В поле зрения Диди Клейтон все наводило скуку: темная комната, размытые подводные образы на ее чудовищно дорогом мониторе, даже неумолкающее бормотание, бесхитростно льющееся из динамиков за 20 000 долларов.

– Когда японцы разгромили американский флот при Перл-Харборе, критически важные поставки нефти из Мексиканского залива очутились в пределах досягаемости новых нацистских подводных лодок.

Когда-то Диди была хорошо оплачиваемым океанографом, но развивающаяся астма вынудила ее забросить бурную активность глубоководных погружений. Теперь она сидела дома, записывая кадры, передаваемые ей в реальном времени дистанционно управляемым устройством, находящимся в сотнях миль от нее, и около 5000 футов в глубину, около западного побережья Флориды.

Ничего необычного не было в том, чтобы без подготовки подключиться к такой трансляции, но слушать синхронизирующую дорожку было непривычно. Сроки поджимали, и подросток-ассистент на судне записал примерный текст, чтобы дать ей представление о том, как они хотят построить рассказ.

– Тридцатого июля тысяча девятьсот сорок второго года в сорока милях к востоку от дельты Миссисипи пароход «Роберт Ли» был атакован подводной лодкой U-166. Единственная запущенная торпеда повредила корабль, и он затонул в течение пятнадцати минут. Погибло двадцать пять человек.

В основном это отвлекало Диди. Ассистент едва произносил слова. Все равно текст заменят, когда их бывший актер продублирует окончательную версию перед выходом в эфир.

Но не ей это было решать.

Отрывая ушко у банки с диетической газировкой, она подумала, не вылить ли ее в компьютер. Можно будет сказать продюсерам, что у нее случился неожиданный отказ оборудования. Но, к сожалению, ей нужны были деньги, даже при том, что эта работа оплачивалась только вполовину от того, что она зарабатывала раньше.

– Сторожевой катер PC-586 заметил перископ и сбросил десять глубинных зарядов. Пленка всплывшей нефти сказала им, что случилось с подлодкой.

По крайней мере, операторы дистанционно управляемого устройства могли бы предоставить ей картинку получше. Они платили ей за экспертизу снятого материала, но не удосужились даже дать изображение в хорошем разрешении. Диди видела только мутную воду, в которой иногда мелькали размытые геометрические формы, покрытые илом.

– Останки крушения обнаружили только в две тысячи первом году при археологических исследованиях.

Пока голос бубнил, она подумала: «И это дурацкое пятно и есть подводная лодка? Боже, я думала, настоящие вещи выглядят лучше. Наверное, нужно заставить их убрать из этого мое имя».

Наконец камера показала десятифутовую дыру в обшивке. Синхронизирующая дорожка продолжала звучать:

– Не эта ли пробоина была роковой для подлодки?

ДУУ наклонилось, пытаясь заглянуть внутрь. Но оператор, как будто ведя взятый напрокат автомобиль, а не тонкий инструмент, подверженный океанским течениям, не смог сделать поправку на дрейф. Оборудование за миллион долларов, поглотившее большую часть их бюджета, стукнулось о край пробоины. Изображение затряслось и покрылось помехами.

«Любители, – подумала Клейтон. – Новички. Идиоты. Стоп…»

Картинка прояснилась. Сначала Диди подумала, что свет ДУУ отражается от внутренностей старой подлодки, но слабое красное свечение не было отражением – это был источник света. Что-то внутри затонувшей подлодки излучало.

У Диди было идеальное зрение, но она прищурилась на экран. Это было не то, что можно увидеть каждый день.

Свет стал ярче – или его источник приблизился к камере. Вероятно, это была большая рыба. Для глубоководных тварей биолюминесценция – обычное дело. А при некотором везении они могли наткнуться на интересное головоногое.

Картинка ненадолго показала серо-зеленую воду и вернулась к пробоине. По крайней мере, у оператора хватило ума отступить и убраться с пути рыбины.

Ни одно известное Диди животное не имело форму куба. Или это было еще одно ДУУ, о котором ей не сообщили? В центре его была пустота в форме шара. Зачем? Для сбора образцов?

Что бы это ни было, оно пыталось выбраться наружу. Неудачно повернутый относительно неровного отверстия, куб ударился в рваный ржавый край. Когда он отвалился, стали видны подробности, насколько это было возможно при таком поганом изображении. Цвет кубической штуковины был чем-то между серебром и латунью, а еще она, в отличие от ржавых останков крушения, выглядела новой.

Там, где у нее должен быть верх, виднелся треугольный выступ. Но у куба ведь необязательно есть верх? Может быть, это был бок или даже низ.

Потом была красная вспышка, и экран почернел. Сенсационное повествование тоже остановилось. Диди попробовала микрофон. Она так разволновалась, что ей впервые за последние два года пришлось секунду подумать, чтобы вспомнить имя ассистента.

– Дейл? Что происходит?

Тишина.

Запиликал запасной канал связи по Скайпу. Диди чуть не сломала мышку, кликая на кнопку ответа, но изображение не появилось. Приложение сообщило, что имеется только звук, но не причину этого.

Смешанные статически-динамические передатчики транслировали крики и плеск воды, крайние частоты были обрезаны полосой передачи канала. Но даже в таком ужасном звуке было ясно, что запись голоса, которую она услышала, была очень скверного качества. Если бы эти слова не заполняли все новости последние 48 часов, Клейтон бы их не поняла:

– Wo ist Kapitän Amerika?

Потом раздался ужасный треск, как будто весь корабль смялся, как алюминиевая банка у нее в руке.

Хотя Диди очень любила безбрежное море и его неисчислимые тайны, она порадовалась, что сейчас сидит дома.

Кейд не соврал насчет размеров запасного изолятора. Если бы Роджерс не знал, что он пациент, то решил бы, что его подвергают психологической пытке. Тесные металлические стены создавали ощущение, что он стиснут, как ломоть хлеба в тостере. И к тому же из маленького квадратного окна было видно только пустую комнату с дверью. Даже контрольная панель около него, которая показывала жизненно важные показатели, была вне поля зрения Стива.

Этот изолятор действительно изолировал его ото всего. Ниа и Кейд были в другой лаборатории, Фьюри в рубке, а Старк в грузовом отсеке, пытаясь пресечь любые попытки останков Спящих передать какие-либо данные. Не перед кем было делать хорошую мину при плохой игре.

Роджерс старался преодолеть растущее чувство дискомфорта, но все равно скривился, глядя на двухдюймовую картинку на лэптопе Кейда, которая показывала успехи третьего Спящего. Слава богу, что агент Велез в радиоразведке недаром ела свой хлеб. Она поймала сигнал бедствия, проследила его до сетевого адреса на западном побережье Флориды и обнаружила панический звонок на 911 от некоего свободного видеомонтажера.

В результате к тому времени, когда Спящий показался у берега острова Кэптива, была эвакуирована большая территория. И очень вовремя – в отличие от предыдущих, этот Спящий не стал откладывать атаку. С тех пор, как он причалил к берегу, красные лучи – какая-то форма лазерного излучения – били из четырех его углов, уничтожая все на своем пути. На острове это был только пляж и гольф-клуб, но Спящий направлялся прямо к Кейп-Корал с населением в 200 тысяч человек.

Но городок не был его целью. Пока что робот, как и треугольники, спрашивал, где Роджерс. Старк утверждал, что этот Спящий находился вне области приема данных, которые транслировал шар. Но сколько времени пройдет, пока он не сменит тактику и не начнет угрожать жизням людей?

А Капитан Америка был заперт тут.

На экране появилось маленькое изображение Фьюри, напомнив Роджерсу, что не так уж он одинок.

– Найди в этом светлую сторону.

– Какую? Эти пустоты на нем как раз подходят по размерам предыдущим Спящим. Мне не требуются объяснения инженера, чтобы понять, что они должны соединиться, точно как те трое, с которыми я когда-то разбирался.

– Да, но нам нужны инженеры, чтобы подтвердить, что сейчас все останки шара и треугольников – не более чем мусор, для чего бы они ни были предназначены. Даже Старк говорит, что понадобится что-нибудь с мощью, как у Космического Куба, чтобы собрать их снова. И то, что у него есть место только для тех двух, говорит о том, что он, возможно, последний.

– Возможно, Ник. Возможно.

– Тебе лучше, я весь внимание. – Лицо Фьюри исчезло.

Глядя на продвижение Спящего, Стив Роджерс чувствовал… что? Операторы беспилотных самолетов ощущали себя бестелесными, глядя на свои мониторы, а он чувствовал как раз обратное. Даже в молодости, когда Стив был физически слабее, он мог атаковать врага сам, непосредственно. Разбитый, он мог попробовать снова. И сейчас его тело требовало доказательств, что оно существует.

Пальцы сжали лэптоп так крепко, что он чуть не раскрошился. Его спасло только появление Ниа в маленьком окошке. Придя в себя, Кэп отложил компьютер и встал, чтобы поздороваться с ней.

Рука Н’Томо была согнута в локте, как будто она держала пальто, но там ничего не было. Стив начал острить по поводу нового платья короля, но тут свет отразился от почти прозрачного материала, который принесла Ниа.

– Сомневаюсь, что это хорошие новости, – сказала она, – но получше, чем раньше.

– Что это?

Она поднесла вещь поближе, чтобы дать ему разглядеть.

– Самозарастающий полимер, имеющий некоторые свойства вибраниума. Его изготовили в одном исследовательском центре в Ваканде. Пока что существует только три опытных экземпляра. До последнего времени принимались самые строгие меры по обеспечению их секретности, на которые только способна моя страна.

– То есть… он украден?

Доктор подняла бровь и наклонила голову.

– Тут мы вступаем в область неизвестного. Т’Чалла хотел бы, чтобы происхождение этой вещи оставалось в секрете до тех пор, пока технология не будет доведена до совершенства. Если будет, конечно. Так что эта мембрана не существует, а ты не слышал ничего, что я о ней говорила.

Роджерс поморщился:

– Похоже на революционное достижение.

Аккуратно сложив, Ниа положила мембрану в ящик для безопасной передачи.

– Это оно и есть. Мембрана достаточно тонкая, так что ты можешь надеть ее под униформу, но она покроет тебя целиком – рот, глаза, уши. Она будет фильтровать твои выделения и даже зарастать поверх небольших ран, включая порезы и дырки от пуль. Единственное, чего ты в ней не сможешь, это облегчиться.

– Значит, без перерывов на посещение уборной.

Открыв ящик со своей стороны, он взял мембрану, сжал ее пальцами и… не ощутил ничего.

– Даже это не убедит Кейда, что я должен снова сражаться. Особенно после того раза.

Ниа помотала головой:

– Глядя на то, как Спящий прогрызает Геликарриер, Кейд полностью осознал масштаб угрозы. Он понимает, что если что-то подобное произойдет опять, тебе придется драться. Но… у него есть и другие причины согласиться на новый протокол.

Роджерс вскинул голову.

– Например?

Ниа повернулась вправо, к экрану его жизненных показателей.

– Как ты себя чувствуешь?

Он наморщил лоб и улыбнулся:

– Ну, доктор, не могу сказать, что мне очень легко.

– Я бы и не поверила, если бы ты так сказал. – Посмотрев секунду на экран, она моргнула. – Кровяное давление немного повышено. В нормальных условиях я бы решила, что это ничего не значит, но твои показатели известны своей устойчивостью. Судя по записям, твой пульс так же надежен, как атомные часы в Швейцарии.

– Я об этом вспомню, если буду искать новую работу. Ты беспокоишься, что это может быть действие вируса?

Ниа изучила взглядом крошечный изолятор и поджала губы.

– Я полагаю, что это вызвано окружающей тебя обстановкой. Но давай проверим. Я хочу рассказать тебе одну историю, которая нам в этом поможет. Я была в Западной Африке в команде, работающей в горячих точках во время вспышек Эбола. В одной из пострадавших деревень я часто помогала одной учительнице. У нее были деньги, чтобы сбежать оттуда, но она отказывалась бросить своих учеников. Так много народу умирало, и дети часто спрашивали, почему никак нельзя помочь, вылечить. Она чувствовала, что должна подготовить детские умы к идее, что бывают ситуации, когда сделать нельзя ничего. Поэтому она задала классу вопрос: «Что вы будете делать, если за вами гонится лев?» Один мальчик, Амад, поднял руку. «Я влезу на дерево», – заявил он. Учительница сказала: «Хорошо, а если он тоже влезет на дерево?» – «Я спрыгну в воду и поплыву». – «А если он тоже прыгнет и поплывет?» Тут Амад задумался, и она понадеялась, что он осознал, что она хотела объяснить, но он скорчил рожу и сказал: «Учитель, вы за меня или за льва?»

Когда Стив рассмеялся, она опять проверила его показатели.

– Вот, видишь? Я была права. Давление пришло в норму. У меня замечательный врачебный такт.

– Вне сомнения, – кивнул Стив. – Но я все жду, когда ты вытащишь туза из рукава. Доктор Кейд? Новый протокол?

– Он согласился выпускать тебя в некоторых экстремальных ситуациях, потому что… были приняты некоторые решения.

– Решения?

Не успела она ответить, как в динамиках лэптопа снова закудахтал голос Фьюри:

– Хорошие новости. Второй Спящий осознал, что его надули, только когда в костюме Железного Человека сгорела схема, имитирующая твою биометрию, так? Ну и, раз этот третий не в силах был засечь твои голубые глаза за синим морем, мы решили широковещательно передавать твою биометрию в эфир, и он попался на приманку. Мы его ведем даже издалека.

– Отлично! А куда?

Наступила неловкая пауза.

– Я думал, доктор Н’Томо уже сказала. Ведь она у тебя?

Роджерс поглядел на Ниа.

– Да. Она как раз приступала к этому, но почему ты сам не объяснишь?

– Ладно. Мы пытаемся увести его в самое изолированное место между двумя океанами – Большую Пустоту на юго-востоке штата Орегон. Двадцать четыре тысячи квадратных миль горной пустыни. Если он пойдет за нами, и мы не сможем его нейтрализовать, ты в этой чудесной мембране можешь попробовать это сам, – там никого нет на сотни миль вокруг.

Стив все еще смотрел на Ниа.

– Чего я здесь не понимаю?

Она пожала плечами:

– В этой пустыне можно изолировать не только Спящего, но и тебя…

– Самый крупный землевладелец в этой области, – перебил ее Фьюри, – это правительство, поэтому неудивительно, что у нас там есть база. Если честно, это просто старый склад, но он… подходит для наших целей. Когда угроза Спящего будет устранена, тебя там заморозят.

Кэп моргнул и потер виски.

– А я и забыл. Так что, Ник, это мое последнее «прости»?

Полковник ощетинился:

– Не будь дураком, тебе не идет. Когда уляжется вся эта возня со Спящим, мы разберемся с этим. У Старка есть новые квантовые компьютеры, которые уменьшают время вычислений в десять раз, а Ричардс, Ксавье и Баннер наготове, чтобы…

Голос Фьюри отдалился, когда Роджерс осознал, как скоро его снова выдернут из мира. С самого начала репортеры, почитатели, друзья и знакомые, видя его в действии и думая, какой он храбрый, спрашивали его, как он это делает. Он всегда отвечал одинаково: Просто делаю, и все.

Когда он размышлял о том, как люди умудряются прийти к смерти в покое и с достоинством, ему казалось, что они могли бы тоже сказать: Я просто сделал это.

– …и вся эта куча народу, они… – заметив наконец, что Роджерс молчит, Фьюри отступил. – Я… дам тебе минуту времени.

– Мне не нужна минута.

– Тогда я дам ее сам себе. – И он отключился.

Взгляд Кэпа вернулся к Ниа. Она опять изучала его показатели, и на этот раз выглядела озабоченной.

– Опять давление подскочило?

Даже от самой слабой ее улыбки в комнатке как будто потеплело.

– Не настолько, чтобы это было очень заметно. Жалко, что у меня нет еще одной шутки, но я все равно не уверена, что она бы помогла. – Доктор прислонила руку к стеклу. – Мы не так давно знакомы, но если ты расскажешь, что ты чувствуешь, то окажешь мне честь.

Он хотел поймать ее на слове, но не знал, как начать.

– Неизбежность для меня – привычное дело, Ниа. Я сделаю, что должен, приму, что должен, но…

– Да?

– Ну, я согласен с Амадом. Если лев поплывет за мной, я нырну и поплыву быстрее.

– Неправда, – сказала она. – Ты повернешься и встретишь его лицом к лицу.