы: - Я никогда не пьянею и ничего не забываю. Будем рассуждать логически. А логически - я хозяин своей судьбы, и не желаю ничего плохого ни живущим сейчас людям, ни всему миру, ни моей России. Реальность вокруг меня параллельная, ничего еще не произошло и не предопределено. А с Сися я так и планировал разобраться за второй и третий пункт прошлогоднего разбоя. Вассалами поработают, в следующий раз думать будут, на кого тявкать. Лет через двести.

В Китае, Монголии, Казахстане Чингизхан чуть ли не национальный герой. Наши учебники подробно рассказывали о трехсотлетнем монголо-татарском иге и роли Руси в заслоне Европы от монголо-татарского нашествия. Грудью заслонила Европу, как Александр Матросов. Меня воспитали в любви и доброте, нормальным человеком, никто и никогда из сотен и даже тысяч моих друзей и знакомых не считал меня кровожадным чудовищем или маньяком. У меня в Монголии народ только что не боготворит меня, очень похоже на отношение основной массы советских людей к Сталину при его жизни. Отец народа. Но я проводил эту линию в жизнь, добиваясь единения. Десятник - отец десятка. Сотник - отец сотни. Ну, и так далее. И у всех семьи и родственники, за каждым свой род или племя. И все мы едины, поддерживаем и бережем друг друга. И во главе я, мудрый, думающий, как улучшить жизнь всего народа, прекративший самоистребление нации и гарант защиты наших прав, свобод и закона. Прошло слишком мало времени и никто не забыл своего прошлого. Можно сравнивать, смотреть в глаза своему соседу и знать, что его могло бы уже не быть, если бы я не изменил время. Сталина развенчал Хрущев после его смерти. Беглый Кучлук вернется из-за реки и сообщит всем, что я пришелец, кровожадное чудовище и надо плевать на мою могилу? Дурак он. Не только его дети, но и он сам может вернуться в Монголию и спокойно жить, и работать. Без оружия и без грабежа. Вот это - проблема, без этого Кучлук жить не может, так воспитали. Кучлук молодец, а Чингисхан - чудовище, все кучлуковы банды истребил, землю их костями засыпал. Неужели и на этой планете наши потомки будут такими?..

Кстати, а почему мы татаро-монголы? У нас нет татар. Из похожего по звучанию есть таты. Мои Есуген и Есун - татушки. Ну, держитесь, ребята, татушки - страшная сила. И их продюссер, кажется, Шаповалов, старался завоевать весь мир, пока остальные внутри страны себя нахваливали и пели себе осанну. Нашлись монголо-татары, это Есуген и Есун. Теперь мы непобедимы.

Предлагаю такой вывод из известной мне истории Чингизхана. Поскольку в Монголии, Китае и, вообще - в Азии Чингизхан - герой и Повелитель Вселенной, сосредоточить свои усилия именно на этих направлениях. Постараюсь постепенно создавать единое государство с едиными законами, удобными для жизни простого люда. Везде своя дикость и резня, и это надо прекратить. Человеческие законы для спокойной жизни народа и мощная армия для защиты его интересов. Общая цель, вкратце. Постараться объединить Китай в единую державу того образца, который существует на моей Земле. Трудолюбивые китайцы в мирной жизни наизобретают и произведут столько всего хорошего, что это даст серьезный толчок развитию человечества на несколько сотен лет вперед. А Европу и Русь не трогаем, так и воспитываем наследников. Туда ни ногой. Жаль, а посмотреть бы очень хотелось. Но лучше даже послов не посылать. Не надо лишнего риска. Любопытной Варваре нос оторвали.

У меня и Хулан родился второй сын. Назвала Хулугэном. Боюсь туда пока даже ходить. Даст бог, в этот раз все обойдется. На осень все дела откладываю, пусть командиры дивизий и Бортэ пока, как-нибудь, сами за страной присмотрят. Боорчу ответственный за восточную часть, Мухали за западную, пора им расти выше своего дивизионного генеральства. Пусть маршалами побудут, пообвыкнутся в шкуре политика. Не все им на коне скакать и шашкой махать, учитесь и гражданские проблемы на плечи взваливать, головой, головой работать и ножками, ножками... Так и пойдет.

Моя мать никогда себе и представить не смогла бы, что ее родной внук будет лежать в овчинной пеленке, в дымной юрте кочевника, зимой и греться у открытого очага, на земле. Все это моя заслуга. И никакого тебе роддома, детских врачей и, даже, вода для того, чтобы подмыть его попку, натоплена из снега. Боже мой, до чего я докатился! Искупать ребенка - нереально. Эй, олигархи, у моего ребенка есть парадные пеленки из черных соболей и играет он алмазом величиною с грецкий орех, потому что - не кость же ему давать, а мелкий алмаз он может проглотить. Тот, что я ему дал, в ротик не входит. Даже соски в доме нет. Что за жизнь...

Вот и весна на дворе, папке на работу пора, воевать будет папка. А юный Хулиган, он же Хулугэн, будет с мамой расти, хорошо кушать и не болеть. Болеть нам никак нельзя. Да и не надо уже болеть, весна везде, скоро лето, а там мы окрепнем и ножками пойдем. И все у нас получится. Это все отцы такие ненормальные? Странно, за другими, вроде, не замечал, а сам - прямо трясусь над своим птенцом. Хулан цветет, тоже не видела сумасшедших папашек, у всех отцы как отцы, пока ребенок в два года на коня не садится - на него и внимания не обращают. Женский вопрос, пусть те с ним возятся. А я постоянно у юрты Хулан трусь, по пять раз на дню забегаю, о здоровье проведать, лобик младенца трогаю, всех руки мыть заставляю. Не отец, а повивальная бабка, те тоже все время сюсюкают. Но у женщин материнский инстинкт сильно развит, а у меня какой инстинкт? Должен пить с друзьями без просыпу, отмечать и все такое, а я опять в юрту к жене прибежал, на сокровище свое полюбоваться. Точно, ненормальный...

На протяжении моей жизни меня могли убить более ста раз. Считать и не начинал, но первые все сохранились в памяти. Первый раз это было в семнадцать, запомнил легкий укол ножа в подвздошную впадину и потеки крови, на которые я, по причине вечерне-ночного времени, обратил внимание только часа через два, когда пояс на брюках стал темнеть. Молодой был, а жизнь казалось вечной. Ну и сам я, конечно, много раз мог умереть без всякой посторонней помощи, начиная с раннего детства. Характер свой не меняю и, таким образом, все сказанное можно распространить на возможную перспективу для состояния моего здоровья. У многих мужчин так. И вообще, характер - это судьба.

Жизнь не берегла меня для пути Чингисхана. Не стоит и сейчас забивать себе голову, и готовить марафонский забег. Это моя дорога и я хозяин своей судьбы. Делай что должно.

А тут и думать не надо, а надо брать! Беспокойное лето у нас в этом году намечается. Я Сисю забодать собираюсь, о торговле и караванах беседы веду, замучил специалистов и - на тебе! Подарок небес! У западных соседей нашего родственника национально-освободительное восстание пошло. Ей-богу, мы здесь не при чем. Оно само загорелось. Я гораздо позже об этом думать собирался, сначала Китай и государство Сися со столицей в Нинся, есть в этом какое-то китайское звучание, а все остальное потом. И, что приятно, надо только помочь объединению двух братских стран в одну. Нашу. Сбываются вековечные чаяния поколений, на всеобщее счастье - мы рядом оказались и, только снизойдя к многочисленным просьбам лучших представителей восточного и западного ханств, соглашаемся помочь. Добровольное присоединение! Нет, все-таки, какая удача!

Две дивизии Наи и Джелме срочно туда, и, чтобы ни единого волоса не упало с головы наших новых сограждан! Этих подлых оккупантов китаев, под протекторатом которых сидел западный грамотный хан, не убивать, а, аккуратно попугав, как мы это умеем, выпереть к ним на малую родину. Ну, разве что при защите имущества и жизней наших подданных, могут быть возможны отдельные прискорбные случаи. И не сметь мне города разрушать! Осенью, после Сиси, приеду и проверю, починить не успеете. И западный хан мне нажалуется, если что! Ханы существа жадные, злобные и мстительные, за копейку удавятся. А этот вообще называется идикут. И имя у него грозное - Барчук! Ничего не напоминает? Собираем дивизии и аллюр три креста к нашему драгоценному родственнику на границу. Жду с победой. Все. Свободны.

Итак, что, собственно говоря, мы имеем с гуся? Мы имеем входящую в наш союз степную страну и степь, на юге переходящую в солончаковую степь, и далее в пески пустыни, посередине пересеченную рекой и окруженную горами, частично, с Севера и Запада. Пока ничего узнаваемого по курсу школьной географии нет. Подножия гор покрыты лесами, там же пастбищные угодья. Ближе к горам система оазисов, орошаемая горными реками. Часть из них и так два года наши, остальные - получаем сейчас. Хорошие сады, огороды, развито землепашество. Есть пшеница, другие зерновые - мне не знакомы. Виноград. На мой вкус - кислый дичок. Вино. Отвык, не надо. Отрезок караванного пути у нас был только северный, а сейчас будет и южный: по Лобнору, Хотану и Яркенду. Теперь мимо нас не пройдешь, пошлину получим за провоз по нашей территории и вклинимся в поток, подключим к его течению свои караваны в обе стороны. Размер пошлины сохраним на прежнем уровне, можно даже снизить, нужны консультации со специалистами - караванщиками, чтобы не поломать снижением пошлины торговлю. Оазисы кормят караваны и богатеют, а мы еще через эти городки впрыснем струю эксклюзивного степного товара. Можно бы и начать процветать. Вот это - дело. Похоже, мы попали на отрезок великого китайского шелкового пути, и это - совсем не фунт изюма. Это гораздо лучше. Это наш кусок газопровода Уренгой-Помары-Ужгород.

Теперь что мы будем иметь, когда это сделаем с Сисей? Конечно, огромное моральное удовлетворение и чувство выполненного долга. Перед всеми нашими гражданами, которых пообещали защищать. Сделаем. Что еще? Страну на нашем Юго-Востоке. Пустыня переходящая в степь с оазисами, в которых уже почти год стоят наши гарнизоны и не дают товарам Сиси покидать страну. Только для благородных иностранцев. В смысле, благородных по сравнению с сисцами и их правительством. Не они же убивали наших караванщиков? Ну вот, и - благородные. Думаю, сисская торговля уже порядком захирела и может скончаться прямо на глазах. Так поторопимся же, мне ее еще восстанавливать надо. Далее, что мы еще имеем? Еще одну степь, охваченную огромной петлей реки, на которой стоит их столица - Нинся. Вот это название мне очень не нравится, берем, кроме моей гвардии, еще пять дивизий: Чжирхо, Собутая, Архая - из ветеранов; Бугу и Джебке - из недостаточно обстрелянных. Три дивизии остаются на хозяйстве, две на отдыхе. Да, а что вы хотели? Зимой отоспимся, а пока надо потрудиться во славу Монголии. Она у нас еще слабенькая, только что образована, и кто, кроме нас, ей поможет?

Ну и, наконец, в оазисах, мы имеем такой же кусок газопровода, то есть великого китайского шелкового пути. Это понятно, повторяться не будем. Работаем.

Как? В авангарде я, с гвардией. Архая, привычно, на обоз - в арьергард. Остальные - основная группа вторжения. Одну степь нам уже отдали, при проникновении во вторую нас попытаются не допустить к столице и дать нам сражение. После него проводим осаду столицы и, параллельно, думаем, как на коне штурмовать десятиметровую стену и пытаемся вспомнить, как же Чингизхан проник за Великую китайскую стенку? Близко не подходим, чешем в затылке вдалеке. Может, сами сдадутся?

В какой раз я тайно мечтал оказаться в большинстве и шустро скрутить вяло сопротивляющегося, и отругивающегося врага, отводя от своего лица его слабенькие грабки, и, нежно подтолкнув чуточку вперед, обрушить на его задницу всесокрушающий пендель. И опять обман. Опять со мною всерьез воевать собрались. Слушайте, если у вас есть семьдесят тысяч конницы, то где вы раньше были? Почему мои гарнизоны в оазисах не разогнали или просто не пришли ко мне в степь, поговорить за жизнь, в прошлом году? Я, можно сказать, губу раскатал на легкую прогулку до вашей столицы и там собирался пугать столичных жителей жуткими ночными огнями, чтобы сами все вынесли, сдали и сказали: забери это все, только уходи, смотреть на тебя противно. А здесь? Хоронятся, конечно, по складкам местности, в кустарниках прячутся, выжимают нас потихоньку на равнину, но все-таки - семьдесят тысяч! Это вам как? Эй! Мои вас посчитали, мы вас видим, вставайте из травы и кустов, хватит прибедняться. Кстати, важный вопрос: скольких из вас я должен взять в плен, чтобы потомки в веках не ославили меня чудовищем, устроившим грандиозную бойню? Вас же больше на десять тысяч, чем нас? Вот как бы на моем месте поступила мировая интеллигентская мысль? И бежать, как заяц, от превосходящего численностью противника не хочется, и прослыть чудовищем - тоже не хотелось бы. Как там? Есть хочется, худеть хочется. Все хочется. А у меня наоборот. И как только другим людоедам вывернуться удалось?

Ура! Нас не будут окружать. Нас убивать будут. Только перекроют дорогу от столицы и все. И домой никого не отпустят? Стоило из-за этого по кустам лазить, сразу бы встали и здоровье сэкономили. Готовы сразиться грудь в грудь всеми своими семьюдесятью против моих тридцати. Почему тридцати? Ну, сколько они нашли, столько и получилось. Мы не прячемся, к атаке готовимся. Будем домой прорываться! У них очень удобное построение. Мы сейчас их ударим в центр, они отойдут и сделают нам круговой охват. Грудка у них продавится внутрь, а левая и правая руки сожмутся на нашей шее. И больше нас не будет. Никогда.

Чем хороша монгольская лошадь: на полном скаку может остановиться и изменить направление движения. Чем хорош монгольский воин: он может со стопроцентной гарантией на полном скаку поразить стоящую в двухстах шагах мишень в любое место по выбору и на последней стометровке выпускает три стрелы приближаясь и три удаляясь. Мои выбрали лицо и шею. А ожидающие атаку, чтобы прижать нас к своей железной груди, выдержали три подхода и потеряли около двадцати тысяч. Хорошие доспехи. И только теперь кинулись догонять. Догоняет тысяч двадцать, я думаю, остальные или убиты, или удирают от моих запасных тридцати тысяч, ударивших их с тыла. Две дивизии Архая и Бугу ушли вправо и влево, а моя гвардия готовится к развороту. Дальше объяснять? Все-таки, хорошо воевать на плато, движение десятков тысяч не затеняют панораму.

Уже неделю собираем разбежавшихся сисских воинов по всей степи. Убитых и умерших от ран оказалось около пятнадцати тысяч, а противостояло нам почти семьдесят две. Найдена и пленена пятьдесят одна тысяча, недостающих разыскивают мои летучие отряды. Надеюсь, еще сколько-то наловят, но мы уже начали переправку части несостоявшихся карателей в сторону их столицы. Там потребуются фортификационные работы, а мои монголы хороши только на коне и с луком. Больше от них никакого толку, нет опыта. Копать лучше и не просить, наплачешься. А правозащитники пусть запомнят, хоть на камне выбивай. Пятнадцать тысяч их и около тысячи моих. У них лучники хуже стреляют, а в прямую схватку своим я запретил вступать. И причина их поражения не моя жестокость, а то, что при входе в новую степь я разделил армию на две части и, сначала, пустил живца из трех дивизий, который попался в расставленные сети войск противника, был вытащен на открытое пространство, чтобы враг, пользуясь своим численным превосходством, мог нас расстрелять, как крейсер "Варяг". Все правильно, но у меня разведка хорошая, а у них плохая и наша ее всю переловила. Вот так. Доспехи и имущество побежденных не рассортированы, свалены в кучи на большой площади, не на чем вывозить. Транспорт нам самим нужен для наступления и осады. Не такой уж я и предусмотрительный. Придется страну Сися совсем завоевывать, иначе это добро пропадет. Вот так, еще раз.

То, что я не дал всех нас убить - правильно сделал. Пришел на их землю требовать ответ за убийство моих караванщиков - тоже правильно. А вот сейчас, продолжая движение на столицу, что я хочу доказать? Пятнадцать тысяч погибших врагов - достойная плата за вырезанных караванщиков. Если только это - уймись. Нет. Через двадцать лет вырастет новое поколение сисцев и они принесут кровь на землю Монголии. Местью будут гореть их сердца. Резня будет обоюдной и сегодняшние жертвы покажутся малой кровью. Нельзя их оставить такими. Пусть вырастут монголами. Это поколение пролило кровь во искупление мирной жизни всех последующих. Это - не цивилизованная Земля. Победитель может быть только один и никто из местных не успокоится, пока не выяснится, кто он. Но внутри все свербит, до сих пор я воевал с воинами, а сейчас впереди столица, набитая гражданскими. Как я смогу найти верное решение? И как я пойму, что оно - верное?

А грамотеев больше так называть не буду. Угры они, судя по всему, финно-угорская группа. Это и коми, и венгры, и финны. Общие корни в языке и месте, откуда началось переселение их народов. Венгры. На Земле прототип моего внучонка Бату бил венгерского короля Бэлу. А здесь, наверно, они еще переселяться не начинали. Ну и ладно, всему свой срок.

Кажется, у меня появилась первая географическая привязка к местности, кроме великой китайской стены, но той я, пока еще, не видел. Я открыл реку Хуанхэ, в переводе с китайского - Желтую. Если, конечно, здесь еще такой нет. Цвет совпадает и река очень солидная. Столица Нинся стоит на ее берегу в окружении болот, заросших тростником и множества ирригационных каналов. Каналы, наверно, для орошения прилегающих земель, но особых огородов на этих землях не видно. Может быть, они так заливные луга создают? Саму степь орошают? В воде видны крупные кувшинки. Наверно, это и есть китайский лотос - его здесь целые заросли. Стены у города на вид земляные, но, возможно, камень внутри, а сверху насыпана земля. Нам все равно. Только через ворота, иначе на коне в город не въехать. Ну, что сказать? Небольшой китайско-азиатский городок, одноэтажный, за стеной видны несколько сооружений в три этажа, наверно, дворец правителя и какой-нибудь сенат. Бедненько все. Первую столицу в этом мире вижу. Ожидал большего. Если скученность такая, что стоят друг у друга на ушах, то можно пленным поверить, тысяч сто здесь утрамбовали. Но, вспоминая Афганские реалии, в городе от тридцати до пятидесяти тысяч жителей, райцентр. Вообще-то, больше, пригороды покинуты, мои сюда скачут - проверяли. Отойдем и от пригородов, разобьем военный городок, наладим охрану - свою и пленных, и будем смотреть на воду. Может, парламентера вышлют?

Что я делал с городом Нинся, столицей Сися, чтобы захватить его, заставить сдаться и свергнуть правящую династию. Условие: гражданских не убивать, город не разрушать и не жечь. Отчет для будущих историков и предупреждение всем клеветникам Монголии. А что я реально мог сделать? Ни-че-го. Стены по периметру высокие, на них лучники. Стенобитных машин у меня нет. Катапульт нет. Греческого огня нет, и как делать его - я не знаю. Лестниц нет, и материала для их изготовления тоже не завезли. Есть веревки, арканы, но за что их цеплять на стене? Тарана - и того нет, хоть головой о ворота бейся. Можно хоровод вдоль стены запустить и стрелами защитников сбивать. Потери, наверно, были бы один к одному, за счет качества моих стрелков. Можно просто бросить мою толпу на штурм ворот с криком А-А-А. Потери бы были выше. Можно пойти в атаку, гоня перед собой толпы пленных и следуя сзади на конях. Потери были бы ниже, но пленных бы всех перебили. Можно гордо уйти, подняв белые флаги. Можно попытаться выманить солдат из ворот, показывая им голый зад, чтобы оскорбились, или всем войском изобразить больную перепелку, чтобы защитники вылезли ее добивать. Дураков защитников перебили бы засадой, а взяли бы город? Не факт. Если все такие дураки, тогда откуда мы здесь такие умные? Можно выслать парламентера. Вот!

Я выслал парламентера и его не убили. Не дураки.

К нам прислали офицера и я изложил ему свои мысли о происходяшем, чтобы он их передал руководству страны.

Затем, в течении двух месяцев, жизнь протекала так. Две тысячи всадников дважды в день и один раз ночью, произвольно меняя место и время, но не повторяясь, с энтузиазмом и визгом проводили ложные атаки ворот и периметра стен. Остальные их поддерживали криками и воем. В двухстах метрах от цели залп, разворот и назад, в лагерь. Мои менялись каждые сутки, все успели поучаствовать. Дважды атаку проводила дивизия всем составом. Нервы мотали обороне. Одна дивизия демонстративно держала блокаду города. Менялись еженедельно. Другая охраняла пленных рабочих, ежедневно копавших и портящих систему каналов. Надеюсь, обороняющиеся верили, что можно затопить их город, стоящий на возвышении у реки, роясь на ее берегу. Над рабочими реял белый флажок на бамбуковом шесте. Работы переносились в следующее место, когда я видел, что дальше - некуда. Остальные дивизии брали под контроль страну, следили за вывозом трофеев, обеспечивали поступление продовольствия в наш лагерь. Не скажу, что пятьдесят тысяч пленных за два месяца трудовой терапии поправились, но баранов на них ушло почти столько же, сколько и на мои шестьдесят. А армией им уже не быть, страх перед монголом будет бежать впереди их визга. Около тысячи пытались сбежать, вот и все потери, c голоду не умирали. Так что мы занимались тем, чем и должны были заниматься в случае уже состоявшегося падения столицы. И планировали так жить еще месяц. А потом бы ушли. Пятьдесят тысяч трусов, трясущихся за свою жизнь, остались бы сидеть на берегу реки. Хороший подарок правителю.

Через два месяца Нинся открыла ворота. Ко мне в лагерь приехал правитель, мы двое суток обсуждали нашу будущую совместную жизнь. И за все это время ни один из моих монголов не пересек границы города. Дисциплина, а вы говорите...

К чему мы пришли через два месяца такой жизни, а могли бы придти раньше, если бы не этот тугодум, жадина и невера в монгольские силы. Сися признает своим сюзереном Монголию и остается Сисей. Верховным правителем назначаюсь я. Правитель остается моим управителем в имении и продолжает им править, стараясь хозяйствовать хорошо. Хорошо хозяйствуя и получая прибыль для страны, он часть этой прибыли регулярно отправляет в Монголию, караванами. Чтобы было с кем посоветоваться по хозяйству, я оставляю ему в столице десяток своих чиновников и - все. Никакой оккупации своего имения не производим. Это касается той части страны, в которой мы находимся. Более того, он восстанавливает армию и по первому же моему требованию армия оказывает мне помощь, то есть, выдвигается туда, куда скажу и воюет под руководством моих командиров. В остальное время свободна и находится в распоряжении правителя. В оазисах остаются мои гарнизоны и следят, чтобы международная торговля не испытывала проблем от таможенников Сиси. И вообще, присутствие Сиси там не обязательно, разве что захотят поторговать на общих для всех основаниях. Тогда - милости просим, включайтесь в поток, отправляйте свои караваны. Без пошлины, мы свои люди, считай - в одной державе живем.

Собственно, это почти все. Дополнения такие. Оказывается, он искренне считал, что мы оба являемся вассалами соседней китайской империи Цинь и ждал, когда хозяин приедет и разберется в нашей тяжбе. Да, вот такой наивный. Насчет Цинь - очень полезное для меня напоминание. Продумаем. Дома уточним. Затем - встреча с сыном, будущим правителем. Это он у нас войной командовал, а затем ходил, флажком помеченный, чтобы не потерялся. Возмужал, окреп и теперь знает, что такое крестьянский труд с мотыгой, в болоте, на жаре. Не все ему сабелькой махать, на коне перед придворными красавицами красуясь, и на простой народ плетью замахиваться. У плетки два конца, может, вспомнит на досуге, каково это? И, в завершение, маленькая месть правителя, опять мне подсунул свою дочь в жены. Пришлось принять. Они искренне убеждены, что их женщины красавицы, не то, что эти уроды - монголы. Ну - все, о неприятностях уже дома думать будем.