Октябрь 1985 года

На Марсе, а точнее, на единственном обжитом его участке, стояла темная и холодная ночь. Прекрасное время, никакой работы, никаких поездок, и заблудиться Илья не сумел бы даже в полной темноте, а нынче такой проблемы вообще не существует. Все началось с удачной, но довольно нервной экспедиции по разграблению межпланетного корабля, главным результатом которой стало огромное количество нужных и ненужных предметов, вдруг оказавшихся в распоряжении колонистов. О том, чтобы тащить все это в гермообъем, не могло быть и речи, а складывать все безобразными кучами возле жилища не пристало просвещенным исследователям конца XX века. Поэтому, для этой цели было решено соорудить сарай, или, если угодно, склад. Разумеется, герметичным это сооружение быть не обязано, что сильно упростило задачу строителей. На несущий каркас приспособили посадочные опоры злополучного корабля Дэйва, для чего снова пришлось пилить несчастную машину. Вообще, от невезучего корабля со временем остался только силовой каркас, заглушенный реактор и все двигательное хозяйство. Издали это выглядит, как мертвое высушенное насекомое, от которого остался лишь хитиновый панцирь…

Панели обшивки корабля пустили на стены и перекрытия, приварили петли для ворот, и склад был готов. Он получился узким и длинным, восемь на двадцать пять метров, и не более двух с половиной метров в высоту, чтобы ограничить парусность, но и этого хватило, чтобы аккуратно сложить там почти весь ненужный в данный момент хлам. Тогда и появились зачатки идеи.

Подземное жилище вместе с энергетическими площадками и прочей машинерией это, по сути, одно строение. Теперь, всего в пятидесяти метрах от шлюза появился склад, второе строение. Это же целая улица получается! Тем более, дорожку при строительстве хорошо утоптали, и теперь оставалось только придумать название. Вскоре, появилась идея сделать нормальное уличное освещение, и для этого пожертвовали еще несколько бесполезных металлоконструкций, сварив из них тонкие, но прочные столбы, а заодно пустив в дело мощные фонари, снятые с причала «Объекта М». Более того, поселенцы не поленились, привезли из ближайшего развала груду подходящих камней и выложили нечто вроде бордюров. Теперь главная улица, получившая имя «Проспект Космонавтов», приобрела совершенно другой вид и смысл. Получается, что живут они в настоящем городе!

Если идти по Проспекту, то склад будет с левой стороны, а с правой окажется большая и очень ровная площадка, где сейчас припаркованы оба больших краулера и легкие пассажирские «телеги». Эта площадка тоже освещена, и теперь напоминает настоящую городскую площадь, тем более что посреди нее стоит небольшой монумент, миниатюрная копия московской стелы «Покорителям космоса». Удивительно, что при желании можно изготовить из космического мусора, а что касается самой ракеты на вершине обелиска, то это уже металл местной плавки, а точнее, самой первой плавки! Присланная с Земли небольшая электропечь уже давно выработала свой скромный ресурс, но до сих пор используется для выплавки простых изделий из бронзы, таких, как посуда, детали мебели и даже украшения. Не для людей, конечно, а для жилищ. Вот такой «бронзовый век» на Марсе!

Илья оставил далеко позади ярко освещенную часть города и не спеша топал в сторону стоянки кораблей. Их силуэты даже не угадываются, но зато видны яркие красные светодиоды на вершине каждого из них. Тоже небольшая придумка, чтобы было «как на Земле». Почему колонисты тратят свое драгоценное время на такие мелочи? Да потому, что это их дом, их город, а на благоустройство своего жилища никаких сил и средств не жалко. А в случае чего, разобрать все обратно будет не очень сложно, потому что ломать — не строить.

Илья уже достаточно удалился от базы, повернулся к ней спиной и выключил подсветку скафандра. Почти сразу, со всех сторон его обступили ставшие вдруг близкими и яркими звезды. Чтобы увидеть их, пришлось пройтись пешком, потому что в темное время суток уличное освещение включается автоматом, как только кто-то выходит наружу.

Почему Илье захотелось погулять именно сейчас? Он мог бы назвать десяток причин, и не все из них были бы выдуманными. Но была самая главная и единственная причина, о которой он умолчал бы. Невыносимое ожидание и беспомощность, вот что им движет сейчас, так почему бы не прогуляться? Время потихоньку идет, купол неба медленно крутится почти с той же скоростью, как на Земле, и есть лишь два серьезных отличия. Сутки длиннее на тридцать семь минут, и в роли Полярной звезды здесь выступает Денеб, или Альфа Лебедя. Если не вглядываться, можно и не заметить.

А планету Земля отсюда не видать, и именно в этом «цель» всей этой бессмысленной прогулки командира. Убить время до того, как яркая голубая звезда взойдет над горизонтом и появится связь. Как назло, ни один из спутников, способных ретранслировать сигнал, не собирался пройти над ними в ближайший час, поэтому приходилось ждать прямой видимости. И что будет тогда? Очень хочется надеяться, что после этого что-то изменится. Что будет найден выход, или хотя бы правильные слова. Мечтатель…

Илья простоял почти сорок пять минут, просто глядя на небо. Увидел несколько красивых и ярких метеоров, которые на Марсе гораздо проще наблюдать из-за более тонкой и низкой атмосферы. Нашел в небе Деймос, который почти невозможно отличить от обычной звезды, если не знать, куда смотреть из-за его крайне медленного движения. Под конец, он увидел яркую летящую звездочку спутника. Скорее всего, это какой-то старый аппарат, вышедший из строя, ведь все современные спутники Марса умеют ретранслировать сигналы. На всякий случай он засек время пролета, чтобы потом свериться с компьютером, из чистого любопытства. Но время уже почти пришло, и Илья повернул назад. Быстро, но неспешно протопал обратно по Проспекту, выполнил привычный ритуал шлюзования и выбрался из скафандра.

Прошагал по коридору в свою каюту и проверил сообщения с Земли, которые только что приняла система дальней связи. Прочитал, перечитал и «завис» почти на две минуты. Даже не стараясь ничего понять, молча распечатал приказ, положил в прозрачную папочку и сунул за пазуху. Встал, задумчиво разглядывая стену и дверь своей каюты. Потом вздохнул и решительно отправился в лазарет, где его уже должны были ждать.

Когда год назад на Марс прибыли два «грузовика», один из новых вместительных модулей был превращен в скромный, но зато постоянный лазарет. Поскольку больных практически не было, модуль и его скромную аппаратуру использовали в качестве лаборатории, в основном, биологи. Были даже сомнения в целесообразности отдельного медблока, но Илья и Дэйв сообща вправляли мозги сомневающимся, на предмет того, что лучше пусть будет и не понадобится, чем наоборот. И врачи их, конечно, поддерживали. Как в воду глядели, чертовы параноики!

Нужно сказать, что главным виновным был сам пострадавший. Рейнхард, лучший механик Марса, не знавший доселе крупных неудач, немного увлекся и очень неудачно припарковал краулер на склоне напротив автоматической метеостанции номер 3, а сам принялся чистить радиаторы от пыли. Пыль должна сдуваться автоматически, но 3-я станция, а точнее, ее компрессор, оказался с характером. Вот Рейн и занялся ремонтом, и только в самый последний момент заметил опасность.

Почему он взял краулер, а не более легкую «телегу»? Почему он не поставил машину на «ручник»? И почему тяжелый краулер не покатился по склону сразу? Илья и Дэйв, никому не доверяя, сами обследовали место происшествия и выяснили, что одно из колес машины попало в ямку, где лежал довольно крупный камень, поэтому Рейн, скорее всего, подумал, что «ручник» уже зафиксирован. А на самом деле, камень держался еще целых десять минут, прежде чем освободить свой груз. Нелепая случайность, одна на сотни поездок.

Двое спутников Рейна, геолог Фрэнк и метеоролог Андрей, работали с обратной стороны станции и смотрели в другую сторону. Никто не видел, как тяжелая машина, постепенно ускоряясь, медленно скатывалась вниз по склону. Рейн что-то заметил, возможно, ощутил легкую вибрацию почвы, но было слишком поздно. Так или иначе, он обернулся и понял, что отскочить не успеет. Тем не менее, он успел повернуться боком, чтобы подставить под удар самую прочную часть скафандра, раму и дверцу. Человек сам по себе прочен, и полужесткий скафандр тоже, но оба никак не рассчитаны на удар многотонной машины…

Рейн оказался между краулером и корпусом метеостанции, как между молотом и наковальней. Как он не погиб на месте, объяснить было сложно. С другой стороны, шлем не пострадал, и аварийные надувные рукава тут же изолировали область разгерметизации, а поврежденная область наполнилась мгновенно твердеющей пеной. Андрей и Фрэнк, к их чести, не запаниковали и мгновенно вспомнили инструктаж. Освободив Рейна и убедившись, что шлем цел, он подключили его аварийным шлангом к СЖО американца и максимально быстро, насколько позволяла скорость краулера, доставили на базу, где из-за повреждений рамы скафандра пришлось протаскивать раненого механика через грузовой шлюз. Вся база уже была на ушах, и все боялись худшего. Телеметрия со скафандра пропала в момент удара, но по небольшому пятну тумана на стекле шлема было понятно, что Рейнхард еще дышит. Пока разрезали и сняли скафандр, текли драгоценные минуты.

— Мы сделали все, что смогли, — сказал Павел, когда Илья явился в лазарет со своей папкой. — Но полностью остановить внутреннее кровотечение мы не в силах. Мы оставили дренаж, и дышит он сам, но… Все очень плохо. Вы сообщили Земле?

— Сообщил, — кивнул Илья. — Еще когда вы с Биллом дали первую оценку. Я так понимаю, ничего принципиально не поменялось? Земля спросила, сколько есть времени в запасе.

— Как будто это имеет значение! — мрачно заметил Билл, оперировавший вместе с Павлом. — У нас нет такой аппаратуры, чтобы его спасти. Да и хирургические навыки здесь нужны серьезные.

— Вот я и сказал то же, что слышал от вас, — сообщил Илья. — Рейн может прожить еще недели две, если оба наших врача не будут от него отходить. Может, чуть больше. Потом организм начнет сбоить, отказ органов, смерть. И на это мы получили вот что. Приказ в письменном виде, прислан только что.

Илья достал из-за пазухи прозрачную папку и развернул бумагу, показывая всем присутствующим очень короткий текст.

ОБЕСПЕЧИТЬ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НА МАКСИМАЛЬНО ВОЗМОЖНЫЙ СРОК. МЕДИКАМЕНТЫ И РАСХОДНЫЕ МАТЕРИАЛЫ НЕ ЖАЛЕТЬ.

— Подписано обоими ЦУПами, — уточнил Дэйв. — Они это серьезно?

— Не знаю, — снова тряхнул головой Илья. — Больше всего я боюсь поверить в чудо.

— Если нам приказывают, — мрачно усмехнулся Дэйв. — То придется выполнять. Земля никогда не лезла в наши дела, но такой приказ мы получаем впервые.

— Если только это не отписка, — предположил Илья. — Мы и без приказа будем его вытаскивать с того света. Вам что-нибудь по врачебной части нужно?

— Всего полно, — Павел устало потер затекшие глаза. — У нас почти никто не болеет, сам знаешь.

— Окно откроется через четыре месяца, — медленно сказал Дэйв. — Плюс три месяца на полет.

— Без шансов, — беспощадно отрезал Павел. — И мы все это знаем.

Наступила тишина. Что еще можно сделать? Никто не знал. Но никто не собирался опускать руки. Есть приказ, значит, надо выполнять. Тем более, что он полностью совпадал с тем, что они и так бы делали без всяких инструкций. Пока Рейн жив, они будут его поддерживать.

Так прошли две с половиной недели, ставшие самыми мрачными в истории базы. Ученые продолжали работу по урезанной программе, остальные тоже делали свою работу. Врачи боролись со смертью, но Рейнхард постепенно угасал. Молодости и богатырскому здоровью тоже есть предел. Оставались считанные дни, когда можно было что-то сделать, а потом уже нечего и пытаться.

Настроение на базе хуже некуда, но многие еще не знают свежих новостей. Илья и Дэйв, каждый со своей кружкой растворимого кофе, сидят в куполе совершенно одни, глядя на мрачный рыжий пейзаж и на тусклое желтоватое небо. Вдали ярким треугольником вспыхивают посадочные огни, поставленные непонятно для кого.

Купол пришелся «марсианам» очень кстати! Восторгам не было предела, когда в 84-м с Земли доставили шестиметровый надувной лаз, который соединил люк в потолке «цирка» и установленный на поверхности стеклянный купол, один из двух, снятых с «Объекта М» во время «ограбления века». Второй купол стал, как и планировалось, жилищем хлореллы, но со временем ничто не мешало его отскоблить и тоже пустить в дело, благо, второй «цирк», или узловой модуль, планировался к доставке в будущем году. Но первый купол стал не просто тем местом, откуда открывается вид на окрестности. Этот небольшой довесок улучшил возможности базы в области связи и управления, потому что сверху, на крыше, смонтировали антенный комплекс, один из снятых с того же многострадального «Объекта М». Таким образом, появился еще один независимый канал высокоскоростной связи с Землей.

Долго находиться в куполе, конечно, не рекомендуется, все-таки радиация не повод для шуток. К тому же, жителям базы и без того приходилось частенько выходить на поверхность, а следовательно, хватать рентгены. Поэтому, на пребывание в куполе установили медицинские квоты.

А еще, в Куполе установили небольшой телескоп, и нетрудно догадаться, откуда он был снят. Рейнхард, с самого начала критиковавший эту идею, придумал и сварил из каких-то обрезков самую настоящую экваториальную монтировку, и каждый мог, при желании, посмотреть в окуляр на Фобос или даже на Землю с Луной. Эх, Рейнхард!

— Ужасно не хочется, — пробормотал наконец Илья.

— Чего именно?

— Не хочется делать городское кладбище, — ответил Илья, не отрываясь от горизонта. — Когда-нибудь придется, но не сейчас. Рановато, дружище.

— Время уже вышло, — Дэйв сверился с часами. — Скоро узнаем, бывают чудеса или нет.

Илья вспомнил, как с утра пришел вызов с Земли, и на экран вывалилось короткое текстовое сообщение. Руководители полетов приказывали в течение четырех часов установить и активировать посадочные маяки на новой площадке. И запретить все выходы на поверхность, как того требуют правила безопасности при приеме корабля. Илья по привычке распечатал приказ и пошел будить Дэйва.

Задним числом Дэйв согласился, что это сумасшествие, но делать все равно нужно. Все прочие обитатели базы занимались своими делами, и мало кто обратил внимание на странное поведение командиров, которые по-тихому влезли в скафандры, сели на «телегу» и поехали куда-то по направлению к последнему севшему кораблю, устанавливать маяки. Вернувшись, оба залезли в наблюдательный купол и принялись ждать, от безысходности переводя драгоценный кофе. Сублимированный продукт все эти годы расходовался крайне экономно, но сейчас был особый случай.

— Не бывает такого, — убежденно ответил Илья. — Долететь до Марса за две с половиной недели, мимо астрономического окна!

Кофе горячий и, кажется, получился слаще обычного. Хочется закрыть глаза и забыть про этот абсурд.

Темная точка в небе долго оставалась незамеченной, потому что инстинктивно опытные покорители Марса искали там яркие купола парашютов. А тут всего лишь темная точка. И только когда она превратилась в контуры какого-то непривычного аппарата, командиры синхронно поставили свои чашки на стол, мгновенно о них позабыв.

А форма у аппарата не такая уж непривычная! Наверху, как положено, коническая капсула, только она кажется какой-то маленькой. А внизу широкий цилиндр буксира, только вдвое выше привычного, отчего корабль гораздо больше похож на классическую ракету!

Аппарат завис в полусотне метров от поверхности на ярких полупрозрачных струях, и из четырех боковых обтекателей выскочили довольно мощные телескопические опоры, несоразмерные со слабой гравитацией Марса. Машина словно бы не предназначалась для Красной планеты, слишком уж основательно она выглядела. Но посадка была мягкой и ювелирной, и было видно, как мощные опоры спружинили, принимая на себя тяжесть. Запищал вызов на пульте, и Дэйв включил под куполом громкую связь.

— База, отвечайте Памирам, прием.

Поскольку вызывали по-русски, Илья поспешно влез головой в гарнитуру. Ему этот голос показался знакомым, но вспомнить с уверенностью он не мог. И на позывной почему-то не обратил внимание.

— Памиры, я База, вас слышим, наблюдали посадку.

— Отлично, — донеслось с корабля. — Через полчаса выходим, нам нужно четыре посадочных места под скафандры, поэтому закройте все шлюзы, если не трудно. И нам потребуется помощь с разгрузкой.

— Сделаем! — пообещал Илья, узнав, наконец, своего инструктора, Владимира Джанибекова. Как его сюда занесло? Очень хотелось спросить об этом, но нужно терпеть…

— Я займусь шлюзами, будь на связи, — сказал ничего не понимающий Дэйв и нырнул в люк, заскользив вниз по ступенькам.

— Как добрались, Памиры? — спросил Илья, чтобы просто что-то сказать. Интересно, что они ответят, эти волшебники и иллюзионисты?

— Было тесновато, — отозвался другой голос, который Илья так и не узнал, пока позже не увидел его обладателя. — Мы столько груза взяли, что бытовой отсек пришлось оставить. Две недели так мариновались. Ну, ничего, скоро разомнем ноги!

Разговор на этом пришлось прервать, и Илья тоже скатился по перилам вниз. Зашел в лазарет, минутку постоял у койки Рейна. Ничего не объясняя эскулапам, быстро отправился искать Роба и Патрика, которых молча погнал к шлюзам, где их уже ждал американец. Через полчаса Илья, Дэйв и два техника уже катили в «телеге» в сторону нового корабля. И чем ближе они подбирались, тем яснее становилось, что капсула с экипажем на нем нормального размера, а вот основание намного больше привычного! Здоровенные ноги опор вблизи казались еще более основательными и крепкими. Илья гнал от себя невозможную мысль о том, что две недели назад эти опоры вот так же стояли на раскаленной бетонке каспийского космодрома. А потом, без гигантского носителя, своим ходом, вверх, на орбиту! И прямо сюда, на Марс!

Внизу виднеются четыре сопла основных движков, а не один, как на старых буксирах. Как они питаются от одного реактора, загадка. Посадочных двигателей на «вонючке» нет вовсе, видны только ДПО. И как же эта штука летает? Одна за другой четыре фигуры в скафандрах отстыковались от почти привычного надувного шлюза в задней части капсулы и стали осторожно спускаться вниз. И первый из них неуклюже присел на одно колено возле огромной опоры и провел перчаткой борозду в марсианской пыли. Никто ему не мешал, все понимали красоту момента. Не было у Джана (так друзья зовут Джанибекова — прим. авт.) никаких шансов сюда попасть, и вот ведь как получилось!

Обниматься в скафандре трудно, но пожать руки, при желании, вполне можно. Этим все и ограничились. Илья узнал во втором пилоте еще одного ветерана, Виктора Савиных, а двое пассажиров оказались незнакомыми суровыми военными хирургами лет сорока пяти. Теперь все стало на свои места, а когда начали разгрузку, а особенно, когда втащили все это в лазарет…

Фактически, им привезли целую операционную в корабельном, облегченном варианте. Искусственную почку, сердце и легкие, консервированную кровь, эндоскоп, лазерный скальпель, кучу препаратов, спецодежду. Багажник корабля казался бездонным, а ведь это меньше четверти груза. Что же там еще привезли?

Еще один надувной узловой модуль для базы, тот самый обещанный второй «цирк», который тут же кто-то обозвал «советским цирком». Свежие аккумуляторы и солнечные батареи. Провода, лампы и прочие расходные материалы. Россыпи одноразовых кислородных шашек и поглотителей углекислоты, взамен потраченных. Миниатюрный краулер, о котором на Марсе давно мечтали, фильтры для воды и воздуха, полимеры, ткани и разнообразная одежда. Стандартные емкости для жидкостей и отходов. Немного деревянных брусков, метизы и гвозди, токарный и сверлильный станки небольшого размера и мощности. Машинное масло, краски, растворитель, прочая бытовая химия. Пленка, километры пленки. И много, очень много разных книг и журналов.

Четыре новых скафандра тоже останутся на Марсе и пойдут в дело. Новые, гораздо более мощные управляющие компьютеры и множество дисков с программами для них. Две тонны одних только продуктов, сублиматы и консервы. А еще, в изолированной холодной секции багажника приехали свежие продукты! Фрукты, овощи, соки, масло и сыр! Чудо из чудес — свежие куриные и перепелиные яйца! И среди прочего оборудования небольшой холодильник, чтобы все это хранить, как бы с намеком, что эта посылка не последняя.

Илья с Дэйвом на правах начальников ворчали, что им не привезли походную церковь, а то даже свечку негде поставить после таких чудес. Джан на это сощурился и пообещал «в другой раз». Ржать никто не стал, сейчас можно было верить во что угодно, да и больного Рейна надо было спасать.

Из лазарета вытащили все, что не относилось к делу, и рассовали по другим помещениям, включая личные каюты, но никто не жаловался. Ради спасения Рейнхарда можно поспать и в гамаке, или даже на полу. Оба приезжих светила полевой хирургии быстро навели свои порядки, но Павел с Биллом были только рады такому облегчению, а ассистенты из них получились великолепные. Всего через сутки, смонтировав аппаратуру, приступили к спасению больного.

Рейна оперировали шесть часов, а потом, после двухдневного перерыва, еще пять часов. После вынужденного беспомощного безделья врачей не брала никакая усталость.

Когда стало ясно, что немец пошел на поправку, прилетевшие эскулапы, ссылаясь на приказ с Земли, загнали всех «марсиан» на поголовное обследование с помощью привезенного оборудования, но ничего криминального не нашли. Все «марсиане» были здоровы, как дикие буйволы. Больше всего радовались Илья и Дэйв, им не хотелось никого терять после такого чудесного спасения их механика. Когда все было позади, гости стали собираться в дорогу.

Они пробыли на Марсе двадцать дней и улетели в том же самом составе, ведь о перевозке больного и речи быть не могло. Но теперь уже стало ясно, что Рейн поправится. Не сразу, разумеется, но поправится и сможет работать дальше. Сначала в щадящем режиме, не выходя наружу, а потом, если медицина не будет сильно возражать, можно возобновить выходы. Только краулер после такого приключения ему больше никто не доверит, это факт.

Были и другие варианты. Например, подождать с месяц, пока Рейн немного окрепнет, и эвакуировать его на Землю. Новый корабль вполне способен минимизировать перегрузки, а две недели в дороге это не так уж много. Но Земля, как ни странно, не настаивала. Для них это тоже был полезный эксперимент, неплохое испытание для марсианской базы и ее экипажа. Да и держать целый месяц на Марсе уникальный корабль со столь же уникальными испытателями было неоправданно. Был еще один медицинский фактор, по которому для Джанибекова полет был ограничен 70 сутками, и никак не больше. (В реале было ограничение в 100 суток, но в АИ Джанибеков летал больше, поэтому ограничение строже — прим. авт.)

Но главным противником возвращения был сам Рейнхард, и его останавливали вовсе не трудности погрузки в корабль лежачего больного. Он чувствовал, что обязан довести свою работу до конца, наверстать упущенное время. А друзья и коллеги его, разумеется, поддержали. Поэтому, гости улетели, а «марсиане» остались в прежнем составе.

Провожая глазами корабль, оторвавшийся от планеты с непостижимой легкостью, Илья не мог удержаться от строительства планов. Чашка с кофе приятно греет руки, но в этот раз он под куполом не один, здесь форменное столпотворение. Только Рейн и врачи остались в лазарете, а остальные набились в купол, чтобы увидеть все своими глазами. Да, к этому еще предстоит привыкнуть.

Прямой рейс с земли на Марс и обратно! Когда опасность для Рейна миновала, «марсиане» устроили гостям допрос с пристрастием, буквально требуя подробностей. Те в ответ странно переглянулись и, порывшись в своих вещах, с подозрительным звоном извлекли на свет несколько характерных бутылок с густо-янтарной жидкостью. Ни местные, ни приезжие врачи при этом даже бровью не повели, из чего Илья сделал для себя вывод, что это уже даже не контрабанда, а поощрительный приз.

Устроив небольшое застолье, хозяева узнали от гостей немало нового. Джанибеков и Савиных рассказали все, что могли про совершенно новые источники энергии, которые должны очень скоро вытеснить сложные и опасные ядерные реакторы. Эффективность новой технологии такова, что на одной заправке можно запросто долететь до Марса и обратно, что и было проделано, несмотря на экспериментальный статус корабля. Поэтому, если утрировать, то стоимость рейса, если не считать разработку и постройку, равна лишь стоимости потраченного рабочего тела. Аппарат еще толком не испытан, но к Луне уже летал, хоть на базу пока не показывался. Поэтому на Марс отправили тех, кто уже умел на нем летать, то есть экипаж испытателей. У американцев, как заверил Джанибеков, тоже на подходе нечто подобное, поэтому скоро летать будем далеко и много. И наступит, ребята, совсем другая жизнь. Да собственно, она уже наступила.

Земное начальство, конечно, никого не обманывало насчет «новых средств» и знало обо всем заранее. По плану, начиная с будущего года, сообщение с Марсом станет регулярным и весьма быстрым, а главное, дешевым. Это позволит не только снабжать поселение всем необходимым, но и начать постепенную индустриализацию Марса, а значит, основать новые поселения. Уже на полном серьезе обсуждается реанимация «Объекта М» с превращением его в полноценную орбитальную станцию и перевалочный пункт между Землей и Марсом.

Все это случилось очень вовремя! Без помощи с Земли там, за научной станцией, у пологого холма, сейчас хоронили бы Рейнхарда, гениального марсианского механика. И слава советской науке, что этого не произошло!

Октябрь 2060 года

Неустановленное место

Как же хочется спать! Даже есть так не хочется, не говоря уж об остальных радостях жизни. А выспаться — это сейчас вполне достойная цель в жизни, но как этого добиться?

Когда Альбину побили в первый раз, у нее еще оставались сомнения в том, правильно ли она поступила. Видимо, много планов она порушила своим «доброжелателям», убив предателя, а мыслишка о том, что дурака стоило пожалеть, и он мог бы ей как-то помочь, со стыдом убежала, едва явившись. Ее могли в отместку просто убить, но тогда остались бы без местного «проводника», и Барсова сделала свою ставку именно на это. И кажется, эта ставка сыграла, потому что ее не только не убили, но даже ничего не сломали. Синяки и ушибы не в счет, их можно не считать.

Разговаривать с ней в первый раз никто не стал, просто побили и бросили тут же, на деревянный пол, где она и очнулась пару часов спустя. С удивлением обнаружила, что ребра до сих пор целы, и никаких необратимых повреждений нет, из чего Альбина однозначно сделала вывод, что убивать ее пока никто не собирается. Сделали очень больно и еще сделают, но портить товар не хотят. Если Вэй не соврал насчет трофея, у нее теперь есть как бы «хозяин», но он, кем бы он ни был, пока никак не проявил себя.

Но и кормить ее, похоже, никто не собирается, а в темноте сидеть хорошего мало. Альбина проявила упорство и почти на ощупь обследовала комнату, с удивлением обнаружив ранее не замеченную маленькую боковую дверь. Эта дверца не была заперта и вела в крохотную темную комнату, в которой обнаружился санузел и раковина с краном. И в кране была вода! Скорее всего, это съемный дом где-то далеко в глуши. Если легализацией и конспирацией занимался Вэй, то это вполне логичный ход.

«Суровые» условия содержания Альбину здорово повеселили. Все это детский лепет для человека, делившего век с Адольфом Эйхманом и Йозефом Менгеле, но что теперь делать? Жрать не дают, зато воды хоть залейся, пару дней можно и попоститься. Еще бы освещение наладить, и будет просто оздоровительный курорт, если не считать отсутствие кровати, а спать на голом полу очень не хочется.

Альбина снова обследовала каморку и нашла небольшую антресоль, в которую, вполне возможно, лет десять никто не заглядывал. Там нашелся обломок древней пластмассовой расчески, настоящий клад в ее положении! Нескольких зубчиков не хватает, но это можно пережить. А еще, она нашла несколько старых, но относительно чистых тряпок, в прежней жизни бывших банными полотенцами, которые тут же прополоскала в раковине и развесила по стенам. Когда они высохли, она скрутила импровизированную подушку и проспала часа три до того, как ее грубо разбудили и еще раз отлупили, все так же избегая несовместимых с жизнью травм. Было адски больно, но это можно перетерпеть, от кулаков Джины ей доставалось не меньше. Ее больше всего бесило то, что ее мутузили втроем и в полной темноте, а она даже увидеть не могла, с кем имеет дело. И кто из них тот, главный? Хозяин, так сказать?

Простоватые ребята эти Сарги. Чего они добиваются ночными побоями? Сломать личность, не сломав ни одной кости? Так это же уметь надо! Или у них после потери корабля просто нечем регенерировать травмы? Если так, но нужна она им живьем, ох, нужна!

А если нужна, то можно и поторговаться, но для этого нужно хоть одну морду увидеть. И торгуются обычно с позиции силы, но как показать силу, если тебя лупят спросонья втроем? И повторялось это каждую ночь, хоть она не могла определить время, просто засыпала, когда чувствовала, что измотана. Из плюсов было то, что после взбучки ей оставляли пожрать миску лапши быстрого приготовления с какими-то ужасными специями. Альбина и не представляла, что эту дрянь до сих пор продают и покупают, но все-таки это еда! Что можно сказать, одной проблемой меньше! Осталось понять, как обозначить свою позицию ночным гостям, чтобы не мешали спать.

Единственное, что она смогла определить, это то, что ее «лупцеватели» были без доспехов, следовательно, в теории, она могла бы дать им сдачи, причем с процентами. Причем, бил ее, как правило, только один, а остальные двое лишь придерживали, не давая подняться. Если бы не то поганое обстоятельство, что они приходили тогда и только тогда, когда она засыпала, словно нарочно ждали именно этого момента. Через несколько дней Альбине до смерти надоел этот детский сад, и она попробовала притвориться спящей, но никто не пришел, а она все равно отключилась и вскоре проснулась обычным способом, от побоев. Ну вашу же мать! Злоба заставила ее соображать быстрее, и она пришла к выводу, что Сарги мониторят ее дыхание, как минимум. Вряд ли они снимают энцефалограмму мозга и ждут перехода в состояние «быстрого сна», когда человек наиболее уязвим. Частоту дыхания можно легко определить по инфракрасной картинке, а спящий человек дышит заметно реже.

Понизить частоту дыхания можно, если вспомнить соответствующую технику. Не то, чтобы Альбина сильно увлекалась йогой, но основы помнила хорошо. Вдох трактуется как активное положительное действие, а выдох как пассивное отрицательное, и задержка дыхания символизирует равновесие двух противоположностей. Так йоги выходят за пределы двойственного мира, отключая диалог внутри себя. Поначалу это может приводить к болезненным ощущениям и даже депрессии, но по мере продолжения дыхательных упражнений минус сменяется на плюс и приходит эйфория. Главное, вовремя остановиться.

Дыхательные упражнения, независимо от увлечения йогой, Альбине хорошо знакомы, ведь за правильной техникой дыхания есть чисто физиологический эффект. Доказано наукой, что при обычном дыхании организм усваивает чуть больше пяти процентов кислорода, а задержки дыхания позволяют поднять этот показатель до двадцати с лишним процентов. Соответственно, при такой эффективности частота дыхания естественным образом замедляется просто потому, что организму не нужно столько кислорода.

Так что, в теории, добиться небольшого замедления дыхания она сможет. С другой стороны, ей не давала покоя мысль, что все это скорее тест, испытание, чем реальные попытки ее сломать. В конце концов, Вэй должен был хоть что-то про нее рассказать, предупредить, что Альбина Барсова в Смольном институте не училась и терпеть, когда ее бьют по ночам, вряд ли захочет? Хотя, теперь уже без разницы, надо действовать.

Она несколько раз потренировалась «днем», вспоминая технику дыхания, но свой «выход в свет» решила не откладывать. Все-таки, без нормальной еды и сна она долго не протянет и неизбежно потеряет форму, и тогда уже не сможет ничего предпринять.

Еще одной проблемой стали волосы, пусть не такие длинные, как у Лины, но ухаживать за ними при имеющихся средствах нет никакой возможности. Будь под рукой хоть точилка для карандашей, она бы просто отрезала их покороче, для удобства. Иван был бы в ярости, но волосы отрастут, а голова, в случае чего, нет. Мысленно смирившись с неподходящим имиджем, Альбина сделала то единственное, до чего смогла додуматься. Заплела все в косу, которую легко убрать за ворот, особенно в том случае, если придется драться.

Она попыталась как-то спланировать свои действия, но быстро махнула рукой, предпочитая действовать по-наполеоновски. Ввяжемся в бой, а там видно будет. Честно говоря, все, что ей хотелось, это кого-нибудь избить, не думая о последствиях. И в ближайшую же ночь она получила такую возможность.

Замедление дыхания дает эффект, подобный «демону спокойствия». Организм не пытается уснуть, голова ясная, даже если глаза закрыты, а тело совершенно расслаблено. Зато ушки на макушке и ловят каждый шорох.

Дверь открылась почти бесшумно, и никто не топал. Как говорится, вошли без стука, почти без звука. Альбина отреагировала, сбрасывая пелену медитации, и приоткрыла глаза. В раскрытую дверь проникает довольно яркий свет из соседней комнаты, и это хорошо, потому что и видно все прекрасно, и будет время на адаптацию после темноты. Она почти сразу определила, кто из них будет бить, а кто держать. И на пару секунд затаилась.

Быстро, но тихо, троица рванула к своей цели, но добежали лишь двое, а третий, классифицированный Альбиной как самый опасный, получил «нечестный» удар в колено и рухнул на пол. Альбина уже была на ногах и буквально повисла на спине одного из парней, лишая обоих возможности работать ногами. Молодняк, в этом нет сомнения. Мешают друг другу, спешат. Убивать и калечить их не надо, тогда Альбину точно пристрелят, но припомнить ночные бдения просто необходимо. Да и приятно, грех это скрывать. Хрясь! Еще один сложился и рухнул на пол, схватив крюк в селезенку. Доспехи не надеты, силовой защиты нет, какая прелесть! Блокировать удары не успевают, не привыкли к такой скорости. Или же, просто они не слишком сильны в рукопашном бое, что не удивительно. Мало осталось людей у Сарги, очень мало! Второй из «слабаков» ударил, промазал и тут же «поплыл» сам, получив в челюсть более профессиональную зуботычину от Альбины. Еще удар в лоб, и тело падает с почти театральным перекатом. Хорошо!

А тот парень, которого она свалила первым, уже поднялся на ноги, и весь энтузиазм у Альбины моментально улетучился. Она могла даже испугаться, если бы не была качественно пугана раньше. Но уж больно этот эпизод ей напомнил ее предыдущую смерть. Звучит не слишком хорошо, а выглядит еще хуже. Двое лежат, один пока стоит на ногах, все как тогда, в тысяча девятьсот двадцать седьмом. Только в прошлый раз двое лежачих уже остывали, и над их трупами Альбина думала, что делать с третьим, который оказался профессионалом. Когда он вытащил «перо», она сразу поняла, что этот день и час для нее последние. Ее саму обращаться с ножом учили циркачи, но среди них не было настоящих убийц, а тот, третий, сразу ей сказал, что по понятиям уйти не сможет, доведет дело до конца. И ведь довел!

А этот без оружия, но ощущение почти такое же. Профессионал, огромная скрытая мощь и спокойствие. У него сильно ушиблено колено, но он двигается так, словно ничего не случилось. По земным меркам ему лет тридцать, сильные плечи и шея, короткие волосы, но обманчиво тонкие черты лица с типичными для Сарги и Рьялхи яркими глазами. Но при этом, у него какой-то жуткий немигающий взгляд, почти гипнотизирующий. Так вот, от кого ей доставались ночные побои! Было бы неплохо с ним поквитаться, но это уже будет совсем другой поединок.

Он все видел и сполна оценил ее мастерство, и готов продолжать. Удар в колено он получил, не ожидая нападения, но теперь подарков больше не будет. Кисти рук мелькнули, словно лезвия…

— Даргос! — крикнул голос из-за двери, и убийца замер, так и не нанеся удар. Какой исполнительный молодой человек! Снова взглянул Альбине в глаза, но она уже привыкла и встретила его взгляд стоически. Неожиданно, он усмехнулся, и от этой усмешки веяло обещанием когда-нибудь закончить «разговор». Достойный противник.

— Даргос! Шевелись!

Скудный запас слов и выражений, знакомых Альбине, выручил, и она поняла, чего требовал голос. Убраться с дороги. Послушается ли?

Даргос послушался, сделал шаг в сторону. Дверь открыта, путь свободен, но бежать она никуда не собирается. Процесс не терпит суеты. Альбина перешагнула через пару шипящих от боли тел, и сильнее открыв дверь, сделала шаг за порог. Понятно, что это небольшой деревянный дом, и все комнаты в нем почти одинаковые, но здесь уже имеются признаки цивилизации. По крайней мере, свет горит и пожарные датчики на месте. На стенах висят умилительные старые ковры, которым страшно подумать, сколько лет, но зато пол, в отличие от ее «камеры», покрыт вполне современными ламинированными панелями. И снова ни одного окна! Точнее, окно есть, но тщательно закрыто плотными «ставнями». Вполне приличного размера диван в дальнем углу выглядит уютно и по-домашнему.

Но это все несущественные детали. Самое главное, это огромный старомодный письменный стол, заваленный какими-то приборами, часть из которых можно узнать, в основном планшеты. А вот и старые знакомые, магазины с тяжеленными патронами. Не так много их осталось, или у Сарги есть оружейная комната, где они хранят свой боезапас? За огромным столом возвышается роскошное мягкое кресло, которому место не в загородном домике, а в каком-нибудь серьезном корпоративном офисе, а вот кто здесь за директора?

Кроме Даргоса, эффектного убийцы, Альбине еще не приходилось так близко и подробно рассматривать кого-то из Сарги. И момент такого «знакомства» ей казался важным, и даже, до определенной степени, волнительным. В том смысле, что с точки зрения Сарги сейчас самое время ее пристрелить.

Этот «директор» заметно старше того молодняка, с которым ей пришлось иметь дело раньше, и даже старше Даргоса. Совсем другая категория, просто матерый мужик, по нашим меркам лет сорока. По сравнению с коротко обритой молодежью вполне нормальные волосы, и хорошо заметно, что брюнет, только несколько более светлых прядок выбиваются. Чем-то он даже напоминает Ивана Родина с его спокойным и оценивающим взглядом и обманчивой медлительностью. Только у этого еще и яркие золотистые глазищи, в которых бегают довольно злые чертики, а если учесть, что в его руках хорошо знакомое оружие, а ствол направлен прямо на нее…

Пристрелит сразу, или придется помучиться? Лучше, конечно, помучиться. Альбина медленным шагом подошла к столу, игнорируя направленное на нее оружие, и остановилась в паре шагов от «директора», уперев руки в бока. Позади нее побитый молодняк под присмотром Даргоса выбрался из «камеры», но бросаться следом никто не спешит, все-таки дисциплина присутствует. Все ждут, что скажет благородный дон?

— Поговорим? — Альбина снова извлекла из памяти скромные обрывки языка Рьялхи, надеясь, что ее поймут. Двести лет назад языки Рьялхи и Сарги не отличались вообще ничем, но мало ли? Вдруг она только что нанесла ему оскорбление, обратившись на диалекте врага? Ладно, время покажет.

А парень явно готовился, или что-то подозревал, и принял защитные меры. Грудная пластина боевого костюма на своем месте, сомкнута со спинной секцией, а там, как мы знаем, есть нехилый проектор силовой защиты. Шлем с открытым забралом лежит рядом на столе, и видно, что внутри он слегка светится, потому что активирован. «Директор» сделал жест рукой, и его бойцы организованно ретировались за пределы помещения, а Альбина успела заметить луч солнечного света. Хорошо, значит это действительно настоящий дом, а не декорация.

— Почему жива, знаешь? — английский перевод почти заглушил голос оригинала, но Альбина все же расслышала. Приятный, нерезкий тембр, и почти никак не вяжется с матерой внешностью и недобрым выражением лица. Такой спокойный баритон можно услышать, позвонив в техническую поддержку какого-нибудь оператора связи…

— Вашими молитвами, — Альбина, сделав чопорное выражение лица, ответила с чистейшим лондонским выговором.

Он встал с кресла, но ствол «пушки», как привязанный, продолжал целиться в ее грудь.

— Почему жива, знаешь? — В этот раз он повторил намного настойчивее и поднял оружие выше, да так, что Альбина смогла заглянуть в черный тоннель ствола. Ей вспомнилась мертвая Джина, которую после попадания маломощного снаряда хотя бы можно было узнать. Но если сейчас будет выстрел, то не будет ни боли, ни страданий, ни тела, как такового. Так чего же бояться?

— Вам нужен корабль? — Альбина постаралась не допустить в голосе издевки. — Чтобы домой вернуться? Это правильно. Значит, корабля нет. И связи нет?

Палец на спуске, в глазах ярость, даже ненависть. И ведь не выстрелишь, красавец! Значит, этот корабль, что уничтожил Иван, был и вправду единственным и последним! А сколько там было специалистов в разных областях? А есть ли среди выживших физики и инженеры, способные хотя бы грубую энергокапсулу соорудить? Боевики есть, но что толку?

Ну что, сообразит парень, что ствола она не боится? Что можно не делать страшное лицо? Сообразил, чуть опустил оружие, но по-прежнему начеку. И взгляд немного успокоился. Одним движением предводитель закинул оружие за спину, где оно повисло на захватах бронепластины. Удобный фокус, и ремня не нужно. Все равно, в доспехах он для безоружной Альбины неуязвим, но если он решил перестать размахивать оружием и поговорить, то в эту игру, как говорят американцы, можно играть вдвоем.

— Может, все-таки поговорим? — предложила Альбина. — Еще не поздно.

Он сделал шаг вперед, левая рука змеей метнулась и обхватила ее шею, сдавив лишь самую малость. Его ладонь оказалась горячей, сухой и сильной, и сейчас Альбина полностью в его власти, потому что вокруг него кокон защитного поля, пробить который сможет только по-настоящему мощное оружие. Она снова поймала себя на мысли что думает только о том, как сбить спесь с предводителя, а не о переговорах. Нужно собраться…

— О чем говорить с трофеем? — спокойно спросил он, запустив пальцы в ее волосы у основания косы, а Альбина снова невольно подумала, как ей нравится звучание чужого языка без перевода. Те самые чуть мурлыкающие носовые интонации, которые она когда-то впервые услышала от Лины и чуть не потеряла голову. А сейчас ее таскают за волосы, да еще и с намеком. А волосы у нее чистые, хоть и заплетены! Сколько времени она на них тратила до сих пор! И уж точно не для этого грубияна старалась!

— Ты прав, — она кротко опустила глаза. — Договариваться ты будешь с Иваном Родиным, не со мной.

Его рука быстро вернулась на ее шею, но хват снова быстро ослаб. Он явно раздумывал, что с ней делать дальше. Наконец, ухватил ее за подбородок и привлек поближе к себе, чуть повернув набок. И не для всяких глупостей, а чтобы прошипеть свою тираду прямо в ее левое ухо.

— О чем с ним говорить? — Предводитель явно заразился от Вэя плохим отношением к Ивану Родину. — Он взорвал корабль. Он убил всех.

Этот ответ означает, что Иван жив! Ну, гады ползучие, теперь держитесь!

— Конечно, — согласилась Альбина, не отводя взгляд. — Ваш клан решил воевать. Поэтому и пострадал. Вы убили всех наших наблюдателей, у которых не было даже оружия. И потом мы вам отплатили. На поле боя. Лицом к лицу. Разве нет? Вы бы сделали так же.

Он ухватил ее за косу, и в этот раз сделал ей по-настоящему больно, потянув вниз, заставив опуститься на колени.

— Снаряд с «вихрем»! — злобно напомнил он и свободной рукой отвесил ей сильную и обидную оплеуху. — Это запрещенное оружие!

«Вихрь» в английском переводе — это что, энергетическая капсула? Альбине захотелось ответить в стиле известного анекдота: Мыкола, ты шо, обыдевся? Жаль, шутку здесь никто не поймет.

— Мы не Рьялхи! — усмехнулась Альбина, глядя снизу вверх. — Нам плевать на ваши с ними договора! Их базу вы тоже уничтожили запрещенным оружием. А мы, наблюдатели, сражались, чтобы выжить. Теперь мы в равных условиях, разве нет? Вам тоже терять нечего. Вы убили почти всех наших людей, а мы почти всех ваших. Разве мы теперь сможем разойтись по-хорошему?

— Нет, — намного спокойнее ответил Сарги, отпустил ее и рывком выхватил оружие, наставив ствол прямо ей в голову. — И ты мне не нужна.

— Как сказать, — не шелохнувшись, отпарировала Альбина, поднимаясь на ноги под прицелом. — Среди вас есть инженеры? Те, кто знают, как это работает? Кто-нибудь из вас смог бы сделать снаряд с «вихрем»?

Она кивнула на оружие в его руках, и тут же поняла, что не прогадала.

— Никто из вас не сможет построить корабль, — продолжила она. — А ОН сможет. Точнее, корабль уже строится и скоро будет готов. Хотите вернуться домой?

Такое явное предложение сделки не должно остаться незамеченным. Хотя, если мужик не глуп, то должен был и раньше об этом подумать. Если Иван достаточно подкован, чтобы сделать бомбу из энергетической капсулы, значит, надежда есть. Но некоторые слишком медленно соображают…

— Врунья! — снова крик и еще одна оплеуха. — Мы следили за излучением, никто не мог построить «вихрь» так, чтобы мы не заметили!

Иван об этом говорил не раз. Возможно, Сарги и прилетели на своем корабле, обнаружив утечку из-за неисправности одной из «пушек». Но сейчас это уже не так важно.

— В теории это так, — миролюбиво ответила Альбина, потирая щеку. — Но однажды вы уже недооценили Ивана Родина. Не нужно повторять эту ошибку.

Думай, думай, предводитель! И он задумался, только ненадолго, и снова убрал оружие. Грубовато взял ее бод локоть, потянул к себе, буквально швырнул на диван. Как это романтично! Но нет, никаких глупостей не будет, потому что для этого ему придется снять броню и оголить собственную тушку, а это уже чревато потерей здоровья. Кто сомневается, может спросить у Вэя Тьяо. Предводитель просто присел рядом и снова грубо взял ее за горло. Интересно, это все Сарги такие извращенцы, что хватают именно за горло при таком богатстве выбора?

Но вскоре все прояснилось. Она почувствовала холодное прикосновение, словно змея вокруг шеи обвилась. Металл или пластик, трудно сказать, но по ощущениям похоже на тонкое жесткое кольцо, вроде ошейника, и холодное, как смерть. Да, дожили, теперь на псарне не стыдно появиться!

— Будешь рядом со мной, — не отпуская ее шею, спокойно сообщил командир Сарги. — Будешь жить. А если нет…

Теперь он сдавил ей горло по-настоящему, но сразу же отпустил. Понятно теперь, что это классический ошейник заключенного. Только этот не взрывается, а сдавливает шею. Может, и не до смерти, но приятного мало.

— Насколько рядом? — спросила Альбина, не очень надеясь на ответ, но удостоилась очередной роскошной оплеухи. Вот скотина! Увернуться лежа все равно нельзя, так что пусть пока почувствует себя хозяином положения. Какое-то непонятное удовлетворение промелькнуло в его взгляде. В награду, заехал ей еще раз, по другой щеке. Прямо, предварительные ласки какие-то!

— Теперь я буду спрашивать, — без всякой злобы сообщил он, показав себе пальцем на шею. — И не ври мне. Я увижу, если соврешь.

Альбина выдала ему мысленные аплодисменты. В принципе, не будь она сама собой, то могла бы купиться на эту дешевку, но только в другой жизни. В этой же суровой реальности нельзя так блефовать, считая всех окружающих идиотами, даже если они твой трофей. Очевидно же, что у боевиков Сарги теперь осталась только та техника, которую они несли на себе в бой, а все остальное погибло на корабле. Поэтому, боевые костюмы, оружие, ошейники для пленников и некий прибор для атаки носителей имплантов. Ну, и какой-то набор для реанимации, чтобы вернуть бывшего обладателя имплантов с того света. А вот детектор лжи, пусть даже компактный и портативный, у них вряд ли имеется. В противном случае, командир бы ни слова про это не сказал.

Он думает, что обезопасил свой трофей? Пусть думает, от нас не убудет. Пусть допрашивает ее, пусть узнает крохи информации, пусть мечется в поисках выхода. Ничего он не найдет, и ничего не придумает. Сколько времени ему понадобится, чтобы это понять? Неделя, месяц? Или больше?

Абстрагируясь от всего произошедшего, Альбина признавалась себе, что если бы не его вина в сотнях смертей, этот Сарги мог бы ей даже понравиться. Разумеется, в другой жизни. Неглупый мужик, сильный и спортивный, да еще и с характером, умеет чувствовать ответственность. Пусть даже с зачатками садизма, но кто тут не без греха? Ради остатков своего клана он готов на все, но должен быть готов только к тому, чтобы обратиться к Ивану Родину с предложением о сделке, а иначе никогда не попадет домой, и его клан исчезнет. Альбине очень хотелось бы дожить и увидеть, что Иван предпримет в ответ.

А пока, она отвечала на вопросы в неудобном лежачем положении. Честно сказала, что понятия не имеет, где строится корабль, ведь Иван таких подробностей не сообщал. Мало ли профильных заводов на территории ТОГО, ДРУГОГО Советского Союза? А про портал в прошлое никто и не спрашивал. Были и другие вопросы, но только один чуть не поставил ее в тупик.

— Кто еще был с вами?

Альбина не сразу поняла, о чем речь, и вместе с пояснением получила еще одну затрещину. Оказалось, кто-то еще появился на поле боя после захвата Альбины и только поэтому Иван остался на свободе. Кто это мог быть?

Альбина ответила, что точно не знает, потому что кроме нее самой и Ивана никого на испытаниях оружия не было. Возможно, выжил еще кто-то из наблюдателей, но кто это мог быть, неизвестно. Что самое интересное, это вранье было проглочено на ура, но сама Альбина принялась очень быстро переваривать такой информационный подарок.

Кому Иван обязан своим спасением? Кто это мог быть? Кто-то из людей Орлова? Тоже вряд ли, у них нет нашего оружия, да и действовать втайне от нас им не с руки. Кто-то из отряда Стаса? Тоже исключено, у них приказ охранять завод и если потребуется, обеспечить эвакуацию, а эти ребята умеют выполнять приказы.

И вот самый интересный вариант, это Лина. Если это она, то каким образом она успела явиться почти к шапочному разбору? И знают ли Сарги, кто она такая? Вполне возможно, что про Лину и ее происхождение они знают, но знают ли они, что она выжила при штурме базы? Не факт!

Альбина поймала себя на странной мысли. Если это Лина, то они с Иваном сейчас где-то живут вдвоем, в таком же неброском доме, ведут скромное хозяйство, заказывают продукты на дом, желают друг другу спокойной ночи… Нет, это не ревность, это просто… Мысли! Которые нужно гнать от себя прочь, тем более, она сама сейчас в пикантном положении, разлеглась на диване с каким-то малознакомым мужиком со скверным характером.

Правда, если он после этого странного допроса захочет ее задушить, то не совсем понятно, как ему помешать. Хотя, вряд ли он станет ее душить. Он не только допрашивает ее, он присматривается, трогает свою собственность, оценивает ее. И что потом? А потом, он должен созреть для контакта с Иваном, а следовательно, и для заключения сделки.

А сейчас предводитель получил ответы на все свои вопросы, но облегчения ему это не принесло, и выхода он не видит. Молчит, думает, но в его глазах разгорается очень нехорошая ярость. Впрочем, он себя пока контролирует, только взгляд все больше мрачнеет. И это хороший вопрос, насчет его реального статуса. Сейчас, понятно, он тут главный. Но кто в ответе за все, что было раньше?

— Скажи, — фамильярно спросила Альбина, приподнявшись на локте, чтобы не смотреть на него, как на люстру, в перевернутом виде. — Ты только сейчас стал главой клана, когда остальные погибли? Или это ТЫ принимал решение напасть на Рьялхи и наблюдателей и убить всех?

И снова молчание в ответ, лишь золотистые искры ярости в глазах. Да, это все натворил он сам, и рад бы свалить на кого-то, но чувствует всю тяжесть только на своей спине. Вслух сказать не может, но в глазах все видно лучше слов.

— Ты ошибся, — тихо сказала Альбина. — Неправильно оценил угрозу. И почти погубил всех своих людей. Совет Кланов еще действует? Что они скажут, если узнают?

Альбина сильно рисковала, но без такой встряски разговор никуда не пойдет.

— Они не узнают, — ответил он, не шелохнувшись, но Альбина будто бы снова заглянула в жерло ствола. Слишком просто получается.

— Я уже умерла дважды, — не отводя взгляда, Альбина пожала плечами и презрительно фыркнула. — Это не так страшно, как кажется. С другой стороны, разговаривать тебе придется с Иваном Родиным. Поэтому, будет лучше, если я смогу сказать ему пару слов, потому что иначе никто из вас живым не уйдет. Понимаешь? Вы ему точно не нужны.

Видимо, понимание пока не пришло, только злости прибавилось. Может быть, это не так уж и плохо… Он бы, конечно, никого не отпустил. И о нас судит по себе, и правильно делает, между прочим!

Альбина не то, чтобы испытывает к этому харизматичному неудачнику лютую ненависть. Она просто понимает, что оставлять Сарги в живых не самый лучший выход, потому что они будут мстить. Не сейчас, так потом. Попытаются нарушить договор, захватить корабль, как угодно сорвать планы своих врагов. Это понятно и почетно, но и ей есть, что припомнить и есть, что предъявить. Больше ста жизней близких людей и еще неизвестно, сколько незнакомых.

Но сыграть в эту игру придется до конца, и он это знает.

— На Земле вам не выжить, — без всякого сочувствия выдала Альбина. — За вами скоро будет охота, после случая с кораблем. В лучшем случае, будете годами прятаться. Научных знаний никто из вас передать не сможет, ценность почти нулевая. Рано или поздно вас уничтожат.

Его рука привычно оказалась на ее горле. Второй рукой, ухватив за талию, повернул так и этак, бесцеремонно ее разглядывая. Никакой приятности, повертел в руках, словно вещь, давя на психику. Приблизился почти к самому ее лицу, почти коснулся лба. Резко ухватил за многострадальную косу, повернув голову набок.

— Посмотрим, — тихо и резко сказал ей «на ушко» и пренебрежительно отстранился. Грубо поднял за локоть с дивана и буквально зашвырнул обратно в ее «камеру». Наступила тишина и темнота.

Свин собачий, а не джентльмен! В дополнение к остальным счетам это будет еще одна маленькая квитанция. Иван Родин, когда настанет время, сделает свое дело, а Альбина сделает свое. В отличие от предводителя Сарги, на совести Ивана нет неоправданных жертв. И если сделка состоится, он выполнит договор, даже если ему будет грозить гибель от вероломства Сарги. В таком случае Альбина избавит его от мук совести и возьмет все грехи на себя. Слишком крупный неоплаченный счет скопился, слишком велики набежавшие проценты. Долг платежом красен, и это неплохой девиз для того, кто способен этот счет предъявить.

Для этого Альбине Барсовой придется выбрать правильный момент и сделать так, чтобы все уцелевшие Сарги, а особенно их предводитель, никогда не вернулись домой живыми, что бы ни случилось.

1986 — Год Кометы

Год Кометы, вопреки древним суевериям, сулил немало хорошего. Королев не мог помнить ее прошлый прилет, был он тогда несмышленым трехлеткой. Но формально, застал Комету и дождался ее возвращения в конце века. Насколько великолепным было это зрелище в 1910 году, настолько же невзрачным оно оказалось в 1986-м. Пожалуй, это один из самых неудачных для наблюдения с Земли прилетов Кометы за всю историю, но теперь это не помеха для серьезного изучения, ведь космос стал доступен! Поэтому не было ни малейших сомнений в необходимости послать большой научный аппарат на перехват самой знаменитой «хвостатой звезды».

О средствах доставки договорились быстро. Старый и почти выработавший свой ресурс американский атомный буксир, выделенный на миссию, был не слишком большой роскошью, даже учитывая потребности марсианского поселения, которому эти старые машины больше не были нужны. На межпланетные миссии без людей всегда выделяли проверенных временем «старичков». Космический трудяга, к слову сказать, не подвел и сделал свою работу на «отлично». Имя у Кометы слишком громкое, а перспективы научных открытий слишком заманчивы. Кто-то даже предлагал отправить к Комете людей, но всерьез это никто не воспринял. Справятся и автоматы, особенно, при такой мощной энергетике.

Атомные буксиры! Как много они сделали для человечества, и вот, хотя почти никто этого не знает, их время уходит. Их место уже заняли испытанные «резонансные» родственники, более крупные снаружи, но простые и мощные внутри, а потом и машины совершенно новой компоновки, чьи корпуса уже сформированы и даже отчасти смонтирована начинка.

Эта радикальная перемена чувствовалась во всем, а главное, в планах, уже сверстанных космическими агенствами. Буксиры нового типа будут еще долго работать, таская грузы не только на Луну и Марс, но и в другие уголки Системы. Теперь это уже будет настоящая разведка, а не пяток приборов ценой в несколько миллиардов плюс годы на полет. Теперь можно будет отправлять тонны грузов и узких специалистов, подготовка которых тоже обойдется дешевле, чем прежних универсалов.

Королев чувствовал не только это. Он понимал, что и его время подходит к концу, и только необходимость довести дело до конца, до Прыжка между мирами, удерживает его усталый организм от прекращения борьбы за жизнь. Он и так получил в подарок два десятилетия, но всему есть предел, и целительному воздействию из будущего в том числе…

Еще год, и все будет кончено. Дверь между мирами закроется. И тогда настанет его очередь! А вот Валентин, будучи младше, кажется, пока здоров. И так много изменилось по сравнению с той, другой историей… Валя уже никогда не скажет после его, Королева, смерти, что готов умереть через год, если будут такие же похороны. (это факт — прим. авт.)

А Борис Черток переплюнет вообще всех, проживет почти сто лет! А сейчас, может, и больше. И коллега Фон Браун до сих пор жив, хоть и проигрывает постепенно борьбу с болезнью. Время ветеранов и отцов-основателей уходит, но это не так страшно, если вспомнить с какого примитива все начиналось.

Как много изменилось за это время, за короткие тридцать лет! Марс теперь можно считать чуть ли не близкими окрестностями Земли, а Луна превратилась в нечто вроде большой Антарктиды. А есть перспективы еще более заманчивые! Теоретически, теперь можно будет неплохо исследовать всю Солнечную систему всего за несколько лет за цену, несопоставимую даже с прежними околоземными полетами. Людям не нужны поселения во всех уголках Системы, если не считать научные станции, но это и не является целью. Целью может служить что-то более грандиозное. Например, исследование соседних звезд, энергия резонанса вполне позволяет строить скоростные зонды, способные добраться до ближайших соседей Солнца лет за пятьдесят. Разумеется, это дело будущего, причем, сомнительного будущего. Вряд ли кто-то станет этим заниматься, зная, в каком направлении теперь движется научная мысль, получившая хорошего пинка от благодетелей из другого мира. Вполне возможно, что через полвека уже не понадобится лететь напрямую сквозь пространство и время, чтобы добраться до этих далеких миров. Связь, не ограниченная скоростью электромагнитных волн, уже имеется, и особенно это оценили «марсиане». И какая связь!

Высокоскоростная телевизионная картинка с Марса в реальном времени уже стала нормой, а колонисты могут без проблем звонить по телефону домой или пользоваться Сетью без ограничений. И это, конечно, лишь первый шаг. Если для межзвездных полетов все-таки еще рановато, то какая цель может появиться у человечества здесь и сейчас? Исследовать и освоить свою собственную планетную систему, а для этого нужны уже совсем другие корабли. И их нужно много!

Королев приехал на завод сам, чтобы в очередной раз своими глазами увидеть то, ради чего вместе с соратниками трудился тридцать с лишним лет. Теперь он молча идет по цеху, до конца не веря, что все этапы подготовки пройдены и наступает момент истины.

Вот они, эти силуэты, уже чем-то похожие своими стремительными обводами на морские корабли, растут на стапелях в огромном цеху завода. Пришлось строить отдельный цех, секретность никто не отменял, да и соседство с обычными Спиралями ни к чему. Крылатые корабли тоже пройдут эту эволюционную ступень, но позже, а сейчас главное довести до ума вот эти четыре прототипа.

Первый используется как стенд и никуда не полетит, он выглядит почти готовым, потому что большинство систем уже на своих местах, и на борт недавно уже было подано электропитание. А все остальные прототипы обойдутся в еще более круглую сумму, потому что титан и работа с ним недешевы, несмотря на огромный опыт лавочкинцев, еще начиная с «Бури». А в данном случае, это еще более трудоемкая работа, чем может показаться. Микронные допуски, сварка руками самых квалифицированных рабочих, идеальная полировка и подгонка. И огромный запас прочности, который не снился даже атомным подлодкам. Специальный заказ! И очень немногие знают, для чего избран такой непростой и очень недешевый путь. Второй корабль тоже скоро будет готов, он обязательно взлетит, и на его долю выпадут первые испытания с исправлением «детских болезней». А вот третий и четвертый будут окончательно собраны уже позже. И когда они полетят вслед за первенцем, им предстоят еще более жесткие испытания, по результатам которых будет выбран лучший из двух. Если потомки попросят, можно будет переправить им оба корабля, но, во всяком случае, они будут знать, какой из них надежнее.

Королев сильнее запахнул белоснежный халат, попав в струю прохладного воздуха из огромного кондиционера. В цеху, несмотря на его огромный размер, поддерживается микроклимат и очень тщательно фильтруется воздух, словно тут собирают микроэлектронику. Что поделать, закон жанра. Он свернул с помеченной зелеными стрелками «пешеходной дорожки» и направился к первому подвижному стапелю, на котором распластался первый прототип. Всего полтысячи тонн сухой массы, но обводы у корабля, хоть и плавные и стремительные, но совершенно не морские. До сих пор никто не строил космические корабли из прочных стальных или титановых сплавов, борьба шла за каждый грамм, но в данном случае прочность и долговечность решает все. Корпус блестит голым металлом, но красить его никто не будет, потому что предназначен он не для полета. Последующие машины получат износостойкое покрытие, опять же, на основе совершенно новых углеродных материалов, из-за которых готовые корабли в полете будут выглядеть, словно черные призраки.

Судя по последним оптимистичным сводкам из будущего, воевать этим кораблям, скорее всего, не придется, но упрощать и удешевлять конструкцию никто из-за этого не собирался, да и времени уже нет. Главное, это сделать как минимум одну идеальную машину, которая прослужит десятилетия без серьезных неисправностей. Монтаж внутренних систем тоже займет немало времени и обойдется в круглую сумму, но если такова цена за помощь, то ее можно отдать, не жалеючи. И львиная доля цены придется, конечно, не на корпус, а на его начинку, а особенно, энергетические капсулы.

Первая партия серийных капсул, изготовленных «Точмашем», уже прибыла и смонтирована в недрах нелетающего стенда. На буксиры теперь ставят по две капсулы, и это вполне адекватный уровень резервирования, потому что до сих пор не было ни одного отказа, если не считать исследовательский этап. А в каждом из этих новых кораблей энергетических капсул будет двенадцать штук. Никто даже представить не может, зачем это нужно, хотя у ученых товарищей есть определенные теории на этот счет. Особенно, если учесть требования и допуски, с которыми будут изготовляться изделия для всех летающих прототипов. Это уже не серийные изделия, а нечто эксклюзивное, как говорят «у них», в будущем, потому что затребованные характеристики превышают местные промышленные стандарты на пару порядков.

Использовать эти возможности смогут только сами потомки, для этого понадобится совершенно иная вычислительная мощь и управляющие алгоритмы, чем не может похвастаться современная техника. Ученые в один голос говорят, что потомки знают про резонанс намного больше и наверняка сумеют выжать из этих изделий настоящие чудеса. Потомки пока не признавались, какие именно, но обещали перебросить несколько подсказок во время финального Прыжка. А пока, пришлось старательно исполнить их просьбу и поднять точность изготовления деталей контуров до совершенно нереальных высот, и цена получилась соответствующая.

Королев не спеша обошел вокруг стапеля, тщательно следя за тем, чтобы не зайти за линию безопасности. Все-таки, корабль под питанием, и испытания в разгаре. И точно, вот с легким лязгом распахнулись створки в брюхе, и массивные стойки шасси с воем электроприводов развернулись, опустились и громко щелкнули, встав на замки. Все правильно, никакой активной гидравлики, только электромеханика, потому что энергии на борту в избытке, в результате механизмы получаются легче, компактнее и намного проще резервируются. Более того, по стандарту в авиастроении стойки должны вставать на замки даже без питания, под собственным весом.

Внушительные «лапы» получились. Две носовых стойки по четыре колеса плюс две боковых по шесть, разнесенных под большим углом, для устойчивости. Диаметр колес два метра, и прослужат они долго, потому что не будет касаний бетона на высокой скорости и больших вертикальных ударов.

Сергею захотелось посмотреть машину изнутри. Проект он знал не хуже создателей, но оказаться самому внутри корабля это совсем другое дело! Осталось найти «проводника» и убедиться, что не будет помех испытаниям. Внизу, у основания стапеля, сейчас нет ни души, лишь несколько монтажников, невидимые отсюда, ползают по машине где-то сверху.

— Вовремя ты, — усмехнулся из-за его спины Валентин Глушко. — Здесь только «колесованием» занимаются, остальные уже переползли на «двойку».

— Ты что, следишь за мной? — в шутку спросил Королев, пожимая руку старому другу. — Или тоже посмотреть пришел?

Валентин сосредоточенно пригладил ладонью седые волосы и поправил ворот идеально выглаженного пиджака, выглядывавшего из-под белого халата.

— Не совсем моя епархия, конечно, — ответил он. — Но с таким допуском, как у нас, грех не сунуть нос, куда можно. Ну что, зайдем?

— Зайдем, — кивнул Королев. — Только гид нужен. Хотя вот, кто-то к нам идет.

Оба обернулись к стапелю «двойки» и почти сразу узнали того, кто шел навстречу. Олег Григорьевич Макаров, собственной персоной!

— Вот так гости! — улыбнулся ветеран. — Всегда рад вас видеть! Уж извините, все ребята заняты, график еле держим. Вы хотите «единичку» посмотреть?

Оба молча кивнули.

— Так я и понял. Я тут формально вроде консультанта, как вы знаете, но без меня ни один блок на место не встанет, так что, я лучше всех знаю, что и как.

Как удачно сложилось! Пожалуй, лучшего гида не отыскать. Тем более, корабли эти поработают не только на потомков. Когда «подарки» отправятся в будущее и связь миров навсегда прервется, строительство будет продолжено, но по видоизмененному проекту, что называется, для себя. Сталь вместо титана, четыре стандартных капсулы вместо двенадцати «особых», другая планировка внутренних помещений, менее мощные двигатели, меньший запас рабочего тела. И самое главное, никакого вооружения.

— А помните, как вы мне «Восток» показывали, Олег Григорьевич? — напомнил Королев, когда они втроем оказались под самым «брюхом» корабля, но достаточно далеко от стоек шасси.

— Помню, Сергей Павлович, — улыбнулся воспоминаниям инженер. — Но тогда все было куда как хуже организовано, все на ходу, все на живую нитку. Теперь у нас все, как в лучших домах!

— Да, было время, — Королев не имел привычки ностальгировать, тем более, его мысли снова повернулись к вооружению корабля. Отсюда, снизу, ничего не видно, но при взгляде со стороны, если знать, куда смотреть, можно заметить сдвижные крышки курсовых орудийных портов, по два с каждой стороны.

С вооружением вышла интересная история. Когда потомки прислали требования по установке орудий, возникло замешательство. Гладкий ствол под калибр 57 миллиметров, и естественно, питание от капсулы. Начальная скорость снаряда по проекту до пяти километров в секунду, поэтому были необходимы новые материалы, которые на тот момент только начали исследовать в лабораториях. Стволы, соответствующие требованиям, изготовить удалось, но со снарядами была беда, хотя именно снарядов потомки не просили, собираясь изготавливать их самостоятельно. Никакие ухищрения не позволяли получить проектную скорость, и у инженеров не было даже идей, как быть с этой проблемой. Потомки обещали прояснить вопрос в момент переброски, поэтому приходилось верить на слово.

Калибр по земным меркам смешной, не всякий танк пробьет даже в борт. Но это, если начинка обычная. Ядерный заряд в такой калибр не уместится, это исключено, но как же тогда из такой пушки нанести ущерб хорошо защищенному врагу? Ученые с завистью в глазах предположили, что потомки знают, как сделать миниатюрные энергетические капсулы, и это полностью меняет дело. Увы, самим строителям корабля такая миниатюризация пока не доступна, но она показывает, к чему нужно стремиться.

— Леша, опусти рампу, — Макаров, словно фокусник, извлек из обширных карманов своего халата рацию, и спустя несколько секунд хвост корабля раскрылся, выпустив длинный язык грузового пандуса.

— Да тут на машине можно заехать, — заметил Валентин. — Неплохо получилось.

Они поднялись по пружинящему пандусу и оказались в грузовом отсеке, разделенном на две части поперечными дверями. Вся передняя часть отсека оказалась заставлена оборудованием и ящиками, которые пришлось аккуратно обходить.

— Только все смонтировали, — объяснил Макаров. — Через пару дней все это перетащим в «двойку», и тут станет попросторнее.

За грузовым отсеком расположен небольшой тамбур, от которого вверх, на вторую палубу, идет довольно широкая лестница, а еще дальше впереди осталось место для хранения припасов.

— Внизу больше нет помещений, — сообщил Макаров. — Пошли наверх.

Вторая палуба оказалась меньше, но зато потенциально намного уютнее. В задней части должны быть жилые помещения, камбуз и все, что связано с жизнеобеспечением, но на прототипе смонтированы лишь переборки с дверями. Зато в передней части палубы все почти так, как должно быть в конечном варианте. Здесь расположены два независимых контрольных поста, один ниже, в глубине корпуса, а второй сверху, в надстройке, где обеспечивается круговой обзор. Не сговариваясь, троица поднялась по не слишком крутому трапу, оказавшись на настоящем корабельном мостике, в то время как мимо них к выходу протопала группа инженеров, только что закончивших испытания шасси.

Королев осмотрелся и с удовольствием опустился в одно из кресел. Вокруг светятся многофункциональные мониторы, и это уже настоящие плоские панели, уже достаточно яркие, но с довольно паршивой цветопередачей и не слишком крупные. Ничего, это только начало, а потомки на своих экземплярах поставят собственные панели такого качества, что нам и не снилось. Под них даже место в проекте зарезервировано.

— А как управлять из внутреннего поста? — спросил Валентин.

— Никак, — честно ответил Макаров. — Получится слепой полет по приборам, разве что. У нас есть внешние камеры, но картинка не очень, разобрать что-то сложно. Другое дело, навигационные телескопы, они работают как надо, но управлять все же лучше отсюда.

Снаружи, за остеклением, Королев заметил лепестки крышек, которые, сомкнувшись, превращают мостик в броневой кокон. Это полезно на больших скоростях, чтобы избежать износа стекол мелкими частицами. Дальше, спереди от мостика, виднелись закрытые створки стыковочного адаптера, который сделан таким образом, что сам стыковочный механизм можно поставить почти любой, если он разумного размера. При желании, этот отсек можно использовать как шлюзовую камеру. Вообще, проектировщики молодцы, очень постарались учесть все требования, даже если не до конца понимали, зачем это нужно.

— Ну что, жить тут вполне можно, Олег Григорьевич, — похвалил Главный. — Хоть сейчас бы полетел.

— Может, еще слетаем, — оптимистично добавил Валентин. — Какие наши годы…

— Сроки точно не изменятся, Сергей Павлович? — серьезно спросил Макаров. — Потому что, если поедем «влево», то можно бросать всю затею, не успеем. Вот бы на полгодика «вправо»… Тогда будет конфетка, сам бы такой аппарат себе купил.

Королев мог посочувствовать такому заявлению, ведь «вправо» всегда лучше, чем «влево». А фраза насчет своего корабля только кажется шуткой. Было бы здорово путешествовать по Вселенной вот на такой космической «яхте», останавливаясь в разных диковинных мирах и дозаправляясь водородом в атмосферах планет-гигантов. Кстати, последний пункт это тоже не шутка!

— А система дозаправки работает? — на всякий случай спросил Королев.

— Не на этом прототипе, — ответил Макаров. — Но начиная с «тройки» обязательно поставим, там ничего особо сложного. Этакий выдвижной газовый заборник, насосы, сублиматор и баллоны.

— Толково! — одобрил Главный. — Автономность, значит, зависит только от запасов провизии, а кладовка тут большая.

— Вот только невесомость, — посетовал Валентин. — Долго в космосе лучше не болтаться.

С этим, в самом деле, проблема, а потомки честно заявили, что понятия не имеют, как создавать искусственную гравитацию, не используя старую добрую центробежную силу. Но это уже их забота, не наша.

Королев поискал взглядом ручки управления и нигде их не нашел. В нишах, где они должны располагаться, торчат только элементы крепежа и пустые разъемы.

— Мы их демонтировали, — пояснил Макаров, угадав причину такого замешательства. — И все это теперь только на «двойке» появится. Наши испытатели доломали тренажер и выдали около двухсот замечаний по эргономике, включая кресла. Поэтому, на «Звезде» решили все переделать почти с нуля. Тем более что средств и времени достаточно.

— А по жилым помещениям утвердили проект? — поинтересовался Королев.

— Там все намного проще, — успокоил Макаров. — Материалы дорогие, но роскошью не выглядит. У того, кто это рисовал, неплохой вкус.

Знал бы ты, кто это рисовал, усмехнулся про себя Главный. Но, что просят, то мы и поставим. Хотят потомки получить уют во время долгих путешествий, пожалуйста! Все, что здесь будет установлено, прослужит минимум лет сорок, если не больше. Сантехнику, причем и «космическую», и привычную, работающую при силе тяжести, регенераторы углекислоты и кислородную станцию потомки менять, по их словам, не собираются, потому что местная техника уже проверена годами службы и вполне надежна. Запчастей на «складе» будет много, надолго хватит. Проблемы марсианских поселенцев с поглотителями в конце концов разрешились, когда корпуса насосов стали изготовлять по новой технологии.

Осталось только дождаться Прыжка, всего через несколько коротких месяцев! Пока все не завершится, отдыхать строителям и испытателям кораблей вряд ли придется. И даже те, кому не место в «окопах» прогресса, вроде самого Королева, не смогут жить спокойно, пока не исполнится последний пункт Плана.

Ноябрь 2059 года

Неустановленное место

Шоршех, предводитель клана Наара, оказался осторожным перестраховщиком. Что довольно странно, ведь когда он отдавал приказ убить всех наблюдателей, он действовал жестко и решительно. С другой стороны, легко действовать жестко и решительно, когда у тебя сотня людей, корабль и право выбора места и времени боя. А теперь, когда остатки клана загнаны в угол на чужой планете, наскоком ни одной проблемы не решить.

Даже свое имя и название клана он пытался скрывать до последней возможности. Альбина уже знала Даргоса, специалиста по «грязным делам», и двух его юных «учеников», похожих, как близнецы. А может, они и есть близнецы, но кто про это скажет? Торвик и Мивьерш изначально были из абордажников, потому и выжили, но опыта у них почти никакого. Они называли друг друга по именам, ничуть не стесняясь, и только сам предводитель до самого конца не желал представляться. Может быть, он верит в то, что имена имеют силу и власть? И отдать врагу часть себя и всего клана, заключенную в имени, он считает ненужным проявлением слабости?

А еще, в нем по-прежнему играет гордость. Почти месяц он пытался хоть как-то использовать полученную от Альбины информацию, но серьезное незнание местных реалий не оставляло шансов на успех. На Земле не было никого, кто мог бы помочь с научно-технической точки зрения, а научных знаний о технологии резонанса не было ни у боевиков, ни у Альбины. На что Шоршех надеялся, было неясно, но его внезапно проснувшаяся осторожность обошлась в недели потерянного времени.

Альбина понимала, что для Ивана и Лины, если это именно она появилась в конце боя, все это должно выглядеть довольно странно. Полное молчание, никаких попыток выйти на контакт, что крайне нетипично для Сарги. Не то, чтобы Альбина считала себя большим экспертом по этой расе, но так ей казалось.

Жила она весь этот месяц в той же тесной каморке, в которой появился топчан для сна, да и бить по ночам перестали. И кормили ее теперь чуть получше, а иногда даже дважды в день. Впрочем, дни эти проходили в тоске и бездействии, так что оставалось лишь думать, вспоминать и надеяться. Альбина вспоминала Базу, друзей и коллег, Варвару, Джину и всех прочих, чтобы проникнуться, быть может, духом мщения, а быть может, чтобы просто не забывать. Как можно сделать все эти жертвы не напрасными?

Альбина много раз возвращалась мыслями к злополучному бою. Должна же была Лина когда-то прекратить беситься и помочь общему делу, и момент она, конечно, нашла подходящий. Что с Иваном они сейчас делают? Этот вопрос не вызывал у нее отголосков ревности, но совсем не думать об этом она не могла.

Скорее всего, они поселились в каком-нибудь скромном жилище и ждут от Сарги выхода на связь с предложениями по торгу. Но что в этой ситуации делать самой Альбине? Планировать побег? Убить еще кого-нибудь? Все это полумеры, детали, не способные скрыть отсутствие настоящего Плана. Она размышляла днями и ночами, а Шоршех лишь время от времени приходил к ней с расспросами. И вел он себя по-прежнему, то есть, как последняя свинья.

Больше всего предводителя интересовало, как Иван собирался использовать свои знания, и насколько эти знания глубоки. Как известно, говорить правду всегда легко и приятно, поэтому она ничего, по сути, от него не скрывала. Честно сказала, что Иван за годы экспериментов раскусил принцип технологии Рьялхи и сумел подчинить импланты себе. Он знает про энергию, связь и транспортные тоннели и уже несколько лет в полной тайне создает индустриальную базу и строит корабль. Она честно рассказала, что Иван смог превратить энергокапсулу в снаряд, и именно так уничтожил корабль, но это Сарги и сами знали.

Первое время Альбина ждала, когда пришельцам понадобится ее помощь по чисто бытовым вопросам. Если и были у них какие-то запасы, скорее всего закупленные еще при помощи Вэя, то сейчас они должны подходить к концу. Заказывать доставку на дом нежелательно, потому что на крупную партию, доставленную в укромное место, могут обратить внимание власти. Поэтому, остается старая добрая поездка по магазинам. Но Альбину брать с собой чревато, замаскировать ее внешность без имплантов не получится, а камеры сейчас есть везде, даже в захолустье. Поэтому «на дело» отправился опытный Даргос, «близнецы» тоже куда-то пропали, и Альбина осталась наедине с предводителем.

В тот день Шоршех смог ее удивить. Внезапно, он выдал ей старый страшный пуховик и впервые вывел на улицу, где она долго не могла надышаться свежим воздухом и даже просто поверить в такую перемену. Ранняя зима в этом году пришла быстро и беспощадно, в носу с непривычки пощипывает, но мерзнуть не получается, потому что дело идет к первой оттепели. Еще не свобода, но уже прогулка! Но ошейник портит все ощущение, из-за него она все время чувствовала себя собакой на выгуле. Если бы Шоршех поднял с земли палку и начал тренировать со своим трофеем аппортировку, Альбина нисколько бы не удивилась.

Но Шоршех просто смотрел, как она нарезает круги по двору, и молчал. Альбина так и не поняла, зачем он все это затеял, но зато прилично размялась. Ей очень хотелось влепить парочку снежков предводителю в «наглую рыжую морду», но рассудок взял верх, и она отстрелялась по забору и торчащим над ним столбам. Минут через пятнадцать, дождавшись возвращения Даргоса, Шоршех загнал Альбину обратно в дом, так и не сказав ни слова.

В ту ночь она долго не могла уснуть, ворочаясь на своем лежаке. Ее терзали очень серьезные подозрения насчет Даргоса. Уж больно естественно он загонял под навес старенький внедорожник, на котором и совершал свои вылазки. Слишком естественно открыл капот и полез ковыряться в движке, пока «молодняк» занимался выгрузкой припасов из багажника. Этот парень просто настоящий Штирлиц в тылу врага. Может, он и наш язык берёз и осин давно знает?

А еще, ее настораживал тот факт, что Сарги продолжали жить в том же самом домике, не пытаясь сменить место жительства. Как знает любой подпольщик, чем чаще меняешь адреса, явки и пароли, тем меньше шансов попасться, но Сарги эту аксиому игнорировали. Но на этом странности не кончались.

Кроме своих обычных регулярных допросов, Шоршех с ней по-прежнему почти не общался и не отвечал на ее попытки заговорить. Вытаскивая ее из «камеры», он задавал ей одни и те же вопросы, немного таскал за косу, трогал там и сям, не переходя грани обычного унизительного хамства. Даргос и побитая молодежь почти не появлялись ей на глаза, и Альбина снова начала беситься. Зачем все это?!

Она даже не могла определить, сколько прошло времени из-за вечных потемок в ее комнате, но однажды все резко изменилось. Дверь открылась, как бывало и раньше, и свет из соседней комнаты заставил зажмуриться, а на пороге появился Шоршех с неизменным шлемом от боевого костюма в руке. При таком языковом барьере иначе нельзя, обучать Альбину языку никто даже не пробовал.

— У него тоже трофей, — с порога начал Шоршех.

— У кого? — переспросила Альбина, чтобы потянуть время, хотя сразу догадалась, о ком речь.

Вместо объяснений она получила злобный взгляд и едва не схлопотала оплеуху, но его рука остановилась в последний момент. Ладно, притворяться дурочкой она больше не будет, но зачем сразу драться-то?

— Объяснил бы, — тихо упрекнула она.

Он неожиданно успокоился, просто сел рядом, поставил шлем поглубже на топчан и как-то странно и обеспокоенно посмотрел на нее. Раньше он себе такой адекватности не позволял. Неужели что-то случилось?

— Один из наших у него. Ранен во время боя.

Альбине захотелось задать несколько вопросов. Например, кто вышел на контакт первым, и как это случилось? О чем говорили и о чем договорились? Но она сдержалась и сказала совсем другое.

— И причем здесь я?

По взгляду видно, что ему хочется ей хорошенько врезать, но вместо этого он сдержанно промолчал. Это уже совсем ни на что не похоже, и Альбина решила спросить сама.

— Он в обмен требует отдать меня?

Угадала. Явно угадала, но это тупик. Такой обмен не будет равноценен. Без заложника Шоршех и его команда будут вдвойне уязвимы. Поэтому, снова молчание, разговор явно не клеится.

— Ты не знаешь, что делать?

Нет, он не признается, но похоже, что дело именно в этом. Но конечно, у трофея никто совета не спрашивает. Трофей норовят хлестать по щекам и вечно давят на психику.

— Даргос посоветовал бы тебя отдать, — наконец, высказался предводитель, пристально и как-то по-новому взглянув на нее. — По частям.

Если это разводка в стиле «доброго» и «злого», то на редкость топорная. Неужели ничего более конструктивного нельзя придумать? И если речь про Даргоса идет в сослагательном наклонении, то это значит, что он еще ничего не знает?

— Даргосу все равно, что в таком случае Иван Родин сделает с вами? — Альбина решила тоже запустить «страшилку». — Со всеми?

Может, задумается? Хотя, неизвестно что Вэй наговорил про Ивана. Может, он представил его идеалистом, неспособным на жестокие действия? Так ведь война! А на что каждый из нас способен, можно понять только на войне. Стрелять и убивать Ивану уже приходилось, у него тоже есть темная сторона, как и у всех, и Альбина даже не сомневается, что туда лучше не лезть. Как говорится, не влезай — убьет!

— Даргос слишком горяч, — это все, что сказал предводитель, но его неподвижный взгляд не изменился.

А фраза насчет Даргоса это еще одно заблуждение, и не менее опасное. Уж кто-кто, а предводитель должен знать своих людей!

— Напротив, он очень умен, — возразила Альбина. — И ничего не говорит, не подумав. Другое дело, если он не увидит для вас выхода, тогда у него может возникнуть желание развлечься напоследок.

— Родин не убийца. Даргос в этом уверен.

А это точно наследие Вэя. Нужно вести воспитательную работу, чтоб не расслаблялись.

— Сколько твоих людей было на корабле, когда Иван его взорвал? Скольких он убил до того? Вы еще не поняли, на что он способен? Ты думаешь, выхода нет? Сделать так, чтобы больше никто не погиб, и вернуться домой, это для тебя выход?

Этот краткий монолог она произнесла спокойно, стараясь не повышать голоса, но в ответ опять получила тишину.

— Договорись с ним, — настойчиво продолжила она. — Возьми с него честное слово и пообещай сам. Оставьте заложников до последнего момента и разойдитесь с миром.

Сильнее угар пацифизма! Но ведь нужно что-то сказать? Если договор состоится, это всяко лучше, чем тупо пытаться вырезать друг друга в лобовых атаках. Лучше вырезать втихаря, это же понятно!

Но что-то хлопец совсем невесел, и молчит, как партизан. Вроде бы, какие-то козыри у него должны быть, помимо заложника. Ведь никто не знает, где Сарги прячутся? Или знает?

— Нас что, нашли? — спросила Альбина, надеясь, что хотя бы сейчас он начнет говорить, но он в ответ только как-то нехорошо на нее посмотрел. Неужели попались, голубчики? И ведь Альбину обвинить в этом не получится!

— Шоршех! — она впервые назвала его по имени. — Зачем ты меня держал буквально в потемках столько времени? Ты полагался на схему безопасности, предложенную Вэем? Ведь надо было менять место жительства как можно чаще! Это же элементарно!

— Никто нас не нашел, — спокойно ответил он, и похоже, не соврал. — Родин давно пытался связаться, но мы не отвечали.

— Почему?

— Мы с Даргосом так решили, — наконец, признался Шоршех. — Пришлось бы задействовать тебя. А тебе доверять…

— Не нужно мне доверять! — отмахнулась Альбина. — Но хоть как-то обсудить этот вопрос! А что, теперь лучше стало?

Что-то с тех пор изменилось, и теперь предводитель мучительно соображает, как бы не наболтать лишнего. Но рано или поздно придется, не так ли?

— Вчера он вызвал меня по закрытому каналу, — неохотно сказал он. — Никто не имеет доступа. Даргос не знает.

Так вот в чем дело! Сепаратные переговоры, как это мило! Но как Ивану это удалось? Скорее всего, он вытащил информацию из своего трофея. Значит, либо убедил пленника сотрудничать, либо «убедил», но иными методами. В принципе, это не так важно.

— Тогда в чем дело? — спросила Альбина. — Ты ведь сам ко мне пришел, хотел что-то услышать? Или просто выговориться? Чего ты хочешь от меня?

Как-то он задумался, застыл, и глаза забегали. Непростой выбор у него. Сможет сказать или нет?

— Мне нужно знать, — наконец, выдохнул он. — Можно ли верить ЕМУ на слово.

— Если есть заложники, то почему бы не поверить? — быстро среагировала Альбина. — Или Даргос опять будет против, если узнает?

Кажется, угадала. Шоршех, похоже, попал меж двух огней, а если точнее, меж трех. Иван Родин, Даргос и Альбина. Только о последнем пункте он сейчас не высокого мнения, но хватается за соломинку. Кризис власти. Нужно толкать ситуацию в правильное русло.

— Даргос против любых соглашений? — уточнила она. — Правильно я понимаю? Он хочет сражаться до конца, а ты хочешь попытаться договориться и спасти положение?

Молчит, а значит, она опять попала в точку. Какие же вы предсказуемые, ребята!

— А Мивьерш и Торвик скорее пойдут за Даргосом, чем за тобой? — досыпала она соли на рану.

— Они не поверят, — тихо ответил Шоршех, борясь с яростью. — Ни мне, ни Родину…

— Погоди! — Альбина даже не усидела на месте и начала расхаживать, как обычно делал Иван. — Не говори, что они хотят устроить последний бой и с честью погибнуть. Даргос не дурак и не фанатик. Про мелких не знаю, но он точно не такой.

— Погибнуть с честью, — усмехнулся Шоршех, скрипнув зубами, — Это придется сделать мне, чтобы он скрылся.

Скрыться! Так вот что задумал этот проныра Даргос! Слишком он рационален, не верит в чудеса, и никогда не поверит, что на этой отсталой планетке смогут построить корабль. Что же остается? Выживать!

— Он что, хочет легализоваться и поселиться у нас? — Альбина упала обратно на свой топчан и уселась, поджав ноги. — Но ведь его вычислят! Рано или поздно найдут!

— Он давно здесь, — спокойно ответил Шоршех. — Четыре года, ваших. Язык знает хорошо. Тот, которого ты убила, был его трофеем. Много ему помогал.

Ай да Вэй! Хотя, если Даргос с ним «работал», остается только гадать, какие методы внушения при этом применялись. И если Даргос, ничего не говоря своему шефу, получил несколько запасных «личин», то отыскать его потом будет нелегко. В конце концов, такой гарный хлопец и за границей не пропадет, если сможет туда просочиться.

— Но тогда ему придется пожертвовать не только тобой, — напомнила Альбина. — Мивьерш и Торвик тоже геройски погибнут, прикрывая его задницу?

— Не знаю, — вздохнул Шоршех, выдав неожиданные откровения. — Но не удивлюсь. Я почти пожалел, что он выжил, а Майра погибла. Но она жива. Трофей. Это меняет дело.

Вот, значит, как. Майра! У Ивана, помимо Лины, теперь есть «в запасе» еще одна барышня. Иван их что, магнитом притягивает? Альбина расхохоталась бы, если бы ситуация не была такой серьезной. Нужно выяснять подробности, пока предводитель в настроении.

— И что это меняет? — притворно удивилась она. — Ты сам веришь, что у Ивана есть корабль? И чего ты хочешь от меня?

Он снова замолк, что не удивительно. С трофеями в таком духе не разговаривают. После того, как он с ней раньше обращался, слова нужно подбирать очень-очень тщательно.

— Помоги договориться с Родиным, — наконец, сказал он. — Мне нужно спасать клан. Даргос тебя убьет быстро, если захочет. Ты ему не нужна. Меня не так просто убить, но он постарается. Родин держит слово?

Совсем интересно! Отчаянное положение, вот как это называется! И похоже, Шоршех не просто недоволен Даргосом. Он его откровенно боится.

— Иван Родин держит слово, — кивнула Альбина. — Но нужно очень постараться, чтобы он тебе это слово дал. Ты помнишь, что смерть всех наблюдателей на твоей совести?

Без осознания этого факта все равно никаких переговоров не получится, так что придется напомнить. Что предводитель скажет на это?

— Ему необязательно про это знать.

— Глупости! — отрезала Альбина. — Если эта твоя… Майра у него, неужели ты думаешь, что он не узнает? Он же узнал, как с тобой связаться? Значит. знает и все остальное. Ты должен убедить его, что драка между наблюдателями и твоим кланом закончена. Что ты не соберешься с силами и не попытаешься нам отомстить.

У бывших наблюдателей поводов для мести не меньше, но об этом лучше сейчас помолчать.

— Это понятно, — усмехнулся он. — Но у тебя нет шансов, если я не буду на твоей стороне. Или если ТЫ будешь не со мной.

Интересные намеки! Хрен редьки не слаще, Даргос точно такой же враг, и в данной ситуации, чума на оба ваших дома!

— Ты про это? — уточнила Альбина, коснувшись своего ошейника.

Его рука привычно обхватила ее шею, но в этот раз как-то совсем иначе. Почти ласково. А потом он быстро приподнял Альбину и впервые за все время бесцеремонно усадил к себе на колени. Хоть левая его рука сейчас на ее бедре, но зато правая, буквально, на горле, и ее такие «ласки» очень сильно напрягают. А желтые глазищи смотрят так, что ни о чем хорошем и думать не приходится.

— Если умру я, — пообещал он, слегка поглаживая ее и не отрывая взгляд. — Ошейник отрежет тебе голову. Я этого не хочу. Я тебе нужен живым.

Все-таки он боится. Это само по себе не стыдно, все люди чего-то боятся. А он загнал себя в такое положение, что впору паниковать, и теперь пытается привязать ее к себе таким странным образом. Неужто, чтобы вместе помирать было не так обидно? Или он ей что-то хочет пообещать? Но эти обещания не стоят потраченного на них дыхания. Интересно, он сам это понимает, или все еще надеется, что она будет цепляться за него, как за последний шанс?

И эти грубоватые поглаживания могут быть тем, что он боится сказать вслух, но вот чего ей не надо, так это «знаков внимания». Надев на нее ошейник, он приобрел свою гарантию, физическую страховку. Если бы захотел чего-то большего, то давно бы получил, и помешать ему она не в силах. Но он этого не делал, а сейчас такие намеки. Он что, бережет ее «на потом»?

— Я и так с тобой, — Альбина пыталась быть спокойной, но уж слишком нервная сложилась обстановка. — Куда я денусь? У меня выбора нет, а у тебя он есть.

— Мне не нужна твоя смерть, — повторил он, прижимая Альбину к себе совсем уже не по-дружески, обеими руками. — Если мой клан выживет, у тебя будет выбор.

Все-таки, абстрагируясь, она призналась себе, что в другой жизни он бы ей понравился. Парень молод, хорош внешне, силен физически и слегка безумен. Достаточно безумен, чтобы ей такое предлагать, и если сейчас она не найдет нужных слов, то может произойти что угодно. Альбине не нужен «демон спокойствия», чтобы сохранять самообладание, а вот его зрачки уже слегка расширены, дыхание учащено, а мощные руки уже совсем не там, где им место.

— Клан превыше всего, — четко выговорила Альбина, усилием воли приглушив медленно поднимающийся внутри холодок. — Когда все будет позади, тогда и предложения делай.

Если он не остановится, придется абстрагироваться еще сильнее. Раньше он всегда обращался с ней, как с вещью, недостойной его драгоценного внимания. Трофей с захолустной планеты, ближе к животному, чем к человеку. Говорил с ней сквозь зубы, оплеухи отвешивал, в потемках держал. А сейчас что же, обстоятельства приперли парнишку до того, что он наплевал на свою брезгливость и пренебрежение?

Шоршех сильнее сжал ладонями ее бока и как бы замер, не совсем остановился, но и руки не убрал. Ему сейчас тоже непросто, если он действительно решил для себя, что она ему вдруг понравилась. Вряд ли он в этот момент притворяется, Сарги живут со своей гормональной бурей всю жизнь, а «этот» инстинкт один из самых сильных. Да еще и экзотика, понимаешь! Жаль, что нельзя ему просто и открыто воспротивиться, в таком состоянии он может наломать дров. Хотя, одним поленом больше, одним меньше…

— Для начала, не дай Даргосу меня убить, — тихо предложила Альбина, снова выдерживая его напор. — Тебе это зачтется. А там видно будет.

«А вешать мы будем потом», всплыла в голове фраза из новейшей истории. Если Шоршех надеется, что она сейчас растает и положит голову на его мужественное плечо, то зря. Трогай сколько угодно и где угодно, но взаимности не будет.

Он это, кажется, понимает, хоть и не спешит ее отпускать. Но трогает ее уже не как вещь, а совсем иначе. Право на это баловство у него, конечно, есть, но и только.

— Даргос тебя не получит, — тихо сказал он, и повторил ее фразу. — А там видно будет.

— Договорились, — Альбина слегка отстранилась, увеличив дистанцию, но он и не подумал разжать руки. — Сколько у нас времени?

— Вся тройка на выходе, — сообщил Шоршех и притянул Альбину обратно. — До утра не вернутся.

Что-то его не туда занесло! Все еще не остыл после своего порыва? И странно, где это Даргос с парнями по ночам шляется? Хотя, что тут непонятно, обеспечивают себе надежный тыл, готовятся исчезнуть. И когда-нибудь начнут действовать, не так ли?

— Так что мне делать? — спросила Альбина, стараясь хоть по миллиметру, но удалиться от него.

— Поговори с Родиным, — мгновенно ответил он, слегка нахмурившись, словно от появления третьего лишнего. — Прямо сейчас. Я могу открыть канал.

Если только это не попытка вытянуть из нее какие-то сведения, то от такого предложения она не в силах отказаться. Вот только, во что это ей обойдется? Но Шоршех ослабил хватку, пусть ненамного, и дал ей возможность высвободиться из его «объятий».

— Открывай канал! — кивнула она, соскочив, наконец, на пол. — Враг моего врага, черт побери!

1987 год

Прыжок

Потомки называли этот небольшой зал ЦУПа «бурановским», и только Королев знал, почему. Проект этого здания отличался от себя самого в иной реальности и был реализован раньше, но конкретно этот зал остался почти таким же, только секретность была несравнимая. В соседних залах управленцы вели по орбитам транспортные корабли, станции и крылатые «Спирали», но многие из них и не подозревали, что творится совсем рядом, буквально под боком.

— Эти демоны узкоглазые совсем ума лишились? — мрачно спросил Королев, не ожидая, что ему кто-то ответит. Картинка на экране говорит сама за себя. Яркий овал очерчивает две ярких точки, а за ними пологой дугой поднимаются от Земли преследователи.

— Прямое выведение, — определил Сергей Кольцов, дежурный баллистик. — Через семнадцать минут перехват, плюс-минус минута, в зависимости от профиля подъема. Фазовый угол очень удачный, такое и нарочно трудно подобрать.

— Считать они умеют не хуже нас, — проворчал Главный. — Что будем делать?

В теории, можно спланировать маневр и уклониться, рабочего тела много. Но что тогда будет с Планом? Главный знал, что американцы тоже на орбите, но наклонение куда меньше и фазовый угол совершенно никакой. И чего хотят преследователи? Просто посмотреть, сфотографировать, или у них хватит «ума» попытаться испортить чужое добро?

Китайцы, нужно отдать им должное, неплохо продвинулись в последнее время. Весь огромный Индокитайский пояс работает сейчас на них, а это, если посчитать, большая часть человечества. И крылатый корабль у них есть, не хуже прежней «Спирали». А сейчас две такие «птички» несутся вдогонку за драгоценными прототипами, приготовленными к передаче «заказчикам»…

Потомки должны и сами все видеть, но могут ли они чем-то помочь? А мы сами можем ли что-то изменить? Достаточно ли времени? Все сейчас смотрят на молодого, но опытного и проверенного руководителя полетов, который, нужно отдать ему должное, размышлял недолго.

— Готовьте коррекцию, — быстро скомандовал Владимир Соловьев. — Уклоняемся.

— Не успеем, — вынес вердикт баллистик. — Мы только что вышли из зоны НИПа, а ретранслятор через десять минут, раньше мы не сможем передать команду на борт. Получится впритык. Если они захотят сблизиться вплотную, мы бессильны.

А еще, когда погаснут факелы носителей и спутники СПРН потеряют китайцев, мы даже видеть ничего не будем. И как уклоняться? Маневрируя, можно запросто столкнуться с преследователями, а этого никак нельзя допускать.

Тем не менее, пришлось смириться и ждать, и для Королева это были самые нервные десять минут за много-много лет. Обидно было бы потерять весь труд из-за китайского любопытства. И потомки хороши, куда они смотрели? Или они так сосредоточились на Америке и СССР, что прошляпили всех остальных?

— Есть телеметрия, — сказал оператор, и огромные экраны ожили, наполнившись потоком цифр и параметров. — Связь устойчивая. Только…

— Что только? — недовольно спросил Соловьев, нервничавший не меньше остальных.

— Судя по телеметрии, только что произошло обновление программного обеспечения.

— Они маневрируют! — крикнул баллистик.

Цифры на экране «ползли», апогей орбит стремительно поднимается. Корабли маневрируют крайне энергично, и если китайцы и были рядом, то теперь уже не догонят. Вряд ли они успели как-то испортить матчасть, слишком мало времени у них было. Максимум, что они могли получить, это снимки двух черных силуэтов издалека.

— Команды не проходят! — группа управления уже почти паникует, и есть от чего. — Обе машины не отвечают!

Королев про себя усмехнулся. Потомки, как всегда, не подвели и вмешались очень вовремя. По идее, теперь можно всех отпускать по домам, остальное от нас не зависит. Если в корабли загружены другие программы, то подчиняться своим создателям они уже не будут. Хотя, можно остаться и понаблюдать. И кстати, можно смело биться об заклад, что в Хьюстоне сейчас происходит то же самое!

— Пытайтесь восстановить управление, — скомандовал Соловьев неожиданно спокойным голосом.

Тщетные усилия, но группа управления будет стараться еще не один час. Для них такое поведение машин необъяснимо. А Королев знает, что еще минут через двадцать будет пересечение линии узлов, когда можно будет перейти на одну орбиту с «американцами». Потомкам нужны не два корабля, а все четыре…

Самое забавное заключалось в том, что телеметрия продолжала приниматься, и в течение нескольких следующих часов можно было наблюдать точнейшую и филигранную работу «софта» потомков, как они сами бы об этом сказали. Маневр на совмещение плоскостей орбит состоялся вовремя, и советские корабли, оказавшиеся на много более низкой орбите, стремительно догоняли своих заокеанских побратимов. В свою очередь, именно «американцы» двумя неторопливыми импульсами, как по учебнику, перебрались ниже и стали сближаться с советскими прототипами. Подготовка к Прыжку почти завершилась.

Выдержав до этого момента, Королев вдруг почувствовал огромную усталость, словно сам толкал эти корабли через пространство. Сослался на неважное самочувствие и отправился домой, где спустя пару часов обнаружил в недрах своей ЭВМ огромный массив новых данных. Потомки сдержали слово и передали очень и очень много новой информации, но разбираться с ней будут уже другие. Сергей Павлович, конечно, не собирался помирать сразу после Прыжка, но и иллюзий он не питал. Даже с коррекциями из будущего сил у него оставалось все меньше и меньше, а сейчас процесс только ускорится.

Но это не беда, потому что он победил. Сделал то, что хотел. И теперь даже сможет немного побездельничать, если здоровье позволит. Может быть, книжку написать? Но как передать словами то, что происходит вот прямо сейчас в глубоком космосе? Можно попытаться это вообразить. В конце концов, после ярких вещих снов это не так сложно…

Вот корабли синхронно отработали последнюю коррекцию, и как только нужная скорость была набрана, яркие фиолетовые факелы погасли. Теперь, если бы Прыжка не произошло, корабли оказались бы на очень высоком эллипсе, уходящем дальше Луны. Но сейчас цель рядом, а скорость необходима, чтобы успеть проскочить исчезающий «тоннель».

Там, куда они стремятся, простым глазом не видно ничего. Или, ничего видимого, но приводной сигнал остается ярким и четким, не оставляя сомнений в точности наведения. Прежняя система управления не имела понятия, зачем на борту нужно так много энергетических капсул, да и сейчас машина не совсем понимает, почему некоторые из них включены с такими необычными параметрами синхронизации. Но физика резонансных тоннелей не позволяет материальным объектам проникать через пространство без особого изолирующего кокона, предохраняющего материю от мгновенного распада. Если не принять меры, с обратной стороны тоннеля окажется только излучение. Очень много излучения, согласно известной формуле великого Эйнштейна…

Корпуса слегка дрожат от чудовищного по любым привычным меркам потока энергии. Корабли один за другим достигают точки Прыжка и исчезают. Только отголосок этого буйства энергии доходит обратно в виде ярких, но безвредных вспышек. И через долю секунды после исчезновения последнего корабля «тоннель», исчерпав лимит стабильности, схлопывается.

Это было бы весьма яркое зрелище, если бы кто-то мог его увидеть. Но в пустынном районе Тихого океана, над которым это произошло, почти не было любопытных глаз, смотрящих в небо. В отличие от привычных ядерных взрывов, сильного электромагнитного импульса не было, поэтому основной эффект пришелся на видимый свет и тепло. Никаких последствий эта вспышка после себя не оставила.

Если не считать того, что два мира, связанных друг с другом тридцать лет с одной стороны и почти три года с другой, разошлись навсегда.

Январь 2060 года

Неустановленное место

Дни продолжали идти, и для Альбины Барсовой мало что изменилось, если не считать, что в ее каморке появилась небольшая светодиодная лампа, да в старой расческе еще один зубчик сломался…

Но зато, ей стали сниться сны, длинные и подробные, чего раньше с ней не случалось, и все больше про бывших коллег-наблюдателей. Ей снилось, что импланты по-прежнему с ней, как и вся прошлая жизнь, друзья и работа. И Иван Родин еще нигде не прячется, и Стовер и Клатт для нее будто старшие братья, и Варвара Нартова зовет Альбину «хулиганкой»… И милая Джина что-то ест под одеялом, и не потому, что от кого-то прячется, а просто так… Странные, добрые сны.

Вот она сама идет по коридору от лифта в сторону уютного бара, где всегда собирались наблюдатели… Проходя здесь, она с удивлением каждый раз видела новые цветовые схемы, на любой вкус. Оказавшись в баре, с удивлением листала меню, где исправно появлялись новые экзотические рецепты. И всегда в баре кто-то был, с кем можно было поговорить, но никогда не видела там Ивана Родина. В самом деле, что ему делать среди покойников?

Но вот, в разгар одного из таких снов, что-то случилось, словно мурашки по спине пробежали, а потом что-то словно взорвалось неподалеку. Погас свет, дышать стало тяжело, густо запахло дымом, и раздался выстрел. Очень характерный выстрел, из оружия, которого не могло быть на Базе. Как всегда, утешало только одно. Если и она услышала этот выстрел, значит, он предназначался не для нее…

Альбина мгновенно проснулась и скатилась со своего топчана на пол. Темно, и почему-то пахнет дымом. Где-то недалеко бахнул еще один выстрел, а в ответ прозвучала очередь из скорострелки зонда. Что происходит, неужели начался штурм? Какого черта?

Переговоры, как и ремонт в квартире, могут длиться бесконечно, а тайные переговоры и подавно. Шоршех отказывался от окончательной сделки, но и доводить до лобового столкновения не хотел, и именно это его и подвело.

Шансы у Сарги, если бы они все сражались вместе, вполне неплохие. Четверо боевиков в полном снаряжении это серьезная сила, плюс, возможно, несколько зондов со своими скорострелками. С Альбиной в виде живого щита они смогут наделать немало бед. А что с другой стороны? Иван и Лина вдвоем вряд ли справятся, но это тот самый случай, когда имеет смысл подстраховаться и подключить парней Стаса, и это еще плюс четыре ствола. Если обладатели имплантов смогут выдавать им целеуказание, а они смогут, то у Сарги будут большие проблемы. Да, и с той стороны тоже есть заложник, но совершенно не факт, что Шоршех не решит пожертвовать этой фигурой ради победы.

А сейчас кто с кем воюет? Ничего не понятно, ясно только, что дом горит, и сидеть взаперти смерти подобно, нужно выбираться. Альбина включила свою тусклую лампу, подобралась к двери и изо всей силы врезала ногой со стороны запора. Полетели щепки, дверь поддалась, а Альбина снова рухнула на пол, на всякий случай. Вдруг, кто-нибудь выстрелит на шум? Хотя, грохот и так стоит отменный, стрельба идет со всех сторон, сверху обильно летят щепки и обломки. Альбина собралась выглянуть за дверь, но в этот момент сильная рука подхватила ее буквально за шиворот и втащила в соседнюю комнату, аккуратно закинув в угол за огромным перевернутым столом.

— Лежи здесь! — скомандовал Шоршех, облаченный в полный боевой костюм, мерцающий от включенной маскировки.

Дым становится гуще, в коридоре уже трещит огонь, а перестрелка не затихает. Предводитель куда-то пальнул, и сам нырнул под прикрытие стола. Похоже, что этот стол как-то серьезно бронирован, или содержит генератор щита, иначе какой смысл там прятаться? То же касается и задней стены. Для гиперзвуковых снарядов это не преграда. Так и есть — в стене появилась еще одна дыра, полетели щепки. Но ни одной дыры ниже уровня стола так и не появилось.

— С кем воюем? — спросила она, не надеясь на ясный ответ.

Если Иван решил не ждать и напал первым, то ничего хорошего Альбину, скорее всего, не ждет. Уж для нее кто-нибудь прибережет снаряд! С другой стороны, Иван готовил бы такую операцию вместе со Стасом, который на планировании засад не одну собачью упряжку съел, и не допустил бы такого бардака, как затяжная позиционная перестрелка.

А со стороны Сарги все довольно предсказуемо. Их нужно держать на расстоянии, чтобы они не могли пустить в ход свои уничтожающие импланты адские машинки, и просто отстреливать. Деваться им некуда, кроме как идти вперед.

— Даргос, — коротко сообщил предводитель. — Ему надоело ждать. Напали сами, но я их ждал. И зонды у меня. Хотели тихо, не вышло!

Перевода в этот раз не было, и Альбина, по сути, поняла только первое слово, которое все объяснило. Вот так номер! И хуже всего то, что она полностью беззащитна, а пожар, тем временем, разгорается, перекидываясь на крышу. Еще немного, и дышать без защиты будет нельзя. А если дом начнет рушиться…

— Шоршех! — крикнула Альбина. — Дай сигнал Родину, иначе мы не отобъемся!

Похоже, у него перевод все же действует. Задумался, да и сам должен понимать, что долго им не продержаться, нужно звать подмогу.

— Не успеют, — возразил предводитель, но Альбина не дала ему закончить.

— Если корабль готов, успеют! — выпалила она. В самом деле, никаких прочих шансов просто нет. Если противник до них не доберется, то рухнувший горящий дом тоже не подарок…

— Надо уходить! — После этой короткой фразы Альбина сделала пару глубоких вдохов через рукав и задержала дыхание. На две-три минуты ее хватит, а потом можно «вычеркивать»… И запасного оружия у предводителя, похоже, нет.

— Сидим здесь еще немного, — тихо сказал Шоршех, и она почти все поняла.

За стенами дома тарахтят скорострельные пушки зондов, но редко и как-то вяло. Ответных выстрелов почти не слышно. Видимо, Сарги не очень хорошо умеют бороться с собственными зондами, поэтому держат дистанцию. Шоршех выстрелил куда-то в сторону выхода и занялся какими-то манипуляциями со своим костюмом, а точнее, с панелькой на левом рукаве. Неужели решил послушаться ее совета? А время идет, и время стремительно истекает.

— Пошли! — вдруг скомандовал предводитель и вскочил на ноги.

Вынырнув из коридора, мимо с шелестом пронеслась двойка зондов, и Шоршех устремился за ними. Альбина молча рванула следом за зондами и предводителем, промчавшись через большую темную комнату к небольшому пролому в стене. Шоршех как-то умудрился просочиться в пролом, не снижая скорости, несмотря на боевой костюм, и Альбине пришлось поднажать. На улице совсем темно, и с этой стороны двора она никогда не была, но зато четко виден забор и мощный бетонный цоколь старого колодца. За забором не спрячешься, а вот колодец…

Тень справа! Альбина даже не увидела, но почувствовала это движение, и рыбкой прыгнула за бетонный цоколь. Бах! Кто-то промазал, а воздушная волна от снаряда неслабо огрела ее по спине. Куда делся Шоршех, она уже не видела, и рассчитывать на его помощь глупо, ведь для повторного выстрела времени почти не требуется. Бах! И опять она услышала звук, и это значит, что целью был кто-то еще. Судя по близкому взрыву, кто-то уничтожил зонд. Шансы тают с каждой секундой, хоть возвращайся обратно в горящий дом!

И главное, никакого варианта спасения не видно, даже в теории. Альбина всем телом вжалась в неглубокий снег, но знала, что для боевых костюмов Сарги это не маскировка. Короче, или сейчас будет «ее» выстрел, или что-то еще…

Вспышка! Над головой что-то вспыхнуло, причем так ярко, что в глазах запрыгали зайчики, хоть Альбина и смотрела в другую сторону. Спустя долю секунды раздался чудовищной силы гром, и настал полный хаос. От ударной волны горящий дом пошатнулся, но устоял, снопы ярких искр разлетелись во все стороны, а когда-то крепкий забор сначала затрепетал, словно живой, а потом лопнул по швам, только покореженные столбы остались.

Альбина, лежа в своем «укрытии», сильно сомневалась, что кто-то мог устоять на ногах после такого удара. Самое удивительное, что из района вспышки вывалилось что-то огромное, черное и стремительное, после чего с воем вывернуло горизонтальную петлю, выровнялось и зависло на четырех светящихся струях метрах в ста от пожарища. Что-то такое совсем недавно уже было… Дежавю?

Силуэт едва угадывается, но это, несомненно, корабль. Забыв на мгновение об опасности, Альбина попыталась сопоставить эту машину с той, другой, и представить, что об этом может подумать противник. На темном корпусе нет ярких фиолетовых полос, но зато реактивные струи придают машине совершенно брутальный и классический вид. Остальное не рассмотреть…

Едва машина остановилась, воздух на пару сотен метров вокруг вспыхнул непроницаемой пеленой. Следующие полминуты она ничего не видела, но слышала выстрелы, много выстрелов. Сама она могла только ждать, прижавшись к снегу и бетону и стараясь хоть что-то разглядеть. Радоваться рано, так можно и шальной снаряд словить. С другой стороны, такая «завеса» означает, что Иван Родин где-то рядом и идет по тропе войны, что не могло не радовать.

Наконец, выстрелы затихли, «завеса» погасла, и Альбина начала осторожно оглядываться, высунувшись из-за своего укрытия. Шоршех, как выяснилось, далеко не убежал, и сейчас лежит у линии столбов, оставшихся от забора, и даже шевелится! Крепкие у него доспехи, у рядовых боевиков они не выдерживали прямого попадания! Удар снаряда явно пришелся в грудную пластину, но его хватило, чтобы от перегрузки отключился силовой щит, и сама пластина приняла на себя остатки кинетической энергии. Внутренностям после этого не позавидуешь. Как Альбина определила, что это именно предводитель? Очень просто, по длинному и тонкому лезвию в ножнах на бедре, Шоршех ей пару раз его демонстрировал…

Тот боевик, что стрелял в нее, тоже еще жив, просто отлетел на несколько метров назад. Пока он приходил в себя, на поле брани появились новые персонажи. Вспыхнул яркий свет, его источником были «ауры» двух призрачных фигур, оказавшихся совсем рядом. Одна из них наклонилась над лежащим боевиком и после короткой, но безнадежной борьбы сорвала с него шлем.

— Привет, Даргос, — промурлыкала Лина Эл, выключая свою маскировку. — Ты меня еще помнишь? А я тебя не забыла.

Даргос Лину, похоже, узнал. Даже улыбнулся кровавыми губами, собираясь что-то сказать, но получил от нее опережающий силовой удар в грудь, достаточно сильный, чтобы убить, но не мгновенно. Еще несколько секунд агонии, и только потом смерть. Откуда у лапочки Лины такие садистские наклонности, будем выяснять потом, а сейчас…

Вспыхнули фары корабля, и стало совсем светло, как на стадионе во время вечернего матча. Второй призрачной фигурой оказался Иван Родин собственной персоной, а за его спиной, скорее всего, Крот, Рубик и Гвоздь. А Стас где-то далеко, смотрит в прицел, палец на спусковом крючке…

— Вовремя вы явились, — похвалила Альбина, поднимаясь на ноги и встречаясь с Иваном взглядом. — Просто очень вовремя!

«А улыбка его прямо как звезда сияет»… Так, кажется, в той смешной книжке было написано? И главное, Альбине хочется улыбаться в ответ, но есть небольшой пункт, требующий разъяснений. Как теперь видно, Иван Родин явился на поле боя не сам по себе, сейчас он тащит «на буксире» незнакомую молодую девушку, которая явно напугана и растеряна, но старается не подавать виду. Кто она и зачем здесь оказалась? Но увидев ее яркие золотые глаза, не приходится сомневаться в том, кто она такая! И на ней надета часть доспехов Сарги с генератором щита! Какая трогательная забота об этой, как ее…

— Видишь, Майра, — бегло сказал Иван на ее родном языке. — Они решили воевать до конца. Что я тебе говорил?

Майра вырвалась и метнулась к лежащему на спине раненому предводителю клана, но Альбина метнулась наперерез, опередив ее.

— Он мой! — крикнула Барсова, подбирая слова чужого языка, и придавила Шоршеха к земле коленом. Это заявка на трофей, и Майра все поняла и остановилась в паре шагов. Наверно, вид сейчас у Альбины просто зверский, и глаза горят, как у настоящей Сарги.

Осталась одна большая проблема. Нужно срочно избавиться от ошейника! Пока Шоршех жив, все в порядке, но если он вдруг покинет нас, то ошейник может решить, что и трофею не место среди живых. Предводитель слабо пошевелился, сам отстегнул свой ставший бесполезным шлем и отбросил его в сторону. Теперь стал виден его яростный оскал, и глаза следят только за Альбиной, игнорируя Лину, Ивана, Майру и всех прочих.

— Освободи меня, — потребовала Альбина, выдернув длинное и тонкое лезвие из ножен его боевого костюма и взвесив в ладони. Непривычные пропорции, но что-то в этом есть. Поймет парень намек, или нет? — Освободи, и твой клан уцелеет.

Он, видимо, намека не понял, и ошейник начал медленно затягиваться. Почувствовав это, Альбина резко приставила лезвие к горлу предводителя, не отводя взгляд.

— Я успею тебя убить, — пообещала она, но делать ей ничего не пришлось. Ошейник вдруг сам по себе сильно нагрелся, ослабил хватку, звякнул и слетел на снег.

— Слишком долго думал, — совершенно равнодушно сказала Лина, будто всего лишь крошки со стола смахнула.

Шоршех попытался встать, но с отбитыми внутренностями это сделать непросто, а Барсова коленом посильнее прижала его к утоптанному снегу, но не стала добивать сразу. Ей хотелось, чтобы он понял, что натворил и успел понять, что его теперь ждет.

— Еще кто-то остался? — спросила Альбина, но оглянувшись, и сама все поняла. Рубик и Крот брезгливо подтащили два обезображенных мертвых тела и положили на снег рядом с трупом Даргоса. Значит, больше никого нет.

Вот только эта девушка, Майра… По идее, если следовать плану до конца, ее тоже следует пустить под нож. С другой стороны, как-то даже жалко. Она вся дрожит и не пытается сопротивляться или сбежать. Рядом валяется оружие, но она в ту сторону даже не смотрит. И это хорошо, не нужно нервировать снайпера.

— Зачем, Шоршех, зачем? — бормочет она, а Шоршех только смеется хриплым, булькающим смехом. Он знает, что смотрит сейчас в лицо смерти.

А рука Альбины все еще держит лезвие у горла экс-предводителя, который уже не смеется. Кажется, он еще на что-то надеется?

— Ты обещала, — прохрипел он, теряя силы, но упорно пытаясь подняться.

А все остальные стоят рядом и просто ждут. Чего? Решения, конечно. Все сейчас в руках Альбины Барсовой, только ей самой от этого не легче. Впрочем, стоит лишь вспомнить, сколько трупов на совести этого горе-предводителя, как сомнения отступают, и появляется чистое, рациональное, разумное желание убивать.

— Обещания надо выполнять, — Альбина просто не знала, что еще можно сказать. Вряд ли Шоршех знает латынь и поймет, что такое «vae victis»… Она усмехнулась и снова посмотрела в глаза теперь уже бывшему предводителю Сарги. — Клан Наара будет жить.

Альбина так и не узнала, что это лезвие, которое она держит в руке, бывшему предводителю подарил прежний командир после первого боя. И было это совсем в другой жизни, еще до того, как семья Наара смогла добиться от Совета признания в качестве отдельного клана. А сейчас, глядя на Альбину и увидев, как лезвие порхнуло несколько раз из руки в руку, Шоршех сразу же понял, что сопротивляться не сможет. Он просто не успеет ничего сделать. Ему никогда не приходилось видеть такую технику, что лишний раз доказывает, что перед ним холодный и расчетливый убийца.

— Клан Наара это я! — оскалившись, крикнул он и захрипел кровавым кашлем.

Жалкое зрелище. О чем он думал, на что надеялся? Рассчитывал, что сможет завоевать Альбину не как трофей, а по-настоящему? Тогда не стоило вести себя, как свинья, хоть и это ему бы не помогло. И это точка.

— Ошибаешься, — совершенно ледяным тоном ответила она, снова глядя ему в глаза. — Клан Наара это она!

Альбина лишь на мгновение встретилась взглядом с совершенно потрясенной девушкой и решила, что дальнейшая беседа потеряла смысл. Лезвие порхнуло в ее левую руку, а правой она с неожиданной быстротой и силой схватила низложенного предводителя на волосы, запрокинув его голову, и наискосок всадила ему нож в горло по самую рукоятку.