Конечно, никакую работу я не получила. Вилли так и не перезвонил. Счет в моей большой битве стал:
2-2,
где я проиграла одно очко.
Скучные, тоскливые дни тянулись очень медленно, и никто не отвечал на мои письма. Я решила полностью забить на свое прошлое. Оно теперь казалось далеким и нереальным. В этом прошлом я бы никогда не согласилась на низкоквалифицированную работу продавщицы, официантки или няни.
А теперь я принялась рассылать анкеты буквально повсюду — лишь бы кто ответил. Лишь бы дал мне шанс встать на ноги! Но потенциальные работодатели хранили молчание. Они видели мою русскую фамилию и не хотели больше ничего знать. В этой стране я была недостаточно хороша даже для продажи дурацких шарфиков.
Я попыталась начать выгуливать собак. Для моего возраста это было несолидно, но все же — чем черт не шутит! Я любила собак. У меня в свое время был ротвейлер. Я прекрасно находила общий язык с собаками моих знакомых. Так что я, по сути, была подходящим кандидатом. Но когда я отправила резюме пожилой даме, искавшей компанию для своей собаки, она спросила меня о моих рекомендациях. Ради всего святого, о рекомендациях, подтверждающих, что я в состоянии выгулять собаку! От английских граждан! Это было уже чересчур!
Что касается моего объявления об уроках русского языка — мне пришло по меньшей мере двадцать ответов. Когда я проверила почту и обнаружила все эти письма с пометками «Русские уроки», счастью моему не было предела. Но оно тут же сменилось горем, стоило мне начать их читать…
«Значит, цена десять фунтов за час? Подходит! Секс включен в стоимость?», — вопрошало первое письмо.
«Хочешь встретиться? Мне 35 лет, в разводе, хотел бы познакомиться с девушкой из Восточной Европы», — сообщало второе.
«А уроки польского ты даешь? Я собираюсь в Польшу и…»
«Привет, Мария. Как дела? Давай вместе развлечемся!»
«Мне не нужны уроки, как насчет траха?»
И так далее, и тому подобное. В сердцах я удалила все письма и само объявление. Это было невыносимо! Я распрощалась со своими планами учительской карьеры.
А денег тем временем становилось все меньше и меньше…
* * *
Вы когда-нибудь пробовали прожить на десять фунтов в неделю? А я в этом деле стала настоящим специалистом! Однажды даже умудрилась уложиться в 9,80. Как морской котик в парке развлечений, я развила невиданные таланты и теперь, подобно несчастным зверюшкам, могла балансировать с мячиком на носу. Но в данном случае мячик был моей жизнью — слишком ценной, чтобы уронить.
На самом деле мой бюджет составлял девяносто фунтов в неделю. Пятьдесят я отдавала за угол в комнате, двадцать пять уходило на транспорт, пять — на мобильный телефон. А остальное отправлялось в фонд «праздника желудка».
Конечно, сразу на девяносто фунтов жить не начнешь. Тут нужны опыт и сноровка. Но со временем вполне реально войти в правильный режим расходов.
Итак, вот какие я установила для себя правила питания:
— За два фунта покупаешь хлопья или мюсли. И что, если они тебе не нравятся? Голод не тетка и он тебя не пощадит. Вскоре ты уже научишься ценить вообще любую еду. А объемный пакет дешевого корма из супермаркета можно растянуть по меньшей мере на пять дней, он годится на завтрак и ужин, даже на обед. Главное не забывать добавлять побольше воды — она создает оптический обман полноценной порции.
— Еще за три фунта можно купить самую дешевую колбасу и хлеб, чтобы делать бутерброды. Правда, без масла. Вообще-то я всегда предпочитала хлебу крекеры, но в известной ситуации не могла их себе позволить.
— Помимо этого надо раздобыть готовой еды для микроволновки. Подойдут куриные наггетсы.
— Самый дешевый йогурт послужит в роли «вкусняшки». Но на него нельзя тратить больше фунта.
— Недорогая упаковка печенек будет еще одним лакомством.
— Если ты любишь чай, купи большую упаковку на восемьдесят пакетиков. Их можно растянуть на двести чашек, если использовать каждый по два с половиной раза. Конечно, использованный пакетик имеет своеобразный вкус. Точнее, практически не имеет вкуса. Но это все же лучше, чем ничего.
— То, что останется, потрать на фрукты и овощи. Много по-любому не будет.
— И главное, золотое правило выживания — что бы ни случилось, всегда ешь только дома. Никаких кафе и ресторанов! Исключение можно сделать только если тебя пригласили и хотят заплатить.
Вот и все. Такие роскошества, как яйца и молоко, я могла позволить себе только когда экономила на проезде.
Кстати, проезд. Здесь были свои хитрости и уловки. Я переняла их у своих соседей. Самый простой способ сэкономить — одолжить у кого-то проездной. Мы делились многим — косметикой, одеждой и Travel-картами. Единственной проблемой было то, что все мои соседи — кроме Янека, который мухлевал с проездом еще похлеще меня — имели студенческие карты с фото. И походить на корейца мне было, скажем так, трудно. Когда я впервые взяла карту Лин Хва, меня грызли сомнения. Но очень скоро, потеряв все остатки совести, я стала пользоваться ее картой направо и налево, а иногда даже одалживала проездные парней. При входе в автобус я просто закрывала фото пальцем.
Но иногда соседей не было дома. В таких случаях мне приходилось импровизировать. Я научилась покупать карту для одной зоны и путешествовать через другие, прятаться в туалетах во время контроля и так далее. Я стала настоящим экспертом по выживанию в городских джунглях. И, к великой своей удаче, я никогда не попадалась с поличным. Да, риск всегда присутствовал. Но, как говорится: кто не рискует — тот не пьет шампанского.
Ходьба тоже помогала экономить. Старый добрый транспорт «Пешкарус» требовал много времени. Но уж чего-чего, а времени у меня было хоть отбавляй. Скоро преодолевать на ногах по нескольку километров за день вошло в мою привычку. Правда, иной раз ноги мне помочь не могли…
Одна показательная история произошла однажды поздно ночью. Видя мое отчаяние по поводу работы, Лин Хва пригласила меня в корейский ресторан на Тоттенхем Корт Роуд и выразила готовность заплатить за ужин. Конечно, я попыталась отклонить ее предложение, но она настояла. Как я уже упоминала, Лин Хва была на удивление милой девушкой.
Тоттенхем Корт Роуд оказался очень корейским местом. Там едва ли встретишь одного европейца среди десяти азиатов. Это была настоящая диаспора, которую мне очень понравилось наблюдать.
Ресторан оказался очень приличным, еда тоже, а счет вышел достаточно демократичным, так что мне не пришлось мучиться угрызениями совести. Другими словами, вечер удался. Мы так увлеклись, что забыли о времени. А, когда очнулись, часы показывали 23:00.
— Поезд! — закричала я.
Последний уезжал со станции Виктория в 23:58.
Лин Хва спешно оплатила счет, и мы вылетели из ресторана.
Вскоре мы обнаружили, что на маршруте проводятся инженерные работы, и посему автобусная остановка перенесена.
У нас ушло больше двадцати минут на ее поиски — мы метались по шумным улицам, не зная, куда именно идти. А, когда остановка все-таки нашлась, возникли новые проблемы. Автобус, в котором мы отчаянно нуждались, изменил маршрут. «Я не еду на Викторию, — бесхитростно заявил водитель. — Ждите следующего!»
Теперь у нас объективно на оставалось времени, чтобы успеть на станцию. Был вариант попытать счастья в метро, но у меня совершенно не было денег — к концу недели осталось лишь пять фунтов, да и те на еду. Я предложила Лин Хва оставить меня и ехать самой — а вдруг бы успела? Но, как настоящий друг, она этого не сделала. А брать у нее в долг я не хотела.
— Поехали на рикше, — сказала вдруг Лин Хва.
Я объяснила ей, что такая поездка влетит нам в копеечку.
— Неважно, я плачу. Всегда хотела покататься на рикше, — сказала она.
Трудно было отказаться от столь заманчивого предложения. Уж если опаздывать, так хоть с шиком. Я согласилась.
Водитель запросил невероятную цену в двадцать фунтов. И он не собирался торговаться, так что мы отправили его восвояси. Ровно столько стоило бы и такси. Но все машины стояли в пробках, а рикши были такими маневренными!
Лин Хва не собиралась сдаваться — она твердо решила добраться до станции на рикше. В конце концов ей удалось сторговаться с неким португальцем за пятнадцать фунтов. Он оказался сорвиголовой и доставил нас на место в рекордно короткое время — за тринадцать минут! И поэтому мы успели заскочить в последний вагон последнего поезда за две минуты до отправления. Какое счастье!
Но на этом история не заканчивалась, хотя мне бы этого очень хотелось. В поезде Лин Хва встретила девочку, которая жила возле нас — через два дома. Они принялись болтать на корейском, и мне ничего не оставалось, кроме как включить mp3-плеер.
У нашей соседки были какие-то невероятные чемоданы. Не знаю, что она туда положила — да мне это было и не интересно. Но у меня появилось нехорошее предчувствие, что нам придется помогать ей с этими монстрами. Ну что же, се ля ви, как сказали бы французы.
Незадолго до нашей остановки я подошла к двери, возле которой уже стояли мои попутчицы. Лин Хва представила нас друг другу. Но у меня из головы не лез треклятый чемодан, так что имя девушки я не расслышала.
— Тебе нужна будет помощь? — спросила я.
— Да, думаю, мы должны будем помочь, — сказала Лин Хва.
— Спасибо! — отозвалась девушка.
Я прикинула, как же мы потащим эти жуткие штуки по лестнице. И вдруг…
— О нет! — взвизгнула Лин Хва.
Я не сразу поняла что случилось. Несколько секунд я просто стояла и хлопала глазами. А затем до меня дошел смысл ситуации…
Мы пропустили нашу остановку. Нет, не просто пропустили — а давно проехали!!! Полнейшая катастрофа! И теперь последний ночной поезд мчал нас неизвестно куда, без денег, и с пудовыми чемоданами!
Я не смогла бы объяснить, как это произошло. Мы разговаривали, а Лин Хва держала палец на дверной кнопке. Но, должно быть, наши мозги на миг разом перестали функционировать. Одно фатальное мгновение — и произошло непоправимое!
Неожиданно меня посетило непреодолимое желание придушить Лин Хва. Но она и сама прониклась похожими настроениями.
— Я хочу сдохнуть! — проскулила Лин Хва, сползая по стенке.
Я оглянулась по сторонам. На нас были направлены многочисленные сочувственные взгляды. Но никто из пассажиров ничего не говорил. Все молчали вплоть до следующей остановки.
Выбравшись из поезда на ближайшей станции, мы обнаружили себя незнамо где, одинокие и подавленные. Чемоданы оказались еще тяжелее, чем я думала. Они наталкивали меня на мысль о том, что внутри лежат кирпичи.
— Может, пойдем домой пешком? — предложила я.
Никто не ответил. Очевидно, это была плохая идея. Поезд промчал нас полным ходом по меньшей мере минут восемь. Мы бы не осилили такой путь — по крайней мере, не с растреклятыми чемоданами.
Воздух заметно посвежел. Можно было попытаться найти такси и уговорить водителя расплатиться дома, но пустые улицы словно бы намекали, что это бесполезная затея. Лин Хва позвонила Волшебнику, у которого была машина, и принялась умолять о помощи. Того не очень прельщала перспектива тащиться через весь город в субботний вечер, но он все же пообещал приехать и забрать нас. К сожалению, Волшебник оказался на противоположном конце Лондона и сказал, что приедет не раньше, чем через два часа.
Не буду описывать, как мы тащили здоровенные чемоданы и как я замерзла в своем не предназначенном для ночных прогулок платьице. Не стоит подробно останавливаться и на том, как мы сидели на скамеечке, окоченевшие и потерянные, а вокруг таскались выпавшие из какого-то окрестного паба пьяницы. Почему-то они решили, будто мы будем для них отличной компанией, так что пришлось отбиваться…
Дома́ с потухшими окнами, закрытые магазины и налетевший ветер вгоняли нас в тоску. Наконец я потеряла все силы. Усталость ломала меня. Чтобы не свалиться, пришлось встать со скамейки и, словно зомби, заковылять к единственному открытому супермаркету «Costcutter». Я бы все отдала за горячее питье. Но в магазине были только чайные пакетики.
Наверное, я выглядела слишком плохо, потому что продавец пожалел меня и принес мне чай из подсобки. Мы разговорились. Он был студентом из Пакистана и подрабатывал в супермаркете, чтобы платить за обучение. Я уже собиралась рассказать ему о своих злоключениях, как вдруг получила СМСку от Лин Хва. Волшебник приехал! «Спасибо, большое вам спасибо!», — крикнула я, выбегая из магазина.
Увидев Волшебника, я стала всхлипывать от облегчения. Мы готовы были разреветься — несчастные, уставшие, замерзшие… Наши страдания были закончены!
Я злилась на Лондон. Казалось, он снова подвел меня. Ветер звучал словно издевательский смех… Или это просто разыгралось мое воображение?..
* * *
Тем не менее, я умудрялась наслаждаться жизнью в Лондоне даже несмотря на каждодневные тревоги. Отодвинув на задний план переживания по поводу работы, я радовалась самому факту своего пребывания в Англии. И никогда не думала вешать нос. Сохраняя какой-то детский оптимизм и веру в лучшее, я пыталась организовать для себя какое-то достойное существование. И бо́льшую часть вдохновения мне удавалось находить в окружавших меня людях. Они помогали не сгинуть в пучине печали. Благодаря им я знаю, что совершила свое путешествие не напрасно. Ни в каком другом месте я бы не встретила столько интересных и необычных людей! Ежедневно на улицах Лондона мне доводилось наблюдать сотни разных лиц, превращавших город в интернациональный центр. Говорят, средоточие иммигрантов находится в Америке. Не знаю, по мне лондонский этно-букет просто шикарен! Этот город — настоящий коктейль из культур всего мира. Здесь можно встретить кого угодно!
Мой украинский паспорт не имел никакого значения, когда я смешивалась с пестрой толпой на Пиккадилли. И мне казалось, что мы почти равны в своих возможностях. Лондон был удивительным, дорогим, красивым, многообещающим, волнующим… Как объект вожделения и страсти. Я могла тратить на него деньги, путешествовать по нему вдоль и поперек и впитывать его сдержанную красоту голодными глазами… Но, увы, нам не суждено было слиться воедино! И мне не удалось проникнуть в его душу.
Все же я, как могла, пыталась изучить Лондон. И через несколько недель, объездив его на автобусах и исходив наиболее интересные места пешком, знала город относительно неплохо. Мне нравилось проводить тихие вечера в Гайд-парке. Я наслаждалась его умиротворением, глядя на то, как люди совершают пробежки, кормят уток или просто целуются. Камден Таун покорял невероятным изобилием — для меня, любительницы кожаных курток и смешных футболок, это был лучший рынок на свете. Я даже пожаловалась Янеку, который первым посоветовал мне посетить это место: «Сказал бы, я б захватила с собой веревочку, чтобы подвязывать отвисшую челюсть!» Но, конечно, не могла я устоять и перед традиционными товарами Оксфорд-стрит. «Было бы у меня побольше денег!» — думала я, разглядывая дизайнерские платья в витринах.
А любимым моим маршрутом был «Вестминстер — Биг Бен — Трафальгар — Пиккадилли — Лестер Сквер», всегда пешком. Он не наскучил мне даже через несколько месяцев регулярных прогулок. Я обожала каждый уголок центрального Лондона — даже Сити с его домами-коробками и полным отсутствием деревьев.
Я заметила, что найти в Лондоне «местного», который может хотя бы указать дорогу, невозможно. Большинство людей на улицах были, как и я, только посетителями, кратко— или долгосрочными гостями. Так что я оказалась не одинока в своих жизненных устремлениях. Тысячи и тысячи других людей приезжали в Лондон за смыслом жизни. Такие похожие истории… за исключением того, что большинству не нужно было разрешение на работу.
Каждый раз, думая о разнице между мной и другими, я расстраивалась донельзя. Но мне удалось выработать некое подобие стоического пофигизма. И я даже стала находить забавным изучение мнений иностранцев о британцах. В основном они были далеки от позитива. Приезжие часто выражали неудовольствие британцами, потому что «они грубые, они ленивые, они то и это». Что ж, в этом была доля правды. Но британцы могли себе позволить подобное поведение. Ради Бога, они ведь были у себя дома! Это мы понаехали в их страну в поисках драйва, бегая с высунутыми языками, пытаясь занять свое место под их солнцем. Это мы учили их язык — тот, который они знали с рождения. Чтобы быть конкурентоспособными, нам приходилось генерировать нечто экстраординарное.
А местные жители в это время не напрягались. Они могли заниматься маленькими глупостями или ковыряться в саду по субботам. Тогда как у большинства из нас, «захватчиков», не было собственного сада. Максимум — кактус на подоконнике, который мы все надеялись превратить однажды в цветущее дерево благосостояния.
Правда, у некоторых людей не было даже подоконника. Недалеко от богатых домов Парк Лейн существует совсем другая жизнь. Сядьте на автобус, всего двадцать пять минут — и вы в Брикстоне. Да-да, в том самом легендарном Брикстоне — лондонском царстве воров, убийц, насильников и торговцев наркотиками. По крайней мере, такой образ насаждает масс-медиа. Я видела одну программу, посвященную Брикстону. Телевизионщики подходили к респектабельным лондонцам с единственным вопросом: «Вы бываете в Брикстоне?» Помню, как один мужчина средних лет ответил: «Я не хочу умирать так рано! Если я поеду в Брикстон, мои часы оторвут вместе с рукой!» Очень красноречивое замечание!
Так что я была в курсе репутации Брикстона, но, тем не менее, регулярно туда наведывалась. Безрассудно? Возможно. А может, мне просто хотелось увидеть другую сторону города, который я так идеализировала.
Впервые сюда меня привел Янек. «Это настоящая жизнь, и бояться тут нечего! — уверенно сказал он. — Ты со мной?»
И мы пошли выпить в местный паб. Именно там я впервые попробовала британский «Cider», он же сидр — напиток, который вскоре стал моим любимым. Но я бы не назвала его алкогольным. Наши люди посчитали бы это слабенькой газировкой.
Я рада, что увидела Брикстон изнутри. Это расширило мои горизонты. Да я бы и не сказала, что тут было хуже, чем в обычном украинском пригороде. Меня однажды чуть не ограбили в два часа дня в далеко не самом опасном районе Киева. Парень с ножом атаковал нас с подругой, тогда еще четырнадцатилетних девочек, попытавшись отобрать плеер. Мы начали кричать, и пожилой мужчина, переходивший улицу, остановил вора… пистолетом! Невероятно! Это была настоящая криминальная драма. Мы получили плеер назад и никогда не рассказывали родителям о случившемся.
В общем, домашние приключения закалили меня и сделали Брикстон в моих глазах совершенно не страшным местом. Здесь царила бедность, но такая искренняя. В Брикстоне я ощутила дикий, первобытный дух свободы. Он был настоящим, и это было здорово!
В одном из пабов мы с Янеком встретили черного бродягу, который пытался продавать найденные на мусорке вещи. Он подошел к нам с тапками в виде головы Гомера Симпсона, исполнил рэп собственного сочинения и поделился душераздирающей историей своей жизни. Он сказал, что с радостью выполнял бы любую работу. Но никто не хотел его брать, и ему приходилось спать на улице. Наконец-то я нашла товарища по несчастью! Какая ирония! Выходит, он представлял собой мои перспективы на будущее?..
Янек дал негру адрес приюта для бездомных. «Вот, возьми, они тебе помогут!» — сказал он. Также Янек купил ужасные тапки-Симпсоны и пожелал бродяге удачи.
Через две недели мы встретили того же бездомного в том же месте. На этот раз он пытался сбагрить наполовину использованное жидкое мыло из мусорного бака. Узнав нас, он бросился к Янеку.
— Эй, чувак, я тя помню — купи мыло.
— Ты ходил по адресу, который я тебе дал? — строго спросил Янек.
— Э?.. А, не, я бумажку потерял.
— Не буду у тебя больше ничего покупать, — обиделся Янек.
— Та ладно, чувак, помоги, бабла совсем нет! — проскулил бродяга.
— Продай мне свои стихи, — предложил Янек. — Одну из этих рэп-песен.
Бродяга с готовностью нацарапал несколько строчек на клочке бумажки, озвучив цену в два фунта. Янек предложил фунт, но бродяга, блеснув глазами, с достоинством ответил: «Нет, это искусство!» Янек заплатил два фунта без дальнейших споров.
Уже позже, дома, он распознал в этом «искусстве» старую песню «5 °Cent». Помню, как он потом хохотал! Люди из Брикстона умели делать бизнес!
Конечно, бездомный обманул Янека, но кто в наше время не врал? Янек не мог и не стал винить Брикстон, он просто признал предпринимательскую жилку тамошних мошенников. Некоторые продавали жидкое мыло, некоторые — наркотики. Но и того, и другого при желании можно было избежать.
Так что те, кто попадал в Брикстоне в беду, были сами виноваты. Если хочешь, чтобы тебя надули, тебя надуют. Но, если хочешь просто прогуляться по улице, купить еды в местном супермаркете или даже посетить ночной клуб, никто не станет тебе мешать. Просто оставайся разумным человеком, и все будет в порядке — как и в любом другом районе Лондона.
Итак, места, подобные Брикстону, больше не были для меня загадкой. Но многих вещей в самих англичанах я понять не могла. Почему девушки используют так много макияжа, одеваясь при этом как пугало? Почему здесь так любят сочащиеся жиром «Fish’n’Chips», но при этом вся нация впадает в истерику, когда в очередной конфетке находят ненатуральный краситель? Почему, зарабатывая десятки тысяч фунтов в год, люди ютятся в съемных квартирах? Столько чисто английских «почему», которые так и остались мне непонятны…