«Ждем тебя в аэропорту».

Сообщение пришло, когда я допивала привычную утреннюю чашку кофе, а собранные чемоданы уже стояли у дверей. Раннее летнее утро щурилось в окно, гарь и пожарную пену смыло ночным дождем, и я пыталась уверить себя, что еду в отпуск на большую лесную турбазу.

Солнечный свет полз по стене кухни, а я прикидывала количество своих проблем. Номером один был, конечно, Кристиан Семеониди. Фармацевтический король приказал мне убить драконов, снабдил модифицированным хортасином, но не внес аванса, тем самым переложив на меня всю ответственность. Если драконы были опасны, то Кристиан — еще опаснее. К тому же он придал нашему знакомству глубокий личный оттенок. Как бы свободно я ни относилась к сексу, он все равно делит отношения на «до» и «после». Хуже секса было то, что Кристиан убедился в том, насколько глубоко я боюсь темноты. Это знание делало меня уязвимой.

Проблема номер два — панаша Финниган. Дракон, который подрядил драконоборца на защиту своей семьи. Наступали трудные и страшные времена: я могла верить чутью главы драконьего семейства. Оставалось понять, что именно я должна буду делать, а это пока неясно.

Проблема номер три — Макс. Вернее, моя глупость, которая уложила нас в постель. Я поступила непрофессионально, Макс начинал в меня влюбляться, а это… Я отпила кофе и подумала: «Ну и что? Не убьет же меня Эдвард, в самом деле. Беда только в том, что Максу нужна другая женщина. Не такая, как я. И мне меньше всего хочется ломать ему жизнь».

Четвертой проблемой был Эдвард. Я вспомнила его взгляд, красиво очерченные губы и сильные руки и прикрыла глаза: если даже от одних воспоминаний низ живота наполняется томной тяжестью, то дело плохо.

Я допила кофе, вымыла чашку и пошла в коридор. Такси только что подъехало, и водитель, который вышел из машины, смотрел на наш дом и качал головой.

— Говорят, драконы подрались? — спросил он, когда я вышла из подъезда.

— Да, — ответила я. — Поздно вечером.

Таксист убрал в багажник мои чемоданы и полюбопытствовал:

— Говорят, бабу не поделили?

Я села на заднее сиденье и вынула смартфон. А ведь этот лысеющий болтун был прав. По факту два дракона делили бабу, которая отказывала обоим. Ну ладно, младшему повезло больше.

— Пьяные были, — сказала я и, открыв папку с сообщениями, написала ответ: «Уже еду».

Проблем было много, и единственное, что я могла с ними сделать, — решать по мере поступления.

Меня встретили возле входа в аэропорт. Молодой человек совершенно неприметной внешности подхватил один из моих чемоданов и велел следовать за ним. Мы прошли сквозь огромное здание из стекла и пластика, миновали несколько просторных залов, набитых людьми, ожидающими посадку, и вышли прямо к самолетам. Возле трапов толпился народ: девушки, отобранные для участия в шоу, стилисты, журналисты и блогеры шумели, смеялись, фотографировались и строили планы. Я увидела Пола Куллинана, нашу голубую звезду, который уже обнимался с кем-то из девиц. Мелькнула Милли, поднимавшаяся в самолет в компании Берты, девушки-психиатра. Надо же, успели подружиться.

Я умудрилась проскользнуть мимо участниц, быстро поднялась в самолет, и стюардесса, внимательно посмотревшая на меня, сказала:

— Прошу в бизнес-класс, фрин Шуман.

Вот и замечательно. Я не горела желанием смотреть, как Амели Бланк хвалится перед подружками новым маникюром и язвит по поводу человеческих куриц.

Бизнес-класс состоял всего из двух кресел, одно из которых уже занимал Макс. Вот, значит, как… Увидев меня, он поднялся, улыбнулся и смущенно промолвил:

— Привет, Инга.

— Привет. — Я села в свободное кресло и заметила, что в бизнес-классе все готово к перелету.

Если хочешь, то можно работать: на столике перед креслами расположился ноутбук, на экране которого плавали фотографии участниц шоу. А если хочешь, то отдыхай и расслабляйся: я заметила серебряное ведерко со льдом, из которого выглядывала бутылка шампанского, и два высоких бокала.

— Как твой нос? — поинтересовалась я.

Из-за тонкой двери, отделявшей нас от остального самолета, доносился заливистый девичий смех: похоже, одна из дракониц удачно пошутила насчет человеческих участниц.

Макс дотронулся до переносицы и ответил:

— Почти зажило. Я просто очень переживал за тебя. И Эдвард… Он странный в последнее время. Он мог сделать все что угодно.

— Не думаю, что он применил бы силу, — сказала я, старательно отгоняя воспоминания о вчерашнем вечере. Эдвард действительно был готов на все.

Макс пожал плечами.

— Не знаю. Вот и решил лететь.

Я представила, как он мчался во тьме, и мне стало не по себе. Максу действительно не нужна такая, как я. При всем желании я не сумею сделать его счастливым. Какое счастье возможно с женщиной, у которой связи в деловых и криминальных кругах глубже косметички Амели Бланк? Правильно, никакое. А Макс заслуживал счастья.

На табло появилась красная надпись: «Пристегните ремни». Я послушно затянула ремень безопасности и откинулась на спинку кресла, закрыв глаза. Мне нередко приходится летать, взлет и посадку я ненавижу и предпочитаю притворяться спящей или мертвой.

Это самый жуткий момент. Когда самолет взлетает, мне кажется, что тоненькая пленка жизни, которая отделяет нас от небытия, готова разорваться. И я ничего не могу с этим поделать. Макс сжал мою руку, и я была благодарна ему за этот простой жест. Невидимая сила вдавила меня в кресло и вдруг исчезла. Из салона донесся дружный смех и аплодисменты: должно быть, пассажирки, как и я, испытали невероятное облегчение.

— Боюсь высоты, — призналась я.

Макс смотрел на меня с таким вниманием и заботой, что я с трудом могла вынести этот взгляд. Я не заслуживала его.

— И летать боишься? — спросил он.

— Очень, — ответила я, расстегивая ремень безопасности. — Но работа обязывает.

— Со мной летать было тоже страшно? — поинтересовался Макс.

— Очень, — призналась я. — Но в то же время мне понравилось.

— Ну и хорошо, что понравилось, — улыбнулся Макс и легонько погладил меня по щеке. — Нам лететь два с половиной часа. Чем займемся?

Ответ ожидался вполне конкретный, но я не могла его дать. Мне нужно было сделать все, чтобы наши отношения вернулись на прежние рельсы. Коллеги и немного приятели. Правда, я сомневалась, что у меня получится.

— Как драконоборец может защитить драконов? — спросила я. — Не понимаю.

Макс неопределенно пожал пленами. Его лицо сразу же стало серьезным и немного печальным. Он, конечно, понимал, что все идет не так, как нужно. Женщина не должна вести себя с мужчиной настолько непринужденно и отстраненно после того, как занималась с ним любовью. Это как-то неправильно, что ли. Или правильно, если она просто использовала дурачка, который так на нее запал.

— Я тоже не знаю, — негромко сказал Макс. — Отец не посвятил меня в детали. Просто велел держаться поближе.

— Ну, вчера это получилось, — сорвалось у меня с языка. — Мы были даже очень близко.

По лицу Макса скользнула тень.

— Я уже понял, что это было лишним, — сухо ответил он. — Вот только не знаю, почему вдруг стал тебе настолько неприятен.

Мне, конечно, не по рангу летать в бизнес-классе с драконами. Макс просто хотел со мной поговорить без свидетелей и лишних ушей. «Интересно, где сейчас Эдвард?» — отстраненно подумала я и сказала:

— Макс, дело совсем не в этом. Совсем.

За дверью послышались негромкие голоса стюардесс и скрип тележек: пассажирам повезли легкий ланч. С учетом уровня шоу в серебристых коробках наверняка было что-то дорогое, оригинальное и тающее во рту.

— А в чем тогда дело? — спросил Макс.

Я вдруг обратила внимание на его руки: очень аккуратные, ухоженные и сильные — и представила, как они ложатся на мою шею и сжимают ее.

— Тебе нужна такая, как Милли Дварксон, — призналась я и вдруг поняла, что давно ни с кем не была настолько искренней, до горечи и боли. — Милая добрая девочка, которая родит тебе сыновей. С которой вы будете жить счастливо и умрете в один день. Это не я, Макс. Прости.

Лицо Макса сейчас было таким, словно я ударила его. Со всей силы. При всем честном народе.

— Папаша Дварксон рвется породниться с драконами, — продолжала я, и, видит бог, мне было очень больно говорить. — И ему все равно, какой именно дракон возьмет в жены его дочь. Присмотрись к Милли, она подойдет тебе лучше, чем я. Шоу есть шоу, Эдварда сведем с Амели. Это не менее выгодно.

— Нет, — перебил меня Макс. — Нет, Инга.

— Да, — твердо сказала я. — Поверь, я знаю, о чем говорю.

— Помолчи, — вновь перебил меня Макс так, что мне действительно захотелось закрыть рот и никогда его больше не открывать.

Наверняка у Макса на занятиях царят идеальная тишина и порядок: при желании он умел подавлять. Я сейчас сидела в кресле и хотела одного: чтоб он не смотрел на меня таким тяжелым взглядом.

Я верила, что поступаю правильно. Впереди нас ждал серьезный и опасный проект, и надо было, чтоб Макс видел во мне только сотрудника, а не женщину, не говоря уж о драконоборце. Я ведь говорила Эдварду, что умею превращать любовь в дружбу, а дружбу — в простое приятельство. Но еще успешнее я умею превращать все в дерьмо. Это факт.

— Макс… — окликнула я и удивилась: мой голос просто не мог звучать настолько жалобно и слезливо. Ну а как иначе? Я обидела очень хорошего человека и понимала, что причиняю ему боль.

— А если я хочу именно этого? — спросил он. — Силы, независимости, уверенности? Дерзости? Того, что я вижу именно в тебе, а не в других?

— Макс, послушай…

— Помолчи, — рыкнул Макс, и я вжалась в кресло.

С него бы сталось сейчас взять и разбить мне голову с досады, на свете нет ничего яростнее гнева такого вот добряка и рохли. Но Макс ничего не сделал. Он устало провел ладонями по лицу и поднялся из кресла. Протянул мне руку. Я послушно встала. В иллюминаторе мелькнула далекая земля в просвете между облачными грудами. Солнце заваливалось куда-то в сторону, и наш мир был крошечным и беззащитным. Макс обнял меня, несколько минут мы стояли так, не говоря друг другу ни слова, и впервые за очень долгое время мне по-настоящему хотелось плакать.

Возможно, я нашла того, кто мог разделить со мной мое одиночество. Но я не могла этого допустить. Моя суть — убивать драконов, как говорил Кристиан. Убивать, а не любить. Да и любить-то я вряд ли умела…

— Я могу сделать тебя счастливой, — негромко сказал Макс. Я слышала резкое биение его сердца и думала только о том, что белый свет не видывал такой дуры, как я. — Почему ты мне не веришь?

— Потому что я недостаточно хороша для тебя, — прошептала я. — И не хочу портить тебе жизнь.

Макс отстранился, взял меня за подбородок и несколько секунд смотрел мне в глаза тем завораживающим змеиным взглядом, который проникает куда-то в глубину души и парализует разум, заставляя кролика лезть в пасть удава.

— Дура, — жестко сказал Макс, и его лицо дрогнуло.

Дракон развернулся и вышел. Я осталась одна.

Возле трапа самолета нас ждали большие красно-желтые туристические автобусы. Когда пассажиры займут свои места в мягких темно-серых креслах, автобусы, словно маневренные корабли, двинутся по шоссе, чтобы через час пути прибыть на место съемок. А там уже все готово для встречи гостей. Двери спален открыты, ванны наполнены горячей водой и пеной с ароматом клубники, и слуги накрывают обед в большой столовой. Девушки будут отдыхать и знакомиться друг с другом и с Эдвардом под прицелом множества камер.

Сегодня по сценарию был просто вечер встречи. Первый конкурс намечен на завтра. А послезавтра площадку покинет первая выбывшая.

Подходя к автобусу, я увидела Макса — закинув на плечо сумку с ноутбуком, он придерживал под локоть Амели Бланк, и они ворковали настолько мило, что девицу можно было снимать с участия: похоже, она свой выбор уже сделала. Впрочем, Амели ехала сюда не затем, чтоб прыгать на Макса: они явно обсуждали какой-то план.

Ну и заодно Макс пытался заставить меня ревновать. Это было понятно по тому быстрому, но пристальному взгляду, который он бросил в мою сторону, словно изучал, как я отреагирую, увидев его в компании самой завидной невесты страны.

Только вот мне было все равно. Это драконы ревнивы, а я — нет. Как говорила одна моя знакомая, ревновать без повода глупо, а с поводом — уже поздно.

Я села в свободное кресло у окна и достала смартфон. Ехать долго, а просто так таращиться в окно — скучно. Слушая краем уха, как щебечут девушки, устраиваясь на своих местах и предвкушая самое удивительное приключение в своей жизни, я подключилась к Интернету и зашла на свою страничку в соцсети.

Сообщений не было. Я проверила баланс привязанной карты — никаких изменений. Ну вот и слава богу. Кристиан дал мне возможность выбирать, а это значит, что братья Финниганы останутся в живых.

— Курица паршивая! Смотри, куда прешь! — рявкнули откуда-то впереди.

Я подняла голову и посмотрела через высокие спинки кресел, туда, где одна из дракониц приготовилась таскать за волосы упитанную дамочку самого заурядного вида. Кажется, ее звали Кати и она работала бухгалтером в крошечной фирмочке. Впрочем, сейчас Кати уперла руки в бока и метала молнии похлеще своей соперницы.

— Рот закрой, корова! — прорычала она. — А то…

— Что? — Драконица на миг оторопела. Видимо, она и подумать не могла, что с ней могут говорить в таком тоне. — Кто тут корова?!

— Зеркало дать? Увидишь корову! — не сдавалась бухгалтерша. Если она с таким же напором трудится в своей конторе, то конкурентам можно только посочувствовать.

Но дело следовало брать в свои руки.

— Эй, вы! — Я рявкнула так, что даже автобус, кажется, от испуга присел на задние колеса. — Сели обе! И держите рты закрытыми. Это понятно?

В салоне воцарилась тишина. Все девушки обернулись на меня и посмотрели так, словно на их глазах разверзлись небеса и земля, выпустив древних богов. Кати плюхнулась в кресло, а драконица — как, дьявол побери, ее зовут?.. Эмма, что ли? Да, точно. Эмма Клейст — возмущенно спросила:

— А ты кто такая?

— Организатор шоу, — ответила я таким голосом, каким мог бы орать маршал на плацу. — Не заткнетесь — обе поскачете домой верхом на своем барахле. Вопросы есть?

Вопросов ни у кого не возникло. Когда автобус бесшумно закрыл двери и поехал к шоссе, в салоне воцарилась мертвая тишина. Девицы даже с соседками не разговаривали.

Пискнул смартфон, выплюнув сообщение. Макс.

«Ловко ты их».

Я криво усмехнулась. Невелика наука. Когда-то давно я работала учительницей начальных классов, и двухлетнего опыта на этой должности хватило, чтоб теперь уметь ставить на место таких вот дамочек. С детьми было сложнее.

«Долго ли умеючи», — ответила я и, свернув приложение с перепиской, открыла новости. Первая же прочитанная строка заставила меня охнуть и вытянуть из кармана наушники. Когда я вставляла круглые бусинки в уши, то пальцы дрожали.

— Сегодня ровно в полдень было совершено покушение на владельца фармацевтической компании «Массив лаб» Кристиана Семеониди. — Ведущая выглядела профессионально встревоженной и смотрела настолько строго и печально, словно Кристиан был ее другом или родственником. — Взрыв произошел возле церкви Святых Страстей Господних, когда Семеониди сел в припаркованный автомобиль. В распоряжение нашего телеканала поступила запись момента взрыва с видеокамер муниципального наблюдения.

Теперь на экране была черно-белая картинка с невообразимым количеством помех. Уличная камера, что с нее взять — висит больше для красоты, чем для толку. Но я узнала Кристиана сразу. Спустившись по лестнице, он приблизился к внедорожнику. Знакомый мордоворот открыл ему дверь. Кристиан нырнул на пассажирское сиденье, и картинку вдруг залило ослепительно-белым светом.

— Сейчас на месте происшествия работают сотрудники полиции и Службы федеральной безопасности, — продолжала ведущая. Картинку с муниципальной камеры сменили яркие сочные кадры: развороченный тротуар, черные останки обгорелого внедорожника, желтые ленты полицейского оцепления, эксперты в белых мешковатых комбинезонах. — В результате взрыва погибли охранник и водитель, сам Семеониди доставлен в больницу. Врачи оценивают его состояние как удовлетворительное.

На экране появилась фотография Кристиана, сделанная еще тогда, когда он носил свои аккуратные усы. Рядом со снимком замелькали, быстро сменяясь, кадры главного офиса «Мэссив лаб», конвейера с бегущими по нему брызгами разноцветных пилюль, самого фро Семеониди, пожимавшего руку президенту.

— Кристиана Семеониди называют королем фармацевтического рынка. «Мэссив лаб», созданная им десять лет назад, превратилась из небольшой химической лаборатории в сеть предприятий, которая на данный момент сумела вытеснить с рынка страны как отечественных, так и зарубежных производителей. Следствие считает: покушение связано с тем, что Семеониди полностью монополизировал…

Я провела пальцем по экрану, останавливая ролик. Следствие могло говорить все что угодно — я не поверила бы ни единому слову. Потому что взрывное устройство не было спрятано в машине: белое пятно, заслонившее экран в момент взрыва, имело однозначное происхождение. Драконье пламя. Я не могла перепутать.

— Друг? — спросил кто-то слева. Я вынула наушники, обернулась и увидела Берту.

Девушка ослепительно улыбнулась и повторила:

— Семеониди ваш друг?

Я задумчиво посмотрела на нее, пытаясь понять, что именно психиатр успела прочитать на моем лице. Видимо, она истолковала мое молчание как реакцию на незваное вторжение и поспешила объяснить:

— Извините, что я без приглашения. Но ехать где-то надо, а свободное место только рядом с вами.

— Нет-нет, я не против, — замахала я рукой. — Просто с чего вы решили, что он мой друг?

Берта улыбнулась и ответила:

— Вы резко изменились в лице, когда включили ролик. Словно очень заволновались.

— Не друг, — ответила я. — Знакомый и один из спонсоров шоу. Будет не очень весело, если он умрет, когда еще ничего и не начиналось особо.

Берта снова улыбнулась. Ее лицо было спокойным и вежливым ровно настолько, чтоб выражать сочувствие и доброжелательность, а не равнодушие.

— Вот уж точно, — сказала она и поинтересовалась: — Как можно выжить в таком взрыве? Да еще и удовлетворительное состояние.

Мне оставалось только руками развести.

— Поди знай! Бывают же чудеса на свете. — Правда, я никогда не слышала о том, чтоб кто-то выжил после драконьего пламени.

Раньше драконы так казнили государственных преступников, и от тех оставалась лишь щепотка пепла. А Кристиан выжил.

— Главным чудом будет, если Эдвард действительно на ком-то женится, — заметила Берта. — Как вообще можно выбирать себе невесту вот так? Словно мы товар на рынке, а он — рабовладелец.

Берта говорила спокойно, но за ровной мелодичностью ее голоса улавливалось пламя.

— Если вам не нравится, — уточнила я, — то почему вы пошли на шоу?

Берта улыбнулась.

— Люблю наблюдать за людьми, — ответила она. — Мне это интересно как врачу. Пока летели, успела собрать материал на пару статей.

Мне она определенно нравилась. Женщина с умом и щепоткой самоуважения не может не нравиться. А Берта, в отличие от большинства девушек на отборе, себя уважала.

Экран смартфона снова засветился присланным сообщением. Номер был незнакомым.

«Папаша Финниган хотел меня зачистить, — прочла я и поняла, что Кристиан действительно в удовлетворительном состоянии. Может писать сообщения и язвить. — Я не дался».

— Думаю, вы его на две докторские диссертации наберете, — уважительно сказала я и написала:

«Поражаюсь, как ты выжил».

«Если будет хоть что-то подозрительное, — сразу же ответил Кристиан, — пусть даже самая малость, то пиши на этот номер. Я сразу же тебя вытащу».

Я представила, как над особняком кружат черные вертолеты с эмблемой «Мэссив лаб», а бравые десантники с покрытыми краской лицами спускаются на парашютах, чтоб спасти меня от братьев Финниганов и их родителя, и мне почему-то стало не смешно, а страшно.

«Спасибо, — ответила я и добавила: — И сказал Господь: „Не бойся, не умрешь“».

Моя комната была на втором этаже, в самом конце длинного, ярко освещенного коридора. Это крыло здания отвели для организаторов шоу, и, поворачивая ключ, торчащий из замочной скважины, я увидела, что соседняя дверь приоткрыта. На темно-красном пушистом ковре лежала сумка Макса. Значит, соседи.

Я зашла в комнату, закрыла дверь и почти без сил опустилась на кровать. Мои чемоданы уже успели принести и поставить возле небольшого шкафа — надо было принять душ с дороги, переодеться и отправляться на первый этаж, где уже собирались участницы отбора. Но я и шевельнуться не могла. Тело наполнило вязкой томительной слабостью.

В коридоре рассмеялись. Я узнала смех.

— Да, договорились! — сказала Амели. — Ох, ну и потеха будет!

— Еще какая. — Судя по голосу, Макс улыбался. — Главное — держаться поближе к камерам. Все должны видеть, как красива драконья ярость.

Амели расхохоталась. Я представила, как она ласково гладит Макса по щеке. Затем послышался звонкий стук каблучков, и Амели сбежала по лестнице. Почти сразу же в мою дверь постучали.

— Фрин Инга, — холодно сказал Макс. — Нам пора идти.

Я с трудом подняла руку и дотронулась до правого века. Темнота сгущалась, темнота царапала глаза, хотя за окном был летний солнечный день и на ковре лежала широкая полоса света. Я видела ее словно из другого мира.

— Инга? — Я услышала, как скрипнула дверь, и обернулась, но вместо Макса увидела лишь размытый силуэт. Мир проваливался во мрак, мир тонул во тьме, а я не могла сопротивляться. — Инга! — Макс бросился ко мне, схватил меня за руку, и это прикосновение отдалось такой болью, что я с трудом сдержала крик.

Боль встряхнула и разогнала тьму, боль очистила сознание, и тогда на какое-то мгновение я увидела, что на краю кровати сидит не Макс. Это было чудовище. Монстр с распахнутой пастью, в которой в три ряда росли острые изогнутые зубы. Маленькие глаза были наполнены такой яростной злобой, что я отшатнулась. Он ненавидел меня только потому, что я была человеком, а он — драконом. Кристиан был прав. Такие создания не смеют жить в мире людей.

Должно быть, так действовал хортасин с добавкой. Значит, Кристиан успел заменить мои таблетки, и впервые я увидела дракона так, как его видел драконоборец. Не было доброго человека Макса, больше не было. Его истинная природа была чудовищной.

— Инга? — Голос чудовища был человеческим и по-настоящему встревоженным. — Инга, что с тобой? Позвать врача?

Я провела ладонью по лицу. Наваждение развеялось — Макс опять был тем человеком, который мне искренне нравился и с которым я не могла быть вместе.

— Все в порядке, — сказала я, стараясь, чтоб мой голос звучал максимально спокойно. — Это просто мое зрение подводит… так бывает.

Макс пристально посмотрел мне в лицо, словно пытался понять, говорю ли я правду, и его взгляд был настолько глубоким и печальным, что на мгновение мне стало страшно. Как человек может быть в одном теле с монстром? Как я могу сделать выбор?

— Тогда нам пора, фрин Инга, — сухо сказал он и поднялся. — Куллинан начнет запись через десять минут.

Я понимающе кивнула. Моя слабость утекла, я снова могла двигаться, а Макс вновь решил выглядеть отстраненным и официальным. Это было правильно. Работа — прежде всего.

— Уже выбрали, кого сожжет Амели? — спросила я, когда мы спускались по лестнице. Смартфон в руке негромко завибрировал. Я посмотрела на экран — номер Кристиана.

Макс улыбнулся краешком рта.

— Графоманку, конечно, — ответил он. — Она отвратительна. Во время полета всех измучила рассказами о своей великой книге.

— Ее книга — о сопернике Сальцхоффа, — заметила я. — Тебе как дракону это должно льстить.

Макс не успел ответить — мы вошли в гостиную, где уже началась запись. Одни девушки обменивались нарочито любезными поцелуями в щечку, решив сразу создать коалиции. Другие держались подчеркнуто отстраненно, показывая, что никто из собравшихся им не ровня. Возле широко распахнутых дверей, выходивших на широкую, аккуратно подстриженную лужайку, стояли Милли и Берта — любовались видом.

Нам необходимо было держаться позади всех и наблюдать со стороны. Когда мы сели на небольшой диван, в гостиную влетел Пол Куллинан — красавец, звезда и мастер эпатажа. Девушки приветствовали его восторженным аханьем, аплодисментами и поцелуями — Куллинан довольно облобызал всех и звонко воскликнул:

— Девочки, хором: это лучшее шоу мира!

— Это лучшее шоу мира! — повторили красотки.

Я откинулась на спинку кресла и задумалась, насколько несправедливо устроена жизнь. Красавец, при уме, деньгах и статусе — а у самого мужики на уме. Ну не дико ли?

— Я принес вам подарки! — Куллинан махнул рукой, и выбежали помощницы со стопками журналов.

«Ярмарка тщеславия», специальный выпуск, полностью посвященный невестам дракона. Гостиную затопили такие громкие визги восторга, что у меня заложило уши. Девушки расхватывали журналы, листали в поисках статей о себе и издавали такие стоны, будто испытывали множественный оргазм.

Ничего удивительного. Бухгалтерша или студентка никогда бы не попали в такой статусный журнал. Вчера каждую девушку нарядили в оригинальное свадебное платье от самых знаменитых мировых кутюрье и сфотографировали в невероятно стильных и роскошных интерьерах.

Милли, например, была русалкой, сидевшей в огромной створке раковины моллюска. Амели, самая завидная невеста столицы, балансировала на краю бокала с шампанским, и пышный шлейф ее платья казался хвостом райской птицы. Бухгалтерша Кати была наряжена античной богиней любви, и наряд делал простушку удивительно яркой и нежной. Одним словом, девушкам, которые не пройдут отбор, поступит как минимум три предложения от крупных модельных и рекламных агентств. Еще один из плюсов участия.

— Как радуются, — заметил Макс и, заглянув в планшет, добавил: — Весь выпуск «Ярмарки» раскуплен за полтора часа.

Чего-то в этом роде я и ожидала.

— А где Эдвард? — спросила я. — Вроде бы по сценарию он должен…

Макс указал на двери в сад.

— Смотри.

Особняк медленно наполнялся тяжелым гулом. Девушки опускали руки с журналами и словно завороженные шли к высоким дверям. Я понимала, что участницы отбора на самом деле зачарованы тем, что происходит, снаружи.

Дракон летел. Эдвард казался огненной звездой, рухнувшей с неба. Его полет был настолько торжественным и прекрасным, что у меня на какой-то миг перехватило дыхание. Я вся превратилась в зрение — восхищенно смотрела и не могла отвести взгляда. Звезда упала на траву и широко раскрыла огненные крылья. Спустя мгновение Эдвард уже шел по поляне к дверям в особняк. Идеально причесанный, одетый с иголочки, несущий в руках охапку кроваво-красных роз, он казался сказочным принцем.

Девушки восторженно стонали. Я сидела, стараясь сохранять ровную осанку, и чувствовала, как низ живота сводит от нарастающего желания, а щеки охватывает огнем. Сейчас во всем мире не было никого, кроме темноволосого мужчины, который шел, казалось, прямо ко мне.

— Здравствуйте, — произнес он бархатным тоном, от которого по спине побежали мурашки. — Здравствуйте. Я очень рад видеть всех вас.

И ведь не поверишь, что его воротит от самой идеи свадьбы! Сейчас Эдвард выглядел не как пресыщенный мерзавец, а как человек, который искренне хотел найти свою любовь на всю жизнь и смотрел на каждую участницу отбора так, словно спрашивал: «Это ты? Ты та, с которой я буду счастлив?»

Началась церемония знакомства. Эдвард вручал участницам по розе, целовал руку и представлялся. Одни девушки кокетливо хихикали, другие держались серьезно и с достоинством, но все были равно очарованы. Куллинан стоял в стороне, наблюдая за происходящим с таким трепетом, словно он сам участвовал в отборе. Я покосилась на Макса: тот смотрел на брата, и в его взгляде была спокойная грусть.

Пожалуй, пора прочесть сообщение Кристиана и задать ему пару вопросов насчет наползающей тьмы.

«Как самочувствие?» — интересовался он. Я вздохнула и быстро написала:

«Ты не предупреждал, что лекарство действует настолько болезненно».

Смартфон пискнул, выплюнув смайлик, разводящий руками.

«Уже завтра этого не будет, — написал Кристиан. — Смотрю прямой эфир. Наша звезда упала с неба. Впечатляет».

Он был прав, появление дракона действительно получилось зрелищным. Все телеканалы, все сайты и соцсети будут гудеть. Как говорит Макс, рейтинг рванет — шкалы не хватит.

«Береги себя, — добавил Кристиан. — И будь очень осторожна».

«Ты тоже», — ответила я. Макс с неудовольствием покосился на меня и сказал:

— Фрин Инга, ваше общение можно перенести?

Я нажала на кнопку, погасив экран, и посмотрела на Макса с самым невинным видом. Тот нахмурился и хотел было что-то сказать, но в это время Эдвард вышел в центр гостиной.

— Дорогие участницы, — произнес он все тем же бархатным, обволакивающим голосом. — Я решил жениться, и одна из вас станет моей супругой. Надеюсь, наше общение в течение съемок принесет вам только удовольствие и радость. Спасибо вам!

Очередной дружный стон девиц, аплодисменты и возгласы счастья. Эдвард махнул рукой на прощанье и быстрым шагом направился в сторону лестницы. Проходя мимо нас с Максом, он бросил:

— Идемте, есть разговор.

Я устало вздохнула и поднялась с диванчика. Почему-то у меня было дурное предчувствие.

Переговорная располагалась на втором этаже, чуть в стороне от комнат организаторов. Войдя в просторную, богато обставленную комнату, я села на маленький белый стул, и Эдвард, который направился к окну, произнес:

— Ну что, фрин Инга, умею я быть паинькой?

Зашуршали жалюзи, впуская в переговорную солнце. Макс взял пульт, нажал на кнопку, и большой экран на стене засветился, показав гостиную. Девицы наперебой обменивались впечатлениями, задыхаясь от восторга, Куллинан чуть ли в ладоши не хлопал, и общее настроение было таким, словно в гости заглянул настоящий волшебник с подарками.

— Да, полет выглядел впечатляюще, — согласилась я и, вспомнив сценарий, добавила: — Вы сегодня ужинаете с девушками и ведете непринужденную беседу о том, почему они решили участвовать в шоу. Большое знакомство. Уделите особое внимание юной Дварксон.

Эдвард скривился так, будто я предложила ему не ужин с лучшими девушками столицы, а, пардон, дерьмо на лопате.

— От этого не отвертеться? — уточнил он.

Макс угрюмо кивнул. Он был бледен и выглядел почти больным. Неужели наш разговор в самолете настолько сильно задел его?

— Придется, — сказал Макс и заглянул в свой планшет: — О, наши акции растут. Шумиха на пользу, я же говорил.

Эдвард задумчиво посмотрел на меня, поправляя золотой браслет на правом запястье.

— Биржу хорошо тряхнуло в середине дня, — сказал он, — когда Семеониди подпалили хвост. Что, фрин Инга, успели закупиться хортасином? Или как там ваше зелье называется?

Я посмотрела на него с усталым неудовольствием, как учительница, которая вынуждена в очередной раз объяснять правило глупому ученику или распекать неуемного шалуна. Эдварда почти проняло — он, во всяком случае, отвел взгляд.

— А при чем тут хортасин? — спросила я, невольно вспоминая, каким был Макс, когда я увидела его взглядом драконоборца. До сих пор холодом пробирало. Эдвард наверняка еще страшнее, что уж говорить о папаше Финнигане. — Производство не остановится со смертью владельца. Тем более Семеониди жив.

На лицах братьев появилось одинаковое выражение, словно то, что Кристиан уцелел во время взрыва, вызывало у них зубную боль. Я вполне понимала их чувства. Сложно радоваться тому, что человек, которому нужны ваши трупы, жив и здоров.

— Странно, правда? — угрюмо спросил Эдвард.

Я откинулась на спинку стула и, скрестив руки на груди, поинтересовалась:

— Упреждающий удар, правильно?

Эдвард кивнул. Он подошел к окну и некоторое время смотрел на пышную лесную зелень, окружавшую особняк. Должно быть, вспоминал, как красиво это место выглядит с высоты.

— Отец обещал принять меры, да, — кивнул он и обернулся в мою сторону. — Вы не знаете, фрин Инга, почему ваш заказчик не горит в драконьем огне?

Я только руками развела. Значит, моя догадка была верной. Возможно, огнем плюнул лично папаша Финниган.

— Понятия не имею, — сказала я и уточнила: — Он не мой заказчик, фро Эдвард. Вы что-то путаете.

Эдвард вздохнул.

— Одни проблемы, — затем он обернулся к брату и сказал: — Макс, оставь нас.

Похоже, Макс был только рад, что странное совещание для него закончилось. Когда он вышел и закрыл за собой дверь, я спросила:

— Так о чем вы хотели поговорить, фро Эдвард?

Эдвард отошел от окна и сел на край стола рядом со мной — похоже, ему нравилось нависать и подавлять. От него шел тонкий запах элитной туалетной воды, дорогой светлый костюм мягко облегал его тело — настолько соблазнительно, что хотелось поскорее содрать с Эдварда одежду. Именно это и чувствовали девушки, когда их принц шел к ним легкой уверенной походкой, и я сейчас ничем не отличалась от его фанаток, только умела скрывать свои чувства.

— Честно? Не знаю, — признался Эдвард. — Хотел на вас посмотреть.

Это прозвучало настолько неожиданно, что я нахально почесала в ухе: не ослышалась ли?

— Посмотреть на меня? Зачем?

Эдвард скользнул по мне оценивающим взглядом — настолько липким и неприятным, что я поежилась. Захотелось убежать в свою комнату и принять душ.

— Любопытно, — признался Эдвард. — Любопытно, что в вас такое скрыто. Макс потерял голову. Семеониди тоже… как это называется на юге, рухнул в любовь. — Эдвард склонил голову к плечу и поинтересовался: — У вас там поперек?

— А у вас? — парировала я. — Задавать такие дрянные вопросы может только дрянная баба.

Ноздри Эдварда дрогнули, а над головой поплыли искры гнева. А чего он ждал? Что я буду обсуждать с ним, с кем и в какой позиции сплю? К щекам прилил огонь — когда есть повод, я могу испытывать гнев похлеще драконьего.

— Отец был прав на ваш счет, — сказал Эдвард. Красивые губы сжались в тонкую нить. — Вы действительно дурная беспорядочная баба.

— Это все? Можете только повторять чужие гадости? — Я поднялась со стула и сделала шаг к дверям. — Тогда я пойду. Мне с вами скучно.

Эдвард мгновенно перехватил меня и прижал к себе. Да, похоже, я уйду отсюда только тогда, когда позволят. Если бы он знал, насколько сладко в его объятиях, то держал бы меня крепче. Крепче и чаще.

— Помните, что я вам говорил по поводу вашей головы? — прошептал Эдвард.

Я, конечно, помнила. Но когда его губы были возле моего уха, а дыхание обжигало, все угрозы не имели значения.

— Обещали разбить ее, — усмехнулась я. Похоже, мой цинизм его бесит. — Но я не сделала ничего такого, за что меня надо выбросить из окна.

— Конечно. — Ладони Эдварда мягко сжали мою грудь.

Спиной я чувствовала, как гулко колотится его сердце. Дракон был возбужден и взбешен. Мы оба понимали правила игры: мне следовало стонать от восторга, что сам Эдвард Финниган обратил на меня свое высочайшее внимание. Но я брыкалась, дерзила, отвергала его — словом, вела себя не так, как клубные дешевки, с которыми он привык иметь дело.

И он растерялся.

— Конечно, — повторил Эдвард. Я осторожно запустила пальцы в карман брюк и вытащила смартфон, надеясь, что Эдвард этого не заметит. — И сейчас ты будешь хорошей девочкой. Выйдешь отсюда, пойдешь к Максу и скажешь, что сглупила. А потом ляжешь на кровать и будешь стараться. До ужина еще два часа, успеете.

В следующий миг я уже вскинула руку со смартфоном и нажала на кнопку серийной съемки. Эдвард и ахнуть не успел, как десять наших снимков загрузились в облачное хранилище. Он оттолкнул меня так, что я приложилась бедром о край стола, но смартфон не выпустила.

— Полегче, фро лицемер! — прошипела я и скользнула к дверям. В коридоре слышались голоса: менялась операторская смена. — Хочешь, чтоб Макс увидел, как ты уговариваешь меня к нему вернуться?

Грудь до сих нор сладко ныла от прикосновения. Эдвард растерянно смотрел на меня, почему-то даже не пытаясь вырвать смартфон. В его взгляде было сытое удовлетворение огромного змея.

— Это компромат, — сухо сказал Эдвард.

Я понимающе кивнула.

— Разумеется. Раньше такого не было, но теперь ты официально объявил отбор невест. А сам лапаешь организаторшу.

— Сотри, — мягко попросил Эдвард.

Я ощутила волну тепла, и в комнате сразу же стало намного светлее. Знаменитое драконье обаяние, которому невозможно противостоять. Вот только я не собиралась сдаваться.

— Ни в коем случае. Приберегу до конца шоу. Вдруг ты снова решишь мне указывать, что я должна делать.

— Сотри, — с нажимом повторил Эдвард.

Я открыла дверь и, убедившись, что коридор пуст, мягко сказала:

— Будьте паинькой, дорогой Эдвард. Вы же не хотите, чтоб Макс увидел, как вы меня уламываете.

Дожидаться ответа я не стала — вышла в коридор и закрыла за собой дверь, в которую немедленно что-то ударилось: Эдвард изволил швыряться мебелью в гневе. Я торжествующе ухмыльнулась и быстрым шагом направилась в свою комнату.

Дверь была оснащена простенькой щеколдой, но это лучше чем ничего. Запершись в комнате, я проверила снимки. Конечно, большая часть оказалась размытой, но на паре отчетливо просматривались наши лица и руки Эдварда, которые шарили по моей груди. Прелестный компромат. Сладко вспомнить.

Я сохранила фотографии в дополнительных тайных местах моего сетевого обитания на тот случай, если Эдвард решит украсть смартфон. Интересно все-таки, почему он так трясется над братом? Все-таки Макс уже взрослый мальчик и не нуждается в такой опеке. К тому же вряд ли он плакал и жаловался Эдварду на то, что плохая я дала ему от ворот поворот. Не тот человеческий типаж.

Мне по-прежнему казалось, что за всем этим скрывается какая-то тайна. Неприятная и неприглядная тайна. Ладно, допустим, мне надо будет защитить драконов, когда в стране начнется что-то вроде гражданской войны. Но зачем настолько опекать Макса — до такой степени, чтоб упрямо класть драконоборца в его кровать? В младшем Финнигане была какая-то особая ценность. Настолько значительная, что Эдварда и папашу Финнигана начинало колотить от гнева, стоило Максу расстроиться.

Я открыла приложение и написала Кристиану:

«Хотела еще раз спросить о Максе Финнигане. Не понимаю, что в нем такого особенного, раз брат с папашей так трясутся?»

Кристиан не ответил. Должно быть, спал после процедур. Я выключила смартфон и направилась в душ.

Ужин накрыли в большой столовой. Нам с Максом выделили отдельную комнату с несколькими экранами, на которых транслировалась запись с камер, и, сидя за небольшим офисным столом, мы смотрели, как девицы усаживаются на стулья, недовольно глядя на соседок. Пол Куллинан все-таки был профессионалом: он умело гасил ссоры в самом начале, не позволяя участницам отбора вцепиться друг другу в волосы из-за того, что кого-то посадили ближе к Эдварду. Я даже залюбовалась тем, как Куллинан движется по столовой, улыбается и очаровывает девиц.

Заглянул один из помощников, поинтересовался:

— Вам ужин сюда принести?

Я вспомнила, когда ела в последний раз, и решительно заявила:

— Мне всего, и побольше. И без хлеба.

Макс усмехнулся.

— Мне тоже, — сказал он и заметил: — У вас завидный аппетит, фрин Инга.

Я только кивнула.

А вот девушки в столовой моментально забыли о том, что перед ними самая лучшая и самая дорогая еда в стране, — появился Эдвард. Он сменил свой светлый костюм на простую сорочку и стильные бесформенные брюки и теперь выглядел не джентльменом, а этаким хулиганом, готовым бросить свое сердце к ногам барышень.

Красная нитка рейтинга поползла выше. Зрительницы прильнули к экранам телевизоров, планшетов и компьютеров, всем сердцем сожалея, что не сидят сейчас рядом со старшим из братьев Финниганов.

А я решила уделить внимание рыбе на овощной подушке. Все равно ничего нового не узнаю.

— Мы с тобой давно знакомы, Амели, — улыбнулся Эдвард с экрана. — Но все-таки спрошу: зачем ты здесь?

Амели кокетливо улыбнулась и ответила:

— Я хочу за тебя замуж. Рожу тебе красивых сыновей и будем жить как в сказке.

Я усмехнулась:

— Типа чем дальше, тем страшнее?

Макс угрюмо кивнул.

— С ней бы так и было, не сомневайся.

На принесенную еду он не обратил внимания. Стоял перед экранами и пристально смотрел на участниц.

— Вы мне очень нравитесь, — тем временем говорила Ксана. — Вы похожи на героя моей книги.

Брови Эдварда удивленно взлетели вверх. Он не летел в одном самолете с девушками и еще не успел устать от рассказов о творческом пути Ксаны. Куллинан среагировал молниеносно: приобнял писательницу и уважительно произнес:

— Фрин Ксана очень талантлива. Действительно украшение интеллигентной семьи.

Мой смартфон ожил — Кристиан прислал сообщение.

«На конкурсе лохов Макс занял бы второе место. Почему? Потому что он лох. Это все его отличие от остальных драконов».

Я задумчиво покрутила смартфон в пальцах.

«Тогда почему над ним так трясутся?»

«Мм, дай-ка сообразить. Потому, что любят младшенького? Боятся, что кто-то обидит дурачка?»

Тут Кристиан ошибался: Макс не был дурачком. Мне начинало казаться, что он просто старательно производит впечатление добродушного рохли, а весь его почти жалкий образ — обычная работа под прикрытием.

— Я вообще не хотела сюда ехать. — Милли отложила салфетку и посмотрела Эдварду в лицо прямым уверенным взглядом. Я залюбовалась ею. Девушка была полна внутреннего достоинства, которое делало ее королевой. — Мой отец хочет, чтоб наши семьи породнились. Вот и все.

Брови Эдварда взлетели еще выше. Я испугалась, как бы его не хватил удар из-за такого количества отказов за неделю. Серая мышка Милли Дварксон смела воротить от него нос!

— То есть ты не хочешь стать моей женой? — чуть ли не растерянно спросил он.

Я внутренне аплодировала. Молодец, Милли!

— Нет. Не хочу. Ты мне не нравишься, Эдвард. Уж извини, но это так.

Интересно, что сейчас чувствует папаша Дварксон? Собирается рвануть из столицы, чтоб выпороть несносную строптивицу? Я представила эту картину и с трудом сдержала смех.

— Но, Милли… — пришел на помощь Куллинан. — А если вы узнаете Эдварда получше? Он ведь может вам понравиться, вы полюбите его…

— Нет, — отрезала Милли. — Нет, это совершенно исключено.

— Какая уверенная девушка, — заметила я. — Ей не нужен король, чтобы быть королевой.

Макс не стал спорить.

— Да, она мила, — согласился он. — Мила и упряма. Эдварду с ней будет тяжело.

— А кому легко… — вздохнула я и, бесшумно поднявшись, подошла к Максу и дотронулась до его плеча.

Он вздрогнул. Накрыл мою руку своей.

— Я очень за тебя испугался, — негромко признался Макс. — Я подумал, что ты умерла.

Я уткнулась лбом ему в спину, впервые за очень долгое время ощутив, что значит быть, как за каменной стеной. Как там говорят? Давай останемся друзьями?

— Не хочу я быть твоим другом, — устало признался Макс, словно прочитав мои мысли. — Вот не хочу, и все.

— Я приехала сюда потому, что мне интересно наблюдать за людьми. — Берта на экране выглядела очаровательной незнакомкой. — Все мы разные, у всех своя мотивация, а я искренне заинтересована в каждом. И в вас, Эдвард, тоже. Что вами движет, какие ваши ценности, интересы? Вот что я хотела бы понять.

Эдвард одобрительно улыбнулся. Похоже, с Бертой все было просто и предсказуемо.

— Надеюсь, мы с вами поладим, — сказал он.

Макс вздохнул.

— А кем хочешь? — спросила я.

Он усмехнулся.

— Любовником, — ответил он. — Мужем. Это что, слишком много?

— Нет, — вздохнула я и попросила: — Макс, скажи мне правду. Кто ты в своей семье? Что ты для семьи?

— Что вы все один да один? — Юлия была решительна, как полководец перед атакой. — Баба вам нужна. Чтоб заботилась о вас, любила. Хорошая вам баба нужна. Я.

Очень правильная тактика. Подходим к дракону и берем его твердой рукой за мягкие места. Не вырвется.

— Я не знаю, — вздохнул Макс. — Отец не говорит, но он волнуется за меня больше, чем за Эдварда.

Настолько сильно волнуется, что приставляет к младшему сыну драконоборца. К младшему! К тому, который никогда и ни на что не повлияет. И чем, интересно, может завершиться союз дракона с драконоборцем? В особенности — с таким драконоборцем, как я.

Я не обольщалась по своему поводу. Я была опасным, непредсказуемым и очень несчастным человеком — положение обязывало. Макс как никто другой был достоин тихого, спокойного семейного счастья — того самого, которое я не могла ему дать. При всем желании не могла. Мне нужны опасность и риск, и я способна только притормозить, но не остановиться.

— Мне не по себе, — призналась я. — Я боюсь, что все это ничем хорошим не кончится.

— Вы мне нравитесь, Эдвард, — сказала Кати с экрана. — Я думаю, вы хороший человек, и мы с вами поладим.

Бухгалтерша была не так глупа, как выглядела на отборе. Говорила спокойно и рассудительно, а речь была чистой, с едва заметным южным мягким говорком. Макс развернул меня к себе, и я заметила, что искры над его головой обрели зеленоватый оттенок. Я не знала, что это значит. Взгляд его был пугающим и темным — я снова вспомнила о чудовище, которое увидела глазами драконоборца, и ноги стали ватными. Я все-таки не борец. И не убийца.

— Не бойся, — негромко сказал Макс. — Пожалуйста, не надо бояться.

В следующий миг мы уже целовались — ошалело, словно школьники, которые впервые дорвались друг до друга и боятся, что другого раза уже не будет. На экранах за нами Куллинан спрашивал у одной из дракониц, готова ли она к тому, что у ее мужа всегда будет много поклонниц, и та смотрела с таким презрением, словно не допускала даже крошечной возможности конкуренции. Макс принялся расстегивать жемчужные пуговки на моей блузке, и облако зеленых искр вокруг нас становилось все гуще, почти заслонив экраны и шоу.

— Сюда могут прийти, — выдохнула я куда-то в темные волнистые волосы Макса, жадно целовавшего мою шею. Теплая волна медленно поднималась откуда-то из глубин, зачаровывала, заставляла терять разум. Жизнь подбросила мне опасную загадку, и разгадать ее можно было только в объятиях дракона. — Макс… сюда могут прийти. Пойдем наверх.

— Не придут, — прошептал Макс, и застежка бюстгальтера раскрылась, освобождая грудь. — Никто не придет, не волнуйся…

Прикосновение было таким, словно по твердеющим соскам прошелся лепесток огня. Я закусила губу, пытаясь сдержать стон. Мне казалось, что я горю. Это и в самом деле было пламя — пока не жестокое и страстное, а легкое, едва уловимое, заставляющее изгибаться от желания и просить…

— Пойдем наверх, — повторила я и попыталась освободиться из рук Макса.

Он улыбнулся, запахнул мою расстегнутую блузку и сказал:

— Как пожелаете, фрин Инга. Берете назад свои слова в самолете?

Я посмотрела ему в глаза. Сейчас там клубилась зеленая тьма, и я понимала, что у меня нет другого выхода. Во всяком случае, пока я на шоу.

— Беру, — ответила я и дотронулась до его щеки. — Пойдем.

Дождь пошел в десять вечера. Секундная стрелка на часах в комнате Макса бежала по кругу с едва слышным тиканьем. Макс протянул руку к прикроватной тумбочке, взял пульт, включил один из экранов — в комнате их было пять — и снова обнял меня, зарывшись лицом в волосы. На экране появилась заставка шоу: «Финниган тауэр», Эдвард, идущий по коридору, и вид сверху на особняк в лесу.

— Уже смонтировали первую часть, — сказал Макс. — Молодцы. Оперативно.

Я хотела сказать, что обниматься с ним чуть ли не приятнее, чем заниматься любовью, но не сказала. Просто какое-то время нежилась в уютном тепле его рук, а потом перевернулась на спину и спросила:

— Рейтинги рванули?

Макс вздохнул и взял планшет, лежавший на самом краю кровати. Как мы его не уронили, оставалось загадкой.

— Подъем в начале онлайн-трансляции, — сказал Макс, сверившись с обновленными данными, — а затем все стабильно. Мне нравится. — Он отложил планшет и довольно вытянулся на кровати, заложив руки за голову. — А Эдвард говорил, что ничего не выйдет.

Его улыбка была почти детской. Должно быть, Макс когда-то пробовал хоть в чем-то обойти старшего брата, но не сумел этого сделать и махнул рукой. И вот теперь он достиг своей вершины.

— Здорово, — сказала я и мягко погладила Макса по щеке. Он поймал мои пальцы и прижал к губам. — Пусть бы оно так и продолжалось.

На экране Эдвард входил в гостиную с охапкой роз. Я легла поудобнее и устало прикрыла глаза — день выдался длинный и трудный. Надо бы отправиться к себе, я давно привыкла к простому правилу: каждый должен засыпать только в собственной постели, но шевелиться было лень.

— Уже спишь? — Макс осторожно провел большим пальцем по линии подбородка, и щекочущее прикосновение было теплым и тихим — настолько, что мне захотелось глупо улыбаться.

У меня никогда не было такого чувства — словно купаешься в нежности чужой души, и весь мир распахнут тебе навстречу. И я точно не думала, что это чувство мне подарит дракон.

— Сплю, — прошептала я.

Его пальцы скользнули от лица к шее, прошлись по правой ключице — невинное прикосновение заставило меня вздрогнуть и податься вперед. Макс будто погружал меня в теплый цветочный мед — с ним было настолько сладко, что в какой-то момент я решила махнуть на все рукой и просто получать удовольствие. В конце концов, все люди имеют право на нежность.

Но на этот раз нам все-таки помешали. Макс успел лишь войти в меня и сделать пару плавных движений, как раздался короткий стук и дверь бесцеремонно распахнули чуть ли не пинком. Меньше всего я хотела, чтоб нас увидел Эдвард, — и вот он стоит на пороге и рассматривает нас с видом энтомолога, который изучает насекомых редкого вида.

— Извините, что прерываю, — чопорно произнес он, пройдя в комнату, — но там очень забавная штука.

Мы с Максом нырнули под одеяло. Щеки у меня горели таким огнем, что можно было согреть всю столицу. Мне никогда еще не было настолько стыдно. Впрочем, чего я ожидала? Это Эдвард Финниган, бесстыжий наглец, не знающий берегов.

— Вы всегда так вламываетесь? — сухо поинтересовалась я, пытаясь нашарить свое белье, вроде бы оно было на полу возле кровати. — Воспитание хромает?

— На обе ноги, — ухмыльнулся Эдвард и взял пульт.

Он любил брата, но ни капли не уважал его, и мне хотелось сделать две вещи: надавать пощечин Эдварду и расплакаться от злости. Макс сидел на кровати и хмуро молчал — в этом молчании было что-то, подсказывающее мне, что когда-то младший брат пытался протестовать и ставить старшего на место, но ничем хорошим это не кончилось.

— Что случилось-то? — устало спросил Макс.

— Две вещи. — Эдвард переключил экран на трансляцию новостей.

Вход в больницу Святого Хорхо. Знакомые ступени — когда-то по ним спускалась испуганная девочка, которая впервые увидела мир своими глазами, и мир ошеломил ее, покорил и смял. Сейчас на ступенях стоял Кристиан Семеониди. На его левой щеке красовалась багровая царапина, заклеенная прозрачным регенерирующим пластырем, но в целом он нисколько не был похож на человека, который сумел вырваться из огненного ада.

— …незачем тратить время, — говорил Кристиан. — Завтра в парламенте будет поднят ряд принципиально важных вопросов для страны, я надеюсь, что до этого меня не убьют.

— Фро Семеониди, как же вам все-таки удалось спастись? — спросил кто-то из журналистов, толпившихся на ступенях.

Кристиан улыбнулся и ответил:

— Меня спас Господь. Я ему нужен.

На экране появилась ведущая. Эдвард презрительно ухмыльнулся.

— Господь его спас…

— Недавно стало известно, что Кристиан Семеониди — один из главных претендентов на пост премьер-министра страны. — Ведущая смотрела так важно, словно сама вела Кристиана в высокое кресло. — Внук Элиаса Семеониди, сподвижника президента Сальцхоффа, вошел в большую политику с продвижения и полного финансирования законопроекта, изменившего современную медицину…

Эдвард нажал на кнопку, и ведущая онемела. Раскрывала рот, как рыба. Я успела натянуть трусики и надеть бюстгальтер, умудрившись не запутаться в лямках, и спросила:

— И ради этого ты сюда влетел как полоумный?

— Он метит в президентское кресло, — мрачно сказал Эдвард. Я заметила, что Макс нахмурился, и поняла, что для драконов дело плохо. К ним шел новый Сальцхофф, причем настолько решительно и с таким стремительным напором, что его вряд ли можно было остановить. — Через пару месяцев Хвозняковски объявят импичмент… например. И все.

Я не слишком интересовалась политикой, но Микош Хвозняковски действительно был не президентом, а какой-то огромной и нелепой ошибкой.

— И что делать? — спросил Макс.

Теперь он был крайне серьезен — возможно, уже прикидывал, как выживать в новом и опасном мире.

— Отец звонил, — произнес Эдвард. — Рассказал, что собирались главы семей, подготовили сюрприз для огнеупорного Семеониди. — Он вдруг обернулся ко мне и приказал: — Отдай свой смартфон, Инга. Немедленно.

— Это еще зачем? — возмутилась я.

Поднялась с кровати, сгребла свои вещи с пола — здесь мне больше делать нечего. Макс, который успел натянуть черные шелковые боксеры, тоже встал и устало промолвил:

— Инга, он боится, что ты выйдешь на связь с Семеониди. Не хочешь отдавать смартфон ему — отдай мне. Я ничего не буду там читать, обещаю.

Я кивнула. Запустила пальцы в карман брюк, выудила смартфон и швырнула в сторону Макса. Смартфон проскакал по кровати, но на пол все-таки не упал.

— Да валяйте, — сказала я. — Что-то еще?

Мне крайне не нравилась вся эта ситуация. Я работала на драконов, стала любовницей Макса и считалась человеком Семеониди. Ах да, точно: я и с ним спала. Как скоро папаша Финниган решит, что его семье не так уж и нужна защита драконоборца? Тем более если драконоборец понятия не имеет, как их защищать.

Взгляд Эдварда стал алчным и хищным. Он скользил по моему телу, и чувство наглого ощупывания было невероятно реальным. Я вспомнила, что стою перед братьями Финниганами в одном нижнем белье, но прикрываться не хотелось.

— Я все отдам завтра вечером, — мягко сказал Макс и убрал смартфон в прикроватную тумбу. Набросив на плечи сорочку, он обошел кровать и взял меня за руку. — Мы тебе доверяем, Инга. Просто это на всякий случай. Да?

Я демонстративно закатила глаза.

— Уже не важно, Макс, я спать иду. А ты, — я одарила Эдварда таким взглядом, что у него дрогнули плечи, словно старший Финниган с трудом подавил желание прикрыть голову. — Ты просто недостойный тип, Эдвард. Бедная Милли!

Эдвард ничего не успел ответить — я развернулась и направилась к выходу, надеясь, что в коридоре никого нет. Макс подался за мной.

Возле двери в свою комнату я все-таки не выдержала и расплакалась. Сама виновата. Поступила непрофессионально — расплачивайся за это. Меня жег тяжелый стыд, придавливающий к земле. Вспоминалось лицо Эдварда, когда он вошел в комнату и оценивающе посмотрел на меня в объятиях своего брата. Хотелось умереть.

Макс правильно оценил мое состояние — он обнял меня, легонько поцеловал и произнес:

— Ложись спать, Инга. Все будет хорошо, не волнуйся.

«Ты меня утешаешь?» — хотела спросить я. Но не спросила.

— У меня в смартфоне все равно ничего нет, — сказала я. Как знала, успела вычистить все сообщения и запаролить вход в облачное хранилище. — Так что смотри, если хочешь.

— Нет, — покачал головой Макс. — Я не так воспитан.

Я грустно улыбнулась и повернула ключ в замочной скважине. Комната была темна.

— Что ж, — вздохнула я. — Хоть у кого-то из Финниганов есть воспитание.

И сделала шаг во тьму.

Эдвард наивно полагал, что у меня всего один смартфон.

Я на ощупь добралась до кровати, включила ночник, и комнату залило уютным рыжим светом. Вытянувшись на постели, я некоторое время лежала, приводя нервы в порядок и успокаивая мысли, а потом взяла с пола свою дамскую сумочку и вытащила из потайного кармана резервный смартфон. Он загрузился почти мгновенно, подсоединился к облачному хранилищу и открыл программу переписки. Из списка я выбрала Кристиана, обозначенного, как «Белль, маникюр», и написала:

«Драконы тебя приговорили. Будет еще одно покушение».

Сообщение было доставлено и прочитано почти сразу. Смартфон ожил входящим звонком, и негромкий голос Кристиана прозвучал очень спокойно:

— Кто-то из братьев проболтался?

— Да, — так же тихо ответила я. — Сказали, что тебя ждет сюрприз.

Кристиан рассмеялся настолько уверенно и ровно, словно ожидал чего-то в этом духе, и его ожидания оправдались.

— Ничего страшного, дорогая фрин, — сказал он, и я услышала какой-то далекий влажный треск, словно кто-то рубил большой кусок мяса. Раздался стук и звук падения чего-то тяжелого. — Спасибо, что предупредила. А теперь ложись спать, уже поздно.

— Доброй ночи, — сказала я и провела пальцем по значку красной телефонной трубки.

Мне очень не понравились те звуки, что я услышала на заднем фоне. Как будто Кристиан разделывал что-то огромное. Или кого-то огромного.

Я вовремя успела убрать смартфон — в дверь осторожно постучали, и Макс спросил:

— Инга, ты еще не спишь?

По позвоночнику словно ледяным пальцем провели — я представила, что Макс подслушал мой разговор, и мне сразу стало не по себе. Затолкав сумку под кровать, я нырнула под одеяло и ответила:

— Не сплю. Заходи.

Макс вошел в комнату, и я увидела, что он с трудом сдерживает смех.

— Где пульт? — спросил он, опустившись на край кровати. — Включи телевизор!

Я послушно взяла пульт, включила телевизор, и на экране появилась картинка с камер внутреннего наблюдения, которые были установлены во всех комнатах участниц отбора.

— Пятая, — сказал Макс, и, нажав на нужную кнопку, я натурально раскрыла рот от удивления, а потом расхохоталась как сумасшедшая. Макс тоже рассмеялся, и несколько минут мы ржали как кони, повалившись на кровать.

На экране творились разнузданный и похабный разврат и порнография. Пол Куллинан оскоромился — в эту минуту он занимался любовью с Ксаной, причем по состоянию партнеров и кровати было понятно, что у них как минимум второй заход, уже с черного хода. Кажется, я поняла, о чем Макс перешептывался с Амели, — в сценарии шоу намечался новый поворот.

— Вот, значит, что вы придумали с девицей Бланк, — сказала я и нажала на кнопку выключения.

Я не Эдвард Финниган, не люблю подсматривать. Макс кивнул и, нырнув под одеяло, снова обнял меня.

— Пока это транслируется только на наши экраны, — сказал он и поцеловал меня в шею. — Куллинан ничего не скажет до поры до времени… а потом девицу с треском выкинут с шоу.

Еще бы ее не выкинули. Амели с обеспокоенным видом расскажет Эдварду, что кое-кто из девушек решил не беречь невинность до свадьбы, и заработает себе бонусы и рейтинг, сдав конкурентку. Звуки во время разговора с Кристианом не выходили у меня из головы; я чуть обернулась в сторону Макса и спросила:

— Вылетит с шоу и отправится домой? Или сразу на тот свет?

Макс тотчас же стал серьезным. Его рука, что поглаживала меня по животу, обмякла.

— Домой, конечно, — ответил он. — Отец решил, что сейчас лучше никого не жечь. Сейчас всем драконам нужно сидеть очень тихо и быть милашками.

Я не могла не одобрить такой подход. Если папаша Финниган боится, что скоро на драконьи башни кинутся толпы с факелами, то на отборе невест для его сына никто не должен умереть. А вот опозориться — это прекрасно. Зрители это любят.

— Как Куллинан ее завлек? — спросила я.

Макс отстранился, избавляясь от пижамы, — вспомнил, что его брат прервал нас на самом интересном месте.

— Элементарно. — Мое белье предсказуемо улетело на пол, и на этот раз Макс решил обойтись без прелюдий. — Пообещал издание ее книг в крупнейшем издательстве. Самым большим тиражом.

Потом, уже засыпая в объятиях Макса, я представила, как Кристиан рубит незадачливого киллера огромным мачете, расправляется с противником так, как принято на юге. И решила, что утром первым делом включу новости.

О смерти Энди Каллимана, младшего сына драконьей семьи, сообщили в разделе криминальной хроники. Известный столичный тусовщик был найден в Кефалинском парке, и найден по частям. Голову Каллимана неизвестный убийца надел на ограду особняка его родителей. Макс, который услышал об убийстве, замер, словно налетел на невидимое препятствие. Картинка на экране была настолько впечатляющей, что меня затошнило.

— Господи, какое горе… — выдохнул Макс. — Я знал его. Все его знали…

— Хороший парень? — поинтересовалась я.

Что-то мне подсказывало, что за маской светского льва скрывался опасный и опытный хищник. Макс перевел на меня задумчивый взгляд.

— Он был ликвидатором, — произнес Макс. — Если драконам надо было кого-то убрать, то приглашали Энди…

А потом Энди пошел убивать Кристиана Семеониди и сложил буйну голову. Убийство было пощечиной всем драконам — расчлененный труп лежал в семейной вотчине Финниганов, а родителям Энди досталась голова, которую увидел весь район. Я представила, как Кристиан рубит покойника, и меня обдало морозом.

— Пожалуй, ты можешь вернуть мне смартфон, — сказала я.

Белая капля зубной пасты показалась из уголка рта Макса. Он стер ее указательным пальцем и ответил:

— Да, пожалуй, могу. Но как, Инга? — Похоже, Макс растерялся, как ребенок, который обнаружил, что его бросили в лесу. — Как он это сделал? Как человек смог убить дракона?

— Он драконоборец, — предположила я.

Макс отрицательно мотнул головой.

— У него нет метки. Или есть?

Я вспомнила спину Кристиана — никаких меток там не было. Макс недобро прищурился — должно быть, испытал прилив знаменитой драконьей ревности, о которой недавно меня предупреждал.

— Нет, — сказала я с максимальным спокойствием. — У него нет метки.

— Странно. — Макс вернулся в ванную, ополоснул рот и сказал уже громче: — Очень странно! Как человек может убить дракона? Как человек может уцелеть в драконьем огне?

— Ему дьявол ворожит, — хмуро сказала Амели, когда за завтраком обсуждали смерть младшего Каллимана и чудесное спасение Семеониди.

Камеры были выключены: Пол, который вышел из комнаты Ксаны только утром, решил, что у дракониц слишком угрюмые лица, чтоб показывать их в прямом эфире. Я согласилась: им нужно было прийти в себя. Мы сидели за столом, уныло ковырялись вилками в яичнице с беконом, и аппетит был только у Берты, которой несли уже вторую порцию. Именно Берта и привела всех в чувство, сказав:

— Девушки, вы выглядите отвратительно.

Я подмигнула Куллинану, и тот улыбнулся и взглядом указал на зеленый глазок одной из камер: съемка все-таки велась.

— Да-да, я вам это говорю, — продолжала Берта, когда драконицы составили дружную пантомиму «Мы поражены и потрясены». — Он был вашим лучшим другом? Сомневаюсь. Вы вдруг поняли, что все мы смертны, и люди, и драконы? Да, это неприятно. Но до смерти надо успеть что-то сделать, например, взять себя в руки. Наша главная задача — победить в отборе невест, так что лучше думать об Эдварде Финнигане, а не о покойнике.

— Как ты смеешь! — воскликнула Мари, самая юная драконица, казавшаяся сейчас более испуганной, чем остальные. — Как ты можешь! Он… он был…

Берта посмотрела на нее с холодным любопытством патологоанатома.

— Назови его второе имя, — предложила она, и Мари тотчас же перестала всхлипывать и опустила глаза в тарелку.

Я внутренне зааплодировала: Берта прекрасно поняла саму суть драконов. За пределами семьи у них нет ни крепкой дружбы, ни уважения. Сейчас хмурыми драконицами руководил только страх — они вдруг поняли, что не бессмертны. Что их можно убить и опозорить.

— Что же до вашей безопасности, — Берта посмотрела на меня, будто передавала слово, — то фрин Инга знает об этом больше, чем я.

Я вкратце рассказала о системах безопасности по периметру нашей территории, которые никто не сможет обойти, и девушки стали успокаиваться. Когда завтрак закончился и участницы отбора во главе с Куллинаном направились в гостиную, я достала смартфон, который Макс вернул мне перед завтраком, и написала Кристиану:

«Это было жестоко».

Он ответил почти сразу:

«Это было правильно. Ты рада, что я жив?»

Я вспомнила голову незадачливого наемного убийцы с остекленевшими глазами. В груди стало тесно и горячо. Сквозь привычную толщу моих убеждений, мыслей и веры пробивалось понимание: чудовища должны умирать. Оно пока не оформилось в слова, но я осознавала, что скоро скажу об этом вслух.

Чудовища должны умирать.

«Да, — написала я в ответ. — Да, я очень рада».

Первый день настоящей работы проекта выдался длинным и суматошным. Потом, когда я вспоминала его, он казался всего лишь шоу, которое придумали обкуренные сценаристы.

После завтрака в гостиную спустился Эдвард. До начала съемок ему выдали список девушек, с которыми он должен провести этот день: среди них была Милли, которая выглядела очень угрюмой и недовольной. Когда стилисты наносили последние штрихи, припудривая лбы и носы участниц, я отвела Милли в сторонку и сказала:

— Попробуй оставаться такой же угрюмой. Букмекеры уже делают ставки, и Бука как раз в середине. И рейтинги растут. Твоя уверенность людям нравится, так что продолжай в том же духе.

Милли посмотрела на меня так, словно не могла взять в толк, о чем я говорю, а затем рассмеялась.

— Значит, я Бука? — воскликнула она. — Надо же! А какие у других клички?

— Самые разные, — ответила я, уходя от прямого ответа.

Куллинан тем временем вышел вперед, и камеры развернулись в его сторону. Для меня пришла пора отступить в сторонку.

— Мы возвращаемся на шоу «Дракон выбирает невесту», и с вами я, ваш ведущий Пол Куллинан! — проговорил он, и участницы дружно зааплодировали. — И сегодня часть наших девушек отправится на первое свидание с Эдвардом Финниганом! Все мы ждали этой минуты!

Аплодисменты стали еще громче. Эдвард, который неслышно спустился с лестницы и встал за моей спиной, прошептал:

— Зайдите ко мне после съемок, фрин Инга. Есть разговор.

Я кивнула, решив не препираться с ним во время шоу.

— А вот и он! — воскликнул Куллинан, широким жестом указывая на Эдварда, — тот вышел к девушкам и, приобняв Милли и Амели, произнес:

— Доброе утро, девушки! Очень рад вас видеть.

По сценарию Милли и Амели должны были пройти в финал. Уже придумали слоган: «Почти тезки. Настоящие соперницы», — и отдел маркетинга не спал ночей, создавая рекламные ролики и баннеры с фотографиями девушек. «Самая завидная невеста столицы против самой образованной и умной. За кого ты? Голосуй!» На мой взгляд, звучало по-дурацки, но я обычно не спорю с профессионалами.

— Сегодня мы выбрали десять девушек, — продолжал Куллинан, — которых ты, Эдвард, поведешь на первое свидание. Расскажи нам, где же оно пройдет?

Эдвард улыбнулся лихой мальчишеской улыбкой. В эту минуту он был невероятно, до дрожи в коленях обаятелен. В него можно было влюбиться раз и навсегда. Драконы понимают, когда надо прикинуться паиньками, а когда следует жечь огнем.

Вспомнилась горящая машина Кристиана. И драконья голова на заборе.

— Я люблю экстремальный отдых, — произнес Эдвард, — и хотел бы, чтоб моя будущая жена разделяла мои увлечения. На территории есть большой бассейн, так что девушкам надо будет захватить купальники. Мы пойдем плавать с акулами.

Лица дракониц и человеческих участниц вытянулись одинаково. Никто из них, отправляясь сюда, не думал, что придется рисковать жизнью, но и отказываться от свидания никто не спешил, не желая выглядеть слабачкой и трусихой.

— С настоящими акулами? — переспросил Куллинан.

У него прекрасно получался удивленный вид.

— С самыми что ни на есть настоящими.

— Что за акулы, Эдвард? — уточнил Куллинан.

Я заметила, что он бледен. Интересно, пришлось ли ему объяснять своему любовнику и покровителю, что давешний секс с Ксаной — просто работа и часть шоу?

— Малые бансерольские, — ответил Эдвард. — Кусачие твари, которые чуют каплю крови за семь километров. Если кто-то из девушек решит отказаться, то я не обижусь. Это не для тех, кто слаб духом.

Разумеется, никто не отказался, хотя лица девушек, отправившихся с Эдвардом к бассейну, выглядели весьма впечатляюще. Оставшиеся участницы вздохнули с облегчением. Пол махнул рукой одному из помощников, и тот вынес в гостиную стопку планшетов — тех самых, которые использовались в школах во время сдачи государственного экзамена.

— А для оставшихся участниц также приготовлено интересное и неожиданное задание, — улыбнулся Куллинан. — Это, конечно, не полноценный государственный экзамен, а его сжатая версия — вопросы из всех областей знаний. На ответы вам отводится ровно час, так что устраивайтесь поудобнее и приступайте!

— Экзамены? Что за бред! — возмутилась Лидия, драконица с такой огненной гривой, что мои рыжие кудри на ее фоне казались блеклыми. — Мы что, приехали сюда учиться?

Ее поддержали смешками и негодующими репликами. Юлия, самая упрямая и горластая из девушек, которая уже видела себя женой Эдварда, выхватила у ассистента планшет и сняла с крышки ярко-желтый стилус.

— Я не дура, — заявила она. — Мне бояться нечего.

И принялась стучать стилусом по экрану.

Вопросы действительно были не слишком сложными — во всяком случае, если в школе вы смотрели не в окно, а в учебник, хотя бы пару раз. Я невольно любовалась тем, как на лицах светских львиц возникает сперва непонимание, затем растерянность, раздражение и желание бросить это безнадежное дело, которое все равно не кончится ничем хорошим, и уже после — догадка, что можно ткнуть в варианты наугад и, возможно, попасть в нужный ответ.

Смартфон едва слышно пискнул, прислав сообщение от «Белль, маникюр».

«Еду в парламент. Возможно, сегодня начнется новая жизнь».

«Удачи», — коротко ответила я. Представила, как Кристиан сидит на заднем сиденье нового внедорожника, и его худое некрасивое лицо наполнено ненавистью и желанием побеждать. Мне было жаль его. Всем сердцем жаль. Но я подозревала, что фро Семеониди не нужна моя жалость. Ему нужен был только драконоборец. Эдвард ошибался: Кристиан не «упал в любовь», как говорят на юге. Им двигала ненависть.

Девушки тем временем закончили тестирование, и Куллинан, вернувшийся от бассейна с акулами, включил монитор на стене. Появилась таблица с результатами. Я ухмыльнулась, потому что ожидала чего-то в этом роде. Драконицы, проводившие время в клубах и на пляжах дорогих курортов, вполне предсказуемо все завалили. Маленькая Мари, плакавшая за завтраком о судьбе Энди, с трудом добралась до оценки «хорошо», рыжая Лидия получила «плохо», а вот Юлия и Жанна, одна из серых мышек, ответили на «отлично».

Лидия обиделась так, как может обидеться только драконица, которую людишки макнули в грязь. Она швырнула уже ненужный планшет на диван и рыкнула:

— Да на фига вообще этот тест? Я что, в школе?

— Вот именно! — поддержала ее Агнес, подружка-драконица, с которой Лидия лихо отплясывала в клубах. — Эдвард что, в постели будет таблицу умножения проверять? Ха!

— Идиотский тест!

— Да!

Но Юлия, которая получила высший балл, не стала так просто упускать свою победу и, уперев руки в бока, парировала:

— А зачем Эдварду жена дура? Он и сам не дурак, и дебилку в семью не приведет!

— Ты кого назвала дебилкой, корова?! — взревел дружный хор дракониц.

— Вас! — воскликнула Юлия. — Посмотрите на себя, вы же неграмотные! Так вас прямо и взял в жены нормальный мужчина!

— Мы неграмотные? На себя-то погляди, туша!

Куллинан пытался вставить хоть слово — девицы не давали. Скандал разыгрался всем на радость, и я представила, как зрители сегодня вечером прильнут к экранам телевизоров и компьютерным мониторам, наблюдая за чужими склоками и чужой жизнью, которая никогда не будет им принадлежать.

Снаружи донесся крик, и все в гостиной умолкли. Девушки испуганно обернулись к дверям, ведущим в сад. Эдвард быстрым шагом шел к дому, неся на руках Милли, и за ними тянулась дорожка кровавых капель. По ноге девушки струилась кровь. Я не могла рассмотреть рану, но зато Агнес, которая стояла ближе всех, стала медленно заваливаться набок, теряя сознание. Куллинан вовремя среагировал, успев ее подхватить.

— Милли! — Я наконец-то опомнилась и подбежала к ним.

Рана от акульих зубов была не такой страшной, как казалось испуганным девушкам. Эдвард выглядел испуганным и серьезным, а Милли, которая была вынуждена обхватить его за шею, кусала губы. По ее лицу катились слезы.

— Больно? — спросила я, хотя ответ и без того был понятен.

Эдвард опустил девушку на ближайший диван, и к Милли тотчас же бросился врач. В гостиную вбежал Макс, и я обернулась к нему.

— Отправляем домой?

Милли и Макс хором ответили:

— Нет, — и она добавила: — Не стоит, там ничего страшного…

Глаза Милли закатились, и она потеряла сознание. Эдвард отступил в сторону, освобождая место для врача, и с искренней горечью произнес:

— Я сам виноват. Это только моя вина.

Мне хотелось надеяться, что это не только слова на камеру, что Эдвард действительно переживает из-за раненой девушки, а чувство вины иногда творит удивительные вещи. Эдвард постарается загладить вину, станет проявлять себя с лучшей стороны, и их отношения с Милли будут хотя бы приятельскими. Чего еще ждать от навязанного брака?

Помощники вкатили в гостиную носилки и осторожно поместили на них Милли. Врач обернулся к нам и сказал:

— Ничего страшного. Наложу швы, сегодня отдохнет в лазарете.

— Я могу что-нибудь сделать? — спросил Эдвард.

Врач устало посмотрел на него, всем своим видом показывая, насколько его раздражают богатенькие оболтусы, от которых одни проблемы.

— Можете не мешать, — произнес он. — Всего доброго.

На диване осталась кровь, которая стремительно впитывалась в цветную обивку.

Эдвард ждал меня в саду. В самом дальнем уголке, где отцветали дикие розы, разбрасывая на траву алые лепестки.

Рану Милли зашили, девушку оставили под наблюдением врача. Папаша Дварксон, который вышел на связь со мной час назад, орал, что его дура-доченька покинет площадку либо мертвая, либо женой Эдварда Финнигана, так что пусть не пытается обмануть родителей, их не проведешь! Я выслушала гневную тираду, клятвенно пообещала все передать Милли и, закончив разговор, подумала, что от таких родителей была бы рада сбежать на край света. Брак с Эдвардом Финниганом казался меньшим из зол. И чем ей не угодил вариант с замужеством?

— Так о чем ты хотел поговорить? — спросила я.

Эдвард, сидевший на маленькой скамейке, поднялся мне навстречу, и я заметила, что смесь беспокойства и вины не покинула его.

— О многом, — признался он. — Все это очень тяжело, а с тобой как-то легче…

— Тяжело выбирать невесту из лучших девушек страны? — хмыкнула я. — Ну-ну. Макс в курсе, что ты здесь со мной?

Эдвард посмотрел на меня как на идиотку. Я в очередной раз убедилась, что он, конечно, очень любит брата, но странною любовью, которая позволяет плевать на его чувства с самого высокого дерева.

А может, они просто привыкли делить женщин?

— Все-таки ты лицемер, — сказала я.

Эдвард понимающе кивнул и, подойдя, протянул руку.

— Пойдем, — сказал он. — Покажу тебе кое-что.

В следующий миг мы уже летели в небе в коконе огненных брызг. Эдвард крепко прижимал меня к себе, и я чувствовала, как человеческое тело покрывается тяжелыми прохладными пластинами драконьей чешуи, а ладони, лежащие на моей спине, растут и тяжелеют. Когти у Эдварда были с позолотой — я представила, как они кромсают живую плоть, и мне стало холодно.

Но я забыла обо всех страхах, когда увидела, где мы летим. Внизу расстилались бескрайние леса. Отсюда, с высоты, они были похожи на густую шерсть неизвестного животного. Вот темную плотную зелень рассекла прихотливо скрученная лента реки, а вот и горы показались, пронзили зелень кривыми рыжими когтями.

Дракон рухнул вниз. Ветер гудел в ушах, хлестал по щекам, и в тот момент, когда я испугалась, что мы разобьемся, все кончилось. Теплая вода охватила меня, потянула вниз, и в ноги грубо ткнулось неровное дно.

— Минеральная вода, — негромко сказал Эдвард. — Одна из множества скважин.

Он по-прежнему обнимал меня, и я чувствовала, насколько горячим было его тело под тонкой мокрой сорочкой. Его ладони, лежавшие на лопатках, медленно поползли вниз, высушивая ткань моей блузки и опаляя кожу.

Мне казалось, что я горю. Тело предательски подалось навстречу Эдварду, и, когда он накрыл мои губы жадным, сминающим поцелуем, я поняла, что отбор закончен. Мы нашли друг друга, мы были идеальной парой, мы…

Я не знаю, сколько времени мы целовались. Солнце медленно катилось за изломанную линию гор, вода бурлила вокруг нас, и, если бы Эдвард не прижимал меня к себе, я бы упала. В ногах снова поселилась предательская слабость, а грудь томительно тяжелела в предвкушении прикосновения умелых пальцев и нежных губ. Разум вернулся ко мне только тогда, когда Эдвард подхватил меня на руки.

— Это неправильно, — опомнилась я.

Эдвард осторожно опустил меня на камни — теперь он нависал сверху, подавляя мощью сильного и такого желанного тела. Чувство чужой нахлынувшей нежности было настолько глубоким, что я теряла способность сопротивляться. Разум ускользал куда-то прочь, выпуская лишь чистую, беспримесную похоть и желание наконец-то ощутить в себе этого мужчину.

— Я знаю, — хрипло прошептал Эдвард. — Я все это знаю… но ничего не могу с собой поделать.

Поцелуй был резким и грубым, со вкусом крови, и еще несколько минут назад он возбудил бы меня так, что я выпрыгнула бы из белья. Но теперь наведенное драконье очарование больше не имело надо мной власти. Я смогла оттолкнуть Эдварда и выдохнула:

— Я не люблю твоего брата. Но он не заслужил такого.

Эдвард усмехнулся. Поднялся на ноги и, спрятав руки в карманы, оценивающе посмотрел на меня. Видимо пытался понять, что во мне так его привлекает. Неужели просто то, что я не стелюсь у его ног?

— Тогда, — Эдвард одарил меня обворожительной улыбкой и раскинул руки, — всего доброго.

В следующий миг огненная комета уже поднималась в небо. Я оторопело смотрела вслед дракону, и только теперь до меня потихоньку стало доходить, что мои дела очень плохи. Старший из братьев оставил меня в горах без всякой возможности спуститься. Сейчас примерно пять часов вечера, а это значит, что я проведу ночь на этой крошечной каменной площадке, которая могла бы стать местом для любовных игр, а стала тюрьмой.

Ночи в горах холодные. Еще одна гадость.

Дракон превратился в огненную запятую на синем холсте неба. Возможно, Эдвард вернется поздно вечером — проведет несколько часов, коварно хихикая и представляя, как я умоляю о спасении. Я сняла мокрые туфли и вынула из кармана брюк смартфон. Он вполне предсказуемо не включился.

Это было плохо. Совсем плохо.

Конечно, Макс начнет беспокоиться, когда увидит, что меня нет на территории особняка, но вряд ли Эдвард признается, что утащил меня в горы. Меня будут искать, правда, как в старом анекдоте: не там, где потеряли, а под фонарем, где светлее. Эдвард, конечно, вернется, а к тому моменту я уже дойду до ручки и соглашусь на все, что он пожелает.

Я разобрала смартфон, вынула аккумулятор и разложила все детали на солнышке. Возможно, когда они высохнут, мой всегдашний помощник еще раз придет ко мне на помощь.

В принципе, чего хорошего можно ждать от того, кто в грош не ставит собственную семью? Эдвард хотел получить желаемое — ну вот приспичило ему положить в свою постель именно меня. Не добился и решил проучить строптивую девку. Прекрасный способ, собственно говоря. Насижусь в горах, приду в отчаяние и смирюсь.

Я похлопала по карманам и не выдержала — расплакалась. Собираясь на встречу с Эдвардом, я и не предполагала, что она закончится на скалах, и пузырек с хортасином остался на тумбочке в моей комнате. Утро я встречу слепой. Если Эдвард хочет именно этого, то в нем нет ничего человеческого. Он действительно чудовище.

Солнце медленно уходило за горизонт, и небо меняло цвет. Я собрала смартфон и попробовала включить его, но он по-прежнему был бесполезным куском пластика. Можно было швырнуть вниз и прикинуть, как долго он будет лететь. Я напилась минеральной воды и свернулась калачиком возле скважины, крутя в пальцах смартфон. Эдвард решил сломить меня — и ночь ему поможет.

Время текло медленно-медленно. Я смотрела на невероятно красивый вид, который открывался с гор, и думала о том, что мир прекрасен, только вот населяют его отвратительные существа. Постепенно темнело, и меня все больше и больше охватывало тоскливое отчаяние. Эдвард вернулся в особняк и сейчас ужинает с девушками, презрительно думая, что проучил гордячку. Теперь-то она не будет задирать нос, когда на нее обратят внимание сильные мира сего.

Мне было больно. Очень больно и очень обидно.

Смартфон ожил поздним вечером, когда мир окутало тьмой, и я при всем желании уже не могла шевелиться. Камни еще хранили тепло солнца, но я понимала, что это ненадолго. На экране появилась привычная заставка, которую сменила надпись: «Аварийное использование. Аппарат выведен из строя».

Я улыбнулась. Пожалуй, этого хватит.

Аварийный режим дал мне возможность выйти в приложение, способное подать сигнал бедствия. Его запеленгует служба спасения, отметит точку на карте и отправит помощь. Я ввела нужную комбинацию цифр, которую накрепко зазубрила еще в школе: семнадцать восемьсот сорок четыре. «Попала в беду, не могу передвигаться, нужна срочная медицинская помощь». И смартфон отправил сигнал службам спасения этого региона.

Спустя несколько минут он пискнул — ответ получен, меня услышали, и помощь идет. Экран смартфона расплылся неровным светлым пятном и ушел во тьму. Я по-прежнему держала его в руке, но уже ничего не видела. Тьма была снаружи, и тьма была внутри. Я потеряла счет времени и опомнилась только тогда, когда совсем рядом под чужими шагами зашуршали камни.

— Инга, — сказал Кристиан, — вот и я.

Это было неправдой. Он не мог здесь находиться. Я прекрасно знала, что во тьме должен раздаться шум вертолета. За мной прилетит санавиация и заберет в клинику.

— Ты мне снишься, — промолвила я и не расслышала своих слов.

Знакомые пальцы погладили меня по щеке.

— Да. Снюсь. Спи, все уже позади.

— Правда? — спросила я.

Тьма бурлила под веками, но сквозь страх, кромсающий душу, пробивалась надежда. Я была не одна в этой тьме.

Кристиан подхватил меня на руки и ответил:

— Правда. А теперь спи.

И я уснула.