Были смерти, рожденья, разлады, разрывы,                                 разрывы сердец и распады семей —                                                        возвращенья, уходы. Было все, как бывало вчера и сегодня и в давние годы. Все, как было когда-то, в минувшем столетье,                                 в старинном романе,                                 в Коране и в Ветхом завете. Отчего ж это чувство такое, что все по-другому,                                 что все изменилось на свете? Хоронили отцов, матерей хоронили,                                 бесшумно сменялись                                 над черной травой погребальной                                                         за тризною тризна. Все, как было когда-то, как будет на свете                                                        и ныне и присно. Просто все это прежде когда-то случалось не с нами, а с ними, а теперь это с нами, теперь это с нами самими. А теперь мы и сами уже перед Господом Богом стоим,                                                         неприкрыты и голы, и звучат непривычно — теперь уже в первом лице —                                                         роковые глаголы. Это я, а не он, это ты, это мы, это в доме у нас,                                                         это здесь, а не где-то. В остальном же, по сути, совсем не существенна                                                         разница эта. В остальном же незыблем порядок вещей, неизменен,                                                         на веки веков одинаков. Снова в землю зерно возвратится,                                        и дети к отцу возвратятся,                                                         и снова Иосифа примет Иаков.  И пойдут они рядом, пойдут они, за руки взявшись,                                         как равные, сын и отец, —                                                          потому что сравнялись отныне                                                                             своими годами земными. Только все это будет не с ними, а с нами,                                                         теперь уже с нами самими. В остальном же незыблем порядок вещей, неизменен,                                                         и все остается на месте. Но зато испытанье какое достоинству нашему,                                                         нашему мужеству,                                нашим понятьям о долге, о чести. Как рекрутский набор, перед Господом Богом стоим,                                                         неприкрыты и голы,  и звучат все привычней —                                  звучавшие некогда в третьем лице —                                                         роковые глаголы. И звучит в окончанье глагольном,                                 легко проступая сквозь корень глагольный, голос леса и поля, травы и листвы                                                        перезвон колокольный.